CC BY
15
s
UJ
S ^
О
e
о о о с
# #
190
разы политических субъектов и сама футурология в виде представлений о той или иной составляющей сферы политического. Система взаимодействия между политическими институтами при этом реализуемая в форме такой борьбы, которая рассматривается нами как противоборство между множеством новостей как дискурсного конструкта события, "который выстраивается по критериям свежести, новизны, неожиданности, актуальности в соответствии с нарративными правилами драматургии и с целью получения определенного эмоционального отклика" [8, 68]. Таким образом, сегодня область борьбы за власть осуществляется не только в физическом, но и переходит в медиапространство, ставшее сосредоточением конкуренции и напряженной борьбы атональных дискурсов, ведущих сражение за доминирование определенных образов в пространстве политического. Именно в этом и заключается дискурсивная суть медиавойн, ведущихся как в глобальном информационном пространстве, так и во время конкретных политических кампаний [8].
Итак, сказанное в настоящей работе означает, что масс-медиа в рамках влияния на политическую сферу общества существенно видоизменяют не только сущность политических институтов современного общества, но и взаимодействие между ними. Речь идет о том, что современные указанные нами институты переносят существенную часть своего взаимодействия как между собой, так и с обществом в область медиадискурса. Можно сказать, что по причине влияния масс-медиа политические институты приобретают дополнительную функцию - функцию имиджа. Причем зачастую именно этот функционал и создает дополни-
тельные возможности для существования и исполнения этими институтами своих полномочий во властной структуре общества.
Литература:
1. Аманова Л.М., Прилукова Е.Г. Роль масс-медиа в политической социализации // Социум и власть. -2012.-№2(34).-С. 14-16.
2. Бударина К.А. Роль института масс-медиа как основного коммуникатора между гражданским обществом и государственными структурами // Среднерусский вестник общественных наук. -2015.-Т. 10. - №3. - С. 82-88.
3. Виноградова К.Е. Роль масс-медиа в политической системе общества //Журналистский ежегодник. - 2013. - № 2-1. - С. 64-67.
4. Горбатова Н.В., Малькевич A.A. Современные СМИ как инструмент политической социализации молодежи // Управленческое консультирование. - 2015. - № 5 (77). - С. 52-62.
5. Калугина Е.Г. Интернет-СМИ как субъект политической коммуникации: ключевые характеристики // Вопросы теории и практики журналистики. - 2017. - Т. 6. - № 3. - С. 406-417.
6. Паулов C.B. Масс-медиа в системе политической коммуникации современного российского общества // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. - 2008. - № 2 (42). - С. 145-148.
7. Рубчевский К. В. Социализация личности: инте-риоризация и социальная адаптация // Общественные науки и современность. - 2003. - № 3. -С. 147.
8. Русакова О.Ф., Грибовод Е.Г. Политический ме-диадискурс и медиатизация политики как концепты политической коммуникативистики // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. - 2014. - Т. 14. - № 4. - С. 65-77.
9. Шутман Д.В. Основные направления функционирования института СМИ как элемента политической системы // Вестник Читинского государственного университета. - 2007. - № 3 (44). -С. 189-193.
FACTORS OF INSTITUTIONALIZATION OF RELIGIOUS EXTREMISM Sultanakhmedova Zalina Gadjitaevna, Senior Lecturer
Omarova Zagidat Umargadjievna, PhD of Philosophical sciences, Associate Professor
Department of Philosophy and Socio-Poiiticai Sciences, Dagestan State University, Makhachkala, Republic of Dagestan
The article gives detailed characteristics of the main factors of institutionalization of religious extremism. The author proposes to separate the factors of extremist transformation of religious psychology of believers and the factors of extremist transformation of religious ideology, i.e. the actual dogmatic religious doctrine, in the first case, we are talking about such social manifestations that affect the psyche of young people, including among the North Caucasian youth, as mass social marginaiization, social frustration, the General crisis of spirituality in modern society, its devaluation, in the second case, we are talking about the crisis of traditional secular and religious identity in the modern period, including in the islamic regions of Russia. The author links the crisis of secular identity with the change of the socialist ideology of the reformers, who could offer nothing but the export of the alien to the civiiizationai features of Russia as a whole and the North Caucasus, including Western liberalism, actualized the reorientation of the North Caucasian society to the religious, islamic traditional ideology as the basis of identity in modern conditions. The author links the crisis of religious identity with the situation when the revival of islam after a long period of atheistic struggle with it, in the North Caucasus region there is a crisis of traditional religiosity.
Keywords: extremism; religious extremism; factors of institutionalization; Islamic extremism; social marginalization; frustration.
ФАКТОРЫ ИНСТИТУАЛИЗАЦИИ РЕЛИГИОЗНОГО ЭКСТРЕМИЗМА
В статье даются развернутые характеристики основных факторов институали-зации религиозного экстремизма. Авторы предлагают разделять факторы экстремистской трансформации религиозной психологии верующих и факторы экстремисткой трансформации религиозной идеологии, т.е. собственно догматического религиозного вероучения. В первом случае речь идёт о таких социальных проявлениях, которые влияют на психику молодых людей, в том числе и в среде северокавказской молодёжи, как массовая социальная маргинализация, социальная фрустрация, общий кризис духовности в современном обществе, её девальвация. Во втором случае речь идёт о кризисе традиционной светской и религиозной идентичности в современный период, в том числе и в исламских регионах России. Кризис светской идентичности авторы увязывают со сменой социалистической идеологии реформаторов, которые не смогли предложить ничего, кроме экспорта чуждого цивилизационным особенностям России в целом и Северного Кавказа, в том числе, западного либерализма, актуализировали переориентацию северокавказского общества на религиозную, исламскую традиционную идеологию как основу идентичности в современных условиях. Кризис религиозной идентичности увязывается авторами с ситуацией, когда в условиях возрождения ислама после долгого периода атеистической борьбы с ним, в северокавказском регионе наблюдается кризис традиционной религиозности.
Ключевые слова: экстремизм;религиозный экстремизм; факторы институали-зации; исламский экстремизм; социальная маргинализация; фрустрация.
О сущности и проблематике институализации в религиозном экстремизме на примере исламского экстремизма мы говорили в предыдущих своих исследованиях [8]. В частности, отмечалось, что институализация религиозной экстремистской организации, в целом, происходит в соответствии с общими закономерностями институализации. А сама институционализация будучи процессом образования социального института включает следующие последовательные этапы: возникновение определенной общественной потребности, удовлетворение которой требует совместных организованных действий; формирование общих целей; появление социальных норм и правил в ходе стихийного социального взаимодействия, реализуемого методом проб и ошибок; возникновение процедур, связанных с этими нормами и правилами; формализацию норм, правил, процедур, т.е. их принятие и практическое применение; установление системы санкций для поддержания норм и правил, дифференцированность их применения в отдельных случаях; создание системы соответствующих статусов и ролей; организационное оформление возникшей институциональной структуры.
Отдельные исследования факторов воспроизводства экстремизма и терроризма в современной России проводились Н.С. Гордее-вым [1], Л.Н. Ярмоленко [9], М.Я. Яхьяевым [8,10] и другими. Мы в своём исследовании стремимся дополнить имеющиеся наработки по данной проблеме.
При анализе факторов формирования массового экстремистского религиозного сознания необходимо разделить факторы экстремистской трансформации религиозной психологии верующих и факторы экстремисткой трансформации религиозной идеологии, т.е. собственно догматического религиозного вероучения.
Экстремистская трансформация религиозной психологии обусловлена, прежде всего, социокультурными процессами, пережива-
УДК 343
ВАК РФ 09.00.14
© Султанахмедова З.Г., 2018 © Омарова З.У., 2018
СО
1-Н
О си
-О Q-
LQ <
ОЭ
си
Г
S
191
СУЛТАНАХМЕДОВА Залина Гаджитаевна, старший преподава тель
ОМАРОВА Загидат Умаргаджиевна, кандидат философских наук, доцент
кафедра Философии и социально-политических наук, Дагестанский государственный университет, Махачкала, Республика Дагестан
емыми населением в условиях социально-экономического кризиса и нестабильности. Это, прежде всего, процесс социальной маргинализации больших групп населения, оказавшихся в ситуации застойной, бесперспективной нищеты, безработицы, социального деклассирования, т.е. утраты профессионального и социального статуса на фоне гиперболизированного роста богатства небольшой группы, правящей экономической и политической элиты. Особенно критическим является положение молодежи в современном северокавказском обществе. Несомненно, на процесс радикализации мусульман параллельно влияет целый ряд факторов. "Укоренившаяся в регионе социальная несправедливость, коррупция, безработица, отсутствие возможности для самореализации и самовыражения, внеправо-вое давление и насилие со стороны правоохранительных органов, являются не просто благоприятной почвой для роста антироссийских, антиобщественных, экстремистских воззрений, а фактически толкают молодых мусульман в объятия лидеров радикальных исламистских движений" [4].
Социальная маргинализация вызывает в психике населения глубокие стрессы на почве застойной нищеты, неуверенности в будущем, безработицы, падения уровня жизни. Социальная фрустрация сопровождается сложной и противоречивой динамикой социальных эмоций населения, в которых смешаны одновременно, и периодически акцентируются социальное возбуждение, возмущение, отчаяние, ненависть, безнадежность. Таким образом, формируется мощная критическая масса психической деструктивной энергетики, требующей выхода и оформления. "Маргинальная культура характеризуется не только бездуховностью, примитивизмом, но и социокультурной и цивилизационной беспочвенностью и социальной агрессивностью" [6, с. 86].
Массовая социальная маргинальность становится питательной почвой социальной агрессивности на почве катастрофического восприятия своего социального положения маргиналами. Новым социокультурным феноменом общества становится определенный склад мышления, пронизанный чувством исторической обреченности ("пусть все летит к чертям - все равно выхода нет"), который захватывает все новые и новые слои общества.
Дополнительным фактором экстремистской трансформации массовой религиозной психологии является общий кризис духовности в современном российском обществе, име-
ющий множество проявлений. Основными проявлениями этого кризиса в современном российском обществе являются дегуманизация и девальвация духовности. Дегуманизация выражается в утрате или, как минимум, снижении значения духовных и нравственных ценностей в жизни людей, в отказе от мировоззрения, основанного на справедливости и человечности, внимании и уважении к личности, а также в отходе различных сфер духовной культуры общества (науки, религии, искусства, образования, политической идеологии) от ценностей и идеалов гуманизма (свободного и всестороннего развития каждой личности, признания человека высшей ценностью, подлинного человеколюбия). В результате дегуманизации из содержания науки, образования, искусства, морали, религии и воспитания не просто исчезают гуманистические ценности, но и происходит их замещение на противоположные антигуманистические ценностные ориентиры: в образовании - знания заменяются невежеством, в науке - истинное познание заменяется симулякрами (имитацией), в искусстве - прекрасное замещается низменным и безобразным, в морали и воспитании -высокие духовные стандарты добра и справедливости замещаются примитивным агрессивным эгоизмом, в религии - высокая духовность и нравственность замещается деструктивными культами, преклонением перед сомнительными сущностями.
Девальвация (обесценивание)духовности выражается, прежде всего, в обесценивании духовности как таковой, в утрате ее высокого уровня и высоких гуманистических стандартов, в падении творческого потенциала во всех сферах духовного производства, снижении его высоких технических стандартов. В результате девальвации духовности в современном российском обществе массовое распространение получают бездуховность (отсутствие духовных ценностей, ориентаций и потребностей) или культурный, духовный нигилизм. Бездуховность проявляется в полном равнодушии к духовным ценностям, а нигилизм - в их отрицании.
За годы реформ в России фактически произошла существенная примитивизация духовной культуры, предельное упрощение ее содержания и формы, которое ведет к резкому снижению ее гуманистического потенциала, к превращению продуктов духовной культуры в средство потребительской релаксации, а не в средство духовного роста и развития личности. "Потребление примитивных продуктов
духовной культуры не требует духовного труда ума и сердца, но позволяет "оттянуться", расслабиться от напряжения и перегрузок, которые испытывает современный человек в построенном им перенасыщенном техникой мире" [6, с. 66-67].
Предпосылки экстремистской трансформации религиозной идеологии связаны с кризисом традиционной светской и религиозной идентичности в современном российском обществе, в частности, в исламских регионах России. Так, на Северном Кавказе радикальные реформы на рубеже тысячелетий привели к глобальной идеологической дезориентации населения и общества в целом. После отказа от социалистической идеологии, к сожалению, не появилась новая эффективная национальная идеология, а возникла ситуация идеологического вакуума и аморфности, сложилась мультикультурная среда, что сделало проблематичной личностную и социорную ориентацию и идентификацию. Начались процессы конкуренции альтернативных идеологических систем, претендующих на роль национальной идеологии. Но среди претендентов на роль национальной идеологии возникло много эрзацсистем, неадекватных реалиям современной культуры и качественно трансформирующейся самобытности северокавказских социоров. Начались серьезные трансформации традиционных идеологий и, прежде всего, традиционного ислама.
Так как отсутствовала эффективная и адекватная социальной реальности и интересам всего общества национальная идеология, разрушились и механизмы личностной идентификации. "Начался процесс фрагментации культурной идентичности и на социорном и на личностном уровне. Т.е. разрушилась цельная структура идентичности и образовались комбинации из разнокачественных элементов или неполноценные структуры, в которых отдельные элементы просто выпадают и тогда начинается их компенсация за счет доминирования других компонентов, которые по своей природе не могут играть интегрирующую роль" [2, с. 159-160].
Кризис светской идентичности актуализировал переориентацию северокавказского общества на религиозную, исламскую традиционную идеологию как основу идентичности в современных условиях, вызванный тем, что на смену социалистической идеологии реформаторы не предложили ничего, кроме экспорта чуждого цивилизационным особенностям России в целом, и Северного Кавказа, в частности,
западного либерализма. Однако и внедрение исламской идентичности оказалось проблематичным, поскольку в условиях возрождения ислама после долгого периода атеистической борьбы с ним, в северокавказском регионе наблюдался кризис традиционной религиозности. Одним из проявлений которого является религиозная безграмотность не только простых верующих, но и значительной части мусульманских священников: "Неграмотность большинства мусульман в области богословия; отсутствие со стороны улемов, представителей традиционного ислама, активной просветительской деятельности и их неготовность идеологически противостоять радикалам; кризис богословской науки, уходящий своими корнями в историческое прошлое" [3, с. 46].
Очевидно, что одной из самых важных сторон борьбы с исламским экстремизмом и терроризмом выступает идейно-теоретический; аспект. Между тем отсутствие четкой позиции по актуальным вопросам современного общества у официальных мусульманских организаций лишь обостряет проблемы, связанные с ростом числа неофитов, требующих четкого ответа на свои духовные запросы, убежденных в непогрешимости избранного учения и способных упорно отстаивать свои взгляды и образ жизни. Нередко представители официального традиционного ислама не могут, или не хотят занимать четкую позицию по ключевым идеологическим вопросам, пытаясь балансировать между противоречивыми интересами сотрудничества со светской властью и контроля над мусульманской Уммой.
Другим проявлением кризиса традиционной исламской идентичности является внутренний раскол в исламе и борьба враждующих речений и группировок. "В условиях реформ и порожденных ими социальных и этнических конфликтов и противоречий, накладывающихся на этнический плюрализм или мозаичность Северного Кавказа, соединяясь с религиозным плюрализмом, ислам сам неизбежно, адаптируясь к такой среде, раскалывается на течения, конкурирующие или враждующие друг с другом и не может быть фактором сплочения Северного Кавказа, не может победить фундаментальную этническую традиционную мозаичность Северного Кавказа. Тем самым он выступает как фактор консервации полиэтнической раздробленности, а не культурного сплочения этносов на более высоком идеологическом уровне" [2, с. 173].
Традиционный ислам, интегрируя местные этнические сообщества на личностно-бытовом
со
1-Н
О си
-0 О-
ш <
оэ си
сдмт Г Ё
193
уровне, не может интегрировать их на идео-логическомуровне, поскольку там он раздроблен на разные конфессиональные течения. Кроме того, в современном информационном обществе архаичный, не адаптированный к современной науке, образованию, политической идеологии либерализма ислам, не имеет шансов на завоевание идеологического господства.
Важным появлением кризиса традиционного ислама являются многочисленные конфликты внутри исламской общины, не только конфликты между различными организациями, но и внутри организаций между священниками и рядовыми верующими, а также конфликты между лояльными и экстремистскими исламскими организациями, и общинами. "Религиозный экстремизм самодетерминируется разного рода конфликтами в религиозной среде, в результате чего в ней формируется экстремистская субкультура. В первую очередь это конфликт "официального и неофициального" в религиозной сфере, предполагающий, что внутри зарегистрированных религиозных объединений существуют различные группы, проповедующие собственную версию религиозного учения, нередко содержащую в себе признаки экстремистской идеологии" [1, с. 149].
Глубинной основой всех внешних проявлений кризиса традиционного ислама является противоречие между стандартной терпимостью и социальной лояльностью, как принципом традиционной религии в форме церкви и нетерпимым критическим социальным положением масс. Отсюда идет разочарование в традиционной религии. Кризистрадиционной исламской идентичности ведет к формированию восприимчивости к нетрадиционной экстремистской религиозной идеологии.
Вторым фактором экстремистской трансформации религиозной идеологии является деятельность самодеятельных или профессиональных идеологов, чутко реагирующих на сложившуюся в обществе критическую ситуацию и выполняющих явный или неформальный социальный заказ на экстремистскую идеологию.
Каким образом взаимодействуют идеологические и психологические факторы институ-ализации религиозного экстремизма? Здесь нельзя утверждать, что экстремистская психология непосредственно порождает экстремистскую идеологию, или наоборот, или, что одно предшествует другому. Очевидно, что соответствующие трансформации религиозной психологии и идеологии идут одновременно,
влияя друг на друга, если в обществе создается благоприятная питательная почва для рождения религиозного экстремизма. Экстремистская идеология разрабатывается и радикализируется по мере критического падения уровня жизни населения и его социокультурной маргинализации, в той же степени как происходит экстремистская трансформация религиозной психологии верующих.
Предпосылки собственно организационной институализации религиозного экстремизма, на наш взгляд, включают себя два ключевых момента: экстремистскую трансформацию религиозного сознания (как на уровне идеологии, так и на уровне психологии) и специальная организаторская деятельность самодеятельных или профессиональных создателей экстремистских организаций. В рамках этой деятельности ключевую роль играют: вербовка кадров, пропагандистская деятельность и материально-финансовое обеспечение организаторской деятельности.
В экстремистской трансформации религиозного сознания ярко проявляется глубинная сущность религиозного экстремизма как формы практического, но деструктивно-иллюзорного социального протеста народа на экстремальные негативные социальные трансформации и условия жизни. Во всякой деятельности по созданию религиозной экстремистской организации обнаруживается социальный заказчик институализации религиозного экстремизма, а именно, те социальные группы, которые финансируют и инициируют организацию религиозных экстремистских формирований, с целью реализации через них определенных целей: влияние на органы власти, манипулирование общественным сознанием, влияние на сферы политической, экономической и духовной сфер социального организма.
Литература:
1. Гордеев Н.С. Особенности детерминации религиозного экстремизма (на примере субъектов Приволжского федерального округа) // Вестник Поволжского института управления. - 2016. - № 2 (53)-С.147-152.-С. 149.
2. Гурбанов Э.А.-О. Северный Кавказ в российском социокультурном пространстве : монография /Э.А.-О. Гурбанов, А.Ф. Поломошнов.- п. Перси-ановский : Изд-во Донского ГАУ, 2013. - 198 с. - С. 173.
3. Кальной И.И., Попов Д.А. Идейные и социальные истоки современного исламского радикализма и экстремизма //Вестник Московского университета МВД России. - 2014,- № 9. - С. 43-47. - С. 46.
4. Курбанова А. Особенности Ислама на Северном Кавказе [Электронный ресурс] / URL: http://
www.ansar.ru/analytics/2010/02/12/1527 (дата обращения: 24.05.2012).
5. Кухарчук Д.В. Социология: конспект лекций. -2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт, 2016. - 192 с. - Режим доступа: http://www.e-reading.club/ chapter. php/98484/23/Kuharchuk_-_Sociologiya__konspekt_lekciii.html
6. Поломошнов А.Ф., Мельникова Л.В. Жизнеспособность российской цивилизации на рубеже тысячелетий : монография / [А.Ф. Поломошнов, Л.В. Мельникова]; под общ. ред. А.Ф. Поломошно-ва. - пос. Персиановский: Изд-во Донского ГАУ, 2015.- 199 с.-с. 66-67.
7. Российская культура и угроза бездуховности. URL: http://old.nasledie.ru/kyltyra/4_4_2/article. php?art=19
8. Яхьяев М.Я., Султанахмедова З.Г. Институализа-ция исламского экстремизма // Исламоведение. - 2017. - Т. 8. - № 3 (33). - С. 5-12.
9. Ярмоленко Л.В. Воспроизводство экстремизма в молодёжной среде // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. - 2015. - №3(80). -С. 113-124.
Ю.Яхьяев М.Я. Факторы воспроизводства экстремизма и терроризма в современной россии: комплексный анализ // Исламоведение. - 2016. - Т. 7. -№3(29).
СО
1-Н
О си
-0 Q-
LQ <
ОЭ
си
SOME ANCIENT SOURCES OF RATIONALITY FORMATION
Filimonov Vladimir Vasilyevich, PhD of Philosophical science, Associate Professor Baksheev Andrey Ivanovich, PhD of Historical sciences, Associate Professor Andrenko Oleg Valerievich, PhD of Biological sciences, Associate Professor
Department of Philosophy and Social Sciences and Humanities, Krasnoyarsk State Medical University, Krasnoyarsk
This paper analyzes the rationalist principles of comprehension of being at origin of the philosophy of the Ancient East and Antiquity are analyzed, in the book "i Ching" there is an understanding of man as the middle element that connects Earth and Sky into a single harmonious Cosmos. Authors consider that in order to create a modern scientific picture of the world, knowledge of the principles of ancient rationality is necessary.
Keywords: philosophy; principles of understanding of life; harmony; single; Cosmos; perfection; rationality.
НЕКОТОРЫЕ ДРЕВНИЕ ИСТОЧНИКИ ФОРМИРОВАНИЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ
В работе анализируются рационалистические принципы осмысления бытия при зарождении философии Древнего Востока и Античности. Мудрецы древности рассматривали природу, космос как нечто единое, живое, закономерно изменяющееся и развивающееся, общее как для человека, так и для животного или растения. В книге "И цзин" встречается понимание человека как срединного элемента, соединяющего Землю и Небо в единый гармоничный Космос. Авторы считают, что для создания современной научной картины мира знание принципов древней рациональности необходимы.
Ключевые слова: философия; принципы осмысления бытия; гармония; единое; Космос; совершенство; рациональность.
УДК 291
ВАК РФ 09.00.01
© Филимонов В.В., 2018 ©БакшеевА.И'., 2018 ©Андренко О.В., 2018
ФИЛИМОНОВ Владимир Васильевич, кандидат философских наук, доцент
KJ^ Г
S
195
Рациональность как теоретическая проблема и как способ отношения к миру является одной из так называемых "вечных" философских проблем. Вечных в том смысле, что каждое вновь пришедшее в этот мир поколение будет осмыслять свой опыт познания, вырабатывать новые понятия и категории, заниматься поиском наиболее приемлемых в практической деятельности способов овладения и использования в своих целях окружающего мира.
В мифологических, религиозных и философских воззрениях Древнего Востока преимущественно интуитивно сложились представления о мире как о едином живом организме, все элементы которого взаимосвязаны и, вследствие этого, оказывают влияние друг на друга. При этом все части единого организма иерархически выстроены, что и создаёт внутреннее единство и гармонию мира. Мир представляет собой не просто единство различных элементов, но таких, которые имеют своей важнейшей характеристикой жизнь. Таким образом, мир есть живая реальность и жизнь едина как для человека, животного, или растения, так и для камней или звёзд.
БАКШЕЕВ Андрей Иванович, кандидат исторических наук, доцент
АНДРЕНКО Олег Валерьевич, кандидат биологических наук, доцент
кафедра Философии и социально-гуманитарных наук, Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого МЗ РФ, Красноярск
