CC BY
98
1494
раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 111.1
ФИЛОСОФСКИЕ КОНТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ © И. В. Албаева
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (34 7) 273 6 7 78.
E-mail: ira. and. [email protected]
В статье излагаются основные принципы, характеризующие философскую оценку бытия повседневности. Один из этих принципов — принцип интенциональности сознания. Бытие повседневности воспринимается субъектом в качестве цельного мира и цельного бытия. Это одна из множества возможных реальностей, каждая из которых мыслится, конструируется в сознании субъекта. Мир повседневности при этом предстает как особая реальность, в которой человек пребывает в каждый момент своей жизни. Это мир привычек, стереотипов, мир человеческих переживаний. Автор отмечает, что бытие повседневности при всей своей кажущейся обыденности и простоте, тем не менее, порождает и питает все сферы духовной деятельности. Поэтому роль бытия повседневности нельзя принижать.
Ключевые слова: мир повседневности, бытие повседневности, принцип интенциональности сознания, привычка, стереотип.
Когда мы говорим о реалиях повседневной жизни, то, как правило, имеем в виду представления и принципы, задающие поведение человека в повседневной жизни, в культуре повседневности. Но зададимся вопросом - каким же образом формируются такие представления и принципы в сознании каждого конкретного человека, каждого конкретного исследователя бытия повседневности? Вопреки ожиданию, ответ на этот вопрос далеко не так прост, как может показаться на первый взгляд, особенно с учетом сложности повседневной жизни современного человека.
Дело в том, что повседневная жизнь есть реальность, выступающая в качестве цельного мира, цельного бытия. Данный мир, данное бытие созидается в мыслях и действиях индивидов, и именно он переживается в качестве реальности, имеющей такие характеристики как «здесь и теперь». Что касается действительности, то действительность, как замечает И. Г. Фихте, потому и есть действительность, что не поддается конструированию, т.е. воспроизведению в сознании субъекта [1].
Действительность богаче реальности, которую можно воспроизвести, можно логическим образом сконструировать. Напротив, реальность, соотносимая с миром повседневности, не терпит никакой логизации и не предполагает выдвижения каких-либо причинноследственных концепций или генетических гипотез.
Исследуя повседневное бытие, необходимо понимать, что человеческое сознание интенцио-нально. «Оно,- как пишут П. Бергер и Т. Лукман,-всегда направлено на объекты или предполагает их. Мы никогда не сможем постичь некий мнимый субстрат сознания как таковой, но лишь сознание чего-то или кого-то, независимо от того, воспринимается ли объект сознания как элемент внешнего физического мира или внутренней субъективной реальности» [2].
Смотрим ли мы на панораму Москвы или ощущаем внутреннее беспокойство, процессы, происходящие в сознании, интенциональны в обо-
их случаях (т.е. имеют внутренний для субъекта характер). Фактически мы представляем мир состоящим из целого наслоения реальностей: по мере «перемещения» из одной реальности в иную, мы часто воспринимаем данный переход как своеобразный шок. Так, если человек, всю жизнь проживший в деревне, вдруг, при определенных условиях оказывается в городе, то его духовный мир, по крайней мере, первое время оказывается в кризисном состоянии.
Однако, по замечанию П. Бергера и Т. Лук-мана, среди целого множества реальностей существует одна-единственная уникальная и неповторимая реальность. Речь идет о реальности повседневного бытия: именно в этом отношении реальность повседневности обретает свою неповторимую специфику.
Повседневность прочно связана с идеей о том, что сначала надо жить в каждом мгновении, а потом - стремиться к его осмыслению. Воспитатель, как замечает К. Д. Ушинский, прежде всего пытается составить портрет о человеке, каков он есть в повседневном бытии, в реальности каждого мига этого бытия. Об этом К. Д. Ушинский пишет так: «Воспитатель должен знать человека в семействе, в обществе, среди народа и наедине со своей совестью... в величии и унижении, в избытке сил и в болезни. Он должен знать побудительные причины самых грязных и самых высоких деяний... истории развития всякой страсти и всякого характера» [3].
Важно, что осмысление жизни выступает одновременно и в качестве наполнения ее духовностью. В самом выражении «повседневность» содержится, на наш взгляд, противопоставление реальной жизни абстрактной, отчужденной от человека, науке - само понимание сущности понятия повседневности ориентирует нас на максимальное приближение теоретических схем к конкретной повседневной, обычной жизни каждого человека, которую иногда отождествляют с обыденным бытием. «Под повседневностью,- пишет М. П. Шубина,- имеется в виду обыденная жизнь, мир очевидностей, само собой разумеющаяся реальность, это
ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2009. Т. 14. №4
1495
привычки, стереотипы, правила, мышление и переживания людей, их поведение, деятельность, регулируемая нормами и социальными институтами» [4].
Сущность повседневности раскрывается в служении человека всему человеческому роду, в любви, ведущей, в конечном счете, к духовному, нравственному совершенствованию последнего, поскольку человек не противостоит человеческому роду; и его субъективность, т.е. субъективность каждого человека, раскрывается в нравственном служении всему роду человеческому.
В отличие от автономных актов научной деятельности всякое действие в повседневной жизни основано на обращении с самими вещами, а не с идеализированными моделями. Далеко не случайно революционные преобразования, целью которых является внедрение новых идей в жизнь, сталкивается, в конечном счете, с настоящим сопротивлением со стороны повседневности. Любые социальные теории, любые проекты призваны быть опосредованными самосознанием субъекта и всеми смыслами повседневности.
Изменения, происходящие сегодня (в том числе и в структурах бытия повседневности), вскрывают кардинальные различия между структурами социальности прошлого и новым укрепляющимся социальным порядком, тем самым упрощая задачу его философского осмысления. «До тех пор, пока существует в обществе доверие к духовно - идеологическим системам,- замечает М. П. Шубина,- они воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, и нет такой острой необходимости в истолковании этих проблем» [4].
Философия использует категорию повседневности в самых различных вариациях и аспектах. Дело в том, что повседневное по большому счету есть именно то, что как бы входит в «плоть и кровь» человека, при этом проникая во все сферы жизни общества - включая искусство, философию, религию. Можно заключить, что повседневность -это не особая разновидность социального бытия, а только своеобразное, особенное его измерение [5]. Заметим также, что хотя повседневная практика и не выступает в виде каких-либо грандиозных проектов или глобальных социальных программ, именно в ней, как в своеобразных «клеточках» социальных структур, совершаются качественные мутации, ведущие к ломке привычных жизненных устоев, обычаев и социальных связей.
Разумеется, необходимо учитывать, что каждый человек приходит в уже полностью сложившуюся социокультурную реальность, в мир уже готовых сакральных смыслов, из которых впоследствии формируются и его социокультурные архе-
типы. И, если не сводить повседневность исключительно к понятию эмпирической реальности, а подразумевать под ней нечто более фундаментальное, наделять ее трансцендентальным смыслом, то она способна выступать в качестве основания социокультурного бытия, становиться источником его энергетики. В этом отношении концепт повседневности невозможно исчерпать только эмпирическим или умозрительным отношением человека к миру - повседневность значительно объемнее. Итак, можно заключить, что бытие повседневности представляет собой некую структурированную реальность - реальность, заключающую в себе огромное богатство смыслов.
На основании всего сказанного представляется вполне приемлемым следующий вывод: повседневность способствует формированию определяющихся ее спецификой социальных и культурных пространств, в которых определяются смыслы, формируются нормы и главные принципы взаимоотношений между людьми, как бы «вызревают» духовные ценности, и реализуются потребности. По крайней мере это можно утверждать относительно реалий повседневного бытия современного человека. Дело в том, что эти реалии непосредственно связаны с информационными технологиями: компьютером, сетью Интернет. Очевидно, что все эти атрибуты повседневной жизни очень многих людей сегодня вполне позволяют совершать такие своеобразные «виртуально-смысловые» броски из мира привычной рутины в новые миры высокого духовного смысла. Очевидно также, что это разрушает рутину повседневности и меняет мироощущение личности.
Представляется, что в данном отношении бытие повседневности многослойно охватывает многомерность живого культурного опыта - область, в которой факты, в результате взаимодействий, преобразуются, определяясь духовными структурами. Важно понимать, что именно здесь, в привычном мире повседневности, в обыденном, но «текучем» бытии, с одной стороны, возникает надежда на инновацию, и в то же время, с другой стороны, достигается стабильность реализации всех аспектов индивидуальной социальной и духовной человеческой жизни как целостной трансцендентальной реальности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вышеславцев Б. П. Этика Фихте. М., 1914. С. 32.
2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: «Academia - центр»; «Медиум», 1995. С. 39.
3. Ушинский К. Д. Сочинения. Т. 8. М., 1948. С. 35-36.
4. Шубина М. П. Конструкт «повседневность» и социальные трансформации в России // Философия и будущее цивилизации: в 5 т.: Т. 5. М.: Современные тетради, 2005. С. 462.
5. Квасова И. И. Повседневность как человеческое измерение социальной реальности // Социология культуры. М.: изд-во РУДН, 2005. С. 80.
Поступила в редакцию 18.06.2009 г.
