CC BY
56
И. Н. Морозова
ФЕНОМЕН РЕЛИГИИ В ГРАЖДАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ: ЕВРОПЕЙСКИЙ «MIX» НА КОНФЕРЕНЦИИ В СТОКГОЛЬМЕ
Статус религии в гражданском обществе, динамика ее социокультурного влияния - одна из ведущих тем в современных социологии, религиоведении, культурологии на Западе. В статье рассматриваются различные теоретические и практические аспекты исследования феномена гражданской религии, обсуждавшиеся на конференции «The Social Dimension of Religion in civil Society - A Comparative European Perspective» (17-19 сентября 2009 г., Стокгольм, Швеция).
Ключевые слова: секуляризация, десакрализация, религия, гражданское общество, социокультурная динамика.
The status of religion in civil society, its (religion) sociocultural dynamic is one of the top themes in modern western sociology, religious, cultural studies. The article regards the different theoretical and practical aspects of the phenomenon of «public relig-ion»'researching as the theme of the conference «The Social Dimension of Religion in civil Society - A Comparative European Perspective» (17-19 September 2009, Stockholm, Sweden).
Key words: secularization, desacralizaton, religion, civil society, sociocultural dynamic.
Вызовы социокультурных перемен, десакрали-зации актуализируют тематизирование религии в контексте новой исследовательской парадигмы. Религия рассматривается как культурный актор в обществе. В данной ситуации содержание понятия гражданское общество оказывается, с одной стороны, индикатором уровня социальной активности, зрелости социальной системы, с другой - культурным маркером качественно новых проблем, аспектов бытия религии в социуме. В таком случае культурное измерение статуса религии возможно оценить лишь взаимополагая религию и гражданское общество, определяя многообразие направлений их взаимодействия. Обозначенные выше проблемы неизменно остаются в центре внимания журнала «Религиоведение» в публикациях как авторитетных, так и молодых отечественных ученых [см., напр.: 5].
Представляет интерес опыт обобщения проблематики религии в современной культуре конференции «The Social Dimension of Religion in civil Society -A Comparative European Perspective» (17-19 сентября 2009 г., Стокгольм, Швеция). В работе международного научного форума приняло участие 70 религиоведов, социологов религии, философов, культурологов из 17 стран мира1. Автор статьи был включен в дискуссию в качестве единственного представителя религиоведческого и культурологического сообщества России. Используя ресурсы журнала «Религиоведение», предлагаем, насколько это оказалось возможным, краткий обзор научного и практического содержания конференции.
1 В том числе - «живой классик», известный прежде всего своей работой о феномене «public religions», Х. Касанова; Л. Вуд-хед, профессор социологии религии, куратор масштабных проектов в исследовательском поле религиоведения, истории религии.
Вначале обозначим основной круг действующих лиц, инициаторов и исполнителей2. Стокгольмская конференция стала еще одним этапом в реализации масштабного исследовательского проекта «Civil Society and New Forms of Governance in Europe -The Making of European Citizenship», действующего в рамках программы Евросоюза, стартовавшей в 2005 г. (научная база - Rosklide University в Дании). Проект объединил 40 университетов, исследовательских учреждений, институтов социальной сферы в пятнадцати европейских странах. Конференция была организована и профинансирована при непосредственном участии организации «Civil Society and New Forms of Governance in Europe» (CINEFOGO), Институтов социальных исследований Швеции, Нидерландов3.
Не случайно в качестве площадки для проведения научного форума был избран теологический университетский колледж в Стокгольме - Ersta Skondal. Гражданское общество, сфера влияния его социальных институтов4 - приоритеты образовательной и научной деятельности университета. В нем функционирует Институт исследований гражданско-
2 Что само по себе является наглядной демонстрацией значимости публичной сферы в европейском культурном пространстве (в первую очередь на уровне правительственных институций).
3 Инициатор проекта - СГЫЕБООО свою миссию полагает в развитии и распространении знания о гражданском обществе и культурном разнообразии в Европе. При этом в данной деятельности особо выделяются риски «социальной апатии» и «изоляционизма», исключительности, а в качестве первоочередных - три группы проблем: 1) идентичности, ценности и гражданские культуры - интеграция и разнообразие; 2) ценности гражданского общества, социальная защита; 3) инфраструктура уровней управления и организации гражданского общества.
4 В контексте всей истории и теории понятия гражданского общества в политической культуре Швеции, в особенности в период после мировых войн.
39
го общества, поддерживающий многолетнее сотрудничество с университетами Стокгольма, Лунда, Тил-бурга, Калифорнии. В работе конференции участвовали представители других европейских исследовательских центров изучения религии и общества Европы1.
Как отмечалось организаторами конференции в преамбуле, проблемы религии в современных европейских обществах сравнительно долгое время оказывались не в центре внимания ученых, работавших вне теологических и религиоведческих факультетов на Западе. Социально-политические и культурные трансформации в развитых европейских государствах обусловили интерес к роли гражданского общества, его значению для экономической, политической стабильности, социальной общности и идентичности. Действующие в обществе организации, придерживающиеся религиозных ценностей, образуют важную часть гражданского общества, его гуманитарный ресурс2. С другой стороны, возрождение религиозности, политизированные и достаточно агрессивные проявления религиозной веры во многом объясняют фундаментализм в рациональной форме (фундаментализм Просвещения).
Конкретной целью конференции стало определение исторических и теологических оснований социально-культурной динамики религии в Европе (на индивидуальном и социальном уровнях). Объединение усилий историков, социологов религии, теологов будет способствовать, полагают инициаторы конференции, исследованию одной из важных перемен в европейском социуме - возвращения религии в общественную жизнь и культуру.
Интересным был формат конференции. Пленарные (в виде открытых лекций ведущих специалистов, ученых с мировым именем), секционные доклады объединялись единой логической схемой (выступление, определенный заранее комментатор, свободная дискуссия). Объемный исследовательский ресурс поступил в интеллектуальный «оборот» задолго до начала самого научного события, оказавшись доступным не только организаторам, но и участникам. По сути, конференция началась еще до официального ее открытия. Значительными, как с точки зрения научного содержания, так и формы, были все прозвучавшие на пленарных заседаниях доклады. Остановимся на трех из них, на наш взгляд, наглядно отразивших ту компаративистскую проблемную пер-
1 Например, Center for the Study of Religion and Society, университет Упсалы.
2 Особенно если принять во внимание масштабы деятельности этих организаций.
спективу, к которой так стремились организаторы3.
Х. Касанова в заглавном докладе «The Social Dimension of Religion in Civil Society» использовал некоторые исходные позиции упоминавшейся выше своей работы (в частности, тезис о деприватизации религии). В качестве оснований для сравнительного анализа современной социокультурной ситуации он выделил фундаментальные различия церквей в Европе и деноминаций в Америке. Понятие деприватизация, полагает Касанова, описывает процесс включения религий в жизнь общества и культуры, сопровождаемый отказом со стороны религиозных традиций (что происходит повсюду в мире) принять маргинальную и «приватизированную»4 роль, предназначенную им рамками теорий модернизации и секуляризации5.
С точки зрения исследователя, в современных условиях возникает необходимость привлечения более широкой концепции религии. В большинстве европейских обществ религия возвращается в социально-политическую сферу. В 1980-е гг. практически каждый значительный политический конфликт демонстрировал скрытое влияние религии. Особенность «возврата» религий в XX в. - не в защите их статуса, как это происходило в прошлом, а в том, чтобы участвовать в определении и установлении современных границ между частной и общественной сферами, законностью и моралью, индивидуальным и общественным, семьей, гражданским обществом, государством, между нациями, государствами, цивилизациями и мировой системой. В то же время общественное сознание (в рефлексивных практиках, на феноменальном уровне) демонстрирует столкновение в качестве крайних либеральной и традиционалистской позиций.
Ключ к любому сравнительному анализу изменений религии в процессе секуляризации в Европе и Америке, положения религии в современном гражданском обществе (с учетом заявленного выше ши-
3 Х. Касанова, профессора социологии (Berkley Center for Religion, Peace and World Affairs, Georgetown University, USA); Л. Вудхед, профессора социологии религии, директора AHRC/ESRC Religion and Society Program, Lancaster University, Great Britain; программа финансируется AHRC (Arts and Humanities Research Council) и ESRC (Economic and Social Research Council); И. Мердьяновой, доктора философии, директора Центра по межрелигиозному диалогу и предотвращению конфликтов Научно-исследовательского отделения Софийского университета (Болгария). Содержание последнего доклада будет рассмотрено вместе с выступлениями представителей стран бывшего соцблока, объединенных ситуацией переходности, радикальных трансформаций в обществе.
4 «Invisible religion» T. Лукмана.
5 Последнее не подразумевает отказ от положения о дифференциации секулярной и религиозной сфер как «защитного ядра» теории секуляризации.
40
рокого контекста), подчеркнул Х. Касанова, - в аналитическом различении между церковью и деноминацией. Конфессионализация нации, государства, «территориализация» религии - общие и важные формативные признаки в истории национальных государств Европы. В европейской культуре государство определялось конфессионально. В связи с этим секуляризация в Европе наиболее адекватным образом может быть понята как процесс последовательной деконфессионализации государства, нации, населения страны. Наряду с общими тенденциями, в европейском пространстве обнаруживаются и специфические в национальном плане особенности, разнообразные, радикальные и компромиссные формы деприватизации и деконфессионализации религии, участия государства в этом процессе.
В отличие от Европы, американский деномина-ционализм - система естественного признания «де-территориализированных» свободных религиозных институтов и ассоциаций в гражданском обществе, без государственного регулирования и вмешательства. Бесконечное разнообразие деноминационных конфессий в Америке формирует в общественном мнении единый моральный код, веру в Бога, что не предполагает проповеди в качестве истинной только своей религии. Американский деноминационализм и конфессиональные национальные церкви в Европе - два различных историко-культурных основания в аналитике современного положения религии в обществе.
Л. Вудхед, размышляя о сущности феномена гражданское общество1, представила сложную систему вертикали и горизонтали в структуре взаимоотношений религии, государства и общественной сферы. Основанием для актуальной дескрипции содержания понятия гражданское общество стали результаты, полученные в ходе реализации первой исследовательской программы в Великобритании, направленной на изучение современных тенденций взаимосвязи веры, культуры, общества и религии2. Для уяснения реальной диалектики социально-культурных взаимодействий вертикали государство - общество -частная (личная сфера), места религии в ней необходимо рассмотреть три направления в функционировании гражданского общества. Во-первых, это верх-
1 Тема доклада «Schizophrenia about Religion: The Difficulty of Religion in the Public Sphere».
2 В современных обществах на Западе (восьми европейских странах) в целом; в частности, актуальных аспектов идентификационных процессов в Великобритании (в том числе и в связи с тенденциями миграции) - например, восприятие религиозных символов, соответствующих в отношении их (символов) институциональных предписаний в обществе.
41
ний элемент вертикали - государство, его (государства) взаимодействие с гражданским обществом в пределах не вполне отчетливых границ и внутренних взаимосвязей всех акторов социально-культурного взаимодействия. Во-вторых, нижний сегмент, когда понятие гражданского общества распространяется до частной сферы, личных интересов. В-третьих, горизонталь - глобальный, транснациональный уровень, поскольку гражданское общество «перешагивает» и за национальные границы. Традиция разделения общественного и частного - исходная в демаркации уровней взаимодействия государства, гражданского общества и религии. Особенности положения религии в социокультурных ситуациах в Америке и Европе отражены в своеобразии исследовательских позиций (П. Бергер, Т. Лукман, С. Брюс, Р. Белла). Предмет дискуссий - является ли религия частью общественной сферы в отношениях с государством? Конституционные границы между государством и религией в США - одно из оснований для отрицательного ответа на этот вопрос со стороны американских социологов религии, в отличие от европейских коллег. Особенности отношений церкви и государства оказали влияние на феноменологию религии в общественной и частной сферах соответственно в Америке и Европе.
Изменения в верхней части вертикали (государстве) являются доминантными для всей структуры, обусловливая преобразования в остальных - как экзистенциальных, так и когнитивных - измерениях. В историческом контексте социологические аспекты рассматриваемой проблемы выражены в самом понимании гражданского общества, религии в Амери-ке3. Функционирование модели социально-культурного взаимодействия государства, гражданского общества, частной сферы на практике сопровождается разного рода отступлениями от идеальных имиджей его (взаимодействия) акторов. На фоне произошедшего «возврата» религии в общественную жизнь государство перестает быть всецело секулярным (равно как религия - лишь переведенной в область персональных интересов). Произошедшие в последние десятилетия перемены4 способствовали деятельности религиозных организаций в новых, достаточно автономных от светской власти формах. Активностью интереса к положению религии в современном обществе отличались и правительства европейских
3 В Европе - в интерпретации секулярного, авторитарной модели гражданского общества в марксизме, творческом наследии А. Грамши.
4 В том числе и на уровне законодательства.
стран. В то же время, несмотря на возникшие новые возможности, в самом начале диалога с церковью государство подменило партнерство с религиозными организациями преимущественно
финансированием1.
В ситуации развития свободного рынка, появления неолиберализма, роста уровня свободы общественных ассоциаций помимо авторитарной модели реализуются и различные демократические варианты гражданского общества. Перспективы частной сферы, личностных отношений Вудхед рассматривает как ресурс для развития всей социально-культурной структуры в целом. В отличие от государства, уровень личностного бытия2 отличается свободой, холи-стичностью, что характерно и для деятельности церквей3. Именно на этом уровне возникают глубинные связи между людьми, основа которых - личный, индивидуальный выбор человека и переживаемое им сознание ответственности за принятое решение. Духовность личности4 - еще одно (если не самое существенное) проявление private sphere5. В отличие от первых двух форм (religions of différence и religions of humanity), spirituality of life характеризуется отношением к сакральному как к предмету личного, а не общественного интереса [9]. Вудхед отмечала: гражданское общество - ключевая сфера функционирования и трансформации ценностей в социуме6; главное, чтобы вся вертикаль не превратилась в straight jacket (смирительную рубашку) для гражданского общества и религии. Как видим, общий момент выступлений двух авторитетных ученых заключался в признании особенностей историко-культурных оснований, определивших положение религии в гражданских обществах Америки и Европы. В пленарных докладах, сопровождаемых дискуссиями, была обозначена проблематика конференции. Одним из ведущих стал вопрос об определении социально-
1 А в дальнейшем - осуществлением контроля за реализацией денежных сумм.
2 Использование термина частный не представляется целесообразным, по нашему мнению.
3 Частная сфера определяется как жизненное пространство личности, проявление заботы о человеке.
4 Ее границы выходят за рамки традиционной религиозности.
5 В соответствии с современной классификацией религий на Западе (religions of difference, religions of humanity, spiritualities of life) в сравнении с принятой в отечественном религиоведении (в данном случае опускаются ранние формы религии, этнические, мировые, нетрадиционные религии).
6 В том числе и для презентации религиозных проектов.
Вновь мы встречаемся (что характерно для целого ряда наук в
современной гуманитаристике Запада, помимо sociology religion,
cultural sociology, также cultural, media studies) с концепцией куль-
турной прагматики духовного А. Грамши.
культурного измерения религии, ее статуса в современном социуме.
Во время пленарных заседаний, выступлений на секциях, дискуссий активно использовались понятия гражданское общество1, гражданская религия, определения религиозных форм в современной культуре8. Понятие spirituality применялось для дескрипции отличающихся большей степенью разнообразия форм и способов реализации духовных запросов индивидуума9. Традиционные религиозные формы обозначаются как religiosity. Евангельский харизматизм понимается как новообразование religions of difference [9, p. 151, 159]. Наиболее востребованной с учетом перспектив развития гражданского общества оказалась концепция Ю. Хабермаса10.
В связи с невозможностью подробного изложения всех секционных выступлений11, ограничимся кратким обзором основных проблемных вопросов12. «Мозаика» взаимодействия религии и гражданского общества, представленная на конференции, обусловлена различными экономическими, политическими, аксиологическими параметрами взаимодействия всех субъектов социально-культурного дискурса.
Религия по-прежнему остается культурным основанием общественного единства, независимо от социальных и экономических трансформаций. Однако
7 Позволим себе заметить, что неопределенность в его понимании в связи с разнообразием контекстов на Западе сравнима с определением культуры, а статус - с социально-культурным значением концепта национальная идея в современной России, с такой же легкостью понятие гражданское общество переходит в жанр социальных заклинаний.
8 Это religions of difference, объясняемые в числе прочих причин реакцией на модерн; соответственно: religions of humanity -секуляризацией, детрадиционализацией, культурной логикой протестантизма и т. д.; spiritualities of life - поворотом к индивидуальности, самости. Термины, не используемые в отечественном религиоведении, приводятся на языке оригинала, поскольку их введение в научный оборот требует дополнительных и специальных исследований, согласований [см.: 9, p. 151, 159].
9 В немалой степени под влиянием медиа, например, реакция на смерть принцессы Дианы - religion of the heart.
10 В частности, идеи Ю. Хабермаса об условиях достижения общественного консенсуса в постсекулярном дискурсе.
11 Краткая информация о конференции доступна на сайте университета Ersta Skondal в Стокгольме [режим доступа: www.esh.se].
12 Обратим внимание, что разнообразие по тематике и содержанию материала как раз и является демонстрацией той вертикали во взаимоотношениях государства, гражданского общества, частной сферы, о которой говорила Л. Вудхед. Заметим также, что гражданскому обществу на Западе (равно как и способам функционирования в нем религии) соответствуют реальные структуры, что во многом обусловливает преимущественно практическую направленность исследований участников научного форума. Большинство из них имеет целью изучение и обобщение опыта работы религиозных организаций, различных общественных ассоциаций, благотворительных фондов (словом, всего спектра NGO, неправительственных организаций, образующих структуры гражданского общества).
42
консервативность восприятия церковью сложностей современной жизни препятствует осуществлению ее консолидирующей миссии в обществе1. Развитые европейские страны по-своему испытывают кризис идентичности. В Великобритании к проявлениям последнего относятся выступления исламской молодежи на севере Англии, исламофобия. Ситуация обостряется противоречивостью политики лейбористов (New Labour)2. Проблемы религиозных меньшинств в Австрии (на примере иудейской общины) были рассмотрены D. Gerson (Institute for Jüdische Studien Der Universität Basel, Switzerland).
Экономическое направление государственной поддержки религии на Западе выражается, в частности, в создании faith-based капитала. Однако, как показывает опыт исследования, проведенного на базе двадцати четырех европейских стран, церковный налог может негативным образом влиять на мотивацию и участие граждан в общественных инициативах3. Актуальным является разговор о духовных основаниях современной экономики M. Gfrerer (Faculty of Economics, University of Indonesia). Современные дискуссии о духовных истоках экономики подошли к критической, пороговой отметке. Политики, представители научного сообщества заново открывают ценности социально-ориентированной рыночной экономики с привлечением духовных принципов, в частности хри-стианства4. Экономические аспекты деятельности религиозных организаций в гражданском обществе рассматривались также P. Pettersson (Service Research Center, Karlstad University, Sweden), M. Middlemis Le Mon, A. Leis-Peters (Centre for the Study of Religion and Society, Upsala University, Upsala, Sweden).
Большая часть выступлений была связана с изучением опыта взаимодействия муниципалитетов и религиозных организаций (например, A. B. Pessi, H. Grönlund; Helsinki Collegium for Advanced Studies and Department of Practical Theology, University of Helsinki, Finland). Было отмечено, что определение церкви как полноправного субъекта гражданского общества, не соответствует ее реальному функционированию
1 Что сопровождается крайностями традиционализма, фундаментализма, усиливая диссонанс между традиционными и нетрадиционными религиями (M. Martinelli, ARC Centre for Anthropology of Religion and Cultural change, Catholic University, Milan, Italy).
2 D. Herbert, Open University, Milton Keyes, England.
3 В отличие от финансирования ресурсов, необходимых для функционирования непосредственно церковных организаций (V. Hughes, University of Konstanz, Germany).
4 Восточные религии - в равной мере образующие экономи-
ческие системы, что вызывает необходимость для социально-
ориентированной рыночной экономики принимать в качестве исходных религиозные традиции как Запада, так и Востока.
в социуме в качестве института, восполняющего пробелы социальной работы светских организаций.
Обращалось внимание на процессы дифференциации внутри самой религиозной сферы (A. Leis-Peters, Centre for the Study of Religio and Society, Up-sala University, Sweden)5. Популярность неодуховных и псевдонаучных практик объяснялась помимо психотерапевтических эффектов преодолением социального недовольства (A.-Ch. Homborg, Religious Studies Department of Culture and Communication Lin-koping University, Sweden). Обращалось внимание и на связь традиционной (religiosity) и нетрадиционной (spirituality) религиозности (E. Willander, Department of Sociology, Upsala University).
В тематике конференции нашли свое отражение и проблемы духовного образования, просвещения. Мультикультурализация современного общества обусловливает необходимость организации преподавания основ знаний о религии (M. Sefton, Faculty of Arts and Education, Karlstad University). Предлагались и конкретные методики, использованные в процессе обучения истории религии. Так, например, в выступлении L. Naeslund (Faculty of Social Science, Stockholm University, Sweden) был представлен интересный методический прием - сочетание личного посещения религиозного объединения с написанием аналитического эссе и последующим обсуждением на занятии. Опыт герменевтики другого создает возможности для уяснения онтологических и гносеологических аспектов религии. В данном случае религиозность определяется и как индикатор культурного наследия.
В целом ряде выступлений предметом дискуссии стали вопросы взаимодействия религии и СМИ. В современной культуре традиционные религии должны принимать культурный вызов влияния сети Интернет (E. Alvstad, Department of Literature, History of Ideas and Religion, University of Gothenburg, Sweden), популярной культуры (S. Sjo, Abo Akademi University, Helsinki, Finland). Популярная культура, оказывая влияние на своего реципиента, становится одновременно и ее (культуры) современным отражением. Для того чтобы понять, что собой представляет религия в современном мире, необходимо использовать в качестве источника для анализа мир популярной культуры6.
5 Соответственно, в традиции социологии религии и религиоведения на Западе majority, established и minority религии.
6 В современном норвежском кинематографе предметом изучения финской исследовательницы предстает вся сложность современного положения религии в культуре: с одной стороны, пустые церкви, с другой - люди, пребывающие на пути поиска веры.
43
Ситуация переходности, несмотря на различия тем, объединила выступления ученых из стран бывшего социалистического блока. Теоретические и практические аспекты исследования религии на постсоветском пространстве были представлены И. Мердьяновой, доктором философии, директором Центра по межрелигиозному диалогу и предотвращению конфликтов Научно-исследовательского отделения Софийского университета, P. Losonczi (University of West Hungary, Венгрия), У. Новак (Институт Социологии, Jagiellonian University, Польша), И. Н. Морозовой (Челябинская государственная академия культуры и искусств, Россия).
И. Мердьянова, работавшая в составе международных организаций, созданных и осуществлявших свою деятельность в связи с межрелигиозными отношениями на Балканах, подытожила этот уникальный опыт в вышедшей в 2002 г. книге [7]. В своем докладе «Religion and Peacebuilding in the Post Communist Southeast Europe», прозвучавшем на пленарном заседании, И. Мердьянова отметила изначальную историческую многоконфесинальность Южной Европы. В условиях посткоммунистического перехода и возврата религии в общественную сферу основной проблемой становится межрелигиозный диалог, затрудняемый в числе прочих причин низким уровнем религиозного образования, национально-религиозными мифами. Для многих участников конфликта типичными были ментальность «осажденной крепости», недостаточное осознание преимуществ (в том числе и политических) идеологии диалога. «Культурную помощь» в разрешении конфликта способно оказывать искусство. Примечательно, что, несмотря на принимаемую в целом И. Мердьяновой общепринятую риторику в аналитике религиозно-политической конфликтологии на Западе, ею была отмечена неадекватность мультикультурного подхода, характерного для представителей многих международных организаций, участвующих в разрешении конфликтных ситуаций. Международная помощь становится средством воплощения западных интересов на Балканах. В этом случае эксперты из-за рубежа преследуют собственные интересы, не понимая различия носителей культур, чьи проблемы они предполагают преодолеть.
Проблема включения религиозных ценностей в современный политический дискурс была рассмотрена P. Losonczi (University of West Hungary, Венгрия) в докладе «Religious Communities and Democratic Societies: "re-contextualization" of the context». Для либеральных демократий современных неоевро-
пейских стран (равно как и старой Европы) актуальна ре-контекстуализация (L. Boeve) самого этоса де-мократии1. Систематизация основных концептов теории общественного дискурса Ю. Хабермаса была в центре внимания выступления У. Новак (Институт социологии, Jagiellonian University, Краков, Польша; тема доклада «Religious Convictions' Presence in a Public Debate and its Limits»). В связи со значимостью идейного наследия Ю. Хабермаса для тематики конференции, остановимся на основных положениях доклада подробнее.
С точки зрения представителей либерального подхода (J. Rawls, B. Ackermann), отметила У. Новак, религия должна быть преимущественно исключена из общественной сферы демократического государства. Ю. Хабермас оспорил эту идею, оговорив условия и пределы присутствия религиозных убеждений в общественной сфере. Концепция секуляризации П. Бергера, развитая им в 60-е гг. XX в. (вслед за интеллектуальной традицией, выраженной в теориях М. Вебера, Э. Дюркгейма), процессы модернизации, сопровождаемые дифференциацией, идеи маргинализации религии, ее приватизации (Т. Лукман) во второй половине XX в. стали объектом для разного рода критических предложений о ее (теории секуляризации) пересмотре. Исследователи с готовностью принимали идею о десакрализации теории секуляризации (J. Hadden). G. Davie, подвергая критике парадигму секуляризации, предложила понятие веры, несоответствующей практике религиозной традиции2. Измерение уровня религиозности такими индикаторами, как посещение церкви, частотностью молитвы, обрядностью (вспомним дискуссии в отечественной социологии религии об адекватной идентификации религиозности в постсоветской России), воспринималось как спорное. В начале 1990-х гг. отступление от теории секуляризации стало очевидным. В этой ситуации Х. Касанова стал одним из первых теоретиков, предложивших альтернативную перспективу места религии в современном гражданском обществе3.
Религия в гражданском обществе (которое входит в структуру неправительственных организаций) осуществляет ряд важных функций. В их числе -участие в обосновании принятия решений, защита
1 Что образует основания в ситуации «нового религиозного плюрализма» (T. Banchoff) для адекватности пост-секулярному состоянию (Ю. Хабермас).
2 Believing without belonging.
3 Тезис о ее (религии) деприватизации (возврате религии в общественную сферу гражданского общества), не являющейся политической в смысле ее связи с государством.
44
человеческих прав и свобод, сохранение общественной морали. В 1966 г. П. Бергером было высказано суждение о ложности положения «мы живем в секуляризированном мире». Критическое отношение к классической концепции секуляризации стало общим моментом, однако теоретическое принятие данного положения по-прежнему далеко от единодушия. Так, представители либерального подхода1 акцентируют секулярный характер общественной сферы, поскольку включение религиозной аргументации в содержание общественных дискуссий и дебатов существенным образом затруднит реализацию принципа диалогической нейтральности государства. В ситуации несогласия в отношении каких-либо моральных истин религия становится препятствием в диалоге [10]. Нарратив о секулярных основаниях современной европейской демократии продолжает оставаться одним из исходных мифов европейской идентичности в сочетании с активизацией дискурса о взаимодействии противоположным образом направленных в отношении секуляризации сил в обществе. В связи с этим возникает вопрос о постсекулярном как о том, что оспаривает секулярное. В характеристике постсекулярного для Хабермаса важен контекст современных трансформаций европейской культуры, выраженный в понимании относительности секулярного мировоззрения, влияния религиозных общностей, фактора иммиграции.
Исключение религиозного языка из присутствия в общественном мнении, по Хабермасу, ставит под сомнение демократичность процесса принятия решений. Более того, Хабермас признает аксиологическую и социально-интегративную функцию религии. Однако включение религии в общественную сферу не может быть безоговорочным и полным, будучи ограниченным только неинституализированной сферой. В постсекулярном демократическом обществе реализация диалогического подхода, с точки зрения Хабермаса, может состояться, если определить секуляризацию как «двоякий и взаимодополняющий процесс обучения» [6, с. 66], который должен начинаться с решения задачи взаимного понимания участников диалога. В свою очередь, позиция Хаберма-са подверглась критике в связи с функциональной ее направленностью.
С точки зрения принципов демократии, остается проблемой обязательное требование секулярности языка общественной дискуссии, перевод религиозного языка в контекст секулярной терминологии. В
1 Например, R. Rorty, J. Rawls, B. Ackermann.
таком случае принцип нейтральности государства - в равной степени неоправданное преобладание секу-лярного над религиозным. В то же время формирование «диалоговых зон» на основе взаимопонимания и трансформации сознания участников общественного дискурса оказывается условием для достижения согласия и гражданской солидарности. С учетом всех обозначенных выше трудностей концепция Ю. Ха-бермаса может быть оценена и как вариант для будущего маневра между двумя крайностями: с одной стороны, полным «изгнанием» религии из общественной сферы, с другой - ее безоговорочным включением в социум.
Основные направления исследования значения религиозного контента в культурной идентичности России (в изменившихся для религии после Перестройки социокультурных обстоятельствах) были рассмотрены в выступлении И. Н. Морозовой (Челябинская государственная академия культуры и искусств, Россия) [8]. Мультикультурализм и полилогичность, полисемантичность культурных кодов, как было отмечено, стали новой культурной реальностью после монологизма идеологии советского времени. В условиях рыночной экономики, декларируемых принципов демократии и свободы, активизации влияния Запада в российском культурном пространстве возникло разнообразие новых политических, культурных, духовных парадигм. Для отечественной гуманитаристи-ки (в первую очередь, социологии) первоочередной проблемой методологии стала идентификация эмпирических характеристик феномена религии. Статистика религиозности остается неоднозначной. Существенным фактором влияния оказывались и личные мировоззренческие предпочтения ученого. С целью выяснения параметров полемики о культурной идентичности автором была использована научная периодика и публицистика2, материалы литературной и кинокри-тики3, монографических исследований. В отечественном дискурсе после Перестройки воспроизводились в новых условиях основные культурно-исторические проекты российской идентичности. С точки зрения перспектив культурной динамики, к трем наиболее значительным из них можно отнести советские идеалы, западную культуру, наследие традиционных религий. На культурно-феноменологическом уровне влияние советской культуры с принятием привычек, обы-
2 Журналы «Вопросы философии», «Философские науки», «Социологические исследования», «Общественные науки и современность» и др.
3 «Новое литературное обозрение», «Континент», «Новое время», «Знамя», «Искусство кино» и др.
45
чаев, художественной литературы, кинофильмов сохраняется не только для поколений, выросших в советское время [см.: 1-4]. Влияние Запада, нарастающее с началом Перестройки в условиях благоприятствования со стороны официальных структур, осуществляется в формате культурной экспансии1 . Традиционная дискуссия западников и славянофилов, концепция евразийства, неоязычество, полемика о старообрядчестве как духовном основании российского предпринимательства - далеко не полный перечень предлагавшихся вариантов культурной идентичности в России. На этом фоне тема религии, с одной стороны, стала культурной модой, с другой - индикатором неоднозначных культурных процессов конца 1980-х гг. Предпочтение православия, ислама - религий, традиционно имевших в России высокий «рейтинг», в большинстве случаев свидетельствовало о культурном выборе как ответе на сложившуюся социокультурную ситуацию, а не о конфессиональной идентичности. Современные тенденции, характерные для религиозной ситуации в западной (старой) Европе и Америке, преломляются в России в условиях дважды радикальным образом преобразованной культурной идентичности (1917 и 1985 г.), что не позволяет, с точки зрения автора, использовать риторику религиозного плюрализма в формате некритического, прямого заимствования. На данный момент традиционные религии остаются, по сути, единственным маркером, культурным брендом, наиболее сильным, по Ю. Ха-бермасу, аргументом в обсуждении данной темы. В качестве символа, соответствующего феноменальному и дискурсивному уровню российской идентичности, в докладе использовалась ризома2.
Итак, к ведущим акцентам в представленном многообразии положения религии в современном гражданском обществе Европы отнесем, во-первых, включенность прорелигиозно ориентированных организаций в публичный дискурс. В первую очередь это происходит в связи с проблемами экономики, политической и социокультурной сфер в обществе. Государство в основном делегирует церкви миссию социальной работы, осуществляя весьма серьезные финансовые «вливания». Религиозные объединения, как правило, не удовлетворяются функцией дополнения деятельности государственных институций. Основной «нерв» европейского дискурса по поводу гражданской религии - подчеркивание необходимости и настоятельной потребности культурного диалога с участием представителей всех заинтересованных в нем сторон. В то же время актуальна достаточно четкая дифференциация трех (применительно к христианству) проектов культурного пост-секулярного диалога: американский деноминациона-лизм, европейский конфессионализм и социокультурная ситуация стран бывшего соцблока. На наш взгляд, парадокс исходных оснований современной рефлексии религии на Западе - восприятие ее в контексте концепции гегемонии идей А. Грамши. Возможности религии как практически-духовной культурной формы во многом нейтрализуют подходы иных по отношению к ней мировоззрений. Сложная и разнообразная картина положения религии в современной культуре становится доказательным обоснованием общности переживаемых как новой, так и старой Европой проблем, вне зависимости от политической и иной риторики3.
1. Булавка, Л. А. Феномен советской культуры / Л. А. Булавка. - М.: Культур. революция, 2008.
2. Глядя на Запад: культурная глобализация и российское молодежные культуры / пер. с англ. О. Оберемко и У. Блюди-ной. - СПб.: Алетейа, 2004.
3. Гусейнов, Г. Д.С.П. Советские идеологемы в русском дискурсе 1990-х / Г. Гусейнов. - М.: Три квадрата, 2004.
4. Козлова, М. Советские люди. Сцены из истории / М. Козлова. - М.: Европа, 2005.
5. Узланер, Д. А. Становление неоклассической модели секуляризации в западной социологии религии второй половины XX в. / Д. А. Узланер // Религиоведение. - 2008. - № 2. - С. 135-148.
6. Хабермас, Ю. Диалектика секуляризации. О разуме и религии: пер. с нем. / Й. Ратцингер (Бенедикт XVI), Ю. Хабермас. -М.: ББИ св. ап. Андрея, 2006.
7. Merdjanova, I. Religion, Nationalism, and Civil Society in Eastern Europe. The Post-Communist Palimpsest / I. Merdjanova. -NY: Edwin Mellon Press, 2002.
8. Religion as a Brand for Cultural Identity. A Case study in post-Soviet Countries (social and cultural dimension).
9. Religion in Modern Times. An Interpretive Anthology / еd. L. Woodhead and P. Heelas. - Blackwell Publishers, 2000. - P. 110-147.
10. Rorty, R. Religion As Conversation-stopper // Philosophy and social hope / R. Rorty. - NY, 1999. - Р. 168-174.
1 Чему способствовало принятие в качестве идеальной американской законодательной модели с отсутствующей при этом акцента-цией историко-культурного ядра, поскольку культурная идентичность в Америке изначально формировалась на основе иммиграции.
2 По мнению автора, ризома позволяет интерпретировать многовариантность социокультурной ситуации, состояние деструкции в обществе не только как хаос, но и как конструирование новой реальности.
3 В данном случае имеется в виду в числе прочих идеологем борьба за права человека, свободу, недостаток чего вменяется, прежде всего, России.
46
