CC BY
110
Е.К. МИНЕЕВА
ФЕДЕРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО РЕСПУБЛИКИ СОВЕТОВ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ГРАНИЦ АВТОНОМНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ В 20-30-е ГОДЫ XX ВЕКА (на материалах мари, мордвы, чувашей)
Современное состояние государства напрямую зависит от его исторического прошлого. Пролетарская революция 1917 г. предприняла первые шаги по конкретному воплощению в России объединения республиканской формы правления и федеративного государственного устройства. Национальная политика советской власти базировалась на учении одного из российских теоретиков начала XX в., лидера партии большевиков, В.И. Ленина, который в 1917 г. пришёл к выводу о возможности и необходимости построения в новой России особого типа федерации. Отвергнув культурно-национальную (экстерриториальную) автономию, Ленин выступил организатором федерации, создававшейся по национально-территориальному принципу на основе титульной этнонации, проживавшей в исторически сложившихся территориальных границах. Государственное устройство РСФСР, образованной на III Всероссийском съезде советов по «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» в январе 1918 г., строилось в форме различной по самостоятельности автономии.
Из множества определений термина «федерация» (В. Остром, У. Райкер, Г. Мейер, Г. Вайтц, П.А. Кропоткин, Р.Г. Абдулатипов, Д.Л. Златопольский, А.И. Ле-пешкин, Ф.М. Раянов, М.Х. Фарукшин и др.) выявляются главные особенности данного понятия: добровольный союз или условное согласие народов, областей, государств; разделение полномочий между центром и субъектами в рамках союзной Конституции; территории субъектов и их право на автономное управление. РСФСР нельзя отнести к классическому образцу федеративного союза, так как она включала различные виды автономных (национальных) и территориальных её частей. В науке оспаривается сама возможность признания в Республике Советов федеративного государственного устройства. Правовед Е.А. Лукьянова, к примеру, полностью отрицает принадлежность РСФСР к федеративному государственному образованию, а Конституцию 1918 г. квалифицирует как унитарную [1].
По мнению мордовского историка С.Ф. Сысуева, СССР нельзя признать федерацией с точки зрения объединения равноправных образований, поскольку одна из национальных республик, как её ни урезали, всё равно была больше всех остальных вместе взятых [2]. Автор предлагает обратиться к опыту имперской России, в которой коренные народы, вошедшие в её состав добровольно или в результате войны, не только уравнивались в своих правах с русским народом, но и пользовались определёнными привилегиями: дополнительными правами и освобождением от обязанностей. Поэтому, по мнению исследователя, в России были созданы условия для сохранения самобытности народов, развития их самосознания и культуры. Федеративное же объединение этнически разных образований он называет коммунистическим изобретением, обусловленным соответствующей идеологией [3].
Своеобразно определяет федерацию, основанную на автономии, известный специалист в области изучения вопросов возникновения и правового действия РСФСР, лауреат Государственной премии РФ О.И. Чистяков. Он трактует автономию в качестве совокупности прав, предоставляемых государством ка-
ким-либо специфическим его частям [4]. Автономные единицы РСФСР, по мнению учёного, не взаимодействовали между собой по горизонтали. В трактовке О.И. Чистякова автономные образования появлялись лишь как итог их зависимости от центра, на основе предоставления той или иной формы автономии. В такой интерпретации не учитывается фактор добровольного волеизъявления народа, выражавшийся в многочисленных общенациональных форумах, по инициативе и при участии которых в большинстве случаев и осуществлялось в Советской России формирование автономных единиц.
Автономии РСФСР не могут отождествляться с абсолютно независимыми субъектами федеративного союза. Но признаками государственности (Основной закон, политические атрибуты власти в виде герба, гимна и флага, свои структуры управления, территория, условный суверенитет) они обладали. Не всё то, что действовало в советскую эпоху, следует трактовать с точки зрения современности. К примеру, факт утверждения Конституции Автономных Советских Социалистических Республик (АССР) Всероссийским съездом советов, казалось бы, говорит об ограничении суверенных прав автономий. Однако в то время этот законодательный акт зависимости рассматривался, наоборот, как признание высшими органами власти РСФСР их самостоятельности.
Особый тип федерации в Республике Советов - не случайность, он обоснован спецификой государства. В 1914 г. к русским по национальной принадлежности относилось 43%, а 57% всех жителей России приходилось на её многоэтнич-ное население, говорившее более чем на 150 языках [5]. Сравнительно небольшой в стране удельный вес каждого в отдельности из нерусских народов, кроме того, срединность территориального положения многих из них, ориентировали на создание не договорной (союзной) федерации, а на формирование автономных образований, по советской терминологии, коренных национальностей. Политика русификации царского самодержавия не способствовала развитию не только этнической, но и общечеловеческой культуры нерусских народов. К примеру, в Российской империи печатная продукция издавалась всего на 19 языках (более половины изданий представляли собой буквари и элементарные учебники для церковно-приходских школ) [6]. В 1913 г. на русском языке было издано свыше 94,4% всей книжной продукции России, тогда как на национальных языках всех входивших в состав империи этносов - только 5,6% [7]. Низкий уровень государственности, политической, социально-экономической и культурной зрелости абсолютного большинства российских этносов способствовал формированию своеобразной автономии внутри Российского государства. Поднявшийся в 1917 г. национализм более 170 в совокупности нерусских народов явился объективной предпосылкой складывания в многонациональной России советского типа федерации, основной составляющей которой стала этническая особенность.
Чересполосное, переплетённое в стране проживание этносов серьёзно затрудняло выделение суверенной национально-территориальной единицы, в которой основная часть её населения относилась бы к титульной этнонации. Кстати, именно это качество, складывавшееся в течение длительной истории, значительно усложняло процесс формирования национально-автономных образований и установления истинно дружественных отношений между ними. Отголоски дискуссий этнотерриториального размежевания, происходивших в советское время, не полностью изжиты в настоящие дни и сказываются в современных условиях между субъектами Российской Федерации.
«Декларация прав народов России», принятая 2 ноября 1917 г., в качестве программных требований национальной политики советской власти определи-
ла: 1) равенство и суверенность народов России; 2) их право на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства; 3) отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений; 4) свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп [8]. Право наций на самоопределение в трактовке В.И. Ленина применительно к народам бывшей Российской империи не подразумевало обязательности отделения и образования ими собственного государства. Ленин был убеждён в том, что, получив долгожданную свободу выбора, коренные этносы не выйдут из состава России, сохраняя её целостность. Длительная история совместного общения, экономическая специализация и давние культурные связи, братская помощь со стороны русской нации должны были перевесить этнический национализм. Да и реальная возможность формирования автономии могла компенсировать притязания национальной интеллигенции на возрождение этнонациональной культуры в рамках собственной государственности. Советская национальная политика сыграла судьбоносную роль, став одной из существенных причин сохранения единственного в то время социалистического государства.
С целью претворения в жизнь основных теоретических принципов Республика Советов создала специальный орган - Народный комиссариат по делам национальностей (Наркомнац, НКН) РСФСР. Возникший в 1917 г. на II Всероссийском съезде советов и упразднённый в 1923 г. в связи с образованием СССР Наркомнац превратился во властную государственную структуру, направлявшую и координировавшую деятельность всех учреждений, имевших то или иное отношение к национальному вопросу. Через налаженную, разветвлённую и подчинявшуюся центру систему функциональных и территориальных отделов комиссариат доводил политику советской власти до отдалённых, глубинных мультиэтничных районов Советской России.
Среднее Поволжье - один из крупнейших многонациональных регионов страны, население которого в прошлом входило в состав Казанской, Нижегородской, Пензенской, Самарской и Симбирской губерний. Мари, мордва и чуваши (помимо русских и казанских татар), основные титульные здесь этносы, в период Российской империи отличались низким уровнем политического, социальноэкономического и культурного развития. Малоземелье и бедность характеризовали местное крестьянство, являвшееся основным социальным слоем населения региона. В Казанской губернии на каждую тысячу жителей приходился 821 неграмотный [9]. Не случайно общенациональные съезды народов Среднего Поволжья в 1917-1918 гг. в качестве одной из первостепенных задач рассматривали культурно-просветительную деятельность среди масс населения этносов.
Главной целью Наркомнаца РСФСР стало формирование национальнотерриториальной автономии нерусских народов, решающую роль в реализации которой сыграли комиссариаты и отделы наркомата национальностей. Одной из первых подобных структурных единиц был Комиссариат по делам мусульман внутренней России и Сибири, созданный во главе с Муллануром Вахитовым 17 января 1918 г. Само название комиссариата говорило не столько об этнической, сколько о его религиозной функциональности. Опасаясь объединительной силы ислама, Правительство Республики Советов в первый год своего существования пошло на признание религиозного по своей сути института. Лишь на основании решения Коллегии НКН от 25 ноября 1918 г. он был ликвидирован, а вместо него образован Татаро-Башкирский комиссариат [10].
Центральные отделы мари и чувашей также возникли и начали действовать в 1918 г. Первым из них был сформирован Чувашский отдел, в создании которого самое непосредственное участие принял возглавленный левым эсером А.Д. Красновым комиссариат по чувашским делам при Казанском совете рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов и созданный 5 апреля 1918 г. Чувашский левосоциалистический комитет (ЧЛСК) [11]. Казанский комиссариат по чувашским делам в апреле 1918 г. был единственным государственным органом, представлявшим интересы всего чувашского этноса. С другой стороны, факт его создания при совете Казанской губернии подтверждает областной характер его задач и обязанностей. Такая двойственность тормозила работу данного института власти и требовала либо расширения его функций и прав, либо создания органа, способного решать проблемы, выходившие за рамки губернии. В апреле 1918 г. комиссариат направил в СНК РСФСР прошение о «...разрешении иметь при центральном правительстве представителя для защиты национальных интересов» [12]. Данный документ и следует считать исходным пунктом возникновения 18 мая 1918 г. высшего органа чувашского этноса (отдела Наркомнаца), главной целью которого стала подготовка народа к образованию его автономии.
Организация отдела мари при Наркомнаце связана с общенациональными форумами, на которых решались вопросы самоопределения марийской этнона-ции. Всероссийский съезд полномочных представителей мари (7-16 июня 1918 г.), принципиально высказавшись за советскую власть, предпринял первые шаги по формированию национально-территориальной государственности народа. На съезде не случайно возникла дискуссия, названная в протоколе заседаний как «дискуссия об образовании марийского уезда» [13]. Делегаты подвергли активному рассмотрению стремление Помарской и Помьяльской волостей отделиться от Чебоксарского уезда. Их цель заключалась в образовании однородного по своему этническому составу, самостоятельного Царевококшайского уезда [14]. По итогам обсуждения вопроса форум, по предложению Д.И. Адаева, принял специальную резолюцию. Он рекомендовал национальным организациям «принять все меры к осуществлению национально-территориального объединения мари в местностях всего Царевококшайско-Уржумско-Яранского района» [15]. Решения съезда с полным правом можно отнести к началу деятельности по созданию автономии мари и к последующей (в 1920-х годах) серьёзной дискуссии по поводу территориальных границ автономных областей.
При непосредственном содействии двух организаций: Марийского комиссариата при Казанском совете и Центрального Союза мари (ЦСМ) был создан Центральный отдел мари (ЦОМ) при Наркомнаце. Их совместное совещание, проходившее 27 мая 1918 г. под председательством комиссара В.А. Мухина, единогласно постановило о немедленном направлении в Москву представителя мари для защиты интересов своего народа [16]. Однако учитель С .Я. Зиновьев, которого наметили в качестве такового, не приступил к выполнению своих обязанностей. Поэтому II Всероссийский съезд полномочных представителей мари вынужден был вновь вернуться к этому вопросу. Так, национальный форум полномочных представителей мари избрал в наркомат национальностей РСФСР Николая Алексеевича Алексеева [17], утверждённого заведующим Центральным отделом мари при Наркомнаце. Все марийские подразделения, функционировавшие при местных советах депутатов, превратились в его территориальные организации.
Мордовский отдел при НКН официально ведёт своё существование с февраля 1919 г. [18]. Деятельность же отдела фактически началась лишь в феврале
1921 г. Фамилии П.П. Башаева и С.К. Марасанова от Мордовского отдела в протоколах большой Коллегии НКН появляются лишь с февраля 1921 г. Трудности в становлении государственности мордвы в целом (расчленённость народа по нескольким губерниям и его разобщённость, двуязычие мордвы) сказались и на работе отдела при Наркомнаце. Существенно мешало отсутствие необходимых национальных кадров, что особо отмечалось на проходившем в июне 1921 г. в Самаре I Всероссийском съезде коммунистов РКП(б) мордвы [19]. С другой стороны, объективные трудности, вставшие перед отделом наркомата, не снимают ответственности с его работников. Исключительным, например, случаем стало отсутствие представителей Мордовского отдела на заседании Коллегии НКН в
1921 г., на котором специально ставился для рассмотрения вопрос этноса [20]. Не случайно 23 апреля 1921 г. отдел был преобразован в подотдел при отделе национальных меньшинств (ОНМ) наркомата национальностей. Лишь после того, как Центральное Бюро мордовских секций при ЦК РКП(б) направило в качестве заведующего в Мордовский подотдел ОНМ Д.С. Желтова, работа здесь начала налаживаться [21]. Следовательно, не столько отдел Наркомнаца, сколько I Всероссийский съезд коммунистов мокши и эрзи активизировал деятельность по созданию Мордовской автономии. Именно на нём был поставлен вопрос о выделении мордвы в автономную область.
В условиях Гражданской войны большевики взяли под свой контроль национальные районы страны, осознавая важность укрепления советской власти на местах при помощи национальной политики государства. При партийных комитетах начинают образовываться подразделения партии в тех районах, где население состояло «из двух или нескольких групп различных национальностей, для более успешной пропаганды на их родном языке» [22]. Съезды коммунистов мари, мордвы и чувашей в 1920 г. дали толчок избранию национальных бюро при агитационно-пропагандистском отделе ЦК РКП(б). В сентябре 1920 г. свою деятельность начинает Марийское Центральное бюро агитации и пропаганды при ЦК партии большевиков [23]. Центральное Бюро мордвы ведёт своё начало с 18 июня 1921 г. [24]. В 1921 г. на очередном заседании Центрального Комитета партии большевиков было принято постановление об образовании при нём Марийской, Мордовской и Чувашской секций [25]. 13 сентября 1921 г. секретарь ЦК РКП(б) В.М. Молотов подписал решение, в котором говорилось об утверждении секретарями Марийской секции - А.К. Эшкинина, а Чувашской - Ф.Н. Сергеева [26]. Они возглавили работу своих подразделений по всей стране. Следовательно, национальная политика Республики Советов ввиду её большой актуальности и значимости находилась под пристальным вниманием как государственных, так и партийных органов власти.
Формирование автономий Среднего Поволжья происходило постепенно и с большими трудностями. В январе 1918 г. настроенная против советской власти часть тюрко-татар, в том числе и руководство мусульманского духовенства во главе с Г. Баруди, объявила о необходимости образования самостоятельного антисоветского Идель-Уральского штата, в состав которого планировалось ввести не только татар и башкир, но и марийцев с чувашами [27]. В противоположность штату Наркомнац в марте 1918 г. провозгласил Татаро-Башкирскую Советскую Республику (ТБСР). По поводу готовящейся к формированию ТБСР не было согласия между самими мусульманами. К примеру, в большом письме к И.В. Сталину представитель башкирской этнонации Гали Ахмед Аитбаев пишет следующее: «Мы умоляли Вас об аннулировании объявленного положения о Татаро-Башкирской Советской Республике вместе со всеми делегатами из башкир. Я говорил Вам
тогда, что башкирский народ скорее сговорится и столкуется с русским народом, но никогда башкиры не сговорятся и не сойдутся с татарами» [28].
Неоднозначно известие о республике восприняли народы Среднего Поволжья. Территориальное оформление ТБСР в обход мари, удмуртов, чувашей и других народов на практике, в условиях исторически сложившейся в Поволжье и Приуралье национальной чересполосицы, выглядело весьма проблематично. На совещании по созыву Учредительного съезда ТБСР, состоявшемся 10-16 мая 1918 г. в Москве, активный работник мари В.А. Мухин выразил мнение о необходимости включения Марийского края в состав республики [29]. Острая дискуссия по вопросу о вхождении в ТБСР разгорелась на II Всероссийском съезде мари (7-16 июня 1918 г.) [30]. Чуваши высказались более категорично, чем марийские представители. Делегаты I Общечувашского рабоче-крестьянского съезда (июнь 1918 г.) выказали нежелание подвергаться «дискриминации со стороны преобладающих мусульманских народов, что привело бы к межнациональной вражде» [31]. Более того, Чувашский отдел Наркомнаца и Чувашское бюро РКП(б) выступили с меморандумом протеста по вопросу ТБСР [32].
По поводу проектировавшейся республики разгорелся спор и внутри самого наркомата национальностей. Группа коммунистов, представителей Коллегии НКН, обратилась в ЦК партии с обжалованием позиции И.В. Сталина, настаивавшего на созыве Учредительного съезда ТБСР вопреки мнению членов высшей структуры комиссариата. «Т. Сталин вообще в принципиальных вопросах никогда не считает нужным принимать во внимание мнение большинства коллегии. Но последний случай является слишком ярким, чтобы можно было пропустить его без протеста: дело идёт о пресловутой Татаро-Башкирской Республике», - говорится в обращении [33]. Под благовидным предлогом начала Гражданской войны ТатароБашкирская Советская Республика так и не была образована.
В 1919 г. советская власть оформила Башкирскую АССР. Одиннадцать раз рассматривавшийся в 1919-1920 гг. вопрос о Татарской автономии, завершился декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 27 мая 1920 г. о создании обособленной ТАССР. Параллельно с образованием автономии татар решалась судьба автономной единицы чувашского народа. Ещё Всероссийский чувашский военный съезд (12 января - 2 февраля 1918 г.) настоятельно рекомендовал национальным организациям подготовить необходимые условия для формирования отдельного чувашского территориального штата. Только в начале 1920 г. Чувашский отдел Наркомнаца сумел реально приблизиться к созданию автономии. Так, 3 января 1920 г. заведующий отделом Даниил Семёнович Эльмень (Семёнов) выступил перед делегатами Чувашского края с докладом «О выделении чувашской территории в особую административную единицу». «Пришло время, - отметил в докладе Д.С. Эльмень, - собрать разрозненные конгломераты в едином государственном образовании» [34].
Важным шагом на пути к автономии явился I Всероссийский съезд чувашских секций и ячеек РКП(б). После всестороннего обсуждения вопроса форум коммунистов признал необходимым образование Чувашской трудовой коммуны на правах губернии со своим исполкомом [35]. Получив поддержку от коммунистов и активных представителей этноса, руководитель отдела обратился в Наркомнац, где окончательно при участии членов Коллегии был подготовлен проект автономии. Проект имел один существенный недостаток. Этнический принцип, взятый в основу выделения, а также отголоски бытовавшей в крае левосоциалистической идеологии культурно-национальной автономии, оказали воздействие на определение её границ. Некоторые территории были настолько удалены от Чувашии, что не
могли безболезненно для других титульных этносов входить в состав коммуны. Только после принятия решения об образовании Чувашской автономной единицы 8 июня 1920 г. в Политбюро оно было утверждено на заседании Совнаркома РСФСР под председательством руководителя Правительства В.И. Ленина [36].
Данное заседание от 22 июня 1920 г. стало легендарным в истории национально-государственного строительства чувашского народа. Именно на нём Д.С. Эльмень отказался от предложения В.И. Ленина о создании в крае автономной республики, считая чувашский народ не подготовленным к данному статусу [37]. Кроме того, само понятие ассоциировалось у местных революционеров с республикой буржуазной. Отказ от республиканской формы государственности вряд ли можно назвать дальновидным, если учесть тот факт, что в течение 19201925 гг. областным работникам пришлось предпринять максимум усилий для преобразования Чувашской автономной области (ЧАО) в ЧАССР. Тем не менее, исторический декрет ВЦИК СНК от 24 июня 1920 г. закономерно рассматривается актом юридического признания рождения государственности чувашского народа. На территории, отошедшей к ЧАО, в 1920 г. всего проживало 871 707 человек [38], из которых 82% составляли чуваши, 10,6% - русские, 3,6% - татары, 2,8% -мари, 0,5% - мордва и 0,1% - представители других этносов [39].
Только в 1920 г. появляются реальные возможности для продвижения вопроса об автономии марийского народа. I Всероссийское совещание активных работников мари, созванное по инициативе ЦОМ и проходившее 7-15 февраля 1920 г. в Казани, приняло решение об объединении марийских районов. I Всероссийская конференция коммунистов мари принципиально поддержала и утвердила мнение о необходимости организации национально-территориальной единицы под названием «Марийская трудовая область» [40]. Намеченному конференцией Ревкому было поручено подготовить все материалы по формированию национальной автономии. Однако ключевая роль в процессе подготовки принадлежит Центральному отделу мари Наркомнаца, который летом 1920 г. инициировал сбор необходимых данных для составления проекта по административному выделению этноса, о чём свидетельствуют архивные источники [41]. Руководитель отдела С.А. Черняков одновременно возглавил ЦОМ и Центральное бюро мари при ЦК РКП(б). Он и его заместитель Н.Ф. Бутенин вплотную занялись организацией автономной единицы. В это время уже существовали и действовали автономии татар и чувашей. Некоторые истинно марийские земли вошли в их состав. Не случайно, после образования Марийской автономной области (МАО) её Ревком 18 января 1921 г. создаст специальную административную комиссию для разграничения территорий с Татарией и с Чувашией [42].
Как сообщала центральная газета этноса «Йошкар кэчэ» от 8 октября 1920 г., заведующий Марийским представительством при НКН С.А. Черняков сделал доклад в Наркомнаце, высказав пожелание своего народа [43]. Материалы об образовании МАО далее прошли ряд инстанций, имевших отношение к вопросу. Лишь 2 ноября состоялось последнее по поводу формирования национальнотерриториальной автономии марийской этнонации заседание СНК под председательством В.И. Ленина, который внёс две поправки в подготовленный проект декрета. Во-первых, при создании автономной единицы, по убеждению вождя пролетариата, должны были учитываться не только этническая принадлежность населения, но и экономический фактор территории, готовящейся к выделению. Во-вторых, вычеркнув слово «окончательное» установление границ, председатель советского Правительства продемонстрировал понимание вероятности их изменения. Будущее подтвердило поправку Ленина.
Вышедший 4 ноября 1920 г. декрет ВЦИК и СНК об образовании Марийской автономной области стал днём рождения государственности этноса. 25 ноября был подписан декрет «О границах области» с центром в городе Краснококшайск [44], впоследствии переименованного в Йошкар-Олу. После утверждения Президиумом ВЦИК Ревкома МАО, приступившего к выполнению своих обязанностей 14 января 1921 г., вся организационная работа перешла к данному органу власти. Уже 15 января ревкомовцы обсудили вопрос об административном делении территории МАО. Участники заседания решили утвердить вместо предполагавшихся пяти три района, переименовав их в кантоны [45]. Устанавливались: Краснокок-шайский, Козьмодемьянский и Сернурский кантоны. В состав МАО вошла территория с населением численностью в 338,5 тыс. человек, в том числе мари - 183 тыс. (54,1%), русские - 135 тыс. (39,9%), татары - 19,5 тыс. (5,8%) [46]. Разграничение отдельных селений и волостей с момента образования МАО нельзя назвать окончательным. Административная комиссия Ревкома неоднократно вынужденно рассматривала заявления и «приговоры» местных жителей с требованием перевести их, например, из Марийской области в Уржумский уезд Вятской губернии, или, наоборот, из Уржумского уезда в состав МАО [47].
Российский федерализм изначально складывался не только как форма определения межнациональных отношений, но и как разновидность территориальной организации. Устанавливавшиеся внутри РСФСР территориальные границы не раз подвергались изменению. Существовавшее в прошлом деление страны на губернии, уезды и волости в условиях формирования нового государственного устройства не соответствовало дальнейшему развитию этнической федерации. Государство проявляло большую заинтересованность в превращении национально-территориальных образований в экономически и культурно развитые районы. Неспособность справиться с данной задачей самостоятельно, без помощи русского народа, также способствовала пересмотру решений по земельному размежеванию. Кроме того, небольшие по своим размерам автономные единицы никак не соответствовали более крупным в этом отношении территориальным областям, что требовало поиска новых форм объединения.
Следует учесть и то, что в 1920-1930-х годах происходил активный процесс преобразования автономий в их высший статус - республику, символизировавшую приобретение народами РСФСР национальной государственности. Для перехода в республиканский статус имелись определённые ограничения, не последнюю роль среди которых играл экономический фактор. Не случайно, в результате индустриализации и с помощью краевых объединений, именно в 1930-е годы абсолютное большинство АО сумело перерасти в АССР, приобретя, тем самым, новое качество.
Специфика Среднего Поволжья такова, что даже в конце XX - начале XXI вв. в Волго-Вятском экономическом регионе до половины, а в Марий Эл - более 50% местного населения продолжает относиться к сельским жителям. Усугубляло территориальное размежевание Среднего Поволжья и особо отмечавшаяся национальная чересполосица. Поэтому вопрос о границах автономий региона не мог решиться за один раз, навсегда однозначно и абсолютно мирным путём. Работники, занимавшиеся установлением территориальных границ, вынуждены были учитывать не только этническую принадлежность жителей, но и географическое расположение поселений, их близость или удалённость от административного центра. Размежевания, происходившие в 1920-1930-е годы, иногда отрицательно сказывались на отдельных населённых пунктах. К примеру, некоторые деревни Чувашии на окраинной южной границе автономии, располо-
женные в большом удалении от Чебоксар, к которым так и не были проведены связавшие бы их с центром коммуникации, погибли, были перекопаны.
Уточнение границ на территории Среднего Поволжья началось с ТАССР и ЧАО. Сразу же после их образования жители сёл с татарским населением, отошедшие к Чувашии, и, наоборот, представители чувашских населённых пунктов, включённые в состав Татарии, приступили к созыву общих собраний, высказываясь за выход из тех автономий, в составе которых они оказались. В результате изучения территориальных споров между указанными автономиями ВЦИК произвёл 22 сентября 1921 г. первый между ними пересмотр границ [48]. Однако указанное постановление центральных органов власти не во всех случаях отражало интересы населения пограничных земель. Так, решение вопроса показало следующее: татарские волости Чувашии, настаивавшие на вхождении в состав Татарии, оказались в большом удалении от административного уездного центра (Сви-яжска), что стало затруднять их стабильное развитие. В более близком к ним расположении находилась узловая станция Канаш Чувашской области. Кроме того, границы ТАССР настолько глубоко вклинились в территорию ЧАО, что это начинало мешать населению Чувашии. Новое уточнение границ между автономными образованиями было поддержано Наркомнацем РСФСР, итогом чего стало возвращение означенных территорий. В связи с преобразованием области в республику в 1925 г. в состав Чувашии из соседней Татарской автономии отошло 14 деревень Дрожжановской и несколько селений Убеевской волостей [49].
При уточнении границ происходили и нежелательные конфликтные ситуации. К примеру, в 1923 г. заведующий Симбирским губернским отделом по делам национальностей Золотов обвинил работников Буинского кантона ТАССР, организовавших насилие над теми, кто инициировал перевод семи чувашских селений Татарии к Симбирской губернии [50]. ВЦИК принял постановление о пересмотре границ в пользу чувашей. Но данная конкретная ситуация доказывает тот факт, что органами власти иногда принимались скоропалительные решения в столь сложных, неоднозначных по своим подходам вопросах, в которых необходимо согласование мнений всех заинтересованных сторон.
Большие трудности возникли при определении границ между Чувашией и Марийской автономией. Официально дискуссия за территории началась в июле 1921 г. Хотя, как показывают документы, уже на заседании Ревкома МАО, состоявшемся 19 января 1921 г., его участники выразили явную обеспокоенность по поводу земель Чебоксарского уезда [51]. После I Областного съезда советов Марийская АО через своё представительство обратилась в Административную комиссию Президиума ВЦИК с просьбой об окончательном установлении её границ. В прошении обосновывались территориальные претензии марийской стороны на всё левобережье Волги [52].
Президиум ВЦИК 27 октября 1921 г. постановил присоединить к МАО: По-марскую и Помьяльскую волости, шесть селений Посадско-Сотниковской волости, четыре селения Чебоксарской волости Чебоксарского уезда [53]. Однако уже 17 ноября 1921 г. на основании протеста Чувашской автономии, ВЦИК приостановил действие предыдущего решения до 1 июля 1922 г. В обращении к Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету от 29 июня 1922 г. Наркомнац просил ВЦИК передать эти земли в состав Чувашской области [54]. ВЦИК принял 14 декабря 1922 г. новое постановление, по которому восточная часть Чебоксарского уезда переходила к МАО, а западная - к ЧАО. Но данный спор на этом не завершился, он был остановлен лишь в 1925 г.
В докладе о пограничной территории, сделанном 30 марта 1925 г. на заседании Президиума ВЦИК, излагалось существо спора между указанными автономиями с комментариями к нему. Названное выше постановление от 14 декабря
1922 г. оценивается в докладе как активизировавшее дискуссию, после чего она приобрела затяжной характер. Марийское население, говорится в сообщении, «недоумевает, почему высший орган советской власти изменил первое решение» [55]. Для окончательного урегулирования спорной ситуации Административная комиссия ВЦИК собрала сведения и установила, что земли левобережной части Волги Чебоксарского уезда действительно заселены и продолжали заселяться марийцами. По поводу лесов и лугов Пихтулинской дачи Козьмодемьянского кантона стало очевидным, что крестьяне МАО ими не пользовались [56]. Следовательно, обе автономии объективно претендовали на спорные земли, но мотивы марийской стороны были более убедительными. Этническое преобладание (около 80%), экономическая целостность всего района (естественные границы Волги), потребность области в выходе к речной магистрали, желание населения находиться в составе МАО подтверждали резонность её настоятельных требований.
Чувашская автономия в своей аргументации делала особый упор на недостаток на её территории, в сравнении с МАО, лесных массивов. Необходимо учесть, что ЧАО усиленно готовилась к преобразованию в республику, и для неё очень важными являлись те земли, которые могли ею использоваться с точки зрения будущего промышленного потенциала. Лес левобережья представлял собой экономическую или сырьевую базу: его обработка была способна обогатить Чувашию в плане хозяйственно-экономического развития.
Стремление к республиканскому статусу стало одной из причин спора о пограничных районах между Чувашией и Ульяновской губернией. Руководители области настоятельно ходатайствовали перед Президиумом ВЦИК о расширении автономии за счёт территорий соседней губернии. V съезд советов чАо, проходивший в ноябре 1924 г., узаконил решение о необходимости присоединения Симбирского и Мелекесского районов с центром в г. Симбирск [57]. Однако множество причин противодействовало этому. Не последнюю роль играл и личностный фактор. Председатель ВЦИК М.И. Калинин имел достаточно скептический взгляд на превращение такой небольшой национальной области, как Чувашия, в республику.
Вопрос о расширении и преобразовании ЧАО рассматривался на заседании Президиума ВЦИК 29 декабря 1924 г. [58]. Выпячивание отрицательных доводов, отказ местным работникам высказать свою позицию, незаслуженное обвинение представителя области М.Т. Томасова в оскорбительном поведении дают право сделать вывод о предопределённости его результата. Только личное мнение И.В. Сталина, принявшего руководителей Чувашии и высказавшегося принципиально «за» их предложения, кардинально изменило ситуацию. Расширенное заседание Политбюро ЦК РКП(б) от 19 февраля 1925 г. постановило признать целесообразным присоединение части Алатырского уезда с г. Алатырь к Чувашской области, а также преобразование области в республику [59].
21 апреля 1925 г. Президиум ВЦИК принял проект постановления, по которому разрешалось сразу три важных для автономии вопроса: о расширении границ, о преобразовании области в Чувашскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, об утверждении границ между Чувашией и Марийской автономной областью. Левобережная часть Волги максимально отошла к МАО, а население ЧАССР получило право фактического трудового землепользования на ней [60]. Долгожданную для Марийской автономии весть передал представитель
мари при ВЦИК Шигаев. Всё содержание его обращения фактически сводилось к предостережению работников области о необходимости быть очень внимательными с чувашской стороной [61]. Следовательно, одним из главных негативных последствий длительных споров о территориальных границах становилась настороженность автономий и их народов по отношению друг к другу.
Наконец, 20 июня 1925 г. Президиум ВЦИК завершил спор о границах между Чувашией и Ульяновской губернией решением о передаче национальнотерриториальной единице не пяти, как предполагалось ранее, а трёх волостей Алатырского уезда. Алатырская, Порецкая и Кувакинская волости вошли в состав Чувашии, обогатив её промышленность. В современных условиях Порец-ко-Алатырские земли влачат жалкое существование. С учётом настоящего необходимость спора за районы Ульяновской губернии в 1920-е годы представляется проблематичной.
Серьёзное рассмотрение вопроса о создании национально-территориальной автономии мордвы началось с I Всероссийского съезда коммунистов этноса, проходившего 10-14 июня 1921 г. в Самаре. Предложенное на съезде образование Мордовской автономной единицы единогласно поддержали все представители народа. Разгоревшаяся на форуме дискуссия касалась местонахождения и формы будущей автономии. Трения возникли между губернскими органами власти, на территории которых (Нижегородская, Пензенская, Симбирская и Тамбовская губернии) проживало большинство этнонации. Созданная на съезде комиссия так и не смогла собрать необходимую для окончательного решения вопроса информацию. Документальные материалы говорят о том, что в целом движение мордвы за автономию в 1918-1922 гг. отличалось большой пассивностью в сравнении с мари и чувашами. Отсталость народа, проживание в массах русского населения, разноязычие, а также противоречия между губернским руководством оказали решающее влияние на затяжной характер государственно-образовательных процессов мордовских субэтносов.
В 1924 г. активизированный коммунистами вопрос формирования автономной единицы дошёл до Президиума ВЦИК, который для его рассмотрения образовал комиссию во главе с Г.К. Клингером. Возникла потребность тщательного изучения состояния и мнения местного населения. С этого времени начинается серьёзное обследование мордвы: её численности, состояния школьного дела, здравоохранения и т.д. [62]. Политические структуры губернского и уездного уровней прямо отмечали в своих отчётах, что «такое изучение мордвы началось подробно и систематически только с 1924-1925 годов» [63].
Местные активисты разработали несколько вариантов проекта выделения мордовского населения со своим взглядом на центр национально-территориальной единицы. Однако комиссия ВЦИК отклонила все проекты, как не соответствовавшие этническому признаку. Оргкомитет ЦК партии большевиков высказался за создание автономного формирования при условии проживания на его территории до 60-70% этнонации. Фактическим основанием для отказа, скорее, служили продолжавшиеся разногласия во мнениях о конкретной для нового образования территории. Представители нескольких губерний «тянули одеяло» на себя. В центральных партийно-государственных структурах власти распространённым являлось мнение об ассимиляции мордвы русскими. Придерживаясь его, «всероссийский староста» М.И. Калинин не считал возможным национально-территориальное выделение мордвы.
После того, как последний проект был отклонён, председатель комиссии Президиума ВЦИК высказал предложение о выделении мордвы внутри губер-
нии в тех местах, в которых её этнотерриториальные группы проживали достаточно компактно. Следовательно, возник новый вариант разрешения проблемы [64]. В 1925-1928 гг. всего по РСФСР возникло более 600 сельсоветов и 17 волостей с мордовским населением [65]. Образование национальных советов приблизило органы власти к непосредственным массам этноса, что способствовало повышению их национального самосознания.
В 1928 г. начинается последний этап в деятельности по формированию автономии мордвы. В этом году Президиум ВЦИК с целью обеспечения культурнохозяйственного роста автономных единиц утвердил специально разработанные условия добровольного их вхождения в краевые (областные) объединения [66]. В 1928-1929 гг. в Поволжье были организованы: Нижегородская область, в 1929 г. преобразованная в край (с октября 1932 г. - Горьковский), включившая в свой состав Вятскую, Нижегородскую губернии, Чувашскую АССР, Марийскую и Удмуртскую АО; Нижневолжскую с центром в Саратове; Средневолжскую с центром в Самаре области. В развитие решения ВЦИК и СНК РСФСР от 14 мая 1928 г. об образовании Средневолжской области Президиум ВЦИК постановил утвердить её разделение на девять округов: Мордовский, Самарский, Бугурусланский Бузулук-ский, Пензенский, Сызранский, Ульяновский, Оренбургский и Кузнецкий [67].
Поскольку к моменту создания области окончательное решение по территориальному включению в состав национального округа не состоялось, первоначально был создан не Мордовский, а Саранский округ, ставший основой формирования Мордовской национальной единицы. Заседание бюро ЦК Средневолжской области от 20 июня 1928 г. решило «считать необходимым выделение ... Мордовской автономной области даже при наличии в её пределах не свыше 40-45% населения национальности» [68].
Чтобы обеспечить максимальный процент субэтносов, мордовская секция агитационно-пропагандистского отдела ЦК партии, занимавшаяся вопросами составления проекта будущей автономии, по необходимости пошла на искусственное отсечение ряда районов. Расположенные непосредственно вблизи Саранска и имевшие к нему бесспорное экономическое тяготение, в этническом отношении они отличались преимущественно русским населением [69]. При оставлении в пределах автономного формирования этих районов процент мордовского населения ещё более мог снизиться. Для образования же национально-территориальной единицы мордвы именно процентное соотношение этноса долгие годы являлось «камнем преткновения». В результате, при проектировании автономии решение данного вопроса напрашивалось в первую очередь, несмотря на очевидную экономическую целесообразность иного варианта территориального размежевания. Мордовский национальный округ был сформирован по решению комиссии от 7 июля 1928 г. Долгое время продолжавшийся между Рузаевкой и Саранском спор, наконец, завершился в пользу города Саранск, ставшего центром национальной единицы. В статье местной газеты «Завод и пашня» по поводу возникновения Мордовского округа говорилось, что территория и районы, «до сих пор не связанные между собой, с этого момента объединяются единым хозяйственно-политическим руководством» [70].
Так как к формированию автономной области практически всё было достаточно быстро, с учётом предыдущей работы в данном направлении, подготовлено, уже в 1930 г. на основе постановления ВЦИК округ преобразовывается в Мордовскую автономную область (МАО). 39,6% мордвы в составе МАО по-прежнему не соответствовало национальному признаку выделения в автономию. Не случайно, одной из главных проблем властных структур автономии стало
введение родного языка в областное делопроизводство, проблема коренизации. Вопрос осложнялся и разноязычием мордовских субэтносов. Однако подобное решение вписывалось в изменявшуюся со второй половины 1920-х годов в сторону поддержки русской нации и единого советского народа партийногосударственную идеологию.
Постановлением ВЦИК от 20 декабря 1934 г. МАО преобразовывается в МАССР. На I Республиканском съезде советов Мордовской АССР в декабре 1934 г. была дана краткая история народа, подведены итоги, которых добилось мордовское население за годы социалистического строительства [71]. Съезд принял герб и флаг Мордовии. На гербе республики лозунг «пролетарии всех стран соединяйтесь» был написан на трёх языках: русском, мокшанском и эрзянском. Съезд наметил программу деятельности возникшей республики на будущее [72]. Стенограмма подтверждает и то, что между органами власти на местах явно заметны разногласия, а видение дальнейшей работы в области сельского хозяйства, промышленности, здравоохранения и культуры МАССР отличалось неуверенностью и неопределённостью [73]. Обо всём этом откровенно высказывались районные руководители.
Следовательно, формирование автономии мордвы шло длительным путём, в несколько этапов. Но, несмотря на многочисленные трудности, стремление большого в численном отношении (около 2 млн человек) этноса к выделению было осуществлено.
Таким образом, формирование национально-территориальной автономии титульных этносов Среднего Поволжья в составе РСФСР имело как общие, так и особенные, характерные для отдельных народов тенденции. Складывание автономных единиц нерусских этнонаций региона происходило в условиях их отсталости, борьбы за устанавливавшийся новый строй, почти полного отсутствия специалистов и профессиональных кадровых работников.
Кроме того, национально-государственное строительство в Среднем Поволжье связано с деятельностью объединённых революционных и антирево-люционных сил во главе с немногочисленной этнической интеллигенцией. Партия эсеров, отражавшая интересы крестьян, в этом аграрном регионе занимала выделяющееся положение. Сельским жителям, занимавшимся главным образом земледелием, были близки и понятны лозунги социализации земли и культурно-национальной автономии. Эсеры призывали к воссоединению этнонаций безотносительно к месту проживания её этнотерриториальных групп. Национальный вопрос, вопрос о равноправии народов, стал главным стержнем политики правых эсеров в борьбе с большевиками и советами. Призывы к объединению марийцев, чувашей всей России, развитию их культуры, созданию национальных организаций, отстаивавших интересы всего этноса, использовались ими в политических целях. Антисоветское движение проходило под «национальным» флагом. Национальный вопрос применялся эсерами, впрочем, так же как и партией РСДРП (б), в борьбе за политическую власть.
Если правые социалисты-революционеры выступали против большевиков, то левые эсеры, идеология которых получила особо широкое распространение в Среднем Поволжье, шли на контакт и сотрудничество с коммунистами. Идя на союз с большевиками, социалисты-революционеры усилили к себе притягательность со стороны провинциального этнического крестьянства. Поддержав в целом национальную программу советской власти, левые эсеры сыграли заметную роль в подготовке автономных образований региона. Их непосредственное участие в создании этнических отделов при Наркомнаце РСФСР, о чём
свидетельствуют архивные документы, неоспоримо. Чувашский левосоциалистический комитет и Центральный Союз мари, большинство представителей которых относились к левым эсерам, фактически стали опорой советов в национальных районах страны в первый год её существования.
Татарские националисты в политической борьбе против распространявшегося большевизма, стремясь к отсоединению от России, памятуя о насильственном завоевании Казанского царства в XVI в. и о политике русификации царского самодержавия, использовали мусульманство, обладавшее высокой степенью объединительной силы. Они призвали народы Поволжья и При-уралья к образованию Идель-Уральского штата. Осознавая мусульманскую природу планировавшегося государственного образования, марийцы, мордва и чуваши в конечном итоге высказались против вхождения в его состав, следовательно, не признали возможность образования подобного государства. По тем же причинам они опротестовали и проектировавшуюся Татаро-Башкирскую Советскую Республику. Кроме того, каждый из этих народов надеялся на приобретение собственной государственности в результате предоставления всем этносам России права на самоопределение.
Каждая из автономий региона в своём становлении имела собственную историю. Основная тяжесть по делу формирования государственности чувашского народа легла на Чувашский отдел при Наркомнаце и местных коммунистов. Отдел провёл большую подготовительную работу, которая позволила этносу в 1920 г. сформировать автономную область. Однако, изначально упустив возможность создания республики, местные партийно-государственные органы с большими трудностями добились в 1925 г. преобразования в ЧАССР. Настойчивое стремление к приобретению высшей формы автономии столкнуло область с Марийской АО и Ульяновской губернией по поводу пограничных территорий.
История становления государственности мари похожа на процессы, происходившие в Чувашии, но они реализовывались чуть медленнее. В Марийском крае также активно проявил себя Центральный отдел Наркомнаца и коммунистические организации на местах. В результате того, что МАО оформилась позже ТАССР и ЧАО, ей долгое время пришлось отстаивать свои, населённые большинством марийских жителей, земли. Кроме того, сельскохозяйственная в основном область имела меньше, чем чуваши и мордва, шансов на преобразование в республику. Лишь в 1936 г. появилась Марийская АССР.
К принятию «сталинской» Конституции 1936 г. абсолютное большинство автономий РСФСР переросло в республиканский статус, что связано с общегосударственной политикой в области национальных отношений. Марийцы лишь подтвердили существовавшие в то время тенденции, распространявшиеся на все титульные этносы. В условиях европейской нестабильности и репрессий внутри СССР возникала необходимость спокойствия и единства в стране. Борьба за дальнейшее самоопределение народов не способствовала политике государства. Преобразование в АССР в 1930-е годы, кроме того, стало возможным с точки зрения наращивания государством промышленного потенциала, удовлетворявшего экономический признак приобретения качества автономной республики. Это объясняет то, что созданная только в 1930 г. Мордовская автономная область, уже в 1934 г. превратилась в МАССР. Принципиально приняв решение об образовании автономии мордвы, центральные органы власти достаточно быстро решили вопрос о её преобразовании. Конституция 1936 г. фактически завершила основной процесс становления автономий внутри РСФСР. Далее начинает нарастать тенденция по формированию единой наднациональной общности - советского народа.
Источники и литература
1. См.: Лукьянова Е.А. Государственность и конституционное законодательство России: авто-реф. ... докт. юрид. наук / Е.А. Лукьянова. М., 2003. С. 22.
2. См.: Сысуев С.Д. Консервативный взгляд на проблему этнотерриториального деления России / С.Д. Сысуев // Мордовской автономии в составе России 75 лет. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1994. С. 195-199.
3. См.: там же. С. 197.
4. Чистяков О.И. Становление «Российской Федерации» (1917-1922). 2-е изд., репринтное / О.И. Чистяков. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. С. 23.
5. См.; Баграмов Э.А. Ленинская национальная политика: достижения и перспективы / Э.А. Баграмов. М.: Политиздат, 1977. С. 20.
6. См.: Хмара Н.И. Национальная и региональная политика в Российской Федерации: основы курса / Н.И. Хмара. М.: МСЭУ, 2005. С. 29.
7. Подсчёты сделаны по кн.: Народное хозяйство СССР. 1922-1972. Юбилейный статистический ежегодник. М.: Статистика, 1972. С. 454.
8. Политика Советской власти по национальным делам за три года (1917-1920). М.: Госиздат, 1920. С. 8.
9. Маслихин А.В. Диалектика общего и особенного развития марийского народа в условиях многонационального общества / А.В. Маслихин, Н.Н. Гаврилов, В.Д. Маслихин. Йошкар-Ола: Мар. гос. ун-т, 2002. С. 79.
10. См.: ГАРМЭ, ф. Р-627, оп. 1, д. 26, л.20.
11. Архив ЧГИГН, отд. 2, ед. хр. 2059, инв. 8086, л. 290.
12. ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 30, л. 3.
13. См.: ГАРМЭ, ф. Р-627, оп. 1, д. 10, 30-31.
14. См.: Там же.
15. См.: Там же, л. 31.
16. ГАРМЭ, ф. Р-24 (п.), оп. 1, д. 37, л. 122-122 (об.).
17. См.: Там же, ф. Р-627, оп. 1, д. 13, л. 44-45.
18. ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 2, л. 91 (об.).
19. РГАСПИ, ф. 17, оп. 1, д. 69, л. 4.
20. ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 6, л. 13.
21. См.: РГАСПИ, ф. 17, оп. 61, д. 76, л. 1.
22. Известия ЦК РКП (б). № 7. 22 октября 1919 г.
23. См.: РГАСПИ, ф. 17, оп.61, д. 16, л. 1-3.
24. См.: Там же, д. 76, л. 1.
25. Там же, д. 196, л. 3-4.
26. Там же, л. 4.
27. См.: Фахрутдинов Р.Р. Национальное собрание (Миллет мэджлисе) и концепции национально-государственного устройства татар (1917-1918 гг.) / Р.Р. Фахрутдинов // Вестник Чувашского университета. 2006. № 5. С. 42.
28. См.: ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 26, л. 47.
29. Хлебников А.В. Образование и развитие советской автономии марийского народа (19171929) / А.В. Хлебников. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1970. С. 67.
30. См.: ГАРМЭ, ф. Р-627, оп.1, д. 13, л. 7-10; 46-47.
31. См.: Николаев И.В. Историко-правовые аспекты формирования чувашской государственности: учеб. пособие / И.В. Николаев. Чебоксары: ЧКИ МУпК, 2000. С. 53.
32. См.: ГАРМЭ, ф. Р-627, оп. 1, д. 5, л. 131-132.
33. См.: РГАСПИ, ф. 558, оп. 2, д. 83, л. 2, 3; ЦК РКП(б) - ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918-1933 гг. / Составители Л.С. Гатагова, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М.: РОССПЭН, 2005. С. 17.
34. См.: ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 137, л. 6.
35. См.: Резолюции I Всероссийского съезда чувашских секций и ячеек РКП (б) и активных работников коммунистов-чувашей, 4-9 февраля 1920 г. Казань, 1920. С. 3-4.
36. См.: Ленин В.И. Биографическая хроника / В.И. Ленин. М.: Госиздат, 1978. Т. 9: Июнь 1920 - январь 1921. С. 40.
37. См.: Алексеев В.А. Дорогой Октября / В.А. Алексеев. Чебоксары: Чувашкнигоиздат, 1971. С. 57-58.
38. См.: ГИА ЧР, ф. 499, оп. 3, д. 19, л. 6.
39. См.: Чувашская АССР в цифрах. Стат. справ. 1920-1924. Чебоксары: Госиздат, 1925. С. 8-9.
40. См.: Сануков К.Н. Марийская автономия / К.Н. Сануков. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 2005. С. 69.
41. См.: ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 111, л. 158; ГАРМЭ, ф. Р-627, оп. 1, д. 51, д. 74.
42. См.: ГАРМЭ, ф. Р-250, оп. 1, д. 16, л. 38, 43.
43. См.: Хлебников А.В. Указ. соч. С. 105.
44. См.: СУ, 1920, № 92, ст. 489.
45. См.: ГАРМЭ, ф. Р-23, оп. 1, д. 13 (а), л. 2.
46. См.: Хлебников А.В. Указ. соч. С. 107-108.
47. См.: ГАРМЭ, ф. Р-250, оп. 1, д. 16, л.80, 85, 100 и др.
48. См.: Там же, д. 36, л. 74-74 (об.).
49. См.: СУ, 1925, № 26, ст. 186.
50. См.: ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 216, л. 27.
51. См.: ГАРМЭ, ф. Р-23, оп. 1, д. 13 (а), л. 5.
52. См.: Там же, ф. Р-250, оп. 1, д. 48, л. 100.
53. См.: ГАРФ, ф. Р-1318, оп. 1, д. 51, л. 76; ГАРМЭ, ф. Р-250, оп. 1, д. 48, 61-62.
54. См.: ГАРМЭ, ф. Р-250, оп. 1, д. 48, л. 309.
55. См.: Там же, д. 402, л. 17.
56. См.: Там же, л. 16 (об.).
57. См.: ГИА ЧР, ф. 125, оп. 1, д. 26, л. 51 (об.)-52.
58. См.: Клементьев В.Н. Чувашия: от автономной области к республике (1922-1925 гг.) / В.Н. Клементьев // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства (история и современность). Сборник статей. Чебоксары: ЧГИГН, 2005. С. 44-46.
59. См.: РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 489, л. 2, 5.
60. См.: ГАРМЭ, ф. Р-250, оп. 1, д. 257, л. 8-9.
61. См.: Там же, д. 184, л.37 (об.).
62. См.: ЦДНИ РМ, ф. Р-38, оп. 1, д. 100, л. 2-21; д. 102, 196 л; д. 103, л. 23 и др.
63. См.: Там же, д. 105, л. 1.
64. См.: Абрамов В.К. Мордвины вчера и сегодня / В.К. Абрамов. Саранск: Морд. кн. изд-во, 2002. С. 75.
65. См.: Там же. С. 74.
66. См.: Никитин Н.П. Борьба КПСС за ликвидацию фактического неравенства народов СССР. На примере автономных республик Поволжья и Приуралья (1917-1937 гг.) / Н.П. Никитин. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. С. 49.
67. См.: ЦДНИ РМ, ф. 326, оп. 1, д. 52, л. 1.
68. См.: Там же, д. 3, л. 45.
69. См.: Там же, л. 44.
70. См.: Там же, ф. Р-149, оп. 1, д. 86, л. 20 (об.).
71. См.: Там же, ф. Р-175, оп. 1, д. 2, л. 8-69.
72. См.: Там же, д. 4, л. 1-2.
73. См.: Там же, д. 2, л. 63, 65, 149, 329, 699.
МИНЕЕВА ЕЛЕНА КОНСТАНТИНОВНА родилась в 1960 г. Окончила Чувашский государственный университет. Кандидат исторических наук, доцент кафедры средневековой и новой истории Отечества, докторант кафедры документоведения и документационного обеспечения управления исторического факультета Чувашского университета. Область научных интересов - национально-государственное строительство народов Среднего Поволжья. Автор около 60 научных, учебных и методических работ.
