CC BY
34
Елена СИРОТА
ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ГОВОРА СЕЛА ДОБРУДЖА В СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ОПРАВДАННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ВОСПРИЯТИЯ МИРА ЕГО НОСИТЕЛЯМИ
«Языковая картина мира представляет собой огромную многослойную "мозаичную субстанцию", в которой каждая из частей требует к себе пристального внимания и детального, скрупулезного описания»[1,с.89].
Особое место в общей языковой картине мира занимают говоры, черты которых отражают характер носителей языка, их восприятие действительности, понимание жизненных явлений. Даже далекая от содержательной стороны жизни фонетика способна передать условия формирования народа в определенном регионе.
При описании фонетических особенностей того или иного диалекта на территории Молдовы возникает множество проблем, которые трудно разрешить из-за малого количества записанных текстов. Здесь приходится считаться с фактом неполной фиксации тех или иных черт, малым числом речевых образцов, некоторой стереотипностью, скрывающей говорящего, «маскирующей» его наличием определенных формул, принятых у более старшего поколения.
Можно отметить также довольно узкий спектр тем устной речи, обусловленной некоторой ограниченностью общения, неполноту и случайность многих словесных и звуковых фиксаций. Важно учитывать органическую связь говора с историей и культурой народа, обусловленность эволюции речи своеобразием социальной, экономической, культурной жизни его носителей. Нельзя не согласиться с мнением В.К. Журавлева, считающего, что под влиянием культурно-исторических факторов могут происходить языковые и - шире - ареальные ме-гасоциальные изменения [2, с.82].
При изучении фонетических особенностей говора с. Добруджа основным источником явились непосредственные записи живой устноразговорной речи носителей говора, сельских жителей этой местности. Говор представляет собой единицу диалектного членения языка. Он реализуется в речи жителей одного населенного пункта (реже не-
скольких). Описывая говор, мы фиксируем его синхронное состояние. Это не означает, что то или иное синхронное состояние фонетической системы внеисторично. «Не только "диахрония", но и "синхрония" - ... всегда "хрония" - писал А.А. Реформатский. - Любая синхрония... исторична, исторически реальна и идиоматична индивидуальному языку для данного места и времени»[3, с. 38].
Обратим внимание на особенности безударного вокализма исследуемого говора. Согласно нашим наблюдениям, к особенностям безударного вокализма после твердых согласных можно отнести аканье. Аканьем в узком смысле слова называют неразличение гласных фонем |o| и |а| в безударных слогах. Акающие говоры подразделяются с точки зрения того, всегда ли в первом предударном слоге на месте "о" и "а" появляется звук, близкий к "а", или же могут быть и другие звуки. В значительной части, если не в большинстве акающих русских говоров, постоянно в этом положении наблюдается "a" или звук, близкий к "а". В некоторых же говорах характер гласного первого предударного слога зависит от того, какой гласный находится под ударением. В этих говорах "a" в первом предударном слоге появляется лишь в тех случаях, если в ударном слоге любой другой гласный, кроме "a". Если же под ударением "a", в первом предударном слоге - "ы" или редуцированный гласный среднего ряда среднего подъема - "ъ". Наблюдается диссимиляция, расподобление по качеству между ударным и предударным гласными: под ударением "a" - в первом ударном слоге не “a”, под ударением не "a" - в первом ударном слоге "a". Аканье, при котором отмечены подобные отношения, называется диссимилятивным аканьем. Аканье же, при котором в первом предударном слоге на месте "о" и "a" постоянно появляется "a" или гласный, близкий к нему, называется недиссимилятивным аканьем. Проследим с этой точки зрения специфику данного говора: [у а в а р и л] - [a] [и]; [ н а ч а л а с’а] - [a] [a]; [у а л а д о ф к у] - [a] [o]; [у а р’ и ш’ е] - [a] [и]; [ч’ а т ы р’е] - [a] [ы]; [н a - р а м ы н с к а м] - [a] [ы]. Анализ фактического материала показал, что из тридцати восьми фактов в двадцати пяти случаях в первом предударном слоге после твердых согласных прослеживается звук [a], а в тринадцати случаях - [о]. Следовательно, сделаем вывод, что этот говор является акающим. В двадцати пяти случаях в первом предударном слоге после твердых согласных прослеживается гласный [a]. Гласный [a] наблюдается в первом предударном слоге, в то время как под ударением находятся другие звуки. Такая соотнесенность звуков в первом предударном слоге и под ударением позволяет заключить, что говору с. Добруджа свойственен такой тип безударного вокализма после твердых согласных, как недиссимилятивное аканье, или сильное аканье.
Говоры с сильным аканьем распространены в восточной части южновеликорусского наречия, их граница, теперь проходящая по восточным районам Калужской, Орловской, Курской областей, постепенно отодвигается к западу. Исследователь Н.А. Мещерский отмечает, что распространение сильного аканья за счет диссимилятивного объясняют морфологическим выравниванием форм [4, с. 101]. Недиссимилятивное аканье характерно и для московского говора и является нормой современного русского литературного языка. Это позволяет предположить, что жители этого региона исторически были тесно связаны с южнорусским наречием, граничащим со среднерусским диалектом.
С исторической точки зрения аканье представляет собой явление более позднее, чем оканье. До возникновения аканья все древнерусские говоры были по существу окающими.
В исследуемом говоре сохраняется, хотя и редко, "о" в первом предударном слоге в положении перед слогом с "о", например, [д о р о у о Ч, [п о с о д и т], [р о б о т а]. Говоры с таким произношением представляют позднейший этап перехода от оканья к аканью.
Значительно большим изменениям подвергаются безударные гласные после мягких согласных. Для всех акающих говоров существенно, что гласные “е, о, а” отчетливо различаются под ударением, в первом же предударном слоге на их месте проявляется один и тот же гласный, или же, если и могут наблюдаться разные гласные, то одни и те же гласные на месте любого из указанных гласных, различающихся под ударением. В акающих говорах может встречаться иканье, яканье (сильное, умеренное, диссимилятивное), реже еканье.
Проанализируем следующие факты: [т’и п’е р’а ч’а] [и] [е]; [м’и н’е] [и] [е]; [р’и б’а т а] [и] [а]; [н’и м а] [и] [а]; [д’и ф ч’а т] [и] [а]; [в’ и д а т’] [и] [а]; [т’и п’е р’] [и] [е]; [в’и ч’о р] [и] [о];
[б р’и х л’и в а] [и] [и]. Наблюдаем произношение в первом предударном слоге [‘и] на месте гласных неверхнего подъема независимо от качества следующего гласного или согласного. Такое произношение называется иканьем. Оно распространено в большинстве средневеликорусских говоров и свойственно современному русскому литературному языку, почему и встречается главным образом в говорах вокруг крупных культурных центров. Это своеобразная обратная сторона сильного яканья - с последовательным совпадением всякого предударного неверхнего гласного после мягкого согласного в одном звуке, но только не в [‘а], а в [‘и]. Здесь имеет место совпадение с реализацией безударных гласных в безударных слогах, кроме первого предударного.
После отвердевших шипящих и "ц" наблюдается та же реализация гласных, что и после мягких согласных. Основное направление изменения вокализма после отвердевших согласных заключается в вырав-
нивании по типу аканья, свойственного данному говору, другими словами, происходит перегруппировка предударного вокализма после шипящих и "ц" по типу твердых согласных. Одновременно происходит артикуляторный сдвиг гласного назад [e >a] [ж е н а] >[ж а н а]. Все это усложняет картину реализации безударных гласных после отвердевших шипящих, увеличивая количество разновидностей звуков в предударном слоге, именно после шипящих и “ц”.
Текст № 1 (информант 1924 г.р.; запись 1997)
[у о д а] [т а у д а]
Текст № 2 (информант 1925 г. р; запись 1997)
[п о з а б ы л’и] [а т у а н’а й е т]
Текст № 3 (информант 1924 г. р.; запись 1998)
[м а х р а м’и] [н а у а т о в’и л а]
Текст № 4 ( информант 1930 г. р.; запись 2001)
[а н ы] [ж а н а]
Текст № 5 (информант 1928 г. р.; запись 2005)
[т’и п’е р’а ч’а] [м’и н’е]
Текст № 6 (информант 1930 г. р.; запись 2006)
[д’и ф ч’а т] [с’и л а]. [т’и п’е р’]
Исследуя тот или иной говор, лингвист решает частные, но важные задачи путем анализа фактов конкретных звуковых изменений, сбора, систематизации и осмысления новых фактов, необходимых для выявления интегративных связей как в плане синхронии, так и в плане диахронии. Так можно проследить взаимосвязь и взаимообусловленность фонетических явлений, реконструировать эволюцию фонетической системы говора.
ЛИТЕРАТУРА
1. ЗамятинаМ.Н. К проблеме описания функционально-семантического поля в синхронии и диахронии // Филологические науки, 2001, № 4.
2. Журавлев В.К. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции. М., 1982.
3. РеформатскийА.А. Введение в языковедение. М., 1960.
4. Мещерский Н.А. Русская диалектология. М., 1972.
