CC BY
76
УДК 616.89 : 159.9.01
ФИЛОСОФСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ МЕНТАЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ
© 2011 г. П. И. Сидоров, И. Б. Якушев
Северный государственный медицинский университет, г. Архангельск
Закон отрицания отрицания (ЗОО) — один из трех основных законов диалектики, характеризующий тренд развития, единство его поступательности, преемственности, возникновение нового, относительную повторяемость старого. Это не возврат к исходной точке, а новое понятие, более богатое, чем предыдущее, содержащее его единство и противоположности. Закон отрицания отрицания оказывается, таким образом, всеобщей формой раздвоения единого и перехода противоположностей друг в друга; проявлением второго основного закона философии - закона единства и борьбы противоположностей. В диалектике ЗОО рассматривается как закон развития природы, социума, мышления. Если закон единства и борьбы противоположностей позволяет понять источник развития; закон перехода количественных изменений в качественные — механизм развития, то ЗОО выражает само развитие в его направлении, форме, результате. Действие ЗОО полностью обнаруживается лишь в холистическом, относительно завершенном процессе развития - через цепь взаимосвязанных переходов, когда возникает возможность фиксации законченного в той или иной мере (с точки зрения развития) результата. Без отрицания старого (ЗОО) невозможны возникновение качественно нового (2-й закон диалектики), возникающего в результате синтетического переосмысления достижений предшествующих трендов развития (3-й закон диалектики), и сам процесс развития.
Согласно закону отрицания отрицания, развитие циклично. Каждый цикл состоит из исходного состояния объекта (тезис), его превращения в свою противоположность (антитезис); превращения последней в свою противоположность (синтез). Возврат к пройденному является неполным; развитие не повторяет прежних путей, отыскивая новые — сообразно изменению внешних и внутренних условий. Свойства, имевшие место на прежних этапах развития, повторяются в ином контексте.
Основные законы философии могут найти применение к истории клинической психиатрии, обозначив динамику и возможные перспективы ее развития.
Задачей статьи является философское обоснование направления ментальной медицины как нового эволюционного этапа развития науки о психическом здоровье, вырастающего из диалектических законов: отрицания отрицания; единства и борьбы противоположностей концепций клинической психиатрии (КП) и антипсихиатрии (АП); перехода количественных изменений в качественные с возникновением новой концепции этой науки, формированием методологии и идеологии ментальной медицины.
Период генезиса социально-экономической формации капитализма (СЭФК) сыграл важную роль в институционализации КП как автоном-
В статье представлено философское обоснование ментальной медицины как нового эволюционного этапа развития науки о психическом здоровье, вырастающего из диалектических законов: отрицания отрицания; единства и борьбы противоположностей концепций клинической психиатрии и антипсихиатрии; перехода количественных изменений в качественные с возникновением новой синергетической методологии ментальной медицины.
Ключевые слова: законы диалектической философии, синергетика, клиническая психиатрия, антипсихиатрия, ментальная медицина.
ной отрасли медицины и становлении психиатрических лечебниц в новой стилистике. В СЭФК труд стал вольнонаемным и механизированным; совершенствовался международный рынок; возникли новые отрасли промышленности; кредитная система; выросла эксплуатация железных дорог. Машинное производство изменило структуру социальных отношений, став источником новой философии. Производство выросло, обозначив проблему перепроизводства. Особенностью эпохи стали интенсификация капиталистических отношений и экстенсивное распространение на территории, находящиеся в системах иных экономических укладов, что вызывало неравномерность, нелинейность и внутренние противоречия социальноэкономических тенденций.
Возникла необходимость привлечения на заводы рабочей силы. «Промышленной революции нужен новый тип человека — рабочий. Она стремится найти этих людей, отделив их от прочих. Следует отделить бедных от безумных, создав специальные заведения для обеих групп: фабрики и психиатрические больницы» [5]. «В силу свойств безумных, невозможности предугадать их поведение, для фабричной работы они не подходят, из сферы производства исключаются» [18. С. 278]. Исключение психически больных из области производства привело их в сферу КП — в психиатрические лечебницы, роль которых сводилась в XIX в. в основном к изоляции, решающей задачи принуждения психически больных к труду и обеспечения общественного порядка: «Прежде чем изоляция обрела медицинский смысл, придаваемый ей сейчас, она преследовала цели, далекие от терапии. Необходимость в ней была продиктована императивом труда. Там, где филантроп хочет видеть заботу о психически больном, на деле обнаруживается осуждение праздных» [18. С. 279]. Потребность в рабочей силе стала важной причиной создания института психиатрических лечебниц, где можно было содержать психически больных: «В семье уход за идиотом требует усилий одного человека, в приютах пропорция составляет 1 : 5» [18. С. 248]. Прагматичностью было обусловлено и создание детских служб: «Разгрузить взрослых от заботы о детях, насытить рынок рабочей силы было целью создания воспитательных и учебных заведений» [18. С. 248]. Социальные учреждения (приюты, колонии малолетних) были призваны исполнить функции семьи, нарушенные упрочением капитализма. «Это можно объединить термином социальная помощь: закипающая в XIX в. социальная работа имеет целью создание дисциплинарной ткани» [18. С. 287].
В рамках организации дисциплинарных эрзац-субститутов семьи появляется у-функция [17], расширяющая административное внедрение власти в различные сферы деятельности и социальные институты (психиатрическая, психологическая, психосоциальная и пр. функции). Пси-функция выполняла дисциплинирующую и нормативную роль для неклассифицируемых прежними регламентами индивидов, став к ХХ в. дискурсом и контролем всех административных систем. Расширение ^-функции
(психология труда, психология семьи и пр.) совершенствовало мониторинг социума, позволяя контролировать его. Ряд девиаций, не укладывающихся в социальные нормы, — психические расстройства (ПР), наркомании, гомосексуализм — вначале считались проблемами морального свойства (Средние века — грех), затем — правового характера (XVIII в.
— проступок), позже — медицинского характера (XIX в. — ПР). Лица с отклонениями от нормы подвергались последовательно контролю морального, правового, медицинского свойства. Психиатрические лечебницы эпохи стали, по сути, коллекторами, предназначенными для изоляции лиц, выпадающих из целесообразности СЭФК, но их пенитенциарное назначение не стало предметом внимания общества, так как они назывались больницами.
На рубеже XIX—XX вв. произошел переход СЭФК в монополистический империализм. Концентрация производства и капитала привела к захвату монополиями основных ресурсов, использованию экономического и политического влияния. Установился финансовый капитал, развивающийся в ходе концентрации производства. Финансовая олигархия сосредоточила в руках влияние во всех областях политической жизни. Конкурентная борьба между монополиями усилилась; они вступили в альянсы для эффективного раздела сфер влияния. Возможности олигархий переросли границы государств, что позволило им овладеть лидирующими позициями в экономике стран-доноров. Осуществился экономический раздел мира. Неравномерность развития территорий породила противоречие между новым соотношением сил, разделом колоний, сфер империалистического контроля, что привело к войнам. Эксплуатация рынков сбыта, источников сырья, инноваций стала важным принципом функционирования СЭФК. Необходимость манипулировать людьми в интересах власти и олигархических монополий актуализировала социальный мониторинг для оптимальной работы системы — при помощи консультантов, педагогов, психологов и пр.
К XX в. сформировался тандем философия — наука, определивший влиятельность позитивизма и его модификаций в КП, чему предшествовал ряд научных открытий. Акцент на научно-технический прогресс привел к смене гуманистического антропоцентризма Ренессанса — философским антропоцентризмом сциентистского свойства, обосновывавшим необходимость индустриального освоения природы. В условиях, когда ставка сделана на науку и технологии, человек теряет себя, становясь социальной функцией. «В этих условиях противостояние материализма и идеализма сменяется философским плюрализмом» [12. С. 214], говорящим об отсутствии общей точки зрения на онтологические проблемы. Идеологией КП оказалась философская эклектика, в которой смешались диалектика Гегеля (определение сознания), экзистенциализм (трактовка Ясперсом категорий помрачения сознания), позитивизм (концепт подхода к научным исследованиям) и пр. Актуализировалась терминологическая проблема,
обозначив ограниченность, искусственность некоторых терминов. Специалисты не находят общего языка, описывая объект в различных терминах и пространственно-временных границах. Полного единодушия здесь не было и прежде, но можно было говорить о научно-философских парадигмах, имевших временную протяженность и легитимность научного канона, отклонения от коего имели для научного сообщества маргинальный характер. Плюрализм философии способствовал оформлению течений, среди которых значение для КП имели антропологическое и социально-критическое направления. Но ни одно из них не могло претендовать на парадигмальность и служить концептом для наступившей эпохи.
Возникновение клинической психиатрии с позиции ЗОО можно считать тезисом, исходной ступенью диалектического развития этой науки: впервые была сформулирована концепция новой медицинской дисциплины, очерчены ее задачи, функции, сферы интересов и полномочий, структура и пр. С течением времени эти позиции трансформировались с учетом реалий и вызовов времени, но генеральный алгоритм развития радикальных реформ не претерпевал (таблица).
«Когда индивид не может более использовать нестабильное общество как зеркало, он обращается к собственному «Я», внимательно всматриваясь в свою личность» [24]. Это обстоятельство повлияло на развитие антропологической философии, ушедшей в иррационализм, ограничивающий возможности разума, занимавшейся бессознательными процессами. Психические проявления воли, интуиции, воображения и прочего, по мнению адептов тренда, не поддаются рациональному познанию, невыразимы с помощью логики.
Ветвью этого направления стал экзистенциализм. Его предтечей был С. Кьеркегор, противопоставивший рационализму Гегеля экзистенцию — ускользающее существование внутреннего бытия, переходящего в бытие внешнее — набор потенциальных «Я» человека. Экзистенциализм считает, что для каждого главными являются проблемы его бытия в социуме, а социальные причины обусловливают взаимную отчужденность людей. Кьеркегор считал единственным ориентиром веру, «начинающуюся там, где прекращается мышление»
[9]. Соприкосновение с Божественной реальностью недоступно логике науки и ведет к необходимости не понять, а принять реальность.
Экзистенциализм в значительной мере сформировался, изучая психологию и ПР, подчеркивая приоритет самодетерминации над энтропической стабильностью эссенции: «Существование (экзистенция) предшествует сущности (эссенция)» [21]. Человек вовлечен в творение каждого момента жизни, находясь в постоянном движении. «Осознав себя, как «существующее», независимое от социальных и естественных условий, мы обретаем свободу» [6]. Гомеостаз личности экзистенциализм признает гене-
Концептуальные критерии развития науки о психическом здоровье
Критерий Наука
Клиническая психиатрия Антипсихиатрия Ментальная медицина
Концепция Нозоцентризм Экзистенциальная свобода личности Здравоцентризм
Стратегия Лечение болезни Индивидуальность взаимоотношений личности с миром Превенция патологии, лечение болезни
Цели Возвращение психического здоровья Реализация прав и свобод человека Повышение качества жизни
Задачи Устранение симптомов Утверждение права субъекта на его уникальность Сохранение функций
Объект Больной человек Психиатрия как у-функциональ-ный властный институт Здоровый человек
Субъект Психиатр Парапрофес- сионал Мультидис- циплинарная бригада
Фокус Психическое расстройство Особенности межличностных коммуникаций Нормальная функция
Технологии Лечение, реабилитация Социализация Сохранение, оптимизация
Приори- теты Клинические Правовые Холистические
Взаимоот- ношения Патернализм Протекционизм Партнерство
Процесс Госпитализм Либерализация Социализация
Динамика Линейная Контрлинейная Многомерная
Этика Стигматизация Презумпция индивидуальной психической нормы Дестигмати- зация
Формы реализации Стационар, диспансер, интернат Терапевтические общины, со-терии Стационар, диспансер, психосоциальные десанты, ранние интервенции
Тренд Биологический Социально- психологический Биопсихосоци- альный
Идеология Позитивизм, неопозитивизм, сциентизм Экзистенциа- лизм Синергетика
рирующим потенцию ПР. Наблюдение за психически больными привело К. Ясперса к пониманию того, что душевные состояния нельзя осознать в должной мере, оставаясь в рамках психологии, ориентированной на естественные науки. Он сделал вывод о необходимости разграничения фактов и оценочных суждений. Область оценок — жизнь личности — нуждается в самопрояс-нении и способна к нему, но не может иметь научного характера. Ясперс исследовал установки и картины мира, вырастающие из опыта человеческой жизни и придающие ей индивидуальность, структурировав и типологию таких картин. «”Общая психопатология” Ясперса была новаторским применением экзистенциа-
лизма к диагнозу в психиатрии» [22]. Ясперс отверг позитивизм, не учитывавший духовной субстанции, ориентированный на будущее без корней, ведущий к построению тоталитарного технократического социума. Под его идейным руководством в КП возникло феноменологическое направление. Его представители стремились добиться классификаторской точности, считая, что симптомы следует описывать так, чтобы их можно было узнать, даже если они еще не наблюдались ни у одного психически больного. Экзистенциализм говорил о свободе личности в выборе бытия: проект своего «Я» — не путь к свободе, а ее выражение, выбор отношения к ситуации, не зависящей от субъекта. Вопрос о средствах реализации цели остался открытым, став базисом АП. Свобода становится тотальным отчуждением, требуя постоянного выбора отношения к миру, ответственности за выбор, в связи с чем человек обречен на перманентную тревогу. Веком неуверенности [16] назвал П. Сорокин XX в., обозначив эту эмоцию как основную. Р. Лэйнг [23. С. 74] считал личность, осознающую свою целостность и спокойно встречающую проблемы, онтологически уверенной, в отличие от онтологически неуверенной личности, испытывающей угрозу бытию, утратившей чувство «Я». Шизофрению Лэйнг считал крайней формой онтологической тревоги, в основе которой — социальные условия.
Упрочение стандартов СЭФК укрепило рамки понятия нормы, в том числе психической; в силу чего любые девиации попадали в класс ПР, разрастающийся по мере фиксации этих стандартов. Норма становилась более жесткой по концепции. С системой ценностей СЭФК вступил в противоречие экзистенциализм. Субъективное сознание человека в экзистенциализме объективируется, анализ направлен на установление факта: функционирует ли сознание индивида согласно норме в ее экзистенциалистской трактовке, отклонения от коей расцениваются как ПР. Экзистенциализм опирался на психопатологические конструкты, соотнесенные им с философскими проблемами и терминами, рассматривая симптомы как экзистенциальное отчуждение от социума, не придавая важного в КП значения несоциальным факторам, участвующим в формировании ПР и личности. Имела место подмена проблем психологических — онтологическими. Полнота бытия и психическое состояние выглядели зависящими от уровня реализации аутентичности субъекта. Философия экзистенциализма, будучи приложенной к КП и доведенная до логического конца, слишком буквально истолковав афоризм Ж. Сартра: «Безумие — не обязательно падение. Оно может быть подъемом. Это потенциальное освобождение, обновление, а не обязательно рабство и экзистенциальная смерть», обрела черты АП.
Социально-критическое направление, ориентированное на анализ происходящего, проектирование должного и формирование мировоззрения социума,
сложилось на базе критики индустриального общества, обеспечившего тотальное отчуждение человека. Тезис о том, что социальной революции должна предшествовать революция человека, стал важным постулатом этой философии. Причина социального зла — в научно-технической рациональности; эксплуатация природы обернулась эксплуатацией человека.
К этому направлению примыкает неофрейдизм, исходным тезисом которого стал приоритет социального фактора. Истоком детерминизма здесь выступает не биологическая природа человека, а природа его личности, формирующаяся системой межличностных отношений: «собственно человеческое начинается там, где оканчивается его природа» [12. С. 182]. Психика человека рассматривается как механизм адаптации личности к социуму; отклонение от социальной идентичности — как ПР В рамках неофрейдизма возникла концепция отчужденного человека, пребывающего в постоянной тревоге — среде возникновения универсального невроза, ставшего ценой освобождения от естественных связей с природой и людьми. Персонификация социальных отношений ведет к деперсонификации личности. Реакция на страх формирует механизмы защиты, усугубляющие отчужденность. Неофрейдизм видел цель терапии ПР в выявлении и устранении дефектов системы социальных связей пациента.
Первым проявлением сциентизма, возникшего как реакция на развитие наук XIX—XX вв. и считавшего, что наука может решить все проблемы, был позитивизм. Эффективность познания мира в этой системе зависит от меры рациональности. Познанию подлежит лишь эмпирика, а не сущности. Положения, не подлежащие верификации, признавались несостоятельными. Сциентизм стал базисным направлением для развития КП XX в. Его сторонники полагали двигаться путем постепенного познания действительности, прилагая эмпирику для применения достижений на практике, в том числе в КП. В XX в. это направление и его вариации стали основой психотропной терапии. Но революционные открытия психофармакологии сер. XX в. сменились постмодернистскими цитатами. Синтез и производство психотропных средств стали выгодным бизнесом: «В условиях ограничения государственной поддержки науки растет влияние фарминдустрии на исследования: это сказывается на выборе направлений, определении сфер интересов и, в итоге, на методологии. Речь не идет об ангажированности ученых, но — о предпочтениях, приоритетах, смещении интересов» [8].
Признание влияния социальных факторов на ПР привело к организационным новациям в клинической психиатрии. Заботу о душевном здоровье граждан в сер. XX в. на себя взяли власти, реализуя мониторинг социума с помощью институтов у-функции. «Кануло в прошлое представление, что психическая болезнь является исключением. Сегодня ясно, что большинство людей страдают психическими расстройствами» [11. С. 194]. К сер. XX в. число психически больных в психиатрических лечебницах США достигло 500 000 [11. С. 13]. Была сформирована концепция социальной психиатрии, имевшая предметом изучения и влияния общество в целом.
В 1946 г. Г. Трумэн подписал «Закон о душевном здоровье нации», санкционируя расширение функций отделения душевной гигиены Службы общественного здравоохранения, преобразованного в 1949 г. в Национальный институт душевного здоровья. В США (1950) фонды психиатрии, национального душевного здоровья, Национальный комитет душевной гигиены объединились в хорошо финансируемый конгломерат Национальной ассоциации за душевное здоровье. В 1956 г. начал издаваться «Международный журнал социальной психиатрии». В Лондоне был организован первый дневной стационар. Д. Кеннеди в Послании к Конгрессу относительно душевной болезни и умственной отсталости (1963) предложил национальную программу душевного здоровья, названую «одним из главных направлений американской медицины» [13]. Появление и институционализация социальной психиатрии в сер. XX в. обозначили актуальность нового подхода к проблемам ПР. Отвечая на вызовы времени, соответствуя социально-экономическим реалиям, он мог бы исключить монополию биологического детерминизма и нозоцентризма КП, продемонстрировав новые потенции и перспективы науки, ориентированной не только на биологический, но и на социальный фактор, участвующий в формировании ПР. Но сама конструкция термина «социальная психиатрия» характеризует прилагательное социальная, как именно прилагаемое к основному слову психиатрия, что выдает вспомогательный характер эпитета, подчиненного идеологии нозоцентризма, примату биологического фактора в возникновении и клиническом оформлении ПР Социальная психиатрия активизировалась лишь по мере констатации ПР, не пытаясь превентировать его.
Философские разночтения сер. XX в. привели к возникновению в 1960-е гг. движения АП, избравшего теоретической опорой экзистенциализм и социальнокритическую философию (см. таблицу). Антипсихиатрия совпала с движением десхоларизации, стремившейся к реформе школы, нивелировавшей различие между обучающим и обучаемым, интерпретируемое как порождение репрессивного социума. Распад империй генерировал антисистемные тенденции во многих сферах жизнедеятельности человека. Система КП тоже подверглась попыткам ревизионизма. Сторонники АП стремились к «выявлению скрытой бредом истины», подвергая сомнению статус КП как медицинской науки, протестуя против ее претензий квалифицировать людей как психически больных. Р. Лэйнг, Д. Купер и другие считали правильным отказ от лечения психически больных, необходимым удовлетворение их индивидуальных и социальных нужд, в том числе высказанных по психотическим мотивам: «Вместо психиатрических лечебниц мы нуждаемся в местах, где люди, зашедшие в своем странствии дальше психиатров и считающие себя умственно здоровыми, имели бы возможность пойти дальше во внутреннем пространстве и времени — и вернуться оттуда» [23. С. 88]. Американский социо-
лог Э. Xофман обозначил отрицательные стороны тоталитарных заведений. В Италии лидером АП стал Ф. Базалья, инициатор деинституционализации психиатрических лечебниц. В Голландии Й. Фудрен возглавил движение, направленное против профессиональной власти в психиатрических больницах. Клиническая психиатрия была обвинена в дискри-минационности процедур и регламента. Возникло движение за очищение психиатрического вмешательства от рамок больничной структуры, двести лет воспринимавшейся как уход за психически больными в изолированном от социума пространстве. В 1965 г. Д. Купер, Р. Лэйнг создали Филадельфийскую ассоциацию, призванную «изменить представление об умственном здоровье и душевной болезни» (курсив Р. Лэйнга) [23. С. 112].
Критике со стороны АП подвергались: неправомерное использование медицинских категорий и методов в отношении социальных и психических явлений; конвенциональный характер нозологических категорий, высокая степень их условности; недостаточная теоретическая и клиническая обоснованность распределения этих категорий в классификациях; токсичность лекарств; отсутствие четкого законодательного стандарта психической нормы; применение недобровольного лечения; игнорирование иных подходов к проблеме ПР; компрометирующие связи КП с фармацевтическими фирмами; жестокое обращение и контроль в отношении психически больных. Антипсихиатрия актуализировала проблемы экзистенциальных предпосылок ПР; статуса ПР; места психически больных в социуме; институционализации/деинституционализации психиатрических больниц; методов лечения; подавления личности и функционирования институтов власти; особенностей межличностного взаимодействия; механизмов функционирования социума; защиты прав людей с ПР.
Философская идеология антипсихиатрии имела эклектичный характер, сочетая концепции сентиментального гуманизма Руссо, экзистенциализма Сартра, анархизма Кропоткина. Ни один из лидеров АП не разработал целостной теоретической системы (Лэйнг, Купер занимались феноменологически-экзистенциальными концепциями; Базалья ориентировался на идеологию и социальные реформы), но движение АП повлияло на клиническую психиатрию, характер деятельности ее структур, качество помощи психически больным. Благодаря АП стали заметны противоречия клинической психиатрии: философская рассогласованность; известная диагностическая произвольность, зависящая от приоритетов региональных школ и философских предпочтений. Начиная с 1960-х гг. распространились новые методы и формы работы с психически больными (терапевтические общины, сотерии, бывшие модификацией метода, примененного КП в XIX в.; были приняты законы, ограничившие применение негуманных методов терапии, регламентирующие недобровольные госпитализации; в лечение и реабилитацию шире проникло применение социальных и психологических методов). Монополия биологического подхода в КП была на-
рушена; в ней появились и активизировались психосоциальные подходы.
Антипсихиатрия стала антитезисом по отношению к тезису КП, подвергнув критике ее концепции, достижения и теории, практическую реализацию, целесообразность. Антипсихиатрия атаковала фундамент нозологии и эпистемологии КП, усомнившись в самой медицинской модели ПР, принятой КП, считая нозологическую классификацию произвольной и сервильно учитывающей социально-экономические реалии, претендуя на альтернативность нового генерального направления. Но любая «институция создает извращенные реформистские искусственные общества, заботливые как мать, а иногда патерналистские остаточные псевдосемьи. Как помешать тому, чтоб выбранная единица, пусть и являющаяся особой институцией, не сформировала извращенное общество терпимости, группу взаимопомощи, скрывающую настоящие проблемы?» [4. С. 502].
Антипсихиатрия реализовала философскую триаду Гегеля в приложении к КП: ее антитезис не уничтожил сам тезис, отрицая лишь определенное наполнение и оформление последнего. Являясь таким определенным отрицанием, антитезис оказывается положительным утверждением, в последующем своем развитии переходя в синтез, который сохраняет исходные, но трансформированные в свете антитезиса и обогащенные им положения тезиса.
Проблема психиатрических лечебниц на Западе решалась с использованием общин, требовавших меньших затрат. В 1961 г. министерство здравоохранения Великобритании декларировало необходимость закрытия психиатрических лечебниц старого типа. Негативное отношение М. Тэтчер и Р. Рейгана к политике социальной поддержки малообеспеченного населения, заинтересованность власти в сокращении расходов сформировало социальную политику в духе смягчения изоляционизма психически больных. Госпитализация перестала считаться приоритетной мерой. Число больных в психиатрических лечебницах уменьшилось в Великобритании со 150 000 (1950) до 30 000 (нач. 1980-х). «Психотропная революция, движение защиты прав психически больных, шум вокруг трещащих по швам приютов с 1960-х гг. слились в политику декарцерации» [11. С. 201].
Рост СЭФК происходил благодаря получению сверхприбыли и росту прибавочной стоимости, возникающих из-за дефицита товара в отдельных регионах планеты, сформировавшегося исторически и поддерживавшегося целенаправленно. Товар следовало переместить в регион, где он находился в дефиците. Возможность экспорта актуализировала ценность монополии на то или иное производство. Потенции сверхприбылей стали аргументом блокировки развития собственного производства в этих регионах. Борьба за рынки вела к экстенсивному развитию СЭФК, расширившей ареал влияния. Сегодня все меньше территорий, в пределах которых можно брать дешевые ресурсы, дорого продавая товар. В результате
СЭФК детерриторизируется, теряя темпы экстенсивного развития. «Капитализм, готовый расширить внутренние пределы, остается под угрозой внешнего предела, который тем вероятнее может расколоть его внутри, чем более расширяются внутренние пределы» [4. С. 591]. Внутри СЭФК возникает феномен перепроизводства, генерирующий проблему удешевления менее востребованных ресурсов. В XIX в. дефицит рабочей силы привел к организации психиатрических лечебниц в их современном виде. Теперь проблема избытка пролетариата генерировала противоположную социальную динамику КП. Начался процесс, обратный дихотомии XIX в. — на бедных и безумных: эти социальные страты снова можно объединять, экономя средства, маскируя экономическую подоплеку медицинской риторикой. Социальная миссия КП изменилась, сохранив у-функцию как средство оптимизации рентабельности производства.
Философский плюрализм XX в. констатировал углубление системного онтологического кризиса, говоря о том, что в системе природа — общество
— человек актуализировались проблемы, требующие нестандартных решений. Сегодня «кризис затрагивает всю западную культуру и общество, все их главные институты. Это кризис искусства, науки, философии, религии, права, морали, образа жизни, нравов. Это кризис форм социальной, политической, экономической организации, включая формы брака и семьи; кризис жизни, образа мыслей, поведения, присущих западному социуму» [16. С. 429]. Этические и правовые нормы девальвируются, «снизившись до статуса средства, используемого плутократами для одурачивания эксплуатируемых» [16. С. 500]. Моральные императивы почти не влияют на поведение человека, их роль постепенно сводится к нулю. «Кроме субъективной полезности, наслаждения, относительности, условности этики и права нет универсального объективного критерия решения конфликтов» [16. С. 433]. «Если случайный примиритель выступает третейским судьей, то становится самостоятельной общественной силой, отрицаемой другими группировками. Мир являет собой общество соревнующихся сторон без морального судьи. Результат — моральный хаос и анархия» [16. С. 502]. Прежние методология и идеология оказались не во всем пригодными для новой эпохи, что предопределило появление в XX в. большого числа философских систем, отдающих приоритет одному-двум трендам; хотя тримодальность схемы социум — биология — психология кажется очевидной и целесообразной.
До XX в. можно было говорить об устойчивых парадигмах в философии и науке (в том числе КП). Теперь концепции философских направлений, существующих синхронно, формируют противоречивую онтологию. Мировоззрение и мировосприятие в XX—XXI вв. стали эклектичными, что привело в кон. XX в. к философии постмодернизма. Ощущение недостаточной точности прежних канонов научного познания мира стало частой темой полемики. Желание
интегрировать классификационные системы в КП сегодня сопровождается «известной бесперспективностью провозглашенного методологического подхода; его атеоретичностью; переходом от нозологического к синдромальному уровню клинических оценок; громоздкостью; невозможностью отразить культурное многообразие даже при использовании описательного метода и эклектичностью ввиду отсутствия единого теоретического принципа» [18. С. 199]. Технические возможности развития СЭФК в контексте совершенствования клинической психиатрии и антипсихиатрии сегодня почти исчерпаны. «Западная культура на распутье. Она должна придерживаться устаревшей односторонней концепции истины или видоизменить эту односторонность за счет слияния с другими системами» [16. С. 487]. «Мы должны принять, что биологические закономерности представляют законы природы, дополнительные к тем, которые пригодны для объяснения свойств неодушевленных предметов» [1]. <^отя в мозге физические процессы имеют отношение к психическим, нельзя думать, что физические процессы достаточны для объяснения психических явлений» [2]. В приложении к КП эта проблема сформулирована К. Юнгом: «Медицина не может более понимать душу как придаток тела и потому все более начинает учитывать психический фактор» [19].
Кризис классических наук генерировал использование в научной методологии различных систем, что привело к пониманию необходимости использования принципа дополнительности, описывающего феномен во взаимоисключающих терминах, наметившего возможность альтернативного подхода к системным научным проблемам, в том числе в КП. Принцип дополнительности «конституировал структурную характеристику дополнения, согласно которой последнее — нечто, существующее за пределами системы; система же — для того, чтобы быть замещенным дополнением — должна быть чем-то иным в сравнении с ним» [3]. Принцип дополнительности актуализировал проблему антиномии душа — тело, обозначив необходимость и возможность иного подхода к вопросам КП. «Целостность природы не знает различий, установленных разумом, дабы проложить дорогу к пониманию» [20].
«XXI в. будет веком возврата к целостности. Ключевыми становятся технологии системной интеграции, системного синтеза (курсив Г. М.)»
[10], так как «главное в живом явлении не элементы, а синтез, форма, идея (курсив Л. К.)» [7]. «Развивается понимание существования единого человечества с единой душой (курсив К. Ю.)» [19. С. 29]. «Сомнительная гипотеза психофизического параллелизма уступит место возможности построения модели, приближающейся к идее единого мира» [19. С. 31]. Противоречие объединяет в целое единство и борьбу противоположностей, реализуя, таким образом, второй основной закон философии. Борьба тезиса КП и антитезиса АП свели эти концепты к
однополярным трактовкам, подвергнутым релятивизму оппонентов, подтвердив положение философии И. Канта о том, что тезис и антитезис — суть два противоположных, но одновременно и иллюзорных суждения, позволяющих рассмотреть проблему лишь с одной стороны. Но тезис КП и антитезис АП создали условия для формирования при посредстве принципа дополнительности конструктивного синтеза этих концепций, обещающего качественно новый уровень понимания проблем ПР. Противоречия тезиса и антитезиса снимаются синтезом прежних идей КП и АП, генерирующим новый тренд, способным использовать философскую идеологию синергетики, называемой системным синтезом, синтезом при развитом анализе как базис научной методологии ментальной медицины [14, 15], реализовав, таким образом, и третий философский закон о переходе количественных изменений - в качественные. Синергетика, использующая комплексный подход, имеющая одним из системных концептов принцип дополнительности, может творчески объединить достижения КП и АП, избежав их недостатков (см. таблицу) и генерировав новые подходы. Появление холистической философии неминуемо генерирует синтетическую методологию, способную вывести психиатрию из сегодняшних противоречий. При этом наука о психическом здоровье сможет уйти от жестких рамок нозоцентризма КП, не впадая в анархические крайности АП; трактуя персональную экологию судьбы индивида не с точки зрения односторонних приоритетов клинического (КП) или социального (АП) содержания, но — в холистическом контексте, понимая и учитывая не только влияние этих трендов, но и индивидуальные потенции субъекта, формируя, таким образом, концепцию здравоцентризма. Элементы новых практических веяний — достижения социальной психиатрии, с ее формами и методами подхода к проблемам психически больных, выпадающими из репертуара клинической психиатрии, уже входят в обиход врачей. Ментальная медицина, чья тримодальная структура направлена на целостный подход к проблемам психических расстройств, учитывающая не только нозологические категории, но и потенциальные риски их формирования, может стать основой реализации философии синергетики в науке о психическом здоровье.
^исок литературы [References]
1. Bor N. Kvantovaya fizika i filosofiya [Quantum physics and philosophy] // Uspekhi fizicheskikh nauk. M., 1959. T. 67, vyp. 1. S. 42. [in Russian]
2. Geizenberg V. Fizika i filosofiya. Chast' i tseloe [Physics and philosophy. Part and whole]. M.: Inostrannaya literatura, 1963. S. 41. [in Russian]
3. Gritsanov A. A., Gurko E. N. Zhak Derrida [Jacque Derrida]. Minsk: Knizhnyi dom, 2008. S. 83. [in Russian]
4. Delez Zh., Gvattari F. Anti-Edip. Kapitalizm i shizofreniya [Anti-Edip. Capitalism and schizophrenia]. Ekaterinburg: U-Faktoriya, 2008. 670 s. [in Russian]
5. DernerK. Grazhdanin i bezumie [Citizen and Madness]. M.: Aleteia, 2006. 544 s. [in Russian]
6. Zeigarnik B. V. Teorii lichnosti v zarubezhnoi psikhologii [Personal theories in foreign psychology]. M.: Izd-vo MGU, 1982. S. 63. [in Russian]
7. Karsavin L. P. Apologeticheskii etyud [Apologetic study] // Malye sochineniya. SPb.: Aleteiya, 1994. S. 380. [in Russian]
8. Krasnov V. N. Napravleniya razvitiya nauchnoi i prakticheskoi psikhiatrii: raskhozhdeniya i vzaimosvyazi [Directions of development of scientific and practical psychiatry: differences and interrelations] // Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya. 2008. N 1. S. 6. [in Russian]
9. K'erkegor S. Strakh i trepet [Fear and trembling]. M.: Respublika, 1993. S. 52. [in Russian]
10. Malinetskii G. G., Potapov A. B. Nelineinaya dinamika i khaos. Osnovnye ponyatiya [Nonlinear dynamics and chaos. Basic terms]. M.: KomKniga, 2006. S. 42. [in Russian]
11. Porter R. Kratkaya istoriya bezumiya [Brief history of madness]. M.: AST-Astrel', 2008. 224 s. [in Russian]
12. Sal'nikov V. P., Sandulov Yu. A., Gutseriev Kh. S., Kal'noi 1.1. Filosofiya [Philosophy]. SPb.: Lan', 2001. 512 s. [in Russian]
13. Sas T. Fabrika bezumiya [Madness factory]. Ekaterinburg: Ul'tra. Kul'tura, 2008. S. 497. [in Russian]
14. Sidorov P. I., Yakushev I. B. Ot klassicheskoi psikhiatrii k mental'noi meditsine: evolyutsionnyi trend ili ten' ot illyuzii? [From classical psychiatry to mental medicine: evolutional trend or illusion shadow?] // Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal. 2009. N 4. S. 73—79. [in Russian]
15. Sidorov P. I., Yakushev I. B. Evolyutsiya paradigmy mental'noi meditsiny [Evolution of mental medicine paradigm] // Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya. 2009. N 4.
S. 66-73. [in Russian]
16. Sorokin P. A. Krizis nashego vremeni [Our times crisis] // P. A. Sorokin. Chelovek. Tsivilizatsiya. Obshchestvo. M.: IPL, 1992. 543 s. [in Russian]
17. Fuko M. Istoriya bezumiya v klassicheskuyu epokhu [History of madness in classic era]. SPb.: Universitetskaya kniga, 1997. S. 10. [in Russian]
18. Fuko M. Psikhiatricheskaya vlast': kurs lektsii, prochitannykh v Kollezh de Frans v 1973/1974 uchebnom godu [Psychiatric power: series of lectures given in College
de France in academic year 1973/1974]. SPb.: Nauka, 2007. 450 s. [in Russian]
19. Yung K. G. Paratsel's [Paracelcius] // Yung K. G. Sobranie sochinenii: v 19 t. T. 15. Fenomen dukha v iskusstve i nauke. M.: Renessans, 1992. 314 s. [in Russian]
20. Yung K. G. Psikhologicheskaya teoriya tipov [Psychological theory of types] // K. G. Yung. Psikhologicheskie tipy. SPb.: Yuventa-M.: Progress-Univers, 1995. S. 624—625. [in Russian]
21. Yaroshevskii M. G. Psikhologiya v ХХ stoletii [Psychology in XX century]. M.: GIPL, 1974. S. 312. [in Russian]
22. Chessick R. D. Great ideas in psychotherapy. Northvale. NJ: Jason Aronson, 1987. Р. 159.
23. Laing R. D. La Politique de l’experience. Essai sur l’alientation et l’oiseau de Paradis. Paris: Stock, 1969.
24. Wilson C. New Pathways in Psychology; Maslow and the Post-Freudian Revolution. London: Victor Gollancz Ltd., 1972. P. 267.
PHILOSOPHICAL UNDERPINNING OF MENTAL MEDICINE
P. I. Sidorov, I. B. Yakushev
Northern State Medical University, Arkhangelsk
The article has presented philosophical underpinning of mental medicine as a new evolutional stage in development of science of psychological health based on dialectical principles: negation of negation; unity and struggle of opposite concepts of clinical psychiatry and antipsychiatry; transition of quantitative changes to qualitative changes and beginning of a new synergic methodology of mental medicine.
Keywords: rules of dialectical philosophy, synergetics, clinical psychiatry, antipsychiatry, mental medicine
Контактная информация:
Сидоров Павел Иванович — академик РАМН, директор института ментальной медицины Северного государственного медицинского университета
Адрес: 163000, г. Архангельск, пр. Троицкий, д. 51 Тел. (8182) 28-57-66 E-mail: info@nsmu.ru
