CC BY
8
Теоретическая лингвистика
Научная статья УДК 81'374; 81'342
DOI 10.25205/1818-7935-2022-20-2-5-18
Фонетическая терминология М. В. Ломоносова в немецких переводах (на материале
*
«Российской грамматики» и ее немецкого перевода)
Андрей Владимирович Иванов
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова Нижний Новгород, Россия aivan@lunn.ru, https://orcid.org/0000-0003-0031-5769
Аннотация
Статья посвящена изучению разделов «Российской грамматики» М. В. Ломоносова, в которых описывается фонетический строй русского языка, включая сегментный и супрасегментный уровни, и соответствующих разделов в немецком переводе этой грамматики, выполненном Иоганном Ставенхагеном в 1764 г. Основной целью изучения этих текстовых источников является отбор фонетической терминологии, используемой Ломоносовым, и ее сопоставление в структурно-семантическом аспекте с немецкой терминологией в целях установления соответствия предложенных Ставенхагеном переводческих решений авторским интенциям в терминологической сфере. Актуальность работы определяется тем, что в настоящее время практически отсутствуют исследования сопоставительного характера, посвященные изучению терминологии и метаязыка параллельных текстов грамматики Ломоносова и ее перевода на немецкий язык. В фокусе интереса отечественных лингвистов оказывается прежде всего оригинальный русский текст, изданный в 1755 г., описанию и анализу которого посвящено большое количество публикаций, а также историко-лингвистический аспект создания немецкой версии грамматики Ломоносова. Основными методами исследования выступают методы структурного и семантического анализа лексики, методы дефиниционного и сравнительно-сопоставительного анализа. В ходе исследования отобранной русской лексики выявляются пять тематически различных терминологических групп: 1) термины, характеризующие супрасегментный уровень высказывания (интонация и просодия); 2) термины, номинирующие органы артикуляции; 3) термины, используемые для классификации гласных и согласных звуков; 4) термины графики и орфографии; 5) единицы членения речи. Основную ее часть формируют терминологические единицы, которые встречаются в ранее опубликованных грамматических трактатах. Меньшая ее часть представляет собой авторскую терминологию, введенную в научный обиход самим Ломоносовым. Ставенхаген при переводе «Российской грамматики», как правило, прибегал к буквальному переводу фонетических терминов, используемых Ломоносовым, и в некоторых случаях к описательному способу передачи семантики отдельных русских терминов, сообразуясь с нормами немецкого языка своего времени. Сопоставительный анализ терминов позволяет выявить в русской и немецкой фонетических терминоси-стемах ряд орфографических и морфологических дублетов, причиной использования которых явилось стремление как автора, так и переводчика сделать текст грамматики более понятным читателю.
Ключевые слова
«Российская грамматика», Ломоносов, «Rußische Grammatick», Ставенхаген, фонетическая терминология, немецкий перевод, сопоставительный анализ
Для цитирования
Иванов А. В. Фонетическая терминология М. В. Ломоносова в немецких переводах (на материале «Российской грамматики» и ее немецкого перевода) // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2022. Т. 20, № 2. С. 5-18. DOI 10.25205/1818-7935-2022-20-2-5-18
* Статья подготовлена по материалам доклада, сделанного на Всероссийской научной конференции «Развитие научного и художественного перевода и литературы народов России: от Ломоносова до наших дней», посвященной 310-летию со дня рождения М. В. Ломоносова, прошедшей в рамках Года науки и технологий в России (Архангельск, САФУ, 18-20 ноября 2021 г.).
© Иванов А. В., 2022
M. V. Lomonosov's Phonetic Terminology in German Translations (Exemplified by the Material of "Russian Grammar" and Its German Translation)
Andrey V. Ivanov
Nizhny Novgorod Linguistics University Nizhny Novgorod, Russian Federation aivan@lunn.ru, https://orcid.org/0000-0003-0031-5769
Abstract
The article concerns the study of M. V. Lomonosov's "Russian Grammar" sections which describe the phonetic structure of the Russian language, including segmental and suprasegmental levels, as well as the corresponding paragraphs in the German translation of this grammar made by Johann Stavenhagen in 1764. The main purpose of studying these text sources is selection of phonetic terminology used by Lomonosov and its comparison with German terminology in the structural and semantic perspective to establish conformity between Stavenhagen's translation solutions and the author's intentions in the terminological sphere. The relevance of the work is determined by the fact that at present there are practically no comparative studies devoted to the study of Lomonosov's grammar and its translation into German in terms of parallel text metalanguage. Russian linguists have mostly focused on the original Russian text published in 1755, plenty of publications being concerned with its description and analysis, as well as with the historical and linguistic aspect of the German version of Lomonosov's grammar design. The main research methods are those of vocabulary structural, semantic, definitional, and comparative types of analysis. While studying the selected Russian vocabulary, we have identified five thematically different terminological groups: 1) terms characterizing the suprasegmental level of utterance (intonation and prosody), 2) terms nominating articulation organs, 3) terms used to classify vowels and consonants, 4) terms of graphics and orthography, 5) units of articulation. Terminological units found in previous grammatical publications make up its main part. The author's terminology, introduced for scientific use by Lomonosov himself appear to be a smaller part of the selected vocabulary. When translating the "Russian Grammar", Stavenhagen primarily resorted to literal translation of phonetic terms employed by Lomonosov, and in some cases to a descriptive way of conveying the semantics of certain Russian terms in accordance with the norms of the German language of that time. A terminological comparative analysis allows identifying a number of orthographic and morphological doublets in the Russian and German phonetic terminological systems. The use of doublets agrees with the author's and translator's wish to make a grammar text more understandable to the reader.
Keywords
"Russian Grammar", Lomonosov, "Rußische Grammatick", Stavenhagen, phonetic terminology, German translation, comparative analysis
For citation
Ivanov, A. V. M. V. Lomonosov's Phonetic Terminology in German Translations (Exemplified by the Material of "Russian Grammar" and Its German Translation). Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2022, vol. 20, no. 2, pp. 5-18. (in Russ.) DOI 10.25205/1818-7935-2022-20-2-5-18
Цель, задачи и методы исследования
Цель предпринятого исследования - выявление вклада «Российской грамматики» М. В. Ломоносова, с одной стороны, в создание упорядоченного свода информации о фонетическом строе русского языка и в становление русской фонетической терминологии, с другой. Важное место занимает сопоставление русского оригинала Ломоносовской грамматики с ее немецким переводом, выполненным Иоганном Ставенхагеном с целью установления соответствия предложенных Ставенхагеном переводческих решений авторским интенциям в терминологической сфере.
Основной задачей исследования является тематизация отобранных из «Российской грамматики» методом сплошной выборки фонетических и орфографических терминов и их немецких эквивалентов из текста перевода Ставенхагена, структурный и семантический анализ русских и немецких терминологических номинаций в сопоставительном аспекте.
В качестве методов исследования использовались методы структурного и семантического описания и анализа лексики, методы дефиниционного и сравнительно-сопоставительного анализа.
1. Характеристика источников исследования
Источниками сравнительного исследования послужили издание «Российской грамматики» Ломоносова 1755 г. и выполненный архивариусом Российской академии наук Иоганном Ставенхагеном (Стафенгагеном) немецкий перевод этой грамматики, который был опубликован в 1764 г. Ставенхаген работал над переводом с января 1757 г. и, по-видимому, до осени 1763 г., когда перевод был сдан в набор. Книга напечатана в количестве 1 225 экземпляров, часть которых была приобретена немцами, живущими в России; значительная часть тиража отправлена в Германию [Научное наследство, 1948, с. 48; Grasshoff, Lehmann, 1968, S. 335]. Переводное издание сохранилось в удовлетворительном состоянии в университетской библиотеке Марбурга и стало доступно исследователям после опубликования его факсимильной версии в 1980 г. издательством «Otto Sagner Verlag» в серии «Specimina Philologiae Slavicae» (Band 27). Издатели не подвергают сомнению научно-теоретическую ценность грамматики, справедливо полагая, что она представляет собой первый упорядоченный свод грамматической и иной информации о русском языке. В перспективе они планировали издать дополнительный том, который включал бы статьи с результатами исследований научного наследия Ломоносова, поскольку этот русский ученый заслуживает, с их точки зрения, гораздо большего, чем просто одностраничное предисловие к переизданию немецкого перевода его грамматики [Freidhof, Scholz, 1980].
До середины ХХ в. считалось, что «Российская грамматика» Ломоносова была первой грамматикой русского языка, однако изыскания, предпринятые Б. А. Успенским, дали возможность сделать вывод о значимости доломоносовского периода отечественной русистики, ведущими представителями которого выступили В. Е. Адодуров, В. К. Тредиаковский и В. Н. Татищев. Работы этих ученых «подготовили почву для появления грамматики Ломоносова... в значительной степени предвосхитили последующую демократизацию русского литературного языка» [Успенский, 1975, с. 5].
Перевод Ломоносовской грамматики был не первым опытом, знакомившим немецкого читателя с грамматическим строем русского языка. В 1733 г. опубликован грамматический трактат Василия Адодурова «Anfangs-Gründe der Rußischen Sprache», а в 1745 г. увидела свет двуязычная «Teutfche Grammatica» Мартина Шванвица. Спустя 19 лет появился перевод «Rußifche Grammatick» Ставенхагена, начато издание «Rufzische Sprachlehre» Августа Людвига Шлёцера, которое, однако, так и не увидело свет в полном виде из-за противодействия Ломоносова, открывшего, по замечанию С. К. Булича, «целый поход» как против этой грамматики вообще, так и против «наглого иноземца» в частности [Булич, 1904, с. II].
Перевод грамматики на немецкий язык осуществлялся под присмотром («смотрЪшемъ») автора, который сам делал редакторскую правку и передавал ее переводчику. Тем не менее, как отмечает В. Н. Макеева, перевод не избег погрешностей, и не по вине Ломоносова, который превосходно владел немецким языком. Она объясняет их причинами технического характера: Ставенхаген, по-видимому, передавал свой перевод в типографию частями [Макеева, 1961, с. 60], не всегда сопоставляя терминологию перевода с терминологией оригинала. Тем не менее, в целом немецкий перевод в содержательном отношении обнаруживает мало отличий от русского оригинала. Это позволяет сопоставить русский и немецкий тексты, в том числе и в аспекте перевода русской фонетической терминологии, которой пользовался Ломоносов.
2. Материал исследования и критерии отбора
Материалом исследования послужили:
1) 100 монолексемных и составных русских терминов фонетики, графики и орфографии, отобранных методом сплошной выборки. В состав анализируемой терминологии прежде всего включались номинации, которые и сейчас входят в терминосистему лингвистики, вне зависимости от того, каким терминологическим статусом они обладали в грамматике Ломоносова. Учитывалась также та авторская терминология и лексика, которая встречается в трудах последователей и продолжателей лингвистических традиций Ломоносова, но не прижилась в терминологии фонетики 1 ;
2) 111 монолексемных и составных немецких терминов фонетики, графики и орфографии, взятых из текста «Rußifche Grammatick» в переводе Ставенхагена. В это число не вошли немецкоязычные квазитерминологические номинации, созданные на основе переводческого перефразирования, т. е. экспликации семантики терминов, предложенных Ломоносовым, при которой русская терминологическая единица заменяется определением описательного характера, эксплицирующим ее значение, объясняющим его на переводящем (немецком) языке (далее - ПЯ). Эта русская терминология также является объектом предметного анализа, однако в разделах статьи, освещающих специфику ее перевода на немецкий язык, приходится говорить лишь об экспликации как о лексико-грамматической переводческой трансформации.
Что касается «экзотической» терминологии, то она в немецком переводе практически не встречается. Упомянутая в сноске губная согласная у Ставенхагена передается вполне тер-минологичным словосочетанием der fiumme Buchßabe, но сопровождается пояснением: «...welcher in Rußland gebraucht wird, die Pferde ftille flehen zu machen, oder aufzuhalten» [Lomonoßow, 1764, S. 10]. Можно спорить об адекватности такого перевода, если учесть, что термин stummer Laut сейчас трактуется в фонетике как (1) сохраняющийся в силу традиции в орфографии, но не произносимый, звук, и (2) глухой смычный согласный (consonans muta), не произносимый без опоры на гласную [Bußmann, 2002, S. 454; Ахманова, 2004, с. 260], но в терминологичности этому варианту перевода отказать трудно.
Различие в количестве русских и немецких терминов не следует в нашем случае связывать с произволом переводчика; оно объясняется тем, что в отдельных случаях одному русскому термину могут соответствовать два и более немецких термина, и наоборот.
Полилексемные термины не членились на составные элементы, что, несомненно, привело бы лишь к искусственному увеличению общего количества терминов. Характеризуя корпус по частеречному критерию, мы ограничились общей констатацией, что подавляющее большинство однословных терминов относится к разряду существительных. При этом группа монолексемных русских терминов насчитывает 52 единицы, немецких - 64, группа составных терминов включает 48 русских и 37 немецких номинаций, 10 немецких терминов образованы перифрастическим способом, т. е. путем экспликации семантики русского термина.
Ниже приводится диаграмма, наглядно показывающая количественное соотношение исследуемой терминологии, которой пользовались Ломоносов (Л) и Ставенхаген (С), в аспекте ее структуры и с распределением ее по тематическим группам.
1 Например, гласные острые, тупые, дебелые, безгласные, двугласные явственные и потаенные и т. п. Значительная часть этой лексики не относилась к разряду конвенциональных терминологических номинаций и включала, в числе прочего, терминологические экзотизмы вроде губной согласной, «которую для остановлены конскаго произносятъ» [Ломоносов, 1755, с. 17].
Интонация и просодия
Intonation & prosody
Органы артикуляции
Organs of articulation
Классификация звуков
Classification of sounds
Графика и орфография
Graphics & spelling
Единицы членения речи
Units of speech division
Спериф. / S periphrasis
Лполи / L terminological word-combinations Споли / S terminological word-combinations
Анализ структуры терминов в «Российской грамматике» Ломоносова и «Rußifche Grammatik» Ставенхагена
Analysis of the term structure in Lomonosov's "Russian Grammar" and in Stavenhagen's "Rußifche Grammatik"
Объединение терминологии фонетики, графики и орфографии в общий список обусловлено смешением во времена Ломоносова некоторых собственно фонетических сущностей с отображающими их графическими знаками. В частности, тогда не проводилось еще строгого различия между звуком и буквой, что зачастую приводило к неразличению этих понятий. Несмотря на относительную оформленность учения о просодии с опорой на античные образцы, интонационно-просодические характеристики речи описывались непоследовательно. К примеру, не делалось различия между ударением в фонетическом аспекте и ударением по отношению к различным единицам языка, отсутствовало четкое отграничение ударения как элемента просодии от диакритических знаков, обозначавших различные его виды [Иванов, 2021, с. 53]. В силу смешения во времена Ломоносова понятий письменного языка и звучащей речи не сложилась и номенклатура терминологических единиц, обслуживающих соответствующие понятийные сферы.
3. Результаты и обсуждение
Недостаточная разработанность, отсутствие внутри- и межъязыковой гармонизации и унификации понятийного и терминологического аппарата лингвистики, свойственные европейскому языкознанию описываемого периода, не могли не отразиться на переводах грамматических трактатов, включая как более, так и менее удачные варианты передачи встречающихся в них терминов средствами ПЯ.
Представляется поэтому логичным описать и обсудить результаты сравнительно-сопоставительного анализа отобранной лексики, сообразуясь с тематическим принципом ее классификации. Практически весь лексический материал за некоторым исключением может быть распределен по пяти группам: 1) термины, характеризующие супрасегментный уровень
Лмоно / L one-word terms
Смоно / S one-word terms
высказывания (интонация и просодия); 2) термины, номинирующие органы артикуляции; 3) термины, используемые для классификации гласных и согласных звуков; 4) термины графики и орфографии; 5) единицы членения речи. Шестую (факультативную) группу формирует нетематизированная лексика, которая имеет опосредованное отношение к фонетике и графике; она не может быть отнесена к какой-либо из выделенных выше групп и не является здесь объектом обсуждения и анализа.
3.1. Интонационно-просодические характеристики высказывания
В эту группу лексики входят 10 терминологических единиц, обозначающих интонационно-просодические и иные произносительные характеристики высказывания. Модуляции голосового тона описаны Ломоносовым как совокупность так называемых «отмен» [Ломоносов, 1755, с. 13], т. е. изменений или модификаций (в терминологии Ставенхагена -«Veränderungen»). К ним относятся выходка, напряжете, протяжете и образована, которые последовательно переводятся Ставенхагеном как Erhöhung (Elevatio), Druck oder Spannung des Tons (Intenfio), Ausdehnung des Tons (Extenfio), Bildung des Lauts (Repraefentatio) [Lomonoßow, 1764, S. 4]. Каждый немецкий термин сопровождается латинским эквивалентом в целях соотнесения его с широко применявшейся в то время греко-латинской терминологией, созданием которой лингвисты обязаны античным авторам - Исократу (elevatio vocis), Квинтилиану (intensio), Цицерону (intentio vocis) и др.
Выходка в трактовке Ломоносова обозначает модуляции голосового тона, его «возно-шет'е» и «опущеше» (в современной немецкой терминологии - Tonhöhe), поэтому эквиваленты Erhöhung и elevatio только частично передают семантику русского термина. Отсутствующий элемент в его семантике восполняется благодаря толкованию термина ударете, под которым Ломоносов понимает «разность возвышены и униженш, когда въ реченш одинъ складъ или два выше другихъ голосомъ восходятъ» [Ломоносов, 1755, с. 21]. Терминологическое сочетание унижете голоса Ставенхаген переводит в этом толковании как Tiefe der Stimme, что с современной точки зрения точнее можно было бы передать терминами Stimmsenkung и Tonsenkung.
Термин напряжете характеризуется «громкоспю и тихоспю» голоса («Stärcke und Schwäche») и соотносится с современными фонетическими терминами интенсивность, напряжение и сила (в немецкой терминологии - Intensität, Spannung, Stärke).
Термин протяжение, который «долготою и краткоспю... различш въ голосЬ производить» (у Ставенхагена: «Ausdehnung [der Stimme] durch ihre Länge oder Kürze»), позволяет охарактеризовать высказывание в аспекте его временной протяженности, иначе говоря, соотнести этот термин Ломоносова с количеством и длительностью (Quantität и Dauer).
Семантическая аморфность и неясность термина образование применительно к голосу устраняется благодаря следующему пояснению Ломоносова: «Образоват'е состоитъ въ от-мЬнахъ голоса, которыя отъ повышены, напряженш и протяженш не зависятъ. Так!я измЬне-н!я примЬчаемъ въ сиповатомъ, звонкомъ, тупомъ и въ другихъ голосахъ разныхъ» [Там же, с. 13]. У Ставенхагена читаем: «Die Bildung des Lauts beftehet in der Verfchiedenheit der Stimme, welche jedoch weder von der Erhöhung, noch der Spannung des Tons, noch auch von der Ausdehnung derfelben abhanget. Eine folche Vefchiedenheit bemercken wir in der heiferen, hellklingenden, dumpfigen und verfchiedenen andern Arten von Stimmen» [Lomonoßow, 1764, S. 5]. Далее Ломоносов расширяет толкование этого термина, включая в его семантику значение 'манера говорения или произнесения': «...слова человЬческаго выговоръ, какъ видъ онаго, которымъ голосъ различно измЬняется, и съ голосами разныхъ животныхъ и бездушныхъ вещей себя въ умЬ представляетъ» [Ломоносов, 1755, с. 14]. Ставенхаген переводит это значение как «Ausfprache der Buchftaben, als eine Art derfelben, wodurch die Stimme auf verfchie-dene Weife verändert wird...» [Lomonoßow, 1764, S. 6]. Учитывая предложенное Ломоносовым толкование, термин образование можно соотнести с термином тембр голоса (совр. нем. Stimmklangfarbe).
В состав описываемой группы терминологических номинаций помимо упомянутых терминов включены также звон (Ton 2) в значении 'звучание' (Laut, Lautung), пренесенге ударены (Verfetzung des Accents) в значении 'перемещение ударения (в слове)' и ударенге (словесное ударение). Для последнего термина в переводе Ставенхагена обнаруживаются три эквивалента: Accent, Nachdruck и Stoß. Самому Ломоносову был хорошо известен заимствованный термин акцент, который он употреблял как минимум в двух значениях: 'ударение в слове' и 'диакритический надстрочный знак, обозначающий ударение' [Иванов, Иванова, 2021], однако предпочтение он отдавал всё же исконному термину.
Все три немецких термина употребляются Ставенхагеном в одном значении и могут рассматриваться как синонимы; ср.: «Durch den Unterfcheid der Höhe und Tiefe der Stimme einftehet der Stoß oder Accent; da in einem Worte eine oder zwey Sylben eine höhere Stimme erhalten» [Lomonoßow, 1764, S. 16]; «Damit man die Sylben, die mit einem Nachdruck oder Accent ausgefprochen werden von denen unterfcheiden möge, die keinen Accent haben, fo fetzen die Griechen auf ihre Wörter Striche oder andere Zeichen...» [Ibid., S. 17]. Наличие синонимов в переводе, по мнению Григорьевой, объясняется тем, что Ставенхаген «ориентировался на немецкого читателя и таким образом стремился облегчить понимание не только самого текста, но и содержащейся в нем терминологии с учетом ее еще не устоявшегося характера» [Григорьева, 2014, с. 39].
3.2. Органы артикуляции
Эту группу образуют 22 русских термина различной структуры, которые именуют подвижные и неподвижные органы артикуляции (в терминологии Ломоносова - «части органи-ческш»). Большая их часть с некоторыми модификациями вошла в современную терминоси-стему фонетики русского языка, поскольку названия элементов, формирующих артикуляционный аппарат, в основном взяты из анатомической терминологии. Практически все русские термины и их немецкие эквиваленты обладают идентичной структурой, поскольку Ставенха-ген ожидаемо переводил их дословно. Ср.: гортань - Kehle, губы - Lippen, движенге орга-новъ - Bewegung der Organe, зубы - Zähne, нёбо - Gaumen, положенге органовъ - Stellung der Organe, органъ - Organ, стремление воздуха - Druck der Luft (давление, создаваемое потоком воздуха в процессе звукообразования, поток воздуха; совр. нем. Luftdruck), трясете -Zittern (вибрация или дрожание язычка при произнесении язычкового «р»), ударете - Stoß (ein fchneller Nachdruck unferer organifchen Theile) (разновидность движения частей рта или «крутое разведете частей органичесюхъ», т. е. резкое выдыхание воздуха из гортани при произнесении заднеязычного «г»), устроенные для выговору органы - zum Sprechen erfchafene Organe oder Werckzeuge (совр. нем. Sprechorgane), части рта внутренняя - innere Theile des Mundes (органы артикуляции в задней части ротовой полости), части рта передняя - äußere Theile des Mundes (органы артикуляции в передней части ротовой полости), языкъ - Zunge, язычекъ - Zäpflein (совр. нем. Zäpfchen).
Семантику отдельных терминов Ломоносова Ставенхаген передавал описательно, трансформируя при этом структуру исходного русского предложения. По этой причине однословный переводной эквивалент термина с сохранением его частеречной принадлежности в тексте перевода зачастую отсутствует, а его семантика передается простыми или придаточными предложениями. Ср.: «Состояше частей ротъ составляющихъ, въ произношенш согласныхъ, есть расположение или движенге...» [Ломоносов, 1755, с. 18]. У Ставенхагена читаем: «Bey der Ausfprache der Mitlauter nimt der Mund zweyerley Stellungen an; nemlich er wird entweder nur geöfnet, oder felbft beweget...» [Lomonoßow, 1764, S. 12]. «Разныя положены всего рта,
2 Термин Ton Ставенхаген использует также как эквивалент термину выговор в значении 'произнесение': «Bey Vorlefung eines Buchs aber, oder wenn man eine Rede hält, muß fo viel möglich der eigene Ton eines jeden Buchftaben beybehalten werden» [Lomonoßow, 1764, S. 62] при переводе Ломоносовского текста: «[Ие произношеше] въ чтенш книгъ и въ предложены рЬчей изустныхъ къ точному выговору буквъ склоняется» [Ломоносов, 1755, с. 49].
а особливо расширете, стисненге, округленге и протяжете производятъ разныя отмены об-разовательныя...» [Ломоносов, 1755, с. 16]. У Ставенхагена: «Die verfchiedene Stellung des Mundes, befonders wenn wir denfelben zufammen ziehen, breit oder rund machen, und weit auseinander dehnen, verurfachet auch die Verfchiedenheit der Töne...» [Lomonoßow, 1764, S. 9].
3.3. Классификация гласных и согласных звукотипов
В эту группу вошли 28 русских терминологических номинаций, в основном характеризующих гласные и согласные звукотипы по месту и по способу образования.
Как уже говорилось, во времена Ломоносова не проводилось строгого различия между буквой как письменным знаком и звуком, передаваемым этим знаком на письме, хотя Ломоносов, несомненно, отдавал себе отчет в том, что между буквой и звуком существует концептуальное различие. Отсюда возникали попытки связать буквы с положением органов артикуляции при произнесении соответствующих звуков: «Таковыя неразделимыя части сл0ва изображаются по ихъ разности различными начерташями, которыя называются по нашему буквы. Различность ихъ присходитъ от разности органовъ, отъ разнаго ихъ положешя и движетя» [Ломоносов, 1755, с. 15]. У Ставенхагена этот пассаж переведен так: «Diefe unzertrennlichen Theile eines Wortes, werden nach ihrer Verfchiedenheit durch verfchiedene Figuren abgebildet, und Buchftaben genennet. Ihr Unterfcheid entftehet aus den mancherley Organen, und aus deren unterfchiedenen Stellung und Bewegung» [Lomonoßow, 1764, S. 7-8]. По этой причине термин буква (Buchftabe) входит как в описываемую группу лексики, так и в группу терминов графики и орфографии.
Терминам [буква] гласная и самогласная, последний из которых является очевидной калькой немецкого термина Selbftlaut, у Ставенхагена соответствует целый синонимический ряд: lauter Buchftabe, Lautbuchftabe, Selbftlaut, Vocal. Эти термины не демонстрируют каких бы то ни было различий в семантике и свидетельствуют разве что об извечной склонности немецких лингвистов к чистоте языка, обусловившей обязательное изобретение синонима из свое-язычного материала к словам греко-латинского происхождения. Это же замечание касается и терминов Confonant и Mitlauter (структурная калька) как эквивалентов, сополагаемых русскому термину буква согласная.
Гласные Ломоносов делит на монофтонги, дифтонги и трифтонги, причем все они, по его мнению, свойственны вокализму русского языка. Монофтонги он классифицирует в зависимости от направления потока воздуха в ротовой полости к тому или иному органу артикуляции в процессе произнесения гласного: гласная дебелая (= гласная тупая), гласная острая (= гласная тонкая). Язык Ломоносов вообще не рассматривает как подвижный артикуляционный орган, положение которого могло бы определять специфику произнесения гласных звуков. Ставенхаген так переводит эти термины: dicker Vocal, fcharfer Vocal, dünner Vocal, ftumpfer Vocal [Ibid., S. 9]. Критерий классификации монофтонгов у Ломоносова носит, как видим, размытый характер: «Въ продолжеше голоса ударяетъ воздухъ больше въ передня части рта къ губамъ; или во внутреншя къ гортани. Отъ перваго происходятъ гласныя тонюя или острыя, отъ последнихъ дебелыя или тупыя» [Ломоносов, 1755, с. 16].
К дифтонгам, которые Ломоносов называет двугласными и двоегласными (устаревшая терминология, относимая к орфографическим дублетам и ныне обозначаемая в лингвистических словарях с помощью астериска), он относит сочетания гласных с кратким «й». В зависимости от места, которое краткий «й» занимает в этом сочетании, двугласные, в его представлении, делятся на потаенные и явственные. К первым он относит сочетания, в которых краткий «й» предшествует гласной. Иначе говоря, речь идет о йотированных гласных типа «я», «ю» и т. п. В сочетаниях второго типа краткий «й» следует за гласной, это позволяет говорить о том, что речь здесь идет о квазидифтонгических сочетаниях звуков или ложных, но не истинных дифтонгах (например, «ай», «ой» и др.).
Ставенхаген передает упомянутые терминологические наименования следующим образом. Для дифтонгов он использует синонимы Doppellaut (diphthongus), Zweylaut, doppelte
febßlautende Buchftaben. Если первые два термина традиционно используются для передачи русского термина дифтонг, то последний носит экспликативный (и при этом неточный) характер, поскольку к «удвоенным гласным буквам» могут быть отнесены сочетания любых двух гласных, в том числе и случаи простого удвоения гласных. Ср. с его же переводом термина буква усугубленная, т. е. удвоенная: «Buchftabe, der doppelt auf einen andern folget» [Lomonoßow, 1764, S. 64]. Типы двоегласных Ставенхаген переводит соответственно как undeutlicher Zweylaut (Doppellaut) и deutlicher Zweylaut (Doppellaut), учитывая фактическое наличие или отсутствие краткого «й» в составе сочетаний гласных.
К трифтонгам или троегласным (Dreylaut) Ломоносов относит сочетания гласных, образуемые «отъ потаенныхъ двоегласныхъ... когда имъ слЪдуеть Й краткое...» [Ломоносов, 1755, с. 45].
В сфере русского консонантизма Ломоносов выделяет группы согласных, используя классификационный критерий «разделеше по органамъ» («Eintheilung der Buchftaben nach unfern Organen»): губныя (Lippen-Buchftaben. Labiales), язычныя (Zungen-Buchftaben. Linguales), зуб-ныя (Zahn-Buchftaben. Dentales), поднебныя (Gaumen-Buchftaben. Litterae Palati), гортанныя (Kehl-Buchftaben. Litt. Gutturales). Ставенхаген дает дословный перевод этих терминов, также сопровождая его латинскими эквивалентами.
По критерию твердости / мягкости Ломоносов делит согласные на три группы: согласные мягкие (с орфографическим вариантом: согласные мяхкие), согласные твердые и согласные плавные, которые «для того плавными названы, что послЪ твердыхъ плавнее произносятся, нежели друпя...» [Там же, с. 45]. Критерий выделения последней группы носит несколько расплывчатый характер, однако понятно, что в нее традиционно входят сонорные, а также согласный «в». Ставенхаген предлагает следующие варианты перевода: 1) weiche Mitlauter, 2) harte Mitlauter, 3) fließende Mitlauter, Halblauter. Последние два термина используются для номинации плавных согласных (liquidae). Сомнительным вариантом перевода с современной точки зрения представляется номинация Halblauter, поскольку она является калькой с лат. semivocalis, используемой для обозначения полугласных, однако ее появление в качестве синонима вполне объяснимо, если учесть такое качество плавных, как звучность. Это качество традиционно отмечалось еще в доломоносовских грамматиках. В частности, у Копиевича находим: «ПолуглáснаA есть мже raáeb имать гласнЪишыи...» [Kopiewitz, 1700]. Эта номинация была частотна в то время в составе словосочетания «нЪмыА и полугтасныА», являющегося переводом латинского «muta cum liquida».
Кроме того, в состав согласных букв Ломоносов включает группу измтняемыхъ согласных (veränderliche Mitlauter), которые называются так «за тЬмъ что вь произведешяхъ, и спряжешяхъ измен'Ьшямъ подвержены: Богъ, Божество, божусь...» [Ломоносов, 1755, с. 45]. Под изменяемыми Ломоносов имеет в виду чередующиеся согласные (в однокоренных словах с историческим чередованием в корне), которые на современный немецкий язык переводятся как alternierende (wechselnde) Laute.
Последнюю группу согласных формируют буквы безгласные или непроизносимые, т. е. не имеющие звукового выражения («ъ», «ь»). Ставенхаген переводит их название описательно, сохраняя семантику русского термина за счет использования предложной группы: Buch-ftabe ohne Laut. Гипотетический, и в структурном отношении более простой, вариант перевода * lautloser Buchstabe он не использует. Этот термин вошел в употребление задолго до Ломоносова и встречается в 1591 г. в львовском издании «Адельфотиса» [Horbatsch, 1973, S. 9], в 1638 г. и позднее у Смотрицкого [Horbatsch, 1977, S. 2].
3.4. Термины графики и орфографии
Эта группа включает 25 терминов, номинирующих знаки препинания, диакритические знаки и др., которые Ломоносов делит на две группы: «КромЪ буквь, вь Россшскомъ языкЬ употребительныхъ, ставять при нихь разные знаки, вь строкахь и надъ строками: и для того первые называются строчными, друпе надстрочными знаками» [Ломоносов, 1755, с. 51].
Эту терминологию Ставенхаген передает как nebenßehende Zeichen и überßehende Zeichen [Lomonoßow, 1764, S. 65-66]. В группу строчных знаков включаются запятая (Strichlein comma), точка (Punckt punctum), две точки (Doppelpunckt colon), точка съ запятою (Strichpunckt femicolon), вопросительной знакъ (Frage-Zeichen ßgnum interrogandi), удивительной знакъ (Verwunderungs-Zeichen ßgnum exclamandi), единительной или единитный знакъ (Bindezeichen, Verbindungs-Zeichen ßgnum diaeroefeos), вместительной знакъ (Ein-fchließungszeichen, das einfchließende Zeichen parentheßs). Некоторые термины, как видим, имеют морфологические дублеты, для которых характерно соотнесение с одним и тем же понятием, тождество корня, вариативность словообразовательных и / или словоизменительных аффиксов [Иванов, 2004, с. 229]. Дефис у Ломоносова может называться знаком едини-тельным или единитным, и для обоих терминов Ставенхаген подбирает различные варианты перевода. В то же время вместительной знакъ, который обозначает скобки круглые или квадратные, выделяющие парентезу, Ломоносов называет одним термином, а Ставенхаген предлагает два варианта перевода, которые являются морфологическими дублетами. Каждый строчной знак переводчик сопровождает латинским или латинизированным греческим термином, следуя традиции своего времени.
К числу диакритических знаков Ломоносов относит скобку, которую ставят «надъ Й крат-кимъ для различены от И простаго» («Häckgen 3 über й»), называемую сейчас дужкой, знаки ударения или черты «для показанш разной силы» («ein Strich, zum Zeichen, wo der Accent hinkommen muß»), титла (Titla), используемые в церковной печати для сокращенного написания слов. Номинацию Titla Ставенхаген передает путем транслитерации русского слова титла во мн. ч., не приводя немецкого эквивалента Titel (< лат. titulus), имеющего значение 'Schriftzeichen, Satzzeichen; Diakritikon', однако приводит указание на язык-источник: «Zeichen... die... im Rußifchen Titla, heißen» [Lomonoßow, 1764, S. 18].
Отдельную группу терминологических номинаций Ломоносов использует для обозначения удвоенного («усугубленного») написания букв, их опущения («выключены»), случаев переноса, слитного или раздельного написания слов, употребления прописных и строчных букв, «стеченш» или «соединены» букв. К таковым терминам можно отнести усугубленге буквъ (Verdoppelung der Buchftaben), соединенге буквъ в значении 'лигатура', 'контракция' (Zufammenziehung der Buchftaben или contractio), выключенге буквъ (складовъ) в значении 'опущение', 'элизия' («Auslaffung einzelner Buchftaben oder auch ganzer Sylben»), сокращенге реченгй в значении 'аббревиация' («Abkürzung der Wörter (Abbreviatio)») и др.
Инициальные буквы Ломоносов именует двояко: буква въ начале (Anfangsbuchftabe), буква прописная (у Ставенхагена встречаются два варианта перевода: Anfangsbuchftabe, großer Buchftabe).
Некоторые термины Ставенхаген переводит описательно, не подбирая к ним специального одно-однозначного эквивалента. К таковым, к примеру, относятся буква усугубленная, т. е. удвоенная (у Ставенхагена: «Buchftaben, die doppelt auf ein ander folgen» [Ibid., S. 64]), стече-нге (двухъ буквъ) (у Ставенхагена: «zwey Buchftaben, die beyfammen ftehen» [Ibid., S. 78]).
3.5. Единицы членения речи
Эта группа включает 10 терминов, которые описывают различные единицы членения речи, начиная от отдельного звука, который Ломоносов ассоциирует с буквой и полагает неразделимою частью слова (unzertrennlicher Theil eines Worts), и заканчивая пергодомъ
3 Именование Häckgen используется в качестве орфографического варианта слова Häckchen 'крючок' и не является терминологической инновацией Ставенхагена. Оно, к примеру, встречается в XVIII в. в сходном значении применительно к нотным записям в «Muficalifches Lexicon, oder Muficalifche Bibliothec» Иоганна Готфрида Вальтера (статья «Accento»): «Die Frantzofen [...] pflegen folche [Accenti ...] mit einem kleinen Häckgen, oder mit gantz kleinen und fubtilen Nötgen (damit man die Manier von der Subftantial-Note defto belfer unterfcheiden möge) [...] zu exprimiren» [Walther, 1732, S. 5].
(в терминологии Ставенхагена - Satz) и его членами (kleinere Sätze). Между этими единицами располагаются слоги или склады (Sylben), а также речетя.
В грамматике Ломоносова этот последний термин обозначает единицу, занимающую промежуточное положение между слогом и словом либо приравненную к слогу или слову. Если сейчас под речением понимается словосочетание, «обладающее внутренней организованностью (цельностью) лексического, грамматического или стилистического характера» [Ахманова, 2004, с. 385], то Ломоносов считает речением «знаменательную часть слова». Логично было бы предположить, что под нею Ломоносов понимает корневую морфему, поскольку именно в ней заключено основное лексическое значение слова. Так, он пишет: «Произношет'е голоса въ одномъ складЪ припрягается другимъ складамъ. Таковыя сложешя производятъ оныя многоразличныя отмены, изъ которыхъ раждаются знаменательныя части слова, то есть речетя...» [Ломоносов, 1755, с. 20]. Однако далее он приводит в качестве примеров таких речений слова, которые состоят из разного количества слогов, имеющих различный морфемный статус (словообразовательный и словоизменительный): зе-мля, дне-вно-ю, те-пло-то-ю, на-грт-ва-ет-ся, и называет их речениями. В другом месте своей грамматики Ломоносов утверждает, что речения «иногда состоятъ изъ одной согласной буквы съ безгласною; что только въ сочиненш съ другими речешями быть можетъ, когда она съ последующими или съ предъидущими въ одинъ слогъ сливается...» [Там же, с. 50]. В этом случае речь идет о предлогах или частицах, часто употреблявшихся на письме слитно со словами, к которым они относились (можноль, онажъ). Послеломоносовские грамматики уже концептуально не различали слово и речение; ср. у Барсова: «Речеше или слово есть изобра-жеше голосомъ, а по тому <и> буквами, одной час<т>ной мысли, состоящее изъ одного или нЬсколькихъ слоговъ» [РГ, 1981, с. 63]. Ставенхаген в своем переводе более последователен и точен, исключая речете как термин, который заслуживал бы отдельного переводческого эквивалента. В его тексте эта сомнительная с точки зрения семантики номинация передается словом Wort 'слово': «Die Stimme verbindet die Ausfprache einer Sylbe mit andern folgenden Sylben. Diefe Verbindung verurfachet die fo mannigfaltigen Veränderungen... aus welchen die bedeutende Theile der Sprache, das ift ganze Wörter entfpringen...» [Lomonoßow, 1764, S. 15].
Речения или слова характеризуются в грамматике Ломоносова с точки зрения их слоговой структуры и подразделяются на двусложныя (zweyfylbiges Wort), трисложныя (dreyjylbiges Wort), четыресложныя (vierfylbiges Wort), пятисложныя (fünfjylbiges Wort) и многосложныя (vielsylbiges Wort или vielfylbigtes Wort). Речения, в свою очередь, формируют перюдъ, который Ставенхаген переводит как Satz. Термин «предложение» в грамматическом значении, который был бы здесь более уместен как интонационно и грамматически оформленная, семантически целостная единица речи, у Ломоносова не встречается. Эта номинация лексико-графирована только в 1792 г. в «Словаре Академии Российской» как термин логики, под которым понимаются «два и болЪе простыхъ понятш между собою сопряженныхъ, и совершенный разумъ составляющихъ» [САР, 1792, стб. 1285].
Выводы
1. Тематизация фонетических терминов, используемых Ломоносовым в «Российской грамматике», позволяет выявить пять базовых тематических групп специальной лексики, в числе которых 1) термины, характеризующие супрасегментный уровень высказывания (интонация и просодия), 2) термины, номинирующие органы артикуляции, 3) термины, используемые для классификации гласных и согласных звуков, 4) термины графики и орфографии, 5) единицы членения речи. Наиболее разработанными оказываются у него третья и четвертая группы лексики.
2. Анализ используемой Ломоносовым фонетической терминологии показывает, что основная ее часть заимствована из публиковавшихся ранее грамматических трактатов, поскольку, разрабатывая научные основы описания русской грамматики, Ломоносов так или
иначе опирался на работы своих предшественников. Меньшая ее часть представляет собой авторскую терминологию, введенную в научный обиход самим Ломоносовым.
3. При переводе «Российской грамматики» Ставенхаген в основном прибегал к буквальному переводу фонетических терминов, используемых Ломоносовым, а также к описательному способу передачи семантики отдельных русских терминов, сообразуясь с нормами немецкого языка своего времени.
4. Сопоставительный анализ русских единиц специальной номинации и вариантов их перевода позволяет выявить ряд орфографических и морфологических дублетов 4 в составе как русской, так и немецкой фонетических терминосистем.
Список литературы
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: УРСС, 2004. 576 с.
Булич С. К. Введение // August Ludwig Schlözer. Rufzische Sprachlehre (Русская грамматика).
СПб.: Имп. Академiя Наукъ, 1904. C. I-IX. Григорьева Л. Н. Основные линии сопоставления «Российской грамматики» М. В. Ломоносова и ее перевода на немецкий язык // XLIII Международная филологическая конференция / Под ред. А. В. Зеленщикова. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2014. Вып. 18: Секция грамматики (романо-германский цикл). С. 34-39. Иванов А. В. Метаязык фонетики и метрики: Монография. Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2004. 342 с.
Иванов А. В. Ударение: диахронное и лексикографическое описание эволюции и обособления лингвистического термина // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2021. Т. 19, № 4. С. 48-67. DOI 10.25205/1818-7935-2021-19-4-48-67 Иванов А. В., Иванова Р. А. Семантическая структура термина «акцент» и его производных в историко-этимологическом и лексикографическом аспектах // Когнитивные исследования языка. 2021. № 3 (46). С. 855-862. Ломоносов М. В. Россшская грамматика. СПб.: Имп. Академш Наукъ, 1755. 213 с. Макеева В. Н. История создания «Российской грамматики» М. В. Ломоносова / Под ред. С. Г. Бархударова. М.; Л.: АН СССР, 1961. (К 250-летию со дня рождения М. В. Ломоносова: 1711-1961). 175 с. Научное наследство. Естественно-научная серия / Под ред. С. И. Вавиловв. М.; Л.: АН СССР, 1948. Т. 1. 835 с.
РГ - «Российская грамматика» А. А. Барсова / Под ред. Б. А. Успенского. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. 776 с.
САР - Словарь Академш Россшской: В 4 ч. СПб.: Имп. Академiя Наукъ, 1792. Ч. 3: Отъ З до М. 761 с.
Соломоновская А. Л. К вопросу о статусе и функционировании переводческих дублетов в европейском культурном пространстве поздней Античности, Средневековья и раннего Нового времени // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2019. Т. 17, № 4. С. 108-118. DOI 10.25205/1818-7935-2019-17-4-108-118 Успенский Б. А. Первая русская грамматика на родном языке. Доломоносовский период
отечественной русистики. М.: Наука, 1975. 232 с. Bußmann, H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart, Alfred Kröner Verlag, 2002, 783 S. Freidhof, G., Scholz, B. Vorwort. In: Russische Grammatick. Verfasset von Herrn Michael Lomonossow. Aus dem Russischen übersetzt von Johann Lorenz Stavenhagen. München, Otto Sagner Verlag, 1980, S. 3. (Specimina philologiae Slavicae, Bd. 27).
4 О статусе и функционировании переводческих дублетов в европейских языках подробнее см. в [Соломоновская, 2019].
Horbatsch, O. (Hrsg.) Adelphotes. Die erste gedruckte griechisch-kirchenslavische Grammatik. L'viv-Lemberg 1591. München, Kubon & Sagner, 1973, 217 S. (Specimina philologiae Sla-vicae, Bd. 2)
Horbatsch, O. (Hrsg.) Hrammatiki ili pismennica jazyka sloven'skaho, Kremjanec, 1638: eine gekürzte Fassung der kirchenslavischen Grammatik von Meletij Smotryckyj. München, Kubon & Sagner, 1977. 120 S. (Specimina philologiae Slavicae, Bd. 11)
Kopiewitz E. Latina grammatica in usum scholarum celeberrimae gentis sclavonico-rosseanae adornata. Studio, atque opera Eliae Kopiiewitz Seu de Hasta Hastennii. Amstelodami, e typogr. auctoris, 1700. 507 c.
Lomonoßow, M. Rußifche Grammatick. Aus dem Rußifchen überfetzt von Johann Lorenz Staven-hagen. St. Petersburg, Gedruckt bey der Kayferlichen Academie der Wißenfchafften, 1764, 383 S.
Grasshoff, H., Lehmann, U. (Hrsg.). Studien zur Geschichte der russischen Literatur des 18. Jahrhunderts. In 2 Bd. Berlin, Akademie-Verlag, 1968, Bd. 2, 492 S.
Walther, J. G. Muficalifches Lexicon, oder Muficalifche Bibliothec. Leipzig, Verlegts Wolffgang Deer, 1732, 659 S.
References
Akhmanova, O. S. Dictionary of linguistic terms. Moscow, URSS, 2004, 576 p. (in Russ.)
Bulich, S. K. Introduction. In: August Ludwig Schlözer. Rufzische Sprachlehre. St. Petersburg, Imperial Academy of Sciences, 1904, pp. I-IX. (in Russ.)
Bußmann, H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart, Alfred Kröner Verlag, 2002, 783 S.
Dictionary of the Russian Academy. In 4 parts. St. Petersburg, Imperial Academy of Sciences, 1792, pt. 3, 761 p. (in Russ.)
Freidhof, G., Scholz, B. Vorwort. In: Russische Grammatick. Verfasset von Herrn Michael Lomonossow. Aus dem Russischen übersetzt von Johann Lorenz Stavenhagen. München, Otto Sagner Verlag, 1980, S. 3. (Specimina philologiae Slavicae, Bd. 27).
Grasshoff, H., Lehmann, U. (Hrsg.). Studien zur Geschichte der russischen Literatur des 18. Jahrhunderts. In 2 Bd. Berlin, Akademie-Verlag, 1968, Bd. 2, 492 S.
Grigorieva, L. N. The main lines of comparison of M. V. Lomonosov's "Russian grammar" and its translation into German. In: Zelenshchikov, A. V. (ed.) 43th International Philological Conference. St. Petersburg, St. Petersburg State Uni. Press, 2014, iss. 18: Section of grammar (Romano-Germanic cycle), pp. 34-39. (in Russ.)
Horbatsch, O. (Hrsg.) Adelphotes. Die erste gedruckte griechisch-kirchenslavische Grammatik. L'viv-Lemberg 1591. München, Kubon & Sagner, 1973, 217 S. (Specimina philologiae Slavicae, Bd. 2)
Horbatsch, O. (Hrsg.) Hrammatiki ili pismennica jazyka sloven'skaho, Kremjanec, 1638: eine gekürzte Fassung der kirchenslavischen Grammatik von Meletij Smotryckyj. München, Kubon & Sagner, 1977. 120 S. (Specimina philologiae Slavicae, Bd. 11)
Ivanov, A. V. Metalanguage of phonetics and metrics. Arkhangelsk, Pomor State Uni. Press, 2004, 342 p. (in Russ.)
Ivanov, A. V. Udareniye: Diachronic and Lexicographic Description of the Linguistic Term and Its Breaking Away from the Greek and Church Slavonic Tradition. Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2021, vol. 19, no. 4, pp. 48-67. (in Russ.) DOI 10.25205/ 1818-7935-2021-19-4-48-67
Ivanov, A. V., Ivanova, R. A. Semantic structure of the term accent and its derivatives in historical-etymological and lexicographic aspects. Cognitive Studies of Language, 2021, vol. 3 (46), p. 855-862. (in Russ.)
Kopiewitz, E. Latina grammatica in usum scholarum celeberrimae gentis sclavonico-rosseanae adornata. Studio, atque opera Eliae Kopiiewitz Seu de Hasta Hastennii. Amstelodami, e typogr. auctoris, 1700, 507 p.
Lomonosov, M. V. Russian grammar. St. Petersburg, Imperial Academy of Sciences, 1755, 213 p. (in Russ.)
Lomonoßow, M. Rußifche Grammatick. Aus dem Rußifchen überfetzt von Johann Lorenz Staven-hagen. St. Petersburg, Gedruckt bey der Kayferlichen Academie der Wißenfchafften, 1764, 383 S.
Makeeva, V. N. History of creation of M. V. Lomonosov's "Russian grammar". Moscow; Leningrad, AS USSR Publ., 1961, 175 p. (To the 250th anniversary of the birth of M. V. Lomonosov: 1711-1961). (in Russ.)
Solomonovskaya, A. L. About Status and Functioning of Double Translations in European Cultural Space of Late Antiquity, Middle Ages and Early Modern Period. Vestnik NSU. Series: Linguistics andIntercultural Communication, 2019, vol. 17, no. 4, pp. 108-118. DOI 10.25205/ 18187935-2019-17-4-108-118
Uspenskiy, B. A. The first Russian grammar in the native language. Pre-Lomonosov period of Russian language studies. Moscow, Nauka, 1975, 232 p. (in Russ.)
Uspenskiy, B. A. (ed.) A. A. Barsov's "Russian grammar". Moscow, Moscow State Uni. Press, 1981, 776 p. (in Russ.)
Vavilov, S. I. (ed.) Scientific heritage. Natural Science series. Moscow; Leningrad, AS USSR Publ., 1948, vol. 1, 835 p (in Russ.)
Walther, J. G. Muficalifches Lexicon, oder Muficalifche Bibliothec. Leipzig, Verlegts Wolffgang Deer, 1732, 659 S.
Информация об авторе Андрей Владимирович Иванов, доктор филологических наук, профессор
Information about the Author Andrey V. Ivanov, Doctor of Sciences (Philology), Professor
Статья поступила в редакцию 15.11.2021; одобрена после рецензирования 20.03.2022; принята к публикации 20.04.2022 The article was submitted 15.11.2021; approved after reviewing 20.03.2022; accepted for publication 20.04.2022
