CC BY
523
ФИЛОСОФИЯ
в глубины человеческого сердца» [4]. Соответственно задачей Кандинского был поиск способа отражения внутреннего мира личности, без опосредствования повествованием, напрямую - через эмоции, как в музыке, - но только вместо нот использовать линию, цвет и форму. Расчет был на воображение и ассоциативное мышление, посредством которых и должен был осуществляться диалог художника со зрителем. При этом Кандинский разделяет внешнюю красивость и внутреннее прекрасное, составляющее смысл произведения искусства: «Эта внутренняя красота есть красота, которую, отказываясь от привычной красивости, изображают в силу повелительной внутренней необходимости» [4]. Форма расценивается Кандинским как «выражение внутреннего содержания», а принцип «внутренней необходимости» сформулирован им так: «гармония форм должна основываться только на принципе целесообразного прикосновения к человеческой душе» [4]. Мастерство художника в классической традиции расценивается как неотъемлемая составляющая искусства, но оно ни в коем случае не может быть отделено от ценностно-смысловой основы произведения. Постмодерну же свойственно восхищение именно ремеслом, увлечение внешней красивостью формы что, по словам Кандинского, есть «сеяние в пустоту сил художника» [4].
Поэтому напрашивается вывод, что понятие «искусство» в постмодерне и в классике имеют различное содержание, а значит,
происходит подмена понятия. То, что должно бы называться ремеслом, именует себя искусством. Этот прием, столь характерный для массовой культуры, далеко не так безобиден, как может показаться, ибо, широко применяемый, он ведет к смещению и разрушению всеобщих ценностных ориентиров в сознании индивидов. Как представляется, именно прием подмены понятий, ставший обыденным и широко используемым в наши дни с разнообразными целями, является одним из истоков социально-культурного кризиса современности.
Разрушение культуры не может быть формой ее существования; ощущение временности состояния постмодерна и надежды на обретение новой твердой почвы естественны. Однако, что из наблюдаемого сейчас в культуре может стать этой почвой? Возможен ли возврат к классическим ценностям? Классическая культура в наше время элитарна; она - как остров в необозримом океане, покрытом, сколько хватает взгляда, мертвыми формами, симулякрами, осколками масштабных идеологий и больших стилей.
Библиографический список
1. Культурология ХХ век. Энциклопедия. - СПб, 1998.
2. Лифшиц, Мих. Что такое классика? / Мих. Лиф-шиц. - М., 2004.
3. Бореев, Ю.Б. Эстетика. В 2-х тт. Т.1. / Ю.Б. Борев. - Смоленск, 1997.
4. Кандинский, В.В. О духовном в искусстве / В.В. Кандинский. - М., 1992.
ФИЛОСОФИЯ ДИАЛОГА МАРТИНА БУБЕРА
Л.В. БОЧКАРЕВ, асп. каф. философии МГУЛ
Мартин Бубер (1878-1965) - крупный экзистенциальный философ и оригинальный религиозный мыслитель ХХ века. Отправной точкой его размышлений стало представление человеческого бытия в виде двух основных форм соотношения человека с окружающей реальностью: «Я-Ты» и «Я-Оно», что впоследствии послужило развитию философии диалога.
[email protected] Наиболее ярко суть диалога представлена в определении Г.С. Померанца: «Диалог - форма речи, разговор, в котором дух целого возникает и прокладывает себе дорогу сквозь различия реплик» [1]. Диалог предполагает межсубъектное общение взамен субъектнообъектной гносеологической конструкции. Для европейского образа мысли характерно выделение субъекта и объекта и четкое раз-
12
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 5/2013
ФИЛОСОФИЯ
граничение их функций: субъект - активен, действует, воспринимает, познает, объект -пассивен, испытывает на себе действие, является воспринимаемым, познаваемым; развитие такого образа мысли обычно связывают с рационализмом Нового времени. Напротив, в условиях диалога объект предстает равноправным партнером.
В ХХ веке многие мыслители начинают усматривать в объективирующем мышлении искажение истинной философской традиции. Она изначально диалогична - вспомнить хотя бы Сократа с его майевти-кой, искусством «принятия родов» истины, которое осуществимо лишь в непосредственном общении с собеседником. В то же время верующие мировых религий оказываются перед необходимостью общения с Богом, не отвечающим человеку на человеческом языке, что становится причиной возникновения учений о диалоге, который превыше речи. Библейское повествование, например, рассказывает о стремлении народа Израиля услышать и понять своего Бога, вслушиваясь в речи пророков. А в культуре Древней Греции, где преобладало созерцание, познание вещи представляло собой не извлечение смысла из нее, а организацию космоса, полагающую предел хаосу, организуя космос. Средневековый теоцентризм, опиравшийся одновременно на библейскую традицию и античную философию, рассматривал весь мир в целом и каждую его часть - каждого человека и каждый предмет в ничтожестве их собственного бытия - как причастных Богу, и эта причастность с полным основанием может быть названа диалогической.
У истоков философствования Мартина Бубера, по его собственному признанию [2], - критика Л. Фейербахом гегелевской диалектики, исследования филолога В. фон Гумбольдта, личные переживания детства и религиозная традиция иудаизма, в частности, хасидское учение. Воззрения Бубера прере-кликаются среди прочего с работами католического теолога Ф. Эбнера и еврейского мыслителя Ф. Розенцвайга.
В «Основах философии будущего» Фейербах впервые утверждает: «Диалекти-
ка не есть монолог умозрения..., но диалог умозрения с опытом», и далее: «Истинная диалектика. есть диалог между Я и Ты» [3]. Здесь же Фейербах признает, что началом любого философствования является человек, тем самым бытие он сводит к существованию человека, философию - к антропологии. Человек здесь - явление однозначное, понятное до конца, но сама жестокая нечеловеческая действительность первых десятилетий нового XX века продемонстрировала несостоятельность такой редукции к «беспроблемному человеку». Поэтому человек у Бубера становится как раз началом всей философской проблематики. При этом религиозно ориентированный философ не приемлет обоготворение человека Фейербахом, «антропологический эрзац» трансцендентального Бога [4].
В. фон Гумбольдт, чьи интересы лежали в области антропологии языка, отмечает в статье «О двойственном числе»: «Человек стремится. даже в области чистой мысли к «Ты», соответствующему его «Я»; ему кажется, что понятие обретает определенность и точность, только отразившись от чужой мыслительной способности» [4]. Но эта диалогическая связь не выходит, по его мнению, за рамки человечества.
Католический теолог Ф. Эбнер в своей работе «Слово и духовные реальности» сотворение Богом человека понимает как диалогический акт обращения, предполагающий ответ - «высказывающееся становление» самого творения [5]. Он утверждает, что человеческое «Я» в своем обращении к Богу конкретизирует себя. Но при этом, отмечает Бубер, для Эбнера оказалось невозможным открытие «Ты» в человеке.
В «Проблеме человека» Бубер выделяет в истории человеческого духа две последовательно сменяющие друг друга эпохи - эпоху обустроенности и эпоху бездомности: «В эпоху обустроенности человек живет во Вселенной, как дома, в эпоху бездомности - как в диком поле.» [6]. Этим эпохам соответствуют и два типа мыслителей: «непроблематичные» («обустроенные») и «проблематичные» («бездомные»). «Обустроенные», такие, как Аристотель, Спиноза, Гегель, ощущают под
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 5/2013
13
ФИЛОСОФИЯ
ногами почву бытия, и, размышляя о нем, никогда не задаются вопросом: «Быть или не быть?» Августин, Паскаль, Кьеркегор и подобные им - «бездомные». Им, как правило, свойственна религиозная рефлексивность, не позволяющая смириться с бытием. Предметом их размышлений становятся переживаемые в собственном опыте, лично значимые для них явления - страх и трепет для Кьеркегора, ужас перед бездной греха для Августина, страх перед безмолвием пространства для Паскаля.
Ко второй категории, безусловно, принадлежит и сам Бубер, менее всего стремившийся создать стройную философскую систему. Он говорил: «У меня нет учения. Я лишь показываю нечто. Я показываю действительность, то, чего не видно или видно слишком мало» [4]. Целью философских устремлений Бубера было преодоление всеобщего отчуждения, трагедию которого он ощущал на протяжении всей жизни. В раннем детстве будущий философ пережил развод родителей, в молодости, сославшись на занятость, однажды отказал в душевной беседе другому молодому человеку, а через некоторое время узнал о его самоубийстве. Эти события, а также горькие уроки мировой войны, рост агрессии в европейском обществе и антисемитизма привели Бубера к ощущению трагического абсурда бытия и бессилия человеческих попыток повлиять на него. Но если европейские экзистенциалисты единственным оправданным способом существования видели признание абсурда, то Бубер, воспитанный в религиозной традиции, стремился к диалогу с неизвестным Другим, к превращению его из «не-Я» в «Ты».
Для этого философу следует заниматься переоценкой основных понятий. Основой критики должен быть личный экзистенциальный опыт встречи с окружающим миром. Лишь нашедшие применение на опыте, «обжитые» самим мыслителем категории и определения имеют право на употребление, остальные - нежизнеспособны. Критику догматичности Бубер распространяет и на религию. Познание, мышление и чувствование представляют собой диалог - с предметом
познания, или с Богом. Ведь истина для Бубера - «не итог спора... Она рождается в отношении «Я-Ты», при выходе из отчуждения субъекта Я и Оно» [6].
Философским манифестом Бубера стала его книга «Я и Ты» (1922), где он определяет два способа соотнесения человека с миром: Я-Оно (или Он, Она). и Я-Ты. Я-Оно подразумевает практическую деятельность, которая имеет нечто своим объектом; при этом приобретается опыт, «человек движется по поверхности вещей и испытывает их» [8]. Это повседневное обыденное существование. Я-Оно подход возможен как по отношению к предметам, так и к людям, и даже к Богу. При этом действует пространственно-временная обусловленность и причинно-следственные связи.
Но существует и другой способ отношений, когда представления о пространстве, времени и причинности не действуют. Можно обращаться к людям, предметам и к Богу, как к Ты. Наше Я и Ты Другого вступают в диалог. Объект тут зависит от субъекта так же, как и субъект от объекта. Мир представляется живым существом, о котором невозможно говорить в категориях полезности, целей и средств. Я-Ты подразумевает взаимность и, соответственно, равнозначность. Поэтому в мире Я-Ты всегда присутствует любовь, ни вражда, ни равнодушие здесь немыслимы, поскольку они - результат затмения целостности бытия.
В современном мире расширяется пространство Я-Оно в ущерб пространству Я-Ты, что и является, согласно Буберу, причиной отчуждения: «Человеческая самость стала бессильной по отношению ко всему, что ее окружает. Отношение Я-Оно закрывает от нас свет небес» [8]. Это состояние переживает Рокантен, герой «Тошноты» экзистенциалиста и атеиста Жан-Поля Сартра: ему мешают находящиеся перед ним предметы, ему «мозолит глаза» каштановое дерево. По мнению Сартра, человеческое сознание соотносится с миром именно через «тошноту», «скуку», оно не в состоянии воспринять материальность вещей. У Альбера Камю человек заслуживает уважения, только если гордо
14
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 5/2013
ФИЛОСОФИЯ
принимает абсурд бытия, не пытаясь ни убежать от него, ни молить о пощаде. Бубер же демонстрирует возможность «одушевления» того самого дерева, а, значит, и восстановления причастности миру:
«Я созерцаю дерево. Я могу воспринять его в образе оцепеневшей колонны в натиске света... Я могу ощутить его как движение... Я могу созерцать его как дерево определенного вида и как единичность. Не тщись же выхолостить смысл отношения: отношение есть взаимность.
.Но также может случиться, по воле или из милости, что я, созерцая дерево, в один момент окажусь «захваченным» им. И тогда дерева в прежнем смысле нет, а есть Ты» [8].
Резкое противопоставление Бубером Ты и Оно не раз подвергалось критике. В частности, Франц Розенцвайг отмечал, что отрицание мира Оно ведет к отрицанию ценностей культуры [4]. Бубер отвечал, что полностью оставить мир Оно способен разве что «законченный психотик», но живущий лишь в мире Оно перестает быть человеком [8]. Каждое Оно несет в себе Ты, отношение «Я-Оно» подразумевает ожидание «Я-Ты», но и каждому Ты суждено неизбежно превратиться в Оно. Даже Бог, который является
вечным Ты, может восприниматься как Оно, когда Его воспринимают исключительно через религиозные догмы и предписания.
Несмотря на некоторую наивность, взгляды Бубера продолжают своей искренностью и провозглашением ценности человеческой личности привлекать мыслителей Запада и Востока.
Библиографический список
1. Померанц, Г.С. Диалог / Г.С. Померанц // Культурология. ХХ век. Энциклопедия в 2-х тт. (URL: http://www.alkor-s.net/biblio/1/levit01)
2. Бубер, М. Диалог // М. Бубер. Два образа веры.
- М.: Республика, 1995.
3. Библер, В.С. От наукоучения к логике культуры / В.С. Библер http://www.philosophy.ru/library/bibl/ bibler.html
4. Рынкевич, В.В. Я и Ты (комментарии) / В.В. Рын-кевич // М. Бубер Два образа веры. - М.: Республика, 1995.
5. Махлин, В.Л. Ф. Эбнер // Культурология. ХХ век. Энциклопедия в 2-х тт. http://www.alkor-s.net/ biblio/1/levit01
6. Бубер, М. Проблема человека //М. Бубер. Два образа веры. - М.: Республика, 1995.
7. Померанц, Г.С. Встречи с Бубером / Г.С. Померанц // Бубер М. Два образа веры. - М. : Республика, 1995.
8. Бубер, М. Я и Ты // М. Бубер. Два образа веры.
- М.: Республика, 1995.
ЭКОЛОГИЯ КАК ЭЛЕМЕНТ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОЦЕССА САМОРАЗВИТИЯ МАТЕРИИ
Н.А. НЕКРАСОВА, зав. каф. МГУ ПС (МИИТ), д-р филос. наук, С.И. НЕКРАСОВ, проф. МГТУ ГА, д-р филос. наук,
З.В. МАКАТОВ, доц. ВШЭ канд. филос. наук
В современную эпоху экологические проблемы особенно остро стоят перед человечеством. Тем не менее, некоторые аспекты данного вопроса практически не рассматриваются. А именно: понимание того, что человек не только индивид, обладающий биологическими свойствами, не только часть биосферы, но и частица единой материи, заполняющей все пространство. Поиск новых экологически чистых источников энергии, очистка окружающей среды, создание раз-
личных сооружений, позволяющих уменьшить загрязнение - все это лишь отчасти решает проблему. Последние годы развитие естествознания как интегрированной междисциплинарной отрасли науки, а также достижения современной физики дают возможность взглянуть на данную проблему значительно шире. В синергетике материя рассматривается как единая субстанция, способная к саморазвитию, к самоорганизации. Причем очень важный аспект: переход
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 5/2013
15
