CC BY
59
С. М. Трофимова. Философия жизни и смерти в военной прозе Наби Даули.
объединяют две вещи. Во-первых, в названии доминирует процесс. Во-вторых, в «процессе» этого процесса и в результате этого процесса главные герои романа поднимаются на новый, более высокий уровень революционного сознания.
Группа «Предмет» состоит из заглавий Искры, Под красным знаменем, Подарок Айвазова, Солдатские письма. В этой группе каждый предмет, обозначенный в заглавии, несет несомненный революционный заряд. Заглавия Искры и Под красным знаменем не нуждаются ни в каких комментариях. А в Солдатских письмах в центре внимания - письма с фронта. Эти письма читает Идрис Валишин - сын бая Юнуса Валишина. И эти письма открывают ему реальную, ужасную для него правду. А в Подарке Айвазова важно, что этот подарок Герею - тетрадь и книгу с рисунками - сделал профессиональный татарский революционер. И поэтому подарок от него приобретает особый смысл.
И, наконец, заглавия-цитаты. Вначале побудительные названия: Мама, родненькая, не спи!, Будем жить, будем бороться!, Отречемся от старого мира..., Мы все равно добьемся своего!, Нельзя ждать!
Побудительные цитаты в романе Кави Надж-ми очень закономерны. Они органично вписываются в суггестивную природу литературы соцреализма. В ее функцию входит внушать и другим, и в первую очередь себе мысль об обязательном торжестве коммунистической идеи в мире. И в этом смысле заглавия этой группы Будем жить, будем бороться!, Отречемся от старого мира..., Мы все равно добьемся своего! весьма показательны.
Заглавие Нельзя ждать! есть не что иное, как цитата из письма Ленина от 24 октября 1917 г.
В качестве заглавия Мама, родненькая, не спи! взяты слова Герея, обращенные к умирающей матери. Вся глава являет собой своего рода объяснение того, почему же это еще нестарая женщина так рано умирает. Очевидно, что выводы сделаны с революционных позиций.
Заглавий, состоящих из вопросов-цитат, два: На кого ты нас покинул? и За сколько продал нас, шкура? Здесь, как видно, актуализируется эмоциональный накал событий, описываемых в романе.
Итак, система заглавий в романе Кави Над-жми выстроена таким образом, чтобы в самых различных аспектах выразить революционную идеологию. Как и положено произведению соцреализма, в «Весенних ветрах» даже через заглавия актуализируется конкретно-историческая действительность, показываемая в революционном развитии.
УДК 82.821 (= 470.41)
С. М. Трофимова
ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ И СМЕРТИ В ВОЕННОЙ ПРОЗЕ НАБИ ДАУЛИ (РОМАН «РАЗРУШЕННЫЙ БАСТИОН» И ПОВЕСТЬ «МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ»)
В военной прозе сходятся все волнующие современного человека проблемы: проблемы долга и личной ответственности за судьбы Отечества и мира, проблемы исторической памяти. Книги В. Быкова, А. Адамовича, Н. Даули, Г. Абсалямова, Ю. Бондарева, М. Карима, Г. Бакланова, В. Кондратьева, Е. Носова и других писателей второй половины XX в. содержат материал огромного социально-патриотического значения. Именно эти писатели принесли в литературу чувство ответственности и осознание того, что мы часть этого великого мира.
Одним из лучших произведений татарской литературы, раскрывающим образ человека на войне в плену у врага, является повесть Наби Даули «Между жизнью и смертью» (в архивных материалах писателя первоначальное название книги - «Среди чужих»). Это произведение на героико-патриотичес-кую тему, проникновенную балладу о силе интернациональной дружбы народов писатель создал через много лет спустя после войны (1958 г.). Правдивое и волнующее повествование ведется от первого лица, в форме живого рассказа участника описываемых событий, о бесконечных мытарствах, муках и страданиях, об изнурительной битве человека по ту сторону линии фронта. Писатель призывает грядущее поколение высоко нести знамя мира, жить, «не переставая видеть цветы, слышать песни и чувствовать радость». Вторая книга Наби Даули на тему войны называется «Разрушенный бастион» (издан в 1965 г.). И этот роман был встречен читателями с живейшим интересом. В навеянных философскими мотивами произведениях писателя в центре внимания стоят такие понятия, как смысл жизни, смерть, быстротечность жизни.
In war prose all contemporary problems concerning mankind converge: moral duty and personal responsibility for destinies of Fatherland and the world, the problem of historical memory. The books of V. Bykov, A. Adamovich, N. Dauli, G. Absalyamov, Yu. Bondarev, M. Karim, G. Baklanov, V. Kondra-tyev, E. Nosov other writers of the second half of the XX century contain materials of huge social-patriotic value. These writers have brought in literature the sense of responsibility and comprehension of our being a part of this great world.
One of the best products of Tatar literature depicting the image of a war captive is the story of Nabi Dauli «Between Life and Death» (in archival materials of the writer, the initial name of the book was «Among Strangers»). This heroic-patriotic piece, a pathetic ballad about the force of intern ation al friendshi p, was created in 1958. The truthful and exciting narration is conducted from the first person, in the form of the live story of the participant of the described events, about infinite drudgeries, torments and sufferings, about wearisome fight of a man in war. The writer urges future generation to hold highly the banner of peace, to live "without ceasing to see flowers, to hear songs and to feel pleasure". The second book of Nabi Dauli on the war
© Трофимова С. M., 2010
theme is called "The Destroyed Bastion» (published in 1965). This novel was a success with the public. In the centre of Dauli's works are such philosophical problems as the sense of life, transience of being.
Ключевые слова: исторический факт, документальный жанр, мемуаристическая повесть-воспоминание, хронотоп произведения, перцептуальный характер, философия жизни и смерти, антиномия, историческое время, противостояние жизни и смерти.
Keywords: historical fact, documentary genre, memoir, chronotope, perceptual character, philosophy of life and death, antinomy, historical time, conflict of life and death.
После окончания Великой Отечественной войны в ранг идеологической потребности возводится создание произведений, в которых герои войны должны были быть возведены до уровня литературного образа. И такие произведения рождались: романы А. Абсалямова «Золотая звезда», «Газинур», рассказы А. Шамова «Девочка в деревянных башмаках», М. Амира «Земляк», Ф. Хусни «Один и мы», А. Расиха «Зерна счастья», повести Г. Губая «Дети эпохи», Г. Бакира «Юный партизан», Ш. Маннура «Девушка из Казани», поэма С. Хакима «Песнь степи», пьесы М. Амира «Песня жизни», Н. Исанбета «Муса» и др.
Для полноты освещения философии героизма татарские писатели пытаются на высоком художественном уровне использовать биографические материалы. В произведениях, посвященных войне, возрастает роль документа, исторического факта, биографии, в целом в литературе усиливается документальное направление.
Помимо военной темы в литературе начинают освещаться и другие жизненные коллизии, в частности трагические последствия периода культа личности Сталина (поэзия Х. Туфана, роман-хроника И. Салахова «Рассказы Колымы» и др.). После смерти тирана репрессированные оказываются реабилитированными, но официальная идеология ведет себя более чем сдержанно. Поэтому в литературе 60-70-х гг. актуальной становится тема правды, восстановленной истины. Но, поскольку открыто высказываться возможности не было, оставалась одно - писать о произошедших событиях. А это, в свою очередь, стало причиной обращения писателей к документальному жанру. Примером тому могут быть «Жизнь не дается дважды» Э. Касимова, «Весенние зарницы» М. Хасанова, «Дочь Волги» Г. Ахунова, «Солдаты без шинели» В. Нурулли-на, «Мы - дети сорок первого года» М. Магде-ева. «Между жизнью и смертью» и «Разрушенный бастион» Н. Даули - тоже из этого разряда. Завоевавшая вскоре после выхода популярность в народе, повесть начала новую страницу в творчестве писателя. Она несколько раз переиздавалась и давала читателю возможность совер-
шенно по-иному оценивать исторические события. В мемуаристической повести-воспоминании описывается тюремная судьба, трагедия, пережитая главным героем - автором-повествователем во вражеском плену.
В повести временные рамки ограничиваются 1941-1945 гг., композиционно она ретроспективна, состоит из воспоминаний. В повествовании автор стремится по возможности максимально соблюсти историческую правду. В повести много и героев, и сюжетных линий. Повествование ведется от первого лица. Произведение отличается своим ярко выраженным философским началом, что находит отражение в композиционной структуре, хронотопе, переживаниях героев на поле брани и во вражеском плену.
Хронотоп произведения имеет исторический и психологический (перцептуальный) характер. Повесть необычайно психологична. Субъективный хронотоп автора-рассказчика предполагает передачу своеобразия его эмоционального отношения к товарищам по несчастью, фашистам, к жизни и смерти. И автор-повествователь, и его товарищи понимают свою невиновность, несправедливость судьбы. Они не приемлют пленение, им необходимо выйти за пределы узкого пространства. Им уже почти все равно: освобождение ли, смерть ли, лишь бы не плен. Синее небо для бежавших из плена - это свобода, стремление жить, надежда на будущее. Оно еще и связующая поколения нить. Герои осуждают фашизм, отвергают войну, называют врагов «собака», «змей», «хищник». Но более всего страшны фашисты тем, что хотят походить на людей.
Композиционно произведение состоит из обращения к читателю, сюжета и заключительного слова. Читатель становится оценивателем авторской позиции, он доминирует в качестве произносящего заключительное слово. Интересна и система образов, в которой сильно критическое, философское начало. С одной стороны, пленные, с другой - «собаки в человеческом обличье, хищники». Само существование (не жизнь!) пленных, их голодные муки, мучительная смерть - автор подвергает фашизм беспощадной критике. Фашизм, по его мнению, бесчеловечен, основан на рабской психологии и труслив. В критическом плане выстроено противостояние фашист - коммунист. Осуждая фашизм, писатель не осуждает немецкий народ, поскольку и он страдает в этой войне. Он отвергает фашизм, но и к коммунистам чрезмерно привержен. В воспоминаниях автор писал, что сделал это для того, чтобы произведение было опубликовано.
Философский аспект содержит в себе философию жизни и смерти. Таким образом, возникает проблема смерти и бессмертия, которая разрешается через антиномии жизнь - смерть, смерть -
С. M. Трофимова. Философия жизни и смерти 6 военной прозе Наби Даули.
бессмертие, жизнь - бессмертие. Герой постоянно находится на границе между жизнью и смертью. Возникает несколько философских мотивов. Первый - жизнь в надежде на будущее, в вере в освобождение. Второй - стремление к свободе, к родине, позволяющее выживать.
В повести понятие неотвратимости смерти поднимается до уровня понимания возможности освобождения из плена. Автор доходит до собственного понимания проблем смерти, вечности, ограниченности. В произведении отношение к смерти претерпевает изменение: от чувства неотвратимости, страха перед смертью до стремления к бессмертию, верности родине. Проводится мысль, что героическая смерть - это дорога к бессмертию. Отношение к жизни и смерти в литературе о войне соответствует философии жизни и смерти.
С одной стороны, если жизнь - это борьба за свободу, то смерть - это точка оправдания факта пленения. Пленные, несмотря на всю унизительность своего положения, не устают повторять, что они не предали отчизну. По их мнению, смерть в плену является оправдывающим фактом. Только погибнув, можно доказать верность родине. Такое понимание в те годы было распространенным. Смерть также подразделяется на смерть на воле и смерть в неволе.
Написанный в 1965 г. роман «Разрушенный бастион» по композиции, особенностям хронотопа, образной системе, освещению философии жизни и смерти близок к повести «Между жизнью и смертью». Внутренний мир главного героя в романе освещается в тесной связи с судьбой пленного. В структуре внутреннего монолога находит отражение сила духа героя. Не удивительно, что и в этом романе сохраняется лейтмотив предыдущей повести. Для автора по-прежнему жизнь - это не просто существование, а прежде всего противостояние злу. Несмотря на разные сюжеты, роман воспринимается логическим продолжением повести. По стилю он дневник пленного, воспоминание-репортаж. В мемуарном романе-воспоминании «Разрушенный бастион» главный герой описывает пережитое во вражеском плену. В романе описываются события в тылу врага весной 1945 г. Полностью соответствуя требованиям жанра, роман состоит из ретроспекции и воспоминаний. Повествование ведется от лица автора-рассказчика. В романе много героев и сюжетных линий. Как и в повести, в романе философское начало передается через начальную композиционную структуру, хронотоп, жизнь героев, их внутренний мир. В романе также хронотом носит исторический и психологический (перцептуальный) характер. Особенность хронотопа в том, что он обладает психологическим содержанием. Главный герой
романа - авторское «я» - оказывает огромное влияние на вспомогательных и эпизодических героев, на перемены их внутренних переживаний, взглядов на жизнь. В субъективном хронотопе автора-рассказчика выражается его эмоциональное отношение к товарищам по неволе, фашистам, к вопросам жизни и смерти.
Суд над фашистами, с описания которого начинается роман, это еще и суд автора. Это своего рода литературный суд. Автор подписывается под обвинительным приговором над комендантом лагеря, его помощниками и полицаями. Он призывает на суд тех, с кем делил неволю, а самый главный свидетель на этом суде - сам автор.
В душе рассказчика на протяжении всего романа во всей противоречивости предстает столкновение свободы и неволи, жизни на воле и плена, жизни пленных и фашизма. Это противоречие время от времени проявляется на всех уровнях произведения. В романе изображено два типа места. Первый - душевное пространство автора-рассказчика, второй - плен, реальное место пленного. Жизнь пленных протекает в закрытом пространстве, свобода означает открытое пространство. По мере развития сюжета герои романа пытаются из закрытого пространства попасть в открытое. В своем закрытом пространстве они передвигаются по горизонтальным путям. Внутренние монологи и разговоры отражают стремление выжить. Хронотоп в романе тесно связан и с образом дороги. По концепции М. Бахтина [Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1979. С. 45] хронотоп дороги подразумевает дорогу судьбы. Дорога одного из героев романа Талиба с поля боя до Бухенвальда - путь к смерти. В то же время это и жизненный путь юноши. Хронотоп другого героя романа Шмаря - это отражение утраты самого себя. По дороге на расстрел он вспоминает прошлую жизнь и словно возвращается к ней. Но реальная дорога ведет в неизвестность. Его дорога: чужбина - родина - чужбина - составляет замкнутое кольцо, из которого нет выхода. Эта безысходность еще более усиливается на фоне других пленных, которые стоически держатся и не идут в услужение к врагу. Для передачи его внутренних переживаний писатель прибегает к психологизму, к самоанализу героя. Его душевное состояние ведет к катарсису. Смерть с именем матери на устах означает раскаянье героя. Последней точкой движения в романе является могила, которая противопоставляется предательству. Могила - символ, связывающий жизнь и смерть.
Оппозиция хронотопа родная земля/чужбина связана с противостоянием свободы и плена; также активно писатель использует оппозицию хронотопа надежда/отчаяние, любовь/ненависть.
Главное противостояние романа: пленные -фашисты. На протяжении всего романа писатель беспощадно выявляет бесчеловечность последних. Но в то же время автор, будучи предельно объективным, создает и положительные образы немцев (Франц, Герхард, Артур), показывая, что немецкий народ сам стал жертвой фашизма.
В романе смерть неразрывно связана с пленом, и каждый пленный живет на грани жизни и смерти. Рассуждения о жизни составляют два мотива романа: жизнь как надежда на будущее, вера в освобождение; человек жив лишь любовью к родине, к возлюбленной.
Некоторые герои от осознания того, что смерть неминуема, поднимаются до высот того, что есть возможность избавиться от ужасов плена. Появляются философские мотивы, связанные со смертью: отношение к смерти наполняется в плане содержания, смерть становится средством избавления из плена; смерть трактуется как проявление отваги, храбрости, бессмертие побеждает страх перед смертью; смерть - данное Аллахом испытание, завершение жизненного пути.
Таким образом, исследуемые роман и повесть по композиции, идейно-философской направленности, освещению философии жизни и смерти имеют много общего.
В повести-воспоминании «Между жизнью и смертью» философия жизни и смерти раскрывается посредством сюжета, композиции, хронотопа, системой образов. Хронотоп носит исторический и психологический (перцептуальный) характер. Историческое время отражает ход событий, а психологическое время используется для раскрытия внутреннего мира героев. Субъективный хронотоп автора раскрывает особенности эмоционального отношения к жизни и смерти, товарищам по плену, а также фашистам. В произведении присутствует два типа места: внутреннее, духовное пространство «я», а также реальные контуры места в жизни, что приводит к столкновению жизни со смертью.
Философия жизни и смерти - центральная в повести. Они возникает в неразрывной связи с понятиями «жизнь», «смерть» и «бессмертие». Жизнь у автора имеет две стороны и раскрывает противостояние жизни и смерти. В отношении жизни обозначаются несколько философских мотивов: жизнь как надежда на будущее, как освобождение из плена (когда жизнь - это борьба); стремление к свободе, родине обеспечивает жизнь. И в романе «Разрушенный бастион» философское начало достигается при помощи композиционной структуры, хронотопа, описания жизни героев, их внутреннего мира. Философия проявляется во всех плоскостях организации места и времени. Хронотоп романа также носит исторический и психологический характер. Он неразрывно связан с образом дороги.
Философия в романе передается через оппозиционные варианты. Оппозиция хронотопа родина/чужбина характеризует противостояние свободы и плена. Повторяется в романе и оппозиция надежда/отчаяние.
Философия составляет один из уровней романа, раскрывая философию жизни и смерти. Два мотива отражают жизнь: жизнь - надежда на будущее, вера в освобождение; человеку помогают выжить любовь к родине и возлюбленной. В романе возникают несколько философских мотивов: во-первых, смерть неизбежна; во-вторых, смерть - это отвага, храбрость.
УДК 821.221.18
Б. Р. Хозиев
ТРАДИЦИИ ПЕРЕВОДА РУБАИ В ТВОРЧЕСТВЕ МУЗАФЕРА ДЗАСОХОВА
В статье рассматриваются традиции перевода рубай в творчестве Музафера Дзасохова. Автор раскрывает глубокое проникновение переводчика в духовный мир Омара Хайама через переложение его рубаи на осетинский язык. Этот анализ дает возможность понять, что переводная поэзия есть искусство «преодоления» границ, в котором поэтическая традиция и классическое наследие играют решающую роль.
The article is investigating the traditions of Rubaiyat translations by Muzafer Dzasokhov. The author reveals the translator's deep insight into the inner world of Omar Khayyam through rendering Rubaiyat in Ossetian. This analysis provides the understanding that translating poetry is an art of overcoming borders, where poetic tradition and classic heritage are of primary importance.
Ключевые слова: традиции, рубаи, перевод, ритмика, рифма, трактовка, искусство переводчика, пафос, индивидуальность, философская точность языка.
Keywords: traditions, rubaiyat, translation, rhythmic, rhyme, interpretation, art of a translator, pathos, individuality, philosophic accuracy of a language.
«Сколько бы изданий книг Омара Хайяма не было, какими тиражами они не выходили - его стихи всегда в дефиците» [1]. Осетинский читатель постоянно тянулся к его поразительной мудрости, изложенной в изящных четверостишиях. «У него можно найти стихи и на трудную минуту в жизни, в минуты предельной искренности наедине с самим собой и в минуты веселого застолья с друзьями. Он уводит нас в космические дали и дает насущные житейские советы» [2]. Свои стихи Омар Хайям писал на языке фарси в жанре рубаи. Именно благодаря ему эта фор-
© Хозиев Б. Р., 2010
