CC BY
66
Е. Н. Мастеница Эвристический потенциал коммуникационного подхода в музееведении
Серьезные трансформации, происходящие в культуре, создают необходимость видения и осмысления ее в ракурсе новых онтологических построений. Новая онтология культуры - коммуникация, подвижные и гибкие отношения между различными структурами социальности, их постоянное становление и обновление, непрестанное изменение и развитие, допускающее разнолинейность и неопределенность, вариативность и альтернативность, многовекторность движения. Такая онтология приходит на смену классическому универсализму и строгой логике культуры, задаваемых метафизическим единством и всеобщностью культурного начала. Методологический сдвиг заставляет иначе мыслить культуру, по-новому взглянуть на ее основание и на ее обосновывающее действие.
XX век стал периодом новых форм конструирования культуры, когда совершился отказ от тотализирующего мышления, направленного на выявление единой ее сущности и когда предполагается возможность ее плюралистического видения. Современная культура презентирует себя как свободное сосуществование различных культурных миров. В такой ситуации исследование культурных и межкультурных коммуникаций становится особенно актуальным. Коммуникация выступает как фактор, формирующий новую онтологию культуры. Она трактуется не как очередная культурная универсалия, но как принцип организации социальной реальности. Реализация данного принципа актуализирует проблему межкультурных коммуникаций, взаимодействия культурных миров, выбора ценностей, толерантности, культурной идентификации. В данном контексте особого внимания требует изучение каналов межкультурной коммуникации, к которым можно отнести и такие социокультурные институты как музеи.
2000 год был объявлен ЮНЕСКО годом Мировой культуры. Этот факт означал осознание того, что на рубеже тысячелетий культура по праву должна занять важное место в жизни общества и каждого человека. Предстоит по-новому осмыслить культурное наследие, накопленное человечеством, сформировать потребность в общении с культурным наследием, его постижении и приумножении. Потенциал коммуникативного подхода сегодня активно исследуется и используется в решении таких проблем современного общества как открытость и плюрализм, свобода и толерантность, он оказывает воздействие на развитие науки, образования, искусства, является востребованным в осмыслении исторического опыта
межэтнического и межнационального общения. Представляется возможным говорить об эвристическом потенциале коммуникационного подхода в целом и о его применении в музееведении. В этой связи считаем важным обратиться к теоретико-методологическим основаниям процесса коммуникации в музее.
Одной из насущных задач модернизации деятельности музеев всего мира и развития музееведения на современном этапе является обновление теоретического аппарата, приведение его в соответствие с реальными запросами музейной практики в быстроменяющейся социокультурной ситуации. Теоретический вакуум, которым долго «страдало» музейное дело, проявлялся в неготовности музеев формулировать концепции своего развития в новых условиях, низкой эффективности прикладных музееведческих исследований и разработок, не находящих опоры в фундаментальных представлениях, отсутствии научных предпосылок и оснований для выработки приоритетов и принципов музейного развития.
Понятие коммуникация принадлежит к числу ключевых общенаучных понятий второй половины XX века. В музееведении этот термин является заимствованным. Это означает, что категория «коммуникация» родилась вне рамок этой дисциплины и была привнесена в нее в конкретных исторических обстоятельствах. Чтобы определить значение этого понятия применительно к музейной действительности, необходимо охарактеризовать ситуацию, в которой осуществляется такой перенос, и тех последствий (теоретических и практических), которые он влечет за собой. Если новое понятие оказывается продуктивным и не отторгается данной областью знания, оно начинает в нем жить и работать, вступает в отношения с другими понятиями, служит средством решения фундаментальных и прикладных проблем, и в конечном итоге может привести к серьезному изменению взгляда на действительность, изучаемую данным научным направлением.
Коммуникационные представления появляются в музееведении в 1960-е годы, получают признание на волне «музейного бума», и быстро завоевывают статус радикального теоретического нововведения, революционизировавшего музейную науку, давший новый толчок музейной практике. С этого времени можно говорить о существовании в музееведении коммуникационного подхода, который развивается наряду, а иногда и во взаимодействии, с традиционными теоретическими направлениями (теория документирования, теория тезаврирования), так и с другими подходами (проектным, сценарным, средовым и др.). В настоящее время коммуникационный подход принадлежит к числу магистральных направлений музееведческой мысли, определяющий стиль мышления мирового музейного сообщества. Вместе с тем представления о комму-
никации, содержащиеся в трудах различных авторов, не имеют единых оснований.
В этой связи, на наш взгляд, представляется необходимым и значимым обозначить ряд принципов, характеризующих в наиболее общем виде коммуникационный подход в музееведении:
- гуманитарный, антропоцентристский принцип, который ставит во главу угла человека, поскольку логика коммуникации предполагает движение «от субъекта», а не от «вещи», и потому не допускает априорной объективизации музейного предмета (коллекции, собрания или экспозиции).
- культурологический принцип, предполагающий, что используемые в процессе знаки и символы, независимо от их материальных носителей, существуют в поле культурных значений и смыслов. Поэтому субъекты, включенные в музейную коммуникацию, выступают как носители культурных позиций и норм, а музейные предметно-пространственные «послания» - как культурные (или метакультурные) тексты.
- диалогический принцип, предполагающий участие как минимум двух, а возможно и более, субъектов, обладающих разной культурной позицией и вступающих в межкультурный диалог, а возможно и полилог. Поэтому конструктивным звеном и конституирующим элементом любой ситуации музейной коммуникации является «разность культурных потенциалов» или культурно-историческая дистанция, имеющая синхронное и диахронное измерения.
- аксиологический принцип, который основывается на том, что межкультурное общение является по сути ценностным. Поэтому ценностный аспект музейной коммуникации является принципиальным, а иные аспекты (передача информации, образование, обучение и др.) - как подчиненные.
Ранее музееведческие представления ориентировались на музейные собрания и институциональную организацию музейной деятельности. Коммуникационный подход, выступавший на первых порах как апология посетителя, добавил к этим ориентирам музейную аудиторию. Однако вместо того, чтобы экстраполировать данный подход, последовательно включая в рассмотрение позиции других участников музейной коммуникации, исследователи шли, в основном, по пути механического соединения новых представлений со старыми, постоянно соскальзывая в музей-но-предметную или музейно-институциональную парадигмы, которые еще требовали коммуникационной интерпретации. Этим объясняется рассогласованность существующих в музееведении моделей музейной коммуникации.
Наиболее последовательными попытками реализации на теоретическом уровне основных принципов коммуникационного подхода является концепция Д. Камерона (музей как система коммуникаций) и концепция В. Глузинского («чистый музей»)1.
Однако, как нам представляется, первая схема сохраняет много черт современной институциональной организации музейного дела, несущественных с точки зрения коммуникационных представлений, вторая же, наоборот, абстрагирована от конкретных институциональных особенностей, но в результате, в ней упущен диалогический, структурный аспект. Поэтому ни та, ни другая позиции не смогли стать «работающими» фундаментальными единицами коммуникационного подхода в музееведении. Это и актуализирует задачу построения базового музееведческого представления, отвечающего обозначенным выше основополагающим принципам коммуникационного подхода.
Такое представление должно абстрагироваться от эмпирических черт институциональной организации, характерных для музеев той или иной эпохи; от субстанциональной трактовки музейных собраний и от редукционистских конструкций, сводящих цели музея к целям каких-либо внешних систем (науки, образования и т.д.). Вместе с тем оно должно создавать широкие возможности для коммуникационной интерпретации «музейного универсума». Этим требованиям удовлетворяет представлений акта музейной коммуникации. Всякое собрание предметов, изъятых из среды бытования, возникает как собрание осмысленное. Это означает, что у его истоков стоит субъект (индивидуальный или групповой), наделяющий вещи ценностными значениями. Он реализует при этом определенную культурную норму отношения к предметному миру или впервые ее задает.
Помимо субъекта, формирующего аксиологически и гносеологически осмысленное музейное собрание, всегда существует также субъект воспринимающий. Собрание музейных предметов, которое никто не осматривает, нельзя считать фактом культуры. Этот второй субъект тоже является носителем культурных установок. И если его установки близки установкам первого, между ними возможно взаимопонимание. А смысл, вкладываемый в собрание, будет адекватно воспринят. Это и есть элементарный акт музейной коммуникации - минимальная единица коммуникационного анализа в музееведении.
1 См.: Проблемы культурно коммуникации в музейной деятельности. - М., 1989; Гнедовский М. Б. Музейная коммуникация как предмет музееведческого исследования / М. Б. Гнедовский, В. Ю. Дукельский // Музейное дело: Музей -культура - общество. - М., 1992; Шляхтина Л. М. Основы музейного дела: теория и практика: учебное пособие. - М., 2005.
298
Для устранения коммуникационных помех и достижения взаимопонимания необходим диалог между субъектами, направленный на выработку «общего взгляда на вещи». Диалог этот может найти продолжение в экспозиционной и музейно-педагогической деятельности, направленной на попытки пространственной визуальной организации собрания, его вербальной интерпретации, разного рода комментариев, раскрывающих его смысл. Данное представление допускает развитие «вширь» путем добавления новых участников, в том числе и в виртуальном пространстве. Это позволяет анализировать структуры музейной коммуникации разного уровня сложности. С другой стороны, рассматривая его как «уравнение со многими неизвестными» и конкретизируя входящие в него параметры, можно осуществлять теоретическую, историческую, институциональную и проектную интерпретации исходной схемы.
Соответственно могут формироваться и основные направления реализации эвристического потенциала коммуникационного подхода в музееведении.
Рассмотренная вкратце схема музейной коммуникации не тождественна теории музейной коммуникации. Вместе с тем, она может служить не только отправным пунктом этой теории, но и катализатором ее развития. Учитывая типологические характеристики субъекта и ситуаций музейной коммуникации, осуществляя интерпретацию и синтез музееведческих знаний, привлекая релевантный данному подходу эмпирический материал, можно создать развернутую теорию, которая позволит определить специфику музея в ряду других коммуникационных систем, выявить его функции как особого механизма социокультурной коммуникации, воспроизводства культуры и взаимодействия различных культурных миров и общностей. Теория музейной коммуникации, трактуемая таким образом и развиваемая в русле межкультурных коммуникаций, станет составной частью фундаментального музееведения. В отличие от теории, подход является более мобильным образованием, позволяющим эффективно решать локальные проблемы, в том числе и теоретические. Осуществляемая в рамках подхода фокусировка на различных элементах схемы акта музейной коммуникации (на собрании, на формирующем и воспринимающем субъектах) дает выход на как на традиционную проблематику (соответственно, на музейный предмет, профессиональную деятельность, музейную аудиторию), так и открывает возможности формулирования коммуникационных стратегий, что убедительно продемонстрировано в исследовании О. С. Сапанжа1.
1 Сапанжа О. С. Стратегии коммуникационных процессов современного музея: автореф. дис. ... - СПб., 2005.
Применение коммуникационного подхода позволит скорректировать традиционные представления, например, в случае изучения музейных коллекций существенным с данных позиций является не столько их состав, сколько отношение к ним (типы отношений) в культуре.
Профессиональные позиции оказываются важны не в плане деятельности, а с точки зрения влияния ценностей профессионального сознания на характер интерпретации собраний (профессиональная структура коммуникации). Трактовка посетителя как носителя определенных культурных установок требует признания осмысленности и самостоятельности его восприятия, которое не может считаться «неправильным», хотя не совпадает с осмыслением профессионала. Представление об однонаправленном, монологическом воздействии музея на аудиторию уступает место концепции коммуникации как диалога.
Многообразие позиций посетителей в этом диалоге задано не только делением аудитории по социально-демографическим признакам, но и тем спектром ролей, которые предлагает музей (ролевая структура аудитории). Коммуникационный подход позволяет сформулировать концепцию «понимающего» музееведения. Ее отличительной особенностью является исходная уравновешенность позиций всех участников культурной коммуникации, равное внимание к их точкам зрения. Посетители, профессионалы, а также люди, которые находятся «по ту строну» музейных предметов (создатели, коллекционеры, кто имел отношение к их бытованию) обладают особым взглядом на предметы, и на пересечении этих взглядов рождается многоликое, нагруженное смыслами и значениями музейное собрание.
Именно установки «понимающего музееведения» объединяют сегодня исследователей, которые рассматривают в терминах коммуникации, такие, казалось бы. Далеко удаленные друг от друга вопросы, как применение в музеях методов «гуманистической педагогики», перспективы развития «экомузеев» или проблемы демократизации музейного дела. Включение в число участников музейной коммуникации людей, разделенных во времени и в пространстве, позволяет рассматривать музейную коммуникацию как ритуал, происходящий в особом, ограниченном от повседневности пространстве, обладающем собственным кодом пространственно-временных соответствий (музейный хронотоп, перерастающий в топохрон), и дающий возможность «конвертировать» разнообразное культурно-историческое содержание.
К числу проблем, специфических для коммуникационного подхода, относится и проблема «музейного языка»1. Она ставится как в теоретической плоскости, но может быть решена на стыке истории и теории. Как показывает убедительный анализ, проведенный В. Ю. Дукельским, Т. П. Калугиной и особенно В. П. Грицкевичем2, «алфавит» форм собраний и их интерпретации базируется на исторических типах музейного отношения к вещам. Так, для культуры барокко характерно внимание к экзотике, к необычным, «куриозным» предметам, отражающим причудливое многообразие мира. В традиции классицизма, где формируется понятие «наследие», складывалась ценностная иерархия, позволяющая выделять «вершинные» достижения культуры и ее вторичные, несовершенные проявления. Мироощущение романтизма, опирающееся на категории архаики и героики, определяет трактовку предметов как памятников и реликвий. В рамках научного подхода вещи выступают как свидетельства, документы, источники. В традициях эстетики - как воплощение красоты. По мере развития в европейской культуре историзма, музейные собрания интерпретируются как отражение исторического процесса. Во второй половине XIX века на первый план в музеях выходит научное отношение к коллекциям, однако оно недолго сохраняется в чистом виде, а ассимилируют прочие, исторически более ранние типы отношения к вещам. Так возникает особый, эпический тип интерпретации собраний, характерными чертами которого являются повествовательность и объективизм. В XX веке он становится в музеях ведущим. В последнее время в качестве альтернативы эпическому выдвигаются лирический и драматический модусы интерпретации собраний. Одновременно наблюдается попытки возрождения или модификации более ранних типов отношений к музейным коллекциям и собраниям.
Эвристический потенциал коммуникационного подхода реализуется не только в изучении стабильных периодов, когда в устойчивых коммуникационных структурах формируются фундаментальные типы отношения к собраниям, но и при анализе кризисных ситуаций, приводящих к смене «музейных парадигм». Историческая интерпретация представления о коммуникационных нарушениях дает возможность рассматривать коммуникационные кризисы, то есть ситуации, когда смена культурных установок, расширение спектра музейных ценностей или круг участников музейной коммуникации приводит к масштабным рассогласованиям, ре-
1 Никишин Н. А. Язык музея как универсальная моделирующая система музейной деятельности // Музееведение. Проблемы музейной коммуникации в музейной деятельности. - М., 1989.
2 Калугина Т. П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб., 2001; Грицкевич В. П. История музеев мира: учебное пособие. - Минск, 2003.
301
зультатом которых становятся реорганизация коллекций, модернизация экспозиций, выработка новых форм интерпретации собраний, новой методологии реализации образовательной функции музея, новых форм взаимодействия с посетителем.
Само появление новоевропейского музея объясняется кризисом средневекового традиционализма, в результате которого формируется ренес-сансная программа «инвентаризации макрокосма». Вещь как предмет музейного коллекционирования получает в культуре Нового времени особый статус, отличный от статуса как сакрального, так и утилитарного предмета.
Своеобразный коммуникационный кризис возникает в период Великой Французской революции, что аналогично, но несопоставимо по масштабам с тем, что происходило в музейном деле в первые послереволюционные годы в России.
В конце XIX века, вне связи с политическими катаклизмами, наблюдается довольно резкий переход от концепции научного к концепции научно-просветительного (публичного) музея. Аналогичный сдвиг, только с «обратным знаком», происходил в 1950-е годы, когда многие традиционные западные музеи стали отказываться от научно-просветительной доктрины. Похожий процесс, вызванный отказом от идеологии прошлых лет, активно происходит в музеях России сегодня.
Таким образом, происходящая в обществе переоценка ценностей заставляет пересматривать отношение к культурному наследию, проблема-тизирует привычные способы его интерпретации, делая по-прежнему актуальным провидческое высказывание академика Д. С. Лихачева: «Вне культуры существование человечества на планете лишается смысла»1. Использование теории музейной коммуникации в качестве основы построения перспективной функциональной модели музея поможет по-новому сформулировать его социальную миссию, сконструировать адекватный современной социокультурной ситуации имидж, определить идеальную модель этого института, определить те целевые ориентиры, которыми музей мог бы руководствоваться в своем развитии.
1 Лихачев Д. С. Единомыслие - искусственно // Известия. - 1996. - № 224. -С. 15.
