CC BY
60Что же заставляет ученых отказаться от установки истины-по-природе? Попытаемся также рассмотреть эту ценность в широком научном и социальном контексте. В этом случае ситуация сложнее. Утверждение этой эпистемической добродетели в середине XIX в. точно не совпадает ни с классической периодизацией научных революций, ни со сменой парадигм по Куну. Так вторая научная революция, характеризуемая чаще всего появлением дисциплинарно организованной науки, датируется периодом с конца XVIII до начала XIX вв. Это достаточно длинный период, чтобы в целом послужить каким-либо объяснением ценностной трансформации. Примерно в это время (середина XIX века) происходит становление теории поля и теории электричества. Однако разрешение противоречия между механикой и электродинамикой, приведшее к возникновению общей теории относительности и формированию новой физической картины мира, приходится на начало XX в. А вот то, что в физике именно в XIX в. появляются конкурирующие теории, и победа одной из них зависит от чистоты эксперимента и свободы от предубежденности - это, на наш взгляд, существенно.
Характерно, что глава о возникновении объективности начинается с описания конфликта двух нобелевских лауреатов гистологов Сантьяго Рамона-и-Кахаля и Камилло Гольджи - приверженцев конкурирующих теорий. Оба вели себя вполне корректно при подтверждении своих теорий, но вместе с тем обвиняли друг друга в неспособности добросовестно регистрировать мир природы. Представляется, что именно формирование конкурирующих научных школ, а также возникновение новых технологий измерения и автоматической регистрации данных и послужили важными факторами утверждения ценности объективности.
Рассмотрим теперь вопрос о характере - революционном или эволюционном - смены эпистемических режимов. Хотя три представленных режима достаточно точно датируются в книге Дастон и Галисон, авторы отнюдь не утверждают, что они изменяются некоторым революционным и последовательным образом. «Эпистемические добродетели не сменяют друг друга как монархи на троне. Скорее они накапливаются в репертуаре возможных форм познания» [Дастон, Галисон, 2018, с.180]. Авторы вполне убедительно показывают, что как элементы одного режима, так и режимы в целом возникают, сосуществуют и конкурируют друг с другом не только непосредственно, но и в некоем параллельном пространстве. «Возникновение в середине XIX века объективности не упразднило истину-по-природе, как и поворот к тренированному суждению не означал устранение объективности» [Дастон, Галисон, 2018, с.58]. Принципиальным является установка авторов на то, чтобы показать, как все эпистемические добродетели, развивавшиеся до поры до времени независимо, оказались соединенными вместе, обозначены одним словом и редуцированы в специальные научные техники.
В контексте этих взглядов - в целом тяготеющих к эволюционной модели - представляется весьма перспективным рассмотреть, как элементы эпистемических добродетелей вытесняются новыми, выживают в условиях их господства, конкурируют друг с другом и соединяются в определенных условиях в новые инсталляции.
Литература
1. Ахутин, 1972 - Ахутин А.В. История принципов физического эксперимента от античности до XVII в. М.: Наука, 1976. 292 с.
2. Ахутин, 2012 - Ахутин А.В. Эксперимент и природа. СПб.: Наука, 2012. 659 с.
3. Дастон, Галисон, 2018 - Дастон Л., Галисон П. Объективность; пер. с англ. Т.Вархотова, С.Гавриленко, А.Писарева. М.: Новое литературное обозрение, 2018. 584 с.
4. Merton, 1972 - Merten R.K. The Institutional Imperatives of Science // Sociology of Science / Ed. B.Barnes. L.: Penguin Books, 1972. P. 65-79
УДК 101.1
ФИЛОСОФИЯ ИНЖЕНЕРИИ В РОССИИ: ПРЕДПОСЫЛКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ5
Елена Эдуардовна Чеботарева
Кандидат философских наук, доцент Санкт-Петербургский государственный университет
Автор рассматривает главный вопрос философии инженерии - концепт инженера. Ответ на этот вопрос связан как с концептуальными философскими построениями, так и с социальными эмпирическими исследованиями инженеров в рамках конкретных культур. Автор сравнивает подходы к исследованиям инженерии западных и отечественных авторов. Рассматриваются исследовательские подходы философов М. Дэвиса, К. Митчема и Р. Маки. Автор также работает с результатами отечественных исследований положения российских инженеров. Особенный акцент делается на положении инженеров на рубеже XX-XXI веков, деструктивном
5 Доклад подготовлен при финансовой поддержке РФФИ, научный проект № 18-011-00920 «Революционные трансформации в науке как фактор инновационных процессов: концептуальный и исторический анализ»
изменении их статуса и вхождении в новую эпоху дигитальной революции, когда их профессиональные умения оказались востребованы в новом качестве, и на том, как это повлияло на сегодняшнюю оценку роли инженера в обществе. В качестве важных аспектов рассматриваются традиция советского радиолюбительства, «теория упущенного шанса», тематические рамки упоминания инженеров в отечественных СМИ. В конце статьи автор ставит вопрос о перспективах философии инженерии в России с учетом того, что роль инженера в России оценивается как менее значимая, нежели в ряде других стран с бурно развивающейся философией инженерии.
Ключевые слова: философия инженерии в России, концепт инженера, методология, STS.
PHILOSOPHY OF ENGINEERING IN RUSSIA: PRESUPPOSITIONS AND PROSPECTS
Elena Edwardovna Chebotareva
PhD in Philosophy, Associate Professor Saint-Petersburg State University
The author considers the main question of the philosophy of engineering - the concept of the engineer. The answer to this question has to do with both conceptual philosophical constructions and social empirical studies of engineers within specific cultures. The author compares the approaches to engineering studies suggested in national and international scholarship, including the views of the philosophers M. Davis, C. Mitcham, and R. Mackey. She evaluates the national studies on the status of Russian engineers. Particular emphasis is placed on the turn of XX-XXI centuries with destructive changes in engineers' status and entering a new era of digital revolution when their professional skills were in demand in the new capacity, as well as on the ways it has affected the today's assessment of the engineer's role in society. The important research aspects include the tradition of Soviet amateur radio, the "lost opportunity" theory, and the thematic framework for mentioning engineers in the national media. In the concluding part of the paper, the author questions the prospects for the philosophy of engineering in Russia, given the fact that the role of the engineer in Russia is estimated to be less significant contrasted to other countries with burgeoning philosophy of engineering.
Keywords: philosophy of engineering in Russia, concept of engineer, methodology, STS.
Последние несколько десятков лет во всем мире активно развивается философия инженерии. Тем не менее, за эти несколько десятков лет философы не только не выработали общий «концепт инженера», но напротив, оказались не в состоянии преодолеть разногласия по этому вопросу. Известный философ инженерии ван де Поэль (van de Poel) отмечает, что единственно, в чем соглашается большинство участников дискуссии - это различие инженеров и техников (технологов) [van de Poel, 2009], которое, по сути, и конституирует данную дисциплину. В том, что проблема инженерии не может быть решена в более привычных рамках философии техники, соглашаются и китайские, и американские, и европейские, и русские философы. Например, российский философ Никитаев полагает, что инженерия более непосредственно, чем техника и «техническое», связана с властью [Никитаев, 2013].
При этом следует принимать во внимание историю инженерии каждой конкретной страны, из которой следует своя концепция. Так, в США существует сильная технократическая линия, связанная в том числе с исследованиями Т. Веблена и Э. Лейтона, которая наделяет инженеров особым социальным и профессиональным статусом (более подробно я писала об этом здесь: [Чеботарева, 2018]).
У России довольно своеобразная история инженерной мысли и её философской рефлексии. Благодаря работам П.К. Энгельмейера в конце XIX - начале XX в. в России впервые возник интерес не только к философии техники, но и к фигуре инженера. Однако с точки зрения ситуации XXI века, фундаментальные предпосылки у российской философии инженерии в связи с положением главных героев складываются довольно-таки неоднозначно. С одной стороны, на рубеже XX-XXI веков в России происходит деградация статуса инженера. Снижение инженерного статуса обнаруживается еще во второй половине XX века в СССР. «Статистические данные о развитии инженерной профессии в СССР говорят, что в послевоенный период она стала одной из самых массовых... По мнению О.В. Крыштановской, этот рост был обусловлен не только потребностью в инженерных кадрах, но и общим неблагополучием и отсутствием гибкости в сфере государственного управления процессом формирования структуры рабочей силы [Крыштановская, 1989, с. 126]. В 1970-е-80-е гг. основным выводящим каналом была мобильность инженеров в рабочий класс» [Богатырь, 2013, с. 42]. С началом перестройки и глубокого экономического кризиса 1990-х статус научно-технической интеллигенции, первоначально встретившей перестройку с воодушевлением, резко упал: эта прослойка оказалась в числе наиболее пострадавших от распада СССР, большинство инженеров потеряли свои рабочие места и оказались безработными [Абрамов, 2017, с. 63].
Новый виток научно-технического развития - дигитальная революция - послужил толчком интереса к субъекту технического интерфейса происходящих процессов - инженеру. Очевидно, именно эти процессы послужили отделению философии инженерии в отдельную область социогуманитарных исследований.
У российских инженеров был свой путь вхождения в эпоху дигитальной революции. Так, исследова-
ние Н.В. Богатырь демонстрирует как советское радиолюбительство послужило новой формой профессиональной мобильности инженеров на переломе веков. «Для многих молодых инженеров радиолюбительство оказалось наиболее приемлемой формой самореализации ... Любительство оказалось рентабельнее науки и инженерной работы, и через выбор нового, многообещающего компьютерного поля было «подтянуто» к исследовательским амбициям молодежи. В начале 1990-х гг., когда самодельные компьютеры практически исчезли под натиском быстро распространяющихся XT/PC, инженеры-радиолюбители начали осваивать компьютерную сборку и ремонт» [Богатырь, 2013, с. 50]. Несмотря на то, что в рамках нового технологического этапа, связанного с началом компьютеризации страны, инженерный опыт оказался востребованным в новых сферах, это был, очевидно, не тот путь, который российские инженеры выбрали бы себе сами. Российская инженерия окружена некоторой мифологией, связанной со сложной исторической рефлексией, названной Р.Н. Абрамовым «теорией упущенного шанса». Для многих советских инженеров 90-е годы стали сломом профессиональной биографии, и осмысление своей ситуации для них «происходило через поиски модусов оправдания своего нынешнего положения, а поэтому стали востребованы ностальгические реминисценции и теории упущенного шанса» [Абрамов, 2017, с. 73]. Для инженеров, относительно успешно вошедших в новую коммерческую эпоху, нелегко дался поиск символических мостиков между бытием «советского инженера» и «успешного бизнесмена». «Фантомные боли о потерянном прошлом не отпускают многих, включая новые поколения профессионалов, которые через устные истории и мемуары ветеранов отрасли впитывают представление о том, что когда-то была сделана роковая ошибка» [Абрамов, 2017, с. 73].
Основной задачей философии инженерии мне представляется согласование эмпирических исследований локального характера и концептуальных философских построений, конституирующих всю область инженерных исследований. В связи с тем, что глобальные концепты остаются довольно туманными и философы не могут определиться с основным понятием исследуемой области - понятием инженера, в ход идут самые разнообразные методы, сочетающие в себе теоретические и эмпирические аспекты. Так, например, философ инженерии М. Дэвис использует следующие методы: философскую интерпретацию этических инженерных кодексов, сравнение учебных планов обучающихся специальностям морского архитектора и инженера, анализ исторических особенностей развития инженерии как профессии и дисциплины [Davis, 2015]. Исследователи Митчем и Маки предлагают «лингвистический философский подход», полагая, что целесообразно начать не столько с инженерного опыта, сколько со слов, которые мы используем, чтобы говорить о таком опыте. «Инжиниринг может быть лучше определен через то, как используется слово «инжиниринг» и его родственные термины (например, изобретение, инновация, проектирование, технология, наука и т. д.), особенно по отношению друг к другу» [Mitcham, Mackey, 2009, p. 55]. Мне представляется, что не менее важно иметь в виду предполагаемый опыт, коль скоро мы говорим о глобальных, сложно представляемых и предсказуемых последствиях очередной научно-технической революции. В любом случае, вариации подобного подхода, вероятно, универсальны, и существует отечественное социальное исследование инженеров, выполненное Центром исследований науки и технологий (Центр STS) в Европейском университете в Санкт-Петербурге, использовавшее в том числе «лингвистический» подход. Исследование российских инженеров ставило задачу, в том числе, выявить тематические рамки, в которых российские СМИ за текущее десятилетие писало об инженерах. Результаты исследования демонстрируют 11 таких основных тем: образование, транспорт и дороги, авиа- и космическая промышленность, политика, война, экспортная промышленность, выставочная сфера, культура, город, хозяйство и архитектура, связь и коммуникации, энергетика. Инженеры, как мы видим, не упоминались в связи с предложенными американскими исследователями «родственными» инженерии терминами: наукой, изобретением, инновацией, проектированием, технологией. Авторы отечественного исследования отмечают парадоксальную ситуацию, связанную с положением инженеров в современной России. «С одной стороны, доминирующий режим технократии в политическом дискурсе и культурных убеждениях предполагает сильное инженерное сообщество и его влияние на общественное сознание, к примеру на высокий уровень технооптимизма в России. С другой стороны, в публичной сфере мы наблюдаем слабую представленность инженеров как экспертов или участников процессов принятия политико-административных решений. Так, например, технологические катастрофы оказываются полем ответственности не инженеров, а чиновников».
В результате неопределенности статуса инженера в современной России и его роли в формировании новой цифровой реальности (эта роль осталась, скорее, в «теории упущенного шанса» и получила развитие в жанре «альтернативной истории», получившем особое распространение в российской фантастической литературе последних лет [Абрамов, 2017, с. 74]), для темы исследования инженерии в российской философии находится не так много места, и, очевидно, те, кто этим занимаются, в большинстве своем вдохновлены аналогичными западными работами. (Впрочем, говоря о зарубежных исследованиях, необходимо отметить и активную роль китайской философии инженерии).
В сложившейся ситуации невольно возникает вопрос о перспективах философских исследований инженерии в России. Одним из ответов на этот вопрос может служить «методологическая онтология» философа Дж. Ло. Как утверждает Дж Ло, метод - не набор «более-менее успешных процедур, сообщающих о данной реальности». Метод «постоянно создает новые сигналы и паттерны, новые манифестации и новые сокрытия» [Ло, 2015, с. 293]. Остается надеяться, что методами исследования инженерии мы окажемся вовлечены в конструирование новой реальности, а не останемся на территории «упущенного шанса».
Литература
1. Абрамов, 2017 - Абрамов Р.Н. Советские технократические мифологии как форма «теории упущенного шанса»: на примере истории кибернетики в СССР // Социология науки и технологий. Sociology of Science and Technology. 2017. Т. 8. № 2. С. 60-76
2. Аналитическая записка Центра исследований науки и технологий «Исследование российских инженеров: анализ СМИ, социальных сетей и этнография технокомпании» / под ред. Ольги Бычковой. URL: https://eu.spb.ru/images/sts/Engineers_in_Russia_January_2019_STS_Center_EUSP.pdf (дата обращения 10.02.2019).
3. Богатырь, 2013 - Богатырь Н.В. Радиолюбительство и профессиональная мобильность российских инженеров в 1990-х - первой половине 2000-х гг. // История науки и техники. 2013. № 12. С. 40-52.
4. Крыштановская, 1989 - Крыштановская О.В. Инженеры: Становление и развитие профессиональной группы / Отв. ред. Ф. Р. Филиппов. М.: Наука, 1989. 144 с.
5. Ло, 2015 - Ло Дж. После метода: беспорядок и социальная наука / пер. с англ. С. Гавриленко. М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. 352 с.
6. Никитаев, 2013 - Никитаев В.В. От философии техники - к философии инженерии // Вопросы философии. 2013. №3. С. 68-79.
7. Чеботарева, 2018 - Чеботарева Е.Э. Восстание инженеров в 21 веке: конфликтное поле технологических инноваций // Конфликтология. 2018. Т. 13. № 3. С. 150-159
8. Davis, 2015 - Davis M. Engineering as Profession: Some Methodological Problems in Its Study. In: Christensen S., Didier C., Jamison A., Meganck M., Mitcham C., Newberry B. (eds) Engineering Identities, Epistemologies and Values. Philosophy of Engineering and Technology, vol 21. Springer, Cham, pp. 65-79.
9. Mitcham, Mackey, 2009 - Mitcham C., Mackey R. Comparing Approaches to the Philosophy of Engineering: Including the Linguistic Philosophical Approach. In: Poel I., Goldberg D. (eds) Philosophy and Engineering: Philosophy of Engineering and Technology, vol 2. Springer, Dordrecht, pp. 49-59.
10. van de Poel, 2009 - van de Poel I. Philosophy and Engineering: Setting the Stage. In: Poel I., Goldberg D. (eds) Philosophy and Engineering: Philosophy of Engineering and Technology, vol 2. Springer, Dordrecht, pp. 1-11.
УДК 165.19:168.5
ЗОНЫ ОБМЕНА И ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ
Ольга Александровна Останина
Доктор философских наук, профессор Вятский государственный университет
Цель нашего исследования состоит в том, чтобы показать применение термина «зоны обмена» к историческому познанию. Проблема заключается в том, что наука, включая историю, не является однородной. И ситуация складывается не так, что одна парадигма побеждает и подчиняет себе или исключает все остальные парадигмы.
Зоны обмена применительно к истории могут быть рассмотрены внутри исторического познания, между различными видами истории и стадиями ее развития; между историей и другими социальными и гуманитарными науками; между историей и естественными науками; между историей и философией.
Переговоры в зонах обмена в процессе исторического познания обеспечиваются наличием определенных оснований. Это могут быть реальные события (факты), понятия, являющиеся вполне определенными, практические интересы. Зоны обмена появляются в контексте проблемы понимания сущности человека и в контексте кризиса человечества.
Таким образом, применение термина «зоны обмена» в историческом познании делает возможным описание и конкретизацию содержания исторических исследований, и раскрытие их междисциплинарного характера, демонстрирует место и роль в нем коммуникативных и интерсубъективных моментов, а также социальных связей.
Ключевые слова: зоны обмена, история, историческое познание, научная коммуникация, разнообразие научного знания.
TRADING ZONES AND THE HISTORICAL COGNITION
Olga Alexandrovna Ostanina
DSc in Philosophy, Professor Vyatka State University
