CC BY
156
ФИЛОСОФСКАЯ РЕФЛЕКСИЯ
УДК 27-175
философский анализ современных эсхатологических представлений
Гусева О.Н.,
ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», г. Москва
Eschatological problems, the concept of the downfall of history, require theoretical analysis and systematic philosophical reflection. The current state of society, for example, may be viewed as a global discourse or as continuing apocalypse; that is, the concepts of Eschatology, Apocalypse, Postapocalypticism, Millennium are simplified and used in a popular jargon, as a fashionable brand, or the end of the world-type game. Theologians and philosophers discuss the need to restore a genuine understanding of complex metaphysical concepts, like death and life, the end of the world, and the downfall of history.
Проблематика эсхатологии, конца истории, теоретически недостаточно разработана и требует более глубокой и систематической философской рефлексии. В первую очередь, это касается рассмотрения специфики современных финалистских представлений, в наши дни существующих в самых разнообразных формах и ипостасях. Современное состояние общества можно характеризовать как глобальный, всепроникающий дискурс, как непрерывно длящийся Апокалипсис.
Особенностью наших дней является вульгаризация эсхатологии: превращение понятий
«эсхатология», «апокалипсис», «постапокалиптика», «миллениум» и т.д. в популярный жаргон, модный бренд, своеобразную игру в «конец света». Это вызывает тревогу богословов и философов, которые говорят о необходимости восстановления истинного, серьезного отношения к таким сложнейшим метафизическим проблемам, как жизнь и смерть, конец света, конец истории.
Ключевые слова: эсхатология, апокалипсис, апокалиптика, постапокалиптика, конец истории, постистория, постчеловек.
В наше время в условиях кризисного социума и переходного характера современной эпохи эсхатологические чаяния, идеи и представления о конце истории, пределе и завершении исторического процесса как никогда актуальны и разнообразны. Эсхатологические настроения резко усиливались в сложные, нестабильные периоды человеческой истории, но в современном, кризисном социуме они имеют специфику, которую необходимо выявить и философски осмыслить.
Особенностью современной эсхатологии является то, что она давно перешагнула границы чисто богословского учения и сейчас выступает в самых разнообразных модификациях и ипостасях. Для современного общественного сознания характерно исключительное разнообразие эсхатологических представлений,
как на уровне чувств, настроений, представлений, — обыденном уровне, так и на теоретическом, концептуальном уровне. Большое разнообразие финалистских моделей, существующих как в форме религиозных, так и светских моделей, требует своего осмысления: исследования базисных моделей и их модификаций, существует также насущная необходимость классификации данных моделей.
Мы можем констатировать глобальный всепроницающий характер эсхатологического, финалистского дискурса в наши дни, который становится одним из самых значительных дискурсов современности. Эсхатологические чаяния, настроения приобретают все более универсальный характер, буквально пронизывают мир, общество сверху донизу, являясь во всевозможных видах и ипостасях. Ожидание
Философский анализ современных эсхатологических представлений
близкого конца, ощущение того, что мы живем в «последние времена», характерно в наши дни не только для христианской религии как наиболее эсхатологического вероучения, но и для других конфессий, в которых ранее финалисткой тематике особое место не уделялось. Так, тема «конца света» в настоящее время тщательно прорабатывается в современном исламе. Разнообразны также светские варианты конца истории (Ж. Бодрийяр, Ф. Фукуяма, Л. Мамфорд, А. Гелен и др.)
Собственно, мы уперлись в возможные пределы развития нашей цивилизации. Ощущение завершенности, конца существующего типа цивилизации, а, может быть, и истории в целом, является определяющим в наши дни. Господствует убеждение в исчерпанности любых универсальных форм бытия, поиск и воспроизводство которых было смыслом истории. Пишут и говорят не только о конце истории и конце цивилизации, но и о самых разнообразных концах и финалах: «конце труда» (Дж. Рифкин), «конце социального» (Жан Бодрийяр), «конце демократии» (Ж.-М. Геен-но), «конце литературы» (Д. Сальнав), «смерти языка» (Р. Рорти)), «смерти автора» (Р. Барт), «смерти субъекта» (Ж.-Ф. Лиотар), «смерти человека» (М. Фуко) и т.д., это является свидетельством глубочайшего кризиса современной цивилизации, достигшей своего предельного состояния.
Общественное сознание становится все более ориентированным на неизбежное завершение исторического процесса, на возможную, вероятную гибель цивилизации. Современная цивилизация чем-то напоминает поезд, который с бешеной скоростью мчится под откос, и вопрос заключается только во времени наступления конца. И если бы сегодня произошла глобальная катастрофа планетарного масштаба, уничтожившая все человечество или большую его часть, кажется, это не вызвало бы даже особого удивления, а, наоборот, — подтверждение, что этого и следовало бы ожидать.
Более того, современный мир, человечество приучаются жить в мире уже после глобальной катастрофы, по крайней мере, те из немногих, кто останется в живых. Излюбленным жанром литературы, искусства, кинематографии, компьютерных игр становится тема «постапокалипсического» состояния человечества — мира после «Апокалипсиса»,
страшной глобальной катастрофы. Все более модным и востребованным становится особый, специфический термин — «постапокалиптика». Из чисто литературного понятия, которым традиционно обозначался жанр научной фантастики, предполагающий развитие действий в мире после какой-либо глобальной катастрофы, он приобретает все более универсальный характер, занимает новую нишу и требует соответствующей философской, теоретической проработки.
Современное состояние общества можно также охарактеризовать как ощущение бесконечно длящегося кризиса. П. Рикер совершенно точно характеризует это состояние как вечный кризис, непрерывно длящийся Апокалипсис. Идея кризиса при этом обретает черты квази-вечности, которые в Апокалипсисе были присущи только концу, и становится по-истине драматическим временем. [2, С. 32]
Тогда как идея обновления, творение нового мира, которое следует в Апокалипсисе вслед за концом мира, являясь его вторым, заключительным актом, практически во многих произведениях в настоящее время отсутствует. Конечное восстановление порядка тускнеет в сравнении с предшествующими ему ужасами, кризис не означает для нас Катастрофу и Обновление. Человечество приучается жить в условиях близкого Апокалипсиса как в реальности, которая постоянно присутствует и соответственно состояние кризиса воспринимается как норма. П. Арон убежден в том, что восприятие любого настоящего времени как кризисного является постоянной константой существования человечества и впечатление стабильности почти всегда ретроспективно. Очень немногие поколения не думали о себе как о переживающих «кризис» или даже «переломный момент». Начиная с XVI века, самое трудное, убежден автор, — обнаружить поколение, которое считало бы, что оно живет в стабильное время. Впечатление стабильности почти всегда ретроспективно». [3, С. 217].
В наши дни эсхатология, Апокалипсис становятся предельно модным понятиями, популярным брендом. Апокалипсис сегодня — избитая газетная метафора, а Армагеддон — нормальный мотив фильма ужасов. На апокалипсических страхах и настроениях делаются немалые деньги. Эсхатология, Апокалипсис сегодня становятся игрой, драйвом, щекочущим нервы. Выступая на кол-
философская рефлексия
локвиуме по эсхатологии, который проходил в Иерусалиме в мае 2005 г., ректор Свято-Филаретовского института, профессор, священник Георгий Кочетков прямо заявил, что эсхатологический вопрос стоит сейчас необычайно остро, и прошедший ХХ век во многом отмечен эсхатологическими чаяниями, однако в современности почти не видно подлинной эсхатологии и сегодняшние эсхатологические чаяния не вызывают доверия. Когда мы встречаемся с современными эсхатологическими разговорами, книгами или действиями, это чаще всего какие-то фальшивки, обманки, мифы, которые сродни пиару и соответственно не умещаются в традицию [1]. Происходит вульгаризация как универсальной, так и личной эсхатологии. Но подобное игровое, легковесное отношение к сложнейшей, фундаментальнейшей проблеме человечества, — концу истории, недопустимо. Ведь речь идет об исключительно сложных вещах, предельных вопросах о судьбах всего мира, о судьбах истории, судьбе отдельного человека. Рассуждая о некой мета-исторической, таинственной реальности, существующей за гранью бытия, необходимо быть чрезвычайно осторожным в собственных суждениях, а не размахивать направо и налево «эсхатологическим» знаменем. Нельзя рекламировать «конец истории», «конец света», как, например, банку кока-колы. Мы убеждены в том, что «конец света», гибель цивилизации нельзя воспринимать как своего рода занимательную компьютерную
игру в существование или несуществование человечества. Возможная гибель человечества не может быть просто игрой, ибо она приучает человека к естественности и нормальности мысли о неизбежности гибели человечества в ближайшем обозримом будущем. И богословы, и светские ученые говорят о необходимости восстановления истинного, серьезного отношения к эсхатологии, преодоления игрового отношения к ней.
Особую актуальность в наши дни приобретает проблема «постисторического» состояния общества. Сам термин «постистория» сегодня является весьма востребованным и даже модным понятием, но при этом недостаточно философски проясненным и проработанным. Содержание его весьма неопределенно. Что именно из себя представляет «постисториче-ское» состояние общества? Выход на новый тип цивилизационного или даже постцивили-зационного состояния, резко отличного от существующего типа историчности, выход просто за пределы существующего типа, или еще нечто иное? Насколько адекватен сам термин «постистория», существующий для обозначения современного неопределенного статуса человечества? Наряду с этим термином в наши дни появляются такие близкие по смыслу понятия, как «исторический» и «постисториче-ский, последний человек», которые также вызывают вопросы и требуют своей обязательной теоретической проработки. Открытым также остается также понятие историчности.
Литература
1. Кочетков Г. О проблемах современной эсхатологии. // КИФА, № 6 (33), июнь 2005. Коллоквиум по эсхатологии. Иерусалим. 14-16 мая 2005 г.
2. Рикер П. Время и рассказ. В 2-х т. СПб., 2000. Т. 2. С. 32.
3. Савельева И.М., ПолетаевА.В. Знание о прошлом: теория и история. В 2-х т. СПб.: Наука, 2006. Т. 2. С. 217.
