CC BY
271
УДК 821.161.1 - 312.9:398 ББК Ш5(2Р) 6+Ш3
Григоровская Анастасия Васильевна
аспирант кафедра русской литературы ТюмГУ г.Тюмень Grigorovskaya Anastasiya Vasilievna Post-graduate Chair of the Russian Literature Tyumen State University Tyumen
Фольклорные мотивы пути-дороги и магического бегства в структуре антиутопий Д.Глуховского «Метро 2033» и Д.Быкова «ЖД» The Folklore Motives of the Way-Road and Magic Escape in the Structure of Antiutopias «The Underground 2033» by D. Glukhovskoy and
«ZhD» by D. Bykov
В статье анализируется русская литературная антиутопия 2000-х годов. На примере романов Д.Глуховского «Метро 2033» и Д.Быкова «ЖД» показывается связь мотивных комплексов антиутопии и волшебной сказки. Сходство антиутопии и волшебной сказки демонстрируется на примере фольклорных мотивов пути-дороги и магического бегства. Благодаря соотнесению антиутопии 2000-х годов с волшебной сказкой актуализируется проблема генезиса антиутопии как литературного жанра.
The Russian literary antiutopia of the 2000s is analyzed in the article. The connection of the motive complexes of antiutopia and magic fairy-tale is shown on the example of D. Glukhovskoy and D. Bykov's novels «The Underground 2033» and «ZhD». The similarity of antiutopia and magic fairy-tale is presented on the examples of folklore motives of the way-road and magic escape. The problem of antiutopia genesis as a literary genre is actualized in the correlation of antiutopia of the 2000s with a magic fairy-tale.
Ключевые слова: антиутопия, русская антиутопия 2000-х годов,
волшебная сказка, мотив пути-дороги, мотив магического бегства, фольклор и литература.
Key words: antiutopia, the Russian antiutopia of 2000s, magic fairy-tale, way-road motive, motive of a magic escape, folklore and literature.
Проблемой соотношения волшебной сказки и литературных текстов занимались многие исследователи: Е.М. Неёлов [4], А.Ж. Греймас [3] и др. Влияние волшебной сказки на антиутопию - явление интересное для установления генезиса литературной антиутопии. Соотношение антиутопии 2000-х годов и волшебной сказки в мотивном аспекте особенно важно для понимания природы мотивов, организующих романы Д. Глуховского и
Д.Быкова, ибо выявление сходства фольклорного и литературного произведений «приводит не только к упорядочению их классификации, но и к открытию механизма их порождения» [7; 225]. Сюжет волшебной сказки построен, по словам Н.Д.Тамарченко, на основе сюжетной схемы «путешествие туда и обратно» [8; 199]. По такой же сюжетной схеме построены и романы Д. Быкова и Д. Глуховского.
В романах «Метро 2033» и «ЖД» присутствуют два понимания дороги, по которой проходит путь героя: широкое и узкое. Традиционно в волшебной сказке дорога понимается в двух смыслах: «в широком (тогда вся сказка -дорога) и в узком (тогда дорога оказывается одной из форм сказочного пространства, элементом композиционной структуры, одним из звеньев сказочного сюжета)» [4; 96]. В узком смысле дорога принимает в романах самые различные образы (как и в сказке): это и железная дорога, по которой герои едут или идут, и эскалатор, и дорога на поверхности земли (имеющая больше сказочных черт, чем реальных), но в то же время дорога в произведениях - это само движение сюжета.
Дорога - это собственно ось повествования и у Д. Глуховского, и у Д.Быкова. Как и в сказке, путь в романах неотделим от дороги: «Вне пути нет дороги, поэтому дорога в сказке может быть проложена везде, где человеку -путь» [4; 97]. Путь-дорога в романах действительно является сочетанием пути и дороги: нет ни одного эпизода, где бы герои не смогли продолжить свой путь из-за каких-то препятствий, а если они и случаются, их всегда выручает волшебный помощник. По определению Ю.М. Лотмана, дорога - это тип художественного пространства, путь же - ее реализация или не-реализация.
Любой эпизод встречи в романах подразумевает собой изменение пути героя. Например, встреча Артема на станции Полянка с Сергеем Андреевичем и Евгением Дмитриевичем («Метро 2033») стала для него решающей: он наконец осознал в полной мере свою ответственность. Встреча Громова с отцом Николаем («ЖД») тоже повлияла на осознание Громовым его дальнейшего пути. Согласно Е.М. Неелову, помимо пути-дороги, в волшебной сказке присутствует так называемая Большая дорога. Функция ее, в отличие от
функции пути-дороги, - не движение к цели, но встреча, которая может изменить направление пути. Большая дорога - это единое пространство встречи в романах.
Путь сам выбирает героев в романе Д. Быкова - куда бы они не шли, дорога все равно повернет так, чтобы они оказались именно там, где должны оказаться. Отсюда совершенно неожиданные повороты сюжета и непредсказуемый финал «ЖД». Однако никак нельзя сказать, что каждый герой не получает то, что ему предназначено: Волохов находит Женьку, Аша и губернатор спасают ребенка, Громов и Аня неожиданно встречаются, но эта неожиданность на самом деле обусловлена всем ходом их жизни. Выбор пути в романе, как и в сказке, определен исключительно качествами того или иного героя. Именно поэтому рано или поздно герой приходит к цели.
Совершенно иначе дело обстоит у Д. Глуховского. Герой-спасатель неожиданно обнаруживает, что не просто не спас мир, а еще и погубил его. Как такое могло получиться? Очевидно, что мы имеем дело с трансформацией сказочного мотива. Объяснений такому финалу может быть несколько: цель пути сказочного героя - всегда достижение личного счастья, недаром его путь всегда увенчивается свадьбой. Герой же антиутопии Д. Глуховского ищет счастья не личного, но всеобщего. Он берет на себя функции по спасению мира. Но стремление к «усредненному», всеобщему счастью - прерогатива Единого государства (и его вариантов). В «Метро 2033» же установить порядок в собственном микрокосме берется сам герой, обладающий, казалось бы, положительными качествами. «Схема повествования выступает тогда как архетип посредничества, как обещание спасения: нужно, чтобы человек,
индивид взял на себя ответственность за судьбы мира, чтобы он преобразовал его...» [3; 307]. Происходит интересная для жанра антиутопии замена. Если посмотреть на эту ситуацию под углом антиутопической традиции, то выходит, что Артем - вариант Великого Инквизитора. Иное объяснение - герой ищет гармонии, могущей упорядочить хаос (извечный мотив всех антиутопий), но неверно читает знаки судьбы. В любом случае, имеет место прием трансформации сказочного мотива, названный В.Я.Проппом «порчей», когда
тот или иной сказочный признак обращается в свою негативную противоположность [5].
В «ЖД» герои, последовательно двигаясь в пространстве, приходят в одну точку - Жадруново (кроме двух героев - Аши и губернатора, но финал их сюжетной линии остается открытым: рано или поздно им придется спуститься с гор и жить дальше). Расположение Жадруново так описывается Д.Быковым: «Устройство этой земли только теперь открывалось ему. Он понял, что в согласии с циклической историей и структура ее была концентричная в сердцевине-то и находилось Жадруново...»[1; 653]. В «Метро 2033» Артем двигается точно так же по кругу, но в конце пути ему кажется, что он движется к какой-то цели. Однако это впечатление обманчиво: в финале он возвращается на родную ВДНХ, замкнув собственный круг. Сужение пространства в одной точке (в финале Артем максимально приближается к цели своего пути - он видит с высоты Останкинской башни новую расу, а потом погружается в своем видении в их жизнь) сопровождается у Д. Глуховского разочарованием героя, не сумевшего построить новый мир. Мотив пути-дороги в волшебной сказке сопровождается эффектом «ступенчатого сужения образа», когда локусы «вкладываются друг в друга, как матрешки» [4; 98], что наблюдается и в романах Д. Быкова и Д. Глуховского.
Два типа пути-дороги (условно-реальный и волшебно-фантастический) так или иначе реализуются в романах Д.Быкова и Д.Глуховского. С одной стороны, действие романов происходит в совершенно четких пространственновременных характеристиках - различное время суток, метро, поверхность, иные пространственные локусы или их совмещение. С другой - герой часто оказывается в местах столь фантастичных, что назвать его путь реальным никак нельзя. И если в романе Д. Глуховского такие вещи хоть как-то мотивируются тем, что действие романа происходит после глобальной атомной войны (незнакомый с некоторыми научными данными читатель вполне может поверить в реальность происходящего в условиях постапокалиптического мира), то в романе Д. Быкова никаких мотивировок нет и быть не может. Это свой художественный мир, живущий по особым законам, действие которых не
объясняется, а преподносится как нечто само собой разумеющееся, мир, где сев в поезд, можно «выехать в пространство промежуточное, в область умолчаний и догадок. можно выпасть отовсюду - так солдат, уехав в отпуск, выпадает из сраженья» [1; 587 - 588]. Это и есть сказочное пространство, которое, как отмечал В.Я.Пропп, не имеет ничего общего с законами реальности: «Одна из особенностей сказки состоит в том, что то, чего не было и никогда не могло быть, рассказывается, однако, так, таким стилем. как будто все рассказываемое, несмотря на свою необычайность, происходило в действительности, хотя ни рассказчик, ни слушатель сказке не верит» [6; 88].
Путь героев «туда» описывается подробно, однако «обратно» возвращается только герой Д. Глуховского. Герои Д. Быкова все находят личное счастье, но «обратно» никто не возвращается (редукция мотива). «Путь-дорога равна всей сказке» [4; 101], вся сказка - это путешествие «туда» и «обратно», путь «туда» описывается подробнее, чем «обратно», а заканчивается сказка свадьбой, то есть достижением счастья.
Судьба всех героев исчерпывается путем. Вне пути героя в романе Д.Глуховского буквально нет ничего. Более того - и не предполагается, что может быть, ведь считается, что кроме московского метрополитена, жизни нигде больше нет на всей Земле. Роман Д.Быкова построен несколько иначе: сюжетные линии главных героев перемежаются авторскими отступлениями, немногочисленными вставными эпизодами лирического характера и рассказом о действиях второстепенных персонажей. В сказке же действие «совершается по движению героя, и то, что лежит вне рамок этого движения, лежит вне рамок повествования» [6; 92]. Это так называемая литературная замена - одна из форм сказочной трансформации: поскольку «ЖД» - роман, то он обладает такими романными признаками, как наличие нескольких сюжетных линий и вставных эпизодов и отступлений. Именно вследствие того, что романы Д. Глуховского и Д. Быкова так или иначе реализуют признаки волшебной сказки и сосредотачивают внимание читателя на пути героя, в текстах почти нет портретных характеристик, очень мало пейзажных зарисовок и описаний окружающей обстановки. Герой антиутопий Д. Быкова и Д. Глуховского
предельно типизирован, лишен индивидуальности, что имеет совершенно отчетливые волшебно-сказочные корни, ведь сказка лишена индивидуального героя. Герой в ней - всегда носитель родового сознания.
Следует отметить и наличие варианта сказочного мотива пути-дороги -мотива магического бегства, представленного в анализируемых романах. Как отмечает В.Я.Пропп, бегство не имеет определенного места в сказке, может находиться практически в любом эпизоде. В романе Д. Глуховского этот мотив реализуется сразу в нескольких эпизодах. Первый - это побег Артема со станции Кузнецкий Мост. Артем с Михаилом Порфирьевичем и Ванечкой бегут со станции из-за преследующих их красных. Погони за ними не следует. Второй побег Артем совершает в одиночку со станции Павелецкой, где работает уборщиком выгребных ям. Этот побег можно сопоставить со сказочным «бегством с превращениями», когда Артем становится словно невидимым благодаря тому, что до побега упал прямо в выгребную яму. Героя «охватило ощущение собственной неуязвимости, дарованной падением; покрытый вонючей жижой, он словно сделался невидим.»[2; 186]. Третье бегство совершается Артемом на поверхности, когда он спасается от различных антропоморфных созданий, прячась от них в различных укрытиях (вспомним схожий мотив и в волшебной сказке). Четвертое бегство - от последователей Великого Червя в Метро - 2, которое Артем совершает совместно с друзьями. Здесь погоня останавливается метанием бомбы, которое можно сопоставить с «бросанием гребешка» в сказке. Ну и наконец, самое главное бегство в романе «Метро 2033» - бегство героя от самого себя, от Истины, которую проводят в его сознание сны.
В «ЖД» тоже существует несколько видов магического бегства. Аша и губернатор совершают побег на протяжении всего действия, прячась в различных местах страны. Формой «бегства с превращениями» является переход на сторону хазар губернатора, таким образом пытающегося спрятаться от своих. Громов и Воронов бегут от жителей Блатска, спасаясь от погони попаданием в монастырь. Бежит и Василий Иванович - от властей, грозящих зачисткой.
Во всех случаях бегства мы наблюдаем литературную замену различных вариантов сказочного инварианта магического бегства. Нужно заметить, что герои так или иначе находят себя, несмотря на то, что каждый из них через бегство реализует свою потребность в уходе от себя самого. В отличие от героя Д. Глуховского, героям Д. Быкова это удается.
Наличие в романах Д. Быкова и Д. Глуховского мотива пути-дороги придает антиутопии близость волшебной сказке. Фольклорный мотив пути-дороги позволяет авторам антиутопий показать эволюцию героев на пути поиска Истины, свойственную жанру антиутопии. Мотив пути, будучи жанрообразующим для утопического жанра, в антиутопиях Д. Быкова и Д. Глуховского приобретает новое звучание. Герои не просто двигаются в определенном направлении, но еще и проживают через путь свою жизнь. Мотив пути в романах двоится. С одной стороны, это свойственный антиутопии жанровый признак. Но с другой - сочетание фольклорных признаков в этом мотиве - делают его еще более важным для понимания художественного мира антиутопии. Сказочный мотив пути-дороги придает антиутопии глубину, ведь текст читается не просто как повествование об альтернативном времени, но и как рассказ об извечном, сакральном, о том, что свойственно русской сказке.
Библиографический список
1. Быков Д. ЖД [Текст] / Д.Быков. - М.: Вагриус, 200S. - 6SS с.
2. Глуховский Д. Метро 20ЗЗ [Текст] / Д.Глуховский. - М.: Популярная литература, 200S. - 400 с.
3. Греймас А.-Ж. Структурная семиотика: поиск метода [Текст] / А.-Ж.Греймас // пер. с фр. - М.: Академия Проект, 2004. - 368 с.
4. Неёлов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. [Текст] /
Е.М.Неёлов. - Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 19S6. - 200 с.
5. Пропп В.Я. Трансформации волшебных сказок [Текст] / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Фольклор и действительность: избранные статьи. - М.: Наука, 19l6. - С. 153 - 1l5.
6. Пропп В.Я. Фольклор и действительность [Текст] / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Фольклор и действительность: избранные статьи. - М.: Наука, 19l6. - С. S3 - 115.
l. Смиренский В.Б. Формула тайны (О продуктивности мифологических и фольклорных сюжетных архетипов) [Текст] / В.Б.Смиренский // Литературные архетипы и универсалии / Под ред. Е.М.Мелетинского. - М.: РГГУ, 2001. - С. 225 - 24l.
S. Теория литературы: учеб.пособие: В 2 т. [Текст] / Под ред. Н.Д.Тамарченко. Т.1. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - М.: Академия, 2004. - 512 с.
Bibliography
1. Bykov, D. ZhD [Text] / D. Bykov. - М: Vagrius, 200S. - 6SS p.
2. Glukhovskoy, D. The Underground 2033 [Text] / D. Glukhovskoy. - M.: Popular Literature, 200S. - 400 p.
3. Greymas A.-G. The Structural Semiotics: The Method Search [Text] / A.-G.Greymas// Trans. from French. - М: Academy Project, 2004. - 368 p.
4. Neyelov E.M. The Magic-and-Fabulous Origins of Science Fiction [Text] / E.M. Neyolov. - Leningrad: Publishing House of Leningrad University, 1986. - 200 p.
5. Propp, V. Ja. Magic Fairy-Tales Transformations [Text] / V.Ja. Propp // Propp V. Ja. Folklore and Reality: Selected Articles. - М: Science, 1976. - P. 153 - 175.
6. Propp, V. Ja. Folklore and Reality [Text] / V.Ja. Propp // Propp V. Ja. Folklore and Reality: Selected Articles. - М: Science, 1976. - P. 83 - 115.
7. Smirensky, V.B. The Formula of Secret (About Efficiency of Mythological and Folklore Subject Archetypes) [Text] / V.B.Smirensky // Literary Archetypes and Universals / Under the Editorship of E.M. Meletinsky. - М: RSHU, 2001. - P. 225 - 247.
8. The Theory of Literature: Study Guide: In 2 Vol. [Text] / Under the Editorship of N.D.Tamarchenko. Volume 1. Theory of Art Discourse. Theoretical Poetics. - М: Academia, 2004. - 512 p.
