CC BY
83
Евгений ГОЛОВАХА
Феномен "аморального большинства" в постсоветском обществе: трансформация массовых представлений о нормах социального поведения в Украине!*
Сущность социального феномена "аморального большинства" состоит в том, что моральные нормы человеческой порядочности и ответственности, регулирующие повседневное поведение людей, их взаимоотношения в различных ситуациях общения и деятельности, рассматриваются большинством взрослого населения Украины как нормы поведения "моральных аутсайдеров".
Вряд ли можно было ожидать, что постсоветская трансформация обойдется без серьезных последствий для нормативной системы, в том числе и норм морали. Это следовало из социологической теории аномии, созданной Э.Дюркгеймом и Р.Мертоном2*: любое изменение социальной ситуации, связанное с социальной реорганизацией, неизбежно вызывает аномические реакции в обществе. Однако показатель распространенности аномической деморализованности в первый же год независимого существования Украины превзошел все самые пессимистические ожидания.
Как показали репрезентативные для взрослого населения Украины опросы, более 80% населения были подвержены состоянию аномической деморализованное™3*. Из той же теории следует, что состояние всеобщей аномии не может длиться неопределенно долго, на смену социальной дезориентации приходят нормативные и ненормативные реакции на аномию4*. Такого рода реакции наблюдались уже на первом этапе постсоветских трансформаций в исследованиях, проведенных с применением шкал социального цинизма и авторитаризма. В дальнейшем показатель распространенности аномической деморализованности и нормативных реакций на нее, связанных с поиском надежной нормативной опоры в ситуации безнормности и беззакония, существенно не изменился. Об этом свидетельствуют данные мониторинговых опросов, проведенных в 1992 и 2000 гг. (табл. 1).
В 1990-е годы заметно повысился уровень социального цинизма как ненормативной реакции на аномию, тогда как показатель авторитаризма (нормативная реакция) остался практически неизменным. Это свидетельствует прежде всего о том, что аномическая деморализация приводит к последовательному разрушению моральных основ регуляции социального поведения. С одной стороны, это свое-
Эмпирической базой исследования данного феномена являются результаты мониторинга Института социологии НАН Украины (1992-2002 гг.) в сравнении с соответствующими данными репрезентативного для населения УССР опроса, проведенного в 1982 г. в рамках всесоюзного опроса "Образ жизни советского человека" (руководитель проекта — Ю.Левыкин). В рамках последнего проекта в Украине были опрошены 5 тыс. респондентов (руководитель — Л.В.Сохань). Ряд вопросов, касающихся представлений людей о нормах социального поведения, из анкеты 1982 г. были полностью воспроизведены в мониторинговом опросе 2002 г.
2* См.: Дюркгейм Э. Самоубийство. М.: Мысль, 1994. С. 223262; Мертон Р. Социальная теория и социальная структура (фрагменты). Киев: Абрис, 1996. С. 81-108.3* См.: Головах о ЕМ., Панина Н.В. Социальное безумие. История, теория и современная практика. Киев: Абрис, 1994. С. 100.
4* Дарендорф Р. Современный социальный конфликт // Человек и общество: Хрестоматия. Киев: ИС НАНУ, 1999. С. 134; Патна Н.В. Аном1 я // Енциклопед1я сучаснсн Украши. Кищ: НАН Украши, 2001. Т. 1. С. 531.
Таблица 1
Индексы аномии, авторитаризма и социального цинизма в опросах населения Украины 1992 и 2000 гг.
Показатель 1992 г. (N= 1752 человек) 2000 г. (N=1810 человек)
Индекс Стандартное отклонение Индекс Стандартное отклонение
Индекс аномии (сумма баллов по шкале (0-18) 13,59 3,82 13,77 3,67
Индекс авторитаризма (сумма баллов по шкале (0_14) 8,58 2,73 8,69 2,67
Индекс оциального цинизма (сумма баллов по шкале (0_ 14) 8,81* 3,88 10,00* 3,27
* Различия данных по строке статистически значимы на уровне 1%.
Примечание. Классические методики измерения уровня аномии, авторитаризма и социального цинизма адаптированы и апробированы в исследованиях Н.Паниной.
образная предохранительная реакция для общества, которому в условиях длительного социально-экономического кризиса угрожают системные нормативные реакции, связанные с реставрацией тоталитарной системы или с поиском авторитарного лидера, способного восстановить социальный порядок "железной рукой". Рост циничного отношения к социальной действительности в этом смысле можно рассматривать как антиреставрационную и по-своему антиавторитарную тенденцию. Отрицание традиционных моральных устоев, свойственное цинику, в какой-то мере защищает его от политического мессианства и наивной веры в простые рецепты восстановления социального порядка. Однако циничная социальная позиция, защищая человека от слепого фанатизма, в конечном счете превращает его в изолированного индивида, утрачивающего способность к коллективному сопротивлению тем социальным силам, которые грубо попирают его собственные права и интересы. Основное последствие распространения в обществе социального цинизма — разрушение основ социального доверия, уважения и ответственности за свои поступки перед другими людьми. По сути, это означает разрушение социального капитала, являющегося решающим фактором роста общественного благосостояния и перспективы устойчивого развития социума1*. Да и о каком социальном капитале можно говорить в государстве, большинство граждан которого склонны открыто соглашаться с суждениями, характеризующими большинство людей как бесчестных, непорядочных и не заслуживающих доверия. Именно такие суждения используются при конструировании методики измерения уровня социального цинизма. В таблице 2 представлен удельный вес граждан Украины, готовых согласиться со справедливостью такого рода суждений, связанных с оценкой моральных качеств большинства людей.
Нетрудно заметить, что для большинства взрослого населения Украины характерна позиция недоверия к людям, подозрения в нечестности и способности лгать
1* Putnam R.D. Bowling Alone. The Collapse and Revival of American Community. N.Y.: A Touchstone Book, 2001; Fukuyama F. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free Press, 1996.
Различия данных по строке статистически значимы: * на уровне 5%, ** 1%, *** 0,1%.
Таблица 3
Распределение ответов респондентов, участвовавших в общеукраинских опросах 1982 и 2002 гг., на вопросы о степени распространенности некоторых социально-нравственных качеств среди окружающих их людей
(в % от общего числа ответивших)
Доля граждан Украины, согласных с суждениями, используемыми в методике измерения социального цинизма в опросах 1992 и 2000 гг.
(в % от общего числа опрошенных в соответствующих годах)
Таблица 2
Суждения 1992 г. 2000 г.
Никому не доверять — самое безопасное 46,7 52,0*
Думаю, большинство людей готовы пойти на нечестный поступок ради выгоды 58,8 70,8**
Я считаю, что большинство людей способны солгать, чтобы продвинуться по службе 60,6 80,4***
Большинство людей честны лишь потому, что боятся, что на обмане они попадутся 43,0 48,8*
Как Вы считаете, многие ли среди людей, которых Вы встречаете в своей жизни...
Почти все
Большинство
Меньшинство
Очень мало
Проявляют инициа тиву в ро 1982 г.
боте, в жизни общества 10
62
22
2002 г.
6
30
37
27
Отзывчивые, всегда готовы прийти на помощь 1982 г.
65
14
2002 г.
6
30
35
29
Не пройдут мимо нарушений общественного порядка
1982 I
9
52
29
10
2002 г.
16
40
40
Осуждают взятки, подношения 1982 г.
24
48
15
13
2002 г.
15
33
30
22
Заняты только собой, личнымблагосостоянием
1982 г.
3
17
44
36
2002 г.
20
45
20
15
Интересуются в основном п 1982 г.
оиобретением вещей 8
33
37
22
2002 г.
15
45
25
15
Считают, что успеха, благог 1982 г.
олучия в жизни можно добить 31
ся честным трудом 56
2002 г.
7
25
37
31
6
3
4
9
4
ради выгоды. И здесь не столь важно, что суждения эти преимущественно являются не самоотчетом, а характеристикой большинства окружающих. Оценка большинством большинства, по сути, означает общественную самооценку. И эта самооценка является свидетельством формирования в Украине феномена "аморального большинства". Причем за 1990-е годы это большинство явно окрепло и близко к тому, чтобы стать большинством", спо-
собным совершить "моральную революцию", сотворив общественное устройство, в котором честность и порядочность перестанут восприниматься в качестве нравственных ориентиров социального поведения. Осталось только "дождаться" появления откровенно циничного харизматического лидера, способного конвертировать массовое пренебрежение к моральным нормам в новый социальный порядок, конституированный на отрицании общечеловеческой морали. Печальных примеров такого
рода "революций", основанных на принципах "новой морали" (классовой, национальной, этатистской и т.п.), в прошлом столетии было более чем достаточно для того, чтобы со всей серьезностью относиться к проявлениям откровенного цинизма, который обнаруживают в последние годы многие политические лидеры Украины. И хотя среди них пока не замечены яркие харизматики, способные умело интегрировать личное пренебрежение к общечеловеческой морали и ожидания "аморального большинства", угроза появления доморощенного "фюрера" остается вполне реальной до тех пор, пока в обществе будет сохраняться атмосфера взаимного недоверия, подозрения в лживости и способности ради выгоды пойти на нечестный поступок.
Собственно, одну "моральную революцию" мы уже пережили, когда вместе с советским обществом похоронили и присущую ему "двойную мораль". О "двойной морали"
советского общества было много сказано в годы, когда происходила ломка социальных устоев "развитого социализма", и большинство людей с надеждой ожидали перемен, связанных с отказом от тоталитарных принципов организации политической, экономической и духовной жизни. Накануне "перестройки" конфликт между большинством населения (для которого элементарные нормы общечеловеческой морали — честный труд, порядочность, ответственность за себя и своих близких и т.п. — были достаточно близки и понятны как правила повседневной жизни) и правящей верхушкой, навязывавшей "классовую мораль" в политике, управлении экономикой и культурой, приобрел в обществе такой размах, что любая "непубличная похвала" в адрес советской власти рассматривалась "микрообщественным мнением" как социальная аномалия, столь же выраженная, что и ее публичная критика. Казалось, непримиримый конфликт двух моральных систем должен закончиться победой одной из них. А поскольку "классовая мораль" не могла существовать без господствующей коммунистической идеологии, то естественным результатом постсоветских преобразований должно было стать расширение сфер действия и усиления регулятивной роли норм общечеловеческой морали. Однако "мертвые хватают живых", и агония официозной составляющей двойной морали повлекла за собой столь бурные социальные изменения, что не устояли и нормы повседневной жизни. Об этом убедительно свидетельствует сравнительный анализ данных, полученных в репрезентативных для взрослого населения опросах 1982 и 2002 гг. (табл. 3).
Вопросы, составленные социологами ИСИ АН СССР для анкеты всесоюзного опроса "Образ жизни советского человека", касались ряда моральных норм, регулирующих социальное поведения и взаимоотношения людей в повседневной жизни. Полученные в то время результаты, отражавшие устойчивое представление большинства "простых советских людей" о своем собственном (как большинства) высоком моральном уровне, воспринимались как вполне естественное состояние общественной морали. Тот факт, что большинство в 1982 г. оказалось "инициативным", "отзывчивым", "неравнодушным", "занятым не только собой", оценивался в контексте сохранения той общечеловеческой составляющей "двойной морали", без которой общество просто не могло бы стабильно функционировать. Тогда трудно было представить себе общество, в котором большинство людей считали бы, что успеха, благополучия в жизни нельзя добиться честным трудом. Скорее казалось удивительным, что около трети респондентов не верили в "честный труд" как путь к успеху и благополучию.
Судя по данным, представленным в таблице 3, за последние 20 лет бархатная "моральная революция" в постсоветском обществе свершилась. О ней, в отличие от Октябрьской, большевики не говорили, но всем своим историческим опытом поспособствовали формированию феномена "аморального большинства" в период постсоветской трансформации. Во-первых, они вырастили циничную и беспринципную политическую элиту, воспользовавшуюся плодами "перестройки" и капиталистической трансформации для безудержного и безнравственного передела государственной собственности в свою пользу. Во-вторых, они приучили большинство людей к мысли, что сфера применения моральных норм — это исключительно повседневная жизнь, тогда как в политике, управлении экономикой и культурой мораль подменяется тотальным контролем за инакомыслием. И когда политика и "большая экономика" стали бесцеремонно вторгаться в повседневную жизнь людей, разрушая устоявшиеся
традиции микропорядочности , массовые нравственные реакции оказались столь масштабными, что сегодня не более трети населения Украины считают, что большинство людей способны проявлять отзывчивость, честным путем добиваться благополучия, осуждать взятки и думать еще о чем-нибудь, кроме личного благосостояния.
Чем же может обернуться для Украины феномен "аморального большинства"? Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, как долго само большинство рассчитывает жить в тех условиях, в каких оно пребывает последнее десятилетие. Надеяться на мудрую власть, которая решительно положит конец экономической и политической нестабильности, по меньшей мере, наивно. И не потому, что народные избранники не хотят улучшить ситуацию в обществе. Они сами являются избранниками большинства, которое, по собственному убеждению, не придерживается элементарных норм морали, в том числе и при выборе правителей. В результате аморальное большинство выбирает аморальные формы правления и соответствующих субъектов.
Власть, способная руководствоваться не только узкими или корыстными интересами, может быть избрана и в нашей стране, но только не тем большинством, которое никому не доверяет и не видит возможности достигнуть успеха в жизни честным трудом. Перспектива появления нового большинства выглядит не очень обнадеживающей, если учесть, что представления об аморальном большинстве в равной мере распространены во всех возрастных группах, и молодежь не менее категорична в своих суждениях, чем видавшие виды ветераны. Оценки граждан Украины своего морального облика не зависят даже от уровня образования и рода занятий. А это значит, что надежда на новое и более образованное поколение в данном случае эфемерна.
Трудно надеяться и на то, что состояние тотальной аномии, спровоцированное постсоветской трансформацией, окажется недолговечным феноменом. Если за последнее десятилетие ничего не изменилось, то вполне можно ожидать массовой анемической деморализации и в весьма отдаленном будущем. Возможно, украинское общество явит миру пример, как можно неопределенно долго сохранять относительную социально-политическую стабильность в стране, где большинство населения деморализовано и "аморализовано", и посрамит мнение теоретиков, утверждающих, что неизбежен "нормативный взрыв", связанный с социальными потрясениями и авторитарным правлением. Но в этом случае неизбежен длительный конфликт между потребностью людей в авторитетном институте общественной морали и откровенным пренебрежением к нему со стороны "аморального большинства".
Есть ли основания надеяться, что в результате решения этого конфликта нравственные устои общества могут укрепиться? Думаю, что надежды эти могут быть связаны с сохраняющимся массовым представлением о ценности профессионализма. По крайней мере, около двух третей граждан Украины считают, что большинство людей, которых они постоянно встречают в своей жизни, ценят высокий профессионализм. Общество, сохраняющее профессиональные ценности, вполне жизнеспособно. В нем могут найти адекватные социальные позиции те люди, чей профессионализм необходим для преодоления кризисных явлений периода социальных трансформаций, А следовательно, перспектива общества связана прежде всего с подготовкой "критической массы" современных профессионалов в различных сферах общественной жизни и в первую очередь в сфере управления экономикой и государством.
