CC BY
107
0
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2014 • Т. XXXIX • № 1
Ф
:номенологическая интерпретация
«принципа удовольствия»
Александр Владимирович Емельянов -
кандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарных технологий и журналистики Камского института гуманитарных и инженерных технологий. E-mail:
В статье исследуется приложение «принципаудовольствия» к границам и категориям феноменологии жизненного мира человека. Переживание удовольствия рассматривается как событие «открытия мира», как способ бытия человека и разновидность эмоций, носящих феноменальную природу. Исследуются языковые интерпретации данного явления, внутри и посредством которых раскрывается опыт гедонистического переживания. Феноменологический подход к анализуудовольствия функционирует в русле подходов, исследующих влияние эмоций на познание и понимание человеком мира, взаимообусловленность познавательных актов и телесно-чувственной природы человека. Исследование опыта удовольствия происходит с привлечением ряда трактовок, в том числе Г. Гадамера, Ж.П. Сартра, Р. Барта и др.
Ключевые слова: переживание удовольствия, жизненный мир человека, сознание человека и его конфигурации, феноменальная природа эмоций, ценности общества, роль эмоций в процессе познания.
Р
hen
Ihenomenological interpretation of the «pleasure principle»
Alexandr Emelyanov -
candidate of philosophy, associate professor of the Department of Humanitarian Technologies and Journalism of Kamsky institute of humanitarian and engineering technologies.
The article deals with the application of the «pleasure principle» to borders and categories of phenomenology of the man's life world. Experience of pleasure is considered as an event of «world's opening», as a way of a man being and kind of emotions having phenomenal nature. Language interpretations, through which the hedonistic experience reveals, are studied. Phenomenological approach to the analysis of the «pleasure principle» is compared and contrasted with the psychoanalytic approach. The reference to the phenomenological interpretation could be explained by the need to study this phenomenon in the broader philosophical, metaphysical, linguistic approaches. Pleasure experience in this regard is presented as an event of «world's opening», «involvement to the world»; it presents a wide range of subject intentionality. The article emphasizes that the experience of pleasure is not a single thing, but it varies depending on the configuration of the living world. A man knows the «pleasure principle» owing to experiences of fun, joy, lust, happiness; allthese states transmit various shades of hedonic experiences.
Phenomenological approach to the analysis of pleasure operates in line with the approaches, which revealthe influence of emotions on human knowledge and understanding of the world, the interdependence of cognitive acts and bodily-sensual nature of man. The article considers phenomenological interpretations of pleasure by H.G. Gadamer, J.P. Sartre, R. Barthes, etc.
Key words: pleasure experience, life world, human consciousness and its configurations, the phenomenal nature of emotions, values of society, the role of emotions in the learning process.
Language and Mind 111
Удовольствие - одно из центральных понятий, характеризующих ценностную палитру современного общества. Говоря словами М. Фуко, феномен удовольствия оказался проблематизирован: подобно тому как в предыдущие эпохи человек знал себя существом, способным к разуму, вере, производству, в XX в. (а в известной степени и в XXI) оказались актуализированы феномены, связанные с испытанием и переживанием человеком удовольствия. Феномен человека наслаждающегося, потребляющего востребован в многочисленных дискурсах - от теоретических аксиологем философии наподобие «соблазна» Ж. Бодрийяра или «машин желания» Ж. Делёза и Ф. Гваттари до феноменов массовой культуры, эксплуатирующих образы гедонизма, сексуальности, потребительства и т.д. Удовольствие и наслаждение в культуре рассматриваются как необходимые элементы ценностного бытия человека, более того - как элементы, без которых не мыслится все остальное и которые влияют на прочие процессы, в том числе познавательные, культурные, экономические, идеологические.
Исследование феномена «человека гедонистического» предполагает широкий спектр концепций: начиная с того, что ценности удовольствия издавна становились объектом в первую очередь этической рефлексии со времен киренаиков и эпикурейцев, и заканчивая психоанализом, благодаря которому в обиходе вошло собственно понятие принципа удовольствия, а 3. Фрейд называл данное переживание «самой темной и недоступной областью психической жизни человека» [Фрейд, 1990: 382]. Психоанализ ввел и сформировал образ человека, в чьей жизни сексуальные переживания являются центральными для организации всей психической жизни, определяют практически все стороны бытия и проявления человека. Переживание удовольствия затрагивает в том числе когнитивные аспекты деятельности человека, встраивается в системы познания, понимания, интерпретации мира и событий. Данные посылы не прошли мимо и оказались задействованными в феноме-С нологических интерпретациях природы человеческой психики и психических актов. В частности, речь шла о перепонимании взаи-ц мосвязи разума и чувственности, их взаимообусловленности.
В рамках феноменологии принцип удовольствия понимался как •В „ „
Ф механизм, задействованный в системах познания, восприятия ми-Й ра, формирования психических актов, таковым он представал в работах Г. Гадамера, Ж.П. Сартра, М. Мерло-Понти и др.
Особенность анализа «принципа удовольствия» и необходи-в мость его интерпретации в рамках феноменологии заключается в " том, что он предстает не только и не столько эмоцией, частной раз-
п
3
а
0
новидностью переживаний человека. В отношении к удовольствию (а если шире - к эмотивизму, эмоционально-ценностной сфере жизни человека [Мирошников, 2007]) протекают когнитивные, познавательные процессы: если в классических парадигмах познания, одним из представителей которых являлся Р. Декарт, процессы познания рассматривались как независимые от телесно-чувственной природы, то в неклассических, характерных уже преимущественно для философии XX в., познание и понимание человеком мира протекает при участии и непосредственном воздействии телесного опыта. Это видение можно было бы обозначить таким образом: думает и мыслит человек, но не его «мозг» (по аналогии с «мыслящей машиной»), а результаты познавательных актов существуют и воплощаются в различных конфигурациях жизненного мира человека, являющихся чувственно-телесной формой бытия. Феноменологический способ видения мира соединял, с одной стороны, когнитивную активность и сферу бытия с эмоционально-чувственной составляющей, а с другой - не позволял рассматривать последнюю в отрыве от прочих интенциональ-ностей человека, предполагая синтетический подход. В этом заключается отличие в трактовке удовольствия, в частности, от психоаналитической версии данного явления, в русле перепонимания которой строится настоящая концепция.
В отличие от психоанализа, предполагающего медицинофика-цию дискурса о человеке, рассматривающего человеческую чувственность - многочисленные переживания страха, восторга, экстаза, удовольствия, страдания и др. - преимущественно с точки зрения глубинных, организмических процессов (в терминах невроза, либидо, сублимации и т.д.), феноменология предполагает взгляд «с поверхности», идею внешнего как исходную точку анализа. Если исходным посылом психоанализа является исследование психики как детерминированной требованиями «Оно» и «Сверх-Я», то феноменология обращается скорее к опыту внешнему - тому, что находится метафизически «на поверхности», что принципиально открыто и функционирует по своим законам. Здесь в триаде Оно-Я-Сверх-Я выделяется опыт собственно Я как самодостаточный и недетерминируемый, и внутри этого опыта и обнаруживаются базовые переживания человека, в том числе пе-
Я «
реживание и ценность удовольствия. В этой связи феноменология И
наследует традициям, заложенным еще Ф. Ницше, подчеркивав- з
шим, что нужно «храбро оставаться у поверхности, у складки, у ^
кожи, поклоняться иллюзии, верить в формы, звуки, слова, в весь в
Олимп иллюзии» [Ницше, 1993: 132]. ™
Как известно, психоанализ предполагал сексологическую трактовку удовольствия и одновременно природы человека. Фрейд и его последователи исходили из того, что человеческой психикой движет темное, бессознательное ядро личности, которое называется «принципом удовольствия», последнее редуцируется к сексуальности, к телесному опыту физических контактов с другими людьми, в которых оказываются задействованными соответствующие органы наслаждения. К состояниям удовольствия человек стремится всем ходом своей жизни, организуя жизненные ситуации таким образом, чтобы получать как можно большее по длительности и интенсивности наслаждение. Принцип удовольствия диктует всю организацию человеческого бытия: круг общения, друзей, выбор сексуального партнера, идеи, мысли и образы, которые создает и которыми руководствуется человек. Он представляет собой совершенно автономное образование, которое никак не связано ни с общественной целесообразностью, ни с требованиями морали, разума, это - человеческое «все» в человеке, которое задает все остальные структуры жизни. (Выстраивая свою систему таким образом, Фрейд поступал по аналогии с марксизмом, провозгласившим экономический базис основой общества и человека. Здесь точно таким же базисом выступила сексуальность и сексологическая практика.)
Основные вопросы, обычно адресованные психоанализу, сводятся к достаточности и обоснованности редукции всех видов деятельности человека к сексуально-эротическим детерминантам. Оказывается ли, в частности, удовлетворительным и исчерпывающим объяснение удовольствия только через организмические процессы (много версий подобного подхода можно обнаружить у А. Лоуэна, который определял удовольствия как «ощущение свободных движений в теле - открытия, достижения, установления контакта» [Лоуэн, 2000: 105] либо как «биологическое расширение», сопровождающее «поток энергии от центра к периферии» [Лоуэн, 1996: 42], и др.). Насколько исчерпывающе психика оказывается связанной с телесными влечениями и всегда ли именно в таком контексте необходимо объяснять в том числе и эмоциональные процессы? Феноменологический способ видения эмоций предлагал иные трактовки и иные объяснительные модели, в большей степени затрагивающие философские, метафизические, языковые основания опыта удовольствия.
Метод феноменологии подчеркивает свою связь с восстановлением собственно философского метода, как он был заложен еще в Сократом и Платоном. В русле данной традиции лежит интерпре-" тация Гадамером платоновского диалога «Филеб» в работе «Диа-
(б 0 а я
3
а
0
лектическая этика Платона», где раскрываются понятия удовольствия и способы, в которых оно предстает в жизненном мире и в актах познания человека. Это оказалось связано со знаменитым платоновским учением об истине как а-летичности, непотаенно-сти бытия, метафизике открытия и сокрытия мира.
Платон (и Гадамер) раскрывают специфическую ситуацию пребывания в удовольствии как онтологию истинного, непотаенного бытия, связывают эмоцию, чувство удовольствия с онтологией познания и понимания мира. Согласно рассуждениям Сократа в диалоге «Филеб» [Платон, 1971], удовольствие можно определить как чувство или ощущение, возникающее в результате восстановления нарушенного телесного единства или душевного равновесия. В том случае, когда человек голоден или испытывает жажду, удовольствие возникает в результате удовлетворения этих ощущений, когда человек на что-то надеется или чего-то хочет, удовольствие возникает в результате реализации желаемого. Таковы, по мнению Платона, основные виды удовольствия. Однако его разделенность на телесные и душевные акты кажется самоочевидной лишь на первый взгляд - более углубленный анализ выявляет их внутреннюю взаимосвязь. Всякое удовольствие есть прежде всего психический акт постольку, поскольку всякое удовлетворение потребности и желания связано с предварительной работой воображения - осознания того, что необходимо, как возможно достижение желаемого, каким оно будет. Это происходит вне зависимости от содержания объекта удовольствия - телесной или душевной он природы.
Возможность получения удовольствия основана на способности воспоминания и представления того, что не присутствует в настоящий момент (anamnesis), возникающего в свою очередь на основе epithymia. Последнее слово в древнегреческом языке включало ряд значений - желание, влечение, охота, любовь, страсть к чему-либо [Гадамер, 2000: 248]. Желание есть всегда желание чего-либо, что не присутствует в настоящий момент, оно не связано с чувственным восприятием здесь и сейчас, но берет источник скорее в воображении, памяти, представлениях, т.е. в феноменах сознания. Характер желания, определяющий возможность достижения объекта, конституирует удовольствие - душевное удовольствие есть надежда на появление желаемого объекта, душевное Й неудовольствие (страдание) есть страх вследствие отсутствия з перспектив его появления. Воображаемое в желании формирует ^ предварительное восприятие события, в котором будущее переме- в щается в настоящее в качестве предвкушения радости или боли. ™
(в «
События удовлетворения желания носят характер радости и удовольствия - желая чего-либо, человек руководствуется бессознательной памятью о предыдущих состояниях удовольствия вследствие аналогичных желаний и ситуаций. Удовольствия человека есть удовольствия души, они носят феноменальный характер, поскольку «существуют либо в воспоминании, либо в ожидании, т.е. в актах сознания» [Марков, 1999: 25].
При рассмотрении удовольствия через категории воображения, представления, содержание которых вызывает состояния радости или страдания, в философии Платона, как полагает Гада-мер, был сделан фундаментальный вывод - радость и боль есть не просто состояния или чувства, а способ открытия мира. «Ге-доне» и «люпе» (боль, скорбь) суть те способы, какими человеческое бытие понимает себя исходя из мира, в событиях предвкушения радости, предчувствия боли мир наделяется определенными свойствами. Как пишет Гадамер, «радость определяется исходя из открытости сущего в его радостности. Но поскольку сущее открывается как радостное для..., вместе с ним открывается и само человеческое бытие в его затронутости миром. Следовательно, исходя из открываемости того, что необходимо ожидать от мира, конституируется подлинно психический род удовольствия. Тем самым он вступает в ту же проблематику истинного, т.е. открывающегося и обманчивого, "скрывающего раскрытия", которая в общих чертах характеризует феномен док-сы» [Гадамер, 2000: 180].
Желания, исходя из Платона, носят амбивалентный характер -они могут как приводить, так и не приводить к удовольствиям. Для характеристики последнего случая Платоном используется такое понятие, как ложное удовольствие. Характер открываемого может быть истинным или ложным, что, по мнению Платона, зависит непосредственно от человека. «Предвкушение радости является истинным только тогда, когда оно, предвосхищая, представляет нечто радостное в качестве бытийно становящегося, ложное предвкушение радости основывается на напрасном g предвосхищении того, что не наступит» [Гадамер, 2000: 197]. Истинным удовольствие будет тогда, когда человек желает исходя из
(б
Ф возможного и вероятного, ложным - когда желается иллюзия, невероятное.
Выводы, полученные Гадамером на основе интерпретации идей Платона, позволяют взглянуть на удовольствие как феномен в жизненного мира, который задан помещением человека в мир и " отнесенностью к миру. Удовольствие связано с событиями откры-
В) Я 3
а
0
тия мира - очевидности, открытости бытия; через удовольствия или страдания человек оказывается причастен миру, осуществляет его освоение. Категория «своего», как отмечает В. Бибихин, содержит в себе двойственное значение: собственность «мою» и собственность «меня»; когда человек «захватывает» вещи, вовлекает их в сферу своего бытия, он испытывает радость, состояние удовольствия от захваченности, сопричастности. Состояние за-хваченности, как полагает Бибихин, составляет глубочайшую тайну «своего» [Бибихин, 1997: 76]. Одной из форм переживания удовольствия является счастье: этимология последнего слова означает, что в мире есть «что-то, что делает человека счастливым, т.е. он становится частью чего-то» [Баженов, 2009: 252]. Удовольствие сопровождает феномены «хватки» и «нехватки» бытия, при этом последние выступают как желания или ожидания того, что не присутствует в настоящий момент. По своему содержанию удовольствие укоренено в способах восприятия и представления мира - поскольку последние подразумевают данное переживание в качестве необходимой составляющей части.
Удовольствие связано со сферой желаемого, воображаемого бытия. При подробном анализе выводов Платона и Гадамера выясняется, что человек испытывает данное переживание в рамках своих представлений о мире (феноменальных в своей основе) и эти представления теснейшим образом граничат с фантазией, образами бытия и реальности и их желаемой интерпретацией. Удовольствие связано в большей степени со сферой воображаемого, нежели реального бытия.
Феноменальный опыт удовольствия не является чем-то единым: он предстает в разных формах, функционирующих в языке под словами «удовольствие», «радость», «счастье», «наслаждение» и др., имеются тонкости в интерпретациях «чувства удовольствия», «переживания удовольствия», «ощущения удовольствия». Данные различия можно проследить в ряде концепций, позволяющих прояснить феноменологическое видение удовольствия в жизненном мире человека.
Так, Дж. Кришнамурти принципиально различает радость и удовольствие. Переживание захваченности бытием, пребывание в настоящем Кришнамурти характеризуются как ощущения радо-
(8 «
сти, блаженства. В то же время рефлексия над ними носит харак- И
тер удовольствия. Как считает автор, удовольствие принципиаль- з
но отличается от радости, блаженства: радость возникает внезап- ^
но, спонтанно, тогда как удовольствие живет в воспоминаниях о в
приятных моментах радости. Чувство радости заканчивается с ™
включением рефлексивного момента сознания, когда человек начинает думать о прекрасном, сравнивать, судить; восторг радостных мгновений продлевается и поддерживается мыслью. Мысль и память стремятся вернуть пережитую радость, и этот процесс воспринимается как доставляющий удовольствие [Кришнамурти, 1991]. Аналогичные идеи в своей антропологической философии высказывает И. Кант: «Чувство... удовольствия или неудовольствия в настоящем состоянии, не оставляющее в субъекте места для размышления (разумного представления о том, следует ли отдаться этому чувству или противиться ему), - это аффект» [Кант, 1999: 326]. В то же время это - особого рода чувство, связанное с феноменами сознания, представления, результат определенной рефлексии над пережитыми состояниями. Далее Кант конкретизирует: «Чувство, побуждающее человека оставаться в том состоянии, в котором он находится, приятно; а то, которое побуждает его оставлять это состояние, неприятно. Связанное с сознанием, первое называется удовольствием (voluptas), а второе - неудовольствием ^аеёшш). Как аффект, первое называется радостью, а второе - печалью» [Кант, 1999: 331]. Удовольствие, таким образом, выступает как феномен сознания, связанный с воображением, памятью, представлениями, тогда как радость, блаженство - первоисточники удовольствия - являются чувствами-аффектами.
Р. Бартом анализируются (применительно к процессу чтения) переживания удовольствия и наслаждения, рассматриваемые как разные источники отношения к восприятию. По Барту, восприятие текста дается в двух видах ощущений - удовольствии и наслаждении. При этом наслаждение выступает в качестве антипода удовольствия. Различение удовольствия и наслаждения проходит по линии принадлежности и оппозиционности к телу культуры. Культура, культуральность есть продукт и процесс накопления, культивирования ценностей, сумма позитивного опыта человечества, знание и следование нормам и правилам. Противоположностью куль-С туры является жизненность - спонтанное, недетерминированное, экстатичное начало. Удовольствие связано с практикой «комфорта-ц бельного чтения», оно дает ощущение насыщенности, чувство «на-3 полненности культурой» - удовольствие от истины, счастливого Ф финала, красоты форм. В качестве примера Барт приводит романы Й Стендаля, Пруста, Бальзака, Толстого - с их поглощающим, сюжетным, стремительным (в смысле желания дойти до конца) чтением. В тексте-удовольствии предстает дух эпохи, ценное и позитивное
П 3
а
в назначение культурных смыслов. Наслаждение вызывают тексты " иного рода: прерывные, динамичные по структуре, прорвавшие
0
«плотину прилагательных». Наслаждение выступает как живое начало текста, текст-наслаждение вызывает «чувство потерянности, дискомфорта... оно расшатывает исторические, культурные, психологические устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспоминания, вызывает кризис в его отношениях с языком» [Барт, 1989: 471]. Удовольствие от восприятия художественного текста В. Подорога обозначает как становление-в-тексте. «Мы читаем. потому, что наша ограниченная телесная мерность вовлекается в текстовую реальность и начинает развиваться по иным законам, мы получаем, пускай на миг, другую реальность и другое тело (вкус, запах, движение и жест). Удовольствие зависит от этих перевоплощений, от переживания движения в пространствах нам немерных, ведь читая, мы нарушаем множество запретов, в том числе и базисный запрет на изменение единства личностного Я» [Подорога, 1993]. В переживании удовольствия человек, таким образом, испытывает расширение границ мира, мысленно преодолевает собственную пространственно-временную ограниченность, и это преодоление доставляет наслаждение.
Перечисленные особенности характеризуют феноменологические подходы к восприятию явления: как оно дается в опыте сознания, как выступает через язык и связано с языком. В свете феноменологии переживание удовольствия не есть нечто единое и универсальное, чему имеется однозначная интерпретация, но всегда задано специфической ситуацией пребывания в жизненном мире и ситуацией отношения к миру.
Феноменология оказалась тем направлением в философии, которое ввело собственную категориальную сетку понятий, куда были вписаны и получили нетривиальную интерпретацию традиционные объекты философского анализа - сознание, мышление, бытие и т.д. Это, в частности, такие понятия, как жизненный мир, интен-циональность, повседневность; понятые через них мышление и бытие оказались жестко привязаны к ситуации здесь-теперь, к тем конфигурациям скорее локального, нежели глобального смысла, в которых человек открывал мир и оказывался причастен миру. Это в полной мере касается и эмоциональных проявлений человека, в ча- ^ стности переживания удовольствия: последнее в феноменологии
(б
представало в категориях жизненного мира «человека в удовольст- ф вии», жизненного мира, обнаруживаемого в разных эмоциональ- И ных проявлениях, эмоций как той основы, в которой обнаруживается основание бытия субъекта. Центральный тезис феноменологии применительно к эмоциям заключен в том, что чувства и пережи- в вания включены в ситуацию бытия, не являясь изолированными ™
л
3
а
эмоциями в психологической смысле. Человек изначально оказывается включен в мире, и именно через аффекты взаимодействия обнаруживает собственное бытие, в том числе бытие в контексте каких-либо эмоциональных переживаний. Последние с точки зрения феноменологов (Сартра, Мерло-Понти, Гуссерля) нет смысла рассматривать лишь как психологические данности, имеющие происхождение в физиологических реакциях, темпераменте и т.д.
Чувственная включенность в мир отражает, с одной стороны, аффективный способ отношения к нему, а не только и не столько когнитивный, а с другой - то, что мир предстает именно в чувственном восприятии, т.е. дается в контексте переживаний удовольствия, страха, радости, страдания и т.д. Как отмечал В. Дильтей, «жизнь отображается в сменяющихся формах положительного и негативного действия, в побуждениях, удовольствии, одобрении [потребностей]; предметы, конструируемые надолго, становятся носителями возникшего содержания актов воспоминания о чувствах, и они репрезентируют собой лишь возможности многообразных душевных состояний» [Дильтей, 1995: 138].
Сартр в работе «Воображаемое» доказывает, что воспринимаемые объекты мира, в частности воспринимаемый образ какого-либо предмета, никогда не даются изолированно от чувств. Объекты внешнего мира познаются не сами по себе, в своей изолированности или «самобытии», но всегда как объекты «для меня», объекты интереса, желания, страсти, ненависти. Например, думать о человеке (Поле) - значит осознавать его как ненавистного, раздражающего, симпатичного, вызывающего беспокойство, привлекательного, отталкивающего, т.е. как приносящего удовольствие или страдание. «Не существует, - пишет Сартр, - никаких аффективных состояний, то есть неких инертных содержаний, влекомых потоком сознания и время от времени, в силу случайного сопряжения, закрепляющихся в представлениях. Рефлексия говорит нам об аффективных сознаниях. Радость, тоска, меланхолия - суть сознания. И мы В должны применять к ним основной закон сознания: всякое сознание есть сознание чего-либо... Чувства имеют особую интенцио-ц нальность, они представляют собой один из способов трансценди-3 ровать себя» [Сартр, 2001: 143]. Посредством аффективности об-Ф наруживается и конституируется как бытие другого, так и Й собственное бытие - в первом случае объект-другой познается в качестве источника любви, желания, ненависти, интереса и т.п., во втором случае собственное бытие обнаруживается в акте направ-
П 3
а
в ленности, захваченности, характеризуемое через удовольствие или " страдание.
0
Опыт познания мира и участия в мире раскрывают интенцио-нального субъекта. Последний не равен классическому субъекту познания постольку, поскольку сама познавательная деятельность существует как часть жизненного мира и как часть мира удовольствий и страданий. Следуя логике Сартра, жизненный мир человека следует понимать как онтологическую заданность человеческого существования в каждый данный момент. Эта заданность детерминирована чувственным сознанием, сформированным в предшествующем опыте. Посредством участия в мире в актах интенции человек проецирует свои желания, воления, представления; эффект данной проекции формирует аффективное сознание об объекте, которое входит в опыт. Проекция, интенционирование обогащают сознание и опыт, выводят его на новую ступень. Так происходит пере-живание, т.е. постоянное обновление жизни, работа по приданию смысла окружающим ситуациям и предметам бытия, совпадающая с участием в мире.
Переживание удовольствия выступает частью процессов, характеризующих познание и понимание человеком мира, прежде всего в эмоционально-ценностных аспектах. Это осмысливается в ряде философских течений: как отмечает Ю. Мирошников, «если рационалистическая гносеология обособляла субъект и объект друг от друга, то интуитивизм и иные современные философские школы, например экзистенциализм, стали отождествлять знание с переживанием. Весь мир открывается в феноменах, а не скрывается как сущность заявлением» [Мирошников, 2007: 135]. В истории философии проблему вписывания эмоций в познавательную сферу человека можно было бы обозначить как проблему соотношения разума и чувства, когнитивных и эмоциональных компонентов в жизненном мире человека, их взаимовлиянии. Так, здесь возможны вопросы: могут ли под влиянием эмоций делаться познавательные, научные открытия, каковы место и роль в процессах познания интуиции, ситуаций озарения и т.п., несущих в себе следы эмоциональных проявлений человека. Либо же наоборот: можно ли сознательно управлять эмоциями и в каких пределах, насколько «инстинктивны» основные эмоции, в том числе рассматриваемый принцип удовольствия, как это представлялось психоанализу. Различные историко-философские модели вариативно описывали эти
(8 «
формы: если в эпистемологических системах наподобие Р. Декарта И
чувства рассматривались как природные феномены, не имеющие 3
отношения к познанию и культуре, то уже у Б. Спинозы эмоции ^
(страсти души) рассматривались как культурные феномены, имею- в
щие отношение к интеллектуальной сфере и способам постижения ™
мира. В дальнейшем этот способ осмысления эмоций был продолжен у А. Бергсона, Ж. Делёза и др.
Переживание удовольствия имеет ценностное и гносеологическое значение в первую очередь благодаря формам познания мира. Как писал Б. де Фонтенель применительно к научному познанию, ученый принимает идею, появившуюся в его сознании, потому что она доставляет ему удовольствие. Оно похоже на эстетическое наслаждение, но соединено с восприятием не художественных предметов, а предметов интеллектуального созерцания. Это «смех ума», «удовольствие, получаемое от созерцания звезд, заключено где-то в разуме и заставляет смеяться только наш ум». Ученые XX в. в научном познании отмечали роль таких феноменов эмоциональной сферы, как любовь (упоение и даже страсть) к предмету научного исследования, догадке, которая вдруг осенила, избранной профессии и т.д. [Мирошников, 2007: 146] По словам М. Баженова, примерами отношения к миру человека, испытывающего (или переживающего) удовольствие, является «познавательная и предметная деятельность и переживание какой-либо страсти. Действующий и познающий субъекты - вроде бы снаружи ситуации деятельности, но ориентированы на то, что происходит внутри нее. Предмет деятельности, рациональность самого действия диктуют человеку его поступки. Такой труд - само-заб-венный: это труд, в котором индивид "забывает" себя в деятельности, растворяется в ней, отождествляя себя со всем ее существом» [Баженов, 2009: 255].
В свете изложенных идей переживание удовольствия предстает как нечто, имманентно присущее бытию человека, сопровождающее процессы познания мира, восприятия мира, бытия человека в мире. Из выводов Гадамера, восходящих к Платону, следует, что мир открывается и закрывается благодаря переживаниям удовольствия или страдания; страдающий человек, в частности, не способен взглянуть на мир объективно, страдание как бы закрывает подлинность восприятия. Воспринимая и познавая какие-либо объекты - людей, вещи, ситуации, - человек всегда в этом процессе задействует чувственную конфигуративность, которая имеет внешнюю, проецируемую вовне природу.
Феноменологическое видение принципа удовольствия рассматривает это переживание не просто как чувство и эмоцию, находящуюся в «глубинной природе человека», как это виделось психоанализу. Удовольствие представляет собой способ бытия человека в в его отношении к миру, способ трансцендирования, интенциональ-" ности человека. Бытие не индифферентно к чувствам, человек вос-
(б 0 а я
3
а
0
принимает мир в модусах удовольствия и страдания, что формирует онтологическую проецируемость человека. Соответственно мир предстает как «о-своенный» и «при-своенный», «открывающийся и скрывающийся», вызывающий ощущения «хватки» и «нехватки» бытия. И чувства человека, и окружающий мир выступают в отношениях взаимной конфигуративности, формируя феноменологическое видение эмоций. Так, можно интерпретировать знаменитую «американскую улыбку»: как знак удовольствия, изобретенный в целях сбалансирования целей и ценностей в мире конкуренции, бизнеса, как элемент, подразумевающий функционирование социума в целом именно в таком качестве.
Библиографический список
Баженов, 2009 - Баженов М.В. Бытие стыда. Ижевск: Изд-во ИжГТУ, 2009. Барт, 1989 - Барт Р. Удовольствие от текста // Р. Барт. Избранные работы. М. : Прогресс, 1989.
Бибихин, 1997 - Бибихин В.В. Свое, собственное // Вопросы философии. 1997. №2.
Гадамер, 2000 - Гадамер Г.Г.Диалектическая этика Платона. СПб. : С-Петербургское филос. общество, 2000.
Дильтей, 1995 - Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. 1995. № 10.
Кант, 1999 - Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб. : Наука, 1999.
Кришнамурти, 1991 - Кришнамурти Дж. Свобода от известного. Киев : София, 1991.
Лоуэн, 2000 - Лоуэн А. Терапия, которая использует язык тела. СПб. : Речь, 2000.
Лоуэн, 1996 - Лоуэн А. Физическая динамика структуры характера. М. : Компания Пани, 1996.
Марков, 1999 - Марков Б.В. Истина и удовольствие // Философия пира: опыт постижения. СПб. : Летний сад, 1999.
Мирошников, 2007 - Мирошников Ю.И. Аксиология. Концепция эмоти-визма. Екатеринбург : УрО РАН, 2007.
Ницше, 1993 - Ницше Ф. Веселая наука // Ф. Ницше. Избранные произведения. М., 1993.
Платон, 1971 - Платон. Филеб // Платон. Соч. В 3 т. М. : Мысль, 1971. Подорога, 1993 - Подорога В.А. К вопросу о мерцании мира // Логос. 1993. №4.
Сартр, 2001 - Сартр Ж.П. Воображаемое. Феноменологическая психология восприятия. СПб. : Наука, 2001.
Фрейд, 1990 - Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия // 3. Фрейд. Психология бессознательного. М. : Просвещение, 1990.
Я «
а п
3
а
