CC BY
97
ФИЛОСОФСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ И ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПОЗИЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ СОЗНАНИЯ
СЕРГЕЙ РИФАТОВИЧ АБЛЕЕВ,
доктор философских наук, начальник кафедры философии Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя
E-mail: ASR028@yandex.ru Научная специальность 09.00.01 — онтология и теория познания Рецензент: доктор философских наук, доцент Золкин А.Л.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Изучаются альтернативные методологические подходы и онтологические концепции в исследованиях сознания.
Ключевые слова: сознание, онтология, методология, нейтральный монизм.
Annotation. The article dwells on alternative methodological approaches and ontological theories in consciousness research.
Keywords: consciousness, ontology, methodology, neutral monism.
Долгое время сознание в силу своей специфики находилось за периметром строгого научного знания. В европейской науке Нового времени постепенно утвердилось убеждение, что сознание как некая идеальная сущность не может изучаться строгими научными методами. Исключение составляли философские и психологические методы исследования сознания, которые мало влияли на естествознание и основанную на его достижениях картину мира (механистическую, электромагнитную, релятивистскую). Тем не менее, существующее положение вещей начали разрушать именно представители естественных наук. Одним из первых новое отношение науки к проблеме сознания сформулировал выдающийся датский физик Нильс Бор: будущая физика, полагал он, должна включать в себя сознание. Позже эта мысль была выражена более объемно талантливым английским математиком Роджером Пенроу-зом: «Научное мировоззрение, которое игнорирует проблему сознания, не может претендовать на свою полноту»1. Таким образом, в современной постнеклассической научной парадигме сознание начинает приобретать статус объективного или виртуального физического объекта, потенциально доступного научным исследованиям и имеющего
порядок реальности, соизмеримый с реальностью квантовых микрообъектов.
Вместе с тем, решение основных вопросов, связанных с проблемой сознания в современной философии и науке выглядит полифонично и противоречиво. В первую очередь это касается самого понятия «сознание». В современной научной литературе оно используется в двух основных смыслах — психологическом и философском. Кроме того, в особом контексте понятие «сознание» начинают применять и физики. Очевидно, что философский смысл понятия «сознание» шире и объемнее, чем психологический и физический. Говоря о понятии сознания в философском смысле, современные философы, как правило, имеют в виду весь внутренний мир человека2. В то время как понятие сознания в психологии указывает лишь на один из уровней психики. Например, в популярных сейчас теориях психоаналитиков (З. Фрейд, К. Юнг и др.). В физических концепциях сознание все чаще сводится к энергетическим квантовым процессам, что так же сужает семантический круг этого понятия.
Во многих философских системах сознание — это не только внутренний мир человека, но и трансперсональная психическая реальность, сверхсознание космического Универсума или Бога. Показатель-
ная иллюстрация — это философия евразийского антропокосмизма, в которой понятие «сознание» оказывается многомерным и полисемантичным. Оно указывает на различные формы проявления сознания и применяется в качестве специфической характеристики не только одушевленных существ, но и неодушевленных объектов физического мира. Более того, универсальный философский статус термина «сознание» здесь соизмерим с онтологическим статусом понятий «дух» и «материя». Сознание в философии Живой Этики есть изначальный духовный модус природной субстанции, характеристика дух-материи во всех ее формах и состояниях3.
Общепризнанного определения сознания в науке до сих пор не существует. Предпринимались попытки определить сознание через идеальную деятельность, через субъективную реальность, через функционирование сложноорганизованной материальной системы мозга. Под влиянием достижений естественных наук с конца ХХ в. стали развиваться новые подходы к определению сущности сознания. Центральное место среди них занимали представления об информационной, голографической или квантовомеханической природе психической деятельности. В целом, все определения сознания в зависимости от решения базовой философской проблемы онтологического статуса сознания, по мнению Л.Е. Моториной4, можно свести к двум основным подходам.
Сторонники первого подхода воспринимают сознание в качестве интегрального, словесно оформленного феномена психики человека, имеющего общественную природу. Здесь предполагается, что сознание возникает в результате исторической деятельности человека и является свойством высокоорганизованной материи (мозга) и высшей формой отражения действительности. Эта точка зрения наиболее ярко проявилась в культурно-исторической модели сознания, развивавшейся в русле марксистской философии.
Приверженцы второго подхода рассматривают сознание как универсальный атрибут природы или некую онтологическую смысловую реальность, которая активно влияет на развитие реальности физической. Иными словами, здесь сознание не является исключительно человеческим атрибутом.
Оно выступает изначальным свойством космического бытия, существующим до земного человека. Подобные представления отразились, в частности, в антропокосмистской (Кут Хуми, Е.П. Бла-ватская, Е.И. Рерих), голографической (Д. Бом, К. Прибрам), семантической (В.В. Налимов) и торсионной (Г.И. Шипов, А.Е. Акимов) моделях сознания.
Особую позицию в этом вопросе занимают логические бихевиористы (К. Гемпель, Г. Райл), по убеждениям которых сознание вообще не имеет никакого онтологического статуса и не может рассматриваться в качестве физического и даже идеального объекта. Они ставят под сомнение необходимость использования понятия «сознание» и пытаются доказать, что любое высказывание о сознании может быть без изменения значения переведено в некоторое высказывание относительно доступного общему наблюдению поведения. Таким образом, здесь сознание есть не более чем физическое поведение (только оно доступно внешнему наблюдателю) человека.
Наиболее радикально логический бихевиоризм выражен у Карла Гемпеля. Он полагает, что всю психологию можно свести к физической науке, в чем явно просматривается отрицание специфики психо-ментальной реальности или даже отрицание этой реальности вообще. Не случайно для Гемпеля проблема соотношения сознания и тела является псевдопроблемой5. Исключает эту проблему и Райл, для которого картезианский дуализм есть «категориальная ошибка». Но вопрос о дуализме здесь является частным. Райл ставит под сомнение сознание как категорию не только в контексте онтологического дуализма. Он пытается доказать, что, неправильно используя родовые или абстрактные понятия, человек склонен постулировать существование сущностей, которых на самом деле нет6.
Подобная точка зрения присутствует и у нейтрального мониста У. Джеймса. В своей известной статье «Существует ли Сознание?» он пишет о понятии сознания как об имени «чего-то не существующего», которому «нет места среди первых принципов»7.
Очевидно, что бихевиористский подход задает совершенно специфическую методологию исследования сознания и определенно редуцирует его к фи-
зической реальности. Эта точка зрения диаметрально противоположна позиции космистов, у которых сознание соотносится с различными онтологическими уровнями природного бытия и не расценивается в качестве сущности, «которой на самом деле нет». Замена философского понятия «сознание» понятием «поведение», на наш взгляд, является непродуктивной.
Фундаментальный характер проблемы сознания предполагает системный подход к ее философскому осмыслению. Системность выступает важнейшей специфической чертой методологии исследования сознания. По всей видимости, узкие подходы (гуманитарный, физический, нейробиологический, психологический, логико-лингвистический) окажутся мало эффективными в решении проблемы сознания как такового, то есть как космического и социального феномена. Таким образом, в философском смысле преимущество системности не вызывает сомнений.
Однако системность это не только интеграция различных подходов и направлений исследования сознания в целостную научно-философскую картину, но и обращение к принципу холизма. Идея холизма применительно к пониманию сознания или психики начинает укрепляться не только среди философов, но и среди естествоиспытателей. В этом контексте примечательно, что на основе обширной программы эмпирических исследований психического мира человека под действием ЛСД Станислав Гроф пришел к выводам о необходимости холист-ского подхода к психике и невозможности ее редукции к чувствам, разуму или сознательному эго8. В современных теоретических моделях психика и сознание все чаще рассматриваются как континуальные трансперсональные реальности, изучение которых в русле концепции холизма представляется наиболее перспективным.
Под влиянием подобных исследований возрастает искушение отказаться от всяких редукций, как пережитков старой науки. Однако при изучении отдельных аспектов сознания, вероятно, избежать узкоспециальных подходов и методов окажется невозможно. Так, например, очевидно, что вопрос о материальном субстрате сознания (если он в принципе существует) есть прерогатива физической науки с ее неизменной редукцией всевозможных фи-
зических явлений и процессов к фундаментальным частицам и полям. Вопрос о влиянии сознания как идеального образования на материальное тело находится на стыке психофизиологии и физики. Как говорится, невооруженным глазом видно, что он лежит вне плоскости гуманитарных наук. Вопрос о локализации центров мышления в человеческом мозге, безусловно, относится к компетенции нейрофизиологии и нейропсихологии. Подобных частных аспектов проблемы сознания можно выделить достаточно много и каждый из них потребует специальных методов конкретной научной дисциплины.
В таком случае, что же остается философии? Что она может дать частным наукам? В чем состоит ее роль в изучении сознания? Вопросы эти появлялись в прошлом и возникнут еще не раз. Поэтому они требуют четких ответов. По нашему глубокому убеждению роль философии в осмыслении сознания крайне велика и никакая частная наука не может заменить собой философский дискурс вообще и дискурс на предмет проблематики сознания, в частности.
Первая функция философской науки состоит в свободной эвристике, лишенной короткого поводка господствующей научной парадигмы и инерци-альных теоретических идеологем общепризнанного знания. Выдвижение концептуальных идей и определение магистральных направлений исследования всегда осуществляется в системе тех или иных философских координат. Даже в тех случаях, когда частное научное знание лишено соответствующей рефлексии и избегает четкого описания своих исходных идейных аксиом философского порядка. Чем глубже концептуальные идеи, чем точнее определено направление исследований, тем успешнее окажутся усилия естествоиспытателей и гуманитариев в изучении конкретных аспектов сознания.
Вторая функция философской науки состоит в осмыслении гносеологических перспектив и методологии исследования сознания. Можно принять позицию агностиков и тогда все специальные научные исследования сущности сознания оказываются пустой затеей по причине ее (сущности сознания) принципиальной непознаваемости. Можно принять позицию диалектических материалистов и тогда методология специальных научных исследований со-
знания будет задана двумя философскими тезисами о физиологической природе (сознание как свойство мозга) и социальной сущности сознания (сознание как следствие социокультурных отношений). Можно принять антропокосмистский тезис о многомерных онтологических экзистенциях сознания и тогда физиологические и социальные теоретические интерпретации сознания теряют свое значение. Таким образом, философия определяет гносеологические и методологические альтернативы изучения сознания, от интуитивного или рационального выбора которых зависит дальнейший когнитивный успех науки.
И, наконец, третья функция философской науки в вопросе осмысления сознания состоит в системном обобщении достижений частных наук и построении целостной картины сознания как одного из важнейших атрибутов природного бытия и человеческого существования. Маловероятно, что такое философское обобщение может быть выполнено квантовой физикой, нейропсихологией или другой частной научной дисциплиной. Всякое фундаментальное обобщение предполагает синтез и специальный понятийный аппарат определенной меры абстрактности. Попытка абстрактного обобщения полученного в любой области природы знания выводит на философский уровень мышления.
В этом смысле бихевиористская попытка подмены абстрактных философских понятий терминологией частных наук («поведение» вместо «сознания») может расцениваться как подрыв мировоззренческого статуса и специфики философского знания. На самом деле, не только философия, но даже естественные науки не могут и не должны отказываться от специальных теоретических понятий-конструктов, предполагающих изрядную долю абстрактности и условности. Например, в физике «виртуальные частицы», «потенциальная энергия», «абсолютно твердое тело» есть далеко не бесполезные теоретические абстракции. С продвижением физической науки в глубины материи их количество не сокращается, но, наоборот, возрастает. Это свидетельствует о том, что абстрактная терминология является неотъемлемым элементом современной методологии науки.
Таким образом, позитивистские попытки отстранения философии от изучения сознания не име-
ют под собой серьезных оснований. Методологическое противопоставление философского знания и частных наук является контрпродуктивным. Более эффективным является подход, предполагающий когнитивное дополнение и корреляцию достижений теоретической философии и точного научного знания.
Итак, методологический прием редукции при исследовании сознания в контексте частных наук можно считать в определенной мере допустимым. Но как быть с редукцией философской? Ведь не только физики и нейрофизиологи, но и философы не редко применяют этот прием. Что такое философская редукция применительно к проблеме сознания? В широком смысле это сведение сущности сознания, природы психической реальности или субъективных ментальных процессов к совершенно иным объективным сущностям и процессам. Например, к физиологии мозга, к электромагнитным процессам в нейронах, к квантовым взаимодействиям и так далее. Иными словами, здесь редукция сознания во многом похожа на бихевиористскую и выглядит как подмена философского понятия сознания понятиями конкретно-научными. Хотя отказ от понятия «сознание» происходит не во всех подобных подходах. Теоретический анализ таких подмен проводился в работе Д.В. Винника9, который выделил две основные разновидности философского редукционизма сознания: позитивный редукционизм (физикализм и ментализм) и негативный редукционизм (логический бихевиоризм и функционализм).
Евразийские антропокосмисты (Кут Хуми и др.) еще XIX в. пытались преодолеть крайности философского редукционизма сознания. По всей видимости, антропокосмистское понимание сознания находится где-то на стыке ментализма, функционализма и трансцендентальной феноменологии. Этот подход весьма интересен и нуждается, для начала, в некоторой типологизации относительно других философских позиций. Это можно сделать на основе типологической схемы Стивена Приста, который в своей известной книге «Теории сознания»10 выделил семь главных философских подходов к сознанию в целом и психофизиологической проблеме (соотношение ментального и физического), в частности. Он достаточно справедливо отмечает,
что к этим подходам могут быть сведены все другие точки зрения на проблему сознания, но сами эти подходы не могут быть сведены друг к другу. Единственное исключение составляют теории интенци-ональности сознания (Д. Деннет, Д. Серл), которые не нашли отражение в типологии Приста. Таким образом, общих подходов к решению проблемы сознания оказывается восемь: идеализм, материализм, дуализм, логический бихевиоризм, функционализм, двухаспектные теории (нейтральный или универсальный монизм), феноменологические концепции и теории интенциональности сознания.
Философская позиция евразийского антропо-космизма в рамках данной типологии может быть классифицирована как двухаспектная теория (нейтральный или универсальный монизм). Концептуальная идея этой позиции — ментальное (сознание) и физическое (материя) есть два свойства некоторой лежащей в основе вещей единой Реальности. По своей изначальной сути она не является ни ментальной, ни физической и представляет собой некий исходный нейтральный элемент или субстанцию. Очевидно, что двухаспектные теории оппонируют всем трем классическим онтологическим позициям: субстанциальному дуализму (Декарт), идеализму (Беркли) и материализму (Маркс). Причем их относительное созвучие с дуализмом выражается в признании существования двух аспектов интегральной субстанции, то есть духа и материи. Но в отличие от дуализма, дух и материя не рассматриваются в качестве обособленных субстанций. С идеализмом и материализмом двухаспектные теории консониру-ют своим субстанциальным монизмом.
Двухаспектные теории сознания, по мнению Приста, просматриваются в учениях Б. Спинозы, Б. Рассела и П. Стросона. В некоторых своих идеях этим теориям были близки Д. Юм и У. Джеймс. Мы полагаем, что наиболее определенно нейтральный монизм проявился в работах Спинозы и Рассела. Они имеют существенное онтологическое созвучие философии сознания евразийского антропокосмиз-ма. Однако созвучие здесь вовсе не означает тождество. Теософия и Живая Этика содержат массу специфических онтологических, антропологических, психологических и других особенностей, не свойственных философским системам Спинозы и Рассела.
Таким образом, выбор продуктивной методологии и определение онтологического статуса сознания во многом определяют характер и перспективы изучения сознания. Мы полагаем, что методология холизма с применением частных редукций, а также онтологическая концепция нейтрального монизма дают продуктивную теоретическую основу философским и специальным исследованиям феномена сознания.
Литература
1. Аблеев С.Р. Универсум Сознания. М.: Амрита, 2010.
2. Акимов А.Е., Карпенко Ю.П. Место сознания в системе современного научного знания // Акимов А.Е. Живая Этика, наука, общество: Сборник / Сост. В.Г. Акимова. Пенза, 2000.
3. Бобров А.В. Полевая концепция механизма сознания // Сознание и физическая реальность. Т. 4. 1999, № 3.
4. Винник Д.В. Сознание как проблема в современной философии и науке // Философия науки. 2002. № 4 (15).
5. Моторина Л.Е. Философская антропология. М.: Высшая школа, 2003.
6. Поликарпов В.С. Наука и мистицизм в ХХ в. М.: Мысль, 1990.
7. Прист С. Теории сознания // Пер. с англ. А.Ф. Гряз-нова. М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 2000.
8. Райл Г. Понятие сознания // Пер. с англ. М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 2000.
9. Рерих Е.И. Космологические записи // У порога Нового мира. М.: МЦР, 2000.
10. Penrose R. Shadows of the mind. Search of missing science of consciousness. Oxford, 1994.
1 Penrose R. Shadows of the mind. Search of missing science of consciousness. Oxford, 1994.
2 Моторина Л.Е. Философская антропология. М.: Высшая школа, 2003. С. 180.
3 Рерих Е.И. Космологические записи // У порога Нового мира. М.: МЦР, 2000. С. 244—245, 249—250.
4 Моторина Л.Е. Философская антропология. М.: Высшая школа, 2003. С. 187.
5 Прист С. Теории сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 2000. С. 68—69.
6 Райл Г. Понятие сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 2000.
7 W. James, 'Does 'Consciousness' Exist?'. Перепечатано с оригинального издания 1904 г. в: Essays in Radical Empiricism, R.B. Perry (ed.), N.-Y.: Dutton and Co., 4.
8 См. Поликарпов В.С. Наука и мистицизм в ХХ в. М.: Мысль, 1990. С. 87.
9 Винник Д.В. Сознание как проблема в современной философии и науке // Философия науки. 2002. № 4 (15).
10 Прист С. Теории сознания. // Пер. с англ. А.Ф. Грязнова. М.: Идея-Пресс, ДИК, 2000.
