CC BY
21История и философия науки
Феномен науки
С. В.Девятова доктор философских наук, профессор
В. И. Купцов доктор философских наук, профессор
Сокровище такое существует,
Которому не страшны воры:
Украсть его нельзя. Всегда
Несет оно с собой несказанное счастье.
Хоть тратишь ты его и раздаешь другим,
А все ж оно растет - потоп ему не страшен!
Его зовут наукой! О, цари! Склонитесь перед ним!
Те, кто владеет им. Превыше вас, цари,
И никогда вам их не превзойти.
Бхартрихари (ок. VII в.)
... Человек не может быть счастлив наукой, Но теперь он еще
менее может быть счастлив без нее.
Л. Пуанкаре
В начале 2008 г. в нашей стране была обозначена стратегия её развития до 2020 г. Суть её была изложена В.В. Путиным следующим образом: «Несмотря на отдельные успехи последних лет, нам пока не удалось уйти от инерционного энергосырьевого сценария развития... Следуя этому сценарию, мы не добьёмся необходимого прогресса в повышении качества жизни российских граждан. Более того, не сможем обеспечить ни безопасность страны, ни её нормальное развитие, подвергнем угрозе само её существование, говорю это без всякого преувеличения.
Единственной реальной альтернативой такому ходу событий... является стратегия инновационного развития
страны, опирающаяся на одно из наших главных; конкурентных преимуществ - на реализацию человеческого потенциала, на наиболее эффективное применение знаний и умений людей для постоянного улучшения технологий, экономических результатов, жизни общества в целом» (Путин В.В. Россия 2020. Главные задачи развития страны. М., 2008, с. 13-14).
Важнейшая роль в формировании будущего России, как видим, вполне справедливо отводится науке и образованию, в котором происходит освоение научного восприятия реальности и возможностей её преобразования. Мы не одиноки в этой ориентации. Все развитые страны идут по этому пути, видя в науке основу решения труднейших проблем, с которыми приходится иметь дело людям. В этой связи особенно важно и уместно рассмотреть вопрос о сущности науки как феномена культуры. Что даёт основание возлагать на неё такие большие надежды? Почему она претендует на столь огромное влияние на нашу материальную и духовную жизнь? Итак, что же собой представляет наука?
Прежде всего, все науки можно подразделить на фундаментальные и прикладные. Первые из них описывают саму реальность, которая включает в себя всю природу, общество и человека, историю человечества; вторые относятся к миру, созданному человеком на основе фундаментальных наук.
Фундаментальные науки можно разделить на науки о природе, обществе и человеке. В соответствии с этим делением говорят о естествознании, общественных науках, гуманитарных науках.
Особой наукой является математика, которая является универсальным языком, хотя и в различной степени, всех наук.
Большое значение для практической жизни имеют прикладные науки, представленные техническими, сельскохозяйственными, медицинскими, педагогически м и, военными и другими науками.
Конечно, все науки связаны между собой. Однако в какой мере осуществляется эта связь? Это очень непростой вопрос. Глубина этой проблемы вполне ощущается в замечательных высказываниях великих физиков прошлого столетия М. Планка и В. Гэйзенберга.
«Наука представляет собой внутренне единое целое. Её разделение на отдельные области обусловлено не столько природой вещей, сколько ограниченностью способности человеческого познания. В действительности существует непрерывная цепь от физики и химии через биологию и антропологию к социальным наукам, цепь, которая ни в одном месте не может быть разорвана, разве лишь по произволу. Большое внутреннее сходство имеют также и методы исследования в отдельных областях науки» (Планк М. Сб. статей/ Под ред. А.Ф. Иоффе и А.Т. Григоряна. М., 1958, с. 46).
«На здание точных естественных наук едва ли можно смотреть как на связное единое целое, на что раньше наивно надеялись. Простое следование предписанному маршруту от какой-либо данной точки не приведёт нас во все другие части этого здания. Это объясняется тем, что здание состоит из отдельных специфических частей; и хотя каждая из последних связана с другими посредством многих переходов и может окружать другие части или быть окружённой ими, тем не менее, она представляет замкнутое в себе, обособленное единство» (Гэйзенберг В. Философские проблемы атомной физики. М., 1953, с. 18).
Для науки характерны процессы дифференциации и интеграции, которые реализовались на протяжении всей её истории. Так, в естествознание входят следующие основные науки: астрономия, физика, химия, география, геология, почвоведение, биология, палеонтология, антропология, экология. В значительной степени к естествознанию относится и медицина. Органически связана с естествознанием математика. Каждая из этих наук включает в себя большой комплекс дисциплин.
Например, химия делится на органическую и неорганическую. На их стыке находится химия элементоорганических соединений. В химии выделяются также аналитическая химия и физическая химия. В первой изучаются и разрабатываются методы количественного и качественного анализа состава вещества. Вторая использует для изучения и объяснения химических явлений и закономерностей общие принципы и методы физики. Она, в свою очередь, включает в себя термохимию, электрохимию, химическую кинетику, химическую термодинамику, коллоидную химию, квантовую химию, учение о катализе, фотохимию и др. Взаимодействие химии с другими науками привело к образованию геохимии, биохимии и др.
Наука возникла в Древней Греции в VI в. до н.э. Первым учёным был Фалес, который стал доказывать простейшие математические утверждения, в результате чего родилась математики. На протяжении 2500 лет возникали основные науки о природе.
Математика
География
Медицина
Биология
Астрономия
Химия
VI в. до н.э.
- VI в. до н.э.
■ IV в. до н.э.
- IV в. до н.э.
■ II в. до н.э.
■ XVII в.
Физика Геология Палеонтология Антропология Почвоведение Экология
- XVII в.
- XVIII в.
- XIX в.
- XIX в.
- XVIII-XIX вв.
- ХХ в.
Параллельно с ними формировались фундаментальные дисциплины о человеке и обществе.
Логика - IV в. до н.э. Семиотика - XIX в
История - V в. до н.э. Психология - XIX в.
Экономика - XVII в. Культурология - ХХ в.
Социология - XIX в. Политология - ХХ в.
Этнография - XIX в. Кибернетика - ХХ в.
Археология - XIX в. Информатика - ХХ в.
Языкознание - XIX в. Синергетика - ХХ в
Педагогика возникает в XVII в. Технические, сельскохозяйственные, военные науки начинают активно развиваться с XIX в.
Наука как предмет научного исследования
В XIX в. возникает первая наука, которая делает своим предметом исследования саму науку. Это была история науки. О. Конт в своем шеститомном «Курсе позитивной философии» (1830-1842) писал: «Подлинной истории науки, т.е. теории реальной филиации главных открытий, еще ни в какой мере не существует» (цит. по: Маркова ПЛ. Наука, история и историография Х1Х-ХХ вв.М., 1987, с. 21). Как самостоятельная дисциплина история науки возникает в Великобритании. Ее начало связывают с появлением фундаментальных трудов У. Уэвелла (1794-1866) «История индуктивных наук» (1837) и «Философия индуктивных наук» (1841). В работах У. Уэвелла впервые делается попытка посмотреть на науку в целом, выявить особенности ее развития. Интересно, что и само слово «ученый» совсем недавнего происхождения. Его впервые употребил У. Уэвелл.
В 1841 г. Дж. Халливел (Великобритания) организует первое общество историков науки. Первый международный конгресс по истории науки состоялся в Париже в 1929 г.
Фактически до XIX в. обращение к истории науки не носило систематического характера и встречалось лишь во введениях в специальных научных работах или в учебниках. В начале XIX в. появляются работы по истории отдельных наук. Внимание привлекают математика и науки о природе (см., например: Ж.Б.Ж. Деламбр (Франция) «История астрономии от античности до XIX в.» в 6 т. (1817-1827), И. Гмелин (Германия) «История химии» в 3 т. (1797-1799), Т. Томсон (Великобритания) «История химии» в 2 т. (1830 -1831), К. Шпренгель (Германия) «История ботаники» в2т. (1817-1818).
В середине XIX в. интерес к истории отдельных наук уже приобретет широкое распространение. Издаются значительные работы по всем, как их тогда называли, точным наукам: М.Кантор (Германия) «История математики» в 4 т, (1880), Р. Вольф (Швейцария) «История астрономии» (1877), И. Поггендорф (Германия) «История физики» (1879), Ф. Розенбергер (Германия) «История физики» в 3 т. (1882-1890), Э. Мах (Австрия) «Механика в ее развитии» (1883), Г. Копп «История химии» в 4 т. (1843-1847), А. Ладенбург (Германия) «Лекции о развитии химии в последние 100 лет» (1869), А.Вюрц (Франция) «История химических доктрин от Лавуазье идо настоящего времени» (1869), К. Циттель (Германия) «История геологии и палеонтологии» (1899), Е. Мейер (Германия) «История ботаники» в 4 т. (1854-1857), В. Карус (Германия) «История зоологии» (1872). И. Поггендорф (Германия) начинает регулярное издание «Биографо-литературного справочника по истории точных наук» (? т. в 1863), далее издание было продолжено другими авторами: период 1858 -1883 (2 т. в 1897); период 1884 - 1904 (2 т. в 1902 - 1904). Это издание продолжалось в XX в.
В1889 г. известный химик В. Оствальд (Германия) организует систематическое издание классиков естествознания в серии «Классики точного естествознания».
В XX в. в связи с бурным развитием науки и ее приложений появились специальные науки - науковедение и социология, предметом которых вслед за историей науки стала сама наука.
Термин «науковедение», обозначавший науку о науке, был предложен польским ученым Т. Котарбинским в 1927 г. С. Оссовский и М. Оссовская в 1936 г. сформулировали задачи науковедения, которые представляли 5 групп проблем: философия науки, психология науки, социология науки, организационные проблемы науки, история науки.
С этого момента отсчитывается история науковедения. В его становлении важную роль сыграл и доклад В.М. Гессена (Россия) «Социальные и экономические корни «Начал» Ньютона», который был им сделан на Всемирном конгрессе по истории науки (1931, Лондон); работа Р. Мертона (США) «Наука, техника и общество в Англии XVII века» (1933), книга Дж. Бернала (Великобритания) «Социальная функция науки» (1939). Значительным достижением в науковедении стала работа Д. Прайса (США) «Малая наука, большая наука» (1963), в которой была осуществлена удачная попытка анализа науки статистическими методами.
Социология науки как особое направление научных исследований начала формироваться в 30-е гг. XX столетия. Социологические подходы к изучению науки наиболее ярко проявились в работах Р. Мертона, Дж. Бернала, П. Сорокина, Т. Парсонса. В 60-е гг. на этой основе социология науки сложилась как самостоятельная дисциплина.
В специальную область научных исследований сложилась в XX столетии методология науки. Проблемы методологии науки с самого её возникновения обсуждались в рамках философии. Теперь же методология науки получила возможность опираться на богатейший материал, предоставляемый ей прежде всего историей науки, а также социологическими, психологическими и науковедческими исследованиями.
Как же можно определить понятие науки? Б. Рассел, указывая на нетривиальность этого вопроса, как-то заметил, что точнее всего было бы определить науку как то, чем занимаются учёные. Этот ответ, несомненно, остроумен, но он немного говорит нам о том, что же собой представляет наука.
Существенное продвижение в этом вопросе можно получить, если посмотреть на науку как на определённый вид деятельности. Тогда можно её определить следующим образом. Наука - это деятельность, направленная на
получение знаний о мире, это определённый социальный институт, и, наконец, это результат научной деятельности, который прежде всего представлен научными знаниями.
Что характерно для любого рода деятельности?
Любая деятельность характеризуется: целью; методами ее достижения и средствами; объектом и предметом; субъектом; результатами. По всем этим измерениям наука существенно отличается от других сфер человеческой деятельности
Цель науки
Каждый род человеческой деятельности имеет свою цель. Цель предпринимательской деятельности - получение прибыли.
Цель политической деятельности - участие в решении политических проблем страны, борьба за власть и реализация власти в интересах различных социальных групп.
Целью инженерной деятельности является разработка технического проекта, создание новой технологии, изобретение технического устройства и т.п.
Цель искусства - создание социально значимых эстетических произведений и ценностей; здесь на первом плане стоит не правдивое и полное отображение реальности, а выражение отношения художника к реальности; даже в литературе, где правдивое отображение жизни является важным критерием ценности произведения, не существует жёстких критериев отличия подлинных событий от вымышленных; искусство призвано развить у людей эстетическое чувство, создавать новый мир художественных ценностей, в которых эстетическое отношение человека к действительности проявлялось бы наиболее концентрированно; эта творческая, субъективная сторона искусства чётко проявляет себя в музыке, живописи, архитектуре, танцевальном искус-
стве, где проблема отображения реальности отходит на второй план.
Цель педагогической деятельности - передача учащимся знаний и умений, их воспитание.
Целью науки является получение обоснованных знаний о реальности. Знания приобретаются человеком почти во всех формах его деятельности: и в обыденной жизни, и в политике, и в экономике, и в искусстве, и в инженерном деле. Но здесь получение знаний не является главной целью.
Экономическая реформа, чтобы быть успешной, конечно, должна опираться на знания о действительности. Иной раз для этого необходимо и проведение специальных научных исследований. Однако каждому ясно, что она оценивается, прежде всего, сточки зрения её эффективности, практического результата.
Аналогично дело обстоит в инженерной деятельности. Её продуктом является проект, разработка новой технологии, изобретение. Сегодня они все в большей степени опираются на науку. Однако и в этом случае продукт инженерных разработок оценивается с точки зрения его практической пользы, оптимальности используемых ресурсов, расширения возможностей преобразования реальности, а не по количеству и качеству приобретенных знаний.
Таким образом, мы видим, что наука по своей цели отличается от всех других видов деятельности.
Отсюда, конечно, не следует, что определение «ненаучный» надо связывать с негативной оценкой. Любовь, например, никто не назовёт научной деятельностью. Но от этого она не становится чем-то недостойным. С возрастанием роли науки в жизни общества мы видим, что научное обоснование становится целесообразным и даже необходимым во все большем числе сфер жизни общества. Но мы видим, с другой стороны, что далеко не везде оно возможно и далеко не всегда уместно.
Вопрос о ценности для человечества научного знания -это особый вопрос. Следует обратить внимание на то, что научные знания, конечно, имеют большую практическую значимость. Эта сторона науки постоянно возрастала в процессе развития как самого человечества, так и науки. XX столетие называют веком научно-технического прогресса, тем самым отмечая огромную значимость науки в этом периоде истории человечества. Сегодня наука влияет буквально на все стороны жизни людей и развития общества. Следует особенно подчеркнуть её воздействие на наше миропонимание, на мировоззрение людей, которое во многом определяет наши жизненные ориентации, наш способ действия, наше мироощущение. Осознание огромной значимости науки для жизни людей проявляется в том, что вся система образования уже с давних пор нацелена на освоение научных знаний.
Вместе с тем наука представляет собой самостоятельную сферу деятельности, которую нельзя жёстко ориентировать только на выполнение социально значимых приложений. У неё есть своя логика развития. Реальный опыт истории науки показывает, что немало её результатов долгое время (иной раз многие сотни лет) не имели никакого приложения, а затем оказывались в высшей степени плодоносными. «Кто спрашивает у научного исследования, зачем оно нужно, -отмечал Я. Берцелиус, - тот ничего не понимает в науке. Всякое новое положительное знание, как ни кажется оно ненужным в обыденной жизни, приводит к новым знаниям, с которыми оно связано, и способствует развитию понятий, приносит результаты, важность которых в большинстве случаев не может быть предсказана у колыбели исследования. В науке нет ничего незначительного, что не заслуживало бы быть исследованным и познанным, и то, что с виду казалось незначительным, будучи исследовано, имеет значение,
которое с течением времени может стать очень большим» (Берцелиус Я. Всеобщая история химии. М., 1839, с. 390).
В этом отношении показательны исследования Аполлония (265-170 до н.э.) по коническим сечениям. Полученные им результаты не имели никакого приложения вплоть до XVII в. Однако после того, как И. Кеплер установил, что планеты двигаются вокруг Солнца по эллипсам, Г.Галилей доказал, что тело, брошенное под углом к горизонту, движется по параболе, а И. Ньютон показал возможность существования параболических и гиперболических орбит у движущихся тел, стало очевидным огромное прикладное значение изучения конических сечений.
В начале XX в. солидный американский физик и астрофизик активно боролся против включения в программу подготовки физиков в Принстонском университете элементов теории групп, утверждая, что «эта-то теория уж наверное никогда физикам не понадобится». Сегодня теоретико-групповой подход в физике является одним из самых плодотворных. Особенно эффективен он в физике микромира.
А вот еще один характерный пример. Еще в Древней Греции Демокрит (ок. 460- ок. 370 до н.э.) разработал идею об атомистическом строении мироздания. В XIX в. эта идея в результате исследований Дж. Дальтона (Великобритания) стала активно использоваться в химии. В середине XIX в. Дж. Джоулем (Великобритания), А. Кренигом (Германия), Р. Клаузиусом (Германия), Дж. Максвеллом (Великобритания), Я Больцманом (Австрия) была создана
молекулярно-кинетическая теория газов - первая физическая теория, построенная на основе представлений об атомистическом строении мира. Вплоть до XX столетия, когда началось экспериментальное изучение атома, никто не представлял себе, как он устроен. Поэтому многие ученые проявляли недоверие к попыткам использовать
атомистические представления в науке. К ним относились, например, такие известные ученые, как В. Оствальд и Э. Мах.
В конце XIX в. Э. Мах писал, что «атомистика, со своими детски-наивными представлениями, ставшими уже ненужными, не соответствует тому философскому духу, который начинает проникать в физику в настоящее время» (Мах Э. Научно-популярные очерки. М., 1901, с. 85). А В. Оствальд тогда же утверждал, что пройдёт немного времени и учение об атомах можно будет найти только в пыли. В XX столетии изучение микромира стало источником самых замечательных достижений в науке, а их использование в технике привело к созданию самой прибыльной области экономики -электронной промышленности, к изобретению самого мощного в истории человечества оружия - атомной и водородной бомб. Во второй половине XX в. была успешно освоена атомная энергия, а в первой половине XXI столетия учёные надеются освоить термоядерную энергию, что позволит решить важнейшую глобальную проблему нашего времени -энергетическую.
Классический пример несостоятельности утилитарного подхода к науке даёт история развития генетики в СССР. Коллективизация деревни, которая была осуществлена в конце 20-х гг., привела к острейшему положению в сельском хозяйстве. В этих условиях от науки стали требовать быстрой и эффективной практической помощи. Всё то, что непосредственно не было связано с решением практических задач, объявлялось несостоятельным и даже враждебным государству. Классическая генетика не была ещё способна в то время решать проблемы повышения продуктивности сельского хозяйства, воздействовать на медицину. И она была объявлена ложным учением. Замечательные идеи Менделя, Вейсмана, Моргана, заложившие основы генетики -важнейшей биологической науки, были объявлены реакционными и ненаучными.
Лидерство в биологической науке захватили селекционеры с низким уровнем теоретических знаний. Они обещали быстрое преобразование природы в интересах общества. И руководство страны сделало ставку на них. В августе 1948 г. была созвана сессия ВАСХНИЛ им. В.И. Ленина, на которой был заслушан и обсуждён доклад академика Т.Д. Лысенко «О положении в биологической науке». По итогам сессии было принято постановление, в котором был взят курс в развитии биологии, нанёсший огромный вред нашей стране как в области науки, так и в её практическом использовании. Ниже мы приводим фрагмент этого постановления: «В биологической науке определились два диаметрально противоположных направления: одно направление прогрессивное, материалистическое, мичуринское, названное по имени его основателя, выдающегося советского естествоиспытателя, великого преобразователя природы И.В. Мичурина; другое направление — реакционно-идеалистическое, вейсманистское (менделевско-моргановское), основателями которого являются реакционные биологи - Вейсман, Мендель, Морган.
Мичуринское направление исходит из того, что новые свойства растений и животных, приобретённые ими под влиянием условий жизни, могут передаваться по наследству. Мичуринское учение вооружает практиков научно обоснованными методами планомерного изменения природы растений и животных, улучшения существующих и выведения новых сортов сельскохозяйственных культур и пород животных... Менделевско-моргановское направление в биологии продолжает идеалистическое и метафизическое учение Вейсмана о независимости природы организма от внешней среды, о так называемом бессмертном «веществе наследственности». Менделевско-моргановское направление оторвано от жизни и в своих исследованиях практически бесплодно.
Сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина считает, что мичуринское направление, возглавляемое академиком Т.Д. Лысенко, проделало большую, плодотворную работу в разоблачении и разгроме теоретических позиций менделизма-морганизма. Эта работа имеет большое положительное значение для развития передовой биологической науки и практики сельского хозяйства.
Сессия отмечает, что до сих пор научно-исследовательская работа в ряде биологических институтов и преподавание генетики, селекции, семеноводства, общей биологии и дарвинизма в вузах основываются на программах и планах, пропитанных идеями менделизма-морганизма, чем наносится существенный ущерб делу идеологического воспитания наших кадров. В связи с этим общее собрание считает необходимыми коренную перестройку научно-исследовательской работы в области биологии и пересмотр программ учебных заведений по разделам биологических наук» (цит. по: Николай Петрович Дубинин и XX век. М., 2006, с. 112-114).
В конце августа 1948 г. на расширенном заседании президиума Академии наук СССР это постановление ВАСХНИЛ было полностью поддержано и дополнено соответствующими организационными указаниями. Ну а затем эта установка превратилась в руководство к действию постановлением ЦК ВКП (б) «О мерах укрепления биологических учреждений Академии наук СССР» (1948).
Эта ориентация привела к существенному отставанию отечественной биологической науки, к резкому снижению её практического использования в народном хозяйстве, к репрессивным акциям по отношению к отечественным учёным.
Свободное развитие науки без вмешательства вненаучных сил, как показала история, является важнейшим условием её оптимальной эффективности как в сфере
расширения знаний о мире, так и в области её прикладного использования.
Научные знания
Существуют следующие основные виды научного знания: факты, закономерности, теории, научные картины мира. Огромная область научных знаний расчленена на отдельные дисциплины, которые находятся в определенной взаимосвязи и единстве друг с другом.
Рассмотрим теперь характерные черты научного знания. Довольно широко распространено мнение, что если утверждение ненаучно, то оно ложно, а если научно, то истинно.
Однако это неверное суждение. Знания о мире приобретаются не только в науке, следовательно, они бывают научные и ненаучные. Но как ненаучные, так и научные утверждения могут быть и истинными, и ложными. Поэтому понятие «истинное» не эквивалентно понятию «научное». Например, утверждения «Я сейчас читаю ответ на заданный вопрос», «Ночью никогда на небе не бывает видно Солнца», «В аптеке продают лекарства» являются ненаучными и истинными.
С другой стороны, если утверждение научно, то отсюда ещё не следует его истинность, оно может оказаться и ложным.
Например, утверждения «Солнце вращается вокруг Земли», «Тяжёлые тела падают быстрее, чем лёгкие», «Атом состоит из ядра, в котором находятся протоны, и электронов, вращающихся вокруг него» являются научными и ложными. В истории науки имелось немало ложных теорий, что устанавливалось лишь спустя определённое, нередко весьма значительное время. Вот некоторые характерные примеры таких теорий.
Гэоцентрическая система мира. Она сложилась в Древней Греции. Её главными создателями являлись Аристотель и Птолемей. Они в свою очередь использовали идеи
Евдокса, Гиппарха, Платона, Аполлония. Согласно этой теории в центре мироздания находится Земля. Эту систему мира, которая просуществовала в науке почти 2000 лет, сменила гелиоцентрическая система мира. В1543 г. она была изложена в опубликованной Н. Коперником работе «Об обращении небесных сфер».
Теория контракции. В конце XIX - начале XX в. общепринятыми взглядами на горообразование были представления, опирающиеся на теорию контракции, выдвинутую в 1833 г. французским геологом Л. Эли де Бомоном и развитую им в его книге «Горные системы» (1852). Согласно этой теории горы образуются в результате остывания Земли и сокращения площади её поверхности. При этом горообразование и другие изменения земной коры осуществляются не непрерывно, а скачком, в определённые моменты времени. Гипотеза контракции получила наиболее последовательное обоснование с опорой на большой эмпирический материал, относящийся ко всей поверхности Земли, в многотомном труде австрийского геолога Э. Зюсса «Лик Земли», который создавался с 1883 по 1909 гг. Эта весьма привлекательная гипотеза продержалась в науке до 30-х гг. XX в.
«По-видимому, первой и для своего времени научно обоснованной тектонической гипотезой, носившей концептуальный характер и позволявшей искать причинно-следственные связи в геологических явлениях, - замечают О.Г. Сарахтин и С.А. Ушаков, - была знаменитая контракционная гипотеза Эли де Бомона. К сожалению, эта стройная гипотеза не удовлетворила требованиям современной физики и не смогла объяснить многих основных закономерностей геологического развития Земли. Тем не менее, кажущаяся физичность и внутренняя красота контракционной гипотезы буквально заворожила геологов и благодаря этому она господствовала в геологии около 100 лет и дожила вплоть до 30-х годов нашего
века» (Сарахтин О.Г., Ушаков С.А. Глобальная эволюция Земли. М.,1991, с.145).
Теория теплорода. Ещё в XVII в. теплоту тела стали рассматривать как результат движения составляющих его частиц. Эта идея отстаивалась Ф. Бэконом, Р Декартом, Р.
Гуком, Я. Бернулли, И. Бернулли, Д. Бернулли, И. Ньютоном, Последовательной четко её развивал Р. Бойль. Активно отстаивал эту идею М.В. Ломоносов. Л. Эйлер получил премию Парижской академии за лучшую работу о природе теплоты, в которой он истолковывал её как связанную с движением частиц.
«Сила молота используется на то, - писал Р. Бойль, - чтобы привести внутренние молекулы гвоздя в колебательное движение... именно в этом движении заключается сущность теплоты» (цит по: Елисеев А. А., Литинецкий И. Б. М.В.Ломоносов - первый русский физик. М., 1961, с. 53). «То, что теплота заключается в некотором движении малых частиц тела, - отмечал Л. Эйлер, - уже достаточно ясно» (цит. по: Льоцци М. История физики. М., 1970, с. 168).
Однако со второй половины XVIII и до начала XIX в. в объяснении тепловых явлений господствующей была теория теплорода. Согласно ей учёные объясняли тепловые процессы присутствием в телах особой невесомой жидкости, которую называли теплородом. Эта концепция была опровергнута опытами американского физика Б. Румфорда (1798) и английского физика и химика Г. Дэви (1799), показавшими, что нагрев тел может быть достигнут за счёт механической работы. В своих опытах американский учёный получал тепло, рассверливая орудийный ствол. В результате было понято, что тепловые явления обусловлены хаотическим движением составляющих тело частиц, а теплорода просто не существует. Вот как писал об этом Б. Румфорд:
«Размышляя по этому поводу, мы не должны упускать из виду весьма примечательное обстоятельство, а именно то,
что источник тепла, возникающего при трении в этих опытах, представляется, по-видимому, неисчерпаемым. Было бы излишним добавлять, что то, что может непрерывно поставляться в неограниченном количестве изолированным телом или системой тел, не может быть материальной субстанцией, так что мне представляется исключительно трудным, если не полностью невозможным, иное представление об этих явлениях, которое не было бы представлением о движении» (цит. по: Льоцци М. История физики, с. 229),
Правильная, корпускулярно-кинетическая концепция тепловых процессов утвердится в науке в первой половине XIX в.
Теория флогистона. Согласно теории флогистона все горючие тела и неблагородные металлы включают в себя флогистон, который выделяется при горении или обжиге. Чем больше флогистона содержит вещество, тем более оно обладает свойством горючести.
Понятие флогистона было введено немецким химиком Г. Шталем (1697). Изложение теории различных химических процессов, основанной на использовании понятия флогистона, было им дано в книге «Основания химии» (1723), а также в других работах, опубликованных в 1716 и 1731 гг. Эта теория просуществовала около 100 лет и несмотря на её ложность была важным этапом в развитии химии, поскольку она позволила обобщить множество процессов окисления, связанных с горением и обжиганием. Теорию флогистона опроверг А. Лавуазье. Он раскрыл природу горения, обжигания, дыхания, показав, что они представляют собой процессы соединения с кислородом.
«Моя задача была развить в этом мемуаре теорию горения, опубликованную в 1777 г.; показать, что флогистон Шталя - воображаемое существо, которое он без всяких оснований принял составной частью металлов, серы, фосфора и всех горючих тел; что все явления горения и обжигания объясняются гораздо проще и легче без
флогистона, чем при его помощи» (Лавуазье А. Я иду на урок химии. Летопись важнейших открытий в химии XVII - XIX вв. М., 2000, с. 34).
«Только пожилые люди, которые уже не имеют мужества переучиваться или не могут заставить своё воображение подчиниться новому порядку вещей, придерживаются учения о флогистоне. Вся молодёжь приняла новую теорию, и из этого я заключаю, что революция в химии завершена» (там же, с. 32).
Первая теория эволюции живого была создана Ж.Б. Ламарком. В 1809 г. им была опубликована книга «Философия зоологии». В ней были изложены представления об изменчивости организмов, о постепенном преобразовании видов в новые виды и постепенном их совершенствовании.
Ю.А. Филипченко приводит высказывание Ж.Б. Ламарка: «Природа, создавая в течение долгого времени животных и растения, образовала в том и другом царстве настоящую лестницу в смысле все увеличивающейся сложности их организации». И далее высказывает важное суждение, подчеркивающее новаторский характер учения Ж.Б. Ламарка. «Можно подумать, - пишет он, - что мы имеем здесь дело с той идеей, которую развивал в свое время Бонне, но на самом деле между воззрениями Ламарка и Бонне лежит целая пропасть... Ламарк превратил лестницу животных Бонне в ряд последовательно развивающихся форм и внес этим в биологию совершенно новую идею» (Филипченко Ю.А. Эволюционная идея в биологии. М., 1977, с. 12).
Однако построенная Ж.Б. Ламарком теория оказалась ложной. В ней было дано совершенно неверное представление о факторах эволюции: как считал Ж.Б. Ламарк, движущей силой эволюции является изначальное стремление природы к прогрессу; организмы обладают способностью к саморазвитию независимо от внешней среды, им присуща способность целесообразно реагировать на изменения вне-
шних условий; изменения организмов, приобретенные в течение жизни и связанные с употреблением или неупотреблением органа, наследуются.
Рассматривая проблему истинности научных утверждений, следует учесть и то обстоятельство, что научные утверждения постоянно уточняются. Так, в согласии с гелиоцентрической системой мира правильно утверждается, что планеты вращаются вокруг Солнца. Однако Н. Коперник считал их орбиты фуговыми. И. Кеплер установил в XVII в., что планеты движутся по эллипсам. В XVIII в. У Гэршель определил, что Солнце находится на краю нашей Галактики. А в XX столетии стало понятым отсутствие у Вселенной центра.
Любопытна коллизия, связанная с вхождением в науку атомистических представлений. Тот объект, который мы называем атомом, вовсе и не является, как представляли древние греки, последним кирпичиком мироздания. Но в этом нет их вины. Атомом в XIX в. назвали химически неразложимое образование. Но как выяснилось в конце XIX столетия, он разложим и состоит из элементарных частиц. А последними кирпичиками мироздания следовало бы назвать элементарные частицы. Но и здесь возникли осложнения. Такие элементарные частицы, как протон, нейтрон, мезон, и вообще все тяжёлые частицы оказались в свою очередь сложными, состоящими из кварков. Поэтому подлинными атомами сегодня следовало бы назвать лептоны и кварки.
Мы привели примеры прежде всего из области естествознания, поскольку именно в этой наиболее развитой области наук имеются наиболее характерные случаи общепризнанных длительное время теорий, которые затем оказались ложными. В науках о человеке и обществе, конечно, также можно указать немало примеров ложных теорий. Это, скажем, договорная концепция возникновения государства (Г. Гоббс, первая половина XVII в.), учение
физиократов в экономической науке (Ф. Кенэ, вторая половина XVIII в.), объяснение преступлений прежде всего биологическими факторами: преступниками рождаются (Ч. Ломброзо, конец XIX в.), панвавилонская концепция древнего общества (Ф. Делич, Г. Винклер, конец XIX в.), бихевиоризм (Э. Торндайк, Б. Уотсон, первая половина XX в.) и фрейдизм (3. Фрейд, первая половина XX в.) в психологии.
Какие же признаки оказываются необходимыми для научных знаний? Существует совокупность критериев научности, используя которые профессионалы легко отличают научную работу от ненаучной. Так, в современном физическом или техническом журнале вы не найдете статей, обосновывающих возможность построения вечного двигателя, предоставляющего человеку возможность получать энергию «бесплатную и безвредную». А астрономы не будут всерьез обсуждать работы по астрологии.
Вместе с тем особенно в теоретических журналах мы нередко встречаем публикации, которые представляют собой научные гипотезы, имеющие поисковый характер и являющиеся по сути дела строительными лесами соответствующего научного здания.
Научные знания всегда систематизированы, непротиворечивы, обоснованы. Они делятся на эмпирические знания и теории. Как отмечал Р. Мертон, для науки характерны универсализм, коллективизм, бескорыстность и организованный скептицизм.
Рассмотрим теперь отдельно эти признаки научных знаний. Мы отметили, что для научных знаний характерна систематизация. А могут ли ненаучные знания быть систематизированы? Как правило, ненаучные знания не систематизированы. Однако в реальной жизни мы нередко встречаем случаи, когда и они систематизируются. Известный аргентинский писатель, поэт и философ Х.Л. Борхес приводит пример классификации животных, которая дана в некоей
китайской энциклопедии. В ней животные подразделяются следующим образом: принадлежащие императору, бальзамированные, прирученные, молочные поросята, сирены, сказочные, бродячие собаки, нарисованные очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти, издалека кажущиеся мухами, и др.
Конечно, можно назвать немало примеров вовсе не экстравагантных способов классификации знаний. Их можно увидеть, например, в книге о вкусной и здоровой пище, в дорожном атласе или в телефонном справочнике, в расписании движения поездов, расписании студенческих занятий.
Научная систематизация знаний обладает целым рядом важных особенностей. Для неё характерно стремление к полноте, ясное представление об основаниях систематизации и их непротиворечивости. Одной из распространённых форм систематизации научных знаний является классификация. Какие требования предъявляются к классификации? Прежде всего, должны быть чётко сформулированы основания классификации и, конечно, классификация должна быть непротиворечивой. Примерами классификаций являются система химических элементов, классификация химических соединений, система живых организмов, классификация почв, система языков мира.
Рассмотрим теперь вопрос о том, как обосновываются научные утверждения. Прежде всего, отметим важность того, чтобы каждый человек понял, что собственная точка зрения только тогда может иметь ценность и для него лично, и для других, когда она прочно выверена разумом. «Сомневаться во всем, или всё принимать на веру, - как говорил А. Пуанкаре, - два решения вопроса, одинаково удобные в том смысле, что как первое, так и второе освобождают нас от всякого размышления» (Пуанкаре А. О науке. М., 1983, с.7).
Стремление к обоснованию, к доказательности получаемого знания настолько значительно для науки, что с его появлением связывают даже сам факт её рождения.
Большинство историков науки склонно сегодня считать, что математика и научное познание в целом берут своё начало в Древней Греции. Особое значение здесь придается деятельности Фалеса Милетского, который первым поставил вопрос о необходимости доказательства геометрических утверждений и сам осуществил ряд таких доказательств.
Практически полезные знания о численных отношениях и свойствах различных геометрических фигур накапливались столетиями. Однако только древние греки превратили их в систему научных знаний, придали высокую ценность обоснованным и доказательным знаниям безотносительно к возможности их непосредственного практического использования.
Знаменитые апории Зенона и сегодня поражают своей логической изощренностью. А изящные построения геометрических знаний как выведенных из небольшого числа постулатов и аксиом, осуществленные Евклидом, до сих пор восхищают нас. Как писал А. Эйнштейн, «кажется удивительным самый факт, что человек способен достигнуть такой степени надежности чистоты в отвлеченном мышлении, какую нам впервые показали греки в геометрии» (Эйнштейн А. Собрание научных трудов. М., 1967, т. IV, с. 262).
Следует иметь в виду, что установление истинности знания в науке довольно жестко регламентируется на эмпирическом уровне: во-первых, обязательно строгое описание условий и способов получения знания; во-вторых, требуется оценка возможных ошибок в полученных данных; в-третьих, необходимо воспроизведение результата другими учёными.
«Там, где имеются вещественные свидетельства, - писал О. фон Гэрике ещё в XVII в., - нет надобности в словах, а с теми, кто отрицает убедительные и надежные опыты, не
нужно ни спорить, ни начинать войну: пусть сохраняют себе мнение, какое хотят, и идут во тьму по следам кротов» (Жизнь науки. М., 1973, с. 82).
Однако совсем не просто устанавливаются истины на уровне теории.
Как писал Я Брауэр, если неправильная теория еще не столкнулась с противоречием, отсюда вовсе не следует, что она истинна, подобно тому, как преступник, не остановленный правосудием, не становится от этого менее преступным. К. Поппер даже утверждал, что хотя поиск истины, несомненно, является душой научного познания, установление истины на теоретическом уровне в принципе невозможно. Любое теоретическое высказывание, как показывает история, всегда имеет шанс быть опровергнутым в будущем.
При обосновании теоретических концепций обязательными требованиями, предъявляемыми к ним, являются: непротиворечивость, соответствие эмпирическим данным, возможность описывать известные явления и по возможности предсказывать новые.
Обоснование научного знания, приведение его в стройную, единую систему всегда было одним из важнейших факторов развития науки.
Существенной характеристикой научного знания в любых его формах является его интерсубъективность. При всей динамичности науки вся совокупность предъявляемых к ней жестких требований дает возможность элиминировать из результатов научной деятельности всё субъективное, связанное со спецификой самого учёного и его мировосприятия. Это приводит к тому, что научное знание становится общезначимым для специалистов.
Постоянное стремление обосновать научное знание, открытость его для компетентной критики делают науку образцом рациональности. С точки зрения К. Поппера, ученый, выдвигая гипотезу, ищет не столько её подтверждения,
сколько опровержения, что выражает критический дух науки. Наибольшую ценность в науке приобретают оригинальные, смелые идеи, которые вместе с тем подтверждаются опытом. Именно они обладают наибольшей способностью к расширению проблемного поля науки, способствуют постановке новых задач, продвигающих научное познание к новым высотам.
В XX в., когда наука начала развиваться беспрецедентно быстро, эта особенность научного познания стала наиболее заметной. По знаменитому выражению Н. Бора, подлинно глубокая новая теория должна в определенном смысле быть сумасшедшей. Она должна порывать с прежним образом мысли, со старыми стандартами мышления.
Классическими образцами такого рода теорий являются неевклидова геометрия, теория эволюции, молекулярная генетика, теория относительности и квантовая механика, теория «Большого взрыва», теория глобальной тектоники литосферных плит.
А разве не относится к этому же классу научных достижений проникновение в мир бессознательного, в особенности структуры и функционирования человеческого мозга, раскрытие закономерностей антропогенеза, выявление универсальных структур в языке, в произведениях фольклора?
Вместе с тем ориентированность на новации сочетается в науке с жестким консерватизмом, который представляет собой надежный заслон против введения в науку скороспелых, необоснованных новаций. Вот что писал по этому поводу Ж. Б. Ламарк: «...каких бы трудов ни стоило открытие новых истин при изучении природы, еще большие затруднения стоят на пути их признания. Эти затруднения, зависящие от разных причин, в сущности скорее выгодны, чем вредны для общего состояния науки, так как благодаря строгому отношению к новым идеям, не позволяющему принять их за истины, много странных, более или менее прав-
доподобных, но беспочвенных идей едва появится, как сейчас же предается забвению. Правда, на том же основании иногда отметаются или остаются в пренебрежении даже прекрасные взгляды и основательные мысли. Но лучше подвергнуть долгому испытанию однажды открытую истину, лишая её заслуженного внимания, чем допустить легкомысленное признание всего, что создается пылким воображением человека» (Ламарк Ж.Б. Философия зоологии. М.-Л., 1935,т.1,с.15).
Продолжение следует
