CC BY
7Логические исследования 2023. Т. 29. № 1. С. 43-69 УДК 160.1+003.341
Logical Investigations 2023, Vol. 29, No. 1, pp. 43-69 DOI: 10.21146/2074-1472-2023-29-1-43-69
Л.В. Спиридонова, А.В. Курбанов
Феофил Коридаллевс о природе логики и ее отличии от риторики*
Лидия Валентиновна Спиридонова
Русская христианская гуманитарная академия.
Российская Федерация, 191011, г. Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15, лит. А. E-mail: lydia.spyridonova@gmail.com
Андрей Викторович Курбанов
Русская христианская гуманитарная академия.
Российская Федерация, 191011, г. Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15, лит. А. E-mail: andrey.kurbanov@gmail.com
Аннотация: Феофил Коридаллевс (1574-1646), глава Патриаршей школы в Константинополе, был одним из ярчайших представителей одновременно как падуанской, так и греческой школы. Первое сочинение в своем логическом компендиуме Коридаллевс целиком посвящает исследованию природы логики. В первую очередь он доказывает, что логика не может являться эпистеме (гпютг^п/scientia), а только техне (те/vn/ars). Для этого он делает подробный обзор данных понятий у Аристотеля и показывает различие в их понимании современными и латинскими авторами. Коридаллевс не признает разделения логики на практическую (utens) и теоретическую (docens), что позволяло схоластам относить последнюю к scientia. Коридаллевс также не соглашается с положением стоиков, согласно которому логика является частью философии, он считает ее инструментом философии. Подробным образом он останавливается на предмете (unoxei^evov) логики, а точнее — ее материи (иХг|) — поскольку логика является техне, то она имеет материю — а также ее целях, т.е. родительном и дательном телосе (тeXoc). Таким образом, Коридаллевс пришел к выводу, что логика — это инструментальная техне философии, чью материю составляют означающие вещи и выраженные с помощью речевых единиц (9^vai) понятия (vor^aTa); она дает нам правила, с помощью которых из значащих слов составляются логические инструменты — это и есть ее родительный телос, в свою очередь этими инструментами пользуется философия, что позволяет реализовать дательный телос — различение истины от лжи. Риторика, чью материю также составляют речевые единицы, отличается образом действия, узостью предмета и иной целью, которая заключается в убеждении аудитории. Отсюда риторика, выходящая из «Топики», является инструментом практической философии, целью которой является благо, тогда как логика — это инструмент теоретической философии, целью которой является познание истины.
* Работа выполнена при поддержке РНФ, проект № 18-78-10051 «Византийский фактор в формировании русской логической традиции».
© Спиридонова Л.В., 2023 © Курбанов А.В., 2023
Ключевые слова: Феофил Коридаллевс, неоаристотелизм, эпистеме, техне, телос, Аристотель, история логики, поствизантийская логика, Падуанский университет, Че-заре Кремонини
Для цитирования: Спиридонова Л.В., Курбанов А.В. Феофил Коридаллевс о природе логики и ее отличии от риторики // Логические исследования / Logical Investigations. 2023. T. 29. № 1. С. 43-69. DOI: 10.21146/2074-1472-2023-29-1-43-69
1. Аристотель в Падуанском университете
В результате падения Константинополя в 1453 г. множество ученых греков было вынуждено бежать в Европу и, прежде всего, в ближайшую Венецианскую республику и Падую — ее университетский центр. Эта греческая иммиграция, с одной стороны, пробудила интерес падуанцев к оригинальным греческим философским текстам, а с другой стороны, предоставила достаточное количество специалистов, способных комментировать «настоящего» Аристотеля. Изначально же в Падуе, как и в других итальянских университетах, преподавание логики Аристотеля велось: (1) либо по классической схоластической системе, основанной на латинских комментариях Фомы Аквинского; (2) либо, начиная с XIII-XIV вв., в соответствии с арабскими комментариями Аверроэса. Арабская наука и латинская схоластика отходили от аристотелевского текста, заменяя его комментатором, а комментатора — учительскими тетрадями. Впрочем, и сами тексты, с которых делался латинский перевод, не только не отличались точностью, но и зачастую смешивали оригинал с неоплатоническими толкованиями, к этому же добавлялись ошибки переводчиков первых изданий XV в. В результате получался условный Аристотель, в котором уже мало что оставалось от оригинала. 4 апреля 1497 г. грек Николай Томей прочитал в Падуанском университете свой первый курс по греческому тексту Аристотеля (о нем см.: [Geanakoplos, 1985]). Это событие вызвало большой энтузиазм в среде итальянских интеллектуалов, Пьетро Бембо, знаменитый секретарь Папы Льва X, даже писал, что началась новая эра в философском учении [Morelli, 1821]. В это же время, благодаря греческим книжным справщикам, Венеция стала самым важным греческим печатным центром, где, наконец, научным образом были изданы греческие тексты Аристотеля. Таким образом, «правильные» тексты великого мыслителя стали доступны всему европейскому университетскому сообществу, как учителям, так и студентам. А Падуанский университет вместе с этим стал главным центром аристоте-лизма.
2. Феофил Коридаллевс и его влияние на греческую школу
Одним из ярких представителей падуанской греко-итальянской университетской среды был Феофил Коридаллевс, пожалуй, самый известный греческий интеллектуал XVII в. (о биографии и творчестве Феофила Ко-ридаллевса см.: [Tsourkas, 1948], [Henderson, 1970, pp. 12-19], [Podskalsky, 1988, pp. 194-199], [MapaZonouXoc, 2008]). Феофил родился в 1574 г. в Афинах с фамилией Скордалос, которую он позже изменил на Коридаллевс в честь пригорода Афин, откуда происходил его род. Свое образование он начал с Папской греческой коллегии св. Афанасия (1604-1608), откуда перешел в Падуанский университет (1609-1613), где учился у известного падуанского логика, друга Галилея и преемника Якопа Дзабареллы по кафедре — Чезаре Кремонини (1550-1631) (о Кремонини см. библиографию до 1975 г. [Lohr, 1975, pp. 728-729], а также последующую [Bergonzi, 1994; Kuhn, 1996; Riondato& Porri, 2000]). После окончания учебы Феофил работал учителем в различных греческих школах, а в 1622 г. патриарх Кирилл Лукарис (1572-1638) назначил его главой старейшей византийской высшей школы — Патриаршей школы в Константинополе. Впрочем, после насильственной смерти своего благодетеля он был отстранен от этой должности и сослан на митрополичью кафедру Навпакта и Арты с именем Феодосий (1640-1642), а позже в 1646 г. умер в тяжелых условиях и был похоронен в родных Афинах.
Как только Феофил Коридаллевс (1574-1646) был назначен главой Патриаршей школы в Константинополе в 1622 г., он внедрил учебный план, составленный им под влиянием программы Падуанского университета и идей своего учителя Чезаре Кремонини. По образцу Патриаршей школы в дальнейшем были реформированы и другие греческие образовательные учреждения на всех территориях Османской империи, которые посещали не только греки, но и румыны, болгары, албанцы, сербы и даже турки, использовавшие в то время греческий в качестве международного языка (см. [Tsourkas, 1948, pp. 113-117] и [Iorga, 1928, p. 119]), все эти студенты изучали логический корпус Аристотеля по компендиуму Кори-даллевса или по пособиям, написанным согласно его принципам. Примечательно, что и турецкие школы Османской империи вплоть до начала XIX в. также использовали компендиум по логике Коридаллевса в переводе Николая Крития на турецкий, который был заказан лично визирем султана [Papadopoulos, 1952, p. 383]. Отсюда рукописные копии его работ сегодня можно найти сотнями во всех значимых библиотеках земель, ранее входивших в Османскую империю; в целом же его логический компендиум-комментарий на «Органон» Аристотеля передается по меньшей мере в 136 рукописях, датируемых XVII-XIX вв. [Tsiotras, 2000]. Таким
образом, можно сказать, что Коридаллевс был самым популярным комментатором Аристотеля в XVII и XVIII вв.
3. Логические сочинения Феофила Коридаллевса
Самым главным логическим трудом Феофила Коридаллевса стал опубликованный в 1729 г. в Венеции фундаментальный компендиум-комментарий на «Органон» Аристотеля, состоящий из следующих сочинений [Corydaleus, 1729]:
I. Введение во все логическое учение (npoo^iov eiç anaoav xr]v Xoyixrjv npay^aTsiav: oo. 3-77).
II. Комментарий к «Исагоге» Порфирия (Eiç Порфирюи Eioay«y^v: oo. 81-127).
III. Комментарий к «Категориям» Аристотеля (Eiç xàç тои 'ÂpioToxéXouç KaT^yopiaç: oo. 133-289).
IV. О том, что следует после «Категорий» (Пер! t«v ^гта xàç Kai^yopiaç: oo. 292-298).
V. Комментарий к «Об истолковании» (То пгр! èp^nveiaç: oo. 299-361).
VI. Комментарий к «1-й Аналитике» (Eiç та протгра avaXuxixa: oo. 362433).
VII. Комментарий ко «2-й Аналитике» (Eiç та Сютгра avaXuTixa: oo. 435499).
Помимо классического изложения логики, Феофил Коридаллевс составил также сочинение по логике в увлекательной вопросоответной форме, которое отчасти явилось конспектом вышеприведенного труда [Corydaleus, 1970].
I. Введение в логику (npoô^iov eiç Xoyix]v: oo. 3-16).
II. Обзор того, что изучается в «Исагоге» Порфирия (Euvo^iç tûv napaSiSo^év^v èn! Trjç eioay«Yjç тои Шрфирюи: oo. 16-56).
III. Обзор книги «О Категориях» (Euvo^iç пер! KaтnYoplйv (3i(3Xou: oo. 56-120).
IV. Обзор книги «Об истолковании» (Euvo^iç тои пер! гр^^гсас (3i(3Xiou: oo. 120-152).
V. Краткое изложение о силлогизме согласно «1-й Аналитике» (Euvo^n; пер! ouXXoyio^ou sx tSv npoxsp«v avaXuxixwv: oo. 152-204).
VI. Из книг о дедуктивном доказательстве ('Ex tSv пер! ano8ei5e«v |3i|3Xi«v: oo. 204-246).
VII. Краткое изложение «О софистических опровержениях» (Euvto^o^ sx'dsoic пер! oo9ioxixSv sXsyx^v: oo. 246-267).
В отличие от своих речей и других работ, Коридаллевс писал и даже преподавал логику на архаизированном литературном греческом языке и использовал терминологию Аристотеля, несмотря на очевидные сложности, с которыми сталкивались его студенты. Язык Аристотеля был техническим, и это избавляло Коридаллевса от многих трудностей и путаницы при интерпретации «Органона», что было неизбежно в латиноязычных западноевропейских университетах.
Другой особенностью логических текстов Феофила Коридаллевса стало негативное отношение их автора к средневековой латинской логике. Во-первых, Коридаллевс не был католиком, и поэтому, в отличие от своего учителя, изначально был не только чужд, но и явно враждебен схоластике, а также аверроизму и другим латинским системам [Corydaleus, 1797, p. 747]. Во-вторых, он боролся с любой попыткой дать логическому тексту Аристотеля богословскую интерпретацию или каким-либо образом смешать философию с религией. Схоластика же ему представлялась именно такой смесью, которая не является ни философией, ни богословием. Кроме того, он также был против и подмешивания в логику метафизики, а потому, несмотря на любовь к Платону, боролся с платонизирующими тезисами греческих комментаторов и последователей аверроизма [Tsourkas, 1948, p. 100].
4. Определение эпистеме и техне у Аристотеля и Коридалевса
Свое «Введение в логику» Коридаллевс полностью посвящает подробному разрешению проблем, связанных с предметом, целью и природой логики как дисциплины, это изложение занимает у него 77 страниц. Такой интерес Коридаллевса к этой теме не был случайным. Как показывают исследования [Poppi, 1970; Randall, 1961], в результате более глубокого анализа «Органона» Аристотеля и его аподиктики на первый план в Падуанском университете стали выдвигаться вопросы о природе логики, принципах и видах доказательства, а также о логике как общенаучном
методе исследования, а не отдельной дисциплине. В этой связи падуан-ские ученые указывали, что и сам Аристотель никогда не использовал слово | Хоу1х/| 'логика' для обозначения того, что мы называем вслед за неоплатоническими комментаторами «Органона» «логикой Аристотеля». Аристотель писал, с одной стороны, о диалектике, противопоставленной риторике [Rhetorica, 1354а], а с другой — об аналитике [КЬе1опса, 1359Ь.10], не объединяя эти две дисциплины под общим понятием «логика». Некоторые высказывания Аристотеля, например [Торюа, I, 11, 104Ь.3], указывают на то, что он рассматривал диалектику скорее как инструмент (ouvspYov).
С точки зрения Коридаллевса, логика принадлежит к роду г^/НаЬИиз (т.е. типу обладания знанием), к которому Аристотель относит:
(1) ёпютг^г/зсгепНа — часто переводится как 'наука';
(2) тгууг/агз — часто переводится как 'искусство' или 'прикладная наука';
(3) ооф1а/заргепЫа — философская мудрость, знание конечных причин;
(4) фp6vnol<;/ргидиепНа — практическая мудрость, этическое знание;
(5) vovQ/intelligentia — интеллект, схватывание принципов как способность быстрого интуитивного поиска [ЕШса №сошасИеа, 1139Ь] (через косую черту мы приводим перевод Боэция).
Для Коридаллевса логика с очевидностью не может являться ни мудростью, которая есть знание конечных истин, ни интеллектом, ведь последний оперирует изначальными, общими и врожденными понятиями [Согуёа1еи8, 1970, р. 7], ни тем более этикой. Таким образом, логику остается отнести либо к ёпютг^п/зсгепЫа, либо к тгууп/атз — дилемма, решение которой вызывало на протяжении веков споры латинских философов, одни из которых считали, что логика является зсгепИа, другие — агз, а третьи — и тем, и другим одновременно. Латинский перевод данных терминов нередко вводит современных читателей в заблуждение: современная концепция агз 'искусство' весьма отличается от античной или средневековой и обычно ассоциируется у нас с предметами, имеющими эстетическую ценность, в отличие от зсгепЫа 'наука', которая в нашем представлении занимается систематизацией знаний о мире. Отсюда предмет споров античных и средневековых ученых об отнесении логики к агз или зсгепЫа становится непонятным и странным. Ввиду несоответствия этих греческих понятий современные исследователи стараются переводить эти термины с помощью глосс, каждый раз выбирая нужный смысл из контекста, но чаще предпочитая передавать их в транслитерации (см. [ЛоИапвеп, 2022]); мы также решили последовать этому пути, несмотря на то, что техне может неправильно ассоциироваться у нас с чем-то техническим, а эпистеме с эпистемой Мишеля Фуко.
Итак, что же греки, в частности Аристотель и Коридаллевс, подразумевали под словом эпистеме и техне? Как известно, во многих языках одному русскому глаголу 'знать' могут соответствовать несколько глаголов, что создает трудности при трансляции философских текстов в нашу языковую среду. Например, это осложняет перевод «Археологии знания» Мишеля Фуко, исходящего в своем рассуждении из возможностей французского языка, в котором различается savoir и connaître. Греки выделяли три вида состояния обладания знанием: siS^oi;, yvûoiç, етотг^п, а также вдобавок к ним использовали с несколько другими оттенками значений субстантивированные глаголы с этими же корнями: eiSévai, èmoxao'dai, yivwoxsiv, YVtópíZsiv. Платон, особенно в «Теэтете», обращался к толкованию каждого из этих слов, стараясь сделать их границы более четкими. Аристотель в свою очередь превратил их во «Второй Аналитике» [Analytica posteriora, 71b] в технические термины. Несмотря на значительные сложности понимания его определения [Burnyeat, 2011; Burnyeat, 2012; Morison, 2019; Lesher, 2001]1, можно утверждать, что под обладанием эпистеме Аристотель имел в виду глубокое общее знание чего-либо, начиная с самых фундаментальных основ, которое было получено и подтверждено на основе логических правил.
Коридаллевс поясняет читателям, что в «Метафизике» [Metaphysica, 1025b-1026a] Аристотель делит эпистеме на: (1) теоретическую (,0£«РПТ1ХГ|), которая дает представления о том, что необходимо и вечно, и которая занимается созерцательными вещами, как физика, математика и богословие [Ibid., 1064b]; (2) практическую (прахих|), которая наделяет знанием о том, как действовать, как, например, этика; (3) творительную (noi^Tixi), которая предоставляет знание о том, как создавать что-либо (например, здоровье пациента, здание или скульптуру) [Corydaleus, 1729, p. 30].
Теоретическая эпистеме является также и эпистеме в узком смысле слова, поэтому, когда Аристотель [Ethica Nicomachea, VI, 1139b], а вслед за ним и Коридаллевс, говорит об эпистеме без уточнения, он обычно имел в виду именно теоретическую эпистеме, в отличие от творительной (под которой понималась им техне), а также практической (или фронесис).
Несмотря на различия, и техне, и теоретическая эпистеме могут являться науками в современном смысле слова, поскольку они являются эпи-стеме в широком смысле слова, предполагают рассуждение от общего к частному, использование подтвержденного метода, а также глубокое знание «причин» [Metaphysica, I. 918a.30], что является основной характеристикой эпистеме.
хСм. следующую сноску.
5. Предмет и конечная цель эпистеме и техне по Коридаллевсу
Для того чтобы отнести логику к эпистеме или техне, Коридаллевс размышляет над различиями обеих и, прежде всего, останавливается на особенностях их предмета (uпоxsí^svоv) и конечной цели (теХо^). Резюмировать его размышления (см. [Согуёа1еи8, 1729, оо. 31-40] и [Согуёа1еи8, 1970, рр. 9-10]) можно следующим образом. Исследователь, занимающийся эпистеме, знает заранее, что познаваемый предмет существует и что существуют исследуемые падп 'претерпевания/аффекты' этого предмета. Таким образом, исследователь занимается познанием (ууйо1?) того, что уже существует само по себе, а он является лишь внешним созерцателем. Предмет исследования должен быть вечным (оаб!^) и совершенным (а8ldпт«тоv), все претерпеваемые им изменения состояния не случайны, поскольку они происходят по всем законам, правилам, аксиомам и т.д., которые существуют в данной дисциплине. Исследователь может заранее предвидеть различные состояния предмета изучения в зависимости от определенных параметров на основании правил и законов. Например, в геометрии предметом являются количественные отношения в пространстве, а в физике — тело. На основе законов геометр может построить определенный треугольник, а физик — рассчитать массу/скорость тела. Чистое познание истины о предмете является единственной конечной целью эпистеме, но при этом цель не определяет конкретную эпистеме, и только предмет является тем, что отличает одну эпистеме от другой.
В техне же перед исследователем первоначально стоит конечная цель, а потом в соответствии с ней подбирается предмет. Целью техне является некий конечный результат (апотеХео^а), который может быть физическим или виртуальным. Технический предмет не подчиняется всем методам, схемам, существующим в данной техне; предмет может изменяться (^ета(ЗХп-т6v); предметов может быть много; а сам предмет техне правильнее называть материей. И самое главное — для определения техне предмет не так важен, как цель. Именно цель отделяет одну техне от другой.
Таким образом, фокус эпистеме направлен на познание естественного предмета, который уже существует, а фокус техне направлен на создание еще не существующего предмета, т.е. искусственного. Отсюда становится понятным, что для античного и средневекового человека искусство — это система знаний, которая позволяет создать что-то новое, чего нет в природе; поэтому к нему относятся как все прикладные науки, так и архитектура со скульптурой, реализация которых в те времена также требовала научных знаний и умения проводить эксперименты. А если мы вспомним
творчество гениев Ренессанса, то мы получим и яркую иллюстрацию к такому подходу.
Коридаллевс утверждает, что логика — это творительный метод (^еФобо? тсо1пт1ХГ|) или техне, и это, с его точки зрения, подтверждает Аристотель. Он приводит следующие аргументы в пользу такового тезиса:
— Любое 'обладание <знанием>' (s&c), которое дает нам правила и метод для создания, а не созерцания чего-либо, является техне.
— Любое 'обладание <знанием>' результатом (anoxéXeo^a) которого является создание чего-либо, а не познание истины о существующем предмете, является техне.
Логика (г$!.<; Xoyixí) дает правила и показывает нам метод составления силлогизмов и дедуктивного доказательства; результатом логического метода является построение силлогизмов, силлогистических доказательств и других логических инструментов (opyava). Отсюда логика, с точки зрения Коридаллевса, является техне (см. [Corydaleus, 1729, o. 64] и [Corydaleus, 1970, p. 7]).
Другое его замечание основано на крайне сложном определении эпи-стеме у Аристотеля [Analytica posteriora, 71b], который утверждал, что занимающийся эпистеме получает знание посредством 'дедуктивного доказательства' (omóSsi^n;), под которым понимается 'эпистемологический' (smoTn^ovixóv) силлогизм2. Коридаллевс считал, что результат работы ло-
2Соответствующее определение из «Второй Аналитики» вызывает значительные затруднения в переводе у исследователей и порождает многочисленные дебаты [Burnyeat, 2011; Burnyeat, 2012; Morison, 2019; Lesher, 2001] (Аристотель использует не существительное эпистеме, а субстантивирует глагол eníoTao^ai): «Мы думаем, что понимаем ¡знаем (eníaTaa'dai — глагол от эпистеме) что-либо абсолютно (ánXüc), а не как софисты, которые делают это относительно (хата au^peprfxóc), именно тогда, когда мы думаем, что знаем (yivwaxeiv) причину, вследствие которой это есть, а также, что она есть причина этого, и знаем, что иначе не может быть. Очевидно, что таковое и означает заниматься эпистеме (то eníaTaa^aí — субстанитивированный глагол от эпистеме) <...> Позже мы обсудим, существует ли и другой способ 'обладать эпистеме' (eníoTaa^ai), но сейчас мы утверждаем, что мы действительно получаем знание (eíSévai) посредством 'дедуктивного доказательства' (anóSei^ic). Под дедуктивным доказательством я понимаю 'эпистемологический' (eniaTr^ovixóv) силлогизм, а под ним — то, с помощью которого мы 'получаем эпистеме' (елюта^еФа). Если же 'занятие эпистеме' (то eníoTaa^ai) таково, как мы предположили, то необходимо, чтобы дедуктивная эпистеме (ётаатг^п) исходила от вещей истинных, первичных, непосредственных, более известных, предшествующих заключению и объясняющих его» ('EпíaтaaФal Se oíó^e^' exaaTOV ánXüc, аХХа tov aoфlaтlXÓv тр0п^ tov ката au^pepnxóc, OTav тг^ т' akíav otó^e'da yiv^axeiv Si' f¡v то npay^á ёот^, от exeívou ahía ёотц xai evSé/ea'dai тоит' aXXwc e/eiv. SfjXov toívuv от toiootov т то етаатаа'да£ ёат <...> Eí^ev ouv xai етерос еат тоО ëпíaтaaФal тpóпoc, u^epov epoO^ev, 9a^ev Se xai Si' anoSeí^ewc e íSévai. anóSei^iv Se Xéyw auXXoyia^óv ëлlaтr|^ovlXóv• ëпlaтn^ovlXóv Se Xéy« xa'd' ov тй e/eiv aÓTOV e^i^á^e^a. e í тoívuv ёот! то ëпíaтaaФal olov
гика не основан на эпистемологическом силлогизме [Corydaleus, 1729, о. 64], а потому она не может быть эпистеме.
6. Предмет и цель логики в современных Коридаллевсу доктринах
Проведя это различие в эпистеме и техне, Коридаллевс не сразу подходит к изложению собственного понимания предмета логики, а сначала разоблачает и борется с суждениями «младших» (vs«Tspoi), которые, как считает Коридаллевс, чужды строгой логической мысли Аристотеля. Всего он называет три основные теории (боу^ата), которые выдвинуты людьми, как он пишет, пользующимися большой известностью как современные философы (тре!; ouv айта! 86Çai avSpöv èn! ф1Хоооф(а ^éyioTov övopx пара то!; v£«TÉpoiç slX^6t«v un' àXX^X«v тсsрlsx6^sval [Ibid., о. 39]). Как обычно, он не указывает имена этих известных ему философов.
Первой из этих теорий он рассматривает ту, которая считает предметом логики и одновременно ее целью дедуктивное доказательство (ото-SsiÇiç). Далее он переходит к той, которая называет предметом эпихейре-му ^т^рп^а), и, наконец, к той, в которой таковым является силлогизм (ouXXoyio^oç) [Ibid., оо. 40-42]. После тщательного рассмотрения Коридаллевс подробно опровергает все эти теории [Ibid., оо. 42-44].
Вслед за этим он переходит к четвертой теории, согласно которой предметом логики является то кат' ènivo^v öv (так Коридаллевс переводил ens rationis) [Ibid., о. 45]. Что же это за результаты работы нашего мозга так называемые кат' èTC^^, которые составляют предмет логики? Коридаллевс объясняет их как вторичные отношения (беитера; oxéosiç), предложения, силлогизмы и доказательства, результаты, которые завершают действие нашего интеллекта (Xéyouoi 8è кат' ènivo^v övтa ка! беитера; oxeosi; (¿Ьа!,), а! протаоек, ol ouXXoyio^o! ка1 àTCo6siÇsiç, rj таита àтсoтsXéo^aтa sio!v si; а a^so«; ка! ка$' айто | èvéрYSla той voo; àтсoтsXsuтä) [Ibid., о. 53]3. Безусловно, под вторичными отношениями Коридаллевс имеет в виду secondes notiones, как их называл, например, Якопо Дзабарелла, или secondes intentiones, как их называл Фома Аквинский. Известные паду-анские логики — Марко Антонио Зимара (1460-1532), Якопо Дзабарелла (1533-1589), Алессандро Пикколомини (1508-1578), Бернардино Томитано
e#e^ev, aváyxr] xai TT|V anoSeiXTix^v ёпютфг^ aX^üv т' elvai xai npwxwv xai a^éawv xai Yvwpi^wxépwv xai npOTÉpwv xai ahíwv тоО ои^перао^атос [Analytica posteriora, 71b.9-22]).
3Впрочем, Коридаллевс подробнее обсуждает эту тему в комментариях к «Об истолковании», поскольку там вторичные отношения рассматриваются детальнее [Corydaleus, 1729, p. 302].
(f 1576) — придерживались именно этой точки зрения и учили, что логика является инструментом философии, с помощью которого мы исследуем не реальность (первичные понятия), а наши мысленные конструкции или же вторичные понятия [Zabarella, 1586; Piccolomini, 1551; Тошйапо, 1558; Poppi, 1970].
Коридаллевс поясняет, что силлогизмы, дедуктивное доказательство и все вторичные понятия не могут быть предметом логики, так как они являются результатом и инструментом деятельности логика. Предметом должно быть то, что логик созерцает [Corydaleus, 1729, со. 43, 53], отсюда все вышеперечисленные теории следует отринуть.
7. Предмет логики по Коридаллевсу
Коридаллевс отмечает сложность и многогранность понятия ùtcoxsl^svov (подлежащее, предмет) в сочинениях Аристотеля и в греческом языке в целом. В «Категориях» Аристотель приводит рассуждения о теоретической концепции, частью которой является это понятие, а также подробно описывает некоторые правила отношений предикации, лежащие в его основе. При этом он не дает никаких критериев того, что можно считать ùtcoxsl^svov, приводя лишь примеры вещей, которые, по его утверждению, являются ùnoxsi^svov, и других вещей, которые таковыми не являются. Коридаллевс поясняет, что ùnoxsi^svov, дословно 'подлежащее' или 'субъект', используется у Аристотеля как в прямом значении (основа, фундамент для чего-либо; материал, которому придается форма для создания чего-то нового, например медь или бронза для статуи), так и в узком значении технического термина в логике (TsXsuToûbv/soxaTov/uTCoxsi^svov, подлежащее категориальной предикации сущности и привходящих признаков), а также в грамматике (синтаксическое подлежащее) и, наконец, в физике. В случае с исследуемым вопросом Коридаллевс определяет предмет как то, чем занимается (xaTayivsTai) дисциплина, но при этом продолжает использовать предмет и в других аристотелевских значениях, откуда, например, предмет техне составляет то, из чего занимающийся техне создает нечто новое.
Коридаллевс доказывает, что логика является техне, чей предмет принято называть материей (иХ^). Синонимичность этих понятий может казаться непривычной для русскоязычного читателя, но она очевидна для грека (см. выше употребления этого слова у Аристотеля), что также можно наблюдать в современных европейских языках, в которых subject/sujet/soggetto может быть синонимично matterS matière,/materia. Для ответа на вопрос, что есть материя логики, Коридаллевс обращается к логическому трактату Аристотеля «Об истолковании», и прежде все-
го к фундаментальному положению, с которого начинается это сочинение [Corydaleus, 1729, оо. 55-56]:
Существуют звукоречевые символы4, отражающие впечатление души, и письменные символы, передающие звукоречевые символы. Как письменная речь у всех разная, так и устная, но при этом предшествующие им значения — впечатления души — у всех общие, они есть подобия вещей, которые одинаковы для всех.
"Eoti ^sv ouv та sv т^ töv sv т^ фих^ na^n^aTöv ou^ßoXa,
xal та Ypa90^sva töv sv т^ xal öonsp ou8s ура^^ата näoi
та aÜTa, ou8s 9«val al aÜTai- öv ^svtoi TaÖTa o^sla npöTöv, TaÜTa näoi na^r^aTa т^ фих^С, xal öv TaÖTa o^oiö^aTa npay^aTa TaÜTa [De interpretatione, 16a1-6].
Коридаллевс объясняет, что под воздействием бытия (ov, ovTa) или вещей (npay^aTa) в уме формируются понятия (vor^aTa; они же суть впечатления души), которые являются изображениями и подобиями вещей. Эти понятия выражаются с помощью различных слов (9«vai), которые уже не есть подобия, а есть символы вещей, представленных в душе в качестве понятий. В свою очередь, буквы являются символами звуков, которые выражают понятия, формируемые в душе (см. [Corydaleus, 1729, о. 59] и [Corydaleus, 1970, pp. 11, 13]).
Коридаллевс далее рассуждает следующим образом. Устная и письменная речь не имеют универсального значения по природе, они разные у разных народов, в то время как формируемые в душе несловесные понятия о вещах у всех народов одинаковые. Логический метод универсален, поэтому и предмет логики должен быть у всех одинаковым, значит, предметом логики не могут быть слова сами по себе, а, прежде всего, понятия вещей, предшествующие словам, и такие понятия, которые выражаются через значащие звуки речи [Corydaleus, 1729, о. 57].
Коридаллевс пишет, что похожим образом рассуждали Аммоний и Пор-фирий [Ibid., о. 56]. Аммоний понимал каждую из десяти категорий как родовое 'слово'/'глас' (9övt|), обозначающее внеязыковую и внементаль-ную реальность через процесс концептуализации, происходящий в человеческой душе; и считал, что «Категории» имеют дело с речевыми единицами (9«vai), которые обозначают вещи посредством понятий (o^aivouoai npay^aTa 8ia ^soöv vo^aT^v). Таким образом, у него мы, действительно,
4Для Аристотеля символы (au^ßoXa) являются конвенциональными знаками [De interpretatione, 16a.26-29].
находим похожую формулу о том, что логика имеет дело с речевыми единицами (9«vaí), обозначающими вещи (прау^ата) через посреднические понятия (vo/^ата) [Ammonius Cat., 11.17-18]. В отличие от последнего, Пор-фирий опускает уровень понятий (vo|^aTa) и говорит только о «простых значащих звуках речи в той мере, в какой они обозначают вещи» (ф^а! on^avTixal апХа! ха'до on^avTixaí eioi twv прау^ат^) [Porphyrius Cat., 11.5-6]. Следует сказать, что Порфирию следовал и Симпликий, который в этой связи говорил о простых (апХа!) лексемах (Xé£ei?) в той мере, в какой они являются значащими (ха'до on^аvтlxаí eioiv) (см. [Simplicius Cat., 11.18-19] и [Hoffmann, 1987, pp. 61-90].
Коридаллевс также рассказывает, что есть «современники» и древние философы, одни из которых считают материей логики только речевые единицы (ф^а£), а другие — только вещи (прау^ата), третьи же — только понятия (vo/^ата). Так все-таки сами ли речевые единицы (ф^а£) составляют материю логики или формируемые ими понятия? — спрашивает Коридаллевс. И отвечает, что только понятия, выраженные словами, составляют материю логики; что же касается самих речевых единиц, то они могут также служить материей в том случае, если они выражают понятия [Corydaleus, 1970, p. 7].
8. Телос логики по Коридаллевсу
Коридаллевс отмечает, что конечная цель логики, или ее телос (теХо^), не заключается в познании собственного предмета/материи, как это было бы в случае с эпистеме. Каков же тогда телос, к которому она стремится? С этим вопросом Коридаллевс подходит к проблеме, которая была очередной темой оживленных дебатов среди логиков того времени. Коридаллевс поясняет, что понятие телос (теХо^) у Аристотеля и в греческом языке неоднозначно. Так, согласно Аристотелю, телос может означать цель изменения или деятельности, но может означать и бенефициара, ради которого происходят изменения или совершается деятельность. Древние комментаторы иллюстрировали это различие на примере целеполагания деятельности врача: один телос — для здоровья, другой — ради пациента [Simplicius Physica, 303.28-32]. Данное разделение имеет грамматическую природу и исходит из греческого языка, сам Аристотель обозначает это различие с помощью родительного падежа и дательного падежа, используя разные грамматические построения (см. об этом: [Johnson, 2005]), Коридаллевс предпочитает употреблять из них то ой ^еха и то ф. Родительный в данном случае указывает на объект стремления (Genetivus objectivus), в то время как дательный воспринимается как дательный интереса (Dativus commodi et incommodi).
Наконец, объяснив два аспекта телоса, Коридаллевс показывает, что родительный телос логики, т.е. цель, в виду которой предпринимается действие, — это в первую очередь составление силлогизмов (общая цель), а затем построение из них дедуктивного доказательства (конкретная цель). Дательный же телос логики, т.е. ради которого или во имя которого предпринимается действие, состоит в различении правды от лжи. Таким образом, пишет Коридаллевс, «дело логики есть дедуктивное доказательство, и цель ее состоит в построении дедуктивного доказательства и предоставлении его знающему, чтобы он смог отличить с его помощью истину от лжи» (=Н Xoyix^ spydxi^ sotlv dnoSsi^swc, xal toöto tsXo^ noisTxai t^v ano-8si$iv xaTaoxsuaoao'dai xal to tö smoTr^ovi napa8ouvai, 81' rjc to aX^^sc toö феи8ои<; 8iaxpivsiv oxol^) [Corydaleus, 1729, p. 65].
9. Логика в системе знаний
Как известно, логика впервые появилась в качестве части философии у стоиков, разделивших единую тогда философию на логику, физику и этику, а саму логику — на диалектику и риторику (см.: [Ierodiakonou, 1993]). Однако такую классификацию не приняли неоплатонические комментаторы «Органона», которые сформулировали ряд критических замечаний против стоической концепции логики как части философии (см.: [Hadot, 1990; Solmsen, 1929]). В целом эта критика вызвала широкую полемику в античности, начиная с Посидония (139/135-51/50 до н.э.) [Seneca, ep. 88.2128], а также Александра Афродисийского (кон. II - нач. III в.), с которого размышление над этой темой становится частой темой у комментаторов «Первой Аналитики» и «Категорий».
Несмотря на критику термина «логика», Александр Афродисийский ввел его в качестве названия дисциплины для изучения (npay^aTSia), однако в самом начале своего комментария к «Первой Аналитике» [Alexander AP, 1.8-2.33] привел доказательство того, что логика является не частью философии, а ее методом или инструментом, т.е. органоном (opyavov), объединяющим различные методы аподиктики, диалектики, пейрастики, эристики и софистики. Другой известный комментатор — Иоанн Филопон (ок. 490570) — также придерживался пути Александра Афродисийского, вместе с тем он разделял философию на теоретическую и практическую: теоретическая философия занимается вопросами истины и лжи, практическая — вопросами добродетели и порока, и та, и другая нуждаются в инструменте, который мог бы обеспечить критерий для различения истинного и ложного, хорошего и плохого. Роль такого инструмента (органона) играет у Фило-пона логика ([Philoponus Met., 1-20], см. также [Philoponus AP, 6.19-9.24]).
Примерно также мыслили и остальные неоплатонические комментаторы5, как Аммоний, сын Гермия (440-520) [Ammonius AP, 8.15-11.21], и Элий Александрийский (VI в.) [Elias AP, 134.4-138.13].
Александр Афродисийский нам также рассказывает, что были еще и некие ранние философы, различавшие одновременно теоретический аспект (= часть философии) и утилитарный аспект логики (= инструмент) и которые таким образом противостояли как стоикам, так и перипатетикам [Alexander AP, 2.33 et ff.]. С подобным же примирением выступал Боэций (ок. 480-524). Логика, с его точки зрения, имеет свою собственную цель, которая заключается в поиске и оценке rationes. Ввиду того, что только философия рассматривает эту цель, логика является частью философии. При этом логика является и инструментом философии, поскольку истина философией исследуется с помощью логики [Boethius, 142.17-143.7]. В средние века распространилось похожее представление Дунса Скота (1266-1308), который выделял отдельно logica docens, являвшуюся, с его точки зрения, scientia, и logica utens, относимую им к ars. Тем не менее под влиянием неоплатонических комментаторов большинство падуанских логиков отказалось от схоластической теории и стало учить, что логика не является ни прикладной дисциплиной, ни теоретической, ни даже чем-либо иным из пяти видов аристотелевских г^с,/habitus). Так, падуанцы Марко Антонио Зимара (с. 1460-1532), Якопо Дзабарелла (1533-1589), Алессандро Пикко-ломини (1508-1578), Бернардино Томитано (f 1576) считали, что логика является инструментом философии, а не scientia [Zabarella, 1586; Piccolomini, 1551; Тот^ам, 1558; Poppi, 1970; Секундант, 2005], другой падуанец — Джироламо Балдуино (XVI в.) — пошел дальше, доказывая, что логика является не инструментом, а способностью создавать инструменты (facultas organorum) [Balduino, 1569].
Коридаллевс также не признает теорию стоиков о том, что логика является частью философии. Он доказывает, что философия, действительно, пользуется логикой, но при этом логика не является частью философии, и даже Платон не считал ее частью философии [Corydaleus, 1729, о. 73].
5Несколько иначе смотрел на проблему Плотин (204/205-270), который предложил различать аристотелевско-стоическую логику (Xoyixr] npay^axeia) и платоновскую диалектику (SiaXexTix^). Логика, согласно Плотину [Enneades, I, cap. 3, § 4.19; § 5.18], имеет своим объектом предпосылки и силлогизмы, она предстает как набор формальных теорем и правил. Диалектика же — это не абстрактная теория дискурса, а практика дискурса, которая не нуждается в знании логических правил, ибо она в самом своем осуществлении спонтанно практикует правила, установленные логикой [Ibid., I, cap. 3, § 4.1-4]. Отсюда диалектика, в отличие от логики, является не инструментом философии [Ibid., I, cap. 3, § 5.9], а частью философии, причем самой благородной ее частью [Ibid., I, cap. 3, § 5.23].
Если бы логика была бы частью философии, то, с его точки зрения, у нее должен был быть общий предмет и общая цель, но это не так.
Коридаллевс не признает и различие «современных» философов между логикой utens (xpö^svn), которую те относят к техне, и логикой docens (8i8aoxouoa), которую те относят к эпистеме. И полагает, что абсурдно и смешно разделять логику на две части только для того, чтобы одну из них отнести к благородной эпистеме. Он рассуждает, что различное по роду не может быть едино по виду, а различное по виду не может быть едино по числу. Техне и эпистеме, действительно, различны по роду, а значит, относящиеся к ним логические дисциплины не могут быть едины в отношении вида и числа. Следовательно, невозможно разделение логик на разные дисциплины с тем, чтобы обе они оставались логикой, ведь вообще невозможно, чтобы одна дисциплина была бы одновременно техне и эпистеме. Кроме того, если логики разные и принадлежат к разным родам обладаний знаний (££ic), то у них, следовательно, должна быть разная деятельность/энергия (svspysia), однако это не так, кроме того, они могли бы существовать одна без другой, а это невозможно, ведь, наоборот, они показывают сопричастность друг другу [Corydaleus, 1729, оо. 67-71].
Коридаллевс предлагает также выяснить, к какому типу техне относится логика. Он поясняет, что различные техне бывают инструментальными (Tsxvai opyavixai) и архитектурными (apxiTSXTovixai). Первые имеют целью служить другой техне или эпистеме, тогда как цель вторых не подчинена другой техне или эпистеме. Отсюда очевидно, что логика — это инструментальная техне, поскольку она служит философии и предоставляет в ее распоряжение свой продукт — дедуктивное доказательство, позволяющее философу отличить истину от лжи. Именно поэтому, пишет Коридаллевс, логику называют «инструментом философии» (opyavov 9iXooo9ia^) [Ibid., о. 67]. Логика, помимо этого, дает философии методы, которые предшествуют дедуктивному доказательству: метод деления, определения силлогизма и анализа; философы называют их инструментами и методами. Противоположные же утверждения современников являются, с его точки зрения, пустословием (^aTaioXoyiai töv vs«Tsp«v) [Ibid.].
В ходе своего рассуждения Коридаллевс рассмотрел и вопрос о том, является ли логика чем-то врожденным (е^фитос) и, как считал Платон, присущим самой человеческой природе (ё&с г^фитос т^ avöpwrnv^ фиое^ или приобретенным (sniXT^Toc). В итоге своего рассуждения он пришел к выводу, что и техне, и различные виды эпистеме не являются врожденными, а приобретаются привычкой и разумом (AI Tsxvai xal 'EmoTrj^ai, oux eiolv g^uToi, aXX' sniXT^Toi s^io^ö xal Xoy« nopiCo^svai [Ibid., о. 31]).
Наконец, после подробного изложения вышеупомянутых аргументов и доказательства того, что логика — это техне и метод, а не эпистеме, причем техне инструментальная, Коридаллевс дает такое определение в во-просоответной эпитоме: «Логика — это инструментальная техне философии, имеющая дело с единицами речи, обозначающими вещи через понятия, и дающая нам правила, с помощью которых составляются из таковых речевых единиц логические инструменты, которыми пользуется философия для различения истины от лжи» (=Н Xoyixr] sÇiç xé^vn èoxi ф1Хоооф£ас ôpyavix^, пер! ф^а^ xaxayivo^evn, 8nXôTixàç töv 81а töv von^àTôv,
пара8£8оиоа ^^ïv xavovaç, xa^' ouç èx töv toioutöv фövöv хатаохеиаСета1 та Xoyixà opyava, oïç xéxpnTai Л ф1Хоооф(а siç 8iàxpioiv aXn^eiaç xa! феи-8ouç [Corydaleus, 1970, p. 13]). А в пространной версии такое, где под «впечатлениями» подразумеваются «понятия»: «Логический метод, согласно доказанному, есть инструментальная техне философии, которая главным образом занимается впечатлениями мыслительных сил нашей души, имея своей конкретной целью знание и составление доказательства, а своей общей целью — силлогизм» (=Н Aoyix] ^é'ôo8oç, ката та SeSeiy^éva, Té^vn èoxi Ф1Хоооф(ас ôpyavix^, пер! та па^Л^ата töv 8iavonTixöv 8uvà^ôv Tjjç Л^етерас фих^С пр«т«с xaтaYLvo^£vn, tsXoç ехоооа oxoпl^öтaтov ^èv t]v yvöoiv, ка! ouvôeoiv Tjç ano8eiÇe«ç, yevix«Tepov 8è tov ouXXoyio^ov [Corydaleus, 1729, o. 67]).
10. Отличия логики от риторики
Поскольку предметом, или материей, логики являются речевые единицы (ф«т), чем же она тогда отличается от других дисциплин, таких как грамматика и риторика, которые работают с той же материей? Коридал-левс показывает, что логика использует речевые единицы лишь постольку, поскольку они означают понятия, формируемые в нашем уме под воздействием окружающего мира, тогда как риторика использует их, заботясь не об их значении, а лишь о красоте и убеждении, грамматика же занимается их значениями, но имеет своей целью лишь правильность речи и письма (Л Xoyix] x£хрnтa^ tö èv т^ ф«^ Хоуф <...> ^пер èoxiv èp^nveuTixoç Tjjç i8lo-тптос xa! töv èv т^ фихЛ пa'ôn^àтöv Tjjç Л^етерас yvwoTixrjç 8uvà^ôç.
Рпторм] 8è X£XPnтaL xa! аитп таТс фövaïç àvaYxaíöç, où пoXuпрaY^ovеï 8è t]v on^aoLav aùтöv, аХХа то еùфрa8èç xa! tci^vlov <...> Л 8è Гранат«] xa^' аито xaтaYLvетaL пер! t]v on^aoíav töv фövöv, tsXoç поюйоа t]v èv tö XsYе!.v xa! Yрàфеlv 0р^отпта (см. [Corydaleus, 1970, pp. 13-14] и [Corydaleus, 1729, о. 74]).
Во-первых, Коридаллевс отмечает, что теоретической основой риторики является «Топика» Аристотеля, а не логические трактаты, учащие пра-
вильной дедукции. Во-вторых, он утверждает, что риторика является инструментом практической философии, целью которой является благоденствие ей следующих (süZ«ia töv un^xo^v). Тогда как логика, с его точки зрения, — это инструмент теоретической философии, а целью теории, т.е. созерцания, является познание истины [Corydaleus, 1729, о. 75]). Отсюда он выделяет три основных аспекта (тропой), отличающие риторику от логики:
- назначение/цель (теХо^): целью риторики является убеждение аудитории, тогда как цель логики состоит в предоставлении философии инструмента различения истины от лжи, что и делает ее инструментом теоретической философии;
- материя/предмет (иХ^): риторика занимается в основном дискурсами, прежде всего политическими, что ее и делает инструментом практической философии;
- образ действия (svspysia): риторика, в отличие от логики, использует убеждающие силлогизмы (nidavo? оиХХоую^о?), под которыми он понимает диалектические силлогизмы, посылки которых, в отличие от аподиктических силлогизмов, являются не научными истинами, а лишь общепризнанными мнениями.
Заключение
Важность ученичества Феофила Коридаллевса у Чезаре Кремонини и его зависимость от падуанской школы нередко преувеличивалась вольфи-анцами XVIII в. [An^nTpaxonouXoc, 2011; Agiotis, 2019]. Между тем благодаря проведенному анализу можно утверждать, что Коридаллевс развил собственную теорию, не опираясь на достижения своего учителя и паду-анской школы. Если мы обратимся к посмертному изданию логики Кре-монини, то обнаружим там весьма краткое рассмотрение изученных нами вопросов, написанное в несколько аверроистском ключе, поскольку логика у Кремонини хоть и являлась modus sciendi, но предметом логики был метафизический ens quatenus ens, такой же как у метафизики, диалектики и софистики [Cremonini, 1663, pp. 3-6]. Воздавая должное своему учителю, Коридаллевс приводит в конце сочинения производимое Кремонини деление логики на две части: общую и частную (первая посвящена силлогизму в целом и элементам, которые способствуют его формированию, таким как категории и истолкования, а вторая рассматривает виды силлогизмов, дедуктивное доказательство, общие места и опровержения софизмов). Тем не менее он не называет логикой только первую часть, а диалектикой вторую,
как это делает Кремонини, обвинивший Аристотеля в том, что тот смешал логику с диалектикой [Cremonini, 1663, p. 3].
В целом же можно утверждать, что Феофил Коридаллевс, в отличие от своих предшественников, создал последовательную теорию о природе логики, которая согласовывалась с логическими сочинениями Аристотеля. Его греческие последователи и сторонники аристотелизма зависели в гораздо большей степени от схоластических и современных им авторов. Например, мы встречаем совершенно иной взгляд на определение логики, не согласовывавшийся с текстами Аристотеля, у Герасима Влаха (16G5/7-1685), главы Греческой школы в Венеции, а также у известных учеников последнего: Софрония Лихуда, составившего учебник для Славяно-греко-латинской академии [Спиридонова & Курбанов, 2G22], и Георгия Сугдури-са, написавшего самый популярный греческий учебник по логике в XVIII-XIX вв. [EouySouprjç, 1792]. Так, согласно теории Герасима Влаха, которую транслировали его ученики, дидактическая (818ахт1хг|/docens) логика является эnuстеме, а прикладная (xexp^évr¡/xexpr¡^.évr¡/utens) логика не является эnuстеме, но «образным техне» ^éx^n тротх|), при этом предметом логики у них, вслед за многими падуанскими логиками, являлись вторичные понятия (см. рукопись из Biblioteca Nazionale Marciana, gr. IV. 6G, а также [Tатáxn<;, 1973, oo. 96-133], [Спиридонова& Курбанов, 2G22, с. 85-91], [Спиридонова& Курбанов, 2G21]).
Литература
Секундант, 2005 - Секундант С. Трактат Джакомо Забареллы "De natura logicae" ^ Sententiae. 2005. Т. 12. № 1. С. 245-276.
Спиридонова & Курбанов, 2021 - Спиридонова Л.В., Курбанов А.В. Неизданные логические сочинения Герасима Влаха ^ Философский журнал. 2021. Т. 14. № 4. С. 144-156.
Спиридонова & Курбанов, 2022 - Спиридонова Л.В., Курбанов А.В. Источники Логики Софрония Лихуда ^ Логические исследования У Logical Investigations. 2022. Т. 28. № 1. С. 76-97.
Agiotis, 2019 - Agiotis N. Greek Aristotelianism in the seventeenth century: uncovering Cesare Cremonini in the works of Theophilos Korydalleus ^ Byzantine and Modern Greek Studies. 2019. Vol. 43. No. 1. P. 105-116.
Alexander AP - Alexandri in Aristotelis analyticorum priorum librum i commentarium У Ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 2.1]. Berlin: Reimer, 1883.
Ammonius AP - Ammonii in Aristotelis analyticorum priorum librum i commentarium У Ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 4.6]. Berlin: Reimer, 1899.
62
■H.B. CnupugoHOBa, A.B. KypôaHOB
Ammonius Cat. - Ammonius. In Aristotelis Categorias Commentarius / Ed. A. Busse [= Commentaria in Aristotelem Graeca 4.4]. Berlin: Reimer, 1895.
Analytica posteriora - Aristotelis analytica priora et posteriora / Ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1964.
Balduino, 1569 - Balduino G. Variis generis in logica quaesita. Padova, 1569.
Bergonzi, 1994 - Bergonzi E. Cremonini scrittore gli anni padovani e le opere della maturita // Aevum. 1994. Vol. 68. No. 3. P. 607-633.
Boethius - In Isagogen Porphyrii commenta / Ed. S. Brandt [= Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, 48]. Vienna: Tempsky, 1906.
Burnyeat, 2011 - Burnyeat M. Episteme // Episteme, etc.: Essays in Honour of Jonathan Barnes / Eds. B. Morison & K. Ierodiakonou. Oxford: Oxford University Press, 2011. P. 3-29.
Burnyeat, 2012 - Burnyeat M. Aristotle on understanding knowledge // Burnyeat M. Explorations in Ancient and Modern Philosophy. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. P. 115-144.
Corydaleus, 1729 - OeofiXov zov KopvSaXéa^. Etç "Anaoav x^v Aoyix^v xoö 'ApiaToxéXouç uno^vr^axa xai Z^T^-axa. Bevexia: napà NixoXa« rXuxe! xö 'IwavvivMv, 1729.
Corydaleus, 1797 - OeofiXov zov Kopv8aÀéa>ç. 'EnioxoX^ Soy^axix^ npoç Sw^poviov noxZaaxi Téxxopa xrjç èv Kiaißi« S^oX^ç // 'ASa^ Zoipvixaßiou Bopoûaaou. nepl èxnopeûaeMç xoö Ayiou nveû^axoç èx ^ovou xoö naxpoç; Mapxou 'E^éaaiou xoö Eöyevixoö; öeo^iXou xoö KopuSaXéwç / uno Eùy. BouXyapewç. nexpoûnoXiç: 'Ev xö xunoypa^ei« xrjç èv nexpounoXei AÙToxpaTopixrjç 'AxaSn^iaç xöv 'Eniax^^öv, 1797. T. II. S. 742-752.
Corydaleus, 1970 - Théophile Corydalée. Introduction a la logique / Texte grec etabli par A. Papadopoulos; precede par une etude de C. Tsourkas; trad. et pres. par C. Noica. Bucarest: Association internationale d'etudes du sud-est europeen; Comite national roumain, 1970.
Cremonini, 1663 - Caesaris Cremonini Centensis olim in Gymnasio Patauino philosophi primae sedis Dialectica, addita in fine operis singularum lectionum paraphrasi a Troylo de Lancettis, auditore eiusdem. Venetiis: apud Guerilios, 1663.
De interpretatione - Aristotelis categoriae et liber de interpretatione / Ed. L. Minio-Paluello. Oxford: Clarendon Press, 1949.
Elias AP - Westerink L.G. Elias on the prior analytics // Mnemosyne. 1961. Vol. 14. No. 2. P. 134-139.
Enneades - Plotini Opera / Eds. P. Henry, H.-R. Schwyzer. 3 vols. [= Museum Lessianum. Series philosophica, 33-35]. Leiden: Brill, 1:1951; 2:1959; 3:1973.
Ethica Nicomachea - Aristotelis Ethica Nicomachea / Ed. P.I. Bywater. Oxford: Clarendon Press, 1894.
Geanakoplos, 1985 - Geanakoplos D.J. The career of the little-known Renaissance Greek scholar Nicholas Leonicus Tomaeus and the ascendancy of Greco-Byzantine Aristotelianism at Padua University (1497) // Byzantina. 1985. Vol. 13. P. 357-372.
Hadot, 1990 - Hadot P. La logique, partie ou instrument de la philosophie? // Simplicius Commentaire sur les Categories. Leiden: Brill, 1990. P. 183-188.
Henderson, 1970 - Henderson O.P. The Revival of Greek Thought, 1620-1830. Albany: State University of New York Press, 1970.
Hoffmann, 1987 - Hoffmann Ph. Categories et langage selon Simplicius: la question du 'skopos' du traite aristotelicien des Categories // Simplicius: Sa vie, son œuvre, sa survie / Ed. I. Hadot. Berlin: De Gruyter, 1987. P. 61-90.
Ierodiakonou, 1993 - Ierodiakonou K. The Stoic Division of Philosophy // Phronesis. 1993. Vol. 38. P. 57-74.
Iorga, 1928 - Iorga N. Istoria învatamântului romanesc. Bucarest, 1928.
Johansen, 2022 - Productive Knowledge in Ancient Philosophy: The Concept of Techne / Ed. T.K. Johansen. Cambridge: Cambridge University Press, 2022.
Johnson, 2005 - Johnson M.R. Aristotle on Teleology [= Oxford Aristotle Studies]. Oxford: Oxford University Press, 2005.
Kuhn, 1996 - Kuhn H.C. Venetischer Aristotelismus im Ende der aristotelischen Welt: Aspekte der Welt und des Denkens des Cesare Cremonini (1560-1631). Frankfurt am Main, 1996.
Lesher, 2001 - Lesher J.H. On Aristotelian 'Eniox^n as 'Understanding' // Ancient Philosophy. 2001. Vol. 21. No. 1. P. 45-55.
Lohr, 1975 - Lohr C.H. Renaissance Latin Aristotle Commentaries: Authors C. // Renaissance Quarterly. 1975. Vol. 28. No. 4. P. 689-741.
Metaphysica - Aristotle's metaphysics / Ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1924.
Morelli, 1821 - Morelli J. Intorno ad un orazione greca inedita del Cardinale Pietro Bembo alla Signoria di Venezia // Memorie del Regale Istituto del Regno Lombardo-Veneto. T. II. Milan, 1821. P. 251-262.
Morison, 2019 - Morison B. Theoretical Nous in the Posterior Analytics // Manuscrito. 2019. Vol. 42. No. 4. P. 1-43.
Papadopoulos, 1952 - Papadopoulos T. Studies and Documents Relating to the History of the Greek Church and People Under Turkish Domination. Brussels, 1952.
Philoponus AP - Ioannis Philoponi in Aristotelis analytica priora commentaria / Ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 13.2]. Berlin: Reimer, 1905.
Philoponus Met. - Ioannis Philoponi in Aristotelis meteorologicorum librum primum commentarium / Ed. M. Hayduck [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 14.1]. Berlin: Reimer, 1901.
Piccolomini, 1551 - Piccolomini A. L'instrumento de la filosofia. Roma, 1551.
Podskalsky, 1988 - Podskalsky O. Griechische Theologie in der Zeit der Türkenherrschaft 1453-1821. Die Orthodoxie im Spannungsfeld der nachreformatorischen Konfessionen des Westens. Munich, 1988.
Poppi, 1970 - Poppi A. Introduzione all'aristotelismo padovano. Padova: Editrice Anteriore, 1970.
Porphyrius Cat. - Porphyrii Isagoge et In Aristotelis Categorias Commentarium / Ed. A. Busse [= Commentaria in Aristotelem Graeca 4.1]. Berlin: Reimer, 1887.
Randall, 1961 - Randall J.N. The School of Padua and the emergence of modern science. Padova: Editrice Antenore, 1961.
Rhetorica - Ars rhetorica / Ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1959.
Riondato & Porri, 2000 - Cesare Cremonini: Aspetti del pensiero e scritti / Eds. E. Riondato, A. Poppi. Padua, 2000.
Seneca - Seneca. Epistles. Vol. II: Epistles 66-92 [=Loeb Classical Library, 76]. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1920.
Simplicius Cat. - Simplicii in Aristotelis categorias commentarium / Ed. K. Kalbfleisch [= Commentaria in Aristotelem Graeca 8]. Berlin: Reimer, 1907.
Simplicius Physica - Simplicii in Aristotelis physicorum libros octo commentaria / Ed. H. Diels, 2 vols. [= Commentaria in Aristotelem Graeca 9 & 10]. Berlin: Reimer, 9:1882; 10:1895.
Solmsen, 1929 - Solmsen F. Die Entwicklung der aristotelischen Logik und Rhetorik, Berlin: Weidmann, 1929.
Topica - Topica et Sophistici Elenchi / Ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1958.
Tsiotras, 2000 - Tsiotras V.I. The manuscripts of Theophilos Korydalleus' commentaries on Aristotle's Logic // Cesare Cremonini: Aspetti del pensiero e scritti (Atti del Convegno di Studio-Padova, 26-27 Febbraio 1999). Padua, 2000. P. 219-248.
Tsourkas, 1948 - Tsourkas Cl. Les debuts de l'enseignement philosophique et de la libre pensee dans les Balkans: La vie et l'oeuvre de Theophile Corydalee (15501646). Bucarest, 1948.
Tomitano, 1558 - Lectiones Ordinariae Excellentissimi Physici ac medici Domini Bernardini Tomitani super primo libro Posteriorum Aristotelis. Patavii, 1558.
Zabarella, 1586 - Zabarella G. De natura logica // Iacobi Zabarellae Patauini Opera logica. Venetiis: apud Paulum Meietum bibliopol. Patauinum, 1586.
Дп^ПтРах°поиХо^, 2011 - АгщпхРакопоико^ I.A. Рецензия на: Euyeviou BouXyapeM^: Лоу1ХГ|. npoXeyo^eva - eni^iXeia - eupex^pia: К.в. Петою^ (I«avviva: naveraoTr^io I«avviv«v 2010) // KpiTixa. 2011. Ap. 7. £. 1-8.
MapaZönouXo^, 2008 - Mapa(6novXo^ П.Х. вгофЛо^ KopuSaXiac О тсрмтофЛо-оофо^ тои eEXXr|Vixoö NeoapioTOTeXio^oö. Aö^va, 2008.
SouySouprj^, 1792 - SovySovpq^ Г. Eioay«y^ Лоу^: ^toi npoSioix^oi^ de anaoav t^v Xoyix^v ^iöoSov toö ApioTOTiXou^ / SuvTeöeloa ^.ev napa toö Tewpyiou SouySouprj toö 'I«avviv«v. Biivv^: '1«о^ф Baou^aioTep, 1792.
TaTax^i, 1973 - Татакц^ В. repaoi^o^ BXaxo^ o Kp^i (1605/7-1685), 9iXöoo9o^, ■äeoXöyo^, 9iXöXoyo^. BeveTia, 1973.
Lydia V. Spyridonoya, Andrey V. Kurbanoy
Theophilos Corydalleus on the Nature of Logic and its Distinction from Rhetoric
Lydia V. Spyridonova
The Russian Christian Academy of the Humanities, Fontanka River emb., 15, St. Petersburg, 191011. E-mail: lydia.spyridonova@gmail.com
Andrey V. Kurbanov
The Russian Christian Academy of the Humanities, Fontanka River emb., 15, St. Petersburg, 191011. E-mail: andrey.kurbanov@gmail.com
Abstract: Theophilos Corydalleus (1574-1646), head of the Patriarchal School in Constantinople, was one of the brightest figures of both the Paduan and Greek schools. Corydalleus devotes the first work in his Compendium of Logic entirely to a study of the nature of logic. First of all, he proves that logic cannot be an episteme, but only a techne. To this purpose he makes a detailed survey of the meaning of these concepts in Aristotle, which shows the difference in their understanding by modern and Latin authors. He does not recognize the distinction between practical and theoretical logic, which allowed the Scholastics to classify the latter as scientia. Corydalleus also disagrees with the position of the Stoics that logic is part of philosophy, he considers it to be an instrument of philosophy. He focuses on the subject of logic, or rather on its matter (since logic is a techne, it has matter) as well as its ends, i.e. the genitive and dative telos of Aristotle. Corydalleus summarizes that logic is the instrumental tehne of philosophy, whose matter is concepts (vor^aTa), expressed in meaningful words (^wvai); logic gives us the rules by which we can construct logical tools from meaningful words — this is its genitive telos, these instruments are used by philosophy, which enables the dative telos — the distinction between truth and falsehood. Rhetoric, which also consists of words, differs in the way of action, narrowness of subject and goal, which is to convince the audience.
Keywords: Theophilos Corydalleus/Corydaleus/Korydalleus, neo-Aristotelianism, episteme, techne, telos, Aristotle, history of Logic, post-Byzantine logic, University of Padua, Cesare Cremonini
For citation: Spyridonova L.V., Kurbanov A.V. "Feofil Koridallevs o prirode logiki i ee otlichii ot ritoriki" [Theophilos Corydalleus on the Nature of Logic and its Distinction from Rhetoric], Logicheskie Issledovaniya / Logical Investigations, 2023, Vol. 29, No. 1, pp. 43-69. DOI: 10.21146/2074-1472-2023-29-1-43-69 (In Russian)
Acknowledgements. The paper is supported by Russian Science Foundation, project No. 18-78-10051, "Byzantine Roots of Russian Logical Tradition".
References
Sekundant, 2005 - Sekundant, S. "Traktat Dzhakomo Zabarelly 'De natura logicae'", Sententiae, 2005, Vol. 12, No. 1, pp. 245-276. (In Russian)
Spyridonova & Kurbanov, 2021 - Spyridonova, L.V., Kurbanov, A.V. "Neizdannye lo-gicheskie sochineniya Gerasima Vlakha" [Unpublished Gerasimos Vlachos's logical works], Filosofskii zhurnal [Philosophy Journal], 2021, Vol. 14, No. 4, pp. 144-156. (In Russian)
Spyridonova & Kurbanov, 2022 - Spyridonova, L.V., Kurbanov, A.V. "Istochniki Lo-giki Sofroniya Likhuda" [The sources of Sophronius Leichoudes' Logic], Logicheskie Issledovaniya [Logical Investigations], 2022, Vol. 28, No. 1, pp. 76-97. (In Russian)
Agiotis, 2019 - Agiotis, N. "Greek Aristotelianism in the seventeenth century: uncovering Cesare Cremonini in the works of Theophilos Korydalleus", Byzantine and Modern Greek Studies, 2019, Vol. 43, No. 1, pp. 105-116.
Alexander AP - Alexandri in Aristotelis analyticorum priorum librum i com-mentarium, ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 2.1]. Berlin: Reimer, 1883.
Ammonius AP - Ammonii in Aristotelis analyticorum priorum librum i com-mentarium, ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 4.6]. Berlin: Reimer, 1899.
Ammonius Cat. - Ammonius. In Aristotelis Categorias Commentarius, ed. A. Busse [= Commentaria in Aristotelem Graeca 4.4]. Berlin: Reimer, 1895.
Analytica posteriora - Aristotelis analytica priora et posteriora, ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1964.
Balduino, 1569 - Balduino, G. Variis generis in logica quaesita. Padova, 1569.
Bergonzi, 1994 - Bergonzi, E. "Cremonini scrittore gli anni padovani e le opere della maturita", Aevum, 1994, Vol. 68, No. 3, pp. 607-633.
Boethius - In Isagogen Porphyrii commenta, ed. S. Brandt [= Corpus Scriptorum Ec-clesiasticorum Latinorum, 48]. Vienna: Tempsky, 1906.
Burnyeat, 2011 - Burnyeat, M. "Episteme", in: Episteme, etc.: Essays in Honour of Jonathan Barnes, eds. B. Morison & K. Ierodiakonou. Oxford: Oxford University Press, 2011, pp. 3-29.
Burnyeat, 2012 - Burnyeat, M. "Aristotle on understanding knowledge", in: Explorations in Ancient and Modern Philosophy. Cambridge: Cambridge University Press, 2012, pp. 115-144.
Corydaleus, 1729 - öeo^iXou xoö KopuSaXéwç. Eiç Anaaav zqv AoyiKqv Tov Apia-zozéÀ.ovç vno^vq^aza Kai (qzq^aza. Bevexia: napà NixoXa« rXuxe! xö è£ ' I«av-vivwv, 1729.
Corydaleus, 1797 - öeo^iXou xoö KopuSaXéwç. "'EniaxoX^ Soy^axix^ npoç Sw^poviov noxZaaxi Téxxopa xrjç èv Kiaißi« S^oX^jç", in: ASâ]i Zoipvmaßiov Bopovaaov. nepi eKnopevaeaiç zov Ayiov nvevpazoç ék jiôvov zov nazpôç; MdpKOv 'Eféaaiov zov EùyeviKoV; OeôfiXov zov Kopv8aÀ.éa>ç, uno Eùy. BouXyapewç. nexpoûnoXiç: ' Ev tö Tunoypa^ei« xrjç èv nexpounoXei Aùxoxpaxopix^ç 'Axaôr^iaç xöv 'Eniax^^öv, 1797, t. II, pp. 742-752.
Corydaleus, 1970 - Theophile Corydalee. Introduction à la logique, texte grec etabli par A. Papadopoulos; precede par une etude de C. Tsourkas; trad. et pres. par C. Noica. Bucarest: Association internationale d'etudes du sud-est europeen; Comite national roumain, 1970.
Cremonini, 1663 - Caesaris Cremonini Centensis, olim in Oymnasio Patauino philosopha primae sedis Dialectica, addita in fine operis singularum lectionum para-phrasi a Troylo de Lancettis, auditore eiusdem. Venetiis: apud Guerilios, 1663.
De interpretatione - Aristotelis categoriae et liber de interpretatione, ed. L. Minio-Paluello, Oxford: Clarendon Press, 1949.
Elias AP - Westerink, L.G. "Elias on the prior analytics", Mnemosyne, 1961, Vol. 14, No. 2, pp. 134-139.
Enneades - Plotini Opera, ed P. Henry, H.-R. Schwyzer. 3 vols. [= Museum Lessi-anum. Series philosophica, 33-35]. Leiden: Brill, 1:1951; 2:1959; 3:1973.
Ethica Nicomachea - Aristotelis Ethica Nicomachea, ed. P.I. Bywater. Oxford: Clarendon Press, 1894.
Geanakoplos, 1985 - Geanakoplos, D.J. "The career of the little-known Renaissance Greek scholar Nicholas Leonicus Tomaeus and the ascendancy of Greco-Byzantine Aristotelianism at Padua University (1497)", Byzantina, 1985, Vol. 13, pp. 357-372.
Hadot, 1990 - Hadot, P. "La logique, partie ou instrument de la philosophie?", in: Simplicius Commentaire sur les Catégories. Leiden: Brill, 1990, pp. 183-188.
Henderson, 1970 - Henderson, G.P. The Revival of Greek Thought, 1620-1830. Albany: State University of New York Press, 1970.
Hoffmann, 1987 - Hoffmann, Ph. "Categories et langage selon Simplicius: la question du 'skopos' du traite aristotelicien des Categories", in: Simplicius: Sa vie, son œuvre, sa survie, ed. I. Hadot. Berlin: De Gruyter, 1987, pp. 61-90.
Ierodiakonou, 1993 - Ierodiakonou, K. "The Stoic Division of Philosophy", Phronesis, 1993, Vol. 38, pp. 57-74.
Iorga, 1928 - Iorga, N. Istoria învâjâmântului românesc. Bucarest, 1928.
Johansen, 2022 - Productive Knowledge in Ancient Philosophy: The Concept of Techne, ed. T.K. Johansen. Cambridge: Cambridge University Press, 2022.
Johnson, 2005 - Johnson, M.R. Aristotle on Teleology [= Oxford Aristotle Studies]. Oxford: Oxford University Press, 2005.
Kuhn, 1996 - Kuhn, H.C. Venetischer Aristotelismus im Ende der aristotelischen Welt: Aspekte der Welt und des Denkens des Cesare Cremonini (1560-1631). Frankfurt am Main, 1996.
Lesher, 2001 - Lesher, J.H. "On Aristotelian 'Eniox^n as 'Understanding'", Ancient Philosophy, 2001, Vol. 21, No. 1, pp. 45-55.
Lohr, 1975 - Lohr, C.H. "Renaissance Latin Aristotle Commentaries: Authors C.", Renaissance Quarterly, 1975, Vol. 28, No. 4, pp. 689-741.
Metaphysica - Aristotle's metaphysics, ed. W.D. Ross. 2 vols., Oxford: Clarendon Press, 1924.
Morelli, 1821 - Morelli, J. "Intorno ad un orazione greca inedita del Cardinale Pietro Bembo alla Signoria di Venezia", in: Memorie del Regale Istituto del Regno Lombardo-Veneto, t. II. Milan, 1821, pp. 251-262.
Morison, 2019 - Morison, B. "Theoretical Nous in the Posterior Analytics", Manuscrito, 2019, Vol. 42, No. 4, pp. 1-43.
Papadopoulos, 1952 - Papadopoulos, T. Studies and Documents Relating to the History of the Greek Church and People Under Turkish Domination. Brussels, 1952.
Philoponus AP - Ioannis Philoponi in Aristotelis analytica priora commentaria, ed. M. Wallies [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 13.2]. Berlin: Reimer, 1905.
Philoponus Met. - Ioannis Philoponi in Aristotelis meteorologicorum librum primum commentarium, ed. M. Hayduck [= Commentaria in Aristotelem Graeca, 14.1]. Berlin: Reimer, 1901.
Piccolomini, 1551 - Piccolomini, A. L'instrumento de la filosofia. Roma, 1551.
Podskalsky, 1988 - Podskalsky, G. Griechische Theologie in der Zeit der Türkenherrschaft 1453-1821. Die Orthodoxie im Spannungsfeld der nachre-formatorischen Konfessionen des Westens. Munich, 1988.
Poppi, 1970 - Poppi, A. Introduzione all'aristotelismo padovano. Padova: Editrice Anteriore, 1970.
Porphyrius Cat. - Porphyrii Isagoge et In Aristotelis Categorias Commentarium, ed. A. Busse [= Commentaria in Aristotelem Graeca 4.1]. Berlin: Reimer, 1887.
Randall, 1961 - Randall, J.N. The School of Padua and the emergence of modern science. Padova: Editrice Antenore, 1961.
Rhetorica - Aristotelis Ars rhetorica, ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1959.
Riondato & Porri, 2000 - Cesare Cremonini: Aspetti del pensiero e scritti, eds. E. Ri-ondato, A. Poppi, 2 vols. Padua, 2000.
Seneca - Seneca. Epistles. Vol. II: Epistles 66-92 [=Loeb Classical Library, 76]. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1920.
Simplicius Cat. - Simplicii in Aristotelis categorias commentarium, ed. K. Kalbfleisch [= Commentaria in Aristotelem Graeca 8]. Berlin: Reimer, 1907.
Simplicius Physica - Simplicii in Aristotelis physicorum libros octo commentaria, ed. H. Diels, 2 vols. [= Commentaria in Aristotelem Graeca 9 & 10]. Berlin: Reimer, 9:1882; 10:1895.
Solmsen, 1929 - Solmsen, F. Die Entwicklung der aristotelischen Logik und Rhetorik, Berlin: Weidmann, 1929.
Topica - Aristotelis Topica et Sophistici Elenchi, ed. W.D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1958.
Tsiotras, 2000 - Tsiotras, V.I. "The manuscripts of Theophilos Korydalleus' commentaries on Aristotle's Logic", in: Cesare Cremonini: Aspetti del pensiero e scritti (Atti del Convegno di Studio-Padova, 26-27 Febbraio 1999). Padua, 2000, pp. 219-248.
Tsourkas, 1948 - Tsourkas, Cl. Les débuts de l'enseignement philosophique et de la libre pensée dans les Balkans: La vie et l'oeuvre de Théophile Corydalée (15501646). Bucarest, 1948.
Tomitano, 1558 - Lectiones Ordinariae Excellentissimi Physici ac medici Domini Bernardini Tomitani super primo libro Posteriorum Aristotelis. Patavii, 1558.
Zabarella, 1586 - Zabarella, G. "De natura logica", in: Iacobi Zabarellae Patauini Opera logica. Venetiis: apud Paulum Meietum bibliopol. Patauinum, 1586.
An^nTPax°nouXoç, 2011 - An^nTPax°nouXoç, I.A. "Review: Euyeviou BouXyapewç: Aoyixf]. npoXeyo^eva - eni^ÉXeia - eupexfpia: K.0. néxoioç (Iwavviva: nave-TCioxf^io I«avviv«v 2010)", Kpixmâ, 2011, ap. 7, pp. 1-8.
MapaZonouXoç, 2008 - MapaZonouXoç, n.X. OeôfiAoç KopvSakéaç: O npavofjXôao-foç vov 'EXXrjviKûû Neoapiazozekia]iov. Ad^va, 2008.
SouySouprjç, 1792 - SouySouprjç, r. Eîaayayq AoyiKq: rjvoi npoSioÎKqai^ eîç anaaav zrjv koyiKrjv nédoSov vov ApiavozéÀ.ovç, Swzedeïaa pev napd vov reapyiov Sovy-Sovpq vov laavvivav. Biévv^: Baou^aioxep, 1792.
Taxàxr|ç, 1973 - Taxdxr|ç, B. repâmpoç BXâ\o^ o Kpqç (1605/7-1685), fiAoaofoç, deoXoyoç, fjAôAoyoç. Bevexia, 1973.
