CC BY
48
УДК 1 (091) (47)
Д. В. Барановский **
ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА В СССР В 1940-1960-Е ГОДЫ: ПРИЧИНЫ ВОЗРОЖДЕНИЯ ИНТЕРЕСА И НАПРАВЛЕНИЯ
РАЗВИТИЯ
Настоящая статья посвящена проблеме выявления причин появления философии Н. Ф. Федорова в отечественном научном и культурном поле в 1940-1960-е гг. Рассматриваются субъективные и объективные причины этого явления. Проанализированы исторические условия генезиса и институционализации термина «русский космизм».
Ключевые слова: Н. Ф. Федоров, философия в СССР, русская философия, философия общего дела, русский космизм, О. Н. Сетницкая, К. Э. Циолковский, А. А. До-рогов, В. С. Борисов, С. Г. Семенова.
D. V. Baranovskii PHILOSOPHY OF COMMON TASK IN USSR IN1940-60TH: The causes of interest's resurrection and directions of growth.
The article is devoted to the problem of resurrection of N. F. Fedorov's philosophy in scientific and cultural field in 1950-70th in USSR. Subjectives and objectives reasons of this phenomenon are analyzed. The historical causes of genesis and institutionalising of the term "Russian cosmism" are also analyzed.
Keywords: N. F. Fedorov, philosophy in USSR, russian philosophy, philosophy of common task, russian cosmism, O. N. Setnitskaya, K. E. Tsiolkovsky, A. A. Dorogov, V. S. Borisov, S. G. Semenova.
Философское учение отечественного мыслителя Н. Ф. Федорова (18291903) в советские годы имело сложную судьбу. Исследовательский интерес к нему волнообразен, и в советской России разделяется на несколько периодов — довоенный (до 1940-х) и послевоенный (после 1970-х). В довоенный период наблюдается определенный подъем интереса к философии общего дела: философы А. К. Горский, Н. А. Сетницкий, В. Н. Муравьев, В. Н. Миронович-
* Барановский Дмитрий Владимирович, специалист по УМР, Русская христианская гуманитарная академия; aiinus@gmail.com
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2017. Том 18. Выпуск 4
149
Кузнецова, священник И. П. Брихничев, художник В. Чекрыгин были близко знакомы и проникнуты идеями Н. Ф. Федорова, воплощая их в философских трактатах, научных штудиях, проповедях и художественных произведениях. Кроме того, к проекту Н. Ф. Федорова тепло относились такие крупные личности, как А. Н. Скрябин, В. С. Брюсов, А. А. Блок, В. В. Маяковский, Максим Горький (подробнее см. [8; 9; 13]). Однако постепенно в период с конца 1920-х гг. до 1940-х гг. под давлением советской идеологии и власти философия Николая Федорова вытесняется из социокультурного пространства СССР, причем зачастую физическим способом — путем ареста наиболее видных ее сторонников (подробнее см., напр. [6; 7]
Второй подъем интереса к учению об общем деле наблюдается уже в 19601970-е гг. и связан с именем Светланы Григорьевны Семеновой (1941-2014), трудами которой имя и идеи Николая Федорова были возвращены в научный, философский и культурный дискурсы нашего Отечества (подробнее см. [2]).
Между двумя этими волнами наблюдается период затишья: 1940-е — середина 1960-х гг., когда о Николае Федорове почти не писали, имя его крайне редко упоминалось в печати, статей и монографических работ, а тем более развития его идей не было. Однако именно этот период, на наш взгляд, является наиболее интересным для изучения отечественного федороведения и федоровианы (т. е. влияния философии общего дела на культуру и мысль). Причиной тому служит тот факт, что исследование и распространение идей Н. Ф. Федорова шло «подспудно» силами нескольких человек, и именно их деятельность сыграла важную роль в появлении в 1970-х гг. новых работ о родоначальнике русского космизма Николае Федорове и его учении.
Этими энтузиастами были искренние и глубокие последователи учения Николая Федорова — О. Н. Сетницкая, А. А. Дорогов, а позднее — С. Г. Семенова, В. С. Борисов. Кроме того, в это время в советском обществе появились тенденции, которые объективно создали потенцию для изучения такого учения, как философия общего дела, в научно-философском и социально-культурном поле.
Хочется также обратить внимание на то, что интерес к философии общего дела проявлялся у малых групп ученых, публицистов и последователей. Часто люди, знакомые между собой, создавали «кружковую жизнь» федороведения. Знакомство федоровцев могло происходить как до увлечения философией общего дела, так и после, например в результате публикации работы с упоминанием имени или идей Н. Ф. Федорова. Забегая вперед, скажем, что к середине 1970-х гг. большинство видных представителей федоровианы и федороведения уже были знакомы друг с другом и оказывали различную поддержку и помощь в исследованиях. Кроме того, советская федоровиана имеет весьма сложную систему: зачастую многие события (публикация статьи, описание архива, прочтение доклада, лекции) переплетались между собой и накладывали отпечаток на деятельность каждого из интересующихся философией Н. Ф. Федорова в рассматриваемые годы.
Как было сказано, идеи, вынашиваемые полвека умом первого русского космиста и получившие свое выражение в «Философии общего дела», распространялись вне официальной жизни страны, и происходило это благодаря
одной женщине — Ольге Николаевне Сетницкой. Ольга Николаевна Сетниц-кая (1916-1987) — историк, библиограф, дочь Н. А. Сетницкого и ученица его соратница А. К. Горского, принадлежала к числу наиболее выдающихся последователей Н. Ф. Федорова в довоенное время. В 1940-1960-е гг. Ольга Николаевна вместе с подругой Екатериной Крашенинниковой остались едва ли не единственными федоровцами на всем просторе СССР.
Данные о жизни Ольги Сетницкой сохранились в ее неопубликованных дневниках, которые хранятся в частном архиве в Москве, а также в воспоминаниях Елены Николаевны Берковской (Сетницкой) — ее родной сестры [3]. В своих воспоминаниях Елена Берковская упоминает о важном событии:
За эти весенние и летние месяцы они написали с Александром Константиновичем вместе работу на тему о задачах биологической науки, способствующих достижению бессмертия как конечного результата, о достижениях, в частности, советской науки, рассматриваемых в этом ракурсе [3, с. 565-566].
Здесь речь идет о неопубликованной работе «Творческий марксизм, или ликвидация "хвостизма" в биологии», написанной А. К. Горским и Н. А. Сет-ницким в короткий период их встречи после освобождения Горского в 1937 г. В данной работе, заслуживающей особого исследовательского внимания, авторы, рассматривая тогдашнее направление как биологической науки, так и всей идеологии марсизма-ленинизма, приходят к выводу, что в своем логическом завершении коммунистическая парадигма представляет собой «неоконченный идеал» (по выражению Н. А. Сетницкого), шаг в направлении философии общего дела (идеала конечного), и появляется неминуемая моральная необходимость воскрешения отцов и обретения бессмертия. Совершенно очевидно, что опубликовать работу в то время было невозможно. Труд до сих пор находится в рукописи. Однако еще Горский и Сетницкий старались распространять текст в среде людей, для которых он был бы наиболее актуален, способных его понять — творческой и научной интеллигенции.
Очевидно, чувствуя свою миссию в сохранении наследия дорогого ей и многим ее близким людям философа, а также сознавая одну из главных идей Николая Федорова — необходимость посильного вклада в общее дело каждого, Ольга Николаевна продолжала свою проповедническую деятельность и распространяла сочинения ее отца и его сподвижника Александра Горского. Самостоятельных работ Ольга Николаевна не писала, но за период с 1950-х гг. до самой своей смерти ей удалось познакомить с «Творческим марксизмом...» П. Г. Кузнецова, В. Ф. Купревича, И. М. Забелина, Д. А. Гранина. Всем им Ольга Сетницкая писала письма, в которых раскрывала идеи московского Сократа (Интервью А. Г. Гачевой автору). Е. Н. Берковская (Сетницкая) пишет:
.в середине 1950-х пробуждается какая-то тень интереса к идеям Федорова в науке, она тщательно следит за этим и ведет картотеку [очевидно, сказывается опыт работы в библиотеке — Д. Б.]. Кстати, О. Н. Сетницкая переписывалась с Купре-вичем, интересовалась вопросами биокосмизма, идеями Вернадского [12, с. 180].
А. Г. Гачева, ныне работающая с архивом О. Н. Сетницкой, сообщает, что последняя вела переписку и с Д. А. Граниным, Н. Н. Скатовым, И. М. За-
белиным, с ленинградским писателем В. Е. Львовым, отчего, вероятно, у них и проявился интерес к философскому наследию Н. Ф. Федорова (см.: статью Н. Н. Скатова «Лев Толстой и Николай Федоров», очерки И. М. Забелина «Человечество — для чего оно?», повесть В. Е. Львова «Загадочный старик»). В настоящее время нами ведется работа по исследованию влияния философии Н. Ф. Федорова на перечисленных авторов.
В послевоенные годы Ольга Сетницкая устроилась на работу в библиотеку Государственного педагогического института. Работая там, она имела доступ к современной литературе и стала тщательно изучать советскую печать и отбирать публикации на темы, связанные с философией общего дела, — о вопросах продления жизни и бессмертия, освоения космического пространства. Эти материалы Ольга Николаевна сначала собирала и каталогизировала только для себя, а с 1965 г., когда она познакомилась с К. А. Чхеидзе — старым знакомым ее отца, белоэмигрантом, создателем отделения Пражского музея 'Те^гоу1апа РгаЬеш1а", посвященного Николаю Федорову и его последователям, — стала отправлять ему для сохранения. Ныне часть собранных О. Н. Сетницкой материалов хранится в музее-библиотеке им. Николая Федорова в Москве, большая же часть осталась в 'Те^гоу1апа РгаЬепз1а". Уже позднее, в 1960-1970-е гг., Ольга Сетницкая познакомилась с «...новыми "молодыми федоровцами" (С. Г. Семеновой, В. С. Борисовым, В. Г. Акопяном, В. Е. Гурьевым, А. Г. Гачевой и др. — Д. Б.), помогала молодому немецкому ученому М. Хагемайстеру в его работе над монографией о Федорове» [12, с. 180].
Подводя итог, необходимо отметить непреходящую роль Ольги Сетниц-кой в сохранении и распространении идей Н. Ф. Федорова в самые тяжелые советские годы. Кроме того, активная жизненная позиция и очевидное глубокое осмысление и принятие федоровских идей о неразделимости мысли и Ольгой Николаевной сыграли решающую роль в распространении учения Общего дела в наиболее передовой среде того времени ученых и литераторов, что дало толчок развитию отечественной федоровианы — восприятию идей Н. Ф. Федорова как основания для собственных исследований и штудий, а также федороведения — научной дисциплины, посвященной жизни и философскому творчеству Н. Ф. Федорова, рецепциям и развитию его идей. Ольга Николаевна Сетницкая является личностью, единственно соединившей два поколения федоровцев — довоенное и послевоенное, связанных между собой лишь общностью интересов, но не временем, и даже не культурой. Можно с высокой долей вероятности говорить, что без Ольги Сетницкой могло не появиться нового поколения федоровцев 1970-х гг.
Культурное, научное и философское возрождение учения Н. Ф. Федорова связано с деятельностью в 1970-1980-е гг. С. Г. Семеновой, В. С. Борисова, В. Г. Акопяна, В. Е. Гурьева и др. Как признаются в интервью упомянутые исследователи, главным источником знакомства с идеями Н. Ф. Федорова для них был архив Н. П. Петерсона, ныне хранящийся в РГБ им. В. И. Ленина в Москве. Этот архив мог быть утрачен — он был сохранен благодаря деятельности Алексея Александровича Дорогова (12 марта 1923-8 мая 2003). Крайне интересный, но малоизвестный мыслитель был схож с Николаем Федоровым тем, что оставил крайне мало собственных публикаций — подавляющее боль-
шинство мыслей Алексей Дорогов выражал в публичных лекциях. Ниже приводятся слова Р. М. Руповой, лично знавшей А. А. Дорогова и занимающейся изучением его биографии и научной деятельности:
Во всех его выступлениях, полных частых повторов, возвратов к исходным пунктам, циклического варьирования и множественных ветвлений основной темы, звучали не только объективные констатации, смелые гипотезы, солидно фундированные аргументы и точные ссылки на надежные источники. Подобного рода коллоквиум, многосторонний устно-речевой обмен или, по-сегодняшнему, интерактивный сетевой чат во всем историко-культурном пространстве, нельзя было напрямую перевести в письменно-монологический текст. В режиме off-line терялась напряженная динамика, ощущение рискованного умственного приключения, чувство непосредственно личной вовлеченности в процесс поиска, трудность которого дотоле воспринималась не как гнетущее бремя, но как бодрящий вызов к упражнению собственных мыслительных сил... [11, с. 127-129]
Алексей Дорогов учился на факультете точной механики Пензенского индустриального института, экстерном окончил исторический факультет Пензенского педагогического института. Позднее учился в аспирантуре при Институте истории естествознания и техники АН СССР, в 1956 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «История машин в России» и остался работать в институте на должности научного сотрудника. Также работал научным сотрудником Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики (ВНИИТЭ), читал спецкурсы в МГУ по предмету «История визуального мышления» и в Московском полиграфическом институте по предмету «История искусств». Будучи весьма интересным и глубоким собеседником, Алексей Дорогов имел широкий круг знакомых. В круг его собеседников входили: М. М. Бахтин, Р. Якобсон, академик Р. Ю. Виппер, Д. Д. Бурлюк, И. Г. Эренбург, В. Б. Шкловский, Н. И. Харджиев, Вяч. Вс. Иванов, Э. Кольман, Э. В. Ильенков, Г. С. Померанц, С. С. Аверинцев, Г. Д. Гачев (супруг С. Г. Семеновой), В. В. Кожинов, С. И. Юткевич, Г. М. Козинцев, Ю. Б. Норштейн, Б. Л. Переверзев.
В письме Е. А. Крашенинниковой — подруге О. Н. Сетницкой — А. А. Дорогов пишет:
В 18 лет я познакомился с произведениями Н. Ф. Федорова и они произвели на меня сильнейшее впечатление. Переселившись в Москву (в конце 1952 года) я сразу стал разыскивать следы архива Н. П. Петерсона (1844-1919) и В. А. Кожевникова (1850-1917) (ближайшие ученики Н. Ф. Федорова, издатели его трудов. — Д. Б.). Дочь В. А. Кожевникова мне сказала, что архив ее отца был весь уничтожен еще в 1927 году ее матерью, а сын Н. П. Петерсона — Михаил Николаевич Петер-сон. что архив его отца и архив Н. Ф. Федорова — цел и находится у него, и он готов предоставить возможность с ним ознакомиться. Какова была моя радость!!! (Из письма А. А. Дорогова — Е. А. Крашенинниковой / Частный архив А. А. Дорогова, хранящийся у Р. М. Руповой).
Далее из-за болезни М. Н. Петерсона работа с архивом была отложена: А. А. Дорогов приступил к работе лишь с 1962 г. и работал до 1974 г., передав архив в РГБ им. В. И. Ленина. В каталожных карточках этого архива первыми
работавшими с ним значатся «новые федоровцы» — В. С. Борисов и С. Г. Семенова.
Интерес к космонавтике, возникший на волне успехов СССР в этой отрасли в 1950-1960-е гг., повлек за собой обращение к изучению истоков развития космически направленной мысли в Отечестве. Конечно, первое имя, к которому обратились исследователи, было имя К. Э. Циолковского, который описал встречу с Н. Ф. Федоровым в 1873 г. в своих воспоминаниях [14]. В кратком произведении Циолковский упомянул о своей встрече с Н. Ф. Федоровым в Москве:
В Чертковской библиотеке я однажды познакомился с одним из служащих.
Он давал мне запрещенные книги. Потом оказалось, что это известный аскет
Федоров, друг Толстого, изумительный философ и скромник [14, с. 21].
Это упоминание поставило для будущих исследователей вопрос о влиянии одного мыслителя на другого, что и предопределило актуальность изучения идей Н. Ф. Федорова в советский период в рамках космического направления науки.
После смерти К. Э. Циолковского в печати стали появляться биографии ученого публицистического и художественного характера, авторы которых обращали внимание на встречу Федорова и Циолковского (подробнее см. [1]). Отметим, что судя по весьма скудным данным о Федорове, приводимым в этих публикациях, можно говорить как о высочайшем уровне цензуры в послевоенные годы, так, вероятно, и о малом знакомстве авторов с личностью и учением «московского Сократа» (в основном в рассматриваемых работах приводятся хрестоматийные отзывы о Н. Ф. Федорове его именитых современников и высокая гуманистическая оценка учения философа). Нам видятся актуальными обе версии. При анализе этих произведений обозначается широкий спектр ответов на вопрос о влиянии Николая Федорова на юного Константина Циолковского (подробнее см. [1]).
В научной среде проблему взаимовлияния Н. Ф. Федорова и К. Э. Циолковского в 1969 г. поднял Л. В. Голованов, исследователь истории отечественной космонавтики и творчества А. Л. Чижевского, на Чтениях памяти К. Э. Циолковского [5]. Впоследствии научное изучение проблемы было продолжено в работах Н. К. Гаврюшина (см., напр. [4]) и С. Г. Семеновой (в неопубликованном докладе) на Чтениях памяти К. Э. Циолковского и в других работах [10]. В настоящий момент проблема Федоров — Циолковский по-прежнему остается актуальной в истории отечественной мысли: в первую очередь это связано с тем, что не решен вопрос о влиянии — Федоров на Циолковского или наоборот?, — а ведь в ответе на этот вопрос кроется факт преемственности внутри философского направления «русский космизм».
Очевидно, что в условиях советской «партийной» философии наследие Н. Ф. Федорова не появлялось в официальных академических философских кругах СССР, не было и профессиональных философских исследований. Ввиду этого невозможно ссылаться на философские научные работы и говорить об изменении формы или содержания философских концептов, терминов или интенций философии общего дела; не отмечалась ее методологическая
значимость, не было ее разработок на профессиональном уровне в других областях знания — библиотековедении, музееведении, искусствоведении. Интерес к Федорову в официальной печати имел скорее мировоззренческий и поверхностный характер. Непосредственно философское и отчасти богословское возрождение подхода к философии общего дела в СССР, а также развитие идей Федорова в смысле прибавления к имеющейся философской концепции нового знания стало проявляться со второй половины 1970-х -1980-е гг. и связано, главным образом, с именем Светланы Семеновой (1941-2014).
Подводя итог рассмотренному периоду, можно сказать, что причинами возрождение интереса и дальнейшее изучение и разработка философского наследия Н. Ф. Федорова в СССР в 1950-1960-е гг. были: 1) деятельности О. Н. Сетницкой, хранившей и распространявшей учение Н. Ф. Федорова среди тех интеллигентов, для кого оно могло быть интересно и актуально; 2) архиве Н. П. Петерсона и Н. Ф. Федорова, сохраненный и переданный в РГБ им. В. И. Ленина А. А. Дороговым — благодаря этому поколение «новых фе-доровцев» и некоторые другие исследователи смогли изучить и возвратить в культурное пространство учение об общем деле; 3) развитие космонавтики и скромное упоминание К. Э. Циолковским о встрече с Н. Ф. Фёдоровым; 4) общая интеллектуальная атмосфера времен «оттепели» — идеологические смягчения и интенции к обновлению, в известном смысле либерализация политической, нравственной и идеологической ситуации, поиск новых интеллектуальных, идейных источников.
В заключение стоит отметить, что подавляющая часть материала по настоящей теме находится в еще не разобранных архивах, что затрудняет исследовательскую деятельность, но одновременно делает ее крайне актуальной.
ЛИТЕРАТУРА
1. Барановский Д. В. К вопросу об исследовании философского наследия Н. Ф. Федорова в советский период (1920-1980-е гг.) // Вестник ЛГУ им. А. С. Пушкина. — 2015. — Т. 2: Философия. — С. 112-123.
2. Барановский Д. В. Светлана Григорьевна Семенова. Памяти ученого // Роль женщины в истории, обществе, политике, науке: сб. статей. — СПб: Национальный минерально-сырьевой университет «Горный», 2015. — С. 11-15.
3. Берковская Е. Н. Судьбы скрещенья: воспоминания / сост., подгот. текста, пре-дисл. Ю. Р. Берковского, прим. Ю. Р. Берковского, А. Г. Гачевой. — М.: Возвращение, 2008. — 719 с.
4. Гаврюшин Н. К. Из истории русского космизма. Калужский журнал «Урания» 1804 г. // Труды V и VI чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К. Э. Циолковского. — М.: ИИЕТ АН СССР, 1972. — С. 104-106.
5. Голованов Л. В. К вопросу об идейных влияниях на К. Э. Циолковского // Труды III чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К. Э. Циолковского. — М., 1969. — С. 3-15.
6. Макаров В. Г. Русский философ Николай Сетницкий: от КВЖД до НКВД // Вопросы философии. — 2004. — № 7. — С. 136-157.
7. Макаров В. Г. Архивные тайны: философы и власть. Александр Горский: судьба, покалеченная «по праву власти» // Вопросы философии. — 2002. — № 8. — С. 98-133.
8. Н. Ф. Федоров: pro et contra: в 2 кн. / сост., вступ. ст. А. Г. Гачевой, С. Г. Семеновой; коммент. А. Г. Гачевой при участии А. Л. Евстигнеевой, Т. Г. Никифоровой, С. Г. Семеновой. — Кн. 1. — СПб.: РХГИ, 2004. — 1112 с.
9. Н. Ф. Федоров: pro et contra: в 2 кн. / сост., вступ. ст. А. Г. Гачевой, С. Г. Семеновой; коммент. А. Г. Гачевой при участии Е. В. Бронниковой, А. Д. Кожевниковой, В. Г. Макарова, Д. В. Фомина. — Кн. 2. — СПб.: РХГА, 2008. — 1216 с.
10. Римский В. П., Тришихин В. В., Филенко Л. П. Русский космизм между культурно-идеологическим конструированием и философско-теоретической реконструкцией // Научные ведомости Белгородского Государственного университета. Сер. Философия. Социология. Право. — 2012. — № 14 (133), вып. 21. — С. 16-30.
11. Рупова Р. М., Дорогов Алексей Александрович // Философы современной России. Энциклопедический словарь. 4-е изд., испр. и доп. / сост., вступит. ст., прил. М. В. Бахтина. — М.: Издательский дом «Энциклопедист-Максимум», 2016. — 473 с.
12. Философия бессмертия и воскрешения: По материалам VII Федоровских чтений. 8-10 декабря 1995. — Вып. 2. — М.: Наследие, 1996. — 288 с.
13. Философское содержание русских журналов начала XX века. — Вып. 2: Статьи, заметки и рецензии в изданиях духовных и светских учебных заведений, общенаучных, критико-библиографических, общественно-политических и иных журналах. Библиографический указатель / сост. д-р филос. наук, проф. А. А. Ермичев. — СПб.: РХГА, 2006. — 560 с.
14. Циолковский К. Э. Черты из моей жизни // Молодая гвардия. — 1935. — № 11. — C. 124-143.
