CC BY
32
УДК 327
Юрий КОЛОТАЕВ
ЕВРОПА И ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ В КОНТЕКСТЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ УГРОЗ ПОСТКОВИДНОГО МИРА
Статья поступила в редакцию 30.06.2021
Аннотация. Пандемия коронавируса COVTD-19 оказала серьёзное воздействие на информационную сферу. Распространяемая в условиях пандемии информация часто носила недостоверный характер в силу отсутствия исчерпывающих сведений о вирусе. Избыток цифровой дезинформации привел к ситуации, получившей название «инфодемия», которая подразумевает неконтролируемое массовое распространение непроверенных сведений. Целью статьи является систематизация действий ЕС и стран Европы в условиях инфодемии. В работе установлены основные модели реагирования европейских национальных и наднациональных акторов на сложившуюся ситуацию. Автор провел сравнительный анализ мер по противодействию дезинформации на основе разделения объектов на страны, входящие и не входящие в ЕС, а также на национальные органы власти и наднациональные структуры. Приведённые данные продемонстрировали отсутствие единого «европейского ответа» на дезинформацию, несмотря на усилия ЕС. Также выявлено стремление стран двигаться к законодательному регулированию противодействия дезинформации, но скорость и пути этого движения зависят от степени вовлечённости государства в диалог с онлайн-платформами.
Ключевые слова: Европейский союз, инфодемия, дезинформация, фейковые новости, онлайн-платформы, социальные сети, Россия, Британия.
Распространение коронавирусной инфекции СОУГО-19 породило комплексные проблемы в различных сферах жизни общества. Существенный удар коронавирус нанёс по информационной среде, столкнувшейся с массовой дезинформацией о COVID-19. Сложившаяся ситуация серьезно изменила характеристики информационных угроз. До 2020 г. дезинформация рассматривалась в обществе как политическая проблема, но в результате пандемии произошла диверсификация дезинформации, приведшая к состоянию так называемой «инфодемии».
© Колотаев Юрий Юрьевич - аспирант, кафедра европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета. Адрес: 191060, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного 1/3, подъезд 8. E-mail: [email protected] DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope72021135143
В статье производится системное отображение угрозы дезинформации в условиях инфодемии. Производится сравнительный анализ мер по реагированию на инфодемию сразу в двух измерениях. Первое измерение - это сопоставление мер национального и наднационального уровня. Второе - сравнение действий внутри и за пределами Евросоюза. Благодаря такой матрице в рамках работы сформировано комплексное понимание того, насколько инфодемия изменила европейский информационный ландшафт и насколько эффективно различные акторы смогли на неё отреагировать. Особое внимание уделено вопросам координации усилий различных заинтересованных сторон (стейкхолдеров).
Сущность информационных угроз в реалиях инфодемии
Современное информационное пространство ещё до пандемии сталкивалось с инструментализацией «фактов» и различными типами дезинформации [Lewandowsky et al, 2017; Collins, 2019]. Наиболее широко используемым словом, обозначающим недостоверные и искаженные сведения в интернете, стало понятие «фальшивые/фейковые новости». Оно отражает недостоверную и злонамеренно распространяемую в сети информацию, способную нанести социальный, экономический или политический ущерб человеку или сообществу. Фейковые новости могут подразумевать целый спектр действий, распределенный в трёх измерениях: степени правдивости, намерениях, роли аудитории [Tandoc et al, 2018]. Основываясь на соотношении данных измерений, выделяется до десяти их разновидностей (от «кликбейтов» и сатиры до различных форм манипулирования и искажения фактов) [Farte, Obada, 2018]. Существуют и альтернативные классификации фейков и дезинформации [Rozgonyi, 2018; Vasu et al, 2018], однако все они объединены принципиальным признанием актуальности проблемы фальсифицируемых сведений в реалиях информационного общества.
До 2020 г. освещение проблемы дезинформации происходило преимущественно в политическом контексте, затрагивая кампании во время выборов, референдумов или других политических событий. При этом современные технологии искусственного интеллекта делали подобные информационные атаки особенно проблематичными и актуальными [Kertysova, 2018; Boler, Davis, 2020]. Но предшествующий фокус лишь на одной сфере потенциального применения фейков оставил общественность неготовой к «неполитической» дезинформации, проявившейся в начале 2020 г. на фоне распространяющейся пандемии.
Слияние пандемии с дезинформацией породило особую ситуацию инфодемии, т.е. условий, когда циркулирует «слишком большой объем ложной и вводящей в заблуждение информации в цифровой и физической среде»1. В контексте COVID-19 примерами такой информации стали сведения о происхождения вируса или методах лечения болезни, появлявшиеся в условиях нехватки достоверной информации [Михеев, 2021: 165-166]. Подобные сведения повлекли физически ощутимые
Infodemic. World Health Organization. URL: https://www.who.int/health-topics/infodemic#tab=tab_1 (дата обращения: 29.05.2021)
Современная Европа, 2021, № 7
последствия в реальном мире, т.к. дезинформированный человек мог пострадать от неправильного лечения или от недооценки масштабов угрозы.
На глобальном уровне уже в апреле 2020 г. генеральный секретарь ООН объявил о начале информационных работ, направленных на противодействие дезинформации1. Организация издала призыв к выявлению и пресечению фальшивой риторики, связанной с СОУГО-192. В сентябре Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) призывала государства-члены разработать планы действий по борьбе с инфодемией .
В результате действий ООН и ВОЗ на глобальном уровне удалось артикулировать проблему, затронувшую не просто отдельные уязвимые страны и регионы, а всё информационное пространство. Вместе с тем обозначенные проблемы приходится решать на национальном или региональном уровне. Обобщенные данные по мерам, осуществлённым в Европе на двух уровнях, отражены в сводной Таблице 1.
Таблица 1
Меры, принятые Европейским союзом и различными странами Европы для противодействия инфодемии
ЕС ЕС Россия
(институты ЕС) (стр аны-члены) Великобритания
Меры Кодекс стандартов и практик для платформ; гражданские инициативы (фактче-кинг); система быстрого предупреждения; стратегические коммуникации. Часть мер дублируется с наднациональным уровнем; меры дополняются национальными законами против дезинформации/или риторики ненависти. «Оперативные группы»; договорённость с платформами; стратегия медиагра-мотности; стратегические коммуникации (правительственный чат-бот). Применение рест-риктивных мер (УК РФ и КоАП РФ); стратегические коммуникации (специальные Telegram-каналы, сайты), деятельность РКН.
1 Secretary-General's video message on COVID-19 and Misinformation. UN Secretary-General. 10.04.2020. URL: https://www.un.org/sg/en/content/sg/statement/2020-04-14/secretary-generals-video-message-covid-19-and-misinformation (дата обращения: 29.05.2021)
2 Глобальный призыв изобличать и пресекать ненавистническую риторику, связанную с COVID-19. Генеральный секретарь ООН. 07.05.2020. URL: https://www.un.org/sg/ru/content/sg/statement/2020-05-07/secretary-generals-message-global-appeal-address-and-counter-covid- 19-related-hate-speech-scroll-down-for-french (дата обращения: 29.05.2021)
3 Борьба с инфодемией на фоне пандемии COVID-19. ВОЗ. 23.09.2020 г. URL: https://www.who.int/ru/news/item/23-09-2020-managing-the-covid-19-infodemic-promoting-healthy-behaviours-and-mitigating-the-harm-irom-misinformation-and-disinformation (дата обращения: 29.05.2021)
Современная Европа, 2021, № 7
Долговременная Опора на сущест- Широкий масштаб Дополнение суще-
политика по проти- вующее законода- предполагаемого за- ствующего с
водействию дезин- тельство. конодательного регу- 2019 г. законода-
формации (с 2015 г.) Практически отсутст- лирования - тельства по борь-
ci + вуют новые установ- Online Harms White бе с фейками.
s Дополнения в ки или программы по Paper 2020. Патерналистское
a Совместном сооб- противодействию взаимодействие с
H U щении Европейской инфодемии. платформами.
комиссии «Борьба с
дезинформацией о
COVID-19»
JOIN/2020/8 final).
1. Сильнее позиция 1. Отсутствие стан- 1. Долговременное 1. Приоритет пря-
в диалоге с плат- дартизированного применение гибких мому регулирова-
формами, но меньше подхода. практик и широких нию.
S H tj инструментов к 2.Превалирование консультаций. 2. Модерация кон-
о X принуждению. адаптивной или па- 2. Параллельно с ин- тента определяет-
S о 2. Нехватка юриди- терналистской пове- фодемией происходит ся самими плат-
»o о чески обязательных стки в зависимости от формирование зако- формами, но соц-
о мер. государств. нодательной основы. сети несут ответ-
3. Присутствует 3. Экстернализация ственность за
политизация и экс- источников дезин- плохое реагирова-
тернализация. формации. ние.
Источник: Составлена автором.
«Европейский подход» ЕС к противодействию дезинформации
в условиях пандемии
Практические результаты влияния пандемии на информационную сферу имели как схожие, так и отличающиеся характеристики на разных уровнях европейской системы. Многоуровневая структура ЕС, совмещающая национальный и наднациональный уровни, стала тому показательным примером. Ключевые действия и программы правительственных институтов продемонстрировали имевшуюся ещё до пандемии разницу в подходах, выраженную в адаптивной и патерналистской реакции на системные вызовы ^отапоуа et а1, 2020].
В общеевропейском сравнении ЕС представил одновременно и более комплексную, и в то же время противоречивую политику по борьбе с дезинформацией. Политика ЕС по противодействию дезинформации, развивавшаяся с середины 2010-х гг., с наступлением пандемии была вынуждена адаптироваться к новым измерениям угрозы1. Подобная адаптация была выражена не в создании новой стратегии, а в усовершенствовании старой2.
1 European Commission. Joint Communication Tackling Covid-19 Disinformation - Getting the Facts Right Join/2020/8 Final
2 European Commission. Joint Communication Action Plan Against Disinformation Join/2018/36 Final
Современная Европа, 2021, № 7
На наднациональном уровне, как и до инфодемии, было сохранено преобладание долгосрочных мер, связанных с акцентом на гражданских инициативах и факт-чекинге. Дополняет подобную логику гражданской ответственности политика увеличения обязательств платформ (Facebook, Twitter и т.д.)1, имеющих особое значение в системе распределения информации и дезинформации. Помимо этого, особыми составляющими политики ЕС стали создание внутренней системы быстрого предупреждения о потенциальных информационных атаках, а также расширение стратегических коммуникаций, направленных на повышение информированности граждан об опасностях как пандемии, так и других угроз.
Из всех этих мер для ЕС основной приоритет отводится комплексному взаимодействию с платформами. В этом отношении проявляется и положительная характеристика наднационального уровня решения проблемы. На уровне институтов ЕС у стран-членов Союза сильнее позиция в диалоге с платформами.
Вместе с тем у самого ЕС меньше инструментов к принуждению, чем у отдельных государств. Это становится главной сдерживающей силой в выработке «европейского подхода» к дезинформации, т.к. наднациональная политика вне чётких законодательных норм не несёт обязательных мер ни для граждан, ни для платформ. На этом фоне ЕС только начинает обсуждение закона о цифровых услугах2. Но Евросоюз сильно политизирует проблему и указывает на то, что все ключевые источники находятся за пределами ЕС, что приводит к искаженному пониманию самой ситуации инфодемии. К примеру, в основной стратегии противодействия инфодемии указано на активное участие России и Китая в создании враждебной информационной повестки. При этом, если Россия фигурировала как источник информационных и внешнеполитических угроз уже несколько лет, то на Китай подобные обвинения распространяются, начиная с пандемии [Болгова, 2020]. Принципиальным искажением, на которое идёт в этом случае ЕС, является непонимание того, что инфодемия имеет скорее эндогенные, чем экзогенные причины. Внешние акторы, если и имеют в таких условиях влияние, то только на основе уже сформировавшейся «болезненной» информационной атмосферы, готовой воспринять внешнее вмешательство.
На национальном уровне часть из уже названных мер дублируется, но приобретает более выраженный национальный контекст. В отличие от ЕС в целом страны -члены практически не стали вырабатывать новую политику по противодействию инфодемии, а ссылались на уже существующее законодательство (там, где оно было). Передовыми странами в этом отношении выступают Германия3 и Франция1, разработавшие соответствующее законодательство ещё в 2017-2018 гг.
1 Code of Practice on Disinformation. European Commission. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/code-practice-disinformation (дата обращения: 29.05.2021)
2 Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council On a Single Market for Digital Services (Digital Services Act) and Amending Directive 2000/31/EC COM/2020/825 Final
3 Gesetz zur Verbesserung der Rechtsdurchsetzung in sozialen Netzwerken (Netzwerkdurchsetzungsgesetz - NetzDG) vom 1. September 2017. Bundesgesetzblatt. 2017. T. I. Nr. 61. S. 3352.
Современная Европа, 2021, № 7
Существующие национальные нормы показывают, что в ЕС отсутствует по-настоящему стандартизированный подход к борьбе с дезинформацией, т.к. в одних случаях за дезинформацию принимают только политически мотивированный контент, в других речь идёт лишь о риторике ненависти. Кроме того, в практике стран-членов можно найти как исключительно патерналистские меры, к примеру, в странах Центральной и Юго-Восточной Европы (Венгрия, Болгария, Румыния)2, так и преимущественно мягкие и адаптивные, как в Италии3 и Финляндии4.
Двухуровневая структура борьбы с дезинформацией, с одной стороны, дополняет друг друга, но необязательность мер наднационального уровня вместе с плюрализмом практик национального не даёт пока представления о «европейском подходе» к дезинформации, который стремиться разработать ЕС5.
Влияние фактора пандемии на политику борьбы с дезинформацией
в Британии и России
Вторая плоскость сравнения действий по противодействию пандемии - различия в подходах, представленных в Европе. В качестве примеров в исследовании рассмотрены Британия и Россия, где особенно остро осознаются проблемы информационных угроз и дезинформации.
Общая картина европейских стран отличается, прежде всего, тем, что большая часть мер сосредоточена лишь в рамках национального уровня. Но, если сравнивать Россию и Британию, то наблюдаются как общие черты, так и значительные различия. Объединяет две страны понимание того, что инфодемия требует законодательного регулирования. Если в России поправки в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях6 были внесены весной 2020 г. в уже суще-
1 LOI n° 2018-1202 du 22 décembre 2018 relative à la lutte contre la manipulation de l'information. NOR : MICX1808389L. URL:
https://www.legifrance.gouv.ir/jorf/id/JORFTEXT000037847559 (дата обращения: 30.05.2021)
2 COVID-Tech: COVID infodemic and the lure of censorship. EDRi. 13.05.2020. URL: https://edri.org/our-work/covid-infodemic-and-the-lure-of-censorship/ (дата обращения: 30.05.2021)
3 Rai, al via task force contro fake news su coronavirus. RAI. 31.03.2020. URL: https://www.rai.it/ufficiostampa/assets/template/us-articolo.html?ssiPath=/articoli/2020/03/Rai-al-via-task-force-contro-fakenews-su-coronavirus-37e8f108-ba8b-4af7-a799-5f2619cb6571-ssi.html (дата обращения: 30.05.2021)
4 Heikkolâ M. Finland taps social media influencers during coronavirus crisis. POLITICO. 31.03.2020. URL: https://www.politico.eu/article/finland-taps-influencers-as-critical-actors-amid-coronavirus-pandemic/?utm_source=POLITICO.EU&utm_campaign=f4bf57762f-EMAIL_CAMPAIGN_2020_04_03_10_32&utm_medium=email&utm_term=0_10959edeb5-f4bf57762f-190432257 (дата обращения: 30.05.2021)
5 European Commission. Communication Tackling Online Disinformation: A European Approach COM/2018/236 Final
6 Вводится наказание за распространение фейков о коронавирусе. Российская Газета. 31.03.2020. URL: https://rg.ru/2020/03/31/vvoditsia-nakazanie-za-rasprostranenie-fejkov-o-koronaviruse.htmlv (дата обращения: 30.05.2021)
Современная Европа, 2021, № 7
ствующий закон о распространении вредоносной информации1, то Британия до сих пор находится в процессе разработки и обсуждения соответствующего закона2. Однако общий охват готовящегося в Британии закона значительно превышает масштабы принятых в России изменений. Разрабатываемый проект включает не только дезинформацию, но и риторику ненависти, цифровое мошенничество, порочащие сведения и т.д.
Схожим образом выстраиваются модели взаимодействия с обществом. Акцент сделан на взаимодействие с гражданами через активные стратегические коммуникации, усовершенствованные техническими средствами. В Британии был создан специальный правительственный чат-бот, в России велись специальные Telegram-каналы. Но наблюдается разница в подходах к платформам. Если в Британии государство и платформы совместно разрабатывали меры по противодействию инфодемии3, то в России прямой диалог с платформами носил односторонний характер. На платформы возлагались обязательство, но широкие консультации отсутствовали. В данной сфере центральным регулятором является Роскомнадзор4, действия которого также носили патерналистский характер.
Дополнительной отличительной чертой подходов двух стран стало отношение к характеру угрозы. Британия в силу определённой преемственности политики ЕС и близкому к ЕС пониманию природы дезинформации, несмотря на свой выход из ЕС, поддерживает экстерналистское восприятие источников дезинформации. Россия не делала столь явного акцента на источниках фейков о коронавирусе, но столкнулась с включением темы пандемии и борьбы с ней во внешнеполитическую повестку. Причиной стала информационная кампания против российской вакцины «Спутник V» и стремление российских государственных институтов реабилитировать статус отечественной вакцины.
По этой причине можно констатировать, что имевшиеся в начале пандемии надежды на снижение информационной конфронтации на фоне объединения усилий для борьбы с инфодемией не оправдались. Все акторы стремились самостоятельно бороться с проблемой, что до сих пор приводит к взаимным обвинениям в искажении информации о пандемии. Кроме того, опыт России и Великобритании показал, что даже при наличии общих целей, каждое государство двигается в области противодействия дезинформации с разными скоростями и разной структурой взаимодействия со стейкхолдерами.
1 Федеральный закон от 18.03.2019 № 31-Ф3 «О внесении изменений в статью 15-3 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"»; Федеральный закон от 18.03.2019 № 27-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях».
2 Draft Online Safety Bill. GOV.UK. 12.05.2021. URL: https://www.gov.uk/government/publications/draft-online-safety-bill (дата обращения: 31.05.2021)
3 Online Harms White Paper. GOV.UK. 15.12.2020. URL: https://www.gov.uk/government/consultations/online-harms-white-paper/online-harms-white-paper#part-1-introduction (дата обращения: 31.05.2021)
4 Роскомнадзор потребовал от ряда интернет-ресурсов удалить фейки о коронавирусе. ТАСС. 30.03.2020. URL: https://tass.ru/obschestvo/8119125 (дата обращения: 31.05.2021)
Современная Европа, 2021, № 7
* * *
Европейский ландшафт представляет весьма разнообразный набор действий по борьбе с дезинформацией. В зависимости от национальной специфики государства страны ищут либо патерналистские, либо адаптивные меры борьбы с пандемией. На наднациональном уровне пока не удалось обеспечить сплочения инициатив, т.к. практические действия сильно зависят от регулирования данной сферы в каждом отдельном государстве. Кроме того, наднациональное регулирование не позволяет сплотить проводимые политики стран-членов, пока не существует единого общеевропейского закона.
За пределами ЕС политика чаще носит более прагматичный характер, но проявляется разница в стратегическом видении угрозы. Если Британия стремится пойти на больший контакт с пользователями и платформами, то Россия осуществляет свою политику централизованно и рестриктивно. Однако вне зависимости от принимаемых мер в каждом случае существуют структурные проблемы с пониманием природы дезинформации.
На сегодняшний день сама инфодемия не устранена. Она сменила свою тематическую направленность, переместившись из вопросов лечения коронавируса в область вакцинации (и, скорее всего, будет и далее перемещаться в смежные области). Следовательно, каждому из государств и акторов предстоит продолжить осмысление проблемы и поиск ответов на неё.
Список литературы
Болгова И.В. (2020) Внешнеполитическое измерение европейской интеграции: уроки СОУШ-19. Современная Европа. № 6. С. 41-51. http://dx.doi.org/10.15211/soveurope620204151
Михеев Е. А. (2021) Дезинформация о новой коронавирусной инфекции СОУШ-19: психологические механизмы воздействия. Проблемы национальной стратегии. № 1. С. 164-174.
References
Boler M., Davis E. (2020) Affective Politics of Digital Media: Propaganda by Other Means. Routledge, New York.
Bolgova I. (2020) Vneshnepoliticheskoe izmerenie evropejskoj integracii: uroki COVID-19 [Foreign Policy Dimension of the European Integration: Lessons of COVID-19]. Sovremennaya Evropa. No 6, pp. 41-51. http://dx.doi.org/10.15211/soveurope620204151 (in Russian).
Collins J. (2019) The Facts Don't Work": The EU Referendum Campaign and the Journalistic Constru c-tion of 'Post-Truth Politics. Discourse, Context & Media. Vol. 27, pp. 15-21. https://doi.org/10.1016/j.dcm.2018.04.009
Farte G. I., Obada D. R. (2018) Reactive Public Relations Strategies for Managing Fake News in the Online Environment. Postmodern Openings. Vol. 9, No 2, pp. 26-44. https://doi.org/10.18662/po/16
Kertysova K. (2018) Artificial Intelligence and Disinformation: How AI Changes the Way Disinformation is Produced, Disseminated, and Can Be Countered. Security and Human Rights. Vol. 29, pp. 55-81. http://dx.doi.org/10.1163/18750230-02901005
Lewandowsky S., Ecker U. K., Cook J. (2017) Beyond Misinformation: Understanding and Coping With the "Post-Truth" Era. Journal Of Applied Research in Memory and Cognition. Vol. 6, No 4, pp. 353-369. https://doi.org/10.1016/jjarmac.2017.07.008
Современная Европа, 2021, № 7
Mikheev E. (2021) Dezinformaciya o novoj koronavirusnoj infekcii COVID-19: psihologicheskie mek-hanizmy vozdejstviya [Misinformation about the Novel COVID-19 Infection: Tools for Psychological Impact]. Problemy nacional'noj strategii. No 1, pp. 164-174. (in Russian).
Romanova T.A., Sokolov N.I., Kolotaev Y.Y. (2020) Disinformation (fake news, propaganda) as a threat to resilience: approaches used in the EU and its member state Lithuania. Baltic Region. Vol. 12, pp. 53-67. https://doi.org/10.5922/2079-8555-2020-1-4
Rozgonyi K. (2018) The Impact of the Information Disorder (Disinformation) on Elections. European Commission for Democracy Through Law (Venice Commission), Strasbourg. URL: https://www.venice.coe.int/webforms/documents/default.aspx?pdffile=CDL-LA(2018)002-e (accessed: 31.05.2021)
Tandoc Jr., E.C., Lim Z.W., Ling R. (2018) Defining "Fake News". Digital Journalism. Vol. 6, No 2, pp. 137-153. https://doi.org/10.1080/21670811.2017.1360143
Vasu N., Ang B., Teo T. A., Jayakumar S., Raizal M., Ahuja J. (2018) Fake news: National security in the post-truth era. RSIS, Singapore. URL: https://www.rsis.edu.sg/wp-content/uploads/2018/01/PR180313_Fake-News_WEB.pdf (accessed: 31.05.2021)
Europe and the European Union in the Context of the Information Threats of a Post-Covid World
Received 30.06.2021
Author: Kolotaev Y., Postgraduate Student, Department of European Studies, School of International Relations, Saint Petersburg State University. Address: 1/3 (entr. 8), Smolnogo St., Saint Petersburg, Russian Federation, 191060. E-mail: [email protected]
Abstract. The COVID-19 coronavirus pandemic has had a significant impact on a wide range of areas in which the information sphere occupies a special place. The context of the pandemic distorted the online space. From the very start of the pandemic, the information related to the coronavirus was often unreliable or questionable due to the lack of comprehensive information about the virus. The dominance of digital disinformation disseminated via social media has led to the situation of an "infodemic". It reflects a ma s-sive propagation of unverified information. To understand the consequences of this situation, this article examines diverse models of European national and supranational responses to the infodemic. The aim of the study is to systematize the actions of the EU and European countries. The author carried out a comparative analysis comprising a distinction between the actions launched by the European Union and non-EU countries, as well as national authorities and supranational structures. Based on the presented data, this article revealed the absence of a single "European response" to disinformation, which the European Union is trying to achieve. It also demonstrated the existing desire of different countries to move towards legislative actions and regulation on countering disinformation but the pace and means of this development depend on the degree of state involvement in a multistakeholder dialogue with online platforms.
Key words: European Union, infodemic, disinformation, fake news, online platforms, social networks, Russia, United Kingdom.
DOI: http ://dx. doi.org/10.15211/soveurope72021135143
Современная Европа, 2021, № 7
