Физический труд в изображении А. П. Чехова (на материале рассказов «Дом с мезонином» и «Моя жизнь») Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 811.161.1

Л. А. Чернова, М. А. Дубова

Физический труд в изображении А. П. Чехова (на материале рассказов «Дом с мезонином» и «Моя жизнь»)

Статья посвящена анализу концепта «труд» в рассказах А. П. Чехова «Дом с мезонином» и «Моя жизнь».

Цель статьи - представить разные точки зрения главных героев двух произведений А. П. Чехова на физический труд. Труд является главным предметом мыслительной и речевой деятельности центральных персонажей рассказов. Авторы исследуют особенности функционирования лексемы «труд» в каждом произведении на примере анализа центральных в сюжете рассказов диалогов персонажей, наиболее полно раскрывающих их мировоззрение и позицию по данному вопросу.

Сопоставительный анализ позволяет через исследование языковых средств художественных текстов конкретного автора выявить особенности раскрытия социальной проблематики произведения. Авторы акцентируют внимание как на центральной семе лексемы «труд», так и на её периферийных компонентах.

На основе проведённого анализа утверждается, что лексема «труд» занимает важное место в тексто-образовании обоих рассказов.

The article is dedicated to analysis of «labor» concept represented in A. P. Chekhov's short stories «House with the Mezzanine» and «My Life».

The research objective is to represent different points of view on labor, expressed by the main characters of two stories by A. P. Chekhov. Labor is the general matter of thought and speech activity of the main characters.

The authors research aspects of «labor» lexeme functioning in each short story on the example of plot-making dialogs, which better reveal life perception and point of view of the characters.

Comparative analysis allows to find out ways of discovering social issues involved in the stories through researching the linguistic means used in literary texts by a certain writer. The authors of the article emphasize both the core seme of «labor» lexeme and its peripheral components.

Based on this analysis, we may conclude that "labor" lexeme takes an essential place in both short stories.

Ключевые слова: лексема «труд», сема, периферийный компонент, точка зрения, диалог, социальная проблематика.

Keywords: manual labor, seme, peripheral component, point of view, dialogue, social issues.

Цель статьи - представить разные точки зрения персонажей двух произведений А. П. Чехова на физический труд. В обоих рассказах функционирует лексема «труд» [1], а точка зрения главного героя формируется и отстаивается в конкретной ситуации - в диалоге с оппонентом, что придаёт убедительность мнению ведущего персонажа.

Главный герой рассказа «Дом с мезонином», художник, когда-то успешно выставлявший свои картины, а теперь бесполезно проводящий время, страдая от тяжести в сердце, проживая далеко не лучший период в своей жизни, болезненно воспринимает окружающую действительность, в том числе жизнь простых людей, постоянно занятых тяжёлым физическим трудом, отбирающим у них все физические силы, не оставляющим свободного времени для духовной жизни, которая отличает человека от животного. Физический труд мыслится героем как нецелесообразная деятельность человека, как рабское занятие, не дающее возможности подумать о душе. Идея героя - освободить человека от грубого физического труда, чтобы он мог рассеять страх за жизнь своих близких. При существующем порядке вещей сделать это невозможно. Будучи художником, герой не может изменить ситуацию в этом плане, единственное, что он может, - это не работать при таком строе, чтобы не служить ему. Нельзя сказать, что этот герой не имеет своей точки зрения по поводу глобального изменения положения дел с физическим трудом. Он считает достаточным, чтобы люди занимались им по три часа в день, а остальное время могли использовать для себя, для своего развития. Но для этого физическим трудом должны заниматься все без

© Чернова Л. А., Дубова М. А., 2016

исключения. В таком случае люди могли бы избавиться от болезней, от страха за близких, от холода и голода, чтобы быть достойными лучшей человеческой жизни. Поскольку физический труд является главным предметом мыслительной и речевой деятельности главного персонажа, лексема «труд» занимает важное место в текстообразовании рассказа, о чём свидетельствует её количественный состав (9 языковых единиц), причём в соответствии с контекстом во всех примерах речь идёт именно о физическом труде, хотя в большинстве примеров (в 6 из 9) лексема «труд» употреблена без прилагательного «физический». Например:

- Вы не даёте ничего, вы своим вмешательством в жизнь этих людей создаёте лишь новые потребности, новый повод к труду [2];

Весь ужас их положения в том, что им некогда о душе подумать, некогда вспомнить о своём образе и подобии; голод, холод, животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности (с. 12);

- Освободить от труда! - усмехнулась Лида. - Разве это возможно? (с. 13);

- Представьте ещё, что мы, чтобы ещё менее зависеть от своего тела и менее трудиться, изобретаем машины, заменяющие труд, мы стараемся сократить число наших потребностей до минимума (с. 13).

Лексема «труд» сопровождается определением в случае негативной оценки физического труда или в случае участия лексемы «труд» в уточняющей конструкции:

- Нужно освободить людей от тяжкого физического труда, - сказал я (с. 13);

- Сделайте же для них ненужным грубый животный труд, дайте им почувствовать себя на свободе и тогда увидите, какая, в сущности, насмешка эти книжки и аптечки (с. 13);

- Если уж лечить, то не болезни, а причины их. Устраните главную причину - физический труд, и тогда не будет болезней (с. 14).

Лексема «труд» в рассказе «Дом с мезонином» содержит основную сему «деятельность», которая в словаре толкуется как деятельность целесообразная, но в контексте рассказа формируется её ассоциативное значение нецелесообразности:

- Нужно освободить людей от тяжкого физического труда, - сказал я (с. 13);

- Освободить от труда! - усмехнулась Лида. - Разве это возможно? (с. 13);

- Да. Возьмите на себя долю их труда. Если бы все мы, городские и деревенские жители, все, без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей, то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трёх часов в день (с. 13).

В качестве периферийного компонента текста выступает лексема «работа» (всего 2 языковых единицы), синонимичная лексеме «труд» по семантике, но отличная от неё по содержанию и функции в пространстве текста.

В одном случае лексема «работа» употреблена с одобрительной оценкой в контексте в сопровождении глагола «кипит», где речь идёт об активном труде учёных, писателей, художников, которые пытаются справиться с явлением вырождения человечества, чему виной является опустошающий силы людей физический труд.

В другом случае лексема «работа» использована в ином значении, то есть как «продукт труда» художника (в смысле картина). См. примеры:

У учёных, писателей и художников кипит работа, по их милости удобства жизни растут с каждым днём, потребности тела множатся, между тем до правды ещё далеко, и человек по-прежнему остаётся самым хищным и нечистоплотным животным, и всё клонится к тому, чтобы человечество в своём большинстве выродилось и утеряло навсегда всякую жизнеспособность (с. 14);

- Очевидно, вы высоко цените ваши работы (с. 15).

Кроме того, в изображении физического труда участвуют глаголы, обозначающие процесс труда:

- «трудиться» (книжн.) - 1 единица;

- «работать» (нейтр.) - 3 единицы и

- «гнуть спину» (фраз. ед., разг., неодобр.) - 1 единица.

Примеры:

- Представьте ещё, что мы, чтобы ещё менее зависеть от своего тела и менее трудиться, изобретаем машины, заменяющие труд, мы стараемся сократить число наших потребностей до минимума (с. 13);

- Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем по три часа в день, а остальное время у нас свободно (с. 14);

- При таких условиях жизнь художника не имеет смысла, и чем он талантливее, тем страннее и непонятнее его роль, так как на поверку выходит, что работает он для забавы хищного нечистоплотного животного, поддерживая существующий порядок (с. 15);

Филологические науки

И я не хочу работать и не буду... (с. 15)

Вы приходите к ним на помощь с больницами и школами, но этим не освобождаете их от пут, а, напротив, ещё больше порабощаете, так как, внося в их жизнь новые предрассудки, вы увеличиваете число их потребностей, не говоря уже о том, что за мушки и за книжки они должны платить земству и, значит, сильнее гнуть спину (с. 12).

Вступая в спор с молодой сельской учительницей Лидой Волчаниновой, герой с иронией относится к её «теории малых дел», когда она раздаёт жителям села книжки и лекарства, участвует в кружке местной молодёжи в борьбе с чиновниками в уезде, считая свою деятельность важной и полезной, в то время как люди страдают от холода, голода и тяжёлого труда, а физический труд её нисколько не интересует.

Практически ни художник, ни учительница Лида не в состоянии оказать какую-либо посильную помощь людям, занятым тяжёлым физическим трудом. Взаимные упрёки героев приводят к неразрешимости конфликтной ситуации и утрате общения.

Несколько иная картина складывается в ходе развития сюжета с героем другого рассказа А. П. Чехова - «Моя жизнь», хотя здесь развивается та же тема труда.

Мисаил Полознев, выходец из дворянской семьи, не имея достаточного образования, чтобы занять должность учителя, врача или стать писателем, то есть должность, связанную с умственным трудом, вынужден занимать себя неинтересным трудом служащего, постоянно выслушивать глупые замечания начальников и менять места службы одно за другим. После смены целого ряда служебных мест, не желая больше продолжать бесполезные занятия, похожие на машинный труд, Мисаил решает уйти со службы и заняться физическим трудом, где не надо оправдывать дворянскую наследственность и продолжать терпеть издевательства и «воспитательные» меры отца, побивавшего 25-летнего сына зонтиком и устраивавшего беспричинные приводы его в жандармское отделение для устрашения за уход со службы. Желание обрести самостоятельность и независимость от отца, дворянина по социальной линии и архитектора по профессии, деятельность которого сын не считал достойной уважения, вынудило Мисаила искать работу в сфере физического труда, с чем его отец никак не мог согласиться, считая этот факт унизительным для себя, для своей дворянской чести. Желая наказать сына, отец обещает лишить его наследства, что никак не повлияло на решение Мисаила приступить к физическому труду. Канцелярскую службу как вариант своей деятельности он отвергает, так как не считает её умственной, в отличие от отца, который любой нефизический труд признаёт умственным, даже канцелярский. Это противостояние сына и отца Полозневых обнаруживается в их споре по поводу умственного и физического труда, поэтому лексема «труд», обозначающая целесообразную деятельность человека, в большинстве случаев контекстуально употребляется в синтагмах «умственный труд» (4 примера) и «физический труд» (10 примеров).

Причина противостояния главных героев рассказа - сына и отца Полозневых - кроется в расхождении их представлений об умственном и физическом труде, поэтому в контексте рассказа синтагмы «умственный труд» и «физический труд» оказываются контрастными единицами, характеризующими взаимоотношения персонажей.

Для оценки физического туда старшим Полозневым (архитектором) и людьми, когда-то бывшими простыми рабочими и ставшими служащими, используется синтагма «чёрный труд» (2 употребления):

К тому же я знал очень хорошо, что это высокомерие, с каким он отзывался о чёрном труде, имело в своём основании не столько соображения насчёт святого огня, сколько тайный страх, что я поступлю в рабочие и заставлю говорить о себе весь город. И никто не относился ко мне так немилостиво, как именно те, которые ещё недавно сами были простыми людьми и добывали себе кусок хлеба чёрным трудом (с. 40).

Лексему «труд» в рассказе А. П. Чехова «Моя жизнь» сопровождают также периферийные языковые единицы с общей семой «деятельность» в следующих синтагмах: «духовная деятельность», «тяжёлая неприятная работа», «рабское занятие»:

Я не знал и не любил сельского хозяйства, и хотел было сказать ей, что сельское хозяйство есть рабское занятие, но вспомнил, что нечто подобное было уже не раз говорено моим отцом, и промолчал (с. 90);

Малярной работы не было, я опять жил впроголодь, добывая себе по 10-20 копеек в день, где придётся, тяжёлою, неприятною работой (с. 62);

Когда-то я мечтал о духовной деятельности, воображая себя то учителем, то врачом, то писателем, но мечты так и остались мечтами (с. 22).

В результате конфликта сына и отца Полозневых они становятся чужими людьми и перестают общаться.

Итог конфликтной ситуации в обоих рассказах одинаков - утрата взаимопонимания между близкими людьми.

Лексема «труд» выступает в качестве текстообразующего компонента для постановки социальной проблемы.

Примечания

1. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М.: «А ТЕМП», 2004. С. 706.

2. Чехов А. П. Дом с мезонином. Повести и рассказы / А. П. Чехов. М.: Худож. лит., 1983. С. 13. (Далее в тексте цитируется это издание с указанием страниц в круглых скобках.)

Notes

1. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu Tolkovyj slovar' russkogo yazyka[Dictionary of the Russian language] / S. I. Ozhegov, N. Y. Shvedova. M. "A TEMP". 2004. P. 706.

2. A. P. Chekhov Dom s mezoninom. Povesti i rasskazy [House with mezzanine. Novels and stories] / A. P. Chekhov. Moscow. Khudozh. lit. 1983. P. 13. (Hereafter this edition is cited on the pages indicated in parentheses.)

УДК 821.161.1

Е. М. Гордеева

Трансформация пасторально-идиллической образности в романе О. Ермакова «Транссибирская пастораль» и в повести С. Бардина «Пастораль»

Статья посвящена анализу пасторально-идиллической образности в русской прозе второй половины ХХ в. Материалом изучения являются роман О. Ермакова «Транссибирская пастораль» (1997) и повесть С. Бардина «Пастораль» (1990). Исследовательское внимание фокусируется на трансформации основных пасторальных оппозиций (город / деревня, цивилизация / природа), формирующих сюжет, систему образов-персонажей и авторскую концепцию данных произведений. Указывается, что и в «Транссибирской пасторали» О. Ермакова, и в «Пасторали» С. Бардина противопоставление города и деревни, цивилизации и природы, заявленное в начале произведений, по мере развития сюжета снимается, «напряжение» между составляющими рассматриваемой оппозиции постепенно сходит на нет. Подчеркивается, что роман О. Ермакова и повесть С. Бардина относятся к типу натурализованной пасторали.

Pastoral-idyllic figurativeness in the Russian prose of the second half of the 20th century is analyzed in the article. O. Ermakov's novel 'Trans-Siberian pastoral' (1997) and S. Bardin's story 'Pastoral' (1990) are the materials of the study. The researcher's attention is focused on transformation of basic pastoral oppositions (city/village, civilization/nature) that form the plot, system of images-characters and the author's conception of these works. It is noted that there is an opposition of a city and a village, civilization and nature in O. Ermakov's novel 'Trans-Siberian pastoral' and in S. Bardin's story 'Pastoral', stated at the beginning of the works, that disappears as the plot unwinds, 'tension' between opposition components gradually fades away. It is marked that O. Ermakov's novel and S. Bardin's story belong to naturalized pastoral type.

Ключевые слова: О. Ермаков, С. Бардин, «Транссибирская пастораль», «Пастораль», пасторально-идиллическая образность, натурализованная пастораль.

Keywords: O. Ermakov, S. Bardin, 'Trans-Siberian pastoral', 'Pastoral', pastoral-idyllic figurativeness, natural-izedpastoral.

Пастораль, зародившаяся еще в глубокой древности, широко представлена в русской прозе второй половины ХХ в. (В. Астафьев «Пастух и пастушка», А. Адамович «Последняя пастораль», Ю. Нагибин «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя», А. Чудаков «Ложится мгла на старые ступени» и др.). В современном литературоведении пастораль определяется и как жанр, и как модальность, объединяющая группу жанров. Вслед за Н. Т. Пахсарьян, Т. В. Саськовой под пасторалью мы понимаем исторически изменчивое жанровое образование, в основе которого лежит система ценностных оппозиций (деревня / город, мир / война, естественное / искусственное, природа / культура, цивилизация / природа и т. п.). Как указывает

© Гордеева Е. М., 2016 54