CC BY
57
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2006. № 4
Г.В. Драч, Т.е. Паниотова
ФИЛОСОФИЯ О БУДУЩЕМ ЦИВИЛИЗАЦИИ
IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации» завершил в Москве свою работу. И вот уже участники со всех концов страны спешат рассказать о нем на страницах журналов, изложить свои соображения. Наряду с положительными оценками высказано немало критических замечаний. Хотелось бы и нам поделиться своими впечатлениями по поводу прошедшего философского конгресса, тем более что и у ростовчан имеется свой опыт проведения подобного рода форумов.
Критиковать, как это хорошо известно, всегда легче, чем делать. Хвалить значительно труднее: как бы не попасть впросак — похвала может быть хуже всякой критики, и все-таки хотелось бы похвалить организаторов конгресса за большую работу, за праздник для не избалованной вниманием философской публики, праздник, который состоялся. Главное в том, что философия, к какой бы проблеме она ни обращалась, не может обойтись без рефлексии на самое себя. И эта серьезная претензия на самопознание уже просматривалась в тематике предыдущих конгрессов. Эта претензия (теоретическая установка на самопознание) фундирует философский поиск, и выявить такого рода претензии непосредственно из программы конгресса почти невозможно, как бы удачно она ни была составлена. Она просто не может вместить, а тем более предусмотреть все возможные повороты и непростые сюжеты приключений философского разума.
И тем не менее существует солидный опыт международных конгрессов, в том числе и последнего из них — в Стамбуле, который свидетельствует о том, что определяющее значение имеет правильно избранная тема, которая позволяет объединиться участникам конгресса в осмыслении современных проблем человечества, вполне отдавая себе отчет, в каком мире живут философы и нуждается ли в них человечество. Представляется, что организаторы московского форума вполне учли этот опыт. Как в пленарных, так и в секционных докладах и сообщениях предлагалось своеобразное путешествие в страну философии с ее горестями и надеждами, увлечениями и разочарованиями. Этому как раз и способствовала тема и в целом тематика конгресса, что и нашло отражение в программе. Программа конгресса — это своеобразный «путеводитель», где темы научных сообщений, фамилии докладчиков не просто расписаны по симпозиумам,
дням и аудиториям, но и дают представление о том, как размышления о будущем цивилизации выводят на проблему будущего философии и философского образования.
Видимо, в этом и состоит судьба и трагедия философии, что, начиная, пожалуй, с Сократа, а может быть, и раньше, с так называемых «досократиков», судьбы общества переплетались с судьбами философии. Так что, взяв в руки и пролистав такую программу, можно было сориентироваться и без труда выбрать для себя именно то, что действительно интересно. Одновременно это облегчало возможность встреч, знакомств и обмена мнениями с интересующими тебя людьми. Такого рода события и определяют лицо конгресса. Главное заключается в попытке понять: состоялся ли конгресс как научное событие, обнаружил ли «точки роста» дальнейших философских исследований, разработал ли программу «выживания» философии (и философской общественности) в наше весьма непростое для науки и образования время?
Пожалуй, имеет смысл начать с ответа на вопрос: была ли у конгресса какая-либо концепция и если была, то какое развитие она получила в докладах и обсуждениях? И в этой связи нельзя согласиться с авторами, которые говорят и пишут о том, что конгресс не внес ничего нового в науку, в осмысление современной ситуации и социальных перспектив. «Ни в докладах, ни в выступлениях на секциях, ни в итоговой резолюции конгресса, — утверждает, например, канд. филос. наук И.Н. Кондрашин, — так и не было раскрыто, каково же будущее цивилизации и что необходимо делать, чтобы оно было светлое или хотя бы (!) было вообще».
На наш взгляд, основное достижение конгресса как раз и состояло в стремлении повернуть философию лицом к реальности, показать ее роль в решении актуальных проблем современного общественного развития. Во всяком случае, авторы пленарных докладов, как думается, пытались решить именно эту задачу. В пленарных докладах, с одной стороны, представлена общая концепция конгресса, а с другой — отражено различие в подходах, неоднозначность, диалогичность многих важнейших проблем, подлежащих философскому осмыслению. Попытаемся продемонстрировать это, исследуя «выпавшую в осадок соль» пленарных докладов.
Сова Минервы, являющаяся символом философской мудрости, вылетает, как известно, в сумерки, т.е. на закате определенной исторической эпохи. И не случайно доклад ректора МГУ, академика В.А. Садовничего был посвящен проблеме знания и мудрости в глобализирующемся мире. Современная философия, оставаясь, по определению, «эпохой, схваченной в мысли», не может не отражать траекторию если не «заката», то кризиса научной
рациональности. В таких условиях, как справедливо отметил докладчик, фундаментальной науке и всему научному сообществу, не желающему видеть мир таким, каким он стал под воздействием разрушительной деятельности человека, предстоит произвести своеобразную «этическую рокировку». Показательно, что вывод о необходимости качественно нового — морального — измерения научной деятельности, установления тесных взаимосвязей науки с вненаучными формами знания и политикой был сделан одним из ведущих представителей фундаментальной науки, давшим свое виденье проблемы союза философии и естествознания на современном этапе развития цивилизации.
Чтобы говорить о будущем цивилизации, важно категориально осмыслить ее прошлое и настоящее, понять специфику различных типов цивилизационного развития — такова одна из важнейших посылок доклада академика РАН В.С. Степина «Философия в эпоху перемен». Докладчик, сопоставив традиционное и современное техногенное общество (в двух вариантах: западная и советская модели), убедительно показал, что ценности техногенной цивилизации на современном этапе все более проблемати-зируются, что свидетельствует о начале перехода к новому типу цивилизационного развития. В таких условиях задача философов заключается в обнаружении точек роста новых ценностей внутри техногенной цивилизации.
С точки зрения академика В.А. Садовничего, говорить об изменении типа цивилизационного развития пока еще рано. Это станет возможным только в случае принципиальной смены источника энергии. Человечество и в «информационном мире» в удовлетворении своих потребностей все еще целиком и полностью зависит от невозобновляемых естественных ресурсов — нефти, газа, угля.
Различные позиции были представлены пленарными докладчиками и в трактовке модной ныне темы глобализации. Каждый предложил свое видение проблемы. Так, если для акад. В.С. Сте-пина глобализация представляет собой попытку человечества объединиться на рельсах техногенной цивилизации, то для проф.
A.С. Кармина это объективно обусловленный, закономерный исторический процесс, выступающий одновременно и как условие и как результат развития постиндустриального общества. Для
B.А. Садовничего «аксиома глобализации» — обоснование абсурдного тезиса о «конце истории».
Подлежит ли глобализация моральной оценке и если подлежит, то какова она? На этот вопрос в пленарных докладах также были представлены две различные позиции. Доклад проф. А.С. Кармина («Философия культуры в информационном обществе: проблемы и перспективы») — это своеобразный апофеоз глобализа-
ции. Вне глобализации, по мнению докладчика, невозможно справиться с проблемами, возникающими на современном этапе общественного развития. Более того, именно благодаря последней человечество обретает не только антропологическое, но и социальное (образование глобального, охватывающего весь мир единого социального организма), и культурное единство, создавая во взаимообмене достижениями различных культур единую общечеловеческую культуру. При этом блага цивилизации, которые глобализация с собой несет, на весах истории, несомненно, перевешивают утрачиваемые ценности национальных культур.
Другая оценка глобализации не столь оптимистична. Уже имеющийся исторический опыт, по мнению В.А. Садовничего, свидетельствует о том, что глобализация порождает гораздо больше проблем, чем решений. Так, при переходе к информационному обществу знания все чаще стали использоваться для наращивания экономической мощи ведущих государств и во вред другим странам с целью достижения превосходства над ними. «Опасное знание», различные социальные недуги обретают легитимные формы. Отклонения, которые были единичными и локальными, становятся массовыми и всеохватывающими.
Происходит деформация морали, возникает система нравственных норм, основанных на подобных отклонениях. В этой связи правомерно поставить вопрос: возможно ли в принципе в условиях глобализации, ориентированной на форсирование эволюции, качественно новое — моральное — измерение последствий научной деятельности? Примером применения деформированных моральных принципов к сфере международных отношений выступает идея «гуманитарной интервенции», во внутренней жизни — легализация в ряде стран «легких наркотиков», нетрадиционных сексуальных отношений.
Другая проблема может быть сформулирована в виде вопроса: может ли глобализация в принципе сблизить культуры и что значит в данном отношении само слово «сблизить»? Осуществляется мощная экспансия тиражируемых образцов материального и духовного производства и потребления наиболее экономически развитых стран. Но разве могут все народы мира обрести одни и те же символы веры, заговорить на одном языке? Или они должны просто безоговорочно подчиниться диктату одной — «главной» — культуры? И не создаст ли в таком случае «новая общечеловеческая культура» свой «отклоненный мир»?
Некоторые реалии этого «отклоненного мира» отчетливо прослеживаются уже на современном этапе. Их анализу был посвящен интересный доклад декана философского факультета МГУ, проф. В.В. Миронова, явно обозначивший тенденцию к тому, что в наши дни фундаментальная философия все более
«дрейфует» в сторону наук о культуре, все теснее смыкается с культурологией и антропологией, обнаруживая тем самыш свое «человеческое, слишком человеческое» начало. И это не случайно: понимание культуры, с точки зрения докладчика, — сфера прежде всего философии, по-прежнему находящейся в центре «наук о духе». Другой аргумент в пользу союза философии и других гуманитарных наук мы находим в докладе екатеринбургского философа В.Е. Кемерова «Меняющаяся роль социальной философии и цивилизационные проекты». По его мнению, именно вопрос о самообосновании философии в конце XX в. выводит на первый план проблематику социально-философского осмысления изменений в отношениях философии с повседневной жизнью людей, вынуждает рассматривать философию в ряду других форм духовно-теоретической деятельности, прежде всего социально-гуманитарных дисциплин, «погруженных» в связи социального бытия, испытывающих свою зависимость от этих связей.
Проблема места и роли философии и культуры в «информационном обществе» получила освещение прежде всего в докладах
A.С. Кармина и В.В. Миронова. Глобальное коммуникационное пространство резко меняет характер диалога между культурами, оказывает влияние на все структурообразующие компоненты системы культуры. В мире начинают господствовать интегратив-ные языжовыге тенденции; расширяется «псевдокультурное» поле общения; разрушаются системы ценностей и традиций, господствовавшие веками; нарушаются пропорции между высокой и низовой культурами. Опасность состоит в том, как показано
B.В. Мироновым, что именно последняя становится массовой не только по количеству реципиентов, но и по упрощенному качеству потребляемой продукции. Ведь вслед за сферой потребления «попсизируются» все сферы жизни общества — искусство, политика, наука и др., что в конечном счете приводит к «варваризации» цивилизации (Н.В. Мотрошилова).
В философии тектонические сдвиги, происходящие в современной культуре, адекватнее всего отразил постмодернизм, «раскрутка» которого совпала с «массовизацией» Интернета, практически реализовавшего теоретические устремления данного философского направления. И подлинная значимость постмодернизма заключается не в его достаточно тривиальных по сути идеях, а в стимулировании философских размышлений, способных соединить традиционные ценности классической культуры и современность.
Итак, IV Российский философский конгресс, обозначив тему «Философия и будущее цивилизации», содержанием пленарных докладов, определивших траекторию последующих обсуждений, на наш взгляд, дал ответ на вопрос о возможном будущем
современной цивилизации. Более того, флагманский корабль наметил курс, «точки роста» актуальных философских исследований по важнейшим направлениям теории и методологии.
Наряду с этим конгресс акцентировал куда менее глобальную, но не менее насущную для философского сообщества проблему — проблему будущего философии в условиях современной цивилизации, а точнее — современного российского общества. Думается, что подобная «подмена понятий» в связи с проводимыми в сфере образования реформами вполне объяснима. Она погружает философский дискурс непосредственно в область того, «над чем работают, о чем спорят философы», озабоченные возможностями собственного выживания в условиях конъюнктуры рынка и смены образовательных приоритетов. Действительно, дано ли нам при всех возможностях философского знания осмыслить «будущее цивилизации», скрытое завесой времени? А может быть, имеет смысл обратиться к более насущным задачам, к программе «малых дел» — наведению порядка в собственном «философском доме»? И каким должно быть содержание этой деятельности? Разве у нас отсутствует философский образовательный стандарт? Растворилась в пограничных науках специфически философская проблематика? Распалась устоявшаяся структура философского знания? Исчерпала себя философская методология, сложившиеся приемы и методы преподавания? Разумеется, нет. На наш взгляд, основная «болезнь» нашей науки состоит в том, что философия все больше превращается в сугубо теоретическое знание, представляющее интерес для достаточно узкого круга профессионалов. Между тем, как отмечается в итоговой резолюции, в условиях стремительно меняющейся жизни и появления новых опасностей и угроз философы, используя методы научного исследования, философскую интуицию и «любовь к мудрости», «способны прогнозировать негативные последствия определенных аспектов человеческой деятельности как в локальном, так и в общемировом масштабе, выполнять пророческую функцию в культуре, предостерегая человечество от непоправимых ошибок».
В резолюции содержится призыв к сохранению преподавания цикла философских и политологических дисциплин в высшей школе как фундаментальных для различных отраслей гуманитарного и естественно-научного знания. И это вполне объяснимо: вопрос о статусе философии как учебной дисциплины вызывает сегодня достаточно много споров, в особенности в связи с введением нового кандидатского экзамена по философии и истории науки.
На наш взгляд, с принятием нового кандидатского экзамена философия начинает занимать более определенное место в классическом университетском образовании. Уже сейчас совершенно очевидно, что от разговоров о «союзе философов и естествоиспытателей» нужно переходить к делу. Программа реализует это положение таким образом, что третий блок по истории отрасли науки
позволяет аспиранту осмыслить место проводимого им исследования в истории науки, а первые два блока (общие проблемы философии науки и философские проблемы областей научного знания) усиливают методологическую и теоретическую значимость философии в общей системе подготовки аспирантов. В целом философия в таком обращении к специалистам других областей научного знания, как естественно-научного, так и гуманитарного, служит фундаментализации современного образования. Это тем более важно, что переход к модульному принципу составления учебных программ и подготовки специалистов в соответствии с потребностями рынка ставит под сомнение принятый ранее принцип фундаментальности, лежащий в основе современного университетского образования и опирающийся на обоснованную Гумбольдтом практику объединения учебного процесса и научных исследований.
Сосредоточение внимания на проблемах философии науки и объединения ее с историей конкретных наук при подготовке аспирантов не только не исключает, но подчеркивает значимость философии как специальной науки социально-гуманитарного блока. Философия вводит студента (бакалавра, а затем и магистра, так же как и специалиста) в круг тех вечных проблем, которые составляли содержание философии на протяжении ее многовекового развития. Именно здесь рождались те философские проекты и философские понятия, которые подготавливали развитие новых направлений, целые революции в естественно-научном и гуманитарном познании. Кроме того, эти так называемые вечные вопросы имеют непреходящее рефлексивно-антропологическое значение: они способствуют формированию личностного и гражданского сознания и самосознания. Именно они должны стать содержанием нового учебника по философии. При этом на всех этапах изучения философии эта дисциплина обязана сохранить за собой значение теоретической пропедевтики, т.е. обязана вводить слушателя в мир понятий и концептов и учить студента основам теоретического мышления.
Хотелось бы обозначить также еще одну серьезную проблему. И теоретический инструментарий, который дает философия, и концептуальные проблемы мировоззренческого и смысложиз-неннного характера — все это не только инструментарий мыслящего человека, каким и должен быть выпускник высшей школы, но и вехи и содержание европейской культуры, взятые в ее суммарном, обобщенном виде. Поэтому философия, преподаваемая в высшей школе, должна сохранить за собой право ввести студента в мир теоретического мышления, смысложизненных проблем и предпочтений, без которых немыслима подготовка европейски образованного человека с приоритетными ценностями человека и гражданина.
