CC BY
245
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО
В предыдущем номере Вестника были опубликованы работы В. С. Цукермана, В. Я. Суртаева,
Н. В. Зуевой. Новая рубрика привлекла внимание и уже вызвала большое количество откликов специалистов - философов, культурологов, социологов, педагогов. В следующем номере журнала будут представлены исследования таких ученых, как А. Н. Лукин («Хронотоп культуры») и В. Я. Суртаев («Методологические основы функционирования социокультурного пространства»).
А. В. Соколов
ХРОНОТОПЫ И РЕАЛЬНОСТИ
В статье отмечена важность общеакадемического исследования, начатого в Челябинской государственной академии культуры и искусств и посвященного проблемам единого социокультурного пространства. Предложены результаты теоретического анализа атрибутивных (материальных) и ментальных (идеальных) хронотопов и их существования в различных реальностях; определена связь этих явлений и учений о них с разными концепциями информации; проведен сопоставительный анализ понимания информационного пространства в государственных программах и докторском исследовании Т. Ф. Берестовой, а также дано сопоставление понятий «информационный хронотоп» и «социокультурный хронотоп» с указанием на их зависимость от социальной коммуникации.
Ключевые слова: пространство, время, информация, информационное пространство, информационное общество, хронотопы, реальности, социокультурное пространство, социальная коммуникация, документальная коммуникация.
The article stresses the importance of a general academic research started by the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts and devoted to the problems of a common sociocultural environment. The author gives the attributive (material) and mental (ideal) chronotopes theoretical analyses results and their existence in different realities; and determines the connection of these phenomena and their doctrines with many other information concepts. The author has carried out comparative analysis of informational environment understanding in state programmes and in the doctoral research by T. F. Berestova and has compared the « informational chronotope» and «sociocultural chronotope» notions and their dependence from social communication.
Key words: environment, time, information, informational environment, informational society, chronotopes, realities, sociocultural environment, social communication, documentary communication.
Да, мне нравилась девушка в белом, Но теперь я люблю в голубом.
С. Есенин
Научный маскарад с переодеванием
Термин «хронотоп» использовал в своих философско-литературоведческих трудах М. М. Бахтин (1895-1975), обозначив им единство двух древних универсалий: времени (chronos) и пространства (topos) [3]. В настоящее время это слово вошло в терминологию литературоведения, эстетики, психологии, культурологи [16, с. 518-520], оказав-
шись весьма удачным и даже обязывающим, потому что символизирует нерасторжимую взаимосвязь времени и пространства, которая порой теряется из вида при отдельном рассмотрении одной из универсалий1.
1 Замечу, что в физической теории относительности пространство и время связываются в единый четырехмерный континуум посредством скорости света. В гуманитарных науках пространственно-
69
Поскольку изучение реально существующих объектов, процессов и явлений невозможно без обращения к пространственновременным параметрам, категории пространства и времени уже давно стали общенаучными. Весьма активно их используют современные общественные науки, в лексиконах которых обрели отраслевой статус термины «социальное пространство», «социальное время», «культурное про-
странство», «культурное время», «информационное пространство», «историческое время», «виртуальное пространство» и т. д. В одних случаях эти термины оказываются синонимами, в других - метафорами, но чаще всего они относятся к качественно различным реальностям.
Если принять как факт, что каждой реальности соответствует определенный хронотоп, то получается: сколько реальностей, столько хронотопов. Проблема хронотопов оказывается неразрывно связанной с фундаментальным эпистемологическим (гносеологическим) вопросом существования реальностей, суть которого отечественный ученый-энциклопедист А. А. Любищев (1890-1972) пояснял так: «Можно сделать заключение, что слова Гамлета “Быть или не быть, вот в чем вопрос” до крайности упрощают проблему. Проблема реальности имеет четыре аспекта: 1) аспект качества -имеются разные сорта реальности; 2) аспект количества - есть разные степени реальности, и весьма возможно, что крайности - абсолютное существование и абсолютное несуществование - вовсе не существуют; 3) аспект уровня реальности; 4) использование разных критериев реальности. Первый и четвертый аспекты очень родственны друг другу» [20, с. 72]. А. А. Люби-щев подчеркивал фундаментальное значение проблемы природы и числа уровней реальности и убедительно показывал огра-
временной континуум отрицается, поэтому предпочтительнее понятие хронотопа.
70
ниченность механистического монизма, признающего только одну истинную реальность - движущиеся атомы. Он продемонстрировал наличие различных уровней системности и организменности в живой природе, связанных с разными хронотопами, однако, общую типологию (таксономию, классификацию) реальностей и соответствующих хронотопов не предложил [21].
Вечным предметом дискуссий в области эпистемологии (гносеологии, теории познания) остается вопрос: с чем имеет дело познающий субъект - с существующей независимо от него объективной реальностью или с продуктами собственного менталитета? В зависимости от предлагаемых ответов ученые разделились на два лагеря: реалисты и антиреалисты. Особенно популярна позиция антиреализма в гуманитарных (человековедческих) науках, где объектом исследования является человеческое общество, активно воздействующее на изучающего его субъекта. Анитреалистические взгляды выражают эпистемологический конструктивизм, социальный конструкцио-низм, постструктурализм, постмодернистский деконструктивизм и другие течения. Антиреалисты утверждают, что в гуманитарных науках следует говорить не о познании объективной истины, а только лишь о понимании тех конвенций и интеллектуальных конструкций, которые имеют хождение в науке. «Нет ничего, кроме текста», -заявлял лидер постструктурализма Ж. Деррида (1930-2004) [7]. Эпистемологический реализм, напротив, исходит из того, что познающий субъект - реальное существо, включенное в реальный мир и взаимодействующее с ним, и поэтому познание имеет дело именно с реальностью, а не с ментальными конструкциями и условными соглашениями ученых людей [17].
Спор о «сортах реальностей» сводится к идентификации их пространственновременных атрибутов, образно говоря, «масок», скрывающих реальность. Природа
хронотопа - ключ к познанию реальности. Является ли данный хронотоп реальным явлением, поддающимся наблюдению и измерению, или он представляет собой умственный конструкт, созданный теоретическим мышлением? В первом случае имеет место материальная, во втором - идеальная, умозрительная реальность. Материальные пространственно-временные универсалии, принятые в классической физике, не являются единственными в своем роде. Современная наука допускает, что принципиально ненаблюдаемые атомы, электроны, элементарные частицы, кварки взаимодействуют и влияют друг на друга в пространстве и времени, хотя на микроуровне особенности пространства, времени и причинности отличаются от тех представлений, которые существуют в макроопыте [Там же, с. 19]. Что касается идеальных реальностей и умозрительных представлений о пространстве и времени, то их количество и разнообразие учесть невозможно.
Оказывается, что некоторые материальные и идеальные реальности носят не одну, а несколько «масок», т. е. представлены различными хронотопами. К примеру, раздваивается социально-культурный образ Библиотеки. Библиотека как учреждение обладает функционально специализированным материальным пространством, включающим книгохранилища, зоны обслуживания, служебные помещения и т. д. Проблемы библиотечной архитектуры, дизайна, интерьеров всегда волновали библиоте-карей-реалистов. Но есть библиотековеды-антиреалисты, которые ощущают идеальную «симфонию» библиотечного пространства и понимают библиотеку как «метатекст», в котором «важно почувствовать не только материальную форму исходного текста или его сюжет, а то неуловимое, что варьируется от книги к книге, что создает эту удивительную “мелодию” и дает нам возможность услышать голос ее бытия в пространстве» [18, с. 28]. Большой люби-
71
тельницей «переодеваний», иногда довольно экзотичных и рискованных, является информационная реальность.
Итак, приглашаю любознательного читателя посетить «научный маскарад с переодеванием», в программе которого после серьезного теоретического вступления (эпистемологические пролегомены) предусмотрены информационный бенефис, социально-культурный карнавал и, наконец, всеобщий финальный танец.
Эпистемологические пролегомены
Проблемам времени и пространства посвящена практически необозримая философская и научная литература. Невозможно проштудировать взгляды многочисленных авторов, но и игнорировать их ни этически, ни методологически недопустимо. Если не по силам охватить все наследие в целом, обратимся хотя бы к справочноэнциклопедическим источникам, чтобы получить представление о достижениях и проблемах в интересующей нас области. Для начала сопоставим предложенные разными философами трактовки пространственно-временных универсалий. Это сопоставление может послужить для выявления качеств, необходимо присущих всякому пространству и времени.
В результате исследования обнаруживаются три точки зрения: 1) априорная концепция - пространство и время существуют вечно, независимо от каких-либо объектов, предшествуя их возникновению (или даже порождают их); 2) атрибутивная концепция - пространство и время представляют собой не самостоятельные субстанции, а атрибуты бытия объектов, характеризующие их взаимное расположение и длительность существования; 3) ментальная (умозрительная) концепция - пространство и время не абсолютны и не объективны, а относительны и обусловлены восприятием их со стороны субъекта.
Первой точки зрения придерживался И. Ньютон, понимавший абсолютное пространство как бесконечную протяженность, вмещающую в себя всю Вселенную и не зависящую от каких-либо процессов, а абсолютное время как равномерно текущую длительность, в которой все возникает и все исчезает. Современная физика определяет пространство как местонахождение различных полей; вакуум, т. е. существование «пустого пространства», отрицается. Можно сказать, что происходит вытеснение в сознании материалистически мыслящих ученых и философов априорной точки зрения атрибутивной концепцией. Последняя свойственна материалистам, которые утверждают, что в мире нет материи, не обладающей пространственно-временными
свойствами, как не существуют пространство и время сами по себе, вне материи и независимо от нее. Пространство - форма сосуществования материальных предметов и процессов, характеризующая структурность и протяженность материальных систем; время - форма и последовательность смены состояний объектов и процессов, характеризующая длительность их бытия. Третью точку зрения высказывал И. Кант, который утверждал, что пространство и время являются априорными формами не материи, а чувственного созерцания, благодаря которым воспринимаются объекты внешнего мира. Ментальные трактовки используются современными философами, которые полагают, что пространство - это «то, что является общим восприятием субъектов, возникающим благодаря органам чувств», а время - «присущая человеческому сознанию форма восприятия изменений: возникновения, становления, течения, разрушения в мире» [30, с. 85, 365].
Если оставить в стороне устаревшую концепцию априорного времени-пространства, то останутся два хронотопа, признанных современной наукой: атрибутивный и ментальный. Эти хронотопы обладают об-
щим качеством - неразрывностью пространственно-временного единства, но довольно сильно отличаются друг от друга понятиями времени и пространства. В атрибутивном хронотопе они объективны и зависят не от сознания людей, а от структурных изменений и процессов развития в материальных системах, поэтому этот хронотоп можно назвать материальным. Ментальный хронотоп имеет прямо противоположные свойства, будем именовать его идеальным.
Различную природу материального и идеального хронотопа хорошо осознавал П. А. Сорокин, который в своих исследованиях социальной и культурной мобильности исходил из того, что «понятие времени, пригодное для описания перемещений материальных тел, часто не подходит для характеристики социальных и культурных процессов. <...> Физическое или геометрическое пространство и его системы координат (вектор механики), пригодное для описания пространственных отношений физических тел, часто оказывается совершенно неподходящим для описания психосоциальных процессов и вообще явлений культуры» [26, с. 81]. Еще раз подчеркнем, что и материальный, и идеальный хронотоп реальны, т. е. действительно существуют, но в разных реальностях. Это различие нашло отражение в концепциях информации, бытующих в отечественной науке.
Информационный бенефис
Бенефисом, как известно, называют спектакль в честь одного из его участников. Слово «информация», получившее в 1970-е гг. признание общенаучного понятия, сыграло центральную роль бенефицианта в научно-технической революции тех лет. С того времени в отечественной философии конкурируют две концепции информации. Первая полагает, что информация -атрибут реального мира (отсюда ее название - атрибутивная), она присуща всем
72
материальным объектам и представляет собой фундаментальное свойство объективной действительности2. С точки зрения атрибутивной концепции, проблема особого информационного хронотопа снимается, так как информация представляет собой такой же атрибут материи, как материальное время и пространство, и наличие собственных пространственно-временных атрибутов для него кажется избыточным.
Экзотическим теологическим одеянием атрибутивной концепции является информо-логическая трактовка, объявляющая информацию не атрибутом материи, а «всеобщей генеративной основой природы и общества; универсальным генеративным полем Вселенной и универсальным началом всех начал; информация первична, материя вторична. Информация - универсальный генеративный ресурс Вселенной, безальтернативный первоисточник развития и благосостояния народов Мира» [33, с. 587]. Что есть «всеобщая генеративная основа природы и общества»? Что представляет собой первичное «начало всех начал», породившее материю? Как понимать «безальтернативный первоисточник развития и благосостояния народов Мира»? Ответ очевиден: Бог! Ясно, что обожествленная информация не нуждается ни в каких хронотопах, ибо сама генерирует пространство и время.
Вторая философская концепция информации, именуемая функциональной, ограничивает сферу информационных процессов и применимости понятия информации лишь самоорганизующимися и самоуправляемыми системами, исключая ее существование в неживой естественной природе (в крайнем случае допускается наличие «праинформации» или «псевдоинформации»)3. Функциональ-
2 По этой теме см. работы советских философов А. Д. Урсула, Б. В. Бирюкова, В. П. Ващекина,
И. Б. Новика.
3 Подробнее - в трудах советских философов И. И. Гришкина, Н. И. Жукова, А. М. Коршунова,
В. С. Тюхтина, Б. С. Украинцева.
73
ная концепция развернуто представлена в публикациях Д. И. Дубровского за 19712007 гг. [9-12], ее исходные предпосылки выражены в следующих тезисах: 1) информация необходимо воплощена в определенном физическом носителе; конкретный носитель информации выступает в качестве ее кода; информация инвариантна по отношению к физическим свойствам своего носителя, т. е. одна и та же информация может кодироваться по-разному, иметь разные кодовые воплощения; 3) информация способна служить фактором управления; 4) явление сознания («субъективного опыта») может интерпретироваться в качестве информации о том или ином явлении действительности [8, с. 39-40]. Согласно четвертому тезису, информационные процессы в качестве явлений сознания осуществляются в субъективной реальности, которую автор определяет как «целостность, охватываемую нашим Я, и отдельные явления субъективной реальности (ощущения, мысли, эмоциональные переживания, волевые усилия и т. п.)» [Там же, с. 33]. Субъективная реальность характеризуется идеальным хронотопом, включающим многомерное психическое пространство индивидуального сознания и бессознательного и интуитивно переживаемое субъектом неравномерное течение времени. Отсюда следует, что информационная реальность локализована не в особом «информационном хронотопе», а в психическом пространстве и времени.
Разработка проблематики информационного хронотопа оказалась востребованной в концепциях социальной информации, которые исходят из презумпции существования информации только в человеческом социуме. Одной из характерных примет «информационного бенефиса» является обретение информацией статуса не только общенаучной категории, но и важнейшего государственного ресурса. Руководство страны стало расценивать отставание в области информационных технологий как уг-
розу национальной безопасности. Появился Указ президента Российской Федерации «О совершенствовании деятельности в области информатизации органов государственной власти» (1994), вслед за ним - Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации» (1995), создается координационный совет по информатизации, который принял фундаментальную «Концепцию формирования и развития единого информационного пространства России и соответствующих государственных информационных ресурсов» (1995). Одной из первых международных акций президента
В. В. Путина было подписание в Окинаве «Хартии глобального информационного общества» (2000), затем Россия участвовала во всемирных саммитах по вопросам информационного общества (Женева, 2003; Тунис, 2005). В 2008 г. Совет Безопасности Российской Федерации принял «Стратегию развития информационного общества в России» на период до 2015 г., исходящую из тезиса «информационное общество - новый этап развития человечества».
Нетрудно заметить, что понятие «информационное пространство» в международной политике выступает не как научная категория или поэтическая метафора, а как официальный символ государственной воли. Построение в Российской Федерации единого информационного пространства было объявлено одной из стратегических задач, контролируемых администрацией президента. Правда, единое информационное пространство мыслилось сугубо технократически как «совокупность баз и банков данных, технологий их ведения и использования, информационно-телекоммуникационных систем и сетей, функционирующих на основе единых принципов и по общим правилам». Библиотеки, архивы и другие хранилища журнальных и книжных изданий не включаются в единое информационное пространство, но гарантировалось «сопряжение с ними новых средств инфор-
мационных технологий». Главный стимул скорейшего формирования единого информационного пространства России виделся в том, что «без создания приоритетных государственных информационных ресурсов (правовая информация, информация о юридических лицах, информация о деятельности органов государственной власти и некоторые другие виды информационных ресурсов), доступных всем юридическим и физическим лицам, построение в России правового демократического государства с развитой рыночной экономикой оказывается проблематичным».
Важно обратить внимание на то, что в государственных программах единое информационное пространство мыслится не как пространственный атрибут информационной реальности, а как общегосударственная автоматизированная коммуникационная система, удовлетворяющая информационные потребности государственной власти. Система отождествлялась с пространством, ибо базы и банки данных, телекоммуникационные сети и другие ее элементы именуются «информационным пространством». В связи с этим возникает эпистемологическая проблема соотношения пространства и системы: что первично и что вторично? Пространство порождает систему, или, наоборот, система генерирует пространство? Ясно, что до тех пор, пока ни одна из информационных систем не реализована, информационного пространства нет. Значит, система первична, а пространство вторично, т. е. информационные системы образуют информационную реальность, а информационное пространство - атрибут этой реальности. Тогда почему наши государственные деятели финансируют создание пространства, а не системы? Очередное переодевание информационного хронотопа?
Глубокое системно-структурное рассмотрение информационно-пространственных проблем содержится в докторском исследовании Татьяны Федоровны Бересто-
74
вой, посвященном интерпретации деятельности общедоступных библиотек в контексте информационного пространства [5]. Несомненная заслуга Т. Ф. Берестовой заключается в том, что, несмотря на технократическую окраску официальных документов, она отважно взялась за теоретическое воспроизведение с библиотековедческих позиций генезиса информационного пространства, выявление его структуры и определение места в нем системы документальных коммуникаций. Она не соглашается с технократической интерпретацией информационного пространства и отстаивает необходимость участия библиотек в создании единого информационного пространства России. Нельзя не поддержать эту методологическую установку Татьяны Федоровны и вывод о том, что библиотечная система есть «основа для реализации декларированного в нашем государстве принципа общедоступности информации» и «важнейший компонент информационного пространства».
Библиотековед Т. Ф. Берестова предлагает следующее определение: «информационное пространство - это исторически сформировавшаяся, обеспеченная правовыми гарантиями и средствами связи, обеспечивающая наибольшую меру доступности для потребителя форма скоординированного функционирования интегрированных и структурированных, территориально близких и удаленных информационных ресурсов, кумулирующих результаты коммуникативной деятельности людей» [Там же, с. 25-26]. Важно подчеркнуть, что информационное пространство Т. Ф. Берестова понимает не как искусственно созданную по распоряжению власти систему, а как «исторически сформировавшуюся форму скоординированного функционирования информационных ресурсов». Информационные ресурсы являются «непосредственным продуктом интеллектуальной деятельности», который представляет собой информацию, поскольку «инфор-
75
мационное пространство должно быть заполнено информацией, притом именно социальной информацией, созданной человеком» [Там же, с. 29].
Если понимать под информационной реальностью «социальную информацию, созданную человеком», то информационное пространство совпадает с информационной реальностью - инфосферой. Инфосфера понимается как «почти синоним термина информационное общество», обозначающий «информационные структуры, системы и процессы в науке и обществе» [2, с. 11]. Инфосфера естественным образом охватывает все виды документной коммуникации и все каналы телекоммуникации. Средоточием коммуникации оказывается и информационное пространство, которое Т. Ф. Берестова в поздней публикации определяет как «материальнодуховный конструкт, обеспечивающий сосуществование и взаимодействие разных видов коммуникации, наиболее социально значимыми из которых являются вербальная и документальная» [6, с. 9]. В результате выявляется цепочка содержательно близких (если не совпадающих) понятий (фигурально говоря, «масок» информации): информационное пространство = информационная реальность = инфосфера = информационное общество.
Вряд ли корректно отождествление информационного общества и информационного пространства, но вполне можно согласиться с тезисом, что информационное общество существует в информационном пространстве (в противном случае его нельзя назвать информационным). Однако здесь возникает непростая логическая проблема. До сих пор считалось, что человеческое общество существует в социальном пространстве и времени. Социальный хронотоп был средой обитания всех исторически известных обществ и цивилизаций -античной, средневековой, индустриальной. Как же получилось, что на постиндустри-
альной стадии человечество оказалось не в социальном, а в информационном пространстве? Чтобы сориентироваться в этом вопросе, уточним понимание информационного общества, которое не является однозначным. Не углубляясь в научные дискуссии, ограничимся определениями, приведенными в книге Т. В. Ершовой «Информационное общество - это мы!» [14], адресованной массовому читателю:
1. «Общество, в котором решающую роль играют приобретение, обработка, хранение, передача, распространение, использование знания и информации, в том числе с помощью интерактивного взаимодействия и обеспечивающих его постоянно совершенствующихся технических возможностей»;
2. «Общество знания, в котором главным условием благополучия каждого человека и каждого государства становится знание, полученное благодаря беспрепятственному доступу к информации и умению работать с ней»;
3. «Глобальное общество, в котором обмен информацией не имеет ни временных, ни пространственных, ни политических границ; которое, с одной стороны, способствует взаимопроникновению культур, а с другой - открывает каждому сообществу новые возможности для самоидентификации и развития собственной уникальной культуры».
В этих определениях ничего не говорится об информационном пространстве (более того, исключаются всякие пространственные, временные и политические границы), зато акцентируется важность знания, коммуникации, культуры. Получается, что информационное общество - не качественно своеобразное, экзотическое объединение людей, а одна из разновидностей человеческого общества, если угодно, - очередная стадия человеческой цивилизации (если использовать терминологию Н. Я. Данилевского - особый «культурно-исторический тип»),
которая отличается преимущественно развитой, даже гипертрофированной инфосферой. Границами инфосферы, даже для глобальных информационных систем, естественно считать информационное пространство. Если инфосфера охватывает все социальные процессы и явления, то такое общество правомерно считать информационным? А если не все? Такое общество будет «частично информационным»? Каким-то «недоинформа-тизированным» социумом? Абсурд.
Конкретизируем постановку вопроса. Можно ли включить в информационное пространство все виды материальной и ментальной социальной коммуникации? Технику связи можно отнести к информационным процессам, но другие виды материальной социальной коммуникации называть «информационными» затруднительно. Допустим, миграционные перемещения людей, грузовые или пассажирские перевозки нельзя считать информационными процессами, хотя они существуют во всяком цивилизованном обществе, включая информационное. Правда, атрибутивная и теологическая концепции информации склонны в каждой вещи усматривать оп-редмеченную информацию, но я не могу принять всерьез эти теории. С точки зрения функциональной концепции, все виды смысловой коммуникации (устная, документальная, электронная) выглядят информационными процессами: речевая информация, документальная информация (книга -источник информации), средства массовой информации и т. д. Таким путем осуществляется информационный подход к коммуникации и познанию, когда все ментальные процессы рассматриваются через «информационные очки» и приобретают информационную окраску [25, с. 235-250].
Однако мне кажется неприемлемым ограничение естественного языка только информационным контекстом и рассмотрение книги только как информационного сообщения. Все-таки лингвистика и филоло-
76
гия - не информационные науки, хотя им не чужда информационная методология. В итоге получается, что информационная реальность локализована в области инфосферы, включающей технику связи и электронную коммуникацию, а остальные социально-коммуникационные процессы выглядят информационными лишь в узких пределах методологии информационного подхода. Что касается понятия «информационное общество», то оно, на мой взгляд, представляет собой мифологему, небескорыстно насаждаемую транснациональными корпорациями [24, с. 112-118].
Возможен ли информационный хронотоп? Если об информационном пространстве известно довольно много, то об информационном времени ученые умалчивают. Правда, Т. Ф. Берестова проницательно замечает, что можно судить о функционировании информационного пространства в прошлом и его нынешнем состоянии «на основе анализа его документального уровня» [6, с. 10]. Но при таком рассуждении используется социально-культурный хронотоп, точнее - историческое, а не своеобразное «информационное» время. Раскрытие соотношения между информационным пространством и социальнокультурным хронотопом - актуальная проблема обществоведения. Поэтому заслуживает одобрения и поддержки инициатива ЧГАКИ по разработке теоретических и практических вопросов формирования единого социально-культурного пространства.
Социально-культурный карнавал
Социальные философы и социологи довольно активно используют в своих трудах понятия «социальное время» и «социальное пространство», о чем свидетельствует справочная литература. В «Современном философском словаре» социальное время и пространство трактуются как «социальные связи, кооперирующие последовательности и сочетания человеческих сил,
действий и их воплощений». Социальное время «фиксирует устойчивость социальных форм и их воспроизводимость»; многомерное социальное пространство «представляет движение человеческого бытия в виде определенной координации людей, их действий и предметных условий, средств и результатов их жизненного процесса, в формах их непосредственно совместных взаимодействий» [23, с. 129]. В этих определениях акцентируется материальная сторона социального бытия, соответствующая материальному (атрибутивному) хронотопу. Авторы «Социологического словаря» обращают внимание на субъективизм восприятия людьми социального времени: «Период, насыщенный событиями, кажется быстро проходящим, но вспоминается как долго длящийся. Период, не насыщенный событиями, представляется медленно тянущимся, но вспоминается как короткий по длительности» [27, с. 72]. Субъективно и восприятие социального пространства, которое «в значительной степени приобретает ментальный характер, так как формируется в сознании человека в процессе социализации и постоянно воспроизводится в ходе жизнедеятельности» [Там же, с. 368]. Таким образом, утверждается субъективная сторона социального хронотопа.
Приведенные цитаты показывают, что авторитетные исследователи обнаруживают в социуме как материальный, так и идеальный (ментальный) хронотоп. Это не удивительно. Как известно, социальная реальность имеет двойственную природу: она складывается из материального социального бытия и социального менталитета, являющегося совокупностью (единством) общественного сознания и социального бессознательного (архетипы, этнические особенности). Социальное бытие протекает в материальной реальности, характеризующейся материальным хронотопом и данной субъекту в ощущениях, а менталитет относится к идеальной (духовной, менталь-
77
ной) реальности, которая характеризуется ментальным хронотопом, обнаруживающимся в процессе смысловой коммуникации между людьми. Можно сказать, что социальный менталитет «дан в смысловой коммуникации».
В социальном бытии в зависимости от перемещающихся объектов различаются три вида материальной социальной коммуникации: миграционные перемещения - целенаправленное самодвижение субъектов (людей, животных, насекомых) в естественном географическом пространстве, например, перелеты птиц, миграция населения, инфекционные эпидемии; транспортная коммуникация - перемещение грузов или пассажиров в искусственно созданном транспортном пространстве из пункта А в пункт Б (сюда же относятся почта и линии энерго-, тепло-, газо- и водоснабжения); техника связи - использование проводной (электрической) связи, радиосвязи и оптической связи для передачи сообщений в техногенном пространстве (техника связи относится к материальной коммуникации, потому что для ее функционирования не имеет значения содержание передаваемых сообщений). Все перечисленные виды коммуникаций осуществляются в материальном (атрибутивном) хронотопе, т. е. в пределах материальных систем, но эти системы могут быть естественными или искусственными (техногенными). Отсюда следует, что материальные хронотопы делятся на естественные и искусственные (техногенные). Теперь обратимся к идеальным хронотопам и к ментальной (смысловой) коммуникации.
Социальный менталитет представляет собой идеальную (духовную) сторону социальной реальности. Здесь осуществляется духовное творчество - создание (генерация) новых смыслов (социально-культурных ценностей) и происходит коммуникационный процесс особого типа - хранение и распространение созданных смыслов
в идеальном хронотопе (ментальном времени и пространстве). Я полагаю, что можно принять дефиницию: социальная ментальная коммуникация - движение в социальном времени и пространстве созданных людьми смыслов4. Эти смыслы могут быть выражены средствами устной коммуникации (живая речь или невербальные сигналы), зафиксированы (овеществлены, оп-редмечены) в виде документов, введены в память компьютера. В зависимости от коммуникационных каналов (средств реализации) различаются три вида ментальной социальной коммуникации, реализуемых в ментальных хронотопах:
1. Устная коммуникация осуществляется с помощью вербальных и невербальных знаков, образующих устную речь, при условии аудиовизуального контакта между коммуникантом и реципиентом. На основе устного общения формируются малые социальные группы (семья, студенческая группа, производственная бригада и т. д.), для которых важно движение смыслов в социальном пространстве. Движение в социальном времени обеспечивается за счет живой памяти реципиентов, которые способны запомнить и воспроизвести содержание полученных сообщений. Хронотоп устной коммуникации является естественным (природным) ментальным хронотопом. Канал устного общения плохо работает во времени. Надежное диахронное движение смысловых сообщений обеспечивает документальная коммуникация, которая выполняет мемориальную функцию.
4 В литературе этот тип коммуникации именуется, как правило, социальной коммуникацией. Ранее я придерживался этой традиции, но теперь полагаю необходимым подчеркнуть ментальную природу смысловой коммуникации в социуме, чтобы отграничить ее от материальной коммуникации, которая также является социальной, но осуществляется не в социальном хронотопе, а в геометрическом пространстве и времени.
78
2. Документальная коммуникация5 возникла с изобретением письма, явившимся важнейшей ступенью в социальнокультурном прогрессе человечества. Для удовлетворения общественных потребностей в создании, обработке, хранении, поиске, распространении документов в цивилизованных странах исторически сложились национальные документальные системы, включающие книгоиздательские, книготорговые, библиотечные, библиографические, архивные, музейные, реферативные, информационные социальные институты, располагающие большими профессиональными группами сотрудников и широкими кругами пользователей (читателей). В пределах документальных систем происходит движение документов в пространстве и времени, которые образуют искусственно созданный ментальный хронотоп.
3. Электронная коммуникация - новейший вид социальной коммуникации, включающий широкий круг техногенных коммуникационных каналов, основанных на проводной и радиосвязи, магнитной и оптической записи. Некоторые из этих каналов расширяют пространственный диапазон устной коммуникации (телефония, радиовещание, телевидение), другие дополняют ассортимент документальных сообщений различными видами электронных документов [22; 32]. Социально-культур-
5 Ради терминологической ясности поясню разницу между употреблением терминов «документальный», «документный», «документированный», отталкиваясь от новаторских предложений Ю. Н. Столярова [28]. Документальной будем называть систему, содержащую в своем составе документы наряду с другими элементами, например, библиотека - документальный центр. Документными являются фонды, массивы, потоки и т. п., состоящие только из документов. Документированными будем считать смыслы (утверждения, гипотезы, факты), включенные в содержание документа. Движение документированных смыслов в социальном пространстве и времени есть движение в документальной коммуникационной системе, т. е. документальная коммуникация.
ные потенции электронной коммуникации раскрылись в Интернете, который представляет собой глобальный коммуникационный канал, обеспечивающий во всемирном масштабе передачу мультимедийных сообщений, и вместе с тем он является общедоступным хранилищем информации (библиотекой, архивом, информационным агентством одновременно), наконец, служит всепланетным «клубом» деловых и досуговых партнеров, не говоря об услугах электронной почты. Интернет в настоящее время представляет собой социальный мир, обладающий техногенным ментальным хронотопом.
Выполненный обзор типов и видов социальной коммуникации позволяет предложить многоаспектную классификацию социальных хронотопов:
А Материальные (атрибутивные) хронотопы:
А.1 Естественные (природные);
А.2 Искусственные (техногенные).
Б Идеальные (ментальные) хронотопы:
Б.1 Естественные (природные);
Б.2 Искусственные (техногенные).
Естественные хронотопы (А.1 и Б.1) даны людям от природы и изменить их невозможно. Наша материальная жизнедеятельность протекает в трехмерной среде обитания согласно генетически заданному жизненному циклу (рождение, взросление, зрелость, старение), а духовная жизнь осуществляется в рамках мышления, понимания, воображения, переживания, памяти и других психологических способностей, свойственных человеческому менталитету. Естественные хронотопы - предмет изучения естественных наук, включая антропологию и социальную психологию. Однако мы обратимся к искусственным хронотопам, целенаправленно созданным людьми в процессе их творческой и коммуникационной деятельности. Оставим в стороне области техники и материального производства,
79
развивающиеся в рамках атрибутивного хронотопа (А.2). Заметим только, что поскольку атрибут не может возникнуть раньше его объекта, социальное время и социальное пространство не вечны и не бесконечны. Они возникли около 50 тыс. лет назад вместе с появлением homo sapiens, владеющих орудиями труда и монологической речью.
В дальнейшем сосредоточим внимание на искусственных идеальных хронотопах класса Б.2, которые представляют собой, образно говоря, социально-ментальный персонаж в культурном обличии. Пространственно-временное единство, обозначенное Б.2 в классификации социальных хронотопов, обладает как социальными, так и культурными качествами, поэтому его правомерно назвать социально-культурным хронотопом. Поскольку социальный хронотоп является объектом изучения социологии, а культурный - культурологии, получается, что социально-культурный хронотоп - понятие межнаучное, и для его определения нужно учитывать точку зрения и социологов, и культурологов, не говоря уже о философах и историках.
В современной культурологии время и пространство трактуются как важнейшие аспекты модели мира, принятой в данной культуре. Подчеркивается, что они неразрывно связаны друг с другом и сообща определяют неповторимый облик культуры. Время характеризует длительность существования, изменения и смену различных состояний культуры в целом и ее элементов.
В разных культурах приняты разные интерпретации времени: как бесконечная линейная и однонаправленная (необратимая) длительность, как цикличное повторение определенных периодов (по образу природных циклов), как финалистская продолжительность, имеющая начало (сотворение мира) и конец (апокалипсис) и др. Пространство культуры характеризует структуру и смысловое наполнение созданной людьми культурной реальности; оно рас-
80
сматривается не как пустопорожнее вместилище, предшествующее заполняющим его вещам, а как производное своего содержания, вообще не существующее в отрыве от своего наполнения [29, с. 436-461].
В культурологическом дискурсе понятия «пространство» и «время» используются для разграничения социально-
культурных явлений, причем эти явления могут охватывать (включать) друг друга, образуя иерархию, или следовать друг за другом. «Этическое Пространство, или
сфера валидности этических суждений, совпадает с Пространством Исихастского опыта. Последнее, конечно, гораздо уже, чем полное Антропологическое Пространство (пространство индивидуального и социального бытия), которое служило Этическим Пространством в классической европейской этике, и мы заключаем, что исиха-стская опытная этика не является универсальной общечеловеческой этикой» [31, с. 93]. Здесь этическое пространство (сфера валидности этических суждений) дифференцируется на размытое множество субпространств, соответствующих тому или иному этическому учению; антропологическое пространство (пространство индивидуального и социального бытия), по всей видимости, имеет еще более сложную иерархическую структуру. Ясно, что наряду с этическим и антропологическим пространствами могут быть выделены экономическое, политическое, этническое и многие другие культурные пространства, каждое из которых обладает собственной хронологией, отражающей его эволюцию. Эту эволюцию можно поделить на исторические эпохи - Античность, Средневековье, Просвещение и др., соответствующие иным хронотопам. В результате образуется бесконечное множество культурных хронотопов.
Можно ли перечисленные культурные хронотопы считать социальными? Да, потому что они образованы определенным социумом и служат пространственно-
временными координатами только менталитету создавшего их социума. Стало быть, этическое, экономическое и прочие структурные элементы антропологического (фактически - социального) пространства следует считать социально-культурными хронотопами типа Б.2. Человеческое общество и культура неразрывно связаны друг с другом, поэтому неудивительно обнаружение множества социально-культурных хронотопов. Интересно выяснить, существуют ли социальные, но не культурные хронотопы, и культурные, но не социальные хронотопы. Для решения этого вопроса обратимся к классификации социальных хронотопов.
Человеческие сообщества образовались в процессе антропологической эволюции естественным путем. В зависимости от материального хронотопа А.1 (назовем его физико-географическим), иными словами, материального пространства (рельеф местности, климатические условия, ландшафт и т. д.) и природных ритмов (материальное время), складывался образ жизни, способ производства материальных благ данного общества и формировалась искусственная (техногенная) среда жизнедеятельности
(А.2). Искусственная среда является результатом культурной деятельности общества, т. е. материальным культурным пространством (культурной средой). В культурологии эта среда жизнедеятельности определяется как «окультуренные территории, населенные пункты, постройки, сооружения, помещения, вещи и иные материальные продукты деятельности, а также социально-
информационная среда взаимодействия в обыденной жизни и специализированных областях деятельности людей». [16, с. 184]. Жизнедеятельность в культурной среде организуется в соответствии с окультуренными природными ритмами и циклами. Следовательно, А.2 является материальным социально-культурным хронотопом.
Естественный идеальный хронотоп Б.1 (его можно назвать психологическим) обра-
81
зовался благодаря эволюционно развившейся способности к членораздельной речи, формированию высших психических функций (мышления, воображения, смысловой памяти) и социально-пси-хологических установок. Естественный язык и моральносоциальные рефлексы послужили основой для развития культурного наследия в неове-ществленной (мифология, обычаи, технологические умения и др.) и овеществленной (артефакты, орудия труда, документы и т. п.) форме. Так появилась духовная культурная реальность, которая характеризуется искусственным ментальным хронотопом Б.2, представляющим собой идеальный социально-культурный хронотоп.
Теперь можно дать определение: социально-культурные хронотопы - а) искусственно сформированная обществом составная часть материальной среды жизнедеятельности; б) совокупность духовных ценностей (в овеществленной и неовещест-вленной формах), созданных обществом на основе природных интеллектуально-
творческих предпосылок. Следовательно, физико-географические (А.1) и психологические (Б.1) социальные хронотопы, выступающие в качестве факторов и предпосылок социально-культурной деятельности, признать культурными мы не можем.
Из числа социально-культурных хронотопов выпадают также культурные хронотопы, которые нельзя назвать социальными. Произведения искусства, воспроизводящие иллюзорные миры и созданные воображением художника, имеют свою пространственно-временную специфику, не детерминированную реальным временем и пространством. Здесь вступает в силу виртуальная, а не социальная реальность, и хронотопы этого типа назовем виртуальными. М. М. Бахтин в своих филологических исследованиях акцентировал значимость пространственновременных атрибутов в выражении глубинного замысла писателя: вступление в сферу смыслов совершается только через ворота
хронотопа. Причем, собственными хронотопами обладают и автор, и само произведение, и воспринимающий его читатель. Особенно отчетливо свое понимание значимости «хронотопического» восприятия мира для художественного творчества Бахтин выразил в эссе «Время и пространство в произведениях Гете» [4, с. 216-249]. Я согласен с утверждением Н. Д. Ирзы, что «каждый вид искусства характеризуется своим типом хронотопа, обусловленным его материей»
[15, с. 519]. Добавлю только, что виртуальные художественные хронотопы являются культурными, но не социальными.
Техногенными виртуальными хронотопами оперирует искусственный интеллект. Здесь речь идет об «использовании компьютерного моделирования и симуляции, которое позволяет личности взаимодействовать с искусственным трехмерным визуальным или другим сенсорным окружением. Средства виртуальной реальности погружают пользователя в порожденную компьютером среду, которая симулирует реальность через использование интерактивных устройств, которые получают и передают информацию и могут носиться как специальные очки, шлемы, перчатки и комбинезоны» [1, с. 7]. В виртуальном мире сочетаются мнимость и истинность («он как будто бы есть, и как будто бы его нет»). Культурологи отмечают, что «превращение зрителя, читателя и наблюдателя в сотвор-ца, влияющего на становление произведения и испытывающего при этом эффект обратной связи, формирует новый тип эстетического сознания» [19, с. 64-65]. Культурная природа данного виртуального хронотопа очевидна, однако нет оснований включать его в социальный пространственно-временной континуум.
Итак, довольно трудно систематизировать участников социально-культурного
карнавала, представляющих разные «сорта реальности»: локальные цивилизации, движущиеся в материальном социальном хро-
82
нотопе; идеальные произведения человеческого гения, существующие вне социального времени - в вечности; многоаспектно структурированный современный социум с разнообразными социально-культурными хронотопами; плеяда умозрительных информационных реальностей; мистические виртуальные реальности. Как идентифицировать такие «маски», как «этическое пространство» и «рублевая зона», «Царство Божие» и «царство кесаря», «даль свободного романа» и «домашний очаг»? Это вольные метафоры или разновидности социально-культурного пространства? Еще труднее установить генетические, логические, исторические - вообще любые смысловые отношения между пространственно-временными характери-
стиками упомянутых реальностей. Т. Ф. Берестова, изучив генезис информационного пространства, пришла к выводу, что «социокультурное пространство вырастает на основе информационного пространства» [6, с. 9], т. е. является производным от инфо-процессов. С моей точки зрения, первичен социум, а инфосфера со своими информационными ресурсами - произведение вторичное. Сомнителен также тезис, что иногда «информационное пространство может рассматриваться в качестве социокультурной реальности» [Там же, с. 14]. Совершенно ясно, что причиной дискуссионности проблематики хронотопов и реальностей является неразработанность исходных понятий, отсутствие взаимопонимания оппонентов, неуместное использование метафор и обыденных толкований. Напрашивается вывод: предстоит длительная и мучительная работа.
Финал: танцуют все!
Поводом для всеобщего веселья в российском социально-культурном пространстве может послужить сообщение о том, что Челябинская государственная академия культуры и искусств приняла многолетнюю научно-исследовательскую программу, посвященную этому обществу. Трудно назвать
иную проблематику, которая была бы столь адекватной научно-практическому профилю вуза культуры, столь полно охватывала интересы всех общенаучных и специальных кафедр и вместе с тем открывала такие широкие возможности для межнаучного взаимодействия и творческого самовыражения профессорско-преподаватель-ского состава ЧГАКИ. Уверен, что инициативное исследование челябинских ученых привлечет заинтересованное внимание коллег из других вузов и имеет шансы обрести всероссийский межвузовский масштаб. Первые результаты исследования воплощены в сборнике «Единое социально-куль-турное пространство: теоретические и управленческо-технологические проблемы» [13]. Особенно привлекательно стремление авторов статей к творческому решению поставленных задач, что, разумеется, исключает единомыслие.
Интересно сопоставить трактовки разными учеными понятия «социальнокультурное пространство», которые можно систематизировать следующим образом:
1. Социально-культурное пространство -компонент материального социальнокультурного хронотопа (тип А.2): «область соприкосновения (неизбежных коммуникаций) субъектов (от отдельных физических лиц до групп), обладающих теми или иными культурными характеристиками» (С. Б. Си-нецкий); «образ жизни - исходная, базовая единица измерения в процессе формирования единого социокультурного пространства» (Е. Л. Трушникова);
2. Социально-культурное пространство -компонент идеального социально-культурного хронотопа (тип Б.2): «поле социокультурной деятельности, включающее сферу человеческого общения и систему ценностно-смысловых отношений» (М. П. Меняева);
3. Социально-культурное пространство -совокупность материальных и идеальных компонентов (тип А.2 + тип Б.2): «пространство реального мира становится «рукотворным» социокультурным пространством в про-
83
цессе целенаправленного его освоения субъектами социокультурной деятельности; оно включает в себя прежде всего культурные ценности, связанные с освоением различных пластов культуры, социальные институты культуры (библиотеки, музеи, театры, филармонические коллективы, кинотеатры, клубные учреждения), различные субкультуры, информационно-знаковое пространство, способствующее установлению межкультурного диалога; инициативные самодеятельные формирования граждан» (В. Я. Суртаев);
4. Социально-культурное пространство отождествляется с культурным и социальным пространством, и дефиниция первого подменяется дефинициями второго или третьего: «культурное пространство образуется совокупностью структурированных соотношений субъектов культуры, объективирующих само культурное пространство посредством телеологически направленного культурного взаимодействия» (С. С. Сокови-ков); «социальное и культурное пространства можно рассматривать как одно пространство - социокультурное; содержание понятия «социокультурное пространство» полностью не совпадает с содержанием понятий «социальное пространство» и «культурное пространство», оно интегрирует их содержательные аспекты, в результате чего одно без другого утрачивает смысл» (М. П. Меняева).
Можно предположить, что каждая из трактовок содержит зерно истины, но это зерно нуждается в культивации. Нельзя ограничиваться рассмотрением только пространства, нужно осмыслить категорию социально-культурного времени, а еще лучше -перейти на уровень социально-культурных хронотопов. Но познание атрибутов не есть познание социально-культурной реальности, а только методологическая предпосылка для развертывания исследования единой социально-культурной реальности современной России. Сделан первый шаг, впереди большой и трудный путь.
1. Антонова, О. А. Теория и практика виртуальной реальности: логико-философский анализ / О. А. Антонова, С. В. Соловьев. - СПб.: Изд-во СПБГУ, 2008. - 168 с.
2. Арский, Ю. М. Инфосфера: информационные структуры, системы и процессы в науке и обществе / Ю. М. Арский, Р. С. Гиляревский, И. С. Туров, А. И. Черный. - М., 1996. - 492 с.
3. Бахтин, М. М. К методологии гуманитарных наук / М. М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. -2-е изд. - М.: Искусство, 1986. - С. 381-393.
4. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. - М.: Искусство, 1986. - 445 с.
5. Берестова, Т. Ф. Общедоступная библиотека как часть информационного пространства: теоретико-методологические аспекты: монография / Т. Ф. Берестова; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. - Челябинск, 2004. - 461 с.
6. Берестова, Т. Ф. О соотношении понятий «социальное пространство» и «информационное пространство» // Единое социально-культурное пространство: теоретические и управленческо-технологические проблемы; под общ. ред. Т. Ф. Берестовой, С. С. Соковикова. - Челябинск, 2009. -
С. 9-13.
7. Деррида, Ж. О грамматологии / Ж. Деррида; пер. с фр. Н. Автономовой. - М.: Ad Ма^теш, 2000. -
С. 111-540.
8. Дубровский, Д. И. Зачем субъективная реальность, или «Почему информационные процессы не идут в темноте?» [Электронный ресурс] / Д. И. Дубровский // Язык, знание, социум: проблемы социальной эпистемологии. - М., 2007. - Режим доступа: http://virtualcoglab.cs.msu.su/html/ddi_1.html
(15.09.2009), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
9. Дубровский, Д. И. Информационный подход к проблеме «сознание и мозг» / Д. И. Дубровский // Вопр. философии. - 1976. - № 11.
10. Дубровский, Д. И. Информация, сознание, мозг / Д. И. Дубровский. - М.: Высш. шк., 1980. - 286 с.
11. Дубровский, Д. И. Проблема духа и тела: возможности решения (В связи со статьей Т. Нагеля «Мыслимость невозможного и проблема духа и тела») / Д. И. Дубровский // Вопр. философии. -2002. - № 10.
12. Дубровский, Д. И. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики / Д. И. Дубровский. -М., 1971. - 386 с.
13. Единое социально-культурное пространство: теоретические и управленческо-технологические проблемы / под общ. ред. Т. Ф. Берестовой, С. С. Соковикова; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. - Челябинск, 2009. - 217 с.
14. Ершова, Т. В. Информационное общество - это мы! / Т. В. Ершова. - М.: Ин-т развития информ. общества, 2008. - 512 с.
15. Ирза, Н. Д. Хронотоп [Электронный ресурс] / Н. Д. Ирза // Культурология. ХХ век: словарь. -СПб.: Унив. кн., 1997. - Режим доступа: http://www.philosophy.rU/edu/ref/enc/xa.html#BM17088
(15.09.2009), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
16. Культурология. ХХ век: словарь / под. ред. Л. В. Скворцова, Г. И. Зверевой. - СПб.: Унив. кн., 1997. - 640 с.
17. Лекторский, В. А. Дискуссия антиреализма и реализма в современной эпистемологии /
В. А. Лекторский // Познание, понимание, конструирование. - М.: ИФРАН, 2008. - С. 5-29.
18. Леонов, В. П. Пространство библиотеки: библиотечная симфония / В. П. Леонов; науч. ред. Н. П. Лавров. - М.: Наука, 2003. - 245 с.
19. Лихвар, В. Д. Культурологический словарь / В. Д. Лихвар, Д. Е. Погорелый, Е. А. Подольская. -М.: Эксмо, 2008. - 416 с.
20. Любищев, А. А. О критериях реальности в таксономии [Электронный ресурс] / А. А. Любищев // Информ. вопр. систематики, лингвистики и автоматич. пер. - Вып. 1. - М.: ВИНИТИ, 1971. - Режим доступа: http://lub.molbiol.ru/02_08.html (15.09.2009), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
84
21. Любищев, А. А. Понятие системности и организменности / А. А. Любищев // Наука и техника. -1976. - № 8. - С. 10-12, 36-38.
22. Майстрович, Т. В. Электронный документ в библиотеке / Т. В. Майстрович. - М.: Либерея-Бибинформ, 2007. - 144 с.
23. Современный философский словарь / под ред. В. Е. Керимова. - М.: Академ. проект, 2004. - 864 с.
24. Соколов, А. В. Библиотечная мифология: вчера, сегодня, завтра / А. В. Соколов // Библиотековедение. - 2006. - № 1. - С. 112-118.
25. Соколов, А. В. Метатеория социальной коммуникации / А. В. Соколов. - СПб.: Рос. нац. б-ка, 2001. - 352 с.
26. Сорокин, П. А. Социальная и культурная динамика. Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / П. А. Сорокин. - СПб.: Изд-во РГХИ, 2000. - 1056 с.
27. Социологический словарь / под ред. Л. Н. Москвичевой, Г. В. Осипова, О. Е. Чернощек. - М.: Норма, 2008. - 608 с.
28. Столяров, Ю. Н. Термины, производные от слова документ / Ю. Н. Столяров // Науч. и техн. б-ки. -2000. - № 10. - С. 64-68.
29. Теория культуры / под ред. С. Н. Иконниковой, В. П. Большакова. - СПб.: Питер, 2008. - 590 с.
30. Философский словарь: осн. Г. Шмидтом / перераб. изд. под ред. Г. Шишкоффа; общ. ред.
B. А. Малинина. - 22-е изд. - М.: Республика, 2003. - 575 с.
31. Хоружий, С. С. Кризис классической европейской этики в антропологической перспективе /
C. С. Хоружий // Этика науки. - М.: Ин-т философии РАН, 2007. - С. 85-97.
32. Электронные документы: создание и использование в публичных библиотеках: справочник / науч. ред. Р. С. Гиляревский, Г. Ф. Гордукалова. - СПб.: Профессия, 2007. - 664 с.
33. Юзвишин, И. И. Основы информациологии: учебник / И. И. Юзвишин. - М.: Высш. шк., 2001. - 517 с.
85
