CC BY
51
УДК 82
Карданова Наталия Борисовна
кандидат филологических наук Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН (г. Москва)
natalia. [email protected]
ФИНАЛЬНОЕ ПРИВЕТСТВИЕ В ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ПОСЛАНИЯХ ПЕТРА I К ДОЖАМ ВЕНЕЦИИ
Статья посвящена анализу такого важного компонента царского послания к иностранному государю, как финальное приветствие, в котором нередко внимание адресата фиксируется на самом главном в послании. Анализ ведется на материале грамот царей Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей и Петра I.
Ключевые слова: грамота, дипломатическая переписка, финальное приветствие, Россия, Венеция, Петр Великий.
Финальное приветствие является важным компонентом царского послания к иностранному государю. В финальном приветствии внимание адресата нередко фиксируется на самом главном в послании.
Данный анализ ведется на материале грамот царей Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей и Петра I, хранящихся в Государственном архиве г. Венеции (Venezia. Archivio di Stato), частично опубликованных в таких авторитетных изданиях, как «Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными» и «Письма и бумаги императора Петра Великого», труды проф. Е.Ф. Шмурло и др.
В посланиях русских государей финальное приветствие адресату, которое следует за основным текстом и содержит пожелание ему здоровья и благополучия, появилось не сразу. В грамотах царя Алексея Михайловича от 23 ноября 1655 г. [24, стлб. 918-925], 3 июля 1656 г. [1, t. III] и 12 июля 1662 г. [1, t. III] финального приветствия нет.
Впервые оно встречается в грамоте Алексея Михайловича от 27 апреля 1668 г. [1, t. III; ср.: 24, стлб. 716], в которой говорится об интересах, объединяющих два христианских государства, и содержится пожелание развивать отношения с Венецией - и торговые, и военные. Вновь упомянув «християнский совет» европейских монархов, Алексей Михайлович метафорически вручает благополучие дожа во власть Провидения: «Ему жъ в оборону ваше Велеможство предаемъ» - и желает (лексема «желаемъ») успеха в военных трудах: «и во умножение благополучного счастливого пребывания над неприятели желаемъ» [24, стлб. 720].
Как видим, финальное приветствие логически вытекает из «дела» (основного текста) грамоты и содержит пожелание адресату успеха именно в военных трудах.
С грамотой от 1688 г. по выполняемой коммуникативной задаче сходна грамота Алексея Михайловича от 11 октября 1672 г. [1, t. III; ср.: 24, т. IV, стлб. 766-767], в которой находим финальное приветствие, схожее с рассмотренным выше, - метафорическое вручение благополучия дожа в руки Господа и пожелание дожу военных успехов.
В грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей от 5 мая 1686 г. [3] финальное приветствие не вытекает логически из его содержания, как в рассмотренных нами грамотах Алексея Михайловича. К ее основному тексту, сообщавшему о прибытии в Москву польских послов, которые привезли царю послание от дожа, составитель присоединил пожелание адресату здоровья и благополучия формальнологически: «и при семъ обьявлении мы великии государи наше царское величество вашеи велмож-ности желаемъ от господа бога многолетного здоровья и счастливаго во владетелствах ваших поведения и правления».
Следующая грамота царей Иоанна и Петра Алексеевичей от 5 ноября 1686 г. [5] содержала сообщение о запланированном царями на март военном походе на Крымского Хана. Русские государи рассчитывали на параллельные действия со стороны дожа и ходатайствовали перед ним о совместном выступлении христианских государств против общего неприятеля. Именно после упоминания конечной цели совместных военных действий следует ходатайствовать о получении ответа от дожа, к которому присоединено финальное приветствие: «Мы великие государи наше царское величество желаемъ и здравие ваше всемогущему господу богу в сохранение предаем и счастливаго во владатель-ствах вашихъ поведения и правления желаем».
Таким образом, финальное приветствие логически следует из ходатайства царей об ответе, предшествующего финальному пожеланию здоровья и благополучия, что свидетельствует о важности этого ответа для адресата. Логически такая структура грамоты, именно ее концовка, подводит к цели обращения царей к дожу.
Можно сделать вывод, что грамота, на первый взгляд, содержащая царское «объявление» о готовящемся походе, на самом деле имела своей целью получение ответа на вопрос, выступит ли дож в поход в назначенное время.
В верительной грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей дожу Марко Антонио Джустиниано от 25 января 1687 г. [25, стлб. 1251-1253] представлена та же формула, что и в грамоте царей в Венецию от 5 мая 1686 г., однако в ней использован
100
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ N° 3, 2012
© Карданова Н.Б., 2012
стилистически высокий церковнославянизм «здравия» вместо исконно русского «здоровья»: «...же-лаемъ от господа бога многолетного здравия». Новая формула с этим церковнославянизмом и будет воспроизводиться в последующих текстах грамот, что позволяет говорить о ней как о стилистически нейтральной.
Грамота царей Иоанна и Петра Алексеевичей от 9 марта 1687 г. [4], написанная в самом начале похода 1687 г., содержит ходатайство о присоединении к русским войскам венецианского союзника. Завершающая ее формула финального приветствия повторяет формулу пожелания здоровья и благополучия предыдущей грамоты от 25 января 1687 г., а за нею следует ходатайство о военных действиях союзника: «в вышеимянованной общей военной промыслъ с стороны вашей охотного ж приуготовления». Как нетрудно заметить, именно здесь, включив ходатайство в финальное приветствие, составитель грамоты позволил себе повторить ходатайство еще раз и прямо сказать о необходимости немедленного выступления войск союзника.
В грамоте от Иоанна и Петра Алексеевичей от 26 октября 1687 г. [6] сообщалось о прошедшей военной кампании, о наступательных действиях русской армии и измене украинского гетмана, которая была раскрыта. Понятно, что финальное приветствие не могло быть логически связано с такого рода концовкой «дела», отсюда - присоединение его к основному тексту при помощи слов «о чемъ обьявив»: «о чемъ обьявивъ желаемъ мы великие государи наше царское величество вашей велмож-ности от господа бога многолетного здравия.» (ср. в основном тексте «а сею нашею царского величества грамотою любително ж вамъ обьявляемъ»).
Грамота царей Иоанна и Петра Алексеевиче от 13 февраля 1688 г. [2] представляла собой ответ на послание дожа, где говорилось о военных успехах венецианцев и содержалось ходатайство о немедленном военном выступлении царей. Ее авторы заверяли адресата в своей готовности к таковым действиям, несмотря на все сложности далекого пути в Крым.
Следующее далее финальное приветствие не вытекает из основной части, оно присоединено к основному тексту при помощи формального «И при сем обявлянии» (в тексте нет формулы-«объявления») и представляет собой стилистически нейтральное клише; это позволяет предположить, что ответная грамота содержала дипломатически уклончивый ответ, а потому не представляла интереса для ее авторов.
В грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей от 18 марта 1695 г. [7] авторы поздравляли дожа с военными победами, сообщали о своих военных планах и ходатайствовали о параллельных действиях со стороны венецианцев. Затем следовало фи-
нальное приветствие, в котором вновь появляется «И при семъ обьявлении...», хотя в основном тексте грамоты лексемы «объявлять» мы не находим.
Таким образом, в грамотах Алексея Михайловича формула финального приветствия обусловлена содержанием основного текста (когда речь идет, например, о военных действиях, - следует пожелание военных успехов). В грамотах царей Иоанна и Петра Алексеевичей вырабатывается некий семантически и стилистически нейтральный вариант (пожелание здоровья и благополучия); в случае необходимости к нему присоединяются пожелания, непосредственно связанные с основным текстом грамоты, и именно поэтому в некоторых случаях финальное приветствие позволяет точнее определить коммуникативную задачу всей грамоты.
Структура финального приветствия в трех грамотах Петра, отправленных в Венецию в 1696 г. -от 11 июня [8]; от 30 июля [16] и от 7 августа [15] -та же, что была обнаружена нами в грамоте Иоанна и Петра Алексеевичей от 18 марта 1695 г. [7]: она содержит пожелание от лица царя здоровья (церковнославянизм здравие: «многолетного здравия») и успешного правления.
Во всех трех грамотах финальное приветствие совпадает: «При сем желаемъ мы великий государь наше царское величество вашему светлейшеству от Господа Бога многолетнаго здравия и счастливаго во владетелствахъ вашихъ».
В грамоте Петра от 30 ноября 1697 г. [9], в которой союзной Венеции сообщалось, что русскому гарнизону удалось снять осаду объединенных турецких и татарских военных сил, стремившихся отвоевать свои прежние владения, после финального приветствия - традиционного пожелания здоровья и успешного правления - было выражено «желание» царя получить информацию о военных действиях Венеции прошлым летом. Иначе говоря, просьба сообщить информацию о военных действиях союзника была запрошена в формуле финального приветствия и представала как формула вежливости. Таким образом истинная цель написания грамоты была завуалирована.
Следующие две Петровские грамоты - от 11 июня 1696 г. [8] и 28 ноября 1699 г. [10] - содержали сообщения о возвращении в Венецию корабельных мастеров. В июне 1696 г. Петр, остро нуждаясь в специалистах для строительства русского флота, ходатайствовал перед дожем об их присылке в Россию, обещая им царскую «милость» и «отпуск» из России без задержания. По выполнении работы, в 1699 г. часть мастеров была отправлена на родину, другие остались для завершения строительства корабля, после чего в 1700 г. также отбыли в Венецию. В обоих случаях при отъезде мастеров Петр счел необходимым написать грамоту дожу, в которой объяснялась происшедшая задержка, поблагодарить дожа и пожелать ему вся-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 3, 2012
101
ческого благополучия. С точки зрения синтаксиса формула благодарности включена в формулу финального приветствия, как и пожелание здоровья («вручив здравие ваше в сохранение всемогущему»): здесь использованы лексические средства иного стилевого регистра, более высокого. Пожелание дожу благополучного правления, где использовано известное нам клише «желаемъ от него счастливого во владениях вашихъ поведения», включает также принципиально новое пожелание - развития дипломатических отношений Венеции с Россией: «с пространством в дружбе нашей наилутче-го состояния», - именно оно содержит главную информацию о стремлении русского царя к укреплению сотрудничества со «Светлейшей республикой».
В грамоте Петра от 8 июля 1700 г. [11] находим те же три формулы, что и в предыдущей грамоте (благодарность, пожелания здоровья и счастливого правления) и сходную синтаксическую конструкцию.
Две грамоты Петра к дожу от 7 декабря 1710 г. разного содержания - в защиту греческой церкви в Венеции [10; С№55] и с сообщением о новых завоеванных балтийских «провинциях» с разрешением торговать там подданным дожа [12] - содержат одинаковые финальные приветствия: «При семъ вашей светлости и яснейшей речи посполи-тои от господа бога многолетного здравия и счастливого пребывания желаем». Здесь использовано уже известное нам клише нейтрального стиля, адресатом выступает не только дож, но и «яснейшая речь посполитая». Кроме того, исчезает «во владе-телствах ваших», что позволяет интерпретировать царское пожелание более широко.
Такое же финальное приветствие находим в верительной грамоте российскому посланнику Петра в Венеции барону Урбиху от 9 января 1711 г. [14].
Несколько модифицируется уже известное нам нейтральное клише в финальном приветствии в четырех Петровских грамотах 1716 г.: от 18 января -в «Верительной Беклемишеву» [18]; от 30 апреля -в «Ходатайстве в пользу капитана-командора М. Змаевича [19]; от 14 июня - в «Рекомендательной гр. Савве Владиславовичу» [17] и от 16 октября - в Поздравлении венецианцев в войне их с турками [20]: «При семъ вашеи светлости и яснейшей речи посполитои желаемъ от господа бога здравия и всякого благополучия». В пожелании «здравия» адресату исчезает определение «многолетного». Вместо пожелания благополучного правления находим «и всякого благополучия», которое могло бы быть адресовано любому высокому лицу; для словосочетания «счастливого пребывания» в качестве замены был найден эквивалент «благополучия».
В грамоте от 18 января 1719 г. - ответной на грамоту дожа от 6 августа 1718 г. о заключении мира с турками [21] - наряду с финальным приветствием содержится специальное указание на готовность к продолжению дипломатических отношений.
Обязательный компонент формулы пожелания -лексема «желаемъ»: она встречается во всех грамотах Петра, причем именно в форме первого лица множественного числа. Второй обязательный компонент формулы пожелания - ссылка на волю Провидения, ниспосылающего государю здравие и благополучное правление: «от господа бога». Опущена она лишь в грамоте от 18 января 1719 г.
Иную, особую лексическую форму пожелания адресату содержат грамоты от 28 ноября 1699 г. [22] (о судовых мастерах, присланных в Россию из Венеции) и от 8 июля 1700 г. [23, с.186] (об отпуске этих мастеров на родину), в которых выражалась благодарность Петра за их присылку: вместо «желаемъ многолетного здравия» здесь находим лексические средства более высокого стилистического регистра «вручивъ здравие ваше в сохранение всемогущему»/«вручаемъ здравие ваше в сохранение всемогущему господу богу».
Форма «многолетного здравия» вновь появляется в грамоте от 7 декабря 1710 года [13]. В четырех грамотах 1716 г. эта лексема исчезает; упрощается формула пожелания благополучного правления («и всяго благополучия»).
Проведенный нами анализ позволяет сделать вывод о том, что финальное приветствие лишь на первый взгляд представляется формулой вежливости, приложением к основному тексту царской грамоты, вводимым словосочетанием «при сем». Точнее, формула вежливости может быть таким приложением, когда автор грамоты не считает нужным повторить еще раз важную для него идею, как правило, ту, ради которой и была написана грамота. Это становится возможным благодаря тому, что это - единственная гибкая и подверженная эволюции часть протокола, допускающая введение дополнительной информации. Как с точки зрения семантической (пожелание здоровья и благополучия позволяет включать и другие пожелания и другую информацию), так и с точки зрения синтаксиса (допускающая расширение синтаксической структуры за счет добавления деепричастных оборотов или другого предложения). Именно в силу этого в пределах формулы финального приветствия возможно использование новых лексических форм. Их появление может быть объяснено эволюцией речевого этикета.
Библиографический список
1. Venezia. Archivio di Stato. Cerimoniali, t. III.
2. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 13.
3. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 14.
4. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 15.
5. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 16.
102
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2012
6. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 23.
7. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 36.
8. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 43.
9. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 48.
10. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 50.
11. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 51.
12. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. №55.
13. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. №59.
14. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 61.
15. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 64
16. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 65.
17. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 68.
18. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 70.
19. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 71.
20. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 72.
21. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 75.
22. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740. № 83.
23. Журнал Министерства Народного Просвещения. - 1894. - № 11.
24. Памятники дипломатических сношений с державами иностранными. Т. IV. - СПб., 1856.
25. Памятники дипломатических сношений с державами иностранными. Т.Х. - СПб., 1871.
УДК 82.09
Кихней Любовь Геннадьевна
доктор филологических наук Институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова (г. Москва)
Меркель Елена Владимировна
кандидат филологических наук Технический институт (филиал) Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова» (г. Нерюнгри)
ПОЭТ И ЯЗЫК: К ВОПРОСУ О ПОЭТОЛОГИЧЕСКИХ СТРАТЕГИЯХ О. МАНДЕЛЬШТАМА И М. ЦВЕТАЕВОЙ
В статье на примере творчества Осипа Мандельштама и Марины Цветаевой анализируется диалектика взаимодействия поэта и языка, на котором он пишет. В процессе анализа стихотворений указанных поэтов доказывается, что и Мандельштам, и Цветаева используют все фонетические и семантические возможности, предоставляемые языком, и в то же время они открывают новые, еще не использованные ранее его потенции.
Ключевые слова: язык, поэтологические стратегии, поэтическая семантика, фонемосемантика.
Иосиф Бродский в своей «Нобелевской речи» высказал мысль о том, что поэт не только использует язык как материал для построения лирических конструкций, но и сам является «средством языка к продолжению своего существования» [1, с. 67].
Разумеется, подобная взаимообусловленность поэта и языка существовала во все времена. Но в эпоху Серебряного века, когда остро ощущалась завершенность «риторической стадии» развития литературы, симбиотические механизмы заработали в полную силу. Поэты модернистских течений подвергли критике позитивистское понимание слова как средства, противопоставив ему «слово-Логос», «слово как таковое», обладающее самостоятельным бытием, энергетической мощью и способностью магически воздействовать на окружающую действительность. Данное, мифопоэтическое
по своей сути, представление о слове инициировало новый тип диалога поэта и языка. А это привело к появлению новых поэтологических стратегий, наиболее ярко проявившихся в творчестве Осипа Мандельштама и Марины Цветаевой.
«Симбиотические» стратегии взаимодействия поэта и языка в случае О. Мандельштама проиллюстрируем на примере его стихотворения «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма...» (1931).
По логико-синтаксической структуре стихотворение напоминает жертвенный обет, молитву. Оно выдержано в форме обращения к «отцу», который может сохранить или не сохранить «речь» поэта, то есть к некоему высшему началу, причем за свершение его просьбы поэт налагает на себя определенные обязательства.
К кому обращена мольба? Думается, что не к Всевышнему, не к народу и уж, конечно, не к кон-
© Кихней Л.Г., Меркель Е.В., 2012
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2012
103
