CC BY
62
ПУБЛИКАЦИИ
УДК 130.2:821.161.1 ББК 87.3(2)61-07:83.3(2)
ФИЛОСОФЫ НЕ МОЛЧАТ.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПУБЛИКАЦИИ СТАТЬИ С.Л. ФРАНКА
«ДОСТОЕВСКИЙ - САМЫЙ РУССКИЙ ИЗО ВСЕХ РУССКИХ»
ОКСАНА НАЗАРОВА Высшая школа философии,
Каульбахштрассе 31, г. Мюнхен, D-80539, Германия,
E-mail: [email protected]
Вниманию читателей предлагается перевод с немецкого языка статьи С.Л. Франка «Достоевский - самый русский изо всех русских», относящейся к серии публикаций Франка о Достоевском, которые увидели свет с 1930 года по 1934 год как в русских, так и в немецких печатных изданиях. В предисловии анализируются обстоятельства публикации статьи Франка и объясняется факт его обращения к творчеству Достоевского, который связан с изменением социально-политической ситуации в Германии в начале 30-х годов XX века.
Ключевые слова: философия С.Л. Франка, гуманизм Ф.М. Достоевского, русский писатель-мыслитель, личность, страдание, святость, трагичность жизни.
PHILOSOPHERS ARE NOT SILENT. THE FOREWORD TO THE PUBLICATION OF THE FRANK ARTICLE «DOSTOEVSKY IS THE MOST RUSSIAN OF ALL RUSSIAN»
OXANA NAZAROVA
Высшая школа философии,
Kaulbach str. 31, Munich, D-80539, Germany,
E-mail: [email protected]
The text of S.L. Frank's article «Dostoievsky. The most Russian of all Russian writers» in translation from German is proposed to readers kind attention. The article is one of the series of Frank's published works about Dostoyevsky that came into the world in the period starting from 1930 to 1934 in Russian prints as well in German ones. The foreword contains the analysis of the reasons to print Frank's article as well as it gives explanation to the reason why he addresses Dostoyevsky's creative work which appears to have connection to the changes into social politic situation in Germany that took place in the early 30th of the XX century.
Key words: Frank's philosophy, Dostoevsky's humanism, Russian writer and thinker, personality, anguish, sanctity, tragic nature of life.
Статья «Достоевский - самый русский изо всех русских», которую мы представляем читателям, была написана Семеном Людвиговичем Франком на не-
мецком языке и в 1931 году опубликована в газете «Germania»1. Она относится к серии его публикаций о Достоевском, увидевших свет с 1930 года по 1934 год как в русских, так и в немецких печатных изданиях. Бсльшая часть этих текстов была собрана в сборнике «Русское мировоззрение» (СПб., 1996)2 и уже известна российской читающей публике. Из всей серии остается непереведен-ной работа под названием «Кризис гуманизма. Размышление с точки зрения Достоевского»3 и ненайденной работа «Русский христианский мыслитель: обзор жизни и учения Достоевского»4, опубликованная Франком в русском эмигрантском немецкоязычном издании «Eine Herde und ein Hirt»5, которое было запрещено в нацистской Германии и следы которого пока не удается найти ни в одной из немецких библиотек.
Поскольку в указанных статьях Франка речь идет о русском писателе Достоевском, кажется, что философ выступает в роли историка русской литературы. Тем более что внешним фактором для их появления послужила круглая дата - 50-летие со дня смерти писателя. Но следует принять во внимание годы появления этих статей, для того чтобы понять их истинный смысл, а также принять во внимание методологию франковского анализа исторических явлений, согласно которой таковые должны рассматриваться, в первую очередь, как «обнаружение духовно-жизненных сил и устремлений»6 [курсив мой. - О.Н. ], и его представление о социуме как объективации духа7.
Живя в эмиграции в Берлине, Франк - внешне представлявшийся «чистым философом», а на поверку обладавший удивительным чутьем реальности - рано почувствовал, что с немецким духом что-то неладно8. И действительно, в 1924 году национал-социалистическая рабочая партия впервые попала в парламент, а в 1930 году она набрала на выборах уже 18,3 процента голосов. И в том же году Франк заговорил: он публиковал статьи и выступал с лекциями, в которых вел речь о Достоевском и о специфике его гуманизма9, о свободе, которая есть сущ-
1 «Германия» (нем.).
2 «Из духовной мастерской Достоевского» (1930), «Вера Достоевского» (1931), «Достоевский и кризис гуманизма (к 50-летию дня смерти Достоевского)» (1931), «Апостол человечности» (1931), «Легенда о Великом инквизиторе» (1933-1934).
3 Die Krise des Humanismus. Eine Betrachtung aus der Sicht Dostojewskijs // Hochland. Kempten und Munchen, 1931.
4 Ein russischer christlicher Denker: ein Blick in Dostojevsky’s Leben und Lehre // Eine Herde und ein Hirt. Lemgo, 26 mars 1933.
5 «Паства и пастырь» (нем.).
6 См.: Франк С.Л. Религиозно-исторический смысл русской революции // Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 119 [1].
7 Выражаясь гегелевским языком.
8 См.: Буббайер Ф. Жизнь и творчество русского философа. М.: РОССПЭН, 2001. С. 182 [2].
9 Называя Достоевского «самым русским изо всех русских» в статье, написанной по-немецки и опубликованной в газете под названием «Германия», Франк, по сути дела, стремится подчеркнуть, что гуманизм писателя является выражением сущности русского народного духа, а его романы - это послание русского народа «европейскому человечеству» и в особенности Германии, в которой он обрел свою популярность.
ностное качество человека и основа его богоподобия, о необходимости любить и уважать свободу человеческой личности, признавать ее абсолютное достоинство и неотъемлемые права, а также об опасности антигуманизма, «презрения к человеку», которая грозит пошатнуть «основы духовного общежития». В 1933 году нацистская партия становится правящей и единственной законной партией в Германии, Франк получает предупреждение: в начале 1934 года после лекции под названием «Легенда о Великом инквизиторе» один гестаповец обратился к сыну Франка Виктору: «Скажите вашему отцу, чтобы он вел себя поосторожнее. Мы прекрасно понимаем, что он имеет в виду в своей лекции»10.
Однако, кроме гестаповцев, Франка в то время никто не услышал. Русский философ-эмигрант в качестве идеолога в Германии был не нужен. Немецкая общественность осталась равнодушной к его «духовным прозрениям»11. Но философ оказался прав, о чем свидетельствует эволюция того издания, в котором была опубликована представляемая статья.
Газета «Germania» была близка к одной из самых влиятельных в период Германской империи и Веймарской республики немецкой Партии Центра, выражавшей интересы католической части населения страны. Она была основана Комитетом берлинских католиков, к которому принадлежал политик, член Партии Центра Фридрих фон Келер (1820-1901), ставший ее многолетним директором. Первый номер газеты увидел свет 28 декабря 1870 года в Берлине. Выходила газета с периодичностью два раза в день. Ее первым шеф-редактором стал Фридрих Пильграм, стремившийся придать газете как религиозный (католический), так и национальный характер: полное название издания звучит как «Германия: газета для немецкого народа»12. Под руководством шеф-редактора Пауля Маюнке (1842-1899) газета превратилась в одну из самых важных католических ежедневных газет. Во времена Веймарской республики издание имело постоянный тираж 43000 экземпляров. Разместив на своих страницах 2 июля 1933 года статью «Наше «Да» новой Германии», газета приняла нацистскую политику унификации13. Восторжествовала та бесчеловечность, о
10 См.: Буббайер Ф. Жизнь и творчество русского философа. С. 183.
11 Сложность вхождения русской эмигрантской мысли в европейское пространство и нежелание западной общественности воспринять экзистенциальный опыт русских интеллектуалов-эмигрантов тематизирует В. Кантор в своей статье «Русская философия в Германии: проблема восприятия» [3]. Объяснение данному факту он находит у Веры Пирожковой: «Несмотря на интенсивную интеллектуальную жизнь Германии в 1918-1933 гг., несмотря на живой интерес к России, многие доклады и лекции тех, кто остался в Германии, и их личные дружбы с немецкими мыслителями (укажем хотя бы на дружеские отношения между С. Франком и Николаем Гартманом), интерес к русской философии и русским философам оставался более интеллектуальным, чем экзистенциальным. Феномен «Россия» изучался со всех сторон как некий привлекающий или пугающий объект, не имеющий, однако, отношения к непосредственному ходу собственной жизни и собственных интеллектуальных построений» [4, c. 138].
12 «Germania: Zeitung fur das deutsche Volk».
13 Политика унификации включала в себя первоначально административную унификацию, т.е. ликвидацию самостоятельности германских земель, а затем - «упорядочивание» партий, профсоюзов и прочих организаций.
которой предупреждал Франк: христианское, а значит, гуманистическое издание, отстаивавшее права католиков - преследуемой во времена «культур-кампф»14 группы немецких граждан, присоединилось к политике уничтожения различий и встало на путь антигуманизма, что все же не спасло его от закрытия. 31 декабря 1938 года газета «Germania» прекратила свое существование15.
Опубликование Франком серии статей о Достоевском служит подтверждением тому, что философы не молчат. Голос философа тихо звучит со страниц печатных изданий и лекторских кафедр. Однако его предупреждения, как правило, остаются неуслышанными. Его речи обычно кажутся отвлеченными, не имеющими никакой связи с реальностью16. И нужно пройти через «тяжкий путь чистилища»17, чтобы понять его правоту. И как отклик «с той стороны» преисподни на предупреждение Франка звучат слова протестантского пастора Мартина Нимёллера18, который, будучи националистом и антикоммунистом, поддержал приход к власти Гитлера, а позднее, сам пройдя концлагеря Заксен-хаузен и Дахау, до конца жизни отстаивал необходимость любить и уважать свободу любого человека и не молчать:
«Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза.
14 «Культуркампф» (нем. Kulturkampf - борьба за культуру) - распространенное в литературе наименование мероприятий правительства О. ф. Бисмарка в 70-е гг. XIX в. против католической церкви - главной опоры католической партии «Центра», которая выражала антипрусские тенденции. В ходе «культуркампф» были проведены законы о запрещении священникам вести политическую агитацию, о лишении духовенства права надзора за школами, о передаче в руки государства дела и подготовки и назначения на должности духовных лиц и пр. (см.: Михайлов М.И. Статья «Культуркампф» в «Большой советской энциклопедии» (Большая Советская Энциклопедия. Т. XIII [Конда - Кун]. М., 1973)). Для Германии речь шла об освобождении от влияния и силы организованного католического меньшинства. Политические по своей сути мероприятия проводились Бисмарком под флагом борьбы за общее культурное воссоединение нации. Отсюда и название этой серии мероприятий - «культуркампф».
15 Информация о газете «Germania» была почерпнута в немецкой Википедии (http:// de.wikipedia.org/wiki/Germania_%28Zeitung%29) и в «Большой энциклопедии Мейера» (http:/ /www.zeno.org/Meyers-1905/A/German%C4%ADa+%5B2%5D).
16 Филипп Буббайер приводит на страницах своей книги запись из дневника американца Алексиса Бэбина, преподававшего английский язык в Саратовском университете и слушавшего лекцию Франка при его вступлении в должность декана историко-филологического университета: «[Франк] говорит скучно. На лекции присутствовало довольно много народу, раздавались вежливые аплодисменты. Смысл ее был здравый и консервативный - призы в распространению культуры, дабы спасти страну от условий, подобных нынешним» [2, c. 128] (курсив мой. - О.Н.). Речь профессора философии российской публике в революционном 1917 году также показалась слишком отвлеченной, далекой от реальности.
17 Словесный оборот, используемый Франком в работе «Крушения кумиров».
18 О Мартине Нимёллере см. статью в российской Википедии.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать» 19.
Список литературы
1. Франк С.Л. Религиозно-исторический смысл русской революции // Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 119-137
2. Буббайер Ф. Жизнь и творчество русского философа. М.: РОССПЭН, 2001. 328 с.
3. Кантор В.К. Русская философия в Германии: проблема восприятия // Историко-философский ежегодник 2007. М.: Наука, 2008. С. 404-423.
4. Пирожкова В. Русские философы-изгнанники в Германии // Русская религиозно-философская мысль ХХ века. Питтсбург, 1975. С. 133-142.
References
1. Frank, S.L. Religiozno-istoricheskiy smysl russkoy revolyutsii [Religious and historical sense of the Russian revolution], in Frank, S.L. Russkoe mirovozzrenie [Russian world view], Saint-Petersburg: Nauka, 1996, pp. 119-137.
2. . Bubbayer F Zhizn’ i tvorchestvo russkogo filosofa [The life and work of a russian philosopher 1877-1950], Moscow: ROSSPEN, 2001, 326 p.
3. Kantor VK. Russkaya filosofiya v Germanii: problema vospriyatiya [The Russian philosophy in Germany: perception problem], in Istoriko-filosofskiy ezhegodnik, Moscow: Nauka, pp. 404-423.
4. Pirozhkova V Russkie filosofy-izgnanniki v Germanii [The Russian philosophers exiles in Germany] in Russkaya religiozno-filosofskaya mysl’ XX veka [Russian religious and philosophical thought of the ХХ century], Pittsburg, 1975, pp. 133-142.
19 Мартин Нимёллер. «Когда они пришли...» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// ru.wikipedia.org/wiki/Нимёллер Мартин/
ДОСТОЕВСКИЙ - САМЫЙ РУССКИЙ ИЗО ВСЕХ РУССКИХ1.
К 50-ЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ ПОЭТА: ЧЕЛОВЕК И ТВОРЧЕСТВО Проф. Семен Франк
10 февраля исполняется 50 лет со дня смерти Достоевского. За истекшие полвека Достоевский - образно говоря, «самый русский» изо всех русских поэтов и мыслителей, сам проявлявший очень мало симпатии и понимания по отношению к культурному типу западного человека, - стал для всего европейского человечества и в особенности для Германии самым любимым и ценимым русским писателем. Этот на первый взгляд необычный факт, в сущности, легко объясним. Достоевский не является реалистическим писателем в обычном смысле этого слова, он - не учитель нравов. Лишь самое наивное сознание способно принять его образы - этих философствующих убийц, идеалистически настроенных девиц, великодушных негодяев и пр. - за достоверное отображение реальных типов русского человека. У Достоевского речь всегда идет о последних, скрытых глубинах человеческого духа, об основах человеческого существования, как правило остающихся скрытыми для повседневной реальности за тем, что является принятым, общепризнанным и терпимым в человеческих отношениях и в человеческом сознании. Его персонажи и их поступки представляют собой, так сказать, лишь символы духовных сил, которые имеют власть над человеческой душой и составляют ее истинную сущность. Но эти силы изначально не являются ни «русскими», ни «западными», а общечеловеческими - и «западными», и «восточными». В глубине человеческого духа Достоевский делает некоторые открытия всеобщего значения, которые западный человек также ощущает как проявления глубочайших тайн человеческого сердца.
Трагическая жизнь писателя
Федор Достоевский был сыном врача. Он родился в 1821 году в Москве, получил образование военного инженера, но не посвятил себя этой профессии, а сразу же после окончания Инженерного училища занялся литературной деятельностью. В 1843 году2 24-летний Достоевский опубликовал свое первое произведение «Бедные люди», которое вызвало восторг критиков и публики. Затем последовал ряд новелл. В 1849 году Достоевский был арестован из-за участия в тайном студенческом кружке, в котором изучался тогдашний французский социализм. Как известно, Достоевский был приговорен к смертной казни и лишь на эшафоте узнал о том, что она была заменена на каторжные работы в сибирских каменоломнях. Мучительное ожидание предстоящей смертной казни он описал в одном из своих романов3. Четыре года он провел в
1 Dostojevsky — der russischste Russe. Zum 50. Todestag des Dichters: Mensch und Werk // Germania. Berlin, 1931, 8 Februar.
2 Опечатка. В 1845 году. — О.Н. (Далее по тексту все сноски сделаны автором - О.Н.)
3 Имеется в виду роман «Идиот».
сибирских рудниках. Пережитое там он художественно изобразил позднее в «Записках из мертвого дома». В 1859 году, проведя в Сибири еще пять лет, он вернулся вначале в русский провинциальный город Тверь, а затем - в Петербург. В те ужасные годы он заболел эпилепсией, приступами которой продолжал страдать всю свою жизнь. В Петербурге он посвятил себя журналистской деятельности: большинство его критически-публицистических статьей собраны в «Дневнике писателя». Угнетаемый постоянной нуждой и долгами, страдая от сильной болезни, он писал тогда для текущего номера журнала часто с большой поспешностью свои гениальные романы: «Раскольников»4, «Бесы», «Идиот», «Братья Карамазовы». Его последним успехом и в то же время лебединой песней стала исполненная пророческого пафоса речь на открытии памятника Пушкину в Москве в 1880 году. Вскоре после этого он скончался.
*
Достоевский является типично русским писателем-мыслителем. Чистое искусство и мышление связаны у него в нерасторжимое единство. Он не пишет тенденциозных романов, но дает возможность жизни говорить самой за себя - той жизни, которая является проявлением скрытых глубин человеческого духа. Когда Достоевский открывает эти, обычно непознанные, но все же такие близкие нам глубины духа, последние тайны человеческой души как будто озаряются молнией и мы получаем неожиданную возможность увидеть сущность и проблематику человеческой жизни.
На каких великих идеях Достоевского зиждется его мировая слава? Конечно, речь не идет о том, чтобы исчерпывающе представить его мировоззрение: мы здесь обозначим лишь самое существенное в нем, его основные моменты.
Почему человек страдает?
Первым делом следует назвать предельно чуткое отношение Достоевского к неминуемой трагичности человеческой жизни. Эта трагичность, с одной стороны, состоит в неизбежности страдания из-за общего несоответствия между истинными внутренними потребностями человеческой души и космическими и социальными условиями человеческой жизни и, с другой стороны, в глубокой укорененности морального зла в сущности человека. Достоевский безжалостно порвал с любого рода оптимизмом в трактовке как человеческой судьбы, так и человеческой сущности; он не верит в возможность путем чисто внешних человеческих усилий, политических и культурных мероприятий обеспечить человеку счастливую жизнь на земле, он также не верит в мнимую врожденную добродетель и разумность человека. И хотя в юности на него сильно повлиял романтический гуманизм Шиллера, Виктора Гюго и Жорж Санд, да и
4 «Преступление и наказание».
в своих поздних произведениях он также вспоминает о нем с любовью и признанием, он все же окончательно и бесповоротно преодолел оптимизм этого духовного направления.
Трагичность жизни - страдание человека и зло в мире - является для Достоевского центральной проблемой, вокруг которой вращаются все его мысли. Он ощущает эту трагичность очень глубоко и болезненно, поскольку в своем тончайшем сострадании всему человеческому признает незаменимость и абсолютную ценность любого, даже самого ничтожного человеческого существа. Даже абсолютное совершенство, последняя разумная гармония жизни, будь она возможна, не стоила бы слезы одного убиенного ребенка. И в небесном царстве, в последнем всеобщем примирении, мать жестоко убиенного ребенка не должна и не может простить убийце смертельные страдания своего дитя. Ответ на «злополучный» вопрос: почему вообще существуют страдание и зло в мире, не может быть найден рационально или благодаря практическим усилиям по улучшению мира. По собственному признанию Достоевского, он пришел к вере в Бога и в человека через глубочайшие бездны сомнения и отрицания. Ведь несмотря на беспощадную остроту, с которой он вскрывает проблему мирового зла, Достоевский не является неверующим или пессимистом. Свою веру в Бога он обретает не путем каких-то теоретических размышлений, логических заключений из устройства мира, которые, собственно, должны были привести к противоположному результату, но благодаря своего рода моральной очевидности, которая, вопреки всем возражениям, признает добро, любовь и красоту в качестве глубочайшей и первичной основы духа. Эта первооснова мирового бытия воплощается для него в образе Христа; и у него даже встречается парадоксальное заявление о том, что если бы было необходимо выбрать между истиной и Христом, то он выбрал бы Христа, а не истину.
Однако наиболее глубоким и своеобразным у Достоевского является данное им решение проблемы [определения] сущности человека. Как говорилось, он далек от любого оптимистического взгляда на человека. Пожалуй, никто кроме Достоевского столь глубоко и бесстрашно не обнажал последние бездны зла и подлости в человеческой душе. Его даже часто упрекали (и если встать на точку зрения эмпирического, пребывающего на поверхности восприятия, в определенной мере справедливо упрекали) в том, что он чрезмерно преувеличил злое начало в человеке, искусственно превратив его в чудовище; есть люди, способные увидеть в нем не более чем проницательного психопата-лога, превосходно изображающего извращения5. Но с точки зрения гуманизма Достоевского неоспорим тот факт, что зло является не только господствующим человеческим качеством, но в определенной мере принадлежит к изначальной сущности человеческой души. Ведь эту изначальную сущность Достоевский усматривает в элементарной несвязности, темной бесконечности и катастрофичности души человека. Именно в темном, иррациональном, слепом, демоническом, которое постоянно готово разорвать привычный мир господ-
5 См., например: Чиж В.Ф. Достоевский как психопаталог: очерк. М., 1885.
ствующей нравственности и мнимой разумности, выражается элементарное могущество истинной, глубочайшей сущности человека.
Мы и святость в нас
Но именно здесь пессимистическое восприятие человека Достоевским переходит в своеобразное оправдание человека. Это ощущается в первую очередь чисто эстетически: это бесстрашное стремление вглядеться в бездну падения человеческого сердца проистекает у Достоевского из любви к человеку. Достоевский не обращается с моральными обвинениями, человеческая подлость и злоба не вызывают у него отвращения. Напротив, перед судом господствующего морализаторства он - призванный адвокат проблематичной, темной глубины человеческого сердца. Подобно любящей матери, для которой живая душа ее ребенка остается дорогой и ценной, даже если он совершил преступление, Достоевский выступает против того осуждения, с которым весь мир относится к темному и слепому в человеке. Эта бездна принадлежит к сущности человека и потому Достоевский испытывает своего рода благоговение перед ней. Ведь он непосредственно ощущает в любой глубине человеческого бытия, даже если она предельно опасна и омерзительна, нечто абсолютное, а значит, божественное. Любое зло - высокомерие, тщеславие, злорадство, жестокость, ненависть и даже похоть - всегда имеет у Достоевского духовное происхождение; с его точки зрения, оно происходит из стремления души, отомстить за оскорбленную и униженную святость в человеке - истинный корень живой личности, или его право, пусть даже своим диким и извращенным способом, утверждать себя и настоять на своем. Это ни в коем случае не означает отрицание вины человека; напротив, понятие вины играет в нравственно-религиозном мировоззрении Достоевского центральную роль. Он всего-навсего стремится расширить и углубить сознание вины вплоть до парадоксальности; это сознание вины, руководимое истинной, безграничной христианской любовью, должно, по его мнению, принуждать каждого человека чувствовать себя ответственным за все зло мира. Но эта же любовь должна давать возможность увидеть святое и справедливое начало в любых инстинктах и страстях, которые с точки зрения морали выступают носителями зла.
Для Достоевского эта темная бездна несвязности, в которой дремлют хаотические силы и которая так легко превращает человека в дьявола, тождественна человеческой свободе. Однако свобода - «чудо свободы», как говорит Достоевский, - и есть богоподобное в человеке, единственный пункт, в котором человек связан с Богом и через который лежит истинный путь к Богу. Не существует духовной инстанции, которая бы могла привести человека к добру без посредничества этого интимнейшего, глубинного корня его личности. В этом состоит основное возражение Достоевского против всех направлений мышления, руководимых стремлением и верой в то, что человека можно улучшить и привести к гармонии извне, как бы механически, при помощи организационных мероприятий, дисциплины и воздействия авторитета. Ведь тогда, с одной стороны, счастье и порядок были бы куплены путем духовного унижения, а, с другой стороны,
человек никогда не смог бы примириться даже с самой красивой и совершенной гармонией, поскольку он был бы принужден к ней, она не проистекала бы из его собственной, путь даже и иррациональной свободы.
Путь к добру
Существовать может лишь путь внутреннего просветления человека. Он всегда пролегает через внутренний корень личности, через эту проблематичную глубину, в которой зияет демонизм. Это узкий путь, окруженный безднами греха. Кажется, что Достоевский даже придерживался того мнения, что без опыта греха и зла вообще невозможно истинное внутреннее совершенство. Несмотря на принципиальное отличие друг от друга, последняя гармония, к которой стремится человеческое сердце, сверхестественный божественный свет, все же ближе темной бездне падшего, грешного человека, чем холодная рациональность и самодовольная мораль справедливости. Здесь налицо глубокое толкование истинной христианской морали, согласно которой на небе больше радости об одном раскаявшемся грешнике, чем о девяносто девяти праведниках. В этом состоит трогательная человечность, глубокий и полный любви гуманизм, характерный для Достоевского в его познании и моральной оценке человека. Русская народная пословица гласит: «Полюби меня грязненьким, чистеньким меня любая полюбит». Эта пословица отражает и суть гуманизма Достоевского. Во всех прежних формах гуманизма достоинство человека и благоговение перед ним обосновывалось при помощи тезиса о его предполагаемом совершенстве - например, его врожденной доброты и разумности. Чтобы стать предметом поклонения, человек должен был выглядеть каким-то идеализированным, приукрашенным и принаряженным. Однако наш жестокий, трезвый и реалистический век разрушает эти иллюзии и потому грозит напрямую обратиться в антигуманизм. В этой сложной духовной ситуации, перед лицом опасности презрения к человеку, грозящей пошатнуть основы духовного общежития, Достоевский является для нас настоящим вождем. Он учит нас все же уважать и любить человека именно в качестве несовершенного, слабого, противостоящего духовному воздействию существа; он учит нас в даже самых худших человеческих страстях, в его слепом иррационализме также усматривать святой, богоподобный, хотя и испорченный, корень - свободную человеческую личность. И лишь она одна может дать надежду на духовное возрождение. Таково практическое заключение из своеобразного, и все же точно соответствующего истинной и глубокой морали гуманизма Достоевского. Не будет преувеличением сказать, что здесь нам явлено одно из самых красивых и глубоких достижений духовного развития человечества.
Перевод с немецкого Оксаны Назаровой
