CC BY
355©А.В. Герасимов
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
А. В. Герасимов
ФЕНОМЕН БЕЗОПАСНОСТИ В СОЦИАЛЬНОФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ
Аннотация. В статье представлены результаты социально-философского анализа ключевых понятий теории национальной безопасности, дано определение национальной безопасности на основе аксиологического подхода к этому сложному явлению. Опираясь на новые нормативно-правовые источники, автор уделяет особое внимание концептуальным основам национальной безопасности Российской Федерации. Ключевые слова: безопасность, опасность, угроза, ценность, ущерб, интересы, национальная безопасность, философия безопасности, аксиология.
А. V. Gerasimov
PHENOMENON of SAFETY IN THE SOCIAL AND PHILOSOPHICAL DISCOURSE
Summary. The article presents the results of socio-philosophical analysis of key concepts of the theory of national security, the definition of national security on the basis of the axiological approach to this complex phenomenon. Based on new legal sources, the author pays special attention to the conceptual fundamentals of national security of the Russian Federation.
Keywords: safety, danger, threat, value, damage, interests, national security, security philosophy, axiology.
Угрозы и вызовы XXI века потребовали кардинальной перестройки всей системы национальной безопасности России. Вопросы обеспечения национальной безопасности получили регламентацию в целом ряде нормативно-правовых документов, в том числе на уровне федеральных законов и указов Президента Российской Федерации. С учетом изменений в международной и военно-политической обстановке в 2014-2015 гг. были введены в действие два новых концептуальных документа — Стратегия национальной безопасности Российской Федерации [15] и Военная доктрина Российской Федерации [16].
Тем не менее, проблемы обеспечения национальной безопасности по-прежнему стоят достаточно остро, продолжают оставаться чрезвычайно актуальными как с научной, так и с практической точки зрения. Они имеют, в частности, прямое отношение к стратегическому управлению в сфере обороны страны. Это, в свою очередь, предопределяет, необходимость обращения к философии национальной безопасности, которая является теоретически обобщенным знанием о безопасности
сложных социальных систем, о ее наиболее общих свойствах и законах становления, развития и функционирования.
Именно философы были первыми теоретиками в области безопасности. Так, термин «безопасность», употребляемый Платоном, трактовался как «помощь», «спасение», отсутствие опасности или зла для человека. Согласно Платону, именно государство должно уделять особое внимание воинам, которые обеспечивают его безопасность, и никакие другие проблемы не должны отвлекать воинов от обеспечения безопасности. К числу механизмов обеспечения безопасности философ относил создание социальных институтов; воспитание граждан и формирование их морального состояния; предоставление всем гражданам общества средств, необходимых для жизнедеятельности [10, с. 436, 275].
Эпикур понимал безопасность как высшую ценность, как критерий достижения наибольшего удовлетворения. В шкале ценностей Эпикура первое место занимают не наслаждение и удовольствие, а безопасность. Она же являлась его идеалом [12, с. 295].
DOI: 10.24411 /2541-7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
23
Философская школа № 4. 2018
Значительный вклад в развитие философии безопасности внес Н. Макиавелли. Его понимание законов безопасного бытия и развития привело к особому измерению сущности и содержания безопасности. По Макиавелли, отрыв политики от культуры, а культуры от политики является первопричиной национальных трагедий, а главное противоречие безопасности — это то, что лежит в основе формирования коллективной воли нации, с помощью которой можно не только создать единое государство, но и обезопасить его [6, с. 382].
Широкое распространение в научных и политических кругах западноевропейских государств понятие «безопасность» приобретает благодаря философским концепциям Т. Гоббса, Д. Локка, Ж.Ж. Руссо, Б. Спинозы и других мыслителей XVII-XVIII вв., когда в большинстве стран мира утверждается точка зрения, что государство имеет своей целью обеспечение общего благосостояния и безопасности. Поэтому термин «безопасность» получает в это время новую трактовку: состояние, ситуация спокойствия, проявляющаяся в результате реальной опасности (как физической, так и моральной), а также материальные, экономические, политические условия, соответствующие органы и организации, способствующие созданию данной ситуации [17, с. 13-14]. А в творчестве английского философа Ф. Бэкона формируется новый подход к обеспечению безопасности через культуру [3, с. 393-400].
В концепции И. Канта безопасность просматривается как необходимость разработки законодательных и исполнительных механизмов, выделения внутренней и внешней безопасности государства и «гражданского общества», выявление взаимозависимости каждого государства с безопасностью международного сообщества [5].
К. Маркс видел угрозы социальной системе и безопасности общества, а также источник социальной напряженности в неравномерном отношении людей к материальным благам (вернее, к собственности). Систему безопасности социальная философия марксизма рассматривала с позиции классовых интересов, при этом преимущество имеют интересы правящего класса [7].
Таким образом, на этапе исторического генезиса феномена безопасности, что очень важно, его суть определялась как некое равновесное состояние объекта в любых условиях, а содержание термина наделялось определенной институционально-инструментальной характеристикой. На современном этапе его содержание расширилось вследствие того, что человечество осознало
необходимость обеспечения коллективной безопасности в планетарном масштабе. Это стало реальным лишь в результате появления угроз, в первую очередь, экономического, социального и экологического характера, нейтрализация которых не по средствам существующим национальным и региональным системам безопасности.
Современные представления о феномене безопасности многообразны. Наиболее распространенными следует признать три концептуальных подхода: официальный, системно-философский и аксиологический.
В контексте официального подхода, который был использован еще в первом российском законе «О безопасности» 1992 г., безопасность определяется как состояние защищенности интересов (в том числе и национальных) от угроз. Распространенность данного подхода объясняется не только законодательным статусом, но и генезисом самого явления и его понимания, о чем уже было сказано.
Вместе с тем, как указывает Н. Н. Рыбалкин, «закрепленное законом понимание безопасности не отражает сущности феномена» [13, с. 9]. Само словосочетание «защищать интересы» оказалось весьма уязвимо для критики. Защита интересов относится к проблематике обеспечения безопасности только в контексте рассмотрения упущенной выгоды от аморальных, внеправовых, военных и т.п. действий. Ведь интерес — это основная форма осознания нужд, потребностей действовать. Интересы, скорее, надо удовлетворять, реализовывать, а не защищать, особенно если это внезапно возникшие, «разовые» (не постоянные, т.е. воспроизводимые) интересы. Для обеспечения безопасности важнее именно непредвиденные опасности и угрозы.
Сторонники системно-философского подхода в определении безопасности акцентируют внимание на сохранении целостности, устойчивости, стабильности и способности социальной системы (страны, государства, общества) эффективно функционировать при деструктивных воздействиях на нее [1, с. 13]. Такое понимание безопасности также далеко не безупречно, так как в определенных условиях стремление сохранить целостность, стабильность может быть опасным для социальной системы, а деструктивное влияние — наоборот, благом. Понятия стабильности и деструктивности весьма условны и в каждом конкретном случае требуются ценностные координаты, чтобы снять вопрос — хорошо это или плохо с точки зрения безопасности. Примеры — застой, тоталитарный строй
24
DOI: 10.24411 /2541-7673-2018-10411 При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
в обществе, хроническая болезнь и т.п. Такое понимание безопасности согласуется с личными или корпоративными интересами представителей власти и руководителей, поскольку безопасность начинает отождествляться с незыблемостью политических и административных структур, сохранением существующего государственного аппарата.
С точки зрения ряда авторов, категории «безопасность» и «опасность» относятся «к разделу философской аксиологии как учения о ценностях и оценках явлений в жизни человека» [2]. Именно поэтому наиболее корректным с научной точки зрения, по мнению профессора А. И. Позднякова, следует считать аксиологический подход, в контексте которого основные понятия теории безопасности можно увязать в логически стройную и последовательно выводимую систему: ценности — ущерб (вред, риск) — опасность (угроза) — безопасность [9].
Аксиология (от греч. axia — ценность и logos — учение) — философская дисциплина, исследующая категорию «ценность», характеристики, структуры и иерархии мира ценностей, способы его познания и его онтологический статус, а также природу и специфику ценностных суждений. Ценность — свойство общественного предмета. С помощью данного понятия в науках о социуме характеризуют социально-историческое значение для общества и личностный смысл для человека определенных предметов и явлений действительности. Понятие ценностей отражает специфические социальные характеристики, свойства объектов (предметов, явлений), вытекающие из их положительной или отрицательной значимости для субъекта, из их способности порождать или удовлетворять материальные и духовные потребности социального субъекта (человека, группы людей, общества и т.д.). Понятия блага, добра и зла, прекрасного и безобразного, выгоды, прибыли, ущерба, потерь, утрат и т.п. теряют смысл вне ценностного (аксиологического) контекста.
Ущерб следует понимать как негативное изменение ценностей субъекта (например, национального достояния, ресурсов и т.д. — любых ценностей страны), т.е. изменение, которое отрицательно, негативно влияет на его жизнедеятельность, и потому нежелательно. Близким по смыслу к понятию ущерба является понятие вреда, столь широко используемое в юридической науке, а также понятия убытка, урона, утраты, потери и т.п. Ущербом следует считать и утрату позитивных ценностей, и получение негативных.
Именно ущерб — важнейшее понятие аксиологической теории безопасности. Он может быть
нанесен не только национальным (материальным и духовным) ценностям, но и всей совокупности материальных и духовных ресурсов, благ, принадлежащих народу и составляющих основу его устойчивого существования и развития — общественной морали, национальной религии, произведениям искусства, национальной культуре, морально-психо-логическому состоянию народа и т.п.
Речь идет, по сути дела, об ущербе национальному достоянию, который может быть получен вследствие: внешних воздействий со стороны других государств (особенно противников, конкурентов на «мировой арене»), их пособников, агентов влияния внутри страны; действий различных субъектов (личностей и коллективов разного рода) внутри страны, особенно в сфере государственной власти, т.е. политики (субъективные факторы — ошибки, непонимание всех последствий деятельности, погоня за личной выгодой, коррупция и т.п.); объективных процессов (стихия, отказы техники и пр.).
В войнах неприемлемым ущербом обычно считается такой уровень поражения экономического потенциала государства, вооруженных сил, военно-промышленных объектов, систем государственного и военного управления, при котором государство теряет возможность продолжать войну или лишается политических и экономических мотивов ее дальнейшего ведения. Он достигается нанесением противнику таких потерь, компенсация которых возможна лишь в отдаленной перспективе.
В свете вышеизложенного становится ясно, что критериями опасности (угрозы) в соответствии с аксиологическим подходом должны быть величина (размер) и вероятность (риск) ущерба. При этом надо учитывать, что понятие риска иногда трактуют расширительно, включая в него не только вероятность получения ущерба, но и его предполагаемую величину.
Опираясь на понимание ущерба, основные понятия теории национальной безопасности корректнее определять следующим образом.
Опасность — объективно существующая возможность негативного воздействия на объект или процесс, в результате которого может быть причинён какой-либо ущерб национальному достоянию (национальным материальным и духовным ценностям), вред, ухудшающий состояние, придающий развитию нежелательную динамику или параметры (характер, темпы, формы и т.д.). Чем больше величина и вероятность (риск) ущерба, тем больше и опасность. Опасность может выступать в качестве условия, причины и обстоятельства, а также средства снижения качества жизни, в том числе
DOI: 10.24411/2541 -7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
25
Философская школа № 4. 2018
и при росте уровня жизни. Такое понимание опасности соответствует общепринятому смыслу этого слова в русском языке: «Опасность — способность причинить какой-либо вред, несчастье; возможность чего-либо опасного, какого-нибудь несчастья, вреда» [14].
Опасность есть реальная, но не фатальная вероятность нанесения ущерба, вреда кому-либо, чему-либо, определяемая наличием объективных и субъективных факторов, обладающих поражающими свойствами. Поэтому по степени вероятности возникновения различают реальную и потенциальную опасности.
По характеру, направленности и роли субъективного фактора в возникновении неблагоприятных условий наряду с опасностью можно выделить:
вызов, как совокупность обстоятельств, не обязательно конкретно угрожающего характера, но, безусловно, требующих реагирования на них;
риск, как возможность возникновения неблагоприятных и нежелательных последствий деятельности самого субъекта;
угроза, как наиболее конкретная и непосредственная форма опасности, создаваемая целенаправленной деятельностью откровенно враждебных сил.
На основе аксиологического подхода в теории безопасности профессор А. И. Поздняков определяет национальную безопасность как защищенность национального достояния, главных материальных и духовных ценностей страны от получения небезразличного для ее народа прямого и опосредованного ущерба. Конечно, в идеале безопасность обеспечена при нулевых значениях величины или вероятности ущерба. Но в реальности таких комфортных условий практически не бывает. Поэтому в теории безопасности следует использовать понятие порога значимости ущерба [9].
Следует также отметить, что через понятия «ценности» и «ущерб» можно корректно определять суть всех видов безопасности — экономической, информационной, экологической, демографической, психологической, военной, государственной, пограничной и т.п. Такой подход также позволяет вводить количественные оценки, как уровня опасности, так и эффективности обеспечения национальной безопасности [11]. Критерием эффективности деятельности структур (органов) обеспечения национальной безопасности может быть предотвращенный ущерб, ведь эти органы должны снижать величину ущерба и риск (вероятность) его получения.
Таким образом, главной задачей органов государственной власти в области обеспечения национальной безопасности является сохранение национальных ценностей, в том числе и духовных, защита национального достояния страны от ущерба.
Понятие «национальные ценности» характеризует важнейшие побудительные силы и ориентиры общественных отношений, государственной политики. Российская Федерация, как и любая другая держава, вырабатывает и осуществляет свою политику, определяет ее цели с учетом национальных ценностей и интересов.
Национальные ценности складывались в ходе исторического развития материальной и духовной культуры общества в соответствии с геополитическим положением страны. Это, прежде всего, фундаментальные нравственно-этические представления и нормы, концентрированно выражающие своеобразие, самобытность, особенности характера, обычаи, традиции и уклад жизни, наиболее важные потребности многонационального народа России. Образно говоря, они представляют собой сердцевину его духовной жизни, синтез лучших черт и качеств. Национальные ценности определяют жизненную позицию человека и гражданина, его отношение к обществу и государству, прошлому, настоящему и будущему своей страны, ответственность за сохранение и приумножение национального достояния.
В Посланиях Президента РФ Федеральному Собранию последних лет подчеркивается важная роль таких ценностей, как безопасность, свобода, благосостояние, государственность, законность, человечность, гражданственность, достоинство, патриотизм, нравственность, равенство, справедливость. Эта система национальных ценностей должна стать жизненным ориентиром россиян, их современным мировоззрением.
Следует отметить, что в новой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [15] дано по сути аксиологическое определение национальной безопасности. Действительно, в этом документе под национальной безопасностью Российской Федерации понимается состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации, достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации. Таким образом,
26
DOI: 10.24411/2541-7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
в этом определении перечислены такие национальные ценности России, как конституционные права и свободы, достойные качество и уровень жизни ее граждан, суверенитет и др., сохранение и защита которых составляет сущность национальной безопасности.
Ключевым в официальном определении национальной безопасности является также понятие защищенности. Под защищенностью понимается способность сохранения объектом или системой (природа, человек, общество, государство и др.) своей качественной определенности и возможности выполнения своих функций в условиях воздействия негативных факторов.
Отождествление безопасности с защищенностью в нашей стране исторически восходит к понятию государственной безопасности как состояния защищенности Советского государства от внутренних и внешних угроз. Происшедшие в конце 80-х — начале 90-х гг. социально-политические изменения вызвали определенную трансформацию представлений. Однако, хотя и в более широком контексте защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства, закон РФ «О безопасности» законодательно закрепил ту же самую дефиницию государственной безопасности. В результате сложившееся традиционное понимание безопасности несколько изменило форму, но осталось доминирующим.
Вместе с тем, как показывает опыт, безопасность не может быть сведена исключительно к защищенности. Например, основу обеспечения глобальной безопасности в конце XX — начале XXI в. составляло поддержание состояния незащищенности ведущих ядерных держав от ракетно-ядерного нападения. В этой связи СССР и США, заключив договор о противоракетной обороне (ПРО), фактически пришли к соглашению о том, что повышение уровня противоракетной защищенности не укрепляет, а, наоборот, снижает их безопасность, поскольку у противоположной стороны возникает возможность нанесения безнаказанного ядерного удара. Отождествление безопасности с защищенностью является следствием не теоретического, а практически-политического, «государственно-охранительного» подхода, при котором значительное влияние оказывает фактор противостояния социальных систем, преследующих собственные интересы.
Термин «национальная безопасность» фактически является калькой с английских слов «national security», которые в принципе могут переводиться и как национальная, и как государственная
безопасность, что нередко и делается рядом авторов. По большому счету, когда в нашей стране все было государственным, и безопасность была государственной.
Сейчас ситуация коренным образом изменилась. Государство уже не является монопольным собственником, ограничено его участие и в других сферах жизни человека и общества. Поэтому в этих условиях более правомерно и целесообразно использовать термин «национальная безопасность», имея в виду, что эти термины не синонимы, а разновеликие понятия. Подменять национальную безопасность государственной, и наоборот, недопустимо, поскольку первое понятие — более общее, родовое, а второе — частное, видовое. Тем более нельзя использовать гибридный термин «национально-государственная безопасность», нередко встречающийся в отечественной литературе.
Национальные ценности являются наименее подвижным и самым стабильным элементом системы национальной безопасности. На их основе формируются национальные интересы — элемент сравнительно динамичный.
Категория «национальные интересы» является основополагающим, методологически важным понятием теории национальной безопасности, обеспечивающим понимание важнейших ориентиров устойчивого социально-экономического развития РФ, путей приращения ее мощи. По объему она шире используемых ранее в политической практике понятий «государственные интересы», «жизненно важные интересы». В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [15] национальные интересы определены как «объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития». Однако это определение не совершенно.
Во-первых, не четко определены роль и цели развития. Все живые системы от простейших до человеческих цивилизаций развиваются для того, чтобы обеспечить качественную определенность своего существования. В примитивном варианте существование сводится к физическому выживанию на уровне особи и вида. На уровне человека и социальных систем этого недостаточно. Человеку требуется реализовать свой духовный, интеллектуальный потенциал, приобретать социальную значимость. По мере культурного освоения мироздания эти потребности развиваются и требуют развития всех компонент жизнедеятельности. Поэтому социально-экономическое развитие не может являться самостоятельной целью. Оно способствует
DOI: 10.24411 /2541-7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
27
Философская школа № 4. 2018
созданию благоприятных условий для удовлетворенности людей качеством своего бытия.
Во-вторых, не все потребности являются объективно значимыми. Объективность, как представляется, вытекает из научной обоснованности, опирается на естественно научное основание. Следовательно, объективная потребность не подвергается сомнению, её неудовлетворение неизбежно должно привести к невозможности существования нации. Но национальные интересы — это не только объективные потребности. Они включают, должны включать субъективные компоненты. Субъективным выбором является та или иная идеология, система духовных, цивилизационных ценностей, которая служит основанием для гражданской идентификации, принципы позиционирования в международных отношениях и др. Так, национальные интересы США формулируются на основе разработанной Г. Моргентау концепции реальной политики, которая предполагает сугубо эгоистичную внешнюю политику США и может быть ограничена только их возможностями. Вряд ли экспорт демократии по-американски, экономико-финансовое закабаление регионов мира, сопровождаемые разрушением целых стран (Югославия, Ирак, Ливия, Сирия, Украина) могут рассматриваться как объективные национальные потребности. Это субъективный выбор американской элиты, в той или иной степени поддержанный обществом жителей США.
В-третьих, официальное определение национальных интересов разделяет их на потребности личности, общества и государства. Однако носителем национальных интересов является нация, как субъект исторического процесса и международных взаимоотношений. В современной науке нацию характеризуют как политическое сообщество граждан определенного государства, проживающих на его территории и осознанно причисляющих себя к нему, независимо от своей национальности, конфессиональных и других различий. Нация является также выражением экономической и культурно-исторической общности образующих ее народов, предполагает наличие и сохранение языка межнационального общения, общих традиций и образа жизни.
Следовательно, речь должна идти о таких системообразующих для нации потребностях, как территория, численность населения, патриотизм, культурная традиция, национальные ресурсы и некоторые другие. Государство при этом корректно рассматривать как форму существования нации. В этом случае его сбережение и совершенствование
по мере необходимости (в том числе в упреждающем режиме) само является национальной потребностью. Государство, как субъект, не может иметь потребностей равноценных с национальными. Оно должно выполнять возложенные на него функции и решать поставленные перед ним задачи.
Все признаки нации применимы и к России, несмотря на многонациональный состав ее населения. Из этого факта закономерно вытекает и реальность национальных интересов России. Они объективно существуют, требуют своего осмысления, необходимой система-тизации, а также реализации в политике государства в различных сферах, в том числе в сфере обороны. В новой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [15] перечень национальных интересов охватывает все необходимые компоненты и, как представляется, в целом отвечает задачам стратегического управления для обеспечения национальной безопасности. Однако в формулировках национальных интересов местами отмечается смешение целей и средств, потребностей разного уровня общности. Например, конкурентоспособность экономики, оборону, развитие демократических институтов точнее рассматривать как средства достижения благоденствия, а не «объективно значимые потребности».
Национальные интересы любой страны представляют собой своеобразный мост с одной стороны, между, жизненно важными потребностями и ценностями нации, а, с другой стороны, ее стратегическими целями, реализуемыми в государственной политике и способствующими благу нации-государства. Они приводят нацию в движение, задают ему направленность на выживание страны в противоречивом и меняющемся мире, определяют условия её оптимального функционирования и устойчивого развития как суверенного государства.
Завершая философский анализ основных понятий теории национальной безопасности, остановимся на понятии «состояние национальной безопасности». Обратимся к философской трактовке самого понятия «состояние». Первые попытки определить понятие «состояние» были предприняты Аристотелем, он называл состояние видом качеств, которые, правда, сами претерпевают изменения, при этом состояние вещи отлично от его свойств. Кроме того, Аристотель считал, что всякое состояние предмета проявляется лишь в определенных отношениях и вне этих отношений судить о наличии того или иного состояния невозможно, однако количественных характеристик этих
28
DOI: 10.24411 /2541-7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
изменений и отношений он не дал и дать не мог.
Представители диалектики уже пытались придать понятию «состояние» некие измерительные параметры. К примеру, И. Кант понимал под состоянием конкретные формы проявления бытия субстанции (и объектов): покой и изменение, равновесие и движение и т.д.[5]. По Канту, «изменение есть способ существования, следующий за другим способом существования того же самого предмета», следовательно, то, что изменяется, сохраняется, и сменяются только его состояния. Таким образом, Кант противопоставляет состояние, как непрерывно изменяющееся, тому, что в предмете относительно устойчиво. Этим относительно устойчивым является субстанция. Всякое изменение, как совершенно справедливо замечает Кант, есть возникновение нового состояния. Смена состояний непрерывна: ни время, ни явления во времени не состоят из частей, которые были бы наименьшими. И, тем не менее, в процессе изменения состояния вещь проходит через все эти части как элементы к своему второму состоянию, значит, новое состояние вырастает из первого состояния, в котором его не было, проходя через бесконечный ряд ступеней.
Наиболее полно диалектика понятия «состояние» раскрывается у Г. Гегеля [4]. Рассматривая первый этап развития абсолютного духа как последовательную смену категорий «качество», «количество», «мера» в сфере бытия, Гегель определяет понятие «состояние» как форму проявления бытия изменяющегося субстрата — мирового духа; он связал понятие «состояние» с категорией «мера», представляя его как некую снятую меру. Категории «качество», «количество», «мера» рассматриваются им как этапы развития абсолютного духа. Изменение меры, по Гегелю, является переходом из одного состояния в другое.
На основе историко-философского анализа понятия «состояния» мы приходим к следующим умозаключениям.
Первое. Состояние определяется как философская категория, отражающая специфическую форму реализации бытия, фиксирующая момент устойчивости в изменении, развитии, движении материальных объектов в некоторый данный момент времени при определенных условиях. Состояние национальной безопасности, по нашему мнению, отражает бытие общества в совокупности проявлений его жизнедеятельности, степень удовлетворения (защиты) национальных интересов в некоторый данный исторический момент при определенных условиях (факторах).
По этому поводу еще в 1943 г. американский журналист У. Липпман, в частности писал, что нация находится в состоянии безопасности, когда ей не приходится приносить в жертву свои законные интересы с целью избежать войны и когда она в состоянии защитить при необходимости эти интересы путем войны.
Состояние национальной безопасности можно понимать как состояние надежной защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором правовые и институциональные механизмы, а также ресурсные возможности государства и общества пребывают в таком положении и на таком уровне, который отвечает национальным интересам Российской Федерации. Устремленность на удовлетворение национальных интересов уже не позволяет саму национальную безопасность рассматривать как нечто вспомогательное в системе стратегического управления, в узком смысле выживания или лишь как деятельность по отражению угроз, т.е. сугубо в «оборонительном» смысле.
Второе. Состояние характеризуется тем, что описывает переменные свойства объекта. Состояние устойчиво до тех пор, пока над объектом не будет произведено действие; если над объектом будет произведено некоторое действие, его состояние может измениться. Последовательная смена состояний объекта называется процессом. Сущность процесса обеспечения национальной безопасности состоит: в выявлении, предупреждении и нейтрализации опасностей и угроз; в прогнозировании вероятных рисков; в локализации, минимизации и устранении опасностей и угроз; в парировании вызовов; в недопущении превращения угроз со стороны источников опасности в реальные действия путем нанесения ущерба другой стороне, а при реализации военных угроз, — в форме, развязанной против государства войны или вооруженной агрессии, участия в ней в целях разгрома агрессора; в принуждении его к миру в интересах сохранения безопасности или ее восстановления.
Третье. Состояние объекта можно оценить на основе тех или иных показателей. В любом случае такие оценки будут страдать определенной односторонностью и неполнотой, что не дает возможности комплексно охватить все аспекты таких сложных систем, как вооруженные силы и экономика страны, особенно в чрезвычайных условиях.
Показатель — количественная характеристика какого-либо свойства объектов и процессов, качественно определенная величина, являющаяся результатом измерения или расчета. По признаку
DOI: 10.24411/2541-7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
29
Философская школа № 4. 2018
формальной характеристики различаются абсолютные и относительные показатели. При конкретных расчетах в обязательном порядке должны использоваться как те, так и другие показатели [8, с. 243].
При формировании системы показателей их число может разрастись до чрезвычайно больших масштабов, что сделает крайне затруднительным и длительным процесс расчетных операций. Однако решение этой проблемы может быть значительно упрощено, если из множества возможных показателей экспертно отобрать строго определенное количество наиболее представительных показателей. Но и многие из отобранных показателей имеют различного рода взаимосвязи и взаимозависимости. Наличие тесной корреляции между отдельными показателями свидетельствует о принципиальной возможности выбора ограниченного количества агрегированных показателей.
В ст. 115 Стратегии национальной безопасности РФ названы основные показатели, необходимые для оценки состояния национальной безопасности. В Стратегии 2009 года их было 7, в новой Стратегии — 10, а именно:
удовлетворенность граждан степенью защищенности своих конституционных прав и свобод, личных и имущественных интересов, в том числе от преступных посягательств;
доля современных образцов вооружения, военной и специальной техники в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах;
ожидаемая продолжительность жизни; валовой внутренний продукт на душу населения; децильный коэффициент (соотношение доходов 10 процентов наиболее обеспеченного населения и 10 процентов наименее обеспеченного населения);
уровень инфляции; уровень безработицы;
доля расходов в валовом внутреннем продукте на развитие науки, технологий и образования;
доля расходов в валовом внутреннем продукте на культуру;
доля территории Российской Федерации, не соответствующая экологическим нормативам [15].
Перечень основных показателей состояния национальной безопасности может уточняться по результатам его мониторинга.
В то же время сопоставление отдельных, пусть даже очень важных показателей, не позволяет получить достаточно обоснованных выводов как о состоянии национальной безопасности в целом, так и ее отдельных видов. Так, ни теория, ни практика военной политики пока не выработали методики и инструмента оценки реального состояния военной безопасности России. Предложенный в Стратегии (ст. 115 «Основные показатели, необходимые для оценки состояния национальной безопасности») оценочной показатель — «доля современных образцов вооружения, военной и специальной техники в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах» — позволяет судить об эффективности некоторых аспектов технической модернизации Вооруженных Сил РФ и других войск, но не дает возможности оценить степень готовности вооруженных сил и их способности выполнять задачи по обеспечению национальной безопасности России.
Четвертое. Состояние национальной безопасности зависит от множества факторов: геополитических, экономических, социальных, духовных, военных и т.п. Если исходить из этого, то первостепенное значение приобретает определение в каждый конкретный исторический момент приоритетности различных направлений ее обеспечения. Возникает опасность «распыления» внимания и финансовых ресурсов, а также совершения ошибки в определении приоритетов обеспечения национальной безопасности. В этом случае крайне важен системный подход к оценке всего спектра угроз национальной безопасности, что позволяет адекватно реагировать на них, концентрируя финансовые, экономические, интеллектуальные и иные ресурсы государства и общества на приоритетных, наиболее угрожаемых направлениях.
Таким образом, национальная безопасность представляет собой сложное, полиаспектное, многоуровневое явление. Она может рассматриваться как общественное явление, как теория и как процесс. Аксиологический подход в теории безопасности и сформулированный на его основе понятийный аппарат являются эффективными методологическими средствами анализа системы национальной безопасности.
30
DOI: 10.24411/2541 -7673-2018-10411
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
Список литературы
1. Актуальные социально-политические проблемы национальной безопасности: учеб, пособие. Ч. 1. М.: ВАГШ, 2007. — 268 с.
2. Брои Г.В., Пожитной Н.М. К теории безопасности земной цивилизации (философско-социологический аспект) // Безопасность информационных технологий, 1998. № 1. — С.97. 3. Бэкон Ф. Опыты или наставления нравственные и политические // Соч. В 2-х т. — 2-е испр.и доп. изд. М.: Мысль, 1977. — т. 1.
3. Гегель Г. В. Ф. Наука логики // Соч. Т. 1. М.; Л., 1930. http://www.philosophy.ru/library/hegel/logic.html.
4. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6-ти т. Т. 3. М., 1964. Гл. 2. http://www.philosophy.ru/library/ kant/0 l/2_4.html.
5. Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. — Избр. соч. — М.: Худ. литература, 1982.
6. Маркс К. Процесс труда и процесс увеличения стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. — Т.2, 3. — М., 1975.
7. Общая теория национальной безопасности: Учебник / Под общ. Ред. А.А. Прохожева. — Изд. 2-е, доп. — М.: Изд-во РАГС, 2005. — 344 с.
8. Поздняков А.И. Основы теории национальной безопасности. Курс лекций // Электронное научное издание «Альманах. Пространство и время». Выпуск № 1. Т. 2. 2013.
9. Платон. Диалоги / Пер. с древнегреч. — М.: Мысль, 1986.
10. Поздняков А.И. Критерии оценки эффективности обеспечения национальной безопасности // Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания РФ. 2010. № 17(403). С. 57-64.
11. Рассел Б. История западной философии. — Новосибирск, 1994 .
12. Рыбалкин Н. Н. Философия безопасности: Учебное пособие. М.:МПСИ, 2006. — 293 с.
13. Словарь современного русского литературного языка. / Под ред. Л.С. Ковтун, И.Н. Шмелёва. — М. — Л.: АН СССР, 1959. Т. 8. — С. 882.
14. Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Российская газета. 2015. 31 декабря.
15. Указ Президента Российской Федерации от 25 декабря 2014 года № Пр-2976 «О Военной доктрине Российской Федерации» // Российская газета. 2014. 28 декабря.
16. Экономическая и национальная безопасность: Учебник / Под ред. Е. А. Олейникова. М., 2004. — 768 с.
DOI: 10.24411/2541-7673-2018-10411 31
При цитировании этой статьи ссылка на doi обязательна
