CC BY
23
Оба вида резервов образуют для урегулирования обязательств, в отношении величины либо срока исполнения которых существует неопределенность. Эти резервы начисляются по К-ту сч. 96, но в корреспонденции со сч. 91-2. Таким образом, для заполнения строк этого подраздела понадобятся все аналитические данные по сч. 96. Однако некоторые резервы предстоящих расходов (например, на ремонт основных средств) в конце года закрываются и, следовательно, не имеют начальных и конечных остатков.
Нормативное регулирование отражения структуры и состава собственного капитала и резервов органи-
зации в России ограничено только вышерассмотрен-ными рекомендациями о порядке формирования показателей бухгалтерской отчетности организации.
В некоторых странах действуют национальные стандарты, посвященные вопросам отражения в финансовой отчетности показателей собственного капитала, в том числе резервного капитала (обязательного, добровольного). В России этот вопрос на уровне положений по бухгалтерскому учету не урегулирован, что является отрицательным моментом в понимании важности правильного отражения в отчетности всех структурных составляющих собственного капитала.
ФАКТОРЫ УСТОЙЧИВОСТИ ОДНОПОЛЯРНОЙ
МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ
Д.В. КУЗЬМИН,
кандидат экономических наук
Аннотация. Статья посвящена выявлению и систематизации факторов, определяющих устойчивость современной однополярной мировой экономики в условиях финансового кризиса. В проведенном анализе автор за событиями в мировой и национальных финансовых системах 2008—2009 гг. находит фундаментальные основания, задающие если не конкретные значения краткосрочных показателей национальной экономики, то во всяком случае вектор и границы их колебаний. В частности это — сложившееся к моменту начала кризиса международное разделение труда. Использованы статистические данные и аналитические обзоры Международного валютного фонда и Европейского центрального банка, материалы российской и мировой прессы.
Ключевые слова: однополярная мировая экономика, мировой кризис ликвидности, антициклическая политика.
FACTORS OF STABILITY OF UNIPOLAR INTERNATIONAL ECONOMY
D. V. KUZMIN,
Ph.D. in Economics
The summary. Article is devoted to identification and systematization of factors which define stability of modern unipolar international economy in the financial crisis. The author establishes the fundamental reasons of financial crisis. He connects a vector and borders of changes of key macroeconomic indicators of the countries with the present international division of labour. Statistical data, World Investment Reports and the European central bank Reports, materials of the Russian and world press are used at article writing.
Key words: unipolar international economy, world crisis of liquidity, the anticyclic policy.
Нынешний мировой финансовый кризис имеет много общих черт с локальными финансовыми кризисами конца XX в. Главная его особенность состоит в том, что на этот раз он носит не локальный, а глобальный характер не столько в смысле широкого распространения, сколько в смысле глубины источников. Начался он не на развивающихся рынках, а на развитых, и это дало повод задуматься.
Тот факт, что на этот раз эпицентром финансовых потрясений стали США, являющиеся «локомоти-
вом» глобальной экономики, сделал кризис испытанием сложившейся в последние два-три десятилетия «однополярной» схемы взаимосвязей национальных экономик. Насколько слаба современная однополяр-ная мировая экономика и что ее до сих пор поддерживало?
Главным катализатором развития международного разделения труда на этапе глобализации стало ускорение транснационализации мировой экономики — масштабное расширение возможностей террито-
риальной комбинации звеньев транснациональных хозяйственных циклов и связанный с этим рост мобильности всех видов ресурсов. Повсеместная либерализация внешнеэкономической деятельности (понижение международных барьеров на пути движения товаров, капиталов и рабочей силы) позволила международным капиталам проникать в ранее недоступные уголки земного шара в поисках новых рынков сбыта, а также источников сырья, дешевой рабочей силы, невостребованных внутренними экономиками «мозгов» и инновационных разработок.
Одновременно это означало уменьшение значимости национальных механизмов управления экономикой (государственной власти) по сравнению с механизмами транснационального управления (управления в рамках транснациональных корпораций — ТНК). Правительства стали терять власть в экономике, ТНК — увеличивать свое влияние, в результате благополучие страны стало больше, чем раньше, зависеть от способности правительства поддерживать привлекательность страны для иностранных инвесторов, приносящих в страну капиталы, рабочие места и доходы.
Увеличение доли ТНК в мировом производстве и торговле (отношение продаж зарубежных филиалов к мировому ВВП выросло с 27% в 1990 г. до почти 57% в 2008 г.) сопровождалось дифференциацией стран по критерию транснационализации национального капитала.
Глобальное лидерство стран — первенство по доле в мировом производстве, торговле и финансах — во многом следствие их первенства по численности штаб-квартир ТНК (в 2006 г. в США — 22, Франции — 15, Германии — 14, Великобритании — 12), базирующихся на административной территории, а следовательно, по силе влияния на условия ведения хозяйственной деятельности за рубежом — там, где базируются региональные филиалы и подразделения корпораций.
Остальные страны следуют в фарватере именно потому, что их национальный капитал достаточно слаб и не может выйти за пределы границ и стать транснациональным, во всяком случае, в тех же масштабах, что национальный капитал стран — глобальных лидеров. В 2008 г. 23,2% всех зарубежных активов приходилось на США, 16,4 — Францию, 12,3 — Великобританию, 7,6 — Германию, 5,8 — Нидерланды, менее 35% — на все остальные страны мира1).
Таким образом, возникают четко выраженные центр и периферия глобальной экономики, что и делает ее однополярной.
Глобальная финансовая система, сформированная в течение последних двух-трех десятилетий, какое-то время была системой финансового обеспечения деятельности производственных ТНК, однако, как это обычно бывает, на определенном этапе стала относительно автономной. Опережающая динамика
портфельных и прочих финансовых инвестиций в 2006—2007 гг. в большинстве регионов мира, которые попадают в разряд глобальной периферии, явилась предвестником нынешнего мирового финансового кризиса.
В периоды стабильности прямые иностранные инвестиции более консервативны и, несмотря на понизившиеся против 1970—1980-х гг. барьеры на пути международного движения капитала, чувствительны к страновым факторам базирования. Финансовые международные потоки в форме портфельных инвестиций и кредитов экстерриториальны и поэтому мобильны. В периоды кризиса (возникновения эпидемических негативных ожиданий, кризиса доверия и т.п.) финансовые инвесторы становятся еще более консервативными, чем прямые, финансовые инвестиции уходят с рискованных рынков на менее рискованные.
Локальные финансовые кризисы конца 1990-х гг. не меняли принципа функционирования глобальной финансовой системы: уйдя с одних рынков, капиталы приходили на другие, система в целом продолжала функционировать. В период глобального кризиса все региональные рынки стали рискованными, и инвесторы до сих пор предпочитают вложения в консервативные активы, которые могут обеспечить сохранение стоимости.
В результате глобальная финансовая система лишилась едва ли не главного свойства: территориальной мобильности финансовых капиталов, позволявшей практически любой стране с открытой экономикой и финансовой системой заимствовать по мировой ставке процента: «...В результате кризиса больше всего пострадали развивающиеся рынки. Если в 2007 г. приток капиталов на развивающиеся рынки составил примерно 618 млрд долларов, то в 2009 г. ожидается уже отток примерно на 190 млрд»2.
Исключительным остается положение страны с мировой резервной валютой. Как показали события второй половины 2008 г., статус резервной валюты может смягчить воздействие кризиса на страну, даже если источником кризиса является ее внутренняя экономика, поскольку именно резервная валюта и номинированные в ней казначейские обязательства страны-эмитента оказываются убежищем для финансовых капиталов, у которых резко повышается чувствительность к рискам.
Вплоть до конца 2008 г. США, несмотря кризис, оставались для «остального мира» первоклассным заемщиком. В IV квартале 2008 г. — самом «жарком» этапе мирового кризиса ликвидности «остальной мир» купил казначейских обязательств США на сумму 178,948 млрд дол., что в 1,5 раза больше, чем в III квартале и в 3 раза больше, чем во II квартале того же года, а также в 3 раза больше, чем за весь 2007 г.3 При общем спаде на мировых фондовых рынках в конце 2008 г. — начале 2009 г. наблюдался характер-
ный рост иностранных вложений, как частных, так и государственных, в казначейские обязательства США.
Помимо этого, на первом этапе кризиса рос и мировой спрос на доллар как на резервную валюту: доля долларовой составляющей в резервах центральных банков мира, снизившаяся с 71% на конец 1999 г. до 62,8% на конец III квартала 2008 г., в конце 2008 г. вновь увеличилась до 64%4. Сохранится ли исключительная глобальная ниша США в результате нынешнего кризиса? Что ее поддерживает и что ей угрожает?
Уровень развития внутреннего товарного рынка.
США — не только первоклассный заемщик, но и первоклассный мировой импортер, самый крупный рынок сбыта, в 2007 г. составивший 2020,4 млрд дол. Между тем импорт США в течение кризиса сокращался по циклическим причинам, что даже привело к сокращению дефицита текущего счета платежного баланса с 6% ВВП в 2006 г. до 4,6% в 2008 г. (прогноз МВФ на 2009 год — 3,3 % ВВП)5.
«Обвалить» доллар, перестав кредитовать США, — значит специально ударить по импорту США и одновременно по экспорту его крупнейших торговых партнеров, что в условиях кризиса слишком большая роскошь для его крупнейших поставщиков, представляющих «остальной мир». Один только Китай поставил в США в 2007 г. товаров и услуг на сумму 340,3 млрд дол., что составило более 27% всего китайского экспорта и более 10% ВВП КНР6.
Полноценную замену рынку США в кратко- и среднесрочной перспективе найти невозможно, даже в том же Китае, которому через 10—12 лет прочат первенство по объему ВВП. По мнению А. Кудрина, с которым трудно не согласиться, экспортоориентиро-ванной экономике Китая будет нелегко заместить падение внешнего спроса внутренним7. Доля экспорта в ВВП Китая в последние годы до кризиса устойчиво росла, поэтому валютная политика Китая во время кризиса была направлена прежде всего на поддержание экспорта.
С момента начала свободной торговли юанем в 2005 г. до июля 2008 г., когда на развивающиеся рынки пришел кризис, китайская валюта укрепилась на 21%. С тех пор Китай не дает своей валюте укрепиться (а доллару — упасть), чтобы минимизировать последствия замедления роста экономики8.
Структура торгового баланса США отражает стадию международного жизненного цикла продукта, на которой находится страна: профицит имеется только по наукоемким товарам и по услугам, по сырью и обычной готовой продукции — дефицит9. Однако экспортеры сырья и готовой продукции в США заинтересованы в его финансировании, пока их внутренние товарные рынки не развиты настолько, чтобы абсорбировать столь серьезные объемы выпуска промежуточной продукции. США будут
оставаться первоклассным импортером в той мере, в какой периферийные рынки остаются менее емкими, население — более бедным, а производственная кооперация между фирмами неразвита. Чем меньше компетенций освоено периферийными резидентами, тем больше экономических оснований разомкнуть внутренние цепочки ценности, т.е. остановиться на определенном этапе обработки исходного сырья, продавать промежуточную продукцию на экспорт (в страны, специализирующиеся на более высокотехнологичных звеньях цепочки ценности, в том числе в США), а собственное потребление обеспечивать за счет импорта (в том числе из этих самых стран).
Принцип свободной торговли, в основе которого лежит теория сравнительных преимуществ, остается актуальным. Ниша США в мировой торговле адекватна этой теории, как и ниши их партнеров. Интересы потребителей в периферийных экономиках совпадают с интересами американских потребителей и США как чистого импортера. Другое дело, что есть интересы национальных производителей и теоретическая возможность локализации производства в местах сбыта. Однако локализация — процесс длительный и сложный. Бизнес-компетенции быстро не приобретаются, как и институциональная и материальная инфраструктуры хозяйственной деятельности.
Таким образом, первый долгосрочный позитивный фактор кризисной устойчивости однополярной мировой экономики — сохранение разрыва в уровне развития внутренних рынков США и его партнеров по внешней торговле. Настоящей атакой на доллар можно будет считать сокращение этого разрыва, прежде всего сокращение разрыва в уровне среднедушевых доходов в США и в странах-поставщиках, но это дело еще более небыстрое, чем локализация производства.
Сравнительная инвестиционная привлекательность. Второй долгосрочный фактор стабильности американской валюты связан с зарубежными активами и зарубежным производством Соединенных Штатов. США — наиболее транснационализированная экономика как по количеству штаб-квартир ТНК, расположенных на ее территории, так и по объему зарубежных активов, которыми они владеют (в 2006 г. — 1572,4 млрд дол. из 5189,7 млрд дол. иностранных активов крупнейших 100 нефинансовых ТНК мира, или около 30%10).
Более 40% прибыли 500 ведущих корпораций США создается за рубежом, а 1/3 американского экспорта и 2/5 американского импорта осуществляются в рамках внутрифирменной торговли ТНК11.
Если добавить к объему экспорта США в 2006 г. в сумме 1457,1 млрд дол.12 зарубежные продажи американских ТНК на сумму 1204,5 млрд13, мы получим более 2,5 трлн дол. международных продаж, контролируемых страной непосредственно либо через зарубежные отделения транснациональных корпораций.
Между тем для того, чтобы функционировали региональные филиалы американских ТНК, необходимы стабильные условия не просто торговли, а зачастую внутрифирменных трансфертов. И отказаться от поддержки американской валюты странами базирования региональных филиалов и подразделений американских ТНК в период нестабильности можно в том случае, если есть краткосрочная альтернатива американскому капиталу (не только в форме финансовых активов, но и совокупности компетенций в соответствующих отраслях), а также экстерналиям, возникающим в ходе осуществления американских инвестиций за рубеж.
Большая часть американских инвестиций сосредоточена в развитых странах, где эту альтернативу найти легче, однако в последние годы росла и доля развивающихся стран, особенно азиатских, более чувствительных к выгодам иностранных инвестиций в виде рабочих мест, доходов и существенного фактора экономического роста. Поскольку различаются фазы жизненных циклов рынков и ключевых продуктов США и его партнеров по инвестиционному сотрудничеству, сохраняется взаимный интерес в обмене капиталами, нивелирующем эти различия, а следовательно, в стабильных условиях обмена.
В любом случае в краткосрочном (кризисном) периоде инвестиционные партнеры США вряд ли заинтересованы в каких-либо серьезных изменениях (в том числе в валютно-финансовой сфере), могущих негативно повлиять на состояние американских филиалов и подразделений, особенно имеющих международную производственно-технологическую кооперацию. Помимо важности для международных расчетов стабильность доллара является важным фактором, мотивирующим собственников ТНК при вывозе прибылей.
Таким образом, второй долгосрочный фактор поддержки однополярной мировой экономики — сохранение разрыва в уровне развития внутренних рынков США и его партнеров по инвестиционному сотрудничеству в странах с развивающимися рынками и различий в уровне бизнес-компетенций между США и его партнерами в странах с рынками развитыми.
Третьим фактором, повышающим долгосрочную кризисную устойчивость США, является, как ни парадоксально, их международная инвестиционная позиция чистого должника. Они являются должником не только потому, что имеют самый большой дефицит текущего счета платежного баланса, но и потому, что обладают высокой сравнительной инвестиционной привлекательностью.
О сохранении инвестиционной привлекательности США во время кризиса свидетельствует не только рост вложений в американские ценные бумаги, считающиеся одним из наиболее надежных финансовых в мире, но и более медленный спад прямых иностранных инвестиций в США, чем в другие развитые
страны, прежде всего в Европейский Союз, во время нынешнего кризиса (в 2008 г. по сравнению с 2007 г. это падение в Европейском Союзе составило 31%, Японии — 23, США — 6%14).
США остаются пока не только «лучшим» мировым потребителем, но и лучшим «управляющим активами».
В самом деле, что мешает странам — чистым кредиторам, имеющим устойчивое положительное сальдо текущего счета платежного баланса, управлять им самостоятельно, а не доверять делать это правительству США, тем более в условиях кризиса в самих США?
Альтернативой золотовалютным резервам как неизбежным «страховым» денежным запасам сырьевых экономик могут быть только низкодоходные ценные бумаги повышенной надежности, каковыми традиционно являются казначейские обязательства США и некоторые другие виды надежных международных финансовых активов, динамика стоимости которых не зависит от циклических сырьевых факторов.
Конечно, американские казначейские бумаги и валюта — не единственные в мире финансовые активы, обладающие таким качеством. Им могут составить конкуренцию аналогичные европейские активы, в какой-то степени — золото и др. Однако рассматривая не столько альтернативные активы, сколько альтернативные страны-эмитенты, следует согласиться с исследователями, полагающими, что «экономика других стран несопоставима с американской по количественным и качественным параметрам и не готова принять у себя финансовые активы таких масштабов»15.
Можно выделить долгосрочный подфактор сравнительной инвестиционной привлекательности США и одновременно устойчивости современной «однопо-лярной» мировой экономики — относительную независимость динамики стоимости генерируемых ею финансовых активов от циклических колебаний сырьевых рынков.
Для многих национальных экономик серьезное по масштабам резервирование валюты США (или других валют с резервными функциями) определяется необходимостью избежать пагубных последствий непредсказуемых колебаний не внешней, а внутренней конъюнктуры. Когда денежное предложение в стране полностью или хотя бы частично регулируется через валютное таргетирование, валютные резервы требуются для проведения валютных интервенций.
Выбор валютного таргетирования в качестве средства монетарной политики, в свою очередь, может быть продиктован неэффективностью или слабостью национального центрального банка, поэтому денежная дисциплина в экономике может быть поддержана через импорт кредитно-денежной политики страны, где эта дисциплина устойчива, а центральный банк обладает реальной властью в экономике. Сила цен-
трального банка как эффективного макроэкономического регулятора определяется существованием в стране весомой банковской системы, способной регулярно аккумулировать и размещать сбережения населения на рыночных принципах и мультплициро-вать безналичную денежную массу.
Если внутренний частный кредитный механизм расстроен или сбоит, а государственные обязательства являются достаточно рискованным финансовым активом, то для финансирования бюджетного дефицита необходимо наращивать монетарную базу центрального банка путем кредитования правительства или покупки его казначейских обязательств. Это приводит к вырождению центрального банка в казначея правительства, при необходимости по поручению последнего выполняющего эмиссионную функцию.
Функционирование частных финансовых институтов в странах, где для этого отсутствуют институциональные основы и, следовательно, фундаментальные воспроизводственные предпосылки, складывающиеся в реальном секторе экономики, чаще всего приводит к созданию финансовых пирамид, «мыльных пузырей» общенационального масштаба и (или) огосударствленных банковских систем, действующих на нерыночных принципах. В этих условиях депозиты частного сектора в коммерческих банках, резервы коммерческих банков, а вместе с ними и важнейшая составляющая монетарной базы становятся слабоуправляемыми переменными. Так что правительство несет больше издержек в связи с компенсацией ущерба, возникшего в связи с существованием системы коммерческих банков, чем получает выгоды от ее использования в кредитно-денежном регулировании.
Валютное таргетирование позволяет нейтрализовать негативы несовершенной национальной финансовой системы в денежной политике, жестко или более мягко «привязав» ее к совершенной финансовой системе. Если учесть, что численность стран, не допускающих свободного «плавания» национальной валюты, т.е. практикующих разные формы привязки или управляемого «плавания», в 2001—2007 гг. выросла16, а также тот факт, что в числе стран с привязанными к доллару валютами остаются Китай и Россия, держатели резервов на общую сумму почти в 2,5 трлн дол. (данные на апрель 2009 г.), можно утверждать, что существование несовершенных национальных финансовых систем, использующих валютное таргетирование в качестве инструмента монетарной политики, создает постоянный спрос на резервную валюту и, таким образом, является долгосрочным фактором ее поддержки.
Следующий долгосрочный подфактор сравнительной инвестиционной привлекательности США — относительная независимость динамики курса резервной валюты от циклических колебаний конъюнктуры национальных экономик — следствие разрыва в совершенстве глобальной финансовой системы (читай: финансовой системы США) и национальных финансовых систем
и связанного с ним разрыва в возможностях центра и периферии глобальной экономики осуществлять независимую монетарную политику.
Наличие этих факторов будет, по крайней мере в среднесрочной перспективе, определять доминирующие позиции доллара как мировой резервной валюты, а США — как центра однополярной экономики.
1 Россия и страны мира. 2008: стат. сб. M., 2008. С. 345—346.
2 Кудрин предложил заменить доллар юанем. URL: http:// www.vz.ru/top.
3 Federal Reserve System, https. URL: www.federalreserve. gov/econresdata/releases/intlsumm/current.htm.
4 Fraher J., Richter J. Russia's Kudrin Signals No Alternative to Dollar Global Status // Bloomberg. 2009. 15 June.
5 World Economic Outlook. 2009. April. P. 207.
6 URL: http://www.wto.org/english/res_e/statis_e/its2008_e/ section1_e/i08.xls; http://www.dbresearch.de/servlet/reweb2. ReWEB?keiYears=all®ionid=REGI0000000000000108 &rwdspl=0&rwnode=CIB_INTERNET_EN-PR0D$RSN N0000000000019927&rwobj=kei.Start.class&rwsite=CIB_ INTERNET_EN-PROD.
7 Кудрин А. Россия и мировой финансовый кризис // Вопросы экономики. 2009. № 1.
8 Fraher J., Richter J. Op. cit.
9 Мировая экономика: прогноз до 2020 года / под. ред. А.А. Дынкина (ИМЭМО РАН). М., 2008. С. 225—226.
10 World Investment Report 2008 // Transnational Corporations and the Infrastructure Challenge. NY; Geneva, 2008. P. 220—223. URL: www.unctad.org.
11 Самонов Ю. Подъем с переворотом // Эксперт. 2009. № 20. С. 34.
12 UNCTAD Handbook of Statistics 2008. URL: www.unctad. org - PP. 8, 246 // www.unctad.org.
13 World Investment Report 2008 P. 220—223.
14 Assessing the impact of the current financial and economic crisis on global FDI flows by UNCTAD. 2009. January. P. 22. URL: www.unctad.org.
15 Мировая экономика: прогноз до 2020 года / под. ред. А.А. Дынкина. С. 250—251.
16 URL: http://www.imf.org/external/pubs/ft/fandd/2008/03/ basics.htm.
Литература
1. Кудрин А. Россия и мировой финансовый кризис // Вопросы экономики. 2009. № 1.
2. Мировая экономика: прогноз до 2020 года / под ред. А.А. Дынкина (ИМЭМО РАН). М., 2008.
3. Россия и страны мира. 2008 : стат. сб. M., 2008.
4. Fraher J., Richter J. Russia's Kudrin Signals No Alternative to Dollar Global Status // Bloomberg. 2009. 15 June.
5. UNCTAD Handbook of Statistics 2008. URL: www. unctad.org.
6. World Investment Report 2008 // Transnational Corporations and the Infrastructure Challenge. NY; Geneva, 2008. URL: www.unctad.org.
