CC BY
35
УДК: 130.2 ГРНТИ: 02.01.07 DOI: 10.32415/jscientia.2019.08.05
ФИЛОСОФИЯ И БИРЖА: АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ГОМОЛОГИЯ ПРОЦЕССОВ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ФИЛОСОФИИ ИГРЫ
А. А. Клюев1, Е. В. Суханова1, Г. М. Бакунов2
1 Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина Россия, 603950 г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, 1
2 Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского Россия, 603950 г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23
IS3 Клюев Артем Андреевич - artemklyuev1@gmail.com
В статье проводится анализ феномена биржи в контексте современной «культуры финансов» и «теологии процветания» как ключевой метафоры человеческой деятельности. Делается вывод о принципиально различных антропологических типах, участвующих в биржевых процессах. Проводится гомологическое сравнение между категорией игрока из философии игры и акторов биржевых процессов. Делается вывод о взаимовлиянии механизмов выработки знания в рамках философской академической системы и биржи как социального института.
Ключевые слова: цивилизация, философия, биржа, модель, игра, трейдер, спекулянт.
PHILOSOPHY AND THE STOCK EXCHANGE: ANTHROPOLOGICAL HOMOLOGY OF PROCESSES THROUGH THE PRISM OF PHILOSOPHY OF THE GAME
A. A. Klyuev1, E. V. Sukhanova1, G. M. Bakunov2
1 Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University
1 Ulyanova St., 603950 Nizhny Novgorod, Russia
2 Lobachevsky University
23 Gagrina St., 603950 Nizhny Novgorod, Russia
E3 Klyuev Artem - artemklyuev1@gmail.com
This article analyzes the stock exchange phenomenon into the context of the current "culture of finance" and the "theology of prosperity" as the key metaphor of human activity. It makes a conclusion on fundamental different anthropological types which participate in the stock exchange processes. The paper presents the homological comparison between the category of the gamer from the game study philosophy and the category of the actors of the stock exchange processes. It also makes a conclusion on the mutual influence of the mechanisms of making knowledge within the framework of the philosophical academic system and the stock exchange as a social institution.
Keywords: civilization, philosophy, stock exchange, model, game, trader, speculator.
Наше время можно определить, как «денежную цивилизацию». Финансы как основной фактор в жизни человека породили особую «теологию процветания» [4]. В таком контексте биржа становится своеобразным «алтарем» этой теологии. Как отмечает финансово-инвестиционный словарь, непрофессиональная покупка и продажа акций, в отличие от профессиональной биржевой спекуляции (speculation), является сутью биржевого трейдерства. И спекулянты, и игроки рассчитывают на прирост стоимости капитала, но игроки больше похожи на картежников, в то время как спекуляции проводятся с учетом всех рисков. Тем не менее риск, является основополагающей категорией, которая относится к ключевым, сущностным составляющим биржи.
Процесс обогащения и сопутствующего ему разорения переносится непосредственно в экономическую среду с точки зрения игровых технологий. Биржевая игра создала свой сленг. Как отмечает Клайд Клакхон: «любой язык есть нечто большее, чем инструмент для выражения идей, чем даже приспособление для воздействия на чужие чувства и для самовыражения. Каждый язык есть также средство для категоризации опыта» [5]. Биржа вырабатывает также особые этические нормативы, даже своего рода мораль, которая далеко не всегда не вписывается в контекст выработанных человечеством нравственных норм. Как известно, различные сочетания биржевой активности способны
усиливать или гасить свои отдельные проявления и вступать в союз или в противостояния, порождают ингрессию. Это явление означает направленность вовне или внутрь, вверх или вниз, формируя при этом некое промежуточное состояние [2].
Эмпирическое сознание биржевых игроков «основано на некой первичной инстанции, сохраняющей как чистую форму объективности (объект = Х), так и чистую форму сознания, и при этом конституирующей первую на основе последнего» [3]. Массовое «производство» денег осуществляет так называемую биржевую агрессию, которая влияет и на атмосферу в обществе, и на политическую ситуацию в мире, но в то же время является необходимым компонентом игры на бирже, замещая собой спортивный агон, состязательность и соревновательность среди людей как импульсы для их движения вперед.
Итак, биржа в ее формальных категориях может быть представлена как модель современных общественных отношений, построенных на экономической ценности. Общество сегодня рассматривает биржу как возможность экономического риска и как воздействие экстерналий, то есть воздействие внешних биржевых эффектов, не приносящих очевидных выгод. Таким образом, биржа обладает рядом независимых функций полезности, основанных на игровых действиях. Эти игровые действия связывают биржу
со всем многообразием социального бытия так как позволяют практикам из экономического региона бытия проникать и распространяться за пределы этого региона.
Бурное развитие биржевой жизни в России во многом связано с идеей тотального преобразования общественной жизни с начала 90-г гг. ХХ столетия. Переход к рыночному хозяйству заставил общество радикально переосмыслить механизмы формирования социальных институтов, выявить имманентную связь, в частности, биржи с культурой, историей, языком, образом мышления. Тем самым в современной бирже можно обнаружить традицию наследия исторического типа мышления и связь богатых людей с мировой и отечественной культурой. Семантическая этимология слова «биржа» отсылает нас к другому значению «кошелек». Три кожаных мешка на одном из первых венецианских домов породили этот образ накопления. Сегодня это значение практически стерлось, но человек биржи тоже не стал эмблемой этого рода деятельности. Акционер (инвестор), брокер (маклер), трейдер (спекулянт) - биржевая антропология создает классификацию типов личности в зависимости от их цели, функции, поведенческих принципов и др. Традиционизм, утилитаризм, креативизм прямо или косвенно определяют функции нормативной регуляции биржевой деятельности и представляют собой сложный гибрид культурно-нравственных принципов. На базе игровой практики, свободной от внешних мотивировок, создается игровой мир биржи, который живет «сам по себе», поэтому создает свою субкультуру.
Тем не менее необходимо понять каким образом и откуда берет начало биржевая деятельность как некая особая, выделившаяся из общей экономической и торговой деятельности, что делает ее специфическим воплощением и «ядром» всей экономики и как, в конечном итоге, биржа, как социальный институт и совокупность практик, связана с игрой. Для этого потребуется обратиться к истокам биржевой деятельности, а точнее к предпосылкам, сделавшим возможным появление и структурное формирование биржи как чего-то целого и нераздельного, понимаемого полностью, где части не могут быть отчуждены без потери единства объекта. Для этого необходимо обратиться к категории риска, к которой то и дело возвращается мысль, когда речь заходит об игре на бирже, о динамике биржевых котировок, поступательном движении рынков к обогащению или резких крахах в периоды кризисов, участниках биржевых процессов игроках и профессионалах. Необходимо проанализировать взаимосвязь между категорией риска и участниками биржевых процессов, чтобы увидеть каким образом появляется особая антропологическая схема, реализующаяся на границах мира игры и экономики и вплетающая в себя элементы обоих.
Современное понимание риска, как пишет Бернштейн [1, с. 3], восходит к Индо-Арабской системе счета, но существенное влияние в Европе приобретает только около восьмисот лет назад. Серьезные же исследования риска с точки зрения науки начинаются только во времена Возрождения, когда люди избавились от концепции фатализма и обратили свой взор в будущее, которое они бы могли активно изменять своими действиями сейчас. Это были времена открытий новых земель и выработки новых месторождений, религиозного смятения и зарождающегося капитализма, и деятельного подхода к науке и будущему. Спустя время Б. Паскаль и П. Ферма разрабатывают теорию вероятности, которая становится не просто математическим инструмен-
том, но в корне меняет отношение человека к будущему, роли своих действий и возможности конструктивного предсказания. Их открытие по сути заявляло, что люди теперь способны впервые в истории принимать решения и рассчитывать свое будущее при помощи чисел. Безусловно, во времена Средневековья или Античности люди принимали решения, вели хозяйство и торговлю, продвигались к своей цели, но все это происходило без осознания настоящей природы риска, без понимания, что результат не основывается только на алеаторной случайности или воле трансцендентных сил. С годами теория вероятности приобрела характер серьезного инструмента для работы с данными, организации, интерпретации, предсказания. Получив статус легитимного инструмента предсказания, она становится важнейшим триггером, который не только меняет отношение человека ко времени и во времени, но запускает цепочку технологических преобразований, которые вплетаются в суть социального бытия и изменяют его, становясь его частью.
Соотношение рационального и эмоционально-волевого в контексте риска, принятия решений в пространстве биржи тесно взаимосвязано с базовыми силами и механизмами, которые определяют то, как биржа функционирует и, в конечном счете, как функционирует вся «цивилизация денег» вообще. Как уже отмечалось, на бирже можно условно выделить два типа акторов, которые напрямую совершают те или иные действия - покупают или продают: трейдеры и спекулянты. Различие между двумя этими группами базируется не только в том, что одни из них являются профессионалами, а другие любителями. Это было бы слишком поверхностным и упрощающим решением, попробуем заглянуть глубже. Спекуляция основана на том, что спекулирующий понимает, какого результата он хочет добиться и какие внешние факторы могут повлиять на достижение им этого результата. Спекуляция - это тонкий просчет, игра с реальностью рынка, расчет всех ходов заранее перед тем, как спекулянт вступает в игру. Такой тип практики есть соревнование между равными участниками, спекулянты - это равнозначные участники рынка, они имеют одни и те же возможности и их поведение регулируется одними и теми же правилами, они производят свои действия в одном и том же ограниченном от мира пространстве, говорим ли мы о реальном здании биржи или о виртуальных площадках. Все эти качества и особенности должны привести нас к мысли, что спекулянты есть живые воплощения атональной природы игры, биржевой игры в данном случае. Все те качества, которые необходимы игроку в соревновательных играх от бега и футбола до шахмат, необходимо присущи спекулянту с тем только исключением, что также необходимо в его деятельности присутствует элемент риска и, что немаловажно, элемент стремления к обогащению.
Вторая группа участников биржевого рынка - трейдеры, непрофессиональные участники рынка, которые не вовлечены в деятельность биржи на постоянной основе и не являются ее неотъемлемой частью как составляющие ее необходимо, но присутствуют в биржевой деятельности как самостоятельные волящие субъекты, принимающие решение играть или нет вне зависимости от внешних обстоятельств или принуждения со стороны. Трейдеры - это другая крайность присущая самому смысловому ядру биржи и игры, воплощением которой в экономике является биржа, а именно алеаторного, бессистемного риска. Упование на волю случая, трансцендентную силу, которая может быть
привлечена или окажет свое влияние в силу каких-то обстоятельств. Трейдер хоть сам и является свободным участником биржевого рынка в том, что касается его мотивации к участию, несвободен в своих стратегиях участия, он всецело зависит от тех факторов, которые осмысляются им эмоционально - или, лучше, внерационально - то есть тех факторов, которые мы могли бы назвать суевериями или предубеждениями. Но отнюдь не стоит считать, будто бы реальность этих факторов для самого играющего остается сомнительной или может подвергаться сомнению. Скорее она является неотъемлемой частью стратегии, в рамках которой реализуется игра трейдера. Трейдер может руководствоваться сиюминутным настроением, спонтанностью ситуации, факторами, которые являются важными только здесь и сейчас, в его мотивации конечно тоже присутствует элемент ожидания наживы, но эта нажива не институа-лизирована как в случае со спекулянтом, он не выполняет работу, трейдер играет. В этом плане трейдерство есть та наиболее игровая часть, которая присутствует на бирже, трейдерство более сопричастно игре, чем спекуляция по той причине, что конечные цели у спекуляции и трейдер-ства разнятся.
Целью спекуляции является получение прибыли в результате предварительно просчитанных ходов и решений, принятых заранее в соответствии с правилами и алгоритмами успешной торговли, биржа для спекулянта - это инструмент обогащения. Инструментализированная биржа больше не является самостоятельной сущностью, а ее игровая часть вымывается тем, что это больше не деятельность ради деятельности. Игра на бирже становится работой, а там, где есть телеологический труд, нет игры. Игра, как много раз напоминает нам Хейзинга в своем основополагающем для философии игры труде «Homo ludens» [9], - это несерьёзная деятельность. Но эта несерьезность носит парадоксальный, но непротиворечивый по своей сути характер. Игра есть несерьезная деятельность по причине того, что она не преследует никакой цели вне себя, то есть не направлена на достижение какого бы то ни было практического результата. Это сущностное свойство игры роднит ее с эстетическим, полагая напрямую и игру, и эстетический объект в одну плоскость неутилитарного. В то же самое время, как игра не преследует никакой цели во вне себя самой, демонстрируя тем самым свою несерьезность, внутри игра напротив предельно серьезна. Правила игры являются тем, что не может быть оспорено и тем, что принимается безоговорочно, в случае же непринятия правил или их нарушения нарушитель изгоняется из пространства игры или несет наказание. Сама серьезность игры может характеризоваться словом тотальность, эта тотальность реализуется в рамках ограниченного специального пространства игры, которое отделено от остального мира и во время игры, которое также не является мирским, но в этом ограниченном временном и пространственном масштабе игра тотальна по отношению ко всем ее участникам. Итак, игра несерьезна в отношении достижения внешней цели, то есть играющий не стремится к тому, чтобы получить какую-то внеигровую выгоду, но, как мы уже отмечали выше, спекуляция в основе своей направлена на то, чтобы именно то и делать, что получать выгоду. Истинная цель спекулянта, вступающего в торги на бирже, - при помощи математической науки и алгоритма взаимодействия с биржевыми механизмами зарабатывать деньги, обогащаться, и эта деятельность по обогащению может не быть связана с удовольствием от
самой игры на бирже, само действие спекулянта может не нести никакой ценности для него, но быть лишь средством для достижения богатства. Это напрямую противоречит природе игры как таковой, поскольку игрок в первую очередь вступает в игру ради самой игры или, если быть точнее, ради того игрового опыта, который он может получить. Таким образом, игровой деятельности присуща своя собственная внутренняя ценность, которая не связана ни с чем за ее пределами, кроме разве что самого игрока, который вступает в нее, приходя из мира повседневности.
Трейдер руководствуется другими критериями и совсем иначе относится к игровой деятельности на бирже нежели спекулянт. Безусловно, трейдер желает стать богаче, совершенно необоснованно было бы отрицать этот факт, но богатство не является основной целью трейдера-любителя, ведь в таком случае ему бы следовало стать профессио -нальным спекулянтом и, говоря рационально, избавиться от иллюзий. Иллюзиями же является глубокая убежденность трейдера в том, что «теология процветания» станет «теофанией процветания» в его конкретном случае, и потому рациональный способ эксплуатации биржи, как это делает спекулянт, невозможен поскольку это внемирское проявление силы, трансцендентной силы. Трейдер - игрок, он получает удовольствие от самого процесса игры на бирже, по сути, трейдер больше похож на игрока казино, чем на спекулянта, несмотря на то, что оба они - и трейдер, и спекулянт - пользуются биржей, но делают они это настолько по-разному, что общего у них меньше, чем можно было бы подумать. Схож же трейдер с игроком в казино, игроком в азартные игры, неважно рулетку или автоматы, покер или кости, главное, что все эти игры азартные, а значит на первый план в них выходят риск и случайность. Случайность - это важная категория, в тот момент, когда мы начинаем описывать специфику трейдера мы обязаны обратить внимание на случайность как базовую категорию, конституирующую в союзе с риском весь игровой опыт трейдера вкупе с надеждой на выигрыш, которая венчает практику трейдерства как наивысшая точка интенсификации личного опыта. Риск спекулянта уравновешивается расчетом и алгоритмом действий, предварительной подготовки и рационализации своих действий, риск сталкивается здесь с вероятностью, научной, математической категорией, но в случае трейдера риск сталкивается со слепой случайностью, которая есть лишь воля провидения, то есть никаким образом рационально она не может быть познана или просчитана. Риск, случайность и надежда на выигрыш есть основные компоненты удовольствия, которое трейдер получает от игры на бирже. Сам факт получения удовольствия от риска, ставки и ожидания свершения чуда есть то, что делает трейдерскую игру игрой в полном смысле слова, в отличие от деятельности спекулянта.
Когнитивный капитализм использует знание для накопления капитала и как стоимостную его характеристику. Марксизм, фордизм и когнитивизм - это сущностные этапы эволюции капитализма. Ими определяется и понятийное наполнение их основных характеристик. Так, знание в капиталистическом когнитивизме, именуемое в просторечье «мозгами», приобретает неакадемический смысл. Оно характеризуется нематериальными активами, среди которых инновация, гибкость и бренд составляют их ядро. Это заставляет молодого специалиста преодолевать «варварство узкой специализации» в контексте гуманистических представлений о человеке (Ортега-и-Гассет, Э. Шредингер и
др.), осваивать «дальние пределы человеческой личности» (А. Маслоу), развивать селфи-менеджмент, ощущать неполноту рационального познания. Это в полной мере относится к участникам современной биржевой игры, как в реальном, так и в виртуальном ее воплощении. Устойчивое творческое сознание, расширение когнитивных представлений о самой философии познания, образно-метафорическое мышление - все это повышает креативность участника биржевой игры. Одно из ценных качеств современного профессионала считается мобильность, своего рода реактивность на ситуационные и глобальные вызовы. Темпоральный характер человеческого существования анализировал М. Хай-деггер [8]. Его онтология времени, выражающая природу человеческой субъектности, имеет универсальный смысл. В последнее время вместо темпоральности больше говорится о мобильности, в частности о социальной мобильности [7], в которой биржевые практики занимают особое место.
Категориальный аппарат, пригодный для экономической антропологии, все еще нуждается в своем расширении хотя бы и за счет изучения сходных процессов, объектов и образов других видов деятельности. Смена философских парадигм, наблюдаемая в настоящее время, дает возможность пересмотра взаимоотношений между духом и материей. Такой принцип существенно расширяет и актуализирует игровую концепцию Й. Хейзинги, поразившую его современников проблемно-систематическим рассмотрением игрового феномена. Экстраполяция игры на биржевое пространство позволяет занять новую позицию по отношению к объектам данного анализа. Игра, таким образом, выступает как духовный продукт, отражающий или моделирующий реальные явления и события. В этом плане утверждение игрологов о том, что игра составляет суть культуры, не вызывает возражений. Но одновременно с этим мы можем утверждать, что биржевая игра - это уже иная субстанция, стремящаяся к материализации, являющаяся своеобразной операциональной единицей, но не инструментом социокультурного развития.
Биржевая игра, ее механика проникает далеко за пределы привычного ей региона бытия, захватывая и интенсифицируясь в разных участках бытия социального. Сосредоточимся на выявлении позитивных точек и ситуаций пересечения биржи, игры и социокультурного пространства.
Биржа как практика приращения, критической оценки и анализа, ситуативного принятия решений и оценки контекстов воплощает в себе динамику всеобщего социокультурного рынка в рамках которого развивается культура сейчас. Но, тем не менее, биржа как метафора, как технология распространяется не только на оперирование капиталом и товарами, услугами и активами, но и на распространение, восприятие и оценку идей и новых установок мышления.
Философия как источник парадигмальных изменений, как тот механизм, который приводит в движение маховик машины прогресса, может быть понята нами в рамках биржевой метафоры. На первый взгляд соотнесение философии и биржи выглядит неуместным, поскольку существует некоторое предубеждение перед сравнением практических процессов и процессов теоретическо-методологическо-го уровней. Иначе говоря, существует мнение, что нельзя сравнивать практику рыночной торговли и биржевой спекуляции с философией, которая относит нас к проблемам «высокого», теоретического класса. Стоит сказать, что, не
отрицая безусловной разницы в процессах, тем не менее, уместным и оправданным выглядит проведение гомологии между двумя этими практиками философствования и биржевой торговли на операционном уровне.
Биржа - суть квинтэссенция экономического, кристаллизованная в форме социального института и реализующая в своей деятельности все те базовые установки присущие экономическому: увеличение благ количественно или качественно, снижение издержек и территориальная экспансия на территорию конкурентов. Категория риска, раскрывающаяся в игре на бирже особо остро и четко окажется немаловажной при сравнении биржевой деятельности и генерации и принятии идей. Оценка рисков и вознаграждений важнейший момент при игре на бирже, хотя речь идет о том, что в большинстве случаев этот риск ситуативен и не принимает во внимание долгую дистанцию. Стоит оговориться, что речь не идет о всей совокупности биржевых операций, в частности не рассматриваются операции с долгосрочными облигациями и прочими «долгими» бумагами, поскольку они в наименьшей степени отражают трейдерскую тенденцию и скорее относятся к глубокой аналитике спекулянта. Итак, быстрая биржевая торговля, предоставляющая возможность трейдеру и спекулянту получить наибольшую маржу есть модель, которая является отправной точкой для понимания биржевых процессов, некоторым пиком инте -реса исследования, поскольку в ней актуализируется вся потенциальная природа биржи как института и практики. Высокий риск и высокая награда, больший вклад и большая отдача существуют, как мы отметили, в противовесе с долгим и поступательным расчетом и незначительными в сравнении доходами. Две стратегии обогащения «рискованную» и «безопасную» можно считать магистральными при анализе биржевой деятельности. Похожую картину мы можем наблюдать при оценке социокультурной динамики, появления и поддержки новых идей и практик. Так, проводя гомологическую параллель, мы можем увидеть, как представители интеллектуальной элиты буквально вкладывают в те или иные мнения свои инвестиции, где деньги заменяются на репутацию и авторитет. Не секрет также, что при проведении авторских исследований работ по углублению понимания природы, всякой научной деятельности иными словами мы также встречаем две доминирующие стратеги поведения «рискованную» и «безопасную». «Рискованная» стратегия исходит из положения, где исследователь намеренно занимается тем полем деятельности, которое было упущено из вида другими исследователями или считалось не перспективным, или по любым другим причинам оставалось пустым давая возможность при успехе получить значительно больший научный авторитет и широкое признание по сравнению со средним исследованием в этой науке. «Безопасная» стратегия предполагает исследования в области предуготовленной заранее с меньшим риском несостоятельности и провала, поскольку изначально не предполагает прорывных результатов, а значит даже в перспективе не гарантирует исследователю получения авторитета и признания большего чем в среднем у коллег.
Стоит специально отметить, что речь не идет о прямой аналогии или метафорическом сравнении, но скорее о том, что существует гомологическое подобие процессов, которые протекаю в рамках биржи и философско-научной деятельности. Эти гомологии на наш взгляд, отнюдь не являются случайными и относят нас к тому, что существует взаимосвязь между биржей как апогеем экономического
способа бытия объектов и социокультурным развитием в целом, характерным для современного состояния общества. Эта взаимосвязь указывает в свою очередь на глубокую зависимость социокультурного пространства от механизмов, свойственных экономическому региону бытия. Так, даже распространение идей и знаний происходит теперь в рамках механизмов экономической экспансии, но не в форме чистой самоценности.
ЛИТЕРАТУРА
Философия становится биржей мысли, что само по себе не является чем-то плохим или предосудительным, но сигнализирует о том, что социокультурное пространство действия разума и когнитивного развития попадает под власть того, что изначально не должно было им управлять, и изменяет свои собственные механизмы функционирования в соответствии с новыми правилами, стилизуясь и мимикрируя.
1. Bernstein P. Against the gods: The remarkable story of risk. NY: John Whiley and Sons Inc. 1996.
2. Волков Ю.К. Соотношение объясняющего и понимающего типов знания в комплексном изучении феномена человека // Антропологический потенциал современного университетского образования. Материалы научной конференции. Нижний Новгород: ННГУ, 2006. [Volkov Yu.K. Sootnoshenie ob"yasnyayushchego i ponimayushchego tipov znaniya v kompleksnom izuchenii fenomena cheloveka. In: Antropologicheskij potencial sovremennogo universitetskogo obrazovaniya. Materials of the scientific conference. Nizhny Novgorod: NNGU, 2006. (In Russ).].
3. Губин В.Д., Некрасова Е.И. Философская антропология. М.: ФОРУМ, 2008. [Gubin VD, Nekrasova EI. Filosofskaya antropologiya. Moscow: FORUM, 2008. (In Russ).].
4. Катасонов В.Ю. Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. М.: Кислород. 2013. [Katasonov V.Yu. Religiya deneg. Dukhovno-religioznye osnovy kapitalizma. Moscow: Kislorod. 2013. (In Russ).].
5. Клакхон К.К.М. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб: Евразия. 1998. [Klakkhon K. Zerkalo dlya cheloveka. Vvedenie v antropologiyu. Saint Petersburg: Evraziya. 1998. (In Russ).].
6. Тендрякова М.В. Игровые миры от Homo ludens до Геймера. РАН, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Москва; Санкт-Петербург: Нестор-История, 2015. [Tendryakova MV. Igrovye miry ot Homo ludens do Geimera. RAS, Institute of Ethnology and Anthropology. N.N. Miklouho-Maclay. Moscow; Saint Petersburg: Nestor-Istoria, 2015. (In Russ).].
7. Урри Дж. Социология за пределами обществ: виды мобильности для ХХI столетия. М.: Высшая школа экономики. 2012. [Urri J. Sotsiologiya za predelami obshchestv: vidy mobil'nosti dlya KhKhI stoletiya. Moscow: HSE Publ. 2012. (In Russ).].
8. Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина. - 5-е изд. - М.: Академический проект. 2015. [Khaidegger M. Bytie i vremya. Moscow: Akademicheskii proekt. 2015. (In Russ).].
9. Хейзинга Й. Homo ludens. Человек играющий / Сост., предисл. и пер. с нидерл. Д.В, Сильвестрова; Коммент., указатель Д.Э. Харитоновича. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015. [Kheizinga I. Homo ludens. Chelovek igrayushchii. Saint Petersburg: Izdatel'stvo Ivana Limbakha, 2015. (In Russ).].
Поступила в редакцию 15.07.2019
