CC BY
86
УДК 882.09
Г. А. Мехралиева
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ПАРЕМИИ И ДЕТСКИЙ ФОЛЬКЛОР В СКАЗКАХ ЛЮДМИЛЫ ПЕТРУШЕВСКОЙ
В статье рассматриваются особенности функционирования малых фольклорных жанров (паремий) и детского фольклора в сказках современной писательницы Людмилы Стефановны Петрушевской. Показывается трансформация данных фольклорных жанров в сказках писательницы.
Peculiarities of functioning of little folklore genres (paroemias) and children's folklore in fantasies of a modern Russian writer Lyudmila Stefanovna Petru-shevskaya is examined. The transformation of this folk-lore genres is showed.
Ключевые слова: Петрушевская, литературная сказка, паремии, детский фольклор, загадка.
Keywords: Petrushevskaya, fantasy, paroemias, children's folklore, riddle.
Фольклорные паремии (древнегреч. paroimia -поговорка, пословица, изречение, притча) - живые, активно функционирующие фольклорные жанры, которые В. П. Аникин определяет как «произведения афористического склада» [1]. Они часто входят в устную речь, в языковую ткань художественной литературы, могут включаться в другие фольклорные жанры. К ним относятся пословицы и поговорки, загадки, приметы, поверья, проклятия, пожелания и тосты, угрозы, скороговорки, пустоговорки, велеризмы, прибаутки, заговоры, докучные сказки и другие малые фольклорные жанры, «выраженные предложениями... а также короткими цепочками предложений, представляющими элементарную сценку или простейший диалог.» [2]. Некоторые исследователи выделяют авторские паремии [3]. Примеры использования фольклорных паремий мы встречаем и в сказках Л. Петрушевской.
Больше всего паремий содержится в сказке «Осел и козел» («Приключения с волшебниками»), в основном это проклятия: «чтоб ты провалился», «чтоб тебя приподняло и прихлопнуло», «да чтоб духу твоего здесь не было вообще и на веки веков», «да чтоб ты подавился вот этим пирожком» [4], «да чтоб ты сдох» [5]. Всем этим проклятиям в тексте сказки противостоит одно шуточное пожелание: «Спокойной вам ночи, приятного сна, желаем вам видеть осла и козла, осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна» [6]. В этой сказке, где неясным остается, была ли старушка, встреченная героем в троллейбусе, волшебницей, настоящую волшеб-
© Мехралиева Г. А., 2011
ную силу обретают слова. «.Пусть все, что тебе сегодня пожелают, исполнится!» - желает старушка герою, и он не знает, радоваться ему или опасаться возможных проклятий. Таким образом, слову возвращается его магическая, сакральная функция, издревле ему приписываемая: шуточное пожелание детей героя сбывается: «Он пошел спать. и в результате всю ночь хлопотал: до полуночи он волок куда-то осла, осел не хотел заводиться и стоял как вкопанный.» [7], а после полуночи «все то же самое повторилось при участии козла» [8]. Даже слова, сказанные женой главного героя в сердцах («Да чтоб ты подавился вот этим пирожком» [9]), всерьез угрожают ему.
В сказочном творчестве Петрушевской мы обнаружили два примера использования жанра дразнилки. В сказке «Принцесса Белоножка, или Кто любит, носит на руках» («Королевские приключения»): «Сюда бы слетелись все газетчики мира, - заявил папа - если бы мы не держали в тайне, что у нас дочь плакса бакса гуталин, на носу горячий блин» [10] (курсив наш. - Г. М.; эта дразнилка зафиксирована сборниками детского фольклора [11]), и в сказке «Королева Лир»: «Возможно, Лир хотела стать неузнаваемой, чтобы никто в нее не тыкал пальцем и не дразнил "Королева, выдь из хлева" или еще как-нибудь» (курсив наш. - Г. М.) [12]. Последнюю дразнилку нам не удалось найти в собраниях детского фольклора: вполне вероятно, что она придумана автором. Тем не менее важно отметить, что в данном случае если автор и не заимствует дразнилку прямо из фольклора, то конструирует ее по фольклорной модели - в ней наличествует стремление обидеть, задеть за живое, а также ритм и столь любимая детьми рифма.
Несмотря на то что дразнилка - жанр детского фольклора, исполняемый самими детьми, у Петрушевской ее произносят герои-взрослые. Примечательно и то, что в обоих случаях это прекрасно воспитанные монархи, обычно не допускающие подобных выражений, а также то, что здесь в пределах одного высказывания встречаются «свое» и «чужое» слово, две точки зрения (в терминологии Б. А. Успенского [13]) - несобственно-прямая («Принцесса-Белоножка.») и прямая («Королева Лир») речь, воспроизводящая слова другого (возможно, ребенка) и одновременно придающая образам короля и королевы обаяние.
Интересный случай совмещения двух паремий в пределах одного высказывания включен в сказку «Новые приключения Елены Прекрасной». Проститутка (это ясно для взрослого читателя) стоит на улице и разговаривает сама с собой:
« - Кто тут?
И сама себе ответила:
Г. А. Мехралиева. Фольклорные паремии и детский фольклор в сказках Людмилы Петрушевской
- Кто, кто, конь в пальто. Потом помолчала и, зевнув, добавила: - Раздался голос из помойки, когда в нее влетел кирпич» (курсив наш. - Г. М.) [14].
«Конь в пальто» как ответ на вопрос «кто?» -это поддевка, относимая собирателями и исследователями к детскому фольклору. Впрочем, данный пример поддевки активно функционирует и во взрослой современной среде. «Раздался голос из помойки, когда в нее влетел кирпич» -это дополнение, определяемое Г. Л. Пермяковым как изречение, дополняющее уже произнесенное и меняющее его смысл (часто на противоположный). Например, «Тише едешь - дальше будешь». - «От того места, куда едешь» [15].
Как известно, в понятие «детский фольклор» обычно включают не только произведения, исполняемые детьми, но и произведения для детей, создаваемые и исполняемые взрослыми (колыбельные, пестушки, потешки, прибаутки). Цитата из колыбельной есть в сказке «Отец». Она примыкает к паремиологическим элементам в сказках Петрушевской, поскольку не поется, а проговаривается, отчего эта цитата выступает в функции присловья. Герой сказки, встретивший в лесной избушке ребенка, который станет его сыном, говорит ему: «Ну вот, теперь давай я положу тебя спать... <...> Баю-баюшки баю, не ложися на краю. Я тебя положу на сундуке и заставлю стульями» (курсив наш. - Г. М.) [16]. Герой произносит только первую строчку песни, пришедшую ему на память. Не зная, как обращаться с детьми, он пытается найти поддержку у народной мудрости, заключенной в колыбельной, которая призвана не только выполнять утилитарную функцию - помогать ребенку уснуть, но и быть выражением любви и заботы.
Со слов «Баю-баюшки, баю / Не ложися на краю» начинаются несколько вариантов народных колыбельных песен, в том числе и варианты о сереньком волчке: Баю-баюшки, баю, Не ложися на краю: Придет серенький волчок, Он ухватит за бочок, И потащит во лесок, И положит под кусток. [17] Вероятно, этот вариант имела в виду писательница, поскольку именно его она использовала в сценарии мультфильма «Сказка сказок», созданном в соавторстве с Юрием Норштейном. (В начале и в конце этого мультфильма главный герой Серенький волчок поет: «Баю-баюшки, баю, / Не ложися на краю: / Придет серенький волчок, / Он ухватит за бочок, / Он ухватит за бочок, / И потащит во лесок, / И положит под кусток». В «Сказке сказок» Волчок действует так же, как и волчок из колыбельной: крадет мла-
денца и кладет его «под кусток», но второе исполнение песни в мультфильме адресовано ребенку, и неожиданно волк, которым, как и букой, детей пугали, превращается в няньку.)
Пример использования пословицы мы находим в сказке «Принц с золотыми волосами», в которой придворные дамы выступают за изгнание молодой королевы и ее сына из дворца: «.никто не стал ничего скрывать, дамы сказали свое слово, что черного кобеля не отмоешь добела» (курсив наш. - Г. М.) [18]. В данном случае, очевидно, пословица, как и дразнилка в сказке «Принцесса Белоножка...», является средством создания несобственно-прямой речи. При этом пословица сохраняет свое традиционное звучание и значение (сущность не скрыть за видимостью).
Иное мы наблюдаем в сказке «Красивая Свинка». Волк, который притворяется травоядным и заманивает поросенка Хвостика в свою нору, пропускает его вперед со словами «Молодым везде у нас дорога». Перед нами - типичный пример афоризма, закрепившегося в русском паремиологическом фонде. Это слова из песни «Широка страна моя родная.» на стихи Василия Лебедева-Кумача: «Молодым - везде у нас дорога, / Старикам - везде у нас почет». Волк, кстати, являющийся сюжетной реализацией фразеологизма «волк в овечьей шкуре», пришедшей из Библии, прибегает к этой поговорке, чтобы оправдать свои действия, но только использует ее в буквальном значении.
Этот процесс переосмысления значения паремии завершается в цикле сказок «Дикие животные сказки». Если в «Красивой Свинке» происходит нарушение условий функционирования паремии (возможное и допустимое в устном общении), то в сказке «Победа по очкам» мы встречаем любопытный пример разрушения пословицы. «Волк Семен Алексеевич. очень удивился, когда клык (третий левый верхний) начал ныть. <...> А все дело было в том, что микроб Гришка по прозвищу Джомолунгма повел своих на штурм пика им. Луи Пастера, царствие ему (Луи) небесное, он помер, а дело его живет, т. е. микробы» (курсив наш. - Г. М.) [19]. Г. Л. Пермяков отмечает способность такой паремии к трансформации в паремию другого типа: «Русское (и восточное) изречение Человек умер, а имя его живет не только представляет собой отдельное пословичное изречение, но и служит отгадкой на загадку "Ведро утонуло, а дужка наружу"» [20]. У Петрушевской оно выступает как пословица в несколько видоизмененном виде, но совершенно теряет исконный смысл: делом Луи Пастера были не просто микробы, а их изучение. Благодаря этой смысловой путанице возникает юмор.
Явление трансформации паремии, характерное для фольклора, проявилось в сказочных текстах Петрушевской. Вопреки традиционному представлению о пословицах и поговорках как предложениях, «состоящих из одних постоянных членов и потому неизменяемых и недополняе-мых в речи» [21], в последнее время наблюдаются противоположные тенденции. Прежде всего, замечено, что может изменяться их смысловая наполненность по сравнению с толкованиями словарей ХУШ-Х1Х вв. [22] Кроме изменения значений пословицы способны к трансформации своей формы, часто в целях создания комического эффекта. Именно в новейшее время, которое отражают сказки Петрушевской, возникли, такие, например, пословицы: Большому кораблю -одиннадцать Оскаров; Новый русский друг лучше старых двух; Куй железо, пока Горбачев; Мал Пятачок, да Боров; Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут [23].
Искажение/преображение паремий (и некоторых других фольклорных жанров) в сказках Людмилы Петрушевской, как нам представляется, является естественным продолжением тех языковых, стилевых неправильностей, которые присущи всем без исключения произведениям писательницы.
Сказка «От тебя одни слезы» из цикла «Нечеловеческие приключения» включает в себя жанр загадки, равно принадлежащий взрослому и детскому фольклору. Герой сказки Лук говорит Капусте: «Я тебе родня! <...> Мы с тобой оба сто одежек и оба без застежек» [24]. Очевидно, что перед нами - текст загадки о луке / капусте, известной во множестве вариантов еще по записям, сделанным в XIX в. [25] Герои благодаря своей многослойности то попадают в беду (Капуста снимает листья перед купанием и их крадет Заяц), то справляются с трудностями (Лук заставляет Зайца заплакать, и тот роняет листья).
Микросюжет этой загадки развертывается в сказке за счет того, что загадка относится к немногочисленной разновидности этого жанра: род отгадки не выражен в загадочной части [26]. Поэтому в данном случае отгадки могут быть разного рода: лук и капуста. В сказке сходство героев высвечивается благодаря тому, что «существует тесная связь. между альтернативными отгадками одной и той же загадки» [27].
Жанр загадки способен проникать в другие фольклорные жанры. Прежде всего, она может трансформироваться в пословицы, утрачивая от-гадочную часть. В неизменном виде загадка может входить в народную песню и, что в данном случае для нас важно, в сказку. В сказке загадка выполняет ту же функцию, которую она имела изначально, до того, как стала функционировать преимущественно в детской среде - состязания
в отгадывании загадок, испытания жениха, то есть сохраняет древнюю, магическую, обрядовую функцию.
В отличие от фольклорной сказки, в сказке Петрушевской «От тебя одни слезы» загадка утрачивает свой главный жанровый признак. Как пишет В. Н. Топоров, «загадка "знает", что она не только "загадывает", но и "отгадывает". что, следовательно, загадка тавтологична.» [28]; у Петрушевской же она перестает загадывать, отгадка предшествует собственно загадке, и на первый взгляд может показаться, что от жанра остается одна словесная оболочка, утратившая исконный смысл. Однако история функционирования загадок убеждает нас в том, что этот жанр в процессе своего развития претерпевал существенные изменения, но не исчез, хотя исчезали все условия для его бытования. В. В. Митрофанова объясняет этот процесс следующим образом: «Утратив одно значение, загадка приобретала другое, но никогда не теряла своей общественной функции, своего назначения - учить» [29], которое, отметим, сохраняется и в сказке Л. Пет-рушевской.
Сказки Л. Петрушевской, как и народные, органично включают в себя фольклорные паремии и произведения детского фольклора. Они встречаются спорадически (нами было обнаружено лишь пятнадцать случаев в десяти сказках), но их присутствие обычно вносит в сказочный мир дыхание современности, живого разговорного слова благодаря трансформации и переосмыслению традиционных малых фольклорных жанров, своеобразию их включения в художественную ткань произведений.
Примечания
1. Аникин В. П. Русское устное народное творчество: учебник. М., 2001. С. 238.
2. Пермяков Г. Л. К вопросу о структуре пареми-ологического фонда // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 247.
3. Жолковский А. К., Щеглов Ю. К. Разбор одной авторской паремии // Паремиологический сборник. М., 1978. С. 163-210.
4. Петрушевская Л. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 131.
5. Там же. С. 133.
6. Там же. С. 132.
7. Там же.
8. Там же. С. 133.
9. Там же. С. 131.
10. Петрушевская Л. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 198.
11. Детский поэтический фольклор: Антология / сост. А. Н. Мартынова; отв. ред. Б. Н. Путилов. СПб., 1997. № 1154; Русский детский фольклор Карелии / сост., автор вступ. ст. и коммент. С. М. Лойтер. Петрозаводск, 1991. № 443.
12. Петрушевская Л. С. Настоящие сказки. М., 2000. С. 136.
О. Н. Болгова. Народная медицина на страницах газеты «Северное утро» (1911-1917 гг.)
13. Успенский Б. А. Поэтика композиции. СПб., 2000. С. 59-99.
14. Петрушевская А. С. Настоящие сказки. М., 2000. С. 25.
15. Пермяков Г. А. К вопросу о структуре паре-миологического фонда // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 256.
16. Петрушевская А. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 161.
17. Детский поэтический фольклор: антология / сост. А. Н. Мартынова; отв. ред. Б. Н. Путилов. СПб., 1997. № 184.
18. Петрушевская А. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 218.
19. Петрушевская А. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 83.
20. Пермяков Г. А. К вопросу о структуре паре-миологического фонда // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 261.
21. Пермяков Г. А. От поговорки до сказки. М., 1970. С. 9.
22. Фролова О. Е. Пословица и ее отношение к действительности // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2005. № 4. С. 125-132.
23. Вельмезова Е. В. «Новые русские пословицы» и проблемы классификации паремий // Живая старина. 2006. № 1. С. 38-41.
24. Петрушевская А. С. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. С. 25.
25. Загадки. Изд. подготовила В. В. Митрофанова. Л., 1968. С. 84; Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач / сост. Д. Н. Садовников. М., 1960. С. 104-105; Детский поэтический фольклор: антология / сост. А. Н. Мартынова; отв. ред. Б. Н. Путилов. СПб., 1997. С. 415.
26. Гин Я. И. О поэтике грамматических категорий. Петрозаводск, 2006. С. 137-138.
27. Ке'гнес-Маранда Э. Логика загадок // Пареми-ологический сборник: пословица, загадка (структура, смысл, текст). М., 1978. С. 252.
28. Топоров В. Н. Из наблюдений над загадкой // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: загадка как текст. 1. М., 1994. С. 12.
29. Митрофанова В. В. Русские народные загадки. Л., 1978. С. 36.
УДК 615.89(0.026.6):025.173(470.11)
О. Н. Болгова
НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА НА СТРАНИЦАХ ГАЗЕТЫ «СЕВЕРНОЕ УТРО» (1911-1917 гг.)
В статье предпринят анализ публикаций на страницах газеты «Северное утро», связанных с лечебной и другими видами магии, применявшихся в народной медицине Архангельской губернии начала XX в.
The author analyses publications of the newspaper "The Northern Morning" devoted to medical magic and other kinds of magic applied in folk medicine of Arkhangelsk Province at the beginning of the XX century.
Ключевые слова: фольклорно-этнографические материалы, народная медицина, магия слова и действия, заговоры.
Keywords: folk and ethnographic materials, folk medicine, magic of the word and action, charms.
Ежедневная политическая, общественно-литературная и экономическая газета «Северное утро» начала издаваться в Архангельске 19 июня 1911 г. Газета просуществовала под этим названием до середины декабря № 271 (1883) 1917 г. С 15 декабря 1917 г. по 27 июля 1918 г. издание выходило под названием «Северный день», в августе 1918 г. газете было возвращено первоначальное название.
Нас интересует первый (дореволюционный) период выхода газеты, в связи с тем что на ее страницах регулярно публиковались в рубрике «Наш край» материалы по этнографии и фольклору Архангельской губернии. Фольклорно-эт-нографические сведения, относящиеся к другим губерниям, а также перепечатанные из других периодических изданий, публиковались в разделах «По России» и «За рубежом» с указанием в конце заметки источника, откуда взята информация [1].
Целью нашей работы является анализ фольк-лорно-этнографических материалов о народной медицине на страницах газеты «Северное утро», поскольку отмеченные публикации отражают развитие духовной культуры жителей Архангельской губернии в начале XX в. Под «народной медициной» мы понимаем совокупность накопленных народом знаний, лечебных приемов и способов их применения в быту для сохранения здоровья, предупреждения и лечения болезней при помощи магических действий, часто сопровождавшихся магическими формулами. Владеть этими магическими действиями и формулами мог
© Болгова О. Н., 2011
