CC BY
114УДК 347.2/.3
DOI: 10.17072/2619-0648-2019-2-40-54
ФАКТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ АБСОЛЮТНОСТИ ВЕЩНОГО ПРАВА
Д. М. Карпов
Ассистент кафедры гражданского права
Уральский государственный юридический университет 620137, Россия, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21 E-mail: dmitrij_karpov91 @mail.ru
Аннотация: на примере вещных правоотношений рассматриваются особенности фактических оснований абсолютного правоотношения. Указывается, что в силу публичности вещного правоотношения юридические факты, лежащие в его основании, должны быть доступны для восприятия всеми иными лицами. В качестве юридических фактов, обеспечивающих публичность вещного права, рассмотрены владение и регистрация. Автор указывает, что в отношении движимых вещей публичность права собственности обеспечивает владение. Отмечено, что обеспечение публичности вещных прав на недвижимые вещи, в силу их сущности, может достигаться только посредством регистрации, ввиду чего необходимо обеспечение абсолютной достоверности реестра прав на недвижимости. Ключевые слова: абсолютное правоотношение; вещное правоотношение; публичность вещного права; владение; регистрация
ACTUAL BASIS OF PROPERTY RIGHT ABSOLUTENESS
D. M. Karpov
Ural State Law University
21, Komsomolskaya st., Yekaterinburg, Russia, 620137 E-mail: dmitrij_karpov91 @mail.ru
© Карпов Д. М., 2019
Abstract: on the example of property relations, the peculiarities of the actual grounds of an absolute legal relationship are considered. It is indicated that, by virtue ofpublicity of the property relationship, the legal facts underlying it must be available for perception by all other persons. Possession and registration are considered as legal facts ensuring the publicity of property rights. The author points out that with respect to movables, the publicity of the right of ownership provides possession. It is noted that the provision of publicity of real rights to immovable things, by virtue of their essence, can be achieved only by registration, which is why it is necessary to ensure the absolute reliability of the register of rights to real estate.
Keywords: absolute legal relations; property relations; publicity of property rights; ownership; registration
Абсолютные правоотношения традиционно являются одной из ключевых категорий гражданского права и находятся в центре юридического обсуждения. Вместе с тем в последнее время данная тема получает особую актуальность ввиду постановки вопроса о возможности защиты субъективного права, являющегося элементом относительного отношения, против всех иных лиц1. В то же время такой смелый шаг не представляется возможным без детального рассмотрения юридической конструкции абсолютного правоотношения.
Несмотря на то обстоятельство, что теория правоотношения, как уже отмечалось выше, являлась и является одной из самых популярных в отечественной юриспруденции, некоторые вопросы все же не получили достаточного внимания. В частности, к таковым, по нашему мнению, относится вопрос фактического основания абсолютного правоотношения.
Предпримем попытку рассмотреть особенности фактических оснований абсолютного правоотношения на примере вещного права как исторически первого абсолютного отношения, центральным элементом которого являлась защита против всех (erga omnes).
1 Обсуждение данного вопроса началось еще в советской юриспруденции: См., например: Агар-ков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 26-27; Райхер В. К Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. Вып. 1. С. 297; Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 33-37. Основные современные публикации, посвященные указанной теме см.: Алоян А. Э. Модели абсолютной защиты обязательственных прав // Закон. 2015. № 8. С. 138-146; Синицын С. А. Абсолютная защита относительных прав: причины, последствия и соотношение с принятой классификацией субъективных прав // Вестник гражданского права. 2015. № 1. С. 7-44. Также: Материалы круглого стола «Допустимы ли абсолютная защита и противопоставимость обязательственных прав?» URL: http://m-logos.ru/img/Anons_kruglogo_stola_22.09.14.pdf (дата обращения: 20.01.2019).
Под абсолютностью вещного правоотношения понимается наличие у всех иных субъектов права (помимо управомоченного) пассивной обязанности воздерживаться от действий, нарушающих субъективное вещное право управомоченного лица. Поскольку обязанное лицо не должно совершать никаких активных действий, то справедливо допустить, что вещные права могут возникать, существовать и прекращаться помимо воли указанных субъектов.
Вместе с тем противопоставление вещного права неопределенному кругу лиц, не может не затрагивать интересы обязанного субъекта соответствующего правоотношения. В связи с этим Р. Циммерманн отмечал, что вещные права не должны приобретаться и отчуждаться тайно от всех2. Обязанный субъект должен иметь возможность знать о наличии вещного права по поводу какой-либо конкретной вещи, дабы не посягать на это право, а также знать о субъекте, управомоченном на совершение определенных действий с вещью (в частности, при желании приобрести вещь в собственность). Публичность вещных прав также следует из правового принципа, без которого не представляется возможным помыслить правовое государство: субъект права не может считаться обязанным, если ему не известно о лежащей на нем обя-занности3. При этом субъект права должен знать о наличии у него конкретной субъективной обязанности. Обратные же ситуации, когда субъект права привлекается к ответственности за невыполнение обязанностей, о которых ему не было известно, не могут рассматриваться в качестве правовых.
Таким образом, конкретное вещное право должно быть доступно к восприятию обязанными субъектами. В литературе указанный принцип получил наименование публичности вещного права.
Идею публичности вещного права можно увидеть уже в римской юриспруденции, так как именно там появились способы возникновения права собственности (mancipatio, in jure cessio), представляющие собой действия, совершаемые в присутствии иных лиц, т. е. публично. Вместе с тем свое оформление указанная идея получила в трудах немецких ученых, поэтому наиболее ярко она представлена в законодательстве стран, относящихся к германской правовой семье. Х. Крюкман и Ф. Регельсбергер в своих трудах отмечали, что публичность вещного права объективно необходима и присуща
4
всякому правопорядку .
2 Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. 1996. P. 271.
3 Латыев А. Н. Регистрация прав на недвижимое имущество и владение: соотношение и влияние на оборот недвижимости // Объекты гражданского оборота: сб. ст. / отв. ред. М.А. Рожкова. М., Статут 2007. С. 420.
4 Регельсбергер Ф. Общее учение о праве. 1897. С. 246.
Кроме того, данная идея ввиду значительного влияния германской теории на дореволюционную цивилистику получила выражение в проектах Вотчинного устава и Гражданского уложения Российской империи, а также нашла поддержку среди отечественных ученых. Так, Б. Б. Черепахин, рассматривая вопрос о защите добросовестного приобретателя, отмечал, что наиболее распространенной теорией, которая обосновывает защиту добросовестного приобретателя собственности от неуправомоченного отчуждателя, является теория публичности вещного права5. Указанную позицию поддерживал И.А. Покровский, который также отмечал важность узаконения доверия к внешним фактам, отражающим принадлежность вещного права конкретному субъекту6.
Тема публичности вещных прав упоминается и в современной юри_ дической литературе, в частности касались данной темы А. Б. Бабаев7, С. А. Бабкин8.
Представляется интересной точка зрения А. Н. Латыева, который отмечал, что знание обязанных субъектов вещного права о лежащих на них обязанностях достигается посредством принципа превенции, который предполагает соответствующее уведомление. Именно принцип превенции в его последовательном проведении превращается в требование публичности вещного права9. Публичность вещного права, в свою очередь, заключается в том, что возникновение, прекращение и переход прав на него обусловлены совершением актов, которые позволяют иным лицам убедиться в принадлежности права конкретному субъекту.
Вместе с тем необходимо отметить, что принцип публичности сопровождает вещное право не только при его переходе от одного субъекта к другому, но также и в период принадлежности конкретного вещного права конкретному субъекту.
Таким образом, публичность вещного права предполагает наличие в основании его возникновения, прекращения, а также в период принадлежности конкретному субъекту юридических фактов, которые доступны к восприятию всеми иными лицами.
При этом необходимо заметить, что признак публичности не является признаком относительных отношений в силу того, что в их рамках обязанный
5 Черепахин Б. Б. Виндикационные иски в советском праве // Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 198.
6 Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 192.
7 Бабаев А. Б. Система вещных прав: монография. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 69.
8 Бабкин С. А. Основные начала организации оборота недвижимости. М.: Центр ЮрИнфоР, 2001. С. 82.
9 Латыев А. Н. Указ. соч. С. 420.
субъект непосредственно воспринимает юридический факт, на основании которого у него возникает обязанность (в большинстве ситуаций обязанность возникает в том числе в результате действий обязанного субъекта, как, например, при совершении лицом сделки). Кроме того, в силу своей сущности юридические факты, являющиеся основаниями для возникновения относительных отношений, недоступны для других лиц. Действительно, одним из самых распространенных оснований возникновения относительных отношений в частном праве являются сделки, которые, как правило, совершаются без участия иных лиц и не могут стать им известны при обычных обстоятельствах.
В то же время анализ действующего законодательства позволяет сделать вывод о наличии в основании любого абсолютного правоотношения публичных юридических фактов. Так, например, личные неимущественные права возникают из факта существования личности (факта рождения), авторские права - из факта создания произведения, который в большинстве ситуаций также понятен; все указанные факты доступны для восприятия всеми субъектами соответствующего правопорядка.
Подводя итог изложенному выше, необходимо отметить, что признак публичности вещного права предполагает наличие юридических фактов, которые: во-первых, поименованы в законе; во-вторых, сами по себе открыты к тому, чтобы быть обнаруженными иными лицами (в противном случае они не достигают целей публичности).
Публичность вещного права может быть обеспечена следующими способами: владение и регистрация права10.
Способом, обеспечивающим публичность вещных прав на движимость, традиционно признается владение11.
Владелец вещи в подавляющем большинстве случаев имеет права на нее, и в силу этого именно владение признается наиболее естественным символом вещного права, которое Р. Йеринг определил как «видимость собственности»12. Ф. Бернгефт и Й. Колер определяли социальный момент владения как отношение лица к вещи, зримое всем третьим лицам13. Р. Салейль,
10 Бабаев А. Б. Указ. соч. С. 69.
11 Черепахин Б. Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 262-265.
12 ИерингР. Об основании защиты владения. М., 1883. С. 149.
13 Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии. СПб., 1910. С. 125.
обсуждая владение, отмечал, что оно является публичностью в ее элементарной форме14.
В отношении недвижимых вещей публичность, как правило, достигается регистрацией права15, означающей замену фактических действий субъекта, направленных на обеспечение публичности, записью в реестре.
Остановимся на рассмотрении указанных способов.
1. Владение. Указав на владение как на один из способов достижения публичности вещного права, необходимо определить владение в таком качестве.
Традиционным считается определение владения, берущее свое начало в римской юриспруденции, согласно которому владение есть защищенная тесная материальная связь лица с вещью (corpus possessionis - объективная сторона владения), сопряженное с намерением обладать вещью (animus possidentis - субъективная сторона владения)16. С помощью указанной формулы в римском праве проводилась грань между детентором, который не имел субъективной стороны владения и, следовательно, не мог его защищать, и владельцем, имеющим возможность защиты владения ввиду присутствия субъективной стороны17.
Вместе с тем данный подход подвергался и подвергается критике. В частности, под давлением научного авторитета Р. Йеринга, считавшего указание на субъективную сторону неправильным прочтением римских текстов, из Германского гражданского уложения (далее - ГГУ) исчезло указание на субъективную сторону владения, и в настоящий момент в ГГУ говорится о достижении фактической власти18.
Однако необходимо отметить, что определение категории владения, содержащееся в ГГУ, имеет указание не просто на обладание вещью, а на нахождение вещи во власти лица, т.е. обладание особого рода, одним лишь пространственным нахождением вещи не исчерпывающееся.
В связи с указанным представляется, что субъективный момент владения отражает не внутреннее волевое отношение лица к фактическому господ-
14 Черепахин Б. Б. Юридическая природа... С. 262-265.
15 Волочай Ю. А. Приобретение права собственности на недвижимое имущество по договору: сравнительный анализ законодательства России и Германии. М.: Статут, 2013. С. 5.
16 Дождев Д. В. Римское частное право. М.: Норма, 2008. С. 213. Вместе с тем само римское право допускало отступления от указанной формулы. Так, согласно римскому праву, владельческую защиту получали прекаристы, секвестарии и залогодержатели.
17 Римское частное право / под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М.: Юристъ, 1994. С. 94.
18 Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. / под общ. ред. А. В. Белова. М.: Юрайт, 2016. Т. 2. С. 52.
ству над вещью, а внешнее свойство этого господства. Таким образом, субъект может устанавливать телесную, материальную связь с вещью, однако не быть ее владельцем, при этом становится он владельцем не в результате своего внутреннего намерения обладать вещью, а в результате того, что установленная связь ввиду его действий приобретает характер владения, т. е. субъективный момент владения выражается объективно. Представляется, что именно такое объединение animus и corpus содержится в определении владения, предлагаемом Д. Д. Гриммом, понимавшим владение как фактическую принадлежность вещи к хозяйственной обстановке лица. Указанный подход, вводя критерий относимости вещи к хозяйственной обстановке субъекта, позволяет иным лицам установить факт владения вещью. Действительно, участники оборота в абсолютном большинстве ситуаций безошибочно определяют владельца вещи именно по критерию относимости к хозяйственной обстановке, представления о которой, в свою очередь, формируются в обществе под влиянием исторических и культурных факторов.
Необходимо отметить, что владение, как одно из правомочий субъекта вещного права, концентрирует в себе сущность вещного права, так как именно в рамках его реализации достигается публичность, являющаяся, в свою очередь, обязательным атрибутом абсолютности. Действительно, возможность пользования вещью реализуема и в рамках относительного отношения, а возможность распоряжения, по общему правилу, принадлежит носителю всякого субъективного права. Представляется, что правомочие владения есть возможность совершения лицом факта, обеспечивающего публичность принадлежащего управомоченному субъекту вещного права.
Владение как способ обеспечения публичности вещного права реализуемо, прежде всего, применительно к движимым вещам. Именно движимая вещь в силу своей сущности может быть объектом фактического воздействия, внешнее проявление которого будет доступно к восприятию всеми иными лицами. Именно движимые вещи собственник располагает своими действиями в своей хозяйственной обстановке, тем самым отграничивая их от иных вещей, которые ему не принадлежат.
Выразим мнение, что факт владения имеет двоякое юридическое значение.
Во-первых, владение является фактическим основанием, опираясь на которое, иные лица воздерживаются от действий, нарушающих субъективное вещное право управомоченного субъекта. Примечательно, что в данном контексте владение не обязательно должно связывать вещь и конкретное лицо, которому она принадлежит. В большинстве ситуаций субъект делает вывод о принадлежности вещи кому-либо на основании анализа обстановки, в кото- 46 -
рой находится вещь, в том числе в отсутствие ее владельца. В таком случае, для того чтобы не нарушать чужое вещное право, не нужно устанавливать, кому принадлежит вещь, достаточно знать, что вещь вообще кому-то принадлежит. Вместе с тем для движимой вещи, которая не находится во владении какого-либо лица, законодательством предусмотрены возможности приобретения права собственности на них (ст. 221, 225, 226, 228, 231, 233 ГК РФ).
Во-вторых, владение легитимирует собственника вещи - т.е. для каждого добросовестного лица владелец вещи презюмируется ее собственником. Соответственно, переход права собственности на вещь в целях защиты стабильности оборота должен быть сопряжен с переносом легитимирующего символа.
Необходимо подчеркнуть, что владение всегда презюмирует собственность на движимую вещь, но не ограниченное вещное право на нее. Об этом свидетельствует отсутствие в западных правопорядках (за редким исключением) категории ограниченных вещных прав на движимые вещи. Исключения составляют, пожалуй, только законодательства России и Нидерландов, в которых существует возможность посредством регистрации установить вещ-но-правовой залог движимостей.
Легитимационное значение владения, а также требование публичности вещного права предполагают возможность перехода вещного права на движимую вещь только посредством передачи владения. Нужно отметить, что в большинстве правопорядков переход права собственности на движимые вещи происходит в силу передачи (traditio)19. Traditio, имея целью изменение управомоченного субъекта вещного правоотношения, предполагает перемещение вещи из владения одного субъекта во владение другого. Представляется, что последовательное проведение принципа публичности вещного права делает более предпочтительным подход, согласно которому передача признается абстрактной сделкой20, так как все иные лица в таком случае могут ориентироваться на очевидный для всех факт поступления вещи в хозяйственную обстановку определенного лица. В то же время обстоятельства, которые недоступны для восприятия участникам оборота (в частности, обязательственная сделка), не повлияют на отношения между отчуждателем и приобретателем. В силу указанного, у вступающих в отношения с собственником лиц меньше оснований опасаться истребования приобретенного имущества.
19 Gai., 2 rer. cott., D. 41,1,9,3.: «Те же вещи, которые становятся нашими посредством передачи, приобретаются нами в собственность по всеобщему праву: ведь нет ничего столь же соответствующего естественной справедливости, как придать юридическую силу воле собственника, желающего перенести свою вещь на другого».
20 Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 18.
Отечественное законодательство в п. 1 ст. 223 ГК РФ в качестве общего правила возникновения права собственности на вещь также устанавливает traditio, но при этом допускает возможность перенесения права собственности иным образом, определенным соглашением сторон. Вместе с тем представляется, что соглашение сторон о переходе собственности без передачи вещи также не будет иметь вещно-правового эффекта. Б. Л. Хаскельберг и В. В. Ровный определяют такого рода вещный договор как «договор с отодвинутым эффектом», окончательно вступающий в силу лишь с момента передачи вещи21. Действительно, представляется, что лицо, которое якобы стало собственником вещи в силу соглашения, но не получило владение вещью, будет защищать свое право посредством иска об исполнении обязательства в натуре, по ст. 398 ГК РФ.
Кроме того, владение, легитимируя собственника движимой вещи, играет ключевую роль при ограничении виндикации движимых вещей.
Б. Б. Черепахин указывал, что в условиях развитого рыночного оборота право должно защищать того, кто полагался на владение вещью, так как по внешним признакам такое лицо не отличается от собственника. Третьи лица, действуя сообразно ситуации обмена товара на рынке, не могут обнаружить отсутствия у него права собственности22. Именно идея публичности вещного права стала фундаментом ограничения виндикации, получившим закрепление в ГК РСФСР 1922 г., а также в последующих отечественных кодификациях.
2. Регистрация. Частным правом на регистрацию возложена функция обеспечения публичности субъективных прав в том случае, когда фактическими действиями достичь этого не представляется возможным. Например, нельзя совершать фактические действия в отношении res incorporales, поэтому оборот прав на доли в обществах на некоторые результаты интеллектуальной деятельности подлежит регистрации.
Вместе с тем регистрация вещных прав, пожалуй, имеет наиболее богатую историю и намного чаще являлась предметом оживленных споров цивили-стов23. Можно выделить две основные причины появления указанного способа:
1) несостоятельность владения в качестве факта легитимирующего собственника вещи. И. А. Базанов, описывая состояние оборота прав на недвижимое имущество во Франции XVII века, отмечал, что лица, приобретающие зе-
21 Хаскельберг Б. Л., Ровный В. В. Консенсуальные и реальные договоры в реальном праве. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. С. 67-85.
22 Черепахин Б. Б. Юридическая природа... С. 262.
23 Данной теме посвящены работы как дореволюционных ученых (И. А. Базанов, В. Б. Ельяше-вич и др.), так и современных цивилистов (С. А. Бабкин, Р. С. Бевзенко, Ю. Б. Волочай, А. Н. Латыев, Е. Ю. Петров).
мельные участки в собственность, не могли быть уверены в том, что земля действительно принадлежала лицу, с которым заключалась сделка24;
2) владение в силу своей сущности может обеспечить публичность только права собственности, в то время как ограниченные вещные права на недвижимые вещи (особенно ипотека) по мере развития экономики европейских стран становились все более и более востребованными. В частности, В. Б. Ельяшевич и И. А. Базанов, рассматривая причины возникновения регистрационных систем, указывали на востребованность публичного ипотечного обеспечения прав кредиторов: «...запутанная и также негласная ипотечная система вызвали то, что ... оборот недвижимостей и реальный кредит превратился буквально в азартную игру. Никто, приобретая имение, не был уверен в том, что цена имения уже не поглощена всецело ипотеками.»25
Вместе с тем регистрация не везде выполняет одинаковую роль. В рамках так называемой французской регистрационной системы регистрация подтверждает уже существующее вещное право, делая его противопоставимым всем иным лицам, в то время как германская регистрационная система предполагает возникновение вещного права только в момент внесения записи о нем в реестр прав на недвижимое имущество, ставя знак равенства между записью в реестре и вещным правом. Необходимо отметить, что в Германии последовательно проводится идея абстрактности вещного договора: запись, внесенная в реестр, абстрактна, т.е. не зависит от основания ее внесения за исключением случаев, когда недвижимость выбывает помимо воли собствен-ника26. Принцип абстрактности в совокупности с нотариальной формой совершения обязательственной сделки, направленной на отчуждение права, создает максимальную степень публичной достоверности реестра прав на недвижимое имущество в Германии. В то же время во Франции реестр допускает существование вещного права без внесения информации о нем в ре-
27
естр .
Принято считать, что российское право придерживается германской системы регистрации прав, однако переход вещного права в отечественном правопорядке является действительным только при наличии действительного основания такого перехода (это следует из п. 6 ст. 8.1, п. 1 ст. 167, ст. 302 ГК
24 Базанов И. А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным народным хозяйством. М.: Статут, 2004. С. 142.
25 Ельяшевич В. Б. Избранные труды о юридических лицах, объектах гражданских правоотношений и организации их оборота. М., 2007. Т. 2. С. 308.
26 Волочай Ю. А. Приобретение права собственности на недвижимое имущество по договору: сравнительный анализ законодательства России и Германии. М.: Статут, 2013. С. 84.
27 Губарева А. В., Латыев А. Н. Правовой режим недвижимости по законодательству зарубежных стран: учеб. пособие. Екатеринбург, 2009. С. 62, 69.
РФ), в связи с чем справедливым является утверждение об отсутствии публичной достоверности реестра прав на недвижимое имущество28. Кроме того, по российскому праву регистрация прав на недвижимое имущество знает ряд исключений. Так, в соответствии с п. 4 статья 1152 ГК РФ, принятое наследство считается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства, независимо от момента его принятия. Таким образом, когда запись наследника о возникшем праве вносится в реестр, эта запись лишь подтверждает возникшее право. Еще одним исключением, согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г. (ред. от 23.06.2015) «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», является реорганизация юридического лица на основании универсального правопреемства. Помимо названных исключений, исключениями также являются совместная собственность супругов и права, возникшие до введения реестра прав на недвижимое имущество29.
Вместе с тем если регистрация в российском правопорядке не обеспечивает публичность вещного права, то должен быть иной знак, оповещающий всех иных лиц о наличии вещного права на недвижимое имущество.
Представляется весьма сомнительным привлекать для выполнения этой функции владение, так как несостоятельность владения в данном качестве и послужила причиной появления регистрационных систем. Кроме того, среди различных точек зрения на владение недвижимостью нет какого-либо универсального подхода, на который могли бы ориентироваться участники оборота. В частности, сочинения римских юристов показывают, что в Риме владение недвижимостью носило в большей степени субъективный характер, т.е. не имело качеств, доступных восприятию иными лицами30.
В отечественной литературе и судебной практике наиболее часто владение недвижимостью определяется по наличию у лица одновременно возможности самостоятельного доступа к объекту и возможности ограничить или преградить доступ всем третьим лицам к объекту31. Однако применение данного подхода может вызвать значительные трудности в ряде достаточно часто встречающихся ситуаций. Например, в том случае, когда отчуждению подлежит значительный по протяженности земельный участок, не совсем по-
28 Бевзенко Р. С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения // Вестник гражданского права. 2011. № 5. С. 6.
29 Бевзенко Р. С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения // Вестник гражданского права. 2012. № 1. С. 56.
30 Дождев Д.В. Указ. соч. С. 213.
31 Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. Т. 2. С. 76-77.
нятно, что будет пониматься под возможностью ограничить доступ к нему и, самое главное, непонятно, как это будет легитимировать субъекта. Кроме того, на большое количество земельных участков, являющихся предметом гражданско-правовых сделок, доступ имеет неопределенный круг лиц. Таким образом, представляется, что такой подход не может являться удовлетворительным решением проблемы.
Необходимо признать, что на практике часто встречаются ситуации, когда определение владения недвижимой вещью крайне затруднено. Именно это обстоятельство когда-то и побудило цивилистов прибегнуть к системе регистрации для недвижимости. Кроме того, необходимо отметить, что фактические свойства движимых вещей предполагают наличие у собственника реальной возможности защитить вещь от посягательств иных лиц (например, поместить вещь в защищенное место, носить с собой и т. д.), и если собственник этого не сделал, то допустимо возложить на него негативные последствия этого; в отношении недвижимых вещей такая возможность зачастую отсутствует, если мы, конечно, не имеем в виду времена, когда земля принадлежала определенной немногочисленной социальной группе, способной иметь вооруженные отряды для защиты своих владений (видимо, поэтому в Средние века регистрация и не была нужна).
Также в последнее время часто высказывается мнение о том, что обязанные субъекты вещного правоотношения помимо регистрации должны изучать широкий круг обстоятельств, имеющих значение для совершаемой сделки (в частности, договоры продавца, по которым тот приобрел соответствующее вещное право, владение недвижимой вещью и иные обстоятельст-ва)32. Вместе с тем данный подход также вызывает сомнения. Прежде всего, остается непонятным, как справиться с выполнением таких требований лицу, не искушенному в юриспруденции, а также как ему зафиксировать результаты своих действий для использования в возможных последующих судебных спорах? Вряд ли возложение такого бремени на участников оборота является справедливым. Тем более, что в таком случае остается непонятным смысл существования регистрационной системы: при ее наличии участники оборота все равно должны принимать во внимание все возможные и заранее неопределенные обстоятельства.
32 Согласно материалам научного круглого стола «Момент возникновения и перехода прав и модели регистрационной системы: принцип внесения vs. принцип противопоставимости»; данной точки зрения придерживается М. А. Церковников. URL: http://www.mlogos.ru/ publica-tions/nauchnyi_kruglyi_stol_moment_vozniknoveniya_i_perehoda_prav_i_modeli_registracionnoi_si stemy_princip_vneseniya_vs_princip_protivopostavimosti/ (дата обращения: 21.01.2019).
Кроме того, зачастую рассматриваемый подход опирается на утверждение о том, что регистрация прав на недвижимое имущество по германской модели игнорирует краеугольный камень частного права - волю субъектов частного права, заменяя ее регистрацией, что зачастую ведет к очевидно несправедливым результатам по отношению к участникам оборота. Однако необходимо учесть и то обстоятельство, что субъекты частного права, прежде всего, нуждаются в четких и ясных правилах, по которым будет осуществляться оборот прав на недвижимое имущество. Вместе с тем, наличие регистрационной системы и одновременно предъявление к участникам оборота требования о необходимости проверять титул собственника самостоятельно делают ситуацию прямо противоположной, что нужно отметить, также не является справедливым по отношению к участнику оборота. Очевидно, это лицами, отстаивающими рассматриваемый подход, не учитывается.
Представляется, что порядок регистрации прав на недвижимое имущество по модели, заложенной в германском законодательстве, где обеспечена абсолютная достоверность реестра, позволяет оптимизировать правотворчество в направлении создания объективных и доступных пониманию участников оборота правил, соблюдение которых будет приводить к прогнозируемому результату. Безусловно, этот шаг является крайне серьезным и требует как юридической, так и организационной проработки, однако он должен быть выбран в качестве безальтернативной цели, так как недопустима ситуация, сложившаяся в современном правопорядке, когда при наличии регистрации прав на недвижимое имущество участники оборота должны ориентироваться на иные обстоятельства, относительно сущности которых нет четкого представления даже среди цивилистов.
В заключение необходимо подчеркнуть, что публичность является принципом вещного права, логически вытекающим из самой его сущности. Публичность может быть обеспечена только теми юридическими фактами, которые доступны для восприятия обязанных субъектов. В рамках вещного права таковыми являются владение в отношении движимых вещей и регистрация в отношении недвижимых.
При этом юридический факт владения совершается посредством действий субъекта и формируется в обществе исторически, в то время как регистрация представляет собой символ, заменяющий указанные действия.
Представляется, что особенности фактических оснований публичности вещного права, обусловленные его абсолютностью, делают невозможным абсолютную защиту обязательственных прав без их регистрации или придания им публичности иным способом. Вместе с тем защита обязательственного отношения от посягательств не участвующих в них субъектов возможна, однако основания такой защиты и сама юридическая конструкция не охватываются понятием абсолютности, а представляют собой иное правовое явление, которое нуждается в самостоятельной разработке.
Библиографический список
Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.,
1940.
Алоян А. Э. Модели абсолютной защиты обязательственных прав // Закон. 2015. № 8.
Бабаев А. Б. Система вещных прав: монография. М.: Волтерс Клувер,
2006.
Бабкин С. А. Основные начала организации оборота недвижимости. М.: Центр ЮрИнфоР, 2001.
Базанов И. А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным народным хозяйством. М.: Статут, 2004.
Бевзенко Р. С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения // Вестник гражданского права. 2011. № 5.
Бевзенко Р. С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения // Вестник гражданского права. 2012. № 1. Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии. СПб., 1910. Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004.
Волочай Ю. А. Приобретение права собственности на недвижимое имущество по договору: сравнительный анализ законодательства России и Германии. М.: Статут, 2013.
Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. / под общ. ред. А. В. Белова. М.: Юрайт, 2016. Т. 2.
Губарева А. В., Латыев А. Н. Правовой режим недвижимости по законодательству зарубежных стран: учеб. пособие. Екатеринбург, 2009. Дождев Д. В. Римское частное право. М.: Норма, 2008. Ельяшевич В. Б. Избранные труды о юридических лицах, объектах гражданских правоотношений и организации их оборота. М.: Статут, 2007. Т. 2. ЙерингР. Об основании защиты владения. М., 1883. Латыев А. Н. Регистрация прав на недвижимое имущество и владение: соотношение и влияние на оборот недвижимости // Объекты гражданского оборота: сб. ст. / отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2007.
Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут,
1998.
Райхер В. К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. Л., 1928. Вып. 1.
Регельсбергер Ф. Общее учение о праве. 1897.
Римское частное право / под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М.: Юристъ, 1994.
Синицын С. А. Абсолютная защита относительных прав: причины, последствия и соотношение с принятой классификацией субъективных прав // Вестник гражданского права. 2015. № 1.
Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951.
Хаскельберг Б. Л., Ровный В. В. Консенсуальные и реальные договоры в реальном праве. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003.
Черепахин Б. Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М. : Статут, 2001.
Черепахин Б. Б. Виндикационные иски в советском праве // Черепа-хин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001.
Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. 1996.
^ Информация для цитирования
^ Карпов Д. М. Фактические основания абсолютности вещного права // ^ Ex jure. 2019. № 2. C. 40-54. DOI: 10.17072/ 2619-0648-2019-2-40-54.
Karpov D. M. Actual Basis Of Property Right Absoluteness. Ex jure. 2019. № 2. PP. 40-54. (IN RUSS.). DOI: 10.17072/ 2619-0648-2019-2-40-54.
