CC BY
28
УДК 821.512-3
ФЕНОМЕН ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ИНТРИГИ В ЧУВАШСКОЙ ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОЙ ПРОЗЕ
М. П. Савирова
Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова, г. Чебоксары
Статья посвящена проблеме изучения приключенческих жанров в национальной литературе, проявления элементов приключения в художественной практике, исследуется типология сюжета и типология героев. Основной целью данной статьи является выявление роли интриги в поэтике приключенческого произведения. В этих целях есть необходимость обратиться также к их сюжетно-композиционным особенностям, к тем или иным чертам героя, характеру ситуаций и обстоятельств. Поэтика приключенческой прозы достаточно изучена во многих национальных литературах. Определенный вклад в изучение чувашской приключенческой прозы внесены Г. И. Федоровым, Н. Н. Осиповым и автором данной статьи. Тем не менее на сегодняшний день многие вопросы в данном направлении остаются еще не решенными, особенно в сравнительно-сопоставительном ракурсе. Сегодня важно учитывать изменившиеся отношения к таким художественным стилям чувашской литературы, как фантастика, детектив, приключение, которые стали очень увлекательными для современных читателей. В жанровом отношении они являются рассказами, новеллами, повестями и в малой степени романами. Они объединены общностью жизни героев, конфликтных ситуаций и обстоятельств, способов сюжетосложения. В качестве научных методов использованы сравнительный и историко-типологический анализы, которые позволили исследовать особенности феномена художественной интриги чувашской приключенческой прозы более разносторонне и широко. Результаты исследования. В статье рассмотрена богатая и разнообразная природа интриги как художественного приема, обращено внимание на специфику жанрообразующих факторов чувашской приключенческой литературы, а также восполнен пробел в понимании национальных особенностей приключенческих жанров. Следует отметить, что многообразие линий сюжета приключенческой литературы, приемы повествования, феномен художественной интриги служат углублению психологизма, повышению читательского интереса. Богатый опыт, накопленный литературой, заставляет исследователей внимательно изучать традиции чувашских литераторов в области создания приключенческого произведения.
Ключевые слова: приключенческая проза, приключенческие жанры, художественная интрига, философские проблемы, детектив, персонаж, авантюрный сюжет.
PHENOMENON OF ARTISTIC INTRIGUE IN THE CHUVASH ADVENTURE PROSE
M. P. Savirova
Chuvash State University named after I. N. Ulyanov, Cheboksary
The article is devoted to the problem of studying adventure genres in national literature. The manifestation of elements of adventure in artistic practice, the typology of the plot and the typology of heroes are explored. The main purpose of this article is to reveal the role of intrigue in the poetics of an adventure. In this regard, the author of the article refers to the plot and compositional features of the work, and to certain features of the hero, and the nature of situations and circumstances. The poetics of adventure prose have been sufficiently studied in many national literatures. A definite contribution to the study of the Chuvash adventure prose was made by G. I. Fedorov, N. N. Osipov and by the author of this article. Nevertheless, many issues in this direction remain unresolved, especially in a comparative perspective. Today it is important to take into account the changed attitudes toward such artistic styles of Chuvash literature as fantasy, detective, adventure, which have become very fascinating for modern readers. They are stories, novels, stories and to a lesser extent novels in genre relation. They are united by the commonality of the life of heroes, conflict situations and circumstances, the ways of plotting. As scientific methods, a comparative and historical-typological analysis were used, which allowed to investigate more versatile and widely the peculiarities of the phenomenon of art intrigue of Chuvash adventure prose. Results of the study. The rich and diverse nature of the intrigue as an artistic device is considered in the article. The special attention is drawn to the specificity of the genre-forming factors of the Chuvash adventure literature, so the gap in understanding the national characteristics of adventure genres is filled. It should be noted that the variety of lines of the plot of adventure literature, narrative techniques, the phenomenon of artistic intrigue serve
© Савирова М. П., 2018
to deepen psychologism, as well as to increase readership interest. The rich experience accumulated by the literature makes the researchers carefully study the traditions of the Chuvash writers in the field of adventure creation.
Keywords: adventure prose, adventure genres, artistic intrigue, philosophical problems, detective story, character, adventure story.
Поэтика любого литературного произведения представляет собой сложное явление. Не является исключением и приключенческая проза, для которой одной из ключевых проблем становится проблема интриги. Необходимо отметить, что интрига в любом художественном произведении - это сложная система острых сюжетных направлений, нарушающих разумно основанное, равномерное развитие событий. В зависимости от жанра произведения - это могут быть пространственно-временные перемещения, новые, таинственные герои, необычайные ситуации, неожиданные события, которые резко изменяют судьбы других персонажей. Представитель французской герменевтики П. Рикёр, рассматривая основное значение интриги как поведенческий аргумент одного из героев, разнообразил и увеличил ее идейно-содержательную роль вместе со структурообразующими функциями сюжетостроения: «Еще более расширяя пространство интриги, скажу, что интрига -это интеллигибельное единство, которое создает композицию обстоятельств, целей и средств, инициатив и невольных следствий»1.
По мнению некоторых исследователей (А. Р. Ку-гель, В. П. Руднев), в истории отечественной литературы продолжительное время культивировалось понимание, что интрига - легковесный способ, направленный на завоевание интереса недалекого читателя и чуждый русской классике XIX века. Как считает В. П. Руднев, это признак принадлежности к жанрам массовой культуры (детективам, любовным романам и т. д.), такую же точку зрения высказывает и А. Р. Кугель в 1920-е: «необычайность интриги и внешних событий, без сомнения, крайне дешевая форма драмы»2. Однако есть и иной подход к данной проблеме. К примеру, осмысливая роль интриги в романах Ф. Достоевского,
1 Рикёр П. Время и рассказ. Том 1. Интрига и исторический рассказ. URL: http://www.koob.ru/ricoeur/time_narrative (дата обращения: 21.09.2017).
2 Кугель А. Р. Утверждение театра. М.: Издательство журнала «Театр и искусство», 1922. 208 с. URL: http://www.twirpx.com/ file/1150090/ (дата обращения: 26.09.2017).
М. М. Бахтин [2] заявил другую точку зрения. В философской прозе писателя, как считает исследователь, присутствовала традиционная интрига авантюрного романа. Она помогала автору выявить «человека в человеке», освободив героя из ограничивающих субъективную основу традиций социального романа. Ученый отмечает, что Достоевский пересмотрел роль интриги, подчинив ее философским проблемам; вместе с тем раскрыл образ героя. Он подключил в сложное духовное пространство «душевно-телесного» или «телесного» человека, который существует в плутовском романе. При анализе роли интриги в романах Ф. Достоевского, по мнению М. М. Бахтина, бесспорно, нужно учитывать особенность самого жанра. Так, в поэтике жанра романа реальность представляется разнопланово, прослеживается сложный хронотоп. Автор объединяет различные временные пласты повествования, его герои действуют в течение продолжительного времени. Линия судьбы героя объединяется с важными историческими событиями. Иное представление высказывает А. Бритиков. По его мнению, для литературной интриги главным «является сюжет, что выражается как в категории формы, так и в категории содержания - в эстетической привлекательности необычного, нового, уникального жизненного материала» [3, с. 417].
Исследование проблемы художественной интриги актуально и для национальных литератур. К примеру, чувашский литературовед Г. Я. Хлебников, анализируя роман Н. Мраньки «Ёмер сакки сарлака» (Жизнь прожить - не поле перейти), свое внимание обращает на значимость явления интриги в сюжете: «... У Мраньки, - отмечает ученый, - формирование единства врагов и антиподов часто проявляется без открытых конфликтов. Между нечестным кулаком и морально чистым мужиком честной борьбы быть не может. Кулак избегает встреч, прибегает к интригам» [12, с. 196]. Это можно заметить, к слову, и в повестях М. Трубиной («Мучар»), И. Тукташа («Вакар ^ырми» (Бычий лог)). Интрига в романе Мраньки
вытекает из целого ряда событий. Так, Михха с помощью слуги сначала крадет лошадь у Стяпана, затем убивает его теленка и корову, и чтобы он (Стяпан) зависел от него дает ему деньги, а купленную на эти деньги лошадь вновь ворует. По мнению критика, в ходе такого сюжета действие драматизируется. Поэтому и судьба главного героя Стяпана складывается непросто. В основном это связано с травлей со стороны кулака Миххи.
Исследователь Г. Я. Хлебников природу интриги подробно раскрывает при анализе поэмы «Еркён» (Фаворит) Н. В. Шубоссинни. В основе сюжета поэмы лежит повествование о жизни дворянина и землевладельца Урхи, который считался любовником императрицы Екатерины II. Это одна из линий сюжета, но не единственная. Другая линия связана с судьбой красавицы Чегесь, дочери Урхи, которая влюблена в Ерингея, в сына Ендимера. Отец (Ендимер) и сын (Ерингей), возглавляют бунт крестьян против самоупорства Урхи. Из-за привязанности Шубоссинни к неуправляемым, авантюрно-стихийным переворотам эти два героя в произведении представляются разбойниками, которые нападают на торговые суда купцов и грабят тех, кто плавает по реке. Г. Я. Хлебников верно определил суть метода фольклорно-героической идеализации, когда используются сказочные преувеличения в целях воспевания героического характера чувашского народа. Он полагает: «Такая сказочная гиперболизация, естественно, вступает в противоречие с конкретным историческим материалом. Богатыри из древнего мира не могли находиться в одной плоскости с реальными историческими лицами (Екатерина II, граф Орлов, Пугачев и др.), которых пытался изобразить автор» [11, с. 55].
Размышления Г. Я. Хлебникова подтверждают то, что метод фольклорно-сказочной идеализации, поиск интриги в неожиданном действии героев в поэме Шубоссинни «Фаворит» оказались безуспешными. Наверное, при анализе и романа Н. Мраньки, и поэмы «Фаворит» Н. Шубоссинни надо помнить об авантюрном или же сказочном времени. У Шубоссинни герой близок к так называемым образом лесных разбойников. Но все же характер Урхи создан по законам авантюрной романтики, которая здесь является стилеобразую-щим фактором и указывает на причастность этого произведения к приключенческому жанру [8].
Весьма интересны некоторые наблюдения Ю. М. Артемьева. В работе «Антология современ-
ной чувашской прозы»1 он внимательно рассматривает рассказ Дм. Кибек «Лесной вол». В этом произведении, как считает ученый, поставлена проблема охраны природы. Автор рассказа любит острые сюжеты и необычайные ситуации, всегда для этого применяет события, возникающие непредвиденно. Таким образом, писатель выстраивает интригу, которая должна заинтересовать и заинтриговать читателя.
Рассказ «Лесной вол» Дм. Кибек повествует
0 том, как сильный и опытный бык борется с молодым бычком. Сюжет интересен тем, что этого буйного быка преследует охотовед. Утомившись, он перестает охотиться, и вдруг, своими глазами видит, как стая волков истерзает лося. Такое развитие сюжета способствует поэтапному, медленному раскрытию созданной автором тайны. В эпилоге писатель говорит о том, как охотник проявляет сочувствие к быку, которого, тем не менее, растерзали волки. Все это наталкивает на мысль, что писатель в данном произведении стремится затронуть и философские проблемы. Сюжет рассказа строится на ошибках героя (быка), приводящих его к страданиям, именно через которые он «осознает истинное лицо мира». Вол погибает, будто «искупая свою вину»2. Подобное развитие сюжета и эпилог, с одной стороны, усиливают притчеобразность произведения, а с другой -тягу к приключенческой поэтике.
Писателей, которые любят детективный сюжет, в чувашской литературе не мало. Это и Н. Мрань-ка, умеющий заинтриговать читателя, и Г. Краснов, привлекающий читателя сложным сюжетом, и произведения Л. Агакова, которые всегда детективные, и В. Игнатьев, сумевший исповедь соединить с анекдотом и т. д. Вместе с тем все эти писатели склонны к определенной дидактике. Также нужно отметить и то, что в период соцреализма, являвшийся на тот момент единственным художественным методом, привлекательными сюжетами были описания противостояния богачей и бедняков. К примеру, для произведений этого периода весьма характерен такой сюжет. Какой-нибудь кулак до сегодняшнего дня скрывает причину преступлений, совершенных им во время коллективизации. Его окружение знает об этой тайне, но продолжает молчать. Это подходящий эпизод
1 Артемьев Ю. М. Этем тивё^ё: ст. пуххи (сб. статей). Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1980. 112 с.
2 Артемьев Ю. М. Этем тивё^ё: ст. пуххи (сб. статей). Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1980. 112 с.
для создания интриги: надо только постепенно раскручивать эту ситуацию. На наш взгляд, к таким произведениям, бесспорно, относятся «Жизненные передряги» А. Емельянова, «Хуттар Хелимуне» (Филимон из хутора) Хв. Агивера и другие.
К приключенческим произведениям можно отнести и те, в которых невозможно до конца понять героев, потому что их действия непредсказуемы, они показываются в загадочных жизненных ситуациях, изначально покрытых определенной тайной. Главной чертой их характера является авантюрность. Авторов интересуют не типичные ситуации и необычные люди. Они любят поднимать морально-психологические проблемы, выводящиеся из непредвиденных ситуаций. Такие примеры наблюдаются как в мировой, так и национальной литературах. Например, в романе «Приключения Оливера Твиста» Ч. Диккенса жизнь и судьба героя превращается в предмет тайных интриг. События изменяются неожиданно и довольно быстро. В произведении есть черты, характерные для авантюрной интриги: похищения, преследования, тайны и накал страстей, стремительность развития событий, в конечном итоге разрешающейся положительно. Острота и динамика конфликтов характерна и роману «Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона. Старая карта, хранящая тайну пиратского клада, - лишь начальная точка для длинной череды приключений, в которых проверяется терпеливость человека и качества его характера - храбрость, надежность, способность к решительным действиям. Это и есть одна из основ приключенческой прозы. Сюжетообразую-щая и идейно-содержательная интрига обладает свойствами взаимопроникновения, «врастания» их друг в друга. Это наблюдается и в драматургии У. Шекспира. Сложным перипетиям сюжетной интриги в комедии «Двенадцатая ночь» сопутствуют сложные, стремительно сменяющие друг друга внутренние движения чувств героев.
В исследованиях Ю. М. Артемьева прослеживаются несколько важных суждений, необходимых для понимания роли интриги в произведении: приключения (речь идет о чувашской литературе) едины с фантастикой, для интриги важна особая роль неожиданно возникающих событий и различных жизненных ситуаций. В чувашской приключенческой прозе ставятся и психологические, и философские проблемы. Самое главное здесь заключается в том, что, создавая художественную интригу, писатель не забывает о читателе.
Он, используя метод фантазирования, создает такие условия, когда в игровой обстановке участвует и читатель, в которой ему предоставлена полная свобода действий.
В отечественной литературе ХХ века писатели как исторического (О. Форш, В. Шишков, В. Пикуль), так и приключенческого жанров (Лунц, В. Каверин, В. Катаев) проявляют повышенный интерес к интриге. Образцы сплава внешней и внутренней интриги наблюдаются в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова, «Возвращении Будды» Г. Газданова. Без этого сюжетного элемента не обходится ни один детектив, ни одно произведение фантастики.
С самого начала своего существования исторический роман глубоко увлекал приключениями героев. Движение истории чаще всего выражается в неординарности событий, которые необычно и загадочно изменяют судьбы персонажей. Так, Г. Я. Хлебников, анализируя исторический роман Хв. Уяра «Таната» (Тенета), в характерах главных персонажей Шахруна и Яриле усматривает отдельные моменты их жизни. Шахрун - «полуромантический злодей», но картина, в которых герой появляется, «соседствует с изрядной долей анекдотизма, полусказочной гиперболы, «народной молвы» [12, с. 158-159]. В поведении Шахруна раскрывается выносливость, авантюрность, фантастическая сила. Его поступки напоминают те времена, когда люди не понимали саму природу человека. Это указывает на то, что коштанские привычки Шахруна имеют глубокие национально-психологические корни. Интрига в повествовании о герое - в нем самом.
Хронотоп романа «Тенета» Хв. Уяра достаточно широк и объемен, в нем нашли отражения события, происходящие далеко за пределами глухой чувашской деревни Акрамово (Шурча). Для таких произведений, как отмечает литературовед М. М. Бахтин, «характерна чисто пространственная и статистическая концепция многообразия мира» [2, с. 158].
Интрига свойственна некоторым героям повестей Н. Mартынова, романа M. Ильбека «Хура ?акар» (Черный хлеб). В них авантюрность оказывает влияние на основные черты характера персонажей и сюжет произведения. В чувашской приключенческой прозе писатель, используя свое мастерство сюжетостроения и интриги, показывает необыкновенного героя в сложных, запутанных жизненных обстоятельствах.
Расширению авантюрного сюжета, как отмечают исследователи, содействовали очерковость
и публицистичность чувашской приключенческой прозы, провоцирующие созданию в произведении «легких конфликтов» и быстрое их решение. Непредвиденные действия героев и необычность событий создают сюжетную тайну. Но конфликты и интригу нельзя «изжить», потому что история повторяется, двигается. «Двигается разделанной на разнонаправленные, но как бы сходные по-вторения»1.
В чувашском литературоведении последние годы повысился определенный интерес к сравнительно-сопоставительному изучению жанров [7; 8; 9; 10]. В этом плане все еще нуждаются в более серьезном исследовании и специфические особенности героя, и проблемы внутреннего мира человека в приключенческих жанрах. Готовые сюжеты особенно богаты возможностями развития на основе и фольклорного, и литературного материала. Все бесконечное многообразие линий сюжета приключенческой литературы, приемы повествования, феномен художественной интриги и многие другие детали служат углублению психологизма, повышению читательского интереса, обогащению художественной формы и содержания.
Таким образом, подытоживая наши изыскания, отметим, современная чувашская приключенческая проза вобрала в себя как традиции мировой и русской литератур, так и выработала свои собственные, основанные на особенностях национальной эстетики и национального языка. Более того, поэтика приключения характерна многим стилям (художественно-философскому, художественно-психологическому, художественно-публицистическому, сатирико-юмористическому и т. д.) и жанрам чувашской литературы.
Литература
1. Багаутдинова Г. Г., Радыгин И. И. Ритм художественной прозы в романе И. А. Гончарова «Обыкновенная история» // Вестник Марийского государственного университета. 2016. Т. 10. № 1 (21). С. 87-90.
2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979. 320 с.
3. Бритиков А. Ф. Детективная повесть в контексте приключенческих жанров // Русская советская повесть 20-30-х годов. Л., 1976. С. 408-453.
4. Куприянов Б. В. Воспитание ХХ1: Экзистенциальная вспышка приключения // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2011. Т. 17. № 4. С. 126-131.
1 Шкловский В. Б. Избранное. В 2-х т. Т. 2. Тетива: о несходстве сходного. М.: Художественная литература. 1983. 640 с.
5. Куприянов Б. В. Воспитательный потенциал приключения в XXI веке // Воспитание школьников. М., 2013. № 9. С. 44-50.
6. Михайлов В. Т. Национальное и общечеловеческое в творчестве С. Г. Чавайна дооктябрьского периода // Вестник Марийского государственного университета. 2016. Т. 10. № 3 (23). С. 106-111.
7. Родионов В. Г. Истоки художественного сознания Уральских народов (к постановке проблемы) // Проблемы Марийской и сравнительной филологии / Мар. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2016. С. 293-296.
8. Савирова М. П. Особенности приключенческого жанра в творчестве Н. Шубоссинни // Ашмаринские чтения: сборник материалов IX Международной научно-практич. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2014. С. 314-316.
9. Савирова М. П. Жизненный материал и герой авантюрно-приключенческой литературы народов Урало-Поволжья // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 6-2 (48). С. 148-151.
10. Софронова И. В. Ача-пача литературинчи $ут ^анталак теми // Ашмаринские чтения: сборник материалов IX Международной научно-практической конференции. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2014. С. 300-302.
11. Хлебников Г. Я. Чувашский роман: монография. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1966. 211 с.
12. Хлебников Г. Я. Меслетпе асталах: ст. пуххи (сб. статей). Шупашкар: Чаваш. кен. изд-ви, 1984. 254 с.
13. Хлебников Г. Я. Современная чувашская литература: монография. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1971. 183 с.
References
1. Bagautdinova G. G., Radygin I. I. Ritm hudozhestvennoj prozy I. A. Goncharova «Obyknovennaja istorija» [Rhythm of artistic prose in the novel by I. A. Goncharov "Ordinary story"]. Vestnik Marijskogo gosudarstvennogo universiteta = Vestnik of the Mari State University, 2016, vol. 10, no. 1 (21), pp. 87-90. (In Russ.)
2. Bahtin M. M. Problemy pojetiki Dostoevskogo [Problems of Dostoevsky's poetics]. Moskow: Sov. Rossija, 1979, 320 p. (In Russ.)
3. Britikov A. F. Detektivnaja povest' v kontekste prikljuchen-cheskih zhanrov [Detective story in the context of adventure genres]. Russkaja sovetskaja povest' 20-30-h godov = Russian Soviet story of the 1920s - 1930s, Leningrad, 1976. pp. 408-453. (In Russ.)
4. Kuprijanov B. V. Vospitanie XXI: Jekzistencial'naja vspyshka prikljuchenija [Education XXI: Existential flash of adventure]. Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija: Pedagogika, Psihologja. Sociokinetika = Bulletin of Kostroma State University. Chapter: Pedagogy. Psychology. Socio-kinetics, 2011, vol. 17, no. 4, pp. 126-131. (In Russ.)
5. Kuprijanov B. V. Vospitatel'nyj potencial prikljuchenija v XXI veke [Educational potential of adventure in the twenty-first century]. Vospitanie shkol'nikov = Education of schoolchildren, Moskow, 2013, no. 9, pp. 44-50. (In Russ.)
6. Mihajlov V. T. Nacional'noe i obshhechelovecheskoe v tvorchestve S. G. Chavajna dooktjabr'skogo perioda [National and universal in the creativity of S. G. Chavain in the pre-October period]. Vestnik Marijskogo gosudarstvennogo universiteta =
Vestnik of the Mari State University, 2016, vol. 10, no. 3 (23), pp. 106-111. (In Russ.)
7. Rodionov V. G. Istoki hudozhestvennogo soznanija Ural'skih narodov (k pochtanovke problemy) [Origins of the artistic consciousness of the Uralic peoples (to the formulation of the problem)]. Problemy Marijskoj i sravnitel'noj filologii = Problems of Mari and comparative philology, Joshkar-Ola, 2016, pp. 293-296. (In Russ.)
8. Savirova M. P. Osobennosti prikljuchencheskogo zhanra v tvorchestve N. Shubossinni [Features of the adventure genre in the work of N. Shubossini]. Ashmarinskie chtenija: sbornik materialov IX Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konfe-rencii = Ashmarin Readings: a collection of materials of the IX International scientific and practical conference, Cheboksary: Izd-vo Chuvash. un-ta, 2014, pp. 314-316. (In Russ.)
9. Savirova M. P. Zhiznennyj material i geroj avantjurno -prikljuchencheskoj literatury narodov Uralo-Povolzh'ja [Life material and hero of adventure literature of the peoples of the
Urals-Volga Region]. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki = // Philological sciences. Questions of theory and practice, 2015, no. 6-2 (48), pp. 148-151. (In Russ.)
10. Sofronova I. V. Acha-pacha literaturinchi sut santalak temi. Ashmarinskie chtenija: sbornik materialov IX Mezhdu-narodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii = Ashmarin readings: a collection of materials of the IX International scientific and practical conference, Cheboksary: Izd-vo Chuvash. un-ta, 2014, pp. 300-302. (In Russ.)
11. Hlebnikov G. Ja. Chuvashskij roman [Chuvash novel]. Cheboksary: Chuvash. kn. izd-vo, 1966, 211 p. (In Russ.)
12. Hlebnikov G. Ja. Mesletpe astalah: st. puhhi (sb. statej). Shupashkar: Chavash. ken. izd-vi, 1984, 254 p. (In Russ.)
13. Hlebnikov G. Ja. Sovremennaja chuvashskaja literatura [Modern Chuvash literature]. Cheboksary: Chuvash. kn. izd-vo, 1971, 183 p. (In Russ.)
Статья поступила в редакцию 24.12.2017 г.
Submitted 24.12.2017.
Для цитирования: Савирова М. П. Феномен художественной интриги в чувашской приключенческой прозе // Вестник Марийского государственного университета. 2018. Т. 12. № 1. С. 149-154.
Citation for an article: Savirova M. P. Phenomenon of artistic intrigue in the Chuvash adventure prose. Vestnik of the Mari State University. 2018, vol. 12, no. 1, pp. 149-154.
Савирова Марина Петровна, кандидат филологических наук, доцент, Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова, г. Чебоксары, marina. savirova@yandex. ru
Marina P. Savirova, Ph. D. (Philology), Associate Professor, Chuvash State University named after I. N. Ulyanov, Cheboksary,
marina. savirova@yandex.ru
