CC BY
28
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. XVIII, № 4
т>
ШШноменология в контексте современной философии познания
П. С. КУСЛИЙ
Пятнадцатого мая 2008 года в Российском государственном гуманитарном университете прошел расширенный семинар, посвященный 10-летию Учебно-научного центра феноменологической философии при философском факультете и одновременно приуроченный к празднованию юбилея руководителя Центра профессора Виктора Игоревича Молчанова. Неудивительно, что подавляющее число докладов было посвящено исследованиям, связанным с феноменологической философией, а большинство докладчиков, приехавших из самых разных регионов, были не только специалистами в области феноменологии, но и исследователями, так или иначе аффилированными с Центром феноменологической философии.
Если попытаться выразить общую тематику семинара в одной фразе, то, пожалуй, можно было бы сказать, что он посвящался феноменологически ориентированным междисциплинарным исследованиям. В частности, докладчики исследовали роль феноменологии в контексте современной эпистемологии и ту степень, в которой разработанная Э. Гуссерлем методология может быть воспринята и применена сегодня. Были, разумеется, и специализированные доклады, в которых исследовалась чисто феноменологическая проблематика.
Заседание семинара открылось вступительной речью В. И. Молчанова, который, поприветствовав участников, рассказал об истории создания Центра и о той работе, которая была проделана за годы его существования. Так, за десять лет существования Центром феноменологической философии РГГУ было проведено 5 международных конференций, опубликовано 5 научных монографий и около 150 статей, защищено 6 диссертаций. Центр феноменологической философии является членом Международной организации феноменологических организаций практически с момента ее основания.
За речью В. И. Молчанова последовали научные доклады. Данный обзор будет, по большей части, посвящен тем из них, содержание которых соответствовало сформулированной выше общей теме.
В своем докладе «Что нам делать с феноменологией?» Р. Громов >. (к.ф.н., Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону) исследо- 5 вал вопрос о том, в каких направлениях может продуктивно развиваться феноменология в современном философском контексте; по С каким путям может проходить ее взаимодействие с другими философ- ^ скими дисциплинами и ее общая интеграция в единый корпус современной философской практики.
X
т
П. С. КУСЛИИ
■
|!|
11 (НИ:!:
Докладчик констатировал, что современные феноменологические исследования характеризуются тремя основными направлениями: (1) имманентная критика классиков через все более глубокие историко-философские штудии; (2) выражение художественного опыта, не поддающегося стандартному наукообразному описанию; (3) критика научной объективности как развитие исходной анти-психологистской и анти-натуралистической установки феноменологии. По мнению Громова, преобладающим сегодня является первое направление. В этом докладчик видит современный кризис феноменологии.
В качестве одного из примеров попытки преодолеть нынешний кризис Громов рассматривает исследовательский проект В. И. Молчанова. Разрабатываемый проф. Молчановым метод метакритики Гуссерля предполагает установление различия между самообоснованием Гуссерля и его реальной феноменологической практикой. Прозвучавшая критика, считает Громов, позволяет понять опыт реально работающего феноменолога и принципы появления у него тех или иных исследовательских схем. В рамках общей философской концепции проф. Молчанова полученные результаты демонстрируют как успехи, так и ряд трудностей, с которыми сталкивается современный проект модернизации феноменологии.
В докладе «Феноменология как тематизация и как эффект повседневного опыта» И. Н. Инишев (к.ф.н., Европейский гуманитарный университет, Вильнюс-Минск) исследовал природу и структуру современной феноменологии и констатировал, что в современном контексте феноменология репрезентирована не столько в виде единой исследовательской программы, сколько в виде набора исследовательских стратегий, различающихся по своим основаниям и методологическим установкам, но, так или иначе, опирающихся на работы классиков феноменологии. Такая трансформация в природе и структуре проходила параллельно с характерным для современной феноменологии отказом от строгих универсалистских претензий и самопонимания как первой философии. Сосуществование двух указанных характеристик привело к большей научной продуктивности феноменологии, однако, по мнению автора, два указанных аспекта не следует рассматривать как взаимосвязанные.
Анализ таких конституирующих современную феноменологию факторов, как двусмысленность в понимании понятий феномена, негативность феноменологического метода и его открытость, приводит Инишева к утверждению о том, что современная «философская скромность» феноменологии происходит не из ее дисциплинарной сегментации, а из того диссонанса, который присутствует между ее методологией и тематической ориентацией. В этом отношении автор утверждает, что современная феноменология являет пример того, что Ю. Хабермас называл «постметафизическим мышлением», и поэтому может рассматриваться как своего ¡^ рода эффект современного повседневного опыта.
>»J Доклад Е. В. Борисова (к.ф.н., Томский государственный универ-
X ситет, Томск) «Герменевтический принцип Charity (Гадамер и Дэвид-сон)» представляет собой попытку не только наглядной демонстрации с соизмеримости исследовательских парадигм философской герменев-^ тики и аналитической философии языка, но также и установления тех X аспектов, в которых два указанных направления могут дополнять друг друга. Данная задача осуществляется автором на основе компаратив-
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ ЭПИСТЕМОЛОГИИ
ного анализа того различия, которое X. Г. Гадамер проводит между инструментальным использованием языка и его «микрораскрываю-щей» силой, с одной стороны, и противопоставлением бихевиористской интерпретативной методологии и принципа Charity у Д. Дэвидсона, с другой. Одним из результатов такого противопоставления, по мнению автора, является возможность преодоления существующего в общей теории коммуникации жесткого разграничения между объективирующим познанием и герменевтическим пониманием.
В своем докладе «Рецепция наследия Карла Шмитта» А. В. Михайловский (к.ф.н., ГУ-ВШЭ, Москва) проанализировал наследие крупнейшего немецкого философа права 20 века, предложил его периодизацию и указал на те аспекты его концепции и исследовательской методологии, которые позволяют рассматривать Шмитга как феноменолога в области политической философии. Разумеется, такое рассмотрение предполагает определенное понимание метода феноменологии или, по крайней мере, некоторых из его ключевых аспектов. К таковым Михайловский относит (1) внимание к особенному (к феномену как конкретной реальности), (2) усмотрение сущности, (3) мысль об укорененности идеальных порядков в определенном локусе («жизненном мире»).
В наследии К. Шмитга подобные аспекты, по мнению автора, обнаруживаются в противопоставлении абсолютного права понятию конкретной ситуации, где особое внимание уделяется фактичности случайного политического события и усмотрению в ней его правовой сущности. Также важным для данного анализа автору представляются вводимые Шмит-том новые принципы в понимании политической истории и политического порядка в современном мире, которые содержат целый ряд феноменологических интуиций, приводящих Шмитга к критике позитивистских, релятивистских и нормативистских подходов к экспликации природы права.
Доклад В. А. Куренного (к.ф.н., ГУ-ВШЭ, Москва) «Уединение университетского философа» представляет собой анализ гуссерлев-ского понимания выработки и трансляции феноменологического знания, а также применявшихся им приемов аргументации с позиций методологии социологии знания. Так, три принципа коммуникативной структуры феноменологии (познание через «уединение» сознания - передача полученных результатов в процессе обучения - рецепция учеником передаваемого знания через его самостоятельное воспроизведение) представляются как иллюстрация одной из институциональных норм немецкой университетской философии. Выдвигаемая же Гуссерлем критика современных ему философских направлений посредством сведения их к скептицизму идентифицируется как особый прием аргументации: оппонент, чья позиция отождествлена с не принимаемым в университетской среде скептицизмом, вынужден отказаться от нее и принять аргументы критика под угрозой клейма скептика и автоматического исключения из академического дискурсивного пространства.
По мнению Куренного, знание о существующих институциональных нормах молодой Гуссерль получил от одного из своих учителей, историка немецкого образования Ф. Паульсена, а навыки нормативи-стской аргументации обрел в процессе борьбы за должность профессора, которую он вел на протяжении долгих лет своей университетской карьеры.
I
П. С. КУСЛИЙ
Щш
ilifllii
Доклад Н. А. Артеменко (к.ф.н., СПбГУ, Санкт-Петербург) «Хайдеггеровская интерпретация Аристотеля» предлагает историко-философское исследование того влияния, которое оказала проблематика философии Аристотеля на формирование философской концепции М. Хайдеггера. Подчеркивая фундаментальный характер этого влияния, автор также очерчивает и его границы, указывая на то, где именно мысль Хайдеггера перестала следовать строго в рамках, заданных Аристотелем, а также на то, в чем конкретно заключался данный отход.
Вопрос о природе бытия, центральный для философии Хайдегге-
ра, выражался в античной философии в целом и у Аристотеля в частности в проведении различия между сущим (/о оп) и сущим как то или это (to оп hei). При этом о первом греки всегда говорили в терминах последнего. Локусом такой многозначной проявленности сущего является человеческая сущность, т.к. само сущее и способы его осознания в античной философии считались кореллятивными. Автор указывает, что именно в этом и заключается феноменологическая составляющая философии Аристотеля, выраженная в «Бытии и времени». Что же касается действительной феноменологической трансформации аристотелевского наследия, то она выражается в осуществленном Хайдеггером более глубоком темпоральном истолковании смысла бытия, которое отсутствовало у Аристотеля.
Савин А. Э. (к.ф.н., Ханты-Мансийский университет) в своем докладе «Эпохе и трансцендентальная редукция в лекционном курсе Э. Гуссерля 1923/1924 годов "Первая философия"» проанализировал тот путь, который прошел Гуссерль при выработке теории феноменологической редукции.
Для полной экспликации понятия редукции метод картезианского сомнения оказался неудовлетворительным по трем основным причинам: (1) в рамках картезианского сомнения модализируется сам мир, что является некорректным, поскольку мир есть условие возможности всякой модализации; (2) точечный (атомистический) характер результирующего трансцендентального Ego делает неэкснлицируемой его структуру; (3) проведения картезианского эпохе недостаточно, т.к., в силу атомистического характера трансцендентального Ego, в таком эпохе не учитываются неявные тезисы о мире, порождаемые человеческой субъективностью (имплицитными //-позициями).
Данная неудовлетворительность приводит Гуссерля к проведению дополнительной аподиктической редукции, что делает операцию трансцендентального эпохе двойной. Требование такой двойственности, как указывает автор, диктуется иным пониманием сознания, которое в феноменологии рассматривается не как атомистическое, а как конституируемое тремя основными элементами: интенциональностью, горизонтностью и рефлексивностью. Автор подробно исследует вопрос о ¡¡¡S том, каким именно образом при таком понимании сознания может осуще-ствляться выполнение трансцендентального эпохе и редукции.
X За каждым из докладов следовали вопросы и дискуссия, в которых
приняли участие ученые и аспиранты ряда московских Вузов, специали-с зирующиеся не только в области феноменологии, но и в других философ-^ ских дисциплинах. Это позволило критически исследовать ряд основопо-X лагающих тезисов феноменологии, равно как и само содержание докла-(•) дов, в еще более либеральном междисциплинарном контексте.
