CC BY
124
Г.Ф. Барковский
ФИЛОСОФИЯ ХОЗЯЙСТВА VERSUS ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ?
В данной статье рассматривается взаимосвязь философии с экономикой в контексте различных экономических теорий, показывается общность категориального аппарата философии экономики и философии хозяйства, единство методов познания.
Ключевые слова: философия хозяйства, философия экономики, геополитика, марксизм, политэкономическая теория, экономический человек, «эффект экономики».
В процессе предметного становления философии хозяйства обнаружилось, что большинство социальных наук претендовало на ее включение в собственный эпистемологический круг в качестве фундаментального и методологического основания, например, экономическая теория, социология, история философии и даже право. Имея междисциплинарные связи с этими науками, философия хозяйства все же сохранила свою предметную самостоятельность и существенно обогатилась новыми формами научного познания.
Современное российское научное сообщество, тяготеющее к инкорпорированию различных стилей философии как методологической и общетеоретической оснастке научного знания, вполне аргументированно настаивает на включении философии хозяйства в отрасль теоретической экономии, а также обосновывает ее сближение с философией экономики. В исследованиях П. А. Рачкова, А.И. Самсина, А.Н. Сорочайкина и др. вскрывается общность категориального аппарата философии экономики и философии хозяйства, единство методов познания. Однако при этом ученые считают непринципиальным смысловое отделение понятий «хозяйство» и «экономика», поскольку данная область знания в любом случае представляет собой философское направление экономической жизни общества.
В работах А. Н. Сорочайкина прямо указывается на то, что в многообразии трактовок философии экономики, нередко отождествляющейся с философией хозяйства, нет ничего удивительного. «Эта новая область в нашей философии создается на том месте, которое долгие годы занимала марксистская социально-экономическая теория. Произошедший отказ от нее очистил поле для новых подходов. Их необходимость обусловлена тем, что философское осмысление человека и общества не может быть адекватным без включения в себя философии экономики. Но каковы могут быть ее исходные основания, в чем собственно состоит ее предмет, как она взаимосвязана с современной экономической теорией - все это дискуссионные вопросы» [1, с. 145-154]. Более продуктивен, по мнению А.Н. Сорочайкина, взгляд на взаимосвязь философии с экономикой, в особенности с различными экономическими теориями, такими как теория предельной полезности, современная неоклассическая экономическая теория.
А.И. Самсин рассматривает философию хозяйства с точки зрения постановки и решения философских проблем экономики, к числу которых относятся первоосновы -наиболее ранние формы хозяйствования, а также межпредметная область геополитики, вскрывающая также пласты социально-духовной жизни людей. Именно «экономическая наука исследует хозяйственную деятельность и отношения людей, направленные на поддержание жизни. В центре ее внимания - теоретические проблемы различных видов экономики, характеристика рыночной экономики, механизмы товарно-денежных отношений и другие важные вопросы» [2, с. 42]. Поэтому хозяйствование, полагает философ, вполне уместно познавать на основе экономических учений, не противоречащих
философским воззрениям о нем. Кроме того, А.И. Самсин пытается обосновать эвристичность экономической социологии, экономической психологии в исследовании общих вопросов и поиске «мета-смыслов», при этом отдавая предпочтение философии экономики и отделяя ее от другой отрасли - экономической философии.
Итак, «философия экономики, - по мнению А.И. Самсина, - это дисциплина, рассматривающая онтологические, гносеологические и методологические аспекты экономики. Это философское учение об экономической реальности. Что касается экономической философии, то в ее компетенции экономические подходы и специфический экономический инструментарий.
Можно сказать, что философия экономики нацелена на осмысление основ экономического бытия как одной из важнейших сфер человеческой жизни и общества. Опираясь на философские категории и принципы, она выявляет сущностные аспекты экономических явлений и процессов. Философский подход к экономической жизни предполагает высвечивание фундаментальных тенденций и закономерностей отношений человека с природой, с одной стороны, а с другой - отношений человека к человеку в процессе трудовой деятельности» [2, с. 44]. Соответственно, экономическая теория обретает гуманистическое измерение благодаря философии экономики.
Обратим внимание на тот факт, что сторонники философии экономики объясняют ее предметное содержание и гносеологические задачи вполне в духе философии хозяйства, подчеркивая необходимость познания сущностных сторон экономических явлений и процессов. В то же время они также указывают на методологический характер философии экономики, которая способна задать общие ориентиры познавательной деятельности экономистов. Философская методология в данном случае разрабатывает теоретические средства наиболее полного отражения непрерывно изменяющейся экономической реальности, причем она осуществляется в тесном единстве с обобщением актуальных достижений конкретных экономических наук.
В исследовании П.А. Рачкова намечена некоторая линия разлома между философией хозяйства и философией экономики, которая по большому счету не занимается изучением мира всеобщего, абсолютного, не постулирует вечные начала и принципы. «Она в лучшем случае может выступать как попытка, как стремление применить философские установки, всеобщие понятия и принципы к анализу одной из областей социального мира. Однако при этом, - поясняет П.А. Рачков, - у нас будет не философия в собственном смысле, не философия экономики, а то, что принято определять как философские основания, или, точнее, философские (методологические) проблемы, экономической науки» [3, с. 66]. Иначе говоря, философские проблемы экономической науки - это, несомненно, важные в теоретическом плане вопросы конкретно-научного знания, решаемые на основе философской методологии.
По мнению многих исследователей, распространение экономического взгляда на хозяйственную жизнь произошло вследствие бурного развития рыночной системы современного типа и индустриального капитализма, при которых экономические факторы оказывают все возрастающее влияние на жизнь человека и общества. Данное обстоятельство легло в основу экономического детерминизма К. Маркса, для которого экономика - «ключ» к пониманию общества. Однако не только марксисты подчеркивали этот момент. Уже оставив позади свое раннее увлечение марксизмом, Н.А. Бердяев отмечал: «Никогда еще не сознавалось так значение хозяйства в человеческой жизни, никогда еще человек не ощущал такой зависимости от экономики» [4].
Капиталистическое общество для своего функционирования требовало системы взаимосвязанных рынков, которая вовлекала в свой оборот не только обычные товары, но и природу (прежде всего в результате распространения рыночных отношений на землю), труд, предметы культуры и интеллектуальной деятельности [5]. В результате человек и окружающая его социальная среда становятся все более управляемыми при помощи законов, применимых к товарам согласно системе саморегулируемых рынков, в которой
значение экономики в общественной жизни имеет всепроникающий характер. «Эффект экономики», взаимозависимость спроса и предложения формируют практически все социальные структуры и институты. Политическая структура общества достаточно прозрачно отражает его экономическую структуру, социальная стратификация организуется рынком. Даже дискуссии вокруг таких универсальных понятий, как «равенство», «свобода», «справедливость», «право» и т.п., в современных условиях ведутся в контексте их соответствия рыночным отношениям. Например, равенство истолковывается как неограниченное право каждого вступать в договорные отношения, под свободой понимается прежде всего свобода предпринимательства, а под господством права - сведение всех социальных отношений к форме договора и права собственности.
За последние двадцать лет опубликовано большое количество работ, в которых доказывается ошибочность тех или иных положений теории Маркса и его последователей. Вместе с тем крах общественной системы, оправдывавшей эту теорию, обусловил отказ от социально-экономического учения марксизма, поставил нас перед проблемой: что может заменить марксизм как целостное учение об обществе, синтезирующее в себе философские, социальные, исторические и экономические аспекты.
Между тем эта проблема осознается и в западной философии. Так, известный немецкий исследователь философии хозяйства П. Козловски отмечает, что марксизм «был теорией совокупной действительности, хотя и ложной теорией, и его притягательность для интеллигенции, как и для рабочих, была связана именно с предложенной им целостной картиной мира. Марксизм-ленинизм был не только наукой и философией экономики в узком смысле, но и “экономической философией” в более широком смысле. В нем теория хозяйства не только включалась в теорию совокупной действительности, как это необходимо для любой теории экономического строя. Скорее в марксизме вся философия превращалась в экономическую философию, а политэкономия растягивалась экономистски до размеров теории совокупной действительности» [6].
В качестве претендента на заполнение того вакуума, который образовался после краха марксизма, П. Козловски предлагает проект философии хозяйства как «этической экономии». Он исходит из того, что хозяйственная деятельность не является самодостаточной, она тесно вплетена в культуру, этику и религию. В терминологии немецкого философа экономическая деятельность «трансцендирует в этику, а этика - в религию» [7]. В основе «этической экономии» П. Козловски лежат традиции немецкой исторической школы политической экономии. Ее представители не пошли по пути изоляции экономической теории от истории, этики и наук о культуре, а исходили из задачи создания целостной «теории народного хозяйства», которая включает в экономический анализ исследование этических и культурных факторов. Так, глава исторической школы Г. Шмоллеру утверждал, что теория народного хозяйства не является абстрактной наукой о законах рыночного обмена, она есть наука о человеке, наука историческая и этическая, наука о духе и культуре.
При таком подходе хозяйственный порядок мыслится как опирающийся на «духовнонравственное сознание народа». При этом народ понимается не как совокупность индивидов, преследующих свои экономические интересы, а как целостный субъект «хозяйства», объединенный внутренними морально-психическими связями. Такое понимание «хозяйства» и характера экономической науки определяет весьма естественное поле для философии хозяйства. Собственно между целостной экономической теорией хозяйства и философией хозяйства нет четкой грани. Философия здесь надстраивается над теорией хозяйства, вовлекая в свой анализ более общие этические, духовные и религиозные основания и факторы национальной хозяйственной жизни.
Проблеме хозяйствования в духе политэкономии уделял внимание и С.Н. Булгаков, полагавший, что в перспективе необходимо «во-первых, заметить в политэкономии философский аспект, выделить и подвергнуть критическому рассмотрению вклад политической экономии в становление философии хозяйства и одновременно в ее же
отрицание; во-вторых, исследовать исходные методологические и мировоззренческие позиции политэкономии, ее аксиоматику с тем, чтобы выявить реальные возможности и невозможности политической экономии, ее историческую познавательную и практическую роль; в-третьих, наметить возможность выхода политической экономии из механико-материалистического тупика на простор широкого и масштабного философствования, т.е. превращения политической экономии в действительно целостную философию хозяйства или, по крайней мере, в ее органическую составную часть» [8]. С данным суждением трудно не согласиться, тем более что оно остается актуальным в современной ситуации парадигмального кризиса политэкономии как науки о наиболее общих закономерностях развития экономических отношений.
Наиболее распространенным является мнение о том, что политическая экономия существует наряду с научной экономической теорией и в отличие от последней объединяет в себе экономику и политику, являясь выражением компромисса. П. А. Радаев в связи с этим обращает внимание на смысл термина «политика», который еще в античные времена передавался значением двух слов - «политейя», т.е. общественное устройство, и «политикэ» - искусство управления государством, ведения государственных дел. Очевидно, что политическая экономия использует первое значение термина.
Судьба политэкономии в России долгое время была связана с методологической незыблемостью марксизма и диалектической философией, но как только произошел «крах» последней, политэкономия оказалась перед необходимостью выбора плюралистических основ своей научной теории, что привело к существующему до сих пор кризису интерпретаций основополагающих идей. Конечно, поступательное развитие и предметно-методологическое усиление позиций философии хозяйства не могло не отразиться на трансформационных процессах политэкономической теории, и в результате некоторые российские исследователи* вполне определенно отметили необходимость синтеза этих систем знаний на основании их общей гносеологической цели, а именно познания экономики в смысле хозяйственной жизни вообще с точки зрения предельно общего взгляда, учитывающего антропологический, аксиологический и даже религиознодуховный аспекты понимания сущности экономических связей.
В зарубежной экономической теории, в частности в монографическом исследовании М.Я. Элоян, традиция смещения акцентов политэкономии в сторону философии хозяйства связывается с именами М. Вебера и В. Зомбарта. По этому поводу автор пишет: «Политическая экономия перестает быть самостоятельной наукой, подобно физике и математике, и становится одной из органических частей единой социальной науки и получает новое дисциплинарное название - философия хозяйства» [9, с. 275]. При этом М. Вебер и В. Зомбарт настаивают на разнице методов в условиях получения нового знания. Именно методы философии хозяйства, создавшие и свой предмет знания, оказались более востребованными на определенном этапе развития доктрин национальной (народной) экономики.
Более сдержанным, даже критическим, взглядом сопровождают свои рассуждения о политэкономии Ю.М. Осипов, С. Кара-Мурза, доказывая, что данная наука изначально развивалась в духе аристотелевой хрематистики и «незаконно» присвоила себе право именоваться наукой о хозяйственной жизни вообще, что адекватно лишь для ойкономии, подлежащей изучению со стороны философии хозяйства. Более того, С. Кара-Мурза убежден, что нельзя приписывать кризис теории политэкономии философии хозяйства, которая ни в начале своего возникновения, ни в настоящий период своего предметного оформления не испытывала методологического коллапса, следуя сложившейся традиции описания и объяснения хозяйства как мира человека и общества в целом [10, с. 21-38].
Базовые идеи политэкономии, конечно, относили к насущным проблемам познания философии хозяйства, но имели отличное от экономической науки понимание, что было обусловлено разрывом «природы» собственной научного и философского знания. Так, В.С. Соловьев недоумевал по поводу существования неких объективных законов,
лишенных морального измерения, более того, он ставил под сомнение возможность научного взгляда на хозяйственную жизнь, нивелируя такой предмет познания: «Никаких самостоятельных экономических законов, никакой экономической необходимости нет и быть не может» [11].
Несмотря на то, что политэкономия изучает место и роль человека в экономических отношениях, она далека от того антропологического понимания его центрального статуса, который постулирует философия хозяйства. Прежде всего в философии хозяйства отрицается важнейшая догма политэкономии об экономическом человеке как атоме, свободном рациональном индивиде, вместо которого речь идет о человечестве, о народе, т.к. философии хозяйства чужды механистическая и бихевиористическая модели человека, но близки космологическая, софийная либо православно-соборная концепции. Никогда в русской философии человек не уподоблялся машине, животному, телу, что вполне допустимо для научных подходов дарвинизма, бихевиоризма, прагматизма, постмодернизма.
Таким образом, признание философии хозяйства современной версией политэкономии невозможно при условии строгого различения их методов, базовых доктрин экономики и хозяйства, а также при разнице антропологических концепций, лежащих в основе понимания хозяйствующего человека. Тем не менее такая позиция не противоречит анализу сочетаемости отдельных экономических учений и проблемных областей философии хозяйства в решении вопросов о положении человека в современной рыночной экономике, о подчиненности его различным социальным институтам, об изменении экономической культуры поведения и проч.
Литература
1. Сорочайкин А. Н. Философия экономики: обзор дискуссий о предмете и научном статусе // Философия. Наука. Культура. М., 2004. Вып. 5.
2. Самсин А.И. Философия экономики // Философия хозяйства. 2002. № 6 (24).
3. Рачков П. А. Философия, философский подход и экономическая наука (приключения понятий) // Философия хозяйства. 1999. № 1.
4. Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990.
5. Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. СПб., 2002.
6. Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом. Очерки персоналистической философии. СПб., 1997.
7. Козловски П. Принципы этической экономии. СПб., 1999.
8. Булгаков С.Н. Философия хозяйства // Сочинения: В 2 т. М., 1993. Т. 1.
9. Элоян М.Р. С.Н. Булгаков: православие и капитализм (философия хозяйства). Ростов н/Д, 2004.
10. Кара-Мурза С.Г. Научная картина мира - экономика - хозяйство // Философия хозяйства. 1999. № 1.
11. Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Собр. соч. М., 1988. Т. 1.
