CC BY
85
А.З. Зиннатуллин ФАКТОРЫ
ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ ИТАЛЬЯНСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ
Аннотация
В статье рассматриваются факторы, которые влияют на изменение итальянскими партиями позиций, зафиксированных в предвыборных программах. Несмотря на то, что в современной политической науке тема партийного позиционирования активно развивается, в настоящее время ощущается недостаток исследований, в которых осмысливается процесс электоральной конкуренции в Италии в период так называемой «Второй республики». Автор ставит цель рассмотреть влияние разнообразных факторов, которые оказывают воздействие на изменение партийных позиций на шкале левые-правые. Основное внимание уделяется таким факторам, как предпочтения медианного избирателя, исключение партии из правительства, электоральное поражение, состояние электоральной конкуренции, нишевость партии. Социально-экономическое положение в стране выступает в качестве контрольной переменной. Интересующий автора период включает временной промежуток с 1994 по 2013 годы. Для выявления связи между переменными используются метод регрессионного анализа, а также экспертный опрос. Автор выдвигает 3 гипотезы. После этого описывается методология исследования. В конце статьи представлены результаты проведенного анализа. Автор приходит к выводу, что итальянские партии в большей степени склонны ориентироваться на занятие мест в парламенте, не ставя на первое место реализацию закрепленного в предвыборной программе курса. При этом те партии, которые стремятся это сделать, как правило, отличаются ни-шевостью, то есть отличием от других
A. Zinnatullin
FACTORS DEFINING IDEOLIGICAL POSITIONS OF ITALIAN POLITICAL PARTIES
Abstract
In this article, we study factors defining party's policy positions on the traditional "left-right" scale in Italy. This theme concerning to so called Italian "Second Republic" is not so popular in political science despite of plenty of works devoted to that problem in the context of various competitive regimes in Europe. Therefore in this paper, we propose our own models that takes into account different factors: number of parties in time of elections (we operationalize it through the notion of effective number of parties offered by Laakso and Taagepera, and Golosov), median voter preferences, entrance in cabinet, electoral defeat and lagged party policy position, party nicheness. We also use social-economic parameters as control variables. As units of our research we present Italian political party's positions in their manifestos between 1994 and 2013. In order to define the character of relation between variable we use not only regression analysis (time-series cross section analysis) but method of expert interview too. We check three hypotheses. We conclude that Italian parties tend more to express vote and office seeking incentives, than try to realize their programmatic demands in policy. Parties that try to express policy seeking incentives can be characterized as niche parties.
участников электоральной конкуренции в плане декларируемых целей.
Ключевые слова:
Италия, политические партии, шкала левые-правые, медианный избиратель, избирательная система, партийная система.
Key words:
Italy, political parties, electoral systems, party system.
В начале 1990-х годов происходит упадок партийной системы, которая существовала в Италии с конца Второй мировой войны. Операция «Тангето-поли», направленная против коррупции в политической сфере, выявила не только противозаконные схемы финансирования партий, но и обнажила настоящий кризис, который переживала так называемая «Первая республика». Замена лидеров партий, замешанных в скандале, не привела к спасению привычных партийных организаций. Как отмечает М. Котта, стремление сохранить позиции в правительстве, выражавшееся в исключении от процесса принятия решений оппозиционных сил, сделало традиционные политические партии неспособными адекватно отвечать на новые вызовы, с которыми сталкивалось итальянское общество [7, р. 9-10]. Вместо разработки и проведения грамотного политического курса, отвечающего интересами широких общественных слоев, правящие партии для максимизации выгод использовали в качестве главного инструмента клиентелизм и ориентировались на распределение ресурсов среди небольших, ассоциированных с собой групп. Сыграли свою роль также распад Советского Союза и связанное с ним окончание «Холодной войны», поскольку прежнее идеологическое противостояние утратило свою актуальность.
Эти факторы в итоге привели к исчезновению ставших на протяжении предыдущих 40 лет традиционными партий. Серьезным изменениям в связи с этим подвергся и характер межпартийного соревнования. Благодаря партии «Лига Севера» актуализации подверглись новые проблемные измерения, в частности, противоречия между промышленно развитым севером страны и сельскохозяйственным югом. Сильвио Берлускони и его партийные проекты показали силу популистской риторики и ее способность стать одной из доминант в политической системе страны. «Движение 5 звёзд», возглавляемое известным комиком Беппе Грилло, продемонстрировало, насколько велики электоральные перспективы у партии, которая выступает с антиис-тэблишментских позиций и умело использует Интернет в качестве главного средства политической коммуникации. В связи с этим в рамках данного ис-112
следования мы делаем акцент на так называемой «Второй республике» -партийной системе, установившейся в Италии в 1994 году и действующей по настоящее время. Вопрос, который интересует нас в первую очередь, заключается в том, какие именно факторы обуславливают занятие партиями тех или иных позиций в ходе электоральной конкуренции.
Краткий обзор состояния итальянской партийной и избирательной систем (1994-2013)
За интересующий нас период (1994-2013) в стране прошли 6 национальных избирательных кампаний по определению состава парламента. В настоящее время Италия представляет собой один из немногих примеров совершенного бикамерализма, в рамках которого полномочия двух палат законодательного органа примерно равны. В верхнюю палату - Сенат -представители избираются на базе автономных областей, по партийным спискам, которые формируются в каждой административно-территориальной единице этого типа. При этом из 315 членов Сената пятеро могут быть назначены президентом страны за выдающиеся успехи в научной, социальной, художественной и других творческих областях. Кроме того, лица, занимавшие пост президента Италии, получают статус пожизненных сенаторов. Подобные особенности формирования Сената, а также его региональный характер усложняют процесс поиска соответствующих данных для проведения эмпирического анализа. В связи с этим в рамках данной статьи мы рассматриваем выборы только в нижнюю палату законодательного органа - Палату депутатов, которые проходят на общенациональной основе.
Электоральная конкуренция в Италии в период с 1994 по 2011 гг. представляла собой в общих чертах противостояние двух больших коалиций. Вплоть до 2013 года за возможность сформировать правительство боролись право- и левоцентристские блоки с переменным успехом. Политической партии персоналистского типа во главе с Сильвио Берлускони («Вперед, Италия!» (1994-2007), «Народ свободы» (2007-2013)) и примыкавшим к ней союзникам с правого фланга (прежде всего, «Лига Севера») противостояли наследники «Итальянской коммунистической партии» и «Итальянской демократической социалистической партии», которые не сумели справиться с последствиями коррупционных скандалов либо с исчезновением Восточного блока. В случае левоцентристского блока роль лидирующей силы в разное время на себя примеривали «Демократическая партия левых сил»
(1994-1998), «Левые демократы» (1998-2007), «Демократическая партия» (2007 - по настоящее время).
В формировании подобной конфигурации электоральной и - шире -политической конкуренции сыграла большую роль избирательная система, действовавшая на национальных выборах. Отметим, что в рассматриваемый временной период избирательная система претерпела определенные изменения и была представлена в двух основных формах - маттареллум и пор-селлум. Суть принятого в 1993 году нового избирательного закона, получившего название в честь ее разработчика, нынешнего президента Италии Серджо Маттареллы - маттареллум, заключается в создании смешанной системы определения результатов голосования, по которой три четверти мест в каждом из 26 округов распределяются по мажоритарной системе относительного большинства, оставшаяся часть - по пропорциональной системе с методом Хэйра и правилом наибольшего остатка. Каждый избиратель получал два бюллетеня - для мажоритарной и пропорциональной части соответственно. Существовала при этом техническая особенность - scorporo рата1е (с итальянского - частичный побочный продукт), направленная на предотвращение сверхпредставленности партий, получивших одно или больше мест по мажоритарной части в избирательном округе. Она осуществлялась посредством вычитания количества голосов, полученных вторым кандидатом в мажоритарной части округа (к ней добавлялся 1 голос) из суммы голосов, отданных за тот список партии, которую представлял победитель мажоритарной гонки. Отметим также, что на национальном уровне был установлен 4-х процентный порог для партий.
Реформа избирательной системы 1993 года привела к неоднозначным результатам. С одной стороны, партийная система подверглась еще большей фрагментации, если сравнивать с 1992 годом. Так, показатель эффективного числа электоральных партий по Лааксо-Таагепере был равен 5,97 в 1992 году. Двумя годами позже он равнялся 6,781. Как отмечает М. Регалия, увеличение числа партий стало возможно не благодаря пропорциональному механизму системы, а из-за мажоритарной ее части, позволившей мелким партиям стать более влиятельным игроками в процессе заключения коалиционных соглашений [19, р. 8]. С другой стороны, несмотря на увеличение числа партий, система маттареллум запустила процесс формирования биполярной фрагментированной партийной системы через создание партиями больших предвыборных коалиций. Этот процесс ознаменовался тем, что в 2001 году
впервые с 1876 года произошла подлинная смена правительства в стране посредством демократических выборов. Вместе с тем эта избирательная система не была лишена очевидного минуса, который заключался в рисках возникновения институционального тупика, когда в обеих палатах парламента могли сформироваться противоположные по направленности коалиции партий.
В связи с этим в 2005 году произошла новая реформа избирательной системы, которую активно продвигала правоцентристская коалиция во главе с партией «Вперед, Италия!» Сильвио Берлускони. Она получила название порселлум (от слова «porcata» - грязный трюк). Устройство этой системы стало ответом на проблемы, которые были характерны для правых в условиях системы маттареллум. Ее мажоритарная составляющая была выгодна для левых, электорат которых отличается большей лояльностью, не предавая коалицию в целом, даже если личность кандидата от нее в округе считалась не самой привлекательной. Представители правой коалиции обычно набирали меньше голосов, чем списки отдельных партий, входящих в нее, по пропорциональной части. Партии «Вперед, Италия!» Сильвио Берлускони и ее партнерам из «Лиги Севера» удалось провести реформу, которая должна была решить их проблему с мажоритарными округами. В рамках системы порселлум места в парламенте распределялись пропорционально полученным партиями голосам избирателей. Страна, как и раньше, была поделена на 26 округов. Партии могли участвовать на выборах отдельно либо в составе коалиций. При этом существовало два типа электоральных порогов. Первый - 10% голосов избирателей для коалиции в целом, при этом, как минимум, список одной партии, входящей в коалицию, должен был набрать 2% голосов на общенациональном уровне. Второй - для партий, выступающих не в составе коалиций либо участвующих в коалициях, которые не набрали необходимого порога в 10% голосов электората. В данном случае список партии должен получить 4% голосов избирателей на общенациональном уровне.
«Porcata» или «грязный трюк» в рамках этой избирательной системы заключался в наличии так называемого мажоритарного премиума. Его суть заключается в том, что коалиция, набиравшая относительное большинство голосов, получала в Палате депутатов абсолютное большинство - 340 мандатов из 630.
Система порселлум критиковалась еще жестче, чем предыдущая. Во-первых, проблема институционального тупика, когда большинство в двух
палатах парламента могло достаться разным коалициям, так и не была решена. Мажоритарный премиум делает подобную ситуацию вполне реальной, учитывая, что Сенат избирается на региональной основе, а Палата депутатов - на общенациональной. Во-вторых, избирательный закон подразумевал использование закрытого списка кандидатов от партии и наделение партийных лидеров возможностью отбирать кандидатов и расставлять их в списке, что открывало большие возможности для политической коррупции.
Несмотря на то, что обе избирательные системы способствовали формированию фрагментированного биполяризма, в 2013 году громко о себе заявила новая политическая сила - партия «Движение 5 звезд» во главе с известным комиком Беппе Грилло. Набрав более 25% голосов избирателей, «Движение 5 звезд» продемонстрировало самый впечатляющий дебют партийного проекта за всю историю послевоенной Западной Европы. В 2013 году этой политической силе удалось обойти даже впечатляющий старт партии «Вперед, Италия!» Сильвио Берлускони, которая в 1994 году набрала 21 процент голосов избирателей. При этом успеху на первых для партии «Движение 5 звезд» национальных выборах предшествовали победы в локальных и региональных избирательных кампаниях. Опираясь на Интернет в качестве главного средства политической коммуникации и мобилизации, а также харизму своего лидера Беппе Грилло партия, несмотря на свое недолгое существование, успешно прошла процесс институционализации. При этом ее подлинная суть далека от создаваемого ей в СМИ образа популистской партии.
Особенностью данной статьи является то, что впервые проводится анализ предвыборных позиций итальянских партий на протяжении всего периода «Второй республики». Нами поставлена цель выявить те факторы, которые способствуют изменению этих позиций в течение временного отрезка с 1994 по 2013 гг. При всем многообразии работ, посвященных итальянской партийной системе, этот аспект динамики партийной системы не был подвергнут исследователями подробному анализу.
В экспертном сообществе и соответствующей литературе часто озвучивается мысль о том, что предвыборные манифесты в Италии играют, главным образом, пропагандистскую роль. Партии в большинстве случаев не стремятся реализовать ее положения, демонстрируя тем самым ориентацию на получение представительства в парламенте и правительстве. Они рассматривают эти институты как способ получения определенных дивидендов,
напрямую не связанных с выполнением предвыборных обещаний. Отсюда нами выводится первая гипотеза.
Итальянские партии склонны в большей степени руководствоваться стратегией, ориентированной на получение максимально возможной поддержки электората, чем на стремление осуществить предлагаемый в предвыборном манифесте политический курс.
Италия как «Первой», так и «Второй» республики отличается разнообразием политических партий, принимающих участие в процессе электоральной конкуренции. Немаловажную роль в этом играет благоприятная для малых партий избирательная система. Системы маттареллум и порселлум не способствовали сокращению количества участвующих в электоральной конкуренции партий, но подвергли изменениям сам характер конкурентного процесса, о чем будет сказано ниже. Участие большого количества партий в выборах свидетельствует о серьезной конкуренции между ними, из-за чего их количество заставляет, вероятно, как-то изменять предвыборные манифесты. В связи с этим мы выдвигает вторую гипотезу.
Партии в период «Второй республики» при позиционировании ориентируются на состояние электоральной конкуренции, выражаемой в количестве принимающих участие в выборах партий.
Первая и вторая гипотезы связаны между собой. В их основе лежит попытка изучить ориентацию партий на правительственные места, а не на реализацию конкретного политического курса. Как правило, стремление осуществить на практике программные положения в наибольшей степени присуще так называемым нишевым партиям, которые актуализируют проблемы, не затронутые другими партиями [15, р. 261]. В рамках данной работы мы отталкиваемся от определения Т. Мейера и Б. Миллера, которые считают нишевой партию, которая «делает акцент на иных измерениях партийной конкуренции, чем те, которые используют ее соперники в процессе электоральной конкуренции» [15, р. 261]. В рамках данного определения не имеет значения конкретная тематика, которой придерживается партия. Ключевым моментом является сам факт предложения уникальной предвыборной программы, которая отличается от манифестов других политических партий. Т. Мейер и Б. Миллер предлагают методику измерения партийной «нишево-сти», которая носит непрерывный характер, в отличие от предыдущих дихотомических классификаций, и не ограничивается какими-то отдельными темами (иммиграция или защита окружающей среды). Итальянский опыт пока-
зывает, что нишевые партии (в данном случае подразумевается в первую очередь «Движение 5 звезд») бывают тесно связаны с протестными социальными движениями, в которых активную роль играют лица с левыми политическими убеждениями. В связи с этим мы выдвигаем третью гипотезу.
Чем более нишевой является партия, тем более левые позиции на политико-идеологическом спектре она занимает.
Для анализа интересующей нас проблемы мы задействовали как количественные, так и качественные методы исследования. В частности, нами использованы метод регрессионного анализа и экспертное интервью. Количество респондентов оказалось не столь большим - три человека. Естественно, в примененном нами подходе есть существенный минус, заключающийся в том, что при столь небольшом количестве респондентов мы вполне можем оказаться в плену субъективных оценок экспертов. Однако сами интервью носили глубинный характер, направленный на понимание сути интересующего процесса, а не на числовое фиксирование определенных составляющих, например, измерений партийной системы страны, которые в дальнейшем можно использовать для создания отдельной кросс-национальной базы данных. Кроме того, практика использования трех респондентов не является редкой и при экспертных опросах, имеющих своей целью кванти-фикацию полученных ответов. В частности, в исследовании Ф. Кастла и П. Мэйра для выявления позиций партий некоторых стран использовались результаты опросов, как минимум, трех интервьюируемых [5, р. 75]. В рамках нашего исследования экспертами согласились выступить итальянские академические политологи, специализирующиеся на партийной системе Италии, электоральной конкуренции, особенностях избирательной системы этой страны. Мы их обозначили как эксперты А, В и С. Для нашего исследования особый интерес представили следующие проблемы: роль предвыборных коалиций в процессе создания программ партий; влияние новых способов коммуникации на формирование предвыборных манифестов; значение, оказываемое различными конфигурациями избирательной системы на появление популистских и протестных партий; способность протестных и популистских партий менять привычное пространство политической конкуренции, выражаемое в терминах «левые-правые».
Метод регрессионного анализа использован нами для определения того, какие именно факторы влияют на изменение партиями своих позиций, зафиксированных в предвыборных программах (или манифестах), что, в
свою очередь, дает представление о характере электоральной и - шире -политической конкуренции в стране в период «Второй республики». Результаты количественной и качественной частей исследования мы представим вместе, не деля их по отдельным секциям. Это значит, что интерпретация результатов регрессионного анализа будет происходить, в том числе, и через ответы экспертов на заданные вопросы.
В рамках количественной части исследования рассмотрению подвергаются следующие переменные.
В качестве зависимой переменной выступает положение партии на шкале «левые-правые». Наиболее подходящим источником данных по этой переменной, на наш взгляд, является база данных «Проекта по сравнительному изучению партийных манифестов», в которой представлены показатели партий на шкале «левые-правые» за интересующий нас год выборов [14].
Далее идет перечень исключительно независимых переменных.
Медианный избиратель. Для нахождения показателя по этой переменной мы применяем формулу медианного избирателя Х. Кима и Р. Фординга [10, р. 97-99], модифицированную Дж.-Эм. Де Неве [8, р. 867]. В модели используется значение, характерное для предшествующего периода выборов. Однако в одном из тестов на робастность берутся данные непосредственно за год выборов, о чем подробнее будет сказано ниже.
Позиция партии в предыдущий электоральный период. Включая этот показатель в модель в качестве регрессора, мы подразумеваем, что некоторое влияние предшествующих выборов может иметь значение при позиционировании партии в интересующий нас период. Кроме того, использование лаги-рованной зависимой переменной является одним из способов решения проблемы автокорреляции, которая возникает при анализе временных рядов.
Определение и методика измерения партийной «нишевости» Т. Мейера и Б. Миллера представляются нам наиболее полезными для понимания процесса электоральной конкуренции в рассматриваемом контексте, а потому в базовой спецификации модели мы используем индекс, предложенный этими авторами [15, р. 262-263]. Здесь стоит отдельно прояснить суть результатов вычислительных процедур по методике авторов. Предлагаемый Т. Мейером и Б. Миллером способ определения нишевости отдельной партии связан с оценкой состояния всей партийной системы, рассматриваемой в контексте того, насколько уникальные программы предлагают избирателям все партии. То есть показатель нишевости отдельной партии есть отклонение ее пред-
выборной программы от условной «средней» нишевости (уникальности) манифестов других участников межпартийного соревнования. Нулевой показатель индекса означает, что партия предлагает избирателям программу, которая идентична условному «среднему» показателю нишевости в рассматриваемой партийной системе. Чем выше значение индекса, тем большей нише-востью отличается партия. Отрицательные показатели, в свою очередь, демонстрируют то, что предвыборная программа партии не заостряет внимания на уникальных проблемных измерениях, тем самым полностью уподобляясь т.н. мэйнстримным партиям. Отметим, что в тестах на робастность мы используем индекс нишевости и показатель специализации партии Д. Бишофа [4, р. 5-17]. Специализация партии по Д. Бишофу варьируется от 0 (программа партии диверсифицирована) до 1 (партия предпочитает специализироваться на одной проблеме). Показатель нишевости, предложенный этим исследователем, принимает высокие значения в случае, если партия занимает определенные сегменты «политического рынка» и сужает свое электоральное «предложение». Когда партия пытается актуализировать в своей программе множество тем, то в этом случае она получает низкие значения индекса.
Конкуренцию со стороны других участников межпартийной борьбы мы подвергаем операционализации посредством формулы эффективного числа электоральных партий, предложенной Р. Таагепера и М. Лааксо, за предыдущий электоральный период [11, р. 4]. Мы не используем данные за непосредственно интересующий нас год выборов, потому как предвыборные программы формулируются перед началом избирательной кампании. Перипетии и особенности электоральной конкуренции непосредственно в нужный нам год выборов не могут найти места в документе партии. Отметим также, что в тестах на робастность мы используем формулу эффективного числа партий Г. Голосова [9, р. 182].
Исключение из состава правительства. Операционализация переменной носит дихотомичный характер: 0- если партия находится в правительстве в период, предшествующий нужному нам году выборов; 1 - если представители партии отсутствуют в составе кабинета министров. Соответствующая информация получена из базы данных по партийному составу правительств 39 демократических стран [18], в которой представлены сведения и по Италии.
Доля мест в парламенте по итогам предшествующих выборов. Мы высчитываем процент мест в законодательном органе за предыдущий период, характерный для партии. Данные о количестве мест, имевшихся в распоряжении партий, мы взяли из постоянно обновляемой базы данных «Проекта по сравнительному изучению партийных манифестов» со ссылкой на соответствующие сведения министерства внутренних дел Италии.
В качестве контрольных переменных выступают показатели, характеризующие экономическое положение в стране в год проведения выборов -темпы роста инфляции и ВВП. Мы исходим из того, что партии не могут не реагировать на положение в экономике страны, а потому, так или иначе, обозначают это как в своей риторике, так и в программных документах. На наш взгляд, операционализация экономической ситуации в виде двух показателей - инфляция и темп роста ВВП - способна адекватно отразить интересующий нас социально-экономический контекст в период выборов. Соответствующие данные взяты из базы данных Всемирного банка [20].
Рассматриваемая нами модель имеет дело как с кросс-секционной структурой, так и с изменениями, которые происходят в течение времени. Используемые данные носят панельный характер - интересующие показатели представлены в соответствии с годами выборов. Следует оговорить тот момент, что мы не включаем в модель в качестве дамми-переменной ни партию, ни год выборов. Обычно это делается для обнаружения возможных ненаблюдаемых изменений между единицами анализа. Решение обойтись без этой практики связано с тем, что партийный состав в Италии отличается высоким уровнем волатильности. Небольшое количество партий могут похвастаться участием во всех избирательных кампаниях («Лига Севера», условно - «Вперед, Италия»). Использовать в качестве фиксированной переменной год выборов также не имеет особого смысла, поскольку ее включение в модель подразумевает попытку выявить влияние определенной избирательной системы на позиционирование партий. Но делать это посредством новой дамми-переменной не нужно, поскольку соответствующий регрессор уже включен в модель (количество электоральных партий по Лааксо-Таагепера либо по Голосову). Мы не считаем целесообразным вводить дополнительные лагированные зависимые переменные в качестве регрессора, поскольку, как было отмечено ранее, состав партий меняется существенно от выборов к выборам.
При использовании временных и кросс-секционных рядов (time-series-cross-section data) могут возникнуть методологические проблемы, приводящие к неадекватным результатам. В первую очередь мы можем столкнуться с таким явлением, как гетероскедастичность остатков ввиду того, что эти остатки, вероятно, имеют разную дисперсию у различных наблюдений или коррелируют между собой. Н. Бэк и Дж. Катц предлагают использовать для решения данной проблемы стандартные ошибки, скорректированные для панелей (panel-corrected standard error) [3, p. 638]. Этот метод устранения проблемы гетероскедастичности остатков мы применяем в данной работе. Кроме того, в связи с панельной структурой данных часто возникает проблема автокорреляции - маловероятно, что партийные программы резко изменяются от одной избирательной кампании к другой. В этой связи Н. Бэк и Дж. Катц предлагают включать в модель лагированную зависимую переменную в качестве одного из регрессоров [2, p. 334]. Следуя этому совету, в базовой модели мы используем метод лагированной зависимой переменной (LDV - lagged dependent variable model).
Анализ данных не будет полным без проведения тестов на робаст-ность, т.е. без рассмотрения того, насколько устойчивой является регрессионная модель к возможным помехам и отклонениям. Мы провели несколько таких тестов. Отметим лишь, что какие-то тесты связаны с использованием альтернативных для рассматриваемых переменных индикаторов, тогда как другие тесты характеризуются добавлением новых переменных - темпа инфляции и роста ВВП. Так, вместо предложенного Т. Мейером и Б. Миллером индекса нишевости партии мы используем показатели нишевости и специализации партий, которые были разработаны Д. Бишофом [4, p.15-17]. Кроме того, вместо формулы эффективного числа электоральных партий Лааксо и Таагеперы мы применяем разработанную Г. Голосовым методику определения эффективного количества партий во время выборов [9, p. 182]. Широко распространенная в политической науке методика измерения состояния партийной системы - формула эффективного числа партий Лааксо и Таагепера - отличается тем, что переоценивает роль крупных партий и недооценивает значение малых партий. Под эффективным числом партий понимается количество «важных» (или - если более радикально выражаться - «реальных») политических партий в системах, включающих в себя акторов разных размеров. Во фрагментированных системах, подобных итальянской, формула Лааксо и Таагеперы способна приводить к искажениям реальной картины
конкурентной борьбы между партиями, ставя в невыгодное положение мелкие политические силы. Предложенная Г. Голосовым методика определения эффективного числа партий исключает этот недостаток. В рамках одного из тестов на робастность модели мы также используем показатель эффективного числа парламентских партий по формуле Лааксо и Таагеперы.
Таким, образом, учитывая характер выдвинутых гипотез, мы представляем базовую спецификацию модели, объясняющую позиционирование итальянских партий в эпоху «Второй республики».
Результаты проведенного анализа представлены в таблице 1 и 2, а также в приложении. В модели 1 в качестве регрессоров выступают практически все переменные из базовой спецификации, за исключением дамми-переменной, обозначающей представительство партии в правительстве. Модель 2 является базовой, в ее рамках проверяются все интересующие нас регрессоры. Наконец, в модель 3 добавлены контрольные переменные, отражающие социально-экономическую ситуацию в стране в год выборов. Коэффициент с положительным значением демонстрирует занятие партией более правой позиции, а отрицательный характеризует движение партии влево. Представленные в таблице 2 все три модели аналогичны тем, что имеются в таблице 1. Однако показатель медианного избирателя берется нами за непосредственный год выборов, а не за предыдущий.
Табл. 1. Позиция партии на шкале «левые-правые»
Переменные Модель 1 Модель 2 Модель 3
intercept 6.63103 16.73901 16.01719
Медианный избиратель (лаги-рованный показатель) -2.22119* -3.12604* 2.96213***
Лагированная позиция 0.59437** 0.52968* 0.58981
Нишевость -1.71172 -1.42442 -0.98211
Электоральная конкуренция 3.64102 4.56617 8.09359*
Доля мест в парламенте по ито- -2.99335 -9.88921 -11.82571
гам предыдущих выборов
Исключение из состава прави- -7.01127 -13.48183
тельства
Изменение в ВВП 1.88076
Инфляция -8.40614
N 31 27 27
R2 0.38271 0.42953 0.46498
Adj R2 0.25926 0.25839 0.2272
p-value 0.026 0.05 0.113
Табл. 2. Позиция партии на шкале «левые-правые»
Переменные Модель 1 Модель 2 Модель 3
intercept -18.480724 -9.61645 -70.46293
Медианный избиратель (за рас- 0.061411 0.25583 -1.93634
сматриваемый год выборов)
Лагированная позиция 0.540180* 0.43612(.) 0.58981*
Нишевость -2.027697(.) -2.37589* -0.98211
Электоральная конкуренция 4.511138 4.45784 6.59293
Доля мест в парламенте по ито- -7.645459 -11.40409 -11.82571
гам предыдущих выборов
Исключение из состава прави- -10.10033 -13.48183
тельства
Изменение в ВВП 19.17271*
Инфляция 4.08518
N 31 27 27
R2 0.33003 0.33484 0.46498
Adj R2 0.19603 0.13529 0.2272
p-value 0.060363 0.17826 0.11315
Из таблиц 1 и 2 видно, что почти во всех случаях статистически значимым оказывается фактор занимаемой партией позиции на предыдущих выборах. Полученный коэффициент при этом регрессоре можно интерпретировать как то, что перемещение партии на шкале «левые-правые» вправо на одну единицу в предыдущий электоральный период приведет к ее движению в этом же направлении примерно на 0,5-0,6 единиц в зависимости от разных конфигураций модели (в том числе и тех, что даны в тестах на робастность). Представленная на графике 1 траектория движения партии «Лига Севера» подтверждает этот вывод. Эта партия в качестве условной иллюстрации выбрана потому, что она принимала участие во всех избирательных кампаниях с 1994 года. При этом мы отдаем себе отчет, что эту партию некоторые эксперты относят к правому флангу политико-идеологического спектра, тогда как другие характеризуют ее как популистскую, то есть соединяющую в своей риторике самые разные программные установки, характерные для различных идеологий. От последней характеристики мы и отталкиваемся, приводя в пример «Лигу Севера». Как видно из графика 1, «Лига Севера» склонна занимать более правые позиции по сравнению с предыдущими выборами (вертикальная ось варьируется от -100 до +100, где показатели выше нуля свидетельствуют о правых позициях партии). Исключение составляет лишь 2008 год, когда партийная риторика полевела, обретя характер «шовинизма государства всеобщего благосостояния». На фоне разворачивающегося глобального финансово-экономического кризиса, начавшегося в 2007 году, «Лига Севера» сделала своей главной мишенью мигрантов, кото-
рых стремилась показать главной угрозой системе социальной поддержки Италии [17, р. 8].
График 1. Траектория движения партии «Лига Севера» на шкале «левые-правые» (1994-2013)
Другим регрессором, демонстрирующим статистическую значимость, как видно из таблицы 1, является медианный избиратель. При этом коэффициент колеблется от -2 до -3 в разных моделях. То есть движение медианного избирателя вправо на одну единицу приведет к тому, что средний показатель по всем партиям на шкале «левые-правые» во время следующих выборов будет смещаться влево на 2-3 единицы. На графике 3 показана соответствующая траектория движения двух показателей. Однако следует воздержаться от прямой трактовки полученного коэффициента до того, как будет рассмотрено влияние медианного избирателя непосредственно за соответствующий год выборов. Представленные в таблице 2 коэффициенты этого регрессора не являются статистически значимыми, однако в дополнительных тестах (Таблица 7 в приложении). В которых исследованиях показатель электоральной конкуренции также берется за непосредственно интересующий нас год выборов, медианный избиратель уже становится значимым. Коэффициент является положительным, а, значит, партии стараются учитывать настроения и предпочтения электората при выработке своих программ. Обоснованием для замены лагированного медианного избирателя служит предположение о том, что данные за непосредственный год выборов содержат в себе некоторую информацию о реальном состоянии электоральной конкуренции и настроениях электората непосредственно перед выборами, когда создаются предвыборные манифесты. Лагированный показатель меди-
анного избирателя, создавая значительные временные разрывы, не содержит подобную информацию.
В целом, учитывая, что исключение из состава правительства и доля мест в парламенте по итогам предыдущих выборов не оказывают влияние на позиционирование партий, можно отметить, что гипотеза 1 прошла эмпирическую проверку. Значимость медианного избирателя свидетельствует о доминировании среди итальянских партий ориентаций на поддержку электората.
График 2. Траектория движения медианного избирателя и средней позиции всех партий на шкале «левые-правые» (1994-2013)
График 3. Траектория движения лагированного медианного избирателя и средней позиции всех партий на шкале «левые-правые» (1994-2013)
Отметим, что показатель медианного избирателя практически за все годы проведения выборов в период «Второй республики», за исключением 2013 года, колебался в зоне, отличающейся доминированием правых настроений в общественном сознании (график 2). Правда, и в данном случае
следует сделать оговорку, связанную с процедурой определения показателей медианного избирателя. В нашей модели мы не используем для этого результаты опросов общественного мнения, о чем было сказано выше. Однако траектории медианного избирателя и средней по всем партиям позиции на шкале «левые-правые» являются показательными. Как партии, так и избиратели, в целом, в большей степени склонны отстаивать правые взгляды. Занятие партией более правых позиций может быть обусловлено присоединением партии к предвыборной коалиции. Так, в 2001 и 2006 гг. партии принимали общую программу на всю предвыборную коалицию. Лишь некоторые партии, оставаясь в стороне, предлагали собственные предвыборные манифесты. При этом среднее значение позиции на шкале «левые-правые» всех партий, принимающих участие в выборах, отличается менее ярко выраженной ориентацией к правовому флангу. Это может быть связано с тем, что в них определенную роль могут играть партийные активисты и лидеры, для которых характерны иные взгляды. Примечательный пример в данном случае демонстрирует партия «Движение 5 звезд». По словам эксперта С, эта политическая сила, привлекательна для тех людей, кто не хочет располагать себя на шкале «левые-правые». Партия собирает под своими знаменами избирателей со всех концов политического спектра. «...Если вы посмотрите, как ведут себя представители партии в парламенте и региональных собраниях, то увидите, что они в основном голосуют как левые. Таким образом, есть пробел между депутатами и избирателями. То есть среди избирателей поворот к левизне наблюдается небольшой либо вовсе отсутствует, тогда как представители партии, в особенности, в региональных собраниях, склонны вести себя как левые политики».
При оценке разных моделей значимость демонстрируют также такие факторы, как показатель электоральной конкуренции и нишевость партии. Стоит отметить, что, в отличие от лагированных показателей медианного избирателя и позиции партии, эти коэффициенты не являются устойчивыми при изменении конфигурации модели.
Нишевые партии в большей степени склонны избегать вступления в состав предвыборных и правительственных коалиций. В связи с этим их предвыборные манифесты отличаются от всех остальных акцентом на узких темах. Упомянутый ранее пример «Движения 5 звезд» это убедительно демонстрирует. Отрицательный знак перед коэффициентом этого регрессора говорит о том, что нишевость партии приводит к занятию ею более «левых»
позиций. Принимая во внимание неустойчивость данного регрессора к разным конфигурациям моделей, можно сделать вывод, что гипотеза 3 прошла лишь частично эмпирическую проверку.
Увеличение конкуренции на выборах сопровождается занятием партией более «правого» положения на шкале партийно-идеологического спектра. Об этом свидетельствуют результаты анализа при работе с формулой эффективного числа электоральных партий Лааксо и Таагеперы. При использовании аналогичного показателя, высчитанного по методике Г. Голосо-ва, партии в некоторых моделях действуют противоположным образом. Судя по отрицательному знаку перед коэффициентом, можно предположить, что увеличение партий вынуждает их двигаться влево. При этом в ходе проделанной работы удалось выявить, что показатель эффективного числа электоральных партий Г. Голосова преувеличивает роль мелких партий, тогда как формула Лааксо и Таагеперы наоборот - преуменьшает ее.
Исходя из этого двусмысленного результата, опирающегося на разные методики оценки интересующего нас фактора, а также незначимости показателя в большей части проведенных тестов, можно констатировать, что гипотеза 2 о влиянии электоральной конкуренции на позиционирование итальянских партий прошла эмпирическую проверку лишь частично.
Различные мотивации партий приводят к формированию разных моделей правительств [12, р. 1]. Хоть мы не стремимся выявить особенности процесса государственного правления в Италии, в котором рассматривались бы вопросы реализации предлагаемого партиями в своих предвыборных программах политического курса, однако для понимания позиционирования партий рассмотрение их доминирующих мотивов играет важную роль. Исследование М. Лэвера и У. Бен Ханта показало, что Италия является весьма нетипичным примером того, как партии предпринимают действия, главным образом, для занятия правительственных должностей, а не для реализации политического курса, формируя при этом не только минимально выигрывающие коалиции, но и правительства меньшинства и сверхразмерные коалиции [13, р. 71]. Иными словами, для большинства итальянских партий попадание в правительство является целью как таковой, а не средством для воплощения в жизнь определенной политики. Несмотря на то, что исследование М. Лэвера и У. Бен Ханта рассматривает период «Первой республики», сделанные ими выводы совпадают с полученными нами результатами.
Электоральные реформы 1993 и 2005 гг. (введение избирательных систем маттареллум и порселлум соответственно) предполагали возможность создания партиями предвыборных коалиций. При этом их формирование не означает, что в случае победы коалиции на выборах правительство будет состоять из тех же самых политических сил. Переговоры о создании правительственной коалиции зачастую представляют собой новую страницу во взаимоотношениях политических партий. Несмотря на то, что большая часть правительственных коалиций формируется на основе предвыборных альянсов, не стоит расценивать это как стремление партий осуществить какой-то политический курс. Система маттареллум, по мнению опрошенных экспертов, со своей плюральной составляющей вынуждала партии вступать в коалиции, чтобы обеспечить себе попадание в парламент. Система порселлум, в основе которой находится пропорциональная составляющая, более благожелательно относится к партиям, выступающим не в составе альянсов, однако это не означает полного отказа от стратегии создания предвыборных коалиций.
Данные по поддержке Палаты депутатов взяты нами из базы данных The Party Government Data Set [18]. Однако составители базы данных не учли того факта, что в Италии для формирования правительства необходимо согласие также Сената. В скобках мы указываем поддержку коалиционного правительства в соответствии с представительством партий в Сенате, большинство в котором составляет 158 мест. Мы видим, что не во всех случаях происходит совпадение характера поддержки для правительственной коалиции. Кроме того, нам не удалось найти более точных данных по поводу поддержки Сенатом первых пяти кабинетов «Второй республики». В этих случаях уровень поддержки правящей коалиции не дотягивает до минимального - в 158 голосов сенаторов [1]. Очевидно, что при этой ситуации партиям, оказавшимся в оппозиции, приходилось как-то поступаться изначальными принципами и голосовать за оппонентов. Тем самым совершенный бикамерализм еще сильнее усложняет процесс формирования правительства. При таком многоуровневом подходе, фрагментированности партийной системы, а также разных принципах выбора в палаты парламента (общенациональный - для Палаты депутатов, региональный - для Сената) рассчитывать на идеологическое совпадение раскладов в обеих палатах крайне сложно. Во многом поэтому представленные характеристики коалиций не акцентируют внимания на идеологической составляющей союза, то есть в ней не найти такого типа, как минимально связанная коалиция. Несмотря на
то, что при создании предвыборных коалиций идеологическая близость партий может подвергаться учету, мы исходим из другого основания. Тот факт, что в ходе одного электорального цикла происходит неоднократная смена правительств, свидетельствует о том, что партии не ставят в основу желание реализовать политический курс, закрепленный в совместном предвыборном манифесте. Речь идет, скорее, о личных либо групповых интересах, реализовать которые помогает правительственный пост. Один из опрошенных нами экспертов (С) отмечает в данной связи следующее: «В Италии партийные манифесты не имеют совсем никакого значения. Здесь нет ничего общего с британской системой. Это парокиализм (местничество) наших коллег, которые работают в Северной Европе. Они думают, что политики должны делать то, что написано в их программах. Значимость манифестов в Великобритании всем известна, но, к сожалению, в Италии предвыборные программы совершенно неважны. Это просто элемент пропаганды».
Возвращаясь к рассматриваемой нами модели, отметим, что исключение партии из состава правительства никак не влияет на изменение ею своих предвыборных позиций, равно как и представительство в парламенте предшествующего созыва. Это, на наш взгляд, подтверждает тезис, высказанный экспертами. По их единодушному мнению, использование типологии С. Уолинетца применительно к итальянскому контексту мало что дает для понимания процесса политической конкуренции. В большинстве случаев итальянские партии, вступая в правительственную коалицию, руководствуются ориентацией на офис, а не на реализацию определенного политического курса. При этом, по мнению опрошенных экспертов, четкое стремление осуществить определенный политический курс присуще партии «Движение 5 звезд», которая отказывается вступать в состав правительства. Специалисты связывают это с нежеланием партии терять голоса избирателей. «Движение 5 звезд» умело аккумулируют потенциал протестного голосования [6, р. 209]. В этом смысле партия, возглавляемая известным итальянским комиком Джузеппе Грилло, демонстрирует классический пример дилеммы между ориентацией на участие в деятельности правительства и стремлением получить как можно большую поддержку со стороны избирателей. «Руководство партии посчитало, что быть вне состава правящей коалиции в плане максимизации голосов избирателей является более выигрышной стратегией. Можно найти некоторые другие примеры из прошлого, когда крайне левые партии или крайне правые находились в непростой ситуации, не понимая, что луч-
ше - быть в составе правительства или дистанцироваться от него. Эти партии отдавали себе отчет, что участие в отправлении власти неизбежно ударит по их имиджу, а, соответственно, по перспективам добиться еще большей поддержки со стороны избирателей», - отмечает эксперт А. При этом Эксперты А и В также сходятся во мнении, что «Движение 5 звезд», дистанцируясь от министерских портфелей, стремится оказать влияние на осуществление политического курса..
При добавлении в модель дополнительных регрессоров (показатели ВВП и инфляции) появляется статистическая значимость у фактора электоральной конкуренции (модель 3 в таблице 1). Кроме того, модель 3 из таблицы 2 демонстрирует, как экономическая ситуация, выражаемая через показатель ВВП, также становится значимой. Однако р-значение обеих моделей больше 0,05, что свидетельствует о недостаточном эффекте рассматриваемых нами переменных на позиционирование партий. Этот статистический показатель качества свидетельствует о том, что добавление в модель показателей ВВП и инфляции не повышает существенно ее объяснительного потенциала.
Одним из выводов проделанного количественного анализа может быть утверждение, согласно которому чем более мэйнстримной и ориентированной на голоса избирателей и на попадание в парламент является партия, тем более правых позиций она придерживается. При этом нишевость и желание отстаивать определенный политический курс характеризуются занятием партией левых позиций. Этот вывод хорошо иллюстрируется партией «Движение 5 звезд». Лидер этой политической силы Беппе Грилло еще до ее официального создания активнейшим образом поддерживал разнообразные местные социальные движения, направленные против строительства высокоскоростных железных дорог, мусоросжигательных заводов, приватизации общественных ресурсов, финансовых спекуляций. После своего создания «Движение 5 звезд» также принимала активное участие в кампаниях, в основе которых лежала повестка, характерная для левых и экологических общественно-политических сил. Примечательно в данной связи позиционирование партии по вопросам отношения к иммиграции. Если на локальном уровне партия демонстрирует прогрессивный взгляд на необходимость интеграции выходцев из других стран, то сам Грилло выступает в данном вопросе с позиций, характерных для правых и даже крайне правых [16, р. 159]. При этом в общенациональном манифесте, подготовленном для выборов
2013 года. В предвыборном манифесте партии практически никак не затронуты вопросы мультикультурализма и специфического национального пути, присущего стране. Трактуемый как антиммигрантский индикатор «Закон и порядок» встречается в программе партии более 1%. А позитивное отношение к непривилегированным группам меньшинства также не изобилует частотой в манифесте «Движения 5 звезд» - 0,645%.
Обращаясь к феномену популистских и протестных партий, а также их влияния на привычное пространство политической конкуренции, выражаемое в терминах «левые-правые», отметим, что опрошенные эксперты не стремятся переоценивать роль этих политических сил в развитии итальянской партийной системы. Если первоначально «Лига Севера» в своей риторике делала ставку на раскол «центр-периферия», тем самым выдвигая на передний план измерение политической конкуренции, которое обычно другими партиями преуменьшалось, то потом партия двинулась в правом направлении. Она сделала ставку на проблему иммиграции. «...Поэтому в самом начале «Лига Севера» была вне традиционного разделения на «левых» и «правых» или «секуляристов» и «католиков», которые было характерно для Италии в послевоенное время. Но вскоре партия двинулась в правом направлении, делая ставку на проблему, связанную с мигрантами. «Лига Севера» стала более ксенофобской», - отмечает эксперт А. Динамику движения партии в правом направлении на шкале «левые-правые» отражена в вышеприведенном графике 1.
«Движение пять звезд» в этом смысле является более интересным случаем. Лидер партии отказывается от общепринятых ярлыков, типа «левый» или «правый». Опрошенные эксперты отмечают, что это позволяет привлекать избирателей с обоих концов политического спектра. «Беппе Грилло сумел взять под контроль, как активистов, так и представителей партии в парламенте, которые в большей степени являются людьми с левыми политическими убеждениями. Они поддерживают такие традиционные левые темы, как окружающая среда, социальные гарантии. Грилло сумел в партийном дискурсе отразить эти вопросы, но он также добавил новые. Например, неприятие налогов, близость к мелкому и среднему бизнесу - это традиционный электорат правых партий. Кроме того, по вопросам иммиграции Беппе Грилло также занял отличающуюся от левых позицию. Это не было прописано в манифесте партии, однако публичная позиция по вопросам миграции была определенно правой. «Движение пяти звезд» балансирует между по-
люсами и делает это весьма успешно до сегодняшнего дня. Я не смогу расположить эту партию в лево-правом континууме. Она в настоящее время успешно обходила это разделение».
Примечательно в данной связи и то, что в структуре электората «Движения 5 звезд» заметную роль играют люди, хорошо информированные о политике и разбирающиеся в ней, но при этом предпочитающие не располагать себя на шкале «левые-правые». П. Коллока и П. Корбетта назвали этих избирателей приверженцами «пост-идеологии» [6, р. 205]. Оставляя за скобками дебаты о самом феномене «пост-идеологии», отметим, что «Движение 5 звезд» сумело обойти традиционные идеологические разломы, разделявшие до этого политические партии на противоборствующие лагеря. Однако говорить по результатам одной общенациональной избирательной кампании о трансформации всего политико-идеологического спектра преждевременно.
Роль избирательной системы как одного из факторов громкого заявления о себе таких партий, как «Лиги Севера» и «Движения 5 звезд», отмечается всеми экспертами. Однако контекст и аргументация, благодаря которым партии добились успеха, отличаются. Попытки разработчиков избирательных реформ 1990-х и 2000-х гг. сократить фрагментацию партийной системы не увенчались успехом. Число партий не сократилось со вступлением в силу нового избирательного законодательства в 1993 году. Появившийся в результате действия системы маттареллум фрагментированный биполяризм привел к тому, что фрагментация перетекла внутрь двух больших предвыборных коалиций. Дополнительное воздействие на фрагментированность партийной системы оказывало также разрешение на создание внутри парламента небольших фракционных групп для мелких партий. Тем не менее, в 1990-е гг. и в 2001 году большая часть электората концентрировалась вокруг двух больших коалиций, так как в основе электоральной системы лежала мажоритарная составляющая - 75 процентов мест в парламенте распределялись по одномандатным округам. Эта ситуация была более сложной для выживания партий, находившихся вне системы. Реформа избирательного законодательства 2005 года охарактеризовалась особым акцентом на пропорциональном компоненте, пусть и нивелируемым порой мажоритарным премиумом. В этом смысле «Движению пяти звезд» было легче быть вне системы коалиционной игры, чем в свое время «Лиге Севера», которая присоединилась к правящей коалиции и спустя некоторое время серьезно поплати-
лась за это, став фигурантом коррупционного скандала. Безусловно, сводить успех партии Беппе Грилло лишь к институциональным особенностям итальянской политической системы ни в коем случае нельзя. Однако недооценивать роль этого фактора в самом впечатляющем дебюте партийного проекта за всю историю послевоенной Западной Европы тоже не стоит.
Следует отметить, что итальянские партии в ходе электоральной конкуренции в большей степени склонны демонстрировать ориентацию на получение представительства в парламенте посредством максимизации поддержки со стороны избирателей. В случае попадания в правительство основной целью является не реализация задекларированного в предвыборном манифесте курса по решению общественно важных проблем, а получение тех выгод, которые открывает министерский пост и которые не связаны напрямую с реализацией обещаний, выданных избирателям в ходе электоральной конкуренции. Тот факт, что фактор общенационального «медианного избирателя» продемонстрировал статистическую значимость, может быть объяснен сквозь призму особенностей избирательных систем Италии в рассматриваемый период. Например, система маттареллум, отдавая 75% мандатов мажоритарной системе и увеличивая тем самым раздробленность итальянской партийной системы, фактически сформировала в стране «фрагменти-рованный биполяризм». Множество партий находили стимулы для вступления в состав двух крупных коалиций, что, в свою очередь, помогало избегать излишней локализации политики, и, следовательно, чрезмерной сег-ментированности электората. Введенная в действие в 2005 году система порселлум отличалась креном в сторону произведения более пропорциональных результатов. Однако склонность партий создавать союзы никуда не пропала. Наличие 4% барьера для отдельных партий, как показал пример «Движения 5 звезд», не стало серьезным препятствием для появления нового влиятельного игрока. Электоральный успех этой партии в перспективе может изменить специфику электоральной конкуренции Италии, однако для выявления подобной тенденции пока не хватает соответствующих данных.
Во-вторых, проведенный эмпирический анализ частично подтвердил гипотезу о том, что итальянские партии в период «Второй республики» в связи с относительно небольшим барьером для входа новых участников в процесс электоральной конкуренции ориентируется на количество партий, принимающих участие в выборах. Этот вывод связан с озвученным выше тезисом об ориентации партий на голоса избирателей и на правительствен-
ные посты. Эти цели стимулируют итальянские политические партии реагировать на вызовы со стороны конкурентов, возможные коалиционные соглашения.
В-третьих, итальянские политические партии, которые можно охарактеризовать как нишевые (акцентирующие внимание на не затронутых другими партиями темах), отличаются склонностью к занятию левых позиций в политико-идеологическом спектре. При этом ориентацию на проведение определенного политического курса демонстрируют именно нишевые партии, например, «Движение 5 звезд» которая всячески избегает вступления в состав правящей коалиции. В данном случае партия успешно решает две задачи. С одной стороны, ее антисистемная риторика привлекает протестный электорат. С другой - электоральная поддержка в 25% позволяет партии оказывать влияние на процесс принятия политико-управленческих решений.
Наконец, отметим, что данное исследование носит во многом пилотный характер сразу по нескольким причинам. Во-первых, опрошенные эксперты (В и С) подчеркнули, что роль предвыборных манифестов в Италии зачастую сводится к простому элементу предвыборной агитации. Характерен в данной связи следующий пример: «Для итальянских избирателей коалиционный манифест правоцентристской коалиции в 2001 году состоял из 10 пунктов. О них рассказал Сильвио Берлускони в рамках телевизионной программы, которая длилась примерно час». В этой связи для определения позиций партий по актуальным вопросам общественной жизни более действенную роль, по мнению экспертов, могут сыграть результаты голосований в парламенте за соответствующие решения. Однако этот момент также не столь однозначен, поскольку нас интересует позиционирование партий именно в ходе электоральной конкуренции, их предвыборные манифесты и риторика. Маловероятно, что обычный избиратель будет анализировать поведение партий и политиков в парламенте. Зачастую ознакомление с теми же манифестами представляется для него непосильной задачей.
Во-вторых, для лучшего понимания партийно-политического спектра Италии может помочь рассмотрение отдельных проблемных измерений и отношения к ним партий. Представление электоральной конкуренции исключительно в рамках традиционной шкалы «левые-правые» грозит сильным упрощением ситуации.
В-третьих, наше исследование ограничивается периодом с 1994 по 2013 гг. Очевидно, что количество выборных циклов за этот временной про-
межуток невелико (всего 6), оно явно недостаточно для формулирования всеобъемлющих выводов по поводу особенностей электоральной конкуренции в Италии. В этой связи необходимо продолжение сбора данных по новым электоральным периодам и проведение соответствующего анализа.
References
1. Archivio Storico Delle Elezioni. URL: http://elezionistorico.interno.it (access 15.02.2017).
2. Beck N., Katz J. Modeling Dynamics in Time-Series-Cross-Section Politica; Economy Data. Annual Review of Political Science. 2011. №14.
3. Beck N., Katz J. What to do (and not to do) with Time-Series Cross-Section Data. The American Political Science Review. 1995. Vol. 89. Issue 3.
4. Bischof D. Towards a Renewal of the Niche Party Concept: Parties, Market Shares and Condensed Offers. Party Politics. 2015. URL: http://journals.sagepub.com/doi/pdf/10.1177/1354068815588259 (access 15.02.2017).
5. Castles F., Mair P. Left-Right Political Scales: Some 'Expert' Judgments. European Journal of Political Research. 1984. №12.
6. Colloca P., Corbetta P. Beyond Protest: Issues and Ideological Inconsistencies in the Voters of the Movimento 5 Stelle. Beppe Grillo's Five Star Movement: organization, communication and ideology, edited by F. Tronconi. London: Routledge, 2015.
7. Cotta M. Partitocracy: Parties and their Critics in Italian Political Life. The Oxford Handbook of Italian Politics. ed. by E. Jones and G. Pasquino. URL: http://www.oxfordhandbooks.com/view/10.1093/oxfordhb/9780199669745.001 .0001/oxfordhb-9780199669745-e-4 (access 15.04.2017).
8. De Neve J.-E. The Median Voter Data Set: Voter Preferences across 50 Democracies. Electoral Studies. 2011. Vol. 30.
9. Golosov G. The Effective Number of Parties: A New Approach. Party Politics. 2010. Vol. 16. №2.
10. Kim H., Fording C. Voter ideology in Western democracies: An update. European Journal of Political Research. 2003. №42.
11. Laakso M., Taagepera R. Effective Number of Parties: A Measure with Application to West Europe. Comparative Political Studies. 1979. Vol. 12. №2.
12. Schofield N. Political competitition and multiparty coalition governments. European Journal of Political Research. 1993. №23.
13. Laver M., Ben Hunt W. Policy and Party Competition. London: Routledge, 1992.
14. Manifesto Project Database. URL: https://manifestoproject.wzb.eu/ (access 15.02.2017).
15. Meyer T., Miller B. The niche party concept and its Measurement. Party Politics. 2015. Vol. 21. №2.
16. Mosca L. The Movimento 5 Stelle and Social Conflicts: Between Symbiosis and Cooptation. Beppe Grillo's Five Star Movement: organization, communication and ideology, ed. by F. Tronconi. London: Routledge, 2015.
17. Passarelli G. Populism and the Lega Nord. The Oxford Handbook of Italian Politics. Ed. by Erik Jones and Gianfranco Pasquino. URL: http://www.oxfordhandbooks.com/view/10.1093/oxfordhb/9780199669745.001 .0001/oxfordhb-9780199669745-e-18 (access 15.02.2017).
18. The Party Government Data Set. URL: http://www.fsw.vu.nl/en/departments/political-science/staff/woldendorp/party-government-data-set/index.aspx. (access 15.02.2017).
19. Regalia M. Electoral Systems. The Oxford Handbook of Italian Politics. Ed. by Erik Jones and Gianfranco Pasquino. URL: http://www.oxfordhandbooks.com/view/10.1093/oxfordhb/9780199669745.001 .0001/oxfordhb-9780199669745-e-11 (access 15.02.2017).
20. World Bank Open Data. URL: http://data.worldbank.org/ (access 15.02.2017).
