CC BY
143
УДК 17
А. В. Соколов
ФИЛОСОФИЯ ИНФОРМАЦИИ НА СТРАНИЦАХ «ВЕСТНИКА ЧГАКИ»
(начало)
Анализируется концепция философии информации, предложенная К. К. Колиным. Критически оценивается метафоризация информации. Раскрывается содержание амбивалентной концепции информации. Сделаны рекомендации по использованию амбивалентной концепции в библиотечно-библиографических науках.
Ключевые слова: амбивалентная концепция, критическая оценка, метафоры, философия информации
Константин Константинович Колин, один из видных теоретиков российской информатики, опубликовал в «Вестнике ЧГАКИ» (2013, № 4) небольшую (с. 185-187) статью, посвященную философским проблемам информации [6]. Понимать целевое назначение этой публикации можно трояко: а) познакомить любознательных читателей с актуальной проблематикой современной философии информации; б) рекомендовать использовать идеи автора для развития библиотековедения, библиографоведения, документоведения, которыми профессионально заняты читатели «Вестника ЧГАКИ»; в) использовать как повод для дискуссии представителей различных научных направлений и областей знания, так или иначе связанных с феноменом информации.
Какой цели мы намерены придерживаться в наших комментариях? Научно-познавательная значимость статьи несомненна, ибо она раскрывает философские воззрения одного из лидеров науки об информации. Примем их к сведению и поблагодарим автора за откровенность. Здесь комментировать нечего. Приходится воздержаться также от обсуждения вклада информатика-философа в науки библиотечно-библиографического цикла, поскольку для этого требуются конкретные примеры, которых пока нет. Остается повод для дискуссии. Используем этот повод, во-первых, для анализа философской концепции информации К. К. Колина; во-вторых, для изложения нашего понимания природы и сущности информации: в-третьих, для оценки значимости ориентации в философии информации специалистов библиотечно-информационного профиля.
1. Анализ философской концепции информации К. К. Колина
Статья Константина Константиновича не может не привлечь внимания, потому что, в ней поставлена задача «по-новому, в информационном аспекте, поставить и интерпретировать основной вопрос философии», а также затронуть «специфику проявления феномена информации в различных компонентах структуры реальности». Чтобы уяснить грандиозный замысел автора, необходимо уточнить те понятия, которыми он оперирует. Прежде всего привлекает внимание заглавие статьи, где сочетаются термины информация, реальность, научная картина мира, основной вопрос философии, в отечественной философии понимаемые по-разному, в связи с чем неплохо было бы привести их авторские дефиниции.
К моему удивлению, в данной статье эрудированного информатика не удалось найти толкования базового термина информация. Пришлось обратиться к другим публикациям К. К. Колина, в которых он уделяет много внимания сущности феномена информации, критически анализирует взгляды разных ученых, уточняет их и предлагает собственное определение: «Информация представляет собой всеобщее фундаментальное свойство реальности, которое проявляется в том, что отдельные фрагменты реальности различным образом проявляют себя в пространстве и времени, то есть обладают свойством различия. Совокупность этих различий и есть информация» [7, c. 75]. Поскольку данное определение, по словам автора, «является наиболее общим из всех приведенных ранее и может быть использовано специалистами в самых
175
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
различных областях науки», примем его в качестве «дефиниции Колина».
Столь же непринужденно, так сказать «по умолчанию», используется К. К. Колиным и философская категория реальность, известная в философии как «все существующее вообще, объективный мир, действительность, фрагмент универсума, составляющий предметную область соответствующей науки (например, “физическая реальность”, “биологическая реальность”)» [10]. Однако структурируется им реальность своеобразно: в ее структуре, помимо материи (физического мира) и сознания (ментального мира), Колин постулирует еще два компонента, «которые в полной мере нельзя отождествить ни с материей, ни с сознанием - мир продуктов сознания и мир отражения процессов взаимодействия в материальном мире». К миру «продуктов сознания» относятся наука, религия, культура и искусство, а мир «отражения взаимодействий в материальном мире» представляет собой «некоторые изменения распределения материи и энергии в пространстве и времени, которые могут сохраняться в течение некоторого промежутка времени». Эти изменения К. К. Колин трактует как «связанную информацию» - одно из проявлений феномена информации в материальном мире. В результате получается, что реальный универсум по своей субстанции (природной основе) делится на материальную (физическую) и идеальную (ментальную) реальность. Материальная включает материю и отражения взаимодействия материальных предметов (связанную информацию), а идеальная -индивидуальные сознания (субъективная действительность) и формы общественного сознания (объективная действительность). Подобная структуризация (типологизация) реальности возражений не вызывает. Противоречия обнаруживаются, когда мы пытаемся определить место информации в структуре реальной Вселенной.
К. К. Колин категорически утверждает: «Информация не является физическим объектом или процессом, а принадлежит к миру идеальной реальности» [7, с. 81] и делает вывод, что «все нематериальные компоненты реальности по своей сути являются информационными». Вместе с тем в дефиниции Колина (см. выше) он
не менее категорично заявлял, что информация есть совокупность различий, которые отдельные фрагменты реальности проявляют в пространстве и времени. Свойство различия (кибернетики говорят - «свойство разнообразия») присуще, конечно, идеальному и общественному сознанию, которые поэтому суть явления информационные, но и материя неоднородна. К. К. Колин прекрасно это знает и часто цитирует слова академика В. М. Глушкова, который полвека тому назад предлагал рассматривать информацию как «меру неоднородности распределения материи и энергии в пространстве и времени, меру изменений, которыми сопровождаются все протекающие в мире процессы» [4]. Следовательно, согласно дефиниции Колина все материальные объекты, не говоря уже о «связанной информации», также обнаруживают информационную сущность. Выходит, что все структурные компоненты и типы реальности являются информационными, ибо все они обладают «совокупностью различий», которую К. К. Колин окрестил «информацией». Налицо панинформизм - сплошная информатизация всей Вселенной, - который несовместим с постулатом, что «информация принадлежит к миру идеальной реальности».
Кроме того, панинформизм фальсифицирует «новую интерпретацию основного вопроса философии», предложенную К. К. Колиным. В своей статье информатик-философ предложил изменить формулировку «основного вопроса», якобы традиционно звучащую как «отношение духовного к материальному», на формулировку «отношение материи и информации». «Новая интерпретация» порождает парадоксальные следствия. Во-первых, поскольку информация в силу панин-формизма является неотъемлемым качеством, атрибутом материи, то проблема отношения материи и информации вырождается в нелепую проблему отношения предмета и его свойства. Во-вторых, в учебниках по философии суть «основного вопроса» видится не в констатации некоего «отношения» духовного и материального, а в определении первичности и вторичности каждого из них, т. е. «материя из информации» или «информация из материи». К. К. Колин основополагающую проблему происхождения мира не
176
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
затрагивает вообще и, стало быть, игнорирует сущность «основного спора» между материалистами и идеалистами. Приходится признать, что попытка реанимировать проблему «основного вопроса» путем подключения «информационного аспекта» неудачна. Кстати, «основной вопрос философии», волновавший в свое время Ф. Энгельса, современных философов уже не интересует. Не случайно в четырехтомной «Новой философской энциклопедии», подготовленной Институтом философии РАН и опубликованной в 2010 г., среди 5000 ее очерков не нашлось места для статьи «Основной вопрос философии».
Разочаровывает и намерение К. К. Колина использовать «информационную интерпретацию основного вопроса философии» для «формирования новой, более полной и целостной мировоззренческой картины мира, включающей в себя все материальные и нематериальные аспекты реальности». Как уже говорилось, «информационная интерпретация
мира» ведет к панинформизму, означающему, что реальный мир предстает в однообразных «информационных красках». О картинах, порождаемых панинформистским мировоззрением, можно судить по следующим примерам.
Один из прорабов горбачевской перестройки А. И. Яковлев сформулировал идею панин-формизма следующим образом: «В основе всего информация. Материя как застывшая энергия есть, так сказать, ресурсное энергетическое обеспечение информации, а дух суть информация, которую получает, адаптирует, систематизирует и производит человеческий мозг. Элементарная частица, атом, молекула, нация, общество, человек, страна, мир, Вселенная - это прежде всего информационные системы. Информационная система включает в себя и весь дух, и всю материю, известные человеку на сегодняшний день. И все это называется природой и обществом, то есть бесконечно развивающейся, совершенствующейся или деградирующей информационной системой». Далее выясняется, что «высшая форма информации - совесть в качестве мерила нравственности и оправдания самого существования человека» [16]. К панин-формизму, называя его «панкомпьютациона-
лизм», склоняется английский философ итальянского происхождения Лучано Флориди. Он отмечает, что «информационные понятия настолько мощны, что при задании правильного уровня абстракции все можно представить как информационную систему: от здания до вулкана, от леса до обеда, от мозга до компании, любой процесс может быть имитирован информационно - нагревание, полет, вязание и т. п. Поэтому панкомпьютационалистский взгляд облечен трудной задачей поиска достойного доверия ответа на вопрос, что значит для физической системы не быть информационной системой» [Цит. по: 14]. Действительно, обнаружить «неинформацию» в информационном универсуме столь же трудно, как найти сухое место в толще воды.
Можно ли назвать подобные «информационные пейзажи», порожденные панинформист-ским воображением, «новой, более полной и целостной мировоззренческой картиной мира»? Можно, почему нет. Но только эту картину резонно называть не «научной», а «метафорической», потому что она формируется посредством не общенаучного понятия информации (такого понятия наука еще не выработала), а индивидуальных авторских постулатов. К. К. Колин исходит из понимания информации в качестве «совокупности различий» материальных и нематериальных компонентов реальности, и такой мировоззренческий пейзаж кажется ему «более полным и целостным», чем «неинформационные» картины мира. Другие философы панинформист-ского толка пользуются иными «информационными красками», определяя информацию как «отраженное разнообразие» (А. Д. Урсул), «устойчивую определенное время неоднородность» (И. М. Гуревич), «структуру» (В. В. Са-ночкин), «запомненный выбор одного варианта из нескольких возможных и равноправных» (Д. С. Чернавский), наконец, как «начало всех начал». Последняя трактовка, принадлежащая основоположнику информациологии И. И. Юз-вишину, особенно экзотична, поэтому процитируем ее: «Информация - всеобщая генеративная основа природы и общества; это универсальное генеративное поле Вселенной и универсальное начало всех начал; информация первична, мате-
177
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
рия вторична. Информация - универсальный генеративный ресурс Вселенной, безальтернативный первоисточник развития и благосостояния народов Мира» [15]. Что есть «всеобщая генеративная основа природы и общества»? Что представляет собой первичное «начало всех начал», породившее материю? Как понимать «безальтернативный первоисточник развития и благосостояния народов Мира»? Ответ очевиден: это Бог! Получается уже не столько научная, сколько мистическая картина мира.
Метафора, напомним, есть словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений). Разные творческие личности, руководствуясь собственными соображениями и ассоциациями, личным мировоззрением и жизненным опытом, именуют в своих концепциях «информацией» то совокупность реально наблюдаемых различий, то универсальное начало всех начал. Никаких методологических правил здесь нет, кроме одного: каждый поэт и каждый ученый имеет право на собственную метафору! Поэтому в информационных науках так много метафоричных картин мира. К. К. Колин, как и всякий творческий исследователь, имеет право на свою метафору, и отвергать его концепцию было бы нарушением прав человека. Однако он напрасно поспешил назвать свои трактовки информации, реальности, картины мира «научными», пренебрегая эвристической силой метафориза-ции бытия. В наши дни ученые усматривают в метафоре ключ к пониманию основ мышления.
В современной науке сложилась межотраслевая философско-филологическая теория метафоры, рассматривающая феномен метафоричности в когнитивном, логическом, лингвистическом, стилистическом аспектах. В эту теорию внесли свой вклад Э. Кассирер, Х. Ортега-и-Гассет, П. Рикёр, Р. Якобсон и другие выдающиеся ученые разных стран [13]. В гуманитарном знании обнаруживается «явная экспансия метафоры в разных видах научного дискурса» [9]. Особенно преуспели в метафоризации своей науки математики, что дало повод члену-корреспонденту РАН Ю. И. Манину написать
весьма серьезную книгу «Математика как метафора» [8]. Известный отечественный логик
С. С. Гусев заметил в одной из своих книг: «Не случайно в последние десятилетия в различных областях познавательной деятельности столь популярной оказалась проблема метафорических способов получения и представления знаний об окружающем мире... Неустранимость метафорических средств из любых форм социальной коммуникации, их присутствие в самых строгих способах представления знаний - свидетельствует об их существенной эффективности. Однако они довольно часто становятся причиной серьезных познавательных затруднений и ошибок» [5].
Итак, метафоры не порочат философию информации, а являются необходимыми ступенями восхождения к истине. Есть драгоценные истинные откровения и в анализируемой статье К. К. Колина. Мне близок вывод Константина Константиновича о том, что «новые результаты в области философии информации создают основу для формирования новой мировоззренческой парадигмы, в основе которой должно лежать признание существования двойственной материально-информационной природы реальности и всех ее фрагментов и компонентов» [6, с. 187]. Однако свою концепцию природы и сущности информации я предпочитаю сформулировать в других терминах.
2. Амбивалентная концепция природы и сущности информации
Несколько лет тому назад редакционноиздательский совет Челябинской государственной академии культуры и искусств принял решение о публикации моего учебного пособия «Философия информации» [12]. Предполагая, что содержание этого пособия известно заинтересованным читателям «Вестника ЧГАКИ», я не буду пересказывать свою концепцию информации, а остановлюсь только на тех моментах, которые являются развитием и уточнением положений анализированной статьи К. К. Колина.
Начнем с обоснования вывода, что научные дефиниции информации суть метафоры. Обратимся к толковым словарям русского языка и к государственным документам, где, надо пола-
178
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
гать, содержится ответ на вопрос «что такое информация?». Практически во всех отечественных толковых словарях информация трактуется как «сообщение о положении дел где-то, о каких-то событиях и т. п.» [2]. В американском словаре английского языка слово “information” отождествляется со словом “knowledge” (знание, сведения о чем-либо) и толкуется как «любое знание или новость, полученные посредством коммуникации, познания, обучения», короче говоря, “knowledge communicated” [17]. Наши законодатели, со своей стороны, принимая федеральные законы об информации и информационных технологиях, использовали определение «информация - сведения (сообщения, данные), независимо от формы их представления» (ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г.). Помимо федеральных законов, у нас есть еще терминологические стандарты, регламентирующие научную терминологию. Так, ГОСТ 7.0-99 «Информационно-библиотечная деятельность, библиография. Термины и определения» предписывает понимать информацию как «сведения, воспринимаемые человеком и (или) специальными устройствами, как отражение фактов материального или духовного мира в процессе коммуникации».
Перечисленные авторитетные источники не противоречат друг другу, а напротив, единогласно утверждают, что информация - это сведения (знания, сообщения), передаваемые в процессе коммуникации. В лингвистике есть понятие узуальное значение (usual meaning) -«значение основное, устоявшееся, принятое в данном языке; значение, в котором слово обычно и естественно употребляется» [1]. Можно сделать вывод, что наши лингвисты и законодатели приобщают нас к основному, узуальному значению термина информация, которое понимается как «сведения, знания, сообщения». Остальные трактовки информации, предложенные К. К. Колиным и другими «панинформистами», являются метафорами (использованием слова информация в переносном значении), потому что они трактуют информацию как «совокупность различий», «запомненный выбор», «устойчивую неодно-
родность» и т. д., а не как «сведения, знания, сообщения».
Начало метафоризации понятия информации обусловило появление в XIX в. электрической связи в виде телеграфа, телефона, затем радио. Электрическая связь, конечно, качественно отличается от межличностного контакта. Люди обмениваются вербальными или невербальными человекочитаемыми знаками, а передатчики и приемники - искусственно созданными машиночитаемыми сигналами, несущими закодированный смысл. Однако на поверхностный взгляд эти два коммуникационных взаимодействия выглядят подобными, что послужило поводом для распространения слова информация на сферу проводной и радиосвязи. В результате возникла полисемия (многозначность) информации: с одной стороны, узуальное значение («сведения, знания, сообщения, независимо от формы их представления»), с другой - электротехническое («передача машиночитаемых сообщений посредством кодированных сигналов»).
Обратим внимание на то, что полисемия обусловлена метафоризацией и отражает ее по формуле: единственное исходное значение + множество (в принципе бесконечное множество) производных значений, относящихся к разным метафорам. Именно по этой формуле во второй половине ХХ в. начался стремительный рост полисемичности/метафоричности информации. В 1948 г. американский математик Клод Шеннон по аналогии с термодинамической энтропией (мерой хаоса) назвал информационной энтропией количественную меру неопределенности ситуации, а информация стала интерпретироваться в качестве метафоры «снятая неопределенность» или «отрицательная энтропия» = «негэнтропия» (Леон Бриллюэн). «Отец кибернетики» Норберт Винер, акцентируя общность природы всех типов информации, бросил общеизвестный афоризм «информация есть информация, а не материя и не энергия» [3]. Поскольку противоположностью материального является идеальное, афоризм Винера прочитывается как утверждение «информация есть идеальный феномен». Появление идеальных феноменов в материально едином мире противоречит прин-
179
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
ципу материалистического монизма и, естественно, вызвало сопротивление философов-материалистов. В полемике с кибернетическим идеализмом советская философия обогатилась атрибутивной, функциональной, антропосоциоцентристской концепциями, которые по-
разному, но с позиции диалектического материализма, раскрывали природу информации. Таким образом, в 1970-е гг. информация начала претендовать на статус философской категории, вопрос «что есть информация?» стал предметом философских дискуссий, а количество дефиниций информации стремительно возросло.
В конкретных естественных, технических и общественных науках получил распространение стихийный информационный подход, результатом которого стала целая когорта информационных наук (теорий, концепций), приумноживших полисемию информации. В их числе ин-формология, информатология, информациоло-гия, информатроника, инфотроника, информо-номия, информодинамика, информатистика,
многочисленные версии информатики (научная, безбумажная, социальная, медицинская, экономическая, финансовая, педагогическая, военная и др.) и дисциплины, производные от Informaion science и Computer science. Информация, понимаемая по-разному, вошла в лексикон всех фундаментальных и прикладных наук, кроме, пожалуй, богословия. Однако чаще всего ее трактуют в узуальном значении как «сведения о лицах,
1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терми 2010. - С. 164.
предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления» или в техническом аспекте как «данные, определенным образом организованные, имеющие смысл, значение, ценность для своего потребителя».
Очевидно, что воспринимаемые чувственно предметы, факты, события, лица и пр. существуют либо в физической, либо в биологической, либо в социальной реальности, а смыслы, сведения, данные - умозрительно постигаемые элементы духовной реальности. В какой же реальности бытует информация? Натуралистам такой вопрос кажется странным, потому что они знают лишь одну - данную в ощущениях материальную реальность. Отсюда почва для нигилистических высказываний: «Никто еще не видел ни как субстанцию, ни как свойство эту загадочную информацию... Почему? Да потому, что ее не существует в природе, как не существует флюидов, флогистона, эфира и т. д.» [11]. Нигилизм действует просто и решительно. Он закрывает вопрос о метафорах, информационных науках и философии информации в силу их непознаваемости. Я, подобно К. К. Колину, не могу согласиться с такой эпистемологической капитуляцией. Поэтому
сформулирую свою концепцию природы и сущности информации в тезисной форме, отсылая за аргументацией и детализацией к изданному академией культуры учебному пособию «Философия информации».
/ О. С. Ахманова. - 5-е изд. - Москва: ЛИБРОКОМ,
2. Большой толковый словарь русского языка / Институт лингвистических исследований РАН. - Санкт-Петербург: Норинт, 1998. - С. 397.
3. Винер, Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине / Н. Винер. - Москва: Советское радио, 1968. - С. 201.
4. Глушков, В. М. О кибернетике как науке / В. М. Глушков // Кибернетика, мышление, жизнь. - Москва: Мысль, 1964. - С. 53-62.
5. Гусев, С. С. Смысл возможного. Коннотационная семантика / С. С. Гусев. - Санкт-Петербург: Алетейя, 2002. - С. 24-25.
6. Колин, К. К. Информация в структуре реальности, научная картина мира и основной вопрос философии / К. К. Колин // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2013. - № 4. - С. 185-187.
7. Колин, К. К. Философия информации: структура реальности и феномен информации / К. К. Колин // Метафизика: науч. журнал. - 2013. - № 4.
8. Манин, Ю. И. Математика как метафора / Ю. И. Манин. - Москва: МЦНМО, 2008. - 400 с.
9. Микешина, Л. А. Философия познания. Проблемы эпистемологии гуманитарного знания / Л. А. Мике-шина. - Москва: Канон+: Реабилитация, 2009. - С. 50.
10. Новая философская энциклопедия. - Т. 1. - Москва: Мысль, 2010. - С. 701.
180
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
А. В. Соколов
Философия информации на страницах «Вестника ЧГАКИ»
11. Сетров, М. И. Информационные процессы в биологических системах. Методологический очерк / М. И. Сетров. - Ленинград, 1975. - С. 123-124.
12. Соколов, А. В. Философия информации: учеб. пособие / А. В. Соколов; Челябинская государственная академия культуры и искусств. - Челябинск, 2011. - 454 с.
13. Теория метафоры: сборник / пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз.; общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. - Москва: Прогресс, 1990. - 512 с.
14. Хлебников, Г. В. Философия информации: Н. Винер, Л. Флориди, Т. Байнам. (Аналитический обзор) / Г. В. Хлебников // Социальные и гуманитарные науки. Философия: общие проблемы: реф. журн. / ИНИОН. - 2011. - № 2. - С. 26-27.
15. Юзвишин, И. И. Основы информациологии: учебник / И. И. Юзвишин. - Москва, 2001. - С. 587.
16. Яковлев, А. Н. Горькая чаша. Большевизм и реформация в России / А. Н. Яковлев. - Ярославль, 1994. - С. 91-92.
17. Webster's encyclopedic unabridged dictionary of the English language. - New-York, 1983. - P. 730.
Сдано 28.05.2014 A. V. Sokolov
INFORMATION PHILOSOPHY ON PAGES OF “VESTNIK CHGAKI”
(beginning)
Abstract. The article analyses the concept of philosophy of information proposed by the K. K. Kolin. Critically assessed the metaphors of information. The ambivalent concept of information is presented. Made recommendations on the use of ambivalent concept in library and bibliographical science.
Keywords: ambivalent concept, critical evaluation, metaphors, philosophy of information
References
1. Akhmanova, O. S. Slovar lingvisticheskikh terminov [Linguistic terms dictionary] / O. S. Akhmanova. - 5 ed. -Moscow: LIBROKOM, 2010. - P. 164.
2. Bolshoy tolkovuy slovar russkogo yazuka [Big Thesaurus of Russian] / Linguistic Research Institute RAS. -Saint-Petersburg: Norint, 1998. - P. 397.
3. Viner, N. Kibernetika, ili Upravlenie I svyaz v zhivotnom i mashine [Cybernetics, or Management and relationship in animal and machine] / N. Viner. - Moscow: Soviet radio, 1968. - P. 201.
4. Glushkov, V. M. On cybernetics as a science / V. M. Glushkov // Kibernetika, myshlenie, zhizn [Cybernetics, thinking, life]. - Moscow: Mysl, 1964. - P. 53-62.
5. Gusev, S. S. Smysl vozmozhnogo. Konnotatsionnaya semantika [Meaning of everything possible. Connotation semantics] / S. S. Gusev. - Saint-Petersburg: Aleteya, 2002. - P. 24-25.
6. Kolin, K. K. Information in reality structure, scientific world’s picture and the main philosophy issue / K. K. Kolin // Vestnik Chelyabinskoy gosudarstvennoy akademii kultmy i iskusstv [Herald of Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts]. - 2013. - № 4. - P. 185-187.
7. Kolin, K. K. Philosophy of information: reality structure and information phenomenon / K. K. Kolin // Metafizika [Metaphysics]: scient. journal. - 2013. - № 4.
8. Manin, Yu. I. Matematika kak metafora [Mathematics as a metaphor] / Yu. I. Manin - Moscow: MTsNMO, 2008. - 400 p.
9. Mikeshina, L. A. Filosofia poznania. Problemy epistemologii gumanitarnogo znania [Philosophy of knowledge. Problems of humanitarian knowledge epistemology] / L. A. Mikeshina. - Moscow: Canon+: Rehabilitation, 2009. - P. 50.
10. Novaya filosofskaya entsiklopedia [New philosophical encyclopedia]. - Vol. 1. - Moscow: Mysl, 2010. - P. 701.
11. Setrov, M. I. Informatsionnye protsessy v biologicheskikh sistemakh [Informational processes in biological systems]: methodological outline / M. I. Setrov. - Leningrad, 1975. - P. 123-124.
12. Sokolov, A. V. Filosofia informatsii [Philosophy of information]: textbook / A. V. Sokolov; Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. - Chelyabinsk, 2011. - 454 p.
13. Teoria metafory [Theory of metaphor]: selected works; transl. from English, German, Spanish, Polish / edited by N. D. Arutyunova and M. A. Zhurinskaya. - Moscow: Progress, 1990. - 512 p.
14. Khlebnikov, G. V. Philosophy of information: N. Viner, L. Floridi, T. Bainam (Analytical survey) /
G. V. Khlebnikov // Sotsialnye i gumantinarnye nauki. Filosofia: obshchie problem [Social sciences and humanities. Philosophy: general problems]: ref. journal / INION. - 2011. - № 2. - P. 26-27.
15. Yuzvishin, I. I. Osnovy informtsiologii [Grounds of Informationology]: textbook / I. I. Yuzvishin - Moscow, 2001. - P. 587.
16. Yakovlev, A. N. Gorkaya chasha. Bolshevism I reformatsia v Rossii [A bitter cup. Bolshevism and reforms in
Russia] / A. N. Yakovlev. - Yaroslavl, 1994. - P. 91-92. Received 28.05.2014
181
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ НОВОЙ БИБЛИОТЕКИ
БИБЛИОТЕКА ВУЗА КАК КЛЮЧЕВОЙ ПАРТНЕР ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В этом номере предлагаем теоретикам включиться в обсуждение актуальной проблемы места вузовской библиотеки в формировании образовательного, культурного, досугового пространства молодежи. Практики уже активно формулируют свою позицию, обсуждая ее на научно-практических конференциях (только одна из самых недавних - «Библиотека университета в современной информационной среде», Южно-Уральский государственный университет, Челябинск, ноябрь 2013 г.). Буквально на днях состоялась серьезнейшая дискуссия-видеовключение библиотек Уральского и Сибирского регионов «Библиотека в информационном пространстве и ее влияние на конкурентоспособность вуза» в рамках региональной научно-методической конференции «Пути повышения конкурентоспособности специалистов индустрии моды, туризма и сервиса» (инициатор дискуссии опять же практик - Научная библиотека Омского государственного института сервиса, г. Омск, 21-22 мая 2014 г.).
Предстоит четко сформулировать меняющееся отношение к библиотечным услугам, которые всеё более становятся информационными, даже - информационно-технологическими, особенно посредством Интернета. Если обратить внимание на последние слова - «посредством Интернета», то тогда не использовать ли нам словосочетание «территориальная услуга», поскольку нередко студенты находятся в библиотеке именно потому, что на ее территории работает бесплатный Wi-Fi? Насколько библиотека должна подчиниться декларируемым «перебросам» часов с личностно ориентированной работы преподавателя со студентами на предоставление последним возможностей самостоятельной работы, а также работы, опять же самостоятельной и лишь в небольшой мере (так как не обеспечена часами и, соответственно, оплатой труда) направляемой методическими рекомендациями преподавателя по подготовке к семинарским и практическим занятиям?
Так что же есть сегодня и как проектируется завтра вузовская библиотека: как место предоставления в использование разнообразных программных технологий, оптимизирующих поиск информации пользователям услуги/услуг хостинга либо услуги подключения пользователя к почтовому серверу, или организатор мобильного информирования и т. п.? Может быть, вузовскую библиотеку следует рассматривать как организатора отслеживания публикационной активности ученого и деятельности по изменению состояния информации? Или вузовская библиотека - главная учебная аудитория вуза и центр поддержки внеучебной работы студентов и учащихся, в том числе, поддержки и привлечения к чтению, проведения различных исследований?
От ответов на эти и другие поставленные вопросы зависит имидж вузовской библиотеки и ориентация на ее использование со стороны читателей, что в конечном счете означает ее будущее. Проводимое нами в настоящее время исследование показывает, что половина студентов не видит себя читателями библиотеки, не предполагает обращаться в библиотеку за помощью в выборе книг. Библиотечным теоретикам (не только практикам) нужно и важно найти свое место и свой язык-стиль разговора-рекомендации, свой подход к молодому человеку, так как последние наблюдения демонстрируют кризисные явления в готовности к проецированию и получению знания через чтение уже, к сожалению, в среде молодых специалистов как библиотечных, так и педагогических.
Ю. В. Гушул
182
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014 / 2 (38)
