Фольклоремы японских сказок в англоязычных переводах: культурно-когнитивная асимметрия Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Litera

Правильная ссылка на статью:

Краснова В.Ю., Николаева О.В. — Фольклоремы японских сказок в англоязычных переводах: культурно-когнитивная асимметрия // Litera. - 2020. - № 2. DOI: 10.25136/2409-8698.2020.2.32343 URL: httys;//nbpublsh.comlbrary_read_article.php?id=32343

Фольклоремы японских сказок в англоязычных переводах: культурно-когнитивная асимметрия

Краснова Василина Юрьевна

аспирант, кафедра лингвистики и межкупьтурной коммуникации, Дальневосточный Федеральный

Университет

690091, Россия, Приморский край, г. Владивосток, о. Русский, Кампу: ДВФУ, D

И krasnova_vyu@dvfu.ru

Николаева Ольга Васильевна

доктор филологических наук

доцент, кафедра лингвистики и межкультурной коммуникации, Дальневосточный Федеральный

690091, Россия, Приморский край, г. Владивосток, о. Русский, Кампу: ДВФУ, й

И nikolaeva.ov@dvfu.ru

Статья из рубрики "Языкознание"

DOI:

10.25136/2409-8698.2020.2.32343

Дата направления статьи в редакцию:

07-03-2020

Аннотация.

Предмет исследования составляют лингвокультурные и когнитивные аспекты оригинальных японских фольклорем (имен сказочных персонажей, магических предметов, магических животных) и их англоязычных коррелятов. Авторы обращаются к народному творчеству как источнику глубокого понимания культурных коннотаций, культурных убеждений, культурной самобытности, традиций и обычаев народа. Подчеркивается методологическая равноценность языкового и культурно-когнитивного планов фольклорем. Цель исследования состоит в определении формальных и концептуальных трансформаций японских фольклорем в англоязычной передаче японской сказки. Методы анализа определены рамками сопоставительной лингвокультурологии и включают анализ словарных дефиниций, контекстуальный и сопоставительный методы. Фольклоремы японской сказки до сих пор не выступали объектом специального изучения. Сопоставление текста японской народной сказки и его

аналога на английском языке показывает культурно-когнитивную асимметрию между японскими фольклоремами и их англоязычными коррелятами. Три типа японских фольклорем (уникальные, обладающие отличительными характеристиками и обладающие культурно-специфичными ассоциациями) выявили разные способы их передачи на английский язык и разные виды трансформаций их концептуального содержания. Когнитивная асимметрия японской и англо-саксонской культур обусловливает недостаточное понимание и недостаточную акцентуацию в англоязычных текстах важной культурной доминанты Японии - соблюдения социальной и возрастной иерархии, а также связанной с этой доминантой непреходящей значимости образа императора и императорской власти.

Ключевые слова: народная сказка, японский фольклор, фольклорема, японская культура, англо-саксонская культура, культурно-когнитивное содержание,

концептуальные трансформации, когнитивная асимметрия, культурные доминанты, ассоциации

Исследование посвящено сопоставительному анализу формы и содержания фольклорем оригинальных японских сказок и их коррелятов в англоязычных переводах и англоязычных изложениях.

Мы исходим из положения о том, что фольклоремы как лингвокультурные единицы японского фольклора отражают уникальные культурные образы и реалии японской народной сказки, содержат богатую фоновую информацию, задавая обширные коннотации репрезентирующим их лексемам. Такие коннотации являются априорно-понятными носителю японской культуры. Тем не менее, читатель переведенной на английский язык или изложенной на английском языке версии японской сказки, как правило, не получает достаточных знаний для полного понимания понятийных, аксиологических и образных смыслов японской сказки. Это происходит, в том числе, и за счет искаженной интерпретации и содержательной трансформации оригинальных японских фольклорем.

Актуальность настоящего исследования обусловлена обращением к комплексной проблеме интенсивного взаимодействия языков, культур и менталитетов в современном

мире [7, с- 1321. Кроме того, работа апеллирует к актуальным вопросам межкультурной коммуникации, нахождению путей взаимопонимания между Востоком и Западом, в том числе посредством углубленного анализа лингвокультурных особенностей контактирующих стран. В таком ракурсе устное народное творчество становится источником более глубокого понимания культурных коннотаций, культурных убеждений,

культурной самобытности, традиций и обычаев народа [17, с 2].

Новизна работы связана, прежде всего, с обращением к оригинальному материалу фольклорем японской сказки, до сих пор не выступавшему объектом специального исследования. Важно учитывать, что ввиду разницы картин мира и менталитета, большинство способов передачи фольклоремы на английский язык, формально передавая исходное слово, подвергают аутентичный фольклорный концепт разного рода трансформациям, например, редукции или замещению его содержания. Особенно явно эти трансформации выступают при сравнении фольклорных единиц в оригинальном я понс ком те кс те и их ко рре ля то в в а нг л о я з ыч ном те кс те .

Цель проводимого исследования состоит в определении формальных и концептуальных трансформаций японских фольклорем в англоязычной передаче японской сказки.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

■ сопоставить формальные способы передачи японской фольклоремы на английский язык у разных авторов;

■ определить наличие и степень асимметрии между содержанием оригинальной японской фольклоремы и ее англоязычного коррелята;

■ выявить основные типы концептуальных трансформаций, которым подвергается японская фольклорема в англоязычной версии японской сказки.

Объектом исследования являются отобранные из японских народных сказок слова и выражения - имена японских фольклорем - антропонимы, наименования магических предметов, демонологических и мифологических персонажей, магических животных и имена фольклорных персонажей. Подчеркнем, что отобраны также японские слова-реалии, обозначающие культурно-специфичные предметы, понятия, ситуации, уникальные для Японии и отсутствующие в практическом опыте других культур.

В целом, был проведен отбор и обработка 58 фольклорем японской народной сказки. Следует отметить, что анализ японских сказок осложняется тем, что, будучи частью устного народного творчества, оригинальные варианты сказок на японском языке варьируют от источника к источнику. Тем не менее, большинство реалий в сказках на японском языке все же остаются неизменными.

Кроме того, для анализа были привлечены англоязычные корреляты отобранных для анализа японских фольклорем.

Предметом исследования выступают значимые для кросс-культурного сопоставления лингвокультурные и когнитивные аспекты японских фольклорем и их англоязычных коррелятов.

Материалом послужили 20 сказок на японском языке: ^ФОШ / «Воробей с разрезанным языком», / «Урасима Таро», / «Момотаро», 'ШЬОШ / «Как старик потерял

свою шишку», ^ШШШ / «Сказка о резчике бамбука и Лунной принцессе», /

«Зеркало из Мацуямы»,#$Р^1р / «История о Аояги»,Я£ / «Юки-Онна» и другие.

Материал также включает 6 сборников японских сказок на английском языке, среди них - переводы японских сказок на английский язык или изложение японских сказок на английском языке. Среди авторов сборников японских сказок на английском языке -англичане и американцы (Б.Х. Чамберлен, В.Е. Гриффис, А.Б. Митфорд, Т.П. Виллистон, Л. Хирн), а также этнические японцы, живущие за рубежом (Е.Т. Одзаки, Г. Джеймс). По своей профессиональной деятельности авторы сборников являются японоведами, фольклористами или переводчиками детской литературы.

Методологические принципы данного исследования сформированы в рамках сопоставительной лингвокультурологии и основаны на концепциях изучения категории фольклорема (включая смежные с ней категории) и методиках сопоставительного изучения фольклорем .

Потребность в обращении к ценностям, морали, менталитету и другим составляющим культурной картины мира приводит к необходимости определения круга единиц, их отражающих. Уже закрепившимися обозначениями в отношении единиц концептуального уровня из сказок или мифов являются, например, термины «концепт» -Ш, «мифологема» в отношении единиц языкового уровня - «мифема», «мифоним» «фольклороним».

Кроме того, фольклорные единицы или элементы мифологии, равновесно интегрирующие как языковую, так и культурологическую составляющие, называют «лингвокультуремами» «мифологемами», «фольклоремами».

Однако, как отмечает О.В. Николаева, данные термины не отличаются жесткой закрепленностью в использовании, например, терминами мифологема и мифема

обозначают и концепты, и их языковые выражения [6, с 274 - 276"1. е.В. Матвиенко трактует мифологемы как концепты мифологической картины мира, в языке они актуализируются посредством мифонимов - лексических единиц мифического содержания

На одном понятийном уровне с мифологемой стоит фольклорема - термин для

обозначения элементов устной словесности [4, с 16". В исследовании А. Г. Костиной фольклорема рассматривается как «образная, символическая лексема, фразема, сегмент фольклорного текста или текст малого жанра фольклора, за которыми стоит традиционный смысл, обусловленный мифологическим мышлением создателя текста или спецификой идеализированной фольклорной действительности, и которые выполняют семантическую функцию носителей содержательных констант фольклорной картины

мира» с- 3".

Анализ данных понятий позволил сделать обобщения. Так, следует признать, что изучение всех данных единиц находится на пересечении нескольких направлений: лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, фольклористики и других. Источниками выделения данных единиц являются устное народное творчество, сказки, мифы, легенды, песни и широкий спектр других фольклорных текстов. Данные единицы являются инструментами доступа к национально-культурным образам, не имеющим общей семантической и когнитивной основы с какими-либо единицами другого языка. В аутентичном материале номинирующие их лексемы наделены обширной экстралингвистической коннотацией.

В настоящем исследовании используется термин фольклорема , понимание которого в целом сообразуется с определениями А.Г. Костиной и Р.В. Маркова. Под фольклоремой авторы понимают элемент устной словесности, обращенный к массивам культурологического знания, имеющегося в мифологическом сознании народа [10, 3 4"".

Мы особо выделяем двуплановость данной единицы и методологическую равноценность обоих планов (языкового и культурно-когнитивного). Таким образом, под фольклоремой подразумевается двусторонняя единица, внешне и внутренне обращенная к мифологическим истокам определенной лингвокультуры. С точки зрения содержания фольклорема представляет собой особый вид лингвокультурного концепта.

Методы анализа определены рамками сопоставительного подхода, в частности, сопоставительной лингвокультурологии. Для анализа применялись метод словарных дефиниций, метод контекстуального анализа и метод сопоставительного анализа.

Методика сопоставительного исследования японских фольклорем и их англоязычных коррелятов включает анализ по двум основным направлениям. Первоначальным этапом представляется лингвокультурное выделение фольклорных объектов по признаку их единичности и уникальности на фоне остальных объектов, описанных в японской сказке. Как правило, значимые для японской культуры фольклорные объекты имеют либо собственное имя, либо обозначены нарицательными именами, но с выделением особой,

характерной черты (Воробей с разрезанным языком ). Единичные объекты могут быть вымышленными, несуществующими мифологическими персонажами. Их появление в сказках обусловлено материальной и духовной культурой, природой и географией, историей Японии.

Вторым этапом исследования является собственно сопоставление японских фольклорем с их англоязычными соответствиями и включает изучение степени утраты англоязычным коррелятом части лингвокультурного содержания оригинала и степени компенсации потенциальной утраты лингвокультурного содержания путем дополнительной текстовой экспликации в переводе или изложении на английском языке.

Итак, обратимся непосредственно к анализу материала. В ходе исследования выявлено, что по признакам единичности и уникальности выделяются следующие виды японских фольклорем:

■ японские фольклоремы, представляющие собой единичный образ, изначально играющий уникальную роль в культуре;

■ японские фольклоремы, представляющие образ, не являющийся изначально уникальным, но обладающий чертами, выделяющими его из класса подобных;

■ японские фольклоремы, обозначающие целый класс предметов или существ, вызывающих культурно-специфичные ассоциации.

Первая группа может быть представлена вымышленными персонажами японского фольклора (Момотаро ) и единичными сверхъестественными существами (Юки-Онна ).

Вторая представлена персонажами или объектами фольклора, которые обретают уникальные характеристики в сюжете сказки (Воробей с разрезанным языком ).

Третья группа представлена образами предметов и животных, играющими особую роль в японском фольклорном сюжете, в результате чего формируются ассоциации, переносимые из сказки в повседневную коммуникацию.

Рассмотрим каждую группу более подробно. Первая группа фольклорем может быть представлена как ономастическими, так и неономастическими фольклоремами. Ономастические фольклоремы относятся к уникальным образам, имеющим собственное имя, и передающим образы сказочных персонажей или фольклорных топонимов. Примерами таких фольклорем являются / Момотаро (имя главного героя

одноименной сказки), MfflAfolfflbÉ / Онигасима (место, куда направляется в сказке Момотаро за сокровищами) и другие.

К неономастическим фольклоремам относятся магические предметы, мифологические существа, например, ^^/ тэнгу (демоническое существо японского фольклора).

В ходе исследования было доказано, что ономастические фольклоремы при сохранении аутентичного японоязычного имени в англоязычном тексте теряютте свойства, которые делают эти фольклоремы «говорящими». Англоязычный ономастический коррелят не позволяет сделать заключения о виде, качествах и роли фольклорного персонажа. Так, утрата именных суффиксов (-sama - указывает на высокое положение и почитание) в англоязычном тексте ведет к невозможности понять положение персонажа по отношению к другим участникам истории.

Однако англоязычные авторы часто компенсируют утрату через дополнительные комментарии. В случае с главными героями сказок образ, насколько возможно,

эксплицируется в тексте сказки, раскрывается в самом сюжете.

Так, например, одним из персонажей сказки Урасима Таро является Отохимэ . Из сказки известно, что она встречает героя на морском дне. Разбор имени Отохимэ по иероглифам выявляет элемент Z,, используемый в сочетаниях со значением «младший » и элемент означающий «принцесса, девочка ». Общее значение иероглифов -«младшая дочь » или «младшая принцесса ». Отохимэ в японской мифологии является дочерью подводного императора, Дракона .

В англоязычных версиях сказки имя Отохимэ в транслитерации замечено в переводе

Одзаки, princess Otohime [16, с 30]. Сохраняется лексическая форма фольклоремы, имя Otohime , но, с другой стороны, для англоязычного реципиента эта единица теряет свое мифологическое содержание.

В англоязычной версии Грейс Джеймс героиня обозначена как the Daughter of the Deep Sea (Дочь Глубокого моря ). Сохраняется связь персонажа с морской символикой и указано ее мифологическое происхождение. Однако нет указания на ее статус члена

императорской семьи или связь с морским Драконом [13, с 10°1.

В переводе Чемберлена, напротив, есть и то, и другое, он дает два обозначения этого

женского образа: the daughter of the Sea - God и Dragon Princess [11, с 7]. Тем не менее, ни один из коррелятов не сохраняет именной суффикс sama ,означающий превосходящее положение этого персонажа по отношению к другим участникам событий.

Таким образом, во всех англоязычных версиях имя персонажа актуализирует японский аутентичный концепт в значительно редуцированном виде.

Приведем еще один пример для иллюстрации утраты части лингвокультурного содержания в англоязычном тексте сказки. Так, Аояги - японское имя собственное и имя женского персонажа одноименной сказки. В японском языке эта фольклорема складывается из иероглифов Щи означающих, соответственно, «зеленый » и

«плакучая ива ». Вместе они создают поэтическое сочетание «зеленеющая ива ».

Такой коррелят - Green willow - имеет фольклорема aoyagi в переводе Грейс Джеймс. При этом фольклорема сохраняет свою концептуальную составляющую, но теряет японоязычную форму, формирующую особый культурный колорит.

В переводе Л. Хирна использован распространенный прием транскрипции для передачи ономастической фольклоремы. Таким образом, в переводе Хирна фольклорема Aoyagi сохраняет свою форму, но теряет часть концептуального содержания и связь с сюжетом, затрудняя этим восприятие образа.

Еще одним примером подобного рода является ШЖЙп (Момотаро ) - имя главного героя одноименной сказки, где ^дословно означает «персик », а - это распространенное японское имя. Таким образом, имя персонажа дословно переводится как Персик Таро . По сюжету сказки родители нашли мальчика внутри персика, который выловили в реке.

В переводе Одзакиперсонаж Момотаро представлен как the Son of a Peach . Таким образом подчеркивается рождение мальчика из персика.

Уильям Эллиот Гриффис в своем сборнике японских сказок также привлекает внимание к происхождению персонажа, но уже с помощью дополнительного комментария: «Because he was their first child ( taro ) and born of a peach ( momo ) they called him Momotar о or

Peach - Darling » [12' с- 63].

Надо заметить, что хотя Таро - это реальное японское имя, Гриффис трактует часть имени «taro» как первый сын , однако у иероглифов в имени нет такого значения. Тем же путем в переводе, то есть с указанием на происхождение героя через авторский комментарий, пошел Алджернон Митфорд, у которого Момотаро представлен как the eldest son of the peach , Momotar o , or Little Peachling [14, с 152].

Таким образом, примеры показали, что использование транскрипции (Momotaro , Onigashima ) может затруднить понимание текста, так как англоязычный реципиент не обладает достаточными знаниями для восприятия культурного смысла уникального имени персонажа или места, и соответственно, этот прием требует дополнительных пояснений в тексте или сносках, что нарушает естественное восприятие сюжета и образов.

Во всех англоязычных аналогах японских ономастических фольклорем ряд концептуальных признаков оригинальной фольклоремы теряется. Например, утрачивается важнейший для японской культуры признак статуса персонажа . Сопоставление разных вариантов англоязычной передачи японских фольклорем показало, что хотя каждый из них имеет свои преимущества, ни один не является предпочтительным и ни один не передает фольклорный концепт без утрат, замещений или даже добавлений разных концептуальных признаков.

Сопоставление фольклорных топонимов показало схожие процессы, связанные с потерей части концептуального смысла оригинальной фольклоремы (ввиду выбора коррелята отражающего не все отличительные черты), утратой уникальности или непрерывного восприятия сюжета.

В представленных примерах обнаруживается подмена понятий (ryuugu - Sea -God ), потеря англоязычным коррелятом уникальности образа, утрата ассоциаций оригинальной фольклоремы и нарушение восприятия сказки из-за пояснений в тексте.

Так, например, при переводе фольклоремы МАЩ / Онигасима из сказки Момотаро англоязычные авторы Одзаки и Гриффис указали, что это сказочный топоним (остров, куда направляется главный герой ) и отметили основную отличительную характеристику фольклоремы (The Devils ' island / О стров демонов ). Живущие на острове они -демонические персонажи японской мифологии:

«an island far out in the ocean, inhabited by onis with horns in their heads » [12, с 64]; «This island is the stronghold of a band of devils » [15, с- 250].

Другой англоязычный коррелят фольклоремы Онигасима - The Ogres ' Island -используется в сборниках Грейс Джеймс и Фримана-Митфорда. Эти авторы использовали прием калькирования для передачи фольклоремы, персонаж они был заменен на более понятный англоязычному читателю ogre .

Еще один пример фольклорного топонима обнаружен в сказке Урасима Таро , в которой главный герой отправляется во дворец на морском дне, называемый ШШШ / Рюгудзё. Рюгудзё - дворец Дракона. Дракон в японской мифологии является повелителем подводного мира, который находится на морском дне.

Дословно иероглифы в составе слова переводятся как «императорский дворец дракона», и соответственно, фольклорема прямо ассоциируется с императорской

властью.

В изложении Еи Теодоры Одзаки эта единица имеет несколько коррелятов, впервые Рюгудзё упоминается в транслитерации Ryugu . Отметим, что слог «jo», обозначающий собственно «замок », выражен отдельно словом «palace », при таком способе изложения теряется указание на хозяина дворца, как дракона и как императора.

В дальнейшем в тексте используется два уточняющих выражения the Palace of the Dragon King of the Sea и Sea King ' s Palace [15, с 30]. Первый вариант наиболее полно передает культурный смысл сказочной фольклоремы Рюгудзё .

В варианте сказки, изложенном в сборнике Грейс Джеймс, отсутствует упоминание дворца Дракона .

В сказке, изложенной Бэзилом Чемберленом, также есть два варианта: the Dragon

Palace, the Sea-God's Palace [11, с 7]. По сравнению с вариантом Одзаки, у Чемберлена англоязычный коррелят больше сохраняет отсылку к японской мифологии, так как дракон представлен как Sea-God .

Еще одним уникальным и узнаваемым образом японского фольклора является / Юки-Онна , при этом для данной фольклоремы есть два коррелята: транскрибирующий и по отличительной характеристике.

В японском фольклоре Юки-Онна это дух, принимающий вид красивой женщины, живущей в заснеженных горах. В сказках Юки-Онна предстает в классическом сюжете о нарушении табу, наложенным сверхъестественным существом. Сказка Юки-Онна приводится в сборниках Л. Хирна и Г. Джеймс. В первом сохраняется лексическая форма фольклоремы Yuki-onna , но в таком виде фольклорема не предоставляет никакой дополнительной культурологической информации и никак не связывается с сюжетом сказки. В переводе Г. Джеймс Yuki-onna она передана как Snow Lady , таким образом указывая на связь персонажа со стихией, на фоне которой происходят ключевые события сказки.

Подводя итог анализу японских фольклорем первой группы (уникальных), отметим, что выявлено два основных способа их передачи на английский язык. Одним из них является транскрибирование, которое, сохраняя японоязычную форму, не передает без дополнительных текстовых экспликаций сам образ, лежащий в основе фольклоремы. Другим способом является англоязычный коррелят, отражающий основную отличительную характеристику (в основном способом калькирования), но теряющий внешнюю японоязычную форму уникальной фольклоремы.

Сопоставление двух вариантов передачи уникальных образов японских фольклорем на английский язык выявляет концептуальные трансформации, происходящие в каждом случае (утрата, добавление или субституция концептуальных признаков).

Что касается второй группы фольклорем, которые наделяются отличительными чертами исключительно в сюжете сказки, то при их передаче на английский язык авторы, как правило, идут путем выделения и отражения этих отличительных черт в создаваемом англоязычном аналоге. При этом обнаруживаются такие концептуальные трансформации, как искажение концептуального содержания и утрата его культурной специфичности.

Так, например, , кибиданго (блюдо японской кухни, японская сладость), хотя

формально не является магическим или мифологическим объектом, но в сознании

японцев прочно связана с сюжетом сказки Момотаро . Об этом свидетельствует упаковка кибиданго , на которой почти всегда можно найти иллюстрации героев или сцен этой сказки, а именно сюжета, когда главный герой Момотаро предлагает каждому новому другу и попутчику угощение в виде кибиданго .

Одзаки передает кибиданго к а к rice cakes . Это относительно корректно для традиционных данго (хотя cakes не создает визуального образа круглого десерта на палочке), но не для кибиданго. В отличие от данго, которые делают из риса, кибиданго делают из пшена.

Видимо, имея в виду именно этот факт, Гриффис, Митфорд и Джеймс переводят кибиданго как millet dumplings . Однако здесь возникает другой ложный образ -dumplings подразумевают начинку, а в кибиданго ее нет.

Исследование коррелятов еще одного примера фольклоремы того же типа показало, что в переводных вариантах японских сказок аллюзии на образ императора теряются. Так, в сказке Урасима Таро главный герой получает то, что по-японски называется Ш^Ш^сШТИ О (tamate-bako ), т.е. шкатулка , которая может быть сделана из драгоценного камня, украшенная орнаментом и используемая для хранения украшений и материалов для

рукоделия J81. Слово состоит из трех иероглифов: Ш драгоценный камень яшма , являющийся символом императорской власти, ^ рука и ^ шкатулка . Именно таким

образом, фольклорема передана у Одзаки Tamate-Bako (Box of the Jewel Hand ) í15, сВ изложении Грейс Джеймс шкатулка представлена через описание: a casket of mother-of-pearl; it was rainbow-tinted and its clasps were of coral and of jade í13, с—i00!. Необходимо отметить, что в переводе Джеймс использовано слово pearl , тогда какШ обозначает яшму , традиционно считающуюся одним из символов императорской власти в Японии.

В переводе Чемберлена шкатулке почти не уделено внимания, она обозначена просто the box íiir с- i6l, что не дает реципиенту никакой информации.

Таким образом, в англоязычных версиях фольклорем этой группы концептуальные трансформации ранжируются по степени потери оригинального культурно-специфичного содержания, вплоть до полной его утраты, а в случае использования близких англоязычных аналогов создаются ложные образы.

Анализ фольклорем, принадлежащих к третьей группе, то есть образов предметов или существ, вызывающих культурно-специфичные ассоциации, позволяет заметить, что в англоязычном корреляте теряется часть ассоциативных концептуальных признаков.

Например, меч , зеркало и яшма в японской культуре имеют дополнительное значение атрибутов императорской власти. Эти символы встречаются в сказках, имеющих отношение к мифологическим правителям и указывающим на божественное происхождение власти (Урасима Таро , Сказка о резчике бамбука и Лунной принцессе , Зеркало из Мацуямы ).

Персонажами японских сказок часто становятся животные. Они выступают как главные персонажи, например, в сказке Воробей с разрезанным языком или как персонажи-помощники героев сказок, например, собака, фазан и обезьяна в сказке Момотаро . При передаче такой японской фольклоремы на английский язык наблюдается утрата

концептуальных признаков, отражающих антропоморфные свойства животных.

В английском языке нет коррелятов именных суффиксов японского языка, которые используются с наименованиями действующих лиц сказки. Поскольку животные обладают в сказках человеческими свойствами, название рода животного становится именем собственным, например, Судзумэ-сан (воробей ), именной суффикс в японской фольклореме подчеркивает существование животных сказки в социуме, подобном человеческому обществу, и наличие у них социальных статусов.

В переводе эта особенность может заменяться использованием Mr или Mrs , например, Mr. Sparrow , как это происходит в изложении Е. И. Одзаки, однако чаще это указание на социальность животных теряется, как в переводах Мидфорта, Гриффиса.

Следует подчеркнуть, чтокомментарии, транскрипция, а также точное следование тексту оригинала преследуют цель максимальной передачи национального колорита. Такой вариант часто обращен к широкой публике и в том числе к специалистам: фольклористам и востоковедам.

В случае направленности преимущественно на детскую аудиторию и для максимальной простоты восприятия наблюдаются такие трансформации фольклорем, как потеря и изменение концептуального содержания, утрата разнообразия и экзотичности наименований, исчезновение коннотаций и ассоциаций.

Транскрипция и транслитерация, а также в некоторых случаях калькирование, более уместны с этической точки зрения. Они не помещают данные из контекста в существующие концепты, чтобы сделать их искусственно совместимыми с существующими культурными категориями. Скорее, сохраняя новую культурную информацию в заново созданном концепте, они помогают сохранить его уникальность и экзотичность.

С практической точки зрения, подбор аналога, обращающего к существующей в сознании реципиента информации, облегчает восприятие, однако нужно учитывать, что в итоге может формироваться ложный образ.

Таким образом, в результате исследования было выявлено три типа японских фольклорем: уникальные (единичные) образы; фольклоремы, обладающие уникальными характеристиками; фольклоремы, отражающие образы предметов или существ, вызывающих культурно-специфичные ассоциации.

В результате сопоставления способов передачи японской фольклоремы у разных англоязычных авторов было обнаружено, что степень асимметрии японской и англоязычной фольклоремы зависит от способа выражения оригинального концепта, выбранного англоязычным автором. При выборе транскрипции сохраняется аутентичная форма, однако требуются дополнительные комментарии автора и экспликация концепта в тексте. Выбор близкого англоязычного аналога делает сюжет понятным для англоязычного реципиента, однако неизбежны существенные культурные расхождения с оригинальным японским концептом.

Типы концептуальных трансформаций в англоязычном тексте зависят от типа фольклоремы: в случае с уникальными фольклоремами, происходит утрата, добавление или замещение концептуальных признаков; в случае с фольклоремами с уникальными характеристиками, происходит изменение специфических культурных черт фольклоремы, может сформироваться ложный образ; в случае с фольклоремами, имеющими культурные ассоциации (например, образы животных), происходит утрата ассоциативных свойств

(например, связанных с ролью животного в японской культуре).

Одним из существенных выводов следует признать когнитивную асимметрию японской и англо-саксонской культур, в результате чего в англоязычных версиях японской сказки явно проступает недостаточное понимание и недостаточная акцентуация важной культурной доминанты Японии - соблюдения социальной и возрастной иерархии, а также связанной с этой доминантой непреходящей значимости образа императора и императорской власти.

В англоязычной версии сказки японские культурные ценности нивелированы или замещены ценностями англо-саксонского социума, и что особенно интересно, в его современной форме.

Библиография

1. Воркачев С. Г. Концепт как «зонтиковый» термин / C. Г. Воркачев // Язык, сознание, коммуникация. 2003. № 24. С. 5 - 12.

2. Воробьев В. В. Лингвокультурология / B. В. Воробьев. М.: Издательство Российского ун-та дружбы народов, 2006. 331 с.

3. Костина А. Г. Фольклорные элементы в лексической структуре художественных текстов Валентина Распутина : к истокам российской ментальности : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / Костина Александра Геннадьевна; [Место защиты: Санкт-Петербургский государственный горный университет.-Санкт-Петербург, 2011. 195 с.

4. Марюв Р. В. Мiфологiчний фольклоризм в укра'шськш лiтературi початку ХХ столбя (на матерiалi творiв Ольги КобилянськоТ, Михайла Коцюбинського, Лес Украшки): автореферат дис. ... канд. филол. наук. Львiвський нацюнальний ушверситет iменi 1вана Франка, Львiв, 2008. 31 с.

5. Матвиенко Е. В. Языковая репрезентация образов восточноазиатской мифологии в англоязычных текстах : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.04 / Матвиенко Елена Викторовна; [Место защиты: Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова]. Москва, 2010. 175 с.

6. Николаева О. В. Куда дрейфует "Вака"? Новозеландская мульти-лингвокультура в динамике взаимодействия картин мира / О. В. Николаева. Владивосток: Изд-во Мор. гос. ун-та им. адмирала Г.И. Невельского, 2010. 437 с.

7. Николаева О. В. Интер-когнитивные взаимодействия в межкультурной коммуникации / О. В. Николаева // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 11-2 (41). С. 132 - 136.

8. Садокова А. Р. Японская легенда о рыбаке Урасима-Таро: фольклорные и литературные версии [Текст] / А. Р. Садокова // Филологические науки в России и за рубежом: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, декабрь 2016 г.). СПб.: Свое издательство, 2016. С. 13 - 17.

9. Черепанова О. А. Мифологическая лексика русского Севера. / О. А. Черепанова. М.: Изд-во ЛГУ, 1983. 167 с.

10. Blount B. Approaches to Language, Culture, and Cognition: The Intersection of Cognitive Linguistics and Linguistic Anthropology / Blount, B., Tay, D., Yamaguchi, M. Palgrave Macmillan UK, 2014. 315 p.

11. Chamberlain B. H. The fisher-boy Urashima / B. H. Chamberlain. London : Griffith, Farran & Co., 1892. 32 p.

12. Griffis W. E. The Japanese Fairy Book / W. E. Griffis. New York : J. H. Barhyte, 1880.

304 p.

13. Hearn L. Japanese fairy tales I L. Hearn, B. H. Chamberlain, G. James. New York : Boni and Liveright, 1918. 1б0 p.

14. Mitford A. B. The Japanese Fairy Book I A.B. Mitford. London : Macmillan and Co., 1910. 302 p.

15. Ozaki Y. T. The Japanese Fairy Book I Y. T. Ozaki. New York : E.P. Dutton, 1903. 29б p.

16. Song S. Narrative structures in Korean folktales: A comparative analysis of Korean and English versions I S. Song II Topics in Linguistics. 2017. № 2. С. 1 - 23.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования, данные о рецензенте не указываются.

Рецензия на статью

Рецензируемая работа представляет собой достаточно серьезно научное исследование. Основный предмет изучения, как отмечает автор - фольклоремы японских сказок в англоязычных переводах. Как показывает практика, вопросы перевода с течением исторического времени постоянно нуждаются в дополнении, коррективе, уточнении. Следовательно, работа актуальная и ее научная новизна кристаллизована в заголовочном блоке. Текст работы стилистически однороден, большая часть исследования находится в рамках собственно-научного повествования. Это подтверждается наличием терминов, новых понятий, концептов. Как отмечается в начале текста, автор исходит из положения «что фольклоремы как лингвокультурные единицы японского фольклора отражают уникальные культурные образы и реалии японской народной сказки, содержат богатую фоновую информацию, задавая обширные коннотации репрезентирующим их лексемам». Данная установка логически поддерживается на протяжении всей работы, а это, думается, и есть важная примета объективации проблемы. Стоит отметить, что «актуальность исследования обусловлена обращением к комплексной проблеме интенсивного взаимодействия языков, культур и менталитетов», «новизна связана, прежде всего, с обращением к оригинальному материалу фольклорем японской сказки, до сих пор не выступавшему объектом специального исследования». Неплохо прописаны исследовательские задачи, их формулировка намечает путь решения - «сопоставить....», «определить...», «выявить...». Автор уточняет еще одну сложность, которая и, на мой взгляд, ориентирует исследование на верификацию проблемного спектра: «анализ японских сказок осложняется тем, что, будучи частью устного народного творчества, оригинальные варианты сказок на японском языке варьируют от источника к источнику». Mатериалом анализа являются 20 сказок на японском языке - I «Воробей с разрезанным

языком», I «Урасима Таро», I «^омотаро», 'ШЬОШ I «Как старик потерял

свою шишку», ^ШШШ I «Сказка о резчике бамбука и Лунной принцессе», ^Шй I «Зеркало из Mацуямы»,WflPЙlп I «История о Аояги»,Я£ I «Юки-Онна» и т.д. Базис методологии ориентирован на сравнительно-типологический принцип. Думается, что это продуктивно и действенно. Органично в работе звучит терминологический ряд, он органично сплетается в собственно аналитическим блоком. Такие понятия как «концепт», «мифологема», «мифема, «мифоним» явно статус работы значительно увеличивают. Статья правильно осложняется достаточным количеством цитаций, ориентир на работы О. Черепановой, А. Садоковой, Е. Mатвиенко, А. Костиной, В. Воробьева и других говорят качестве систематизации источников. Автор старается

целостно обобщить материал, далее же выйти на новый ряд исследовательских предположений, в данном случае можно говорить о так называемом синкретическом подходе. Промежуточные выводы по ходу текста так же, на мой взгляд, уместны, ибо они является отправными точками к финальной части. В статье весьма мало декларативности, более превалирует верифицированный анализ: «в ходе исследования выявлено, что по признакам единичности и уникальности выделяются следующие виды японских фольклорем: японские фольклоремы, представляющие собой единичный образ, изначально играющий уникальную роль в культуре; японские фольклоремы, представляющие образ, не являющийся изначально уникальным, но обладающий чертами, выделяющими его из класса подобных; японские фольклоремы, обозначающие целый класс предметов или существ, вызывающих культурно-специфичные ассоциации». Методически верно фиксируется буквальная работа с японскими сказками, при этом интересна «как бы внутренняя сторона, а не нарочито внешняя». Данный материал будет полезен для новых исследований сравнительно-типологического толка. Статью можно рекомендовать студентам профильным лингвистических направлений, магистрам, аспирантам. В тексте нет принципиально грубых фактических нарушений, форма не нуждается в технической правке. Работа самостоятельна, научно емка, привлекает в языке наличие таких оборотов как «следует подчеркнуть...», «таким образом...», «на наш взгляд...», «с практической точки зрения.», они есть связующий компонент диалога между потенциальным читателем и автором. Завершается исследование четко манифестированными выводами: «в результате исследования было выявлено три типа японских фольклорем: уникальные (единичные) образы; фольклоремы, обладающие уникальными характеристиками; фольклоремы, отражающие образы предметов или существ, вызывающих культурно-специфичные ассоциации. В англоязычной версии сказки японские культурные ценности нивелированы или замещены ценностями англосаксонского социума, и что особенно интересно, в его современной форме». Думается, что перспектива изучения «фольклорных элементов» потенциально множественна и работы смежной направленности могут быть созданы на материале рецензируемого труда. Статья «Фольклоремы японских сказок в англоязычных переводах: культурно-когнитивная асимметрия» может быть рекомендована к публикации в журнале «Litera».