CC BY
402
УДК 94(470)"1917"
Кидяров Алексей Евгеньевич
кандидат исторических наук, доцент Костромской государственный университет
19a85@mail.ru
февральская революция 1917 г. и общественные настроения
Статья посвящена отражению революционных событий февраля-марта 1917 г. в общественных настроениях. Рассмотрены некоторые аспекты реакции населения в центре и провинции на начало революционного процесса 1917 г., уничтожение символов монархии, переименование городских объектов (на примере городов Костромской губернии) после февраля 1917 г.
Ключевые слова: февраль 1917 г., революция, общественные настроения, центр и провинция, символы власти, переименования.
В настоящее время одной из актуальных проблем отечественной истории является поиск взаимосвязи масштабных социально-политических трансформаций и общественных настроений. Исследователи ставят вопрос о психологическом состоянии общества в кризисные периоды, в частности, во время революции 1917 г. Революционный процесс, в том числе фев-ральско-мартовские события, не только повлек за собой изменения общества в целом, но и повлиял на судьбы отдельных людей. Сохранившиеся источники позволяют составить представление о реакции населения, которой сопровождалась революция в центре и в провинции.
Безусловно, отношение к падению монархии и созданию новых институтов власти было различным. Многие очевидцы отмечают в период начала весны 1917 г. воодушевление масс и надежду на грядущие перемены. Член исполкома Петроградского совета Н.Н. Суханов писал о мартовских днях в Петрограде: «В понедельник, 13-го, в бывших императорских театрах возобновились спектакли, прерванные революцией... <...> Я сильно опоздал в Мариинский театр. <.. .> Читались стихи о свободе, пел хор памяти павших борцов, и без конца исполнялась «Марсельеза». <...> Внимание возбужденной и радостной буржуазно-обывательской толпы сосредоточивалось на боковой царской ложе, где разместились рабочие и солдатские депутаты. <...> Антракты кончались, но публика не хотела слушать оперу. Она требовала речей, начинала овацию по адресу Совета и вдруг прекращала ее, устанавливая выжидательную тишину. <...> Я впервые после переворота видел буржуазную толпу. Она, несомненно, жила и дышала по-новому. Она еще жила новым глубоким подъемом и еще дышала радостью» [10].
Философ Ф.А. Степун, служивший в годы Первой мировой войны офицером на австрийском фронте, вспоминал о настроениях солдат после известия о свержении монархии: «Пермские, вятские, сибирские мужики не пылали разрушительным, революционным гневом, а скорее светились радостью дарованного им освобождения. Вскочив на непривычную трибуну и взволнованно оглянувшись кругом, они произносили не политиче-
ские речи, а разливались в благодарных чувствах; говорили о том, что "вот-мол-дождались светлого празднику". В их безыскусственных, часто даже бессвязных словах разом звучали все наболевшие вопросы их крестьянской и солдатской жизни. Они говорили о помещичьей земле, которую их деды пахали, о непосильных налогах, о взяточниках-урядниках, о своей темноте и серости, но и о своей жажде просвещения, о замирении, о том, что отстоят животами свободу; они воинственно грозили Вильгельму и миролюбиво жалели немецких солдат, таких же, небось, подневольных мужиков, как и они сами. Они трогательно благодарили думцев за весть об отречении царя, но, в противоположность нахлынувшим вскоре на фронт агитаторам, никакой хулы на отрекшегося государя не возводили» [9].
Оживление было заметно и в провинции. В Костроме первые известия о событиях в Петрограде были получены 28 февраля. 1 и 2 марта прошли выборы в Костромской совет рабочих депутатов. Бюллетень исполнительного комитета Костромского совета сообщал о настроениях в городе в первых числах марта: «В ночь на 3 марта спавшие жители Костромы были разбужены звуками военной музыки и песнью "Марсельезы". Это солдаты и офицеры расквартированных в Костроме полков, возбужденные постепенно доходившими до них новостями о событиях последних дней, дефилировали по улицам города, сообщая о своем присоединении к революционному движению. С раннего утра к войску стали стекаться со всех сторон граждане. Рабочие постановили прекратить на весь день работу на заводах, превратить этот день в праздник революции, а в ближайшее воскресенье работать» [8, с. 42].
В тот же день около 10 часов утра из тюрьмы были освобождены политические заключенные (в списках тюремной администрации их обнаружилось двое), чей выход на свободу был встречен радостными криками толпы. Состоявшееся в 11 утра в городской управе организационное собрание комитета Совета рабочих депутатов превратилось в митинг. «Большой зал и все помещения управы были тесно, плечо к плечу, наполнены рабочими, учащимися и солдатами. Перед зданием выстро-
278
Вестник КГУ № 4. 2017
© Кидяров А.Е., 2017
февральская революция 1917 г. и общественные настроения
ились воинские части с развернутыми красными знаменами; вся площадь залита народом. Произносились горячие и страстные речи» [8, с. 43].
Одним из первых мероприятий новой власти в Костроме стал арест представителей старой администрации. Когда арестованного губернатора И.В. Хозикова вели под конвоем, из толпы раздавались крики: «Дорогу бывшему губернатору» [7].
Однако наивно было бы полагать, что отношение масс к свершившимся событиям было окрашено исключительно ликованием. Наряду с эмоциональным подъемом в сознании граждан, как в центре, так и на местах, сохранялось беспокойство, тревога за будущее. В условиях отсутствия четкой информации большую роль в формировании общественных настроений играли различного рода слухи. У части обывателей в ходе февральских событий имелось подозрение, что выступления в Петрограде спровоцированы царским правительством с целью в дальнейшем жестоко подавить начавшуюся революцию. В конце февраля в столице горожане осматривали окна и чердаки зданий в поисках припрятанных пулеметов, из которых мог быть открыт огонь по митингующим. Ходили слухи о тайных контрреволюционных организациях, с деятельностью которых связывали появление таинственных черных автомобилей по ночам в Петрограде, а также белых крестов, которыми были помечены квартиры отдельных жителей. Назначение этих крестов осталось неизвестным. Предполагалось, что ими помечают квартиры своих будущих жертв члены тайных организаций [1, с. 40, 44].
Впрочем, часть населения, особенно крестьянство, события февраля восприняла пассивно. «В семнадцатом году революция была - царя свергли. Мы, конечно, и не знали», - вспоминала Д. Г. Свиньина, жительница деревни Зайцы Кировской области [3, с. 18].
Отказ от прошлого сопровождался уничтожением символов прежней эпохи. Еще до февраля отмечались случаи, когда крестьяне выкалывали глаза на портретах царской семьи, за что привлекались к уголовной ответственности [6, с. 133]. После февраля 1917 г. из общественных организаций и учебных заведений повсеместно удалялись царские портреты. Уничтожение изображений императора происходило не только в центре, но и в отдаленных окраинах страны. Сохранились воспоминания о том, как в одном из сел Кольского полуострова после известия о падении монархии выбрасывались на улицу царские портреты [5, с. 26]. Если где-то изображения членов императорской династии сохранялись, это могло вызвать порицание со стороны общественности. 14-15 марта общее собрание уполномоченных от населения Юрьевецкого уезда Костромской губернии постановило изъять портреты дома Романовых из всех общественных учреждений. То же собрание выра-
зило резкое осуждение жителям села Порздни за то, что они «омрачили светлый праздник свободы своими действиями», в том числе, снятием телефона, освобождением арестованного урядника, оставлением царского портрета в волостном правлении [8, с. 76].
Февраль 1917 г., безусловно, повлиял на культуру. В кинематографе появились новые злободневные темы. Большой успех имели документальные хроники революционных событий, такие, как «Великие дни российской революции с 28 февраля по 4 марта 1917 г.» или «Великие дни революции в Москве». Одним из наиболее популярных кинематографических сюжетов стала тема жизни и смерти Григория Распутина. Журналисты писали: «Григорий Распутин, вчера еще потаенный герой Царскосельского дворца, теперь вышел на Невский и стал "сенсационным" героем улицы. У ворот домов по Невскому расклеены огромные плакаты с изображением "старца". Публика облепила их, как мухи сладкое. У касс кинематографов, где идет сенсационная драма "Темные силы - Григорий Распутин", целые хвосты» [1, с. 181]. Ленты о жизни Распутина были популярны и в провинции. Демонстрировались они весной 1917 г. и в Костроме, а одна из посвященных Распутину картин была снята в начале марта 1917 г. в Ярославле. Очевидно, в подобных, зачастую низкопробных, фильмах обывателя привлекала возможность познакомиться с «сенсационными» подробностями жизни человека, которому приписывали значительное влияние на политику Николая II. Популярность картин о Распутине связана с общей десакрализацией символов монархии.
Одной из характерных примет времени, отразивших общественные настроения, стали массовые переименования населенных пунктов, улиц, площадей. После февраля 1917 г. старые названия, связанные со свергнутой династией Романовых, заменялись на новые, несущие революционный посыл. В ходе переименований в Костромской губернии в 1917 г. одним из самых востребованных стало понятие «свобода». В Галиче Романовская улица была переименована в улицу Свободы. Улица с аналогичным названием появилась в Чухломе; площадь Свободы - в Нерехте, гора Свободы -в Плесе [4, с. 15]. Переименования в провинции, однако, происходили постепенно. Например, Романовский музей в Костроме был переименован в Музей местного края лишь 15 января 1918 г. [2, л. 25-26]
Таким образом, февральско-мартовские события вызвали оживление масс как в центре, так и в провинции. У обывателей возникла надежда на решение текущих проблем. В то же время, наряду с эйфорией первых революционных дней, у населения появилось чувство тревоги и неуверенности в будущем, которое подкреплялось разнообраз-
Вестник КГУ № 4. 2017
279
ными слухами, в том числе, о деятельности контрреволюционных организаций. Революционный процесс сопровождался уничтожением символов монархии, что символически закрепляло отказ от прежних устоев.
Библиографический список
1. Аксенов В.Б. Повседневная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 г.: дис. ... канд. истор. наук. -М., 2002. - 231 с.
2. Архив Костромского музея-заповедника. -КМЗ КОК 46433/16.
3. Бердинских В. Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в ХХ веке. - М.: Ломоносову 2011. - 328 с.
4. Зонтиков Н.А. Возвращение Родины. О восстановлении исторических названий Костромского края // Костромская земля: Краевед. альманах Костром. обществ. фонда культуры. - Вып. 1. -Кострома, 1990. - С. 15-24.
5. Киселев А.А. Мурман в дни революции и гражданской войны. - Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1977. - 221 с.
6. Колоницкий Б.И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры русской революции 1917 г. - СПб.: Лики России, 2012. - 320 с.
7. Курьер. - 1917. - 3 марта.
8. Установление советской власти в Костроме и Костромской губернии. - Кострома: Костромское книжное издательство, 1957. - 428 с.
9. Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://e-libra.ru/ read/231284-byvshee-i-nesbyvsheesya.html (дата обращения: 24.02.2017).
10. Суханов Н.Н. Записки о революции. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:http://www. magister.msk.ru/library/history/xx/suhanov/suhan002. htm (дата обращения: 24.02.2017).
280
Вестник КГУ № 4. 2017
