CC BY
407
ФЕНОМЕН ПРЕЦЕДЕНТА В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ
© Азнагулова Г.М.*
Башкирский государственный университет, г. Уфа
В статье рассмотрены некоторые вопросы истории признания судебного прецедента как источника права в отечественной юридической науке, особое внимание уделено проблеме места актов судебных органов в иерархии правовых актов.
В советской правовой науке прецедент как источник права оценивался только отрицательно. Это было логическим следствием политики жесткой регламентации общественной жизни, проводимой властями на всем протяжении советской истории. Однако в условиях реализации курса на более тесную интеграцию России в мировую экономику положение изменилось. Жесткая правовая регламентация всех сторон общественной жизни служила тормозом в развитии экономической деятельности населения, не соответствовала изменившимся общественным отношениям. Принимаемые новые законы и изменения, вносимые в законодательство, также не всегда поспевали за динамично меняющимися социально-экономическими условиями, не могли охватить все разнообразие возникающих форм взаимодействия людей в процессе их социально-экономической деятельности, особенно в сфере гражданского оборота. В этой ситуации обеспечить эффективное функционирование права стало возможным лишь путем фактического признания за судебным прецедентом статуса источника российского права. Поэтому в постсоветский период заметно возросла роль судебной практики в толковании и применении права. Отмечая повышение значения судебной практики, Е.Г. Лукьянова справедливо указывает, что нормативно-правовой акт обладает исключительными свойствами, однако он имеет общий, абстрактный характер и не может предусмотреть всех нюансов конкретной жизненной ситуации. Многочисленность и усложнение дел в судах зачастую требует конкретизации закона к особенностям отдельного случая и вместе с тем единообразное его применение во всех судах. Такое положение может обеспечить только судебный прецедент [1, с. 40].
Соответственно, признавать идею судебного прецедента как источника российского права начала и российская правовая наука. Так, по мнению Б.С. Эбзеева «все решения Конституционного Суда являются источниками права и им присуща материально-правовая сила закона. Прецеденты, создаваемые Конституционным Судом, как и акты толкования, имеют норма-тивно-регулирующее значение, и в этом смысле они также являются высшими по своей юридической силе правовыми нормами, распространяются
* Доцент кафедры Теории и истории государства и права, кандидат юридических наук.
на неопределенно большой круг случаев и субъектов конституционно-правовых отношений» [2, с. 7].
Решительно отстаивает идею судебного прецедента как источника российского права Г.А. Гаджиев, понимая под ним не только решения Конституционного Суда, «применительно к которым просто неприлично говорить о том, что нет прецедента, но и решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов» [3, с. 100]. Загайнова С.К. приходит к заключению, что судебный прецедент как источник права имеет признак обязательности, т.е. он обязателен к применению всеми судами, рассматривающими аналогичное дело [4, с. 131]. Подольская Н.А. определяет судебный прецедент как решение суда высшей инстанции по конкретному делу, вынесенное по первой, апелляционной или кассационной инстанции, а также в процессе нормативного или казуального толкования правовых норм, опубликованное в периодическом издании, не только являющееся актом применения права, но и содержащее норму права, обязательную для применения как этим же судом, так и судом равной юрисдикции и нижестоящим судом [5, с. 152].
Однако не все ученые-юристы разделяют точку зрения о том, что судебная практика выступает в качестве источника права. Так, В.С. Нерсесянц прямо заявляет: «На наш взгляд, судебная практика во всех этих и других своих проявлениях представляет собой, согласно действующей Конституции Российской Федерации 1993 г., не правотворческую, а лишь правоприменительную (и соответствующую правотолковательную) деятельность. Считаю ошибочным распространенное мнение, будто в нашей системе права судебная практика в самых различных проявлениях - и при отмене нормативных актов, и разъяснениях Пленумов, и при прямом применении Конституции, и при разрешении конкретных споров - оказывается источником права» [6, с. 108]. Ему возражает В.М. Жуйков, указывающий, что «признание судом нормативного акта недействительным и лишение его таким образом юридической силы, по сути, равнозначно приятию другого нормативного акта, которым отменяется первый. Решения судов по таким делам, как и оспариваемые по ним нормативные акты, имеют общее значение и обязательны к исполнению всеми органами государственной власти и должностными лицами. Очень важно, что суды, рассматривая другие дела индивидуального значения (о защите субъективных прав), отказывая в применении такого нормативного акта, должны будут ссылаться на решение суда о признании его недействительным» [7, с. 81].
Симптоматично, что о значении судебного прецедента для нормотворчества стали говорить и ученые-юристы, специалисты в области уголовного права, где вопросы законности и обоснованности судебных решений, соблюдения конституционных прав граждан стоят особенно остро. Так, А.В. Наумов пишет: «Без судебного прецедента не обойтись при квалификации преступлений ... перед правоприменителем в связи с особенностями
конкретного дела встает вопрос о конкретном выражении буквы уголовного закона. Однако уголовный закон наполняется реальным содержанием только через судебную практику по конкретным делам. И каждое новое судебное решение расширяет или, наоборот, сужает представление правоприменителя о содержании уголовно-правовой нормы, соответственно расширяя или сужая возможности реального поведения, адекватного его отражению в «букве» уголовного закона. Только судебный прецедент может ответить на вопрос о том, каково конкретное содержание оценочного понятия, употребленного при конструировании уголовноправовой нормы... Судебный прецедент является вторичным и производным по отношению к уголовному закону, подчинен ему, конкретизирует «букву», наполняя ее реальным содержанием, и, в конечном счете, является необходимым условием реализации воли самого же законодателя» [8, с. 109-110].
Более радикальные позиции можно встретить среди ученых-цивили-стов. Дело в том, что суды, принимая правовые нормы, восполняют пробелы в правовом регулировании. В сфере же быстрыми темпами развивающегося гражданского оборота пробелы в законодательном регулировании неизбежны, что обостряет проблему формирования правовых норм, и взгляды цивилистов обращаются к юридической практике. Для восполнения пробелов и государство, и участники отношений используют различные меры. Так, мнение о большом влиянии на формирование условий договоров актов обязательного (нормативного) толкования законодательства, принимаемых высшими судебными органами, высказывал, в частности, Е.А. Суханов [9, с. 29]. На особую роль обычая и сложившейся практики заключения договоров указывает И.Г. Вахнин. Он отмечает, что в ситуации существования многочисленных пробелов в законодательстве особого рассмотрения заслуживают ненормативные источники права, и приходит к выводу «что все субъекты делового оборота, принимающие некоторое обычно принятое в практике деловых отношений правило за обязательное, являются субъектами правотворчества в отношении торговых обычаев. При этом значительно, конечно, влияние арбитража, но все же оно не является решающим» [10].
Существенным шагом к официальному признанию судебного прецедента источником российского права стало Постановление Пленума ВАС РФ от 14.02.2008 г. № 14, дополнившее Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.03.2007г. № 17 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» пунктом 5.1, в котом указано, что в соответствии с пунктом 1 статьи 311 АПК РФ может быть пересмотрен по вновь открывшимся обстоятельствам также судебный акт, оспариваемый заявителем в порядке надзора и основанный на положениях законодательства,
практика применения которых после его принятия определена Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации или в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, в том числе принятого по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора. При этом при обжаловании в апелляционном или кассационном порядке судебного акта, основанного на положениях законодательства, практика применения которых после его принятия определена Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, суд апелляционной или кассационной инстанции учитывает правовую позицию Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации при оценке наличия оснований для изменения или отмены обжалуемого судебного акта [11].
Указанное Постановление ВАС РФ было расценено в юридической литературе как «революционный пример официального признания судебного прецедента источником арбитражного процессуального права» [12], хотя Председатель ВАС РФ А.А. Иванов не склонен к столь кардинальному выводу: «Если выразить свое отношение к системе судебного прецедента, то в целом я разделяю позиции тех, кто склонен постепенно придавать решениям наших судов роль значения прецедента. Но вопрос о прецеденте имеет мало отношения к нашему постановлению: прецедент мы им не ввели, это совершенно иное понятие» [13, с. 8]. Тем не менее, следует признать, что в российской правовой действительности судебный прецедент фактически уже существует и при этом играет важную роль в правовом регулировании общественных отношений, выполняя важные функции связи права с реальной жизнью.
В связи с повышением роли суда и судебной практики в российской правовой системе и процессе правообразования, возникает вопрос о месте актов судебных органов. По общему правилу судебные акты носят подзаконный характер. Но в то же время, во-первых, полномочиями по решению вопроса о соответствии законов Конституции РФ наделен такой судебный орган, как Конституционный Суд РФ, во-вторых, как отмечалось выше, если суд общей юрисдикции или арбитражный суд придут к выводу о несоответствии того или иного закона Конституции Российской Федерации, то они не вправе применить этот закон и обязаны обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности данного закона.
В юридической литературе было высказано мнение, что необходимости законодательного закрепления за судебным прецедентом статуса источника российского права. Учитывая, что суды фактический осуществляют правотворчество, С.В. Поленина предложила официально признать судебный прецедент в качестве источника права и принять закон, закрепляющий возможность существования судебных прецедентов, устанавливающий ограничения (по предмету и органам) возможности их применения [14, с. 15-16].
Суды конкретизируют и детализируют общие нормы, раскрывают содержание оценочных правовых понятий и вырабатывают правоположения [15]. Можно сказать, что суды по отношению к закону выступают в двоякой роли: с одной стороны, суды подчиняются закону, применяют его, с другой стороны, суды проверяют обоснованность закона и вправе его отменить [16, с. 142].
Повышение значения судебной практики в качестве одного из источников российского права свидетельствует о том, что российская правовая система развивается в направлении сближения не только с правовыми системами стран романо-германского права, но также с правовыми системами стран англо-американского права. Причем нужно отметить, что последние, в свою очередь, развиваются в направлении к романо-германской правовой семье. В странах англо-американского права наблюдается обратная тенденция: все большее число судебных дел решается не на основе судебного прецедента, а исходя из действующего закона (в частности, на основе закона решаются 9 из 10 дел, рассматриваемых в Апелляционном суде и палате лордов Великобритании) [17].
Учитывая усложнение общественных отношений и ускорение темпов их развития на современном этапе, нужно признать, что в существующих в настоящее время условиях возрастает не только риск все большего отставания законодательства от требований жизни, но и риск принятия законодателем малоэффективных правовых актов. При таких обстоятельствах судебный прецедент может рассматриваться как своего рода гарантия от ошибок законодателя, как инструмент, позволяющий обществу нейтрализовать действие малоэффективного закона, а также обеспечить надлежащее правовое регулирование тех общественных отношений, которые по тем или иным причинам не подпадают под действующее законодательство. Официальное признание судебного прецедента источником права позволит создать «систему сдержек и противовесов» в правотворчестве и, тем самым, сделать российскую правовую систему более гибкой и полнее учитывающей интересы гражданского общества.
Список литературы:
1. Лукьянова Е.Г. Глобализация и правовая система России (основные направления развития). - М., 2006.
2. Эбзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом Российской Федерации: теоретические и практические проблемы // Государство и право. - 1998. - № 5.
3. Гаджиев Г. А. Феномен судебного прецедента в России // Судебная практика как источник права. - М., 2000.
4. Загайнова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. -М.: Норма, 2002.
5. Подольская Н.А. К вопросу о понятии прецедента как источника права (общетеоретический аспект) // Судебная практика как источник права. -М., 2000.
6. Нерсесянц В.С. У российских судов нет правотворческих полномочий // Судебная практика как источник права. - М., 2000.
7. Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. - М., 2000.
8. Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1996.
9. Суханов Е. А. Развитие гражданского законодательства России при переходе к рынку // Гражданское право России при переходе к рынку: Сб. науч. статей / отв. ред. Е.А. Суханов. - М., 1995.
10. Вахнин И.Г. Особенности формирования обычаев делового оборота в договорной работе [Электронный ресурс]. - Режим доступа: Ы1р:/Ла-rasei.narod. ru/read/st20 .ш.
11. Постановление Пленума ВАС РФ от 14.02.2008 г. № 14 «О внесении дополнений в постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.03.2007 № 17 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» // Вестник вАс РФ. - 2008. - № 3.
12. Воронцова И.В. Судебный прецедент в науке и практике // Российский судья. - 2008. - № 11.
13. Иванов А.А. К диалогу готовы (интернет-интервью) // ЭЖ-Юрист.
- 2008. - № 15.
14. Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. - М., 1996.
15. Судебная практика как источник права / Под ред. Б.Н. Топорнина.
- М., 1997.
16. Конституция и закон: стабильность и динамизм. - М., 1998.
17. Богдановская И. Судебный прецедент и его эволюция // Законность.
- 2007. - № 3.
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ УПРАВЛЯЮЩЕЙ КОМПАНИИ И ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА (НА ПРИМЕРЕ ООО) © Бунина М.А.*
Юго-Западный государственный университет, г. Курск
Автор статьи затрагивает тему регулирования правоотношений между хозяйственным обществом (на примере обществ с ограниченной
* Аспирант кафедры «Г ражданское право».
