CC BY
30
144
Право
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2018, № 3, с. 144-148
УДК 340.1
ЕВРАЗИЙЦЫ И ПЕРВАЯ СОВЕТСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ © 2018 г. В.Б. Романовская, А.В. Крымов
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород
tigpnngu@yandex.ru
Поступила веедакцию 24.02.2018
Евразийцы - заметное в интеллектуальной истории русского зарубежья перед Второй мировой войной объединение молодых учёных, эмигрировавших из России после Октябрьской революции и Гражданской войны. Эта статья посвящена изучению евразийских представлений о советском строе в период его первоначального оформления. Кроме того, в настоящем исследовании проведено сопоставление концепции евразийской идеократии и большевистских идей, связанных с государственным строительством и отражённых в первой отечественной конституции 1918 года.
Ключевые слова: евразийство, советское государство, классовая борьба, диктатура пролетариата, первая российская конституция, идеократия.
Вызовы современности, в том числе связанные с началом новой холодной войны между США, их союзниками, с одной стороны, и Россией - с другой, обусловливают актуальность евразийства - оригинального интеллектуального объединения русских эмигрантов, родившегося в начале двадцатых годов прошлого века из схожего с настоящим неприятия европейской и американской культурных моделей. Как подчёркивается в научных публикациях, «напряжённые отношения с Западом послужили мощным стимулом для русского народа, заставляющим не только вспомнить свои исторические корни, национальные особенности, культурные традиции, но и начать осознавать свою исключительность и отличность от европейской цивилизации» [1, с. 98].
Евразийцы с момента создания своей группы внимательно следили за всем, что происходило в советской России, тщательно изучая любые действия большевиков, особенно те, что совершались в сфере государственного строительства и реформирования общества. Полагая, что способность новой российской власти (при всех ошибках и трудностях) сохранять своё господствующее положение в стране объясняется верным пониманием некоторых стремлений и ожиданий русского народа, евразийцы в отличие от большинства иных эмигрантских объединений, продолжавших и после распада Российской империи прежние политические споры, старались понять логику происходивших в стране изменений. Современный исследователь евразийства А.В. Соболев отмечает: «Анализируя причины русской катастрофы 1917 г., евразийцы главный корень их видели не в происках подрывных партий и внешних сил, а в безответственности творцов русской культуры, в их порочном под-
ражательстве и недооценке самобытности. Поэтому, не принимая коммунистического режима, евразийцы резко выступили против реставраторских, контрреволюционных попыток» [2, с. 133-134].
В своей работе 1927 года «На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности)» Николай Николаевич Алексеев (1879-1964, до Октябрьской революции профессор права Московского университета, в эмиграции - сотрудник Русского юридического факультета в Праге, один из лидеров евразийской группы) обратился к изучению конституционных актов РСФСР и СССР начального периода (Конституций РСФСР 1918 и 1925 г., Конституции СССР 1924 года) и практики их применения.
Признавая несправедливым деление общества на богатых, освобождённых от необходимости ежедневного труда, и бедных, вынужденных постоянно заботиться о выживании, продавая свою способность трудиться, Н.Н. Алексеев утверждал: «Русское понятие о «правде» никогда не могло оправдать «капитализм», если под ним понимать хозяйственную организацию, при которой по правилу существуют две различные группы населения: владельцы средств производства, которые в то же время являются руководителями и представляют собою хозяйственных субъектов, и неимущие постоянные рабочие, которые являются объектами хозяйства и с которыми поступают на основании начала наибольшего приобретения и наибольшей хозяйственной пользы» [3, с. 308]. Лица, выдающиеся по своим организаторским, интеллектуальным, творческим способностям и сумевшие добиться признания, приобрести капитал, передают его своим наследникам, нередко не обладающим
какими-либо дарованиями, что позволяет им, не работая, жить в роскоши, удовлетворяя с помощью богатства зачастую совсем не возвышенные потребности человеческого духа. Те же, кто оказался в большинстве, лишённом необходимого, не могут обеспечить ни себе, ни своим потомкам достойных человека условий проживания, хорошего образования и надежды на будущее. В связи с этим советское государство с его идеями мировой пролетарской революции и братства рабочих и крестьян отчасти можно рассматривать в качестве своеобразного государства правды, объявившего и возглавившего крестовый поход против угнетателей во всём мире.
В русле этих идей в соответствии с девятой статьёй Конституции РСФСР 1918 года главная задача рассчитанного на переходный момент Основного закона Российской Социалистической Федеративной Советской Республики заключалась в установлении диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти [4]. Первое, что обращает на себя внимание в этих законодательных положениях, это указание на группы населения - опору власти, при всей их многочисленности, это не всё общество. Делить всех людей на угнетателей и угнетаемых - весьма примитивно, социальная реальность и распределение ролей в ней всегда были сложнее этого. Партии - это типичное явление для европейской политической системы и культуры, в условиях которой они нужны для организации совокупности голосующих на выборах граждан, для выражения интересов различных групп и слоёв населения. Названные общественные организации помогают людям определиться со своими политическими предпочтениями, ожиданиями, способствуют нормальному функционированию механизма передачи власти (выдвигают кандидатов, осуществляют предвыборную агитацию, финансируют избирательный процесс и участвуют в самих выборах) и её реализации. Несчастье России заключалось в том, что Часть (партия -от латинского «pars» - часть) решила и смогла заместить собой Целое. В стране к 1917 году никакие традиции в политической системе ещё не смогли сформироваться по причине весьма краткой истории парламентаризма, не появилось и защитных механизмов, которые оказались бы способны помешать установлению однопартийной диктатуры.
Конституция традиционно понимается в качестве своеобразного договора между властью
и обществом; правового акта высшей юридической силы, не только гарантирующего права и свободы человека и гражданина, но и обеспечивающего примирение в обществе противоборствующих сил. Принятие конституции означает, что формула социально-политического компромисса на какое-то время найдена, в стране даже после революции и волнений устанавливается гражданский мир и согласие. Разработка и введение в действие Основного закона РСФСР 1918 года преследовали совсем иные цели, незнакомые теории и практике конституционного развития других стран того времени. Эти цели и задачи государства и общества на новом, социалистическом этапе их развития сформулированы в терминах марксистской теории, отражая реальность классовой борьбы, её усиление, использование даже основы законодательной базы, т.е. конституции, для разжигания конфликта, розни, эскалации насилия в обществе.
Ещё на один аспект целеполагания в условиях переходного социалистического периода обратил внимание Н.Н. Алексеев: все новые ориентиры связаны исключительно с экономическими отношениями и материальными ценностями. Причина классовой борьбы заключается в имущественном расслоении общества, конфликты возникают на фоне неравномерного распределения собственности на средства производства. Первый раздел Конституции - Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа - почти весь посвящён новым принципам экономических отношений. С точки зрения правил юридической техники и по замыслу авторов - это самая важная часть Основного закона. Принимая реальность, в которой господствуют исключительно экономическая модель отношений между людьми и соответствующие ей ценности, большевики планировали победить врага (капитализм), по сути, на его поле и его же оружием. Отмечая это, Н.Н. Алексеев подчёркивал: «Практика коммунизма в России может убедить в том, что вместо многих капиталистических хозяев в советском государстве стал один громадный хозяин-капиталист - сама советская власть» [3, с. 310].
Следует особо отметить и положения статьи 13 второго раздела Конституции 1918 года о свободе совести, религиозной и, особенно, антирелигиозной пропаганды. Очевидно, и дальнейшая история это подтвердила, что свобода религиозной пропаганды декларировалась и осталась только на бумаге, на которой был напечатан советский Основной закон, но антирелигиозная деятельность, да ещё поддержанная всей мощью государства, стала реальностью на многие годы вперёд. В стране, где ещё недавно
существовала лишь одна государственная, официальная религия, провозглашалась свобода антирелигиозной пропаганды. Сегодня даже сложно представить, какой серьёзной оказалась ломка привычного уклада жизни россиян начала двадцатого века, всего их мировосприятия, существовавшего многие века.
В противоположность всем этим конституционным установлениям Георгий Васильевич Флоровский (1893-1979) - один из самых активных членов евразийской группы на первом этапе её функционирования (1921-1925 гг.) -полагал, что «наиболее эффективно вести борьбу с большевизмом можно, только восстановив иерархию подлинных духовных ценностей» [5, с. 11]. Главной задачей представлялось доказательство убогости формировавшейся пролетарской культуры, что в тот момент считалось важнее хозяйственного возрождения и реформирования государственных институтов: «"Исход к Востоку" - не символическая книга нового "общественного направления". Задача её в другом - вновь поставить на обсуждение культурно-философскую проблему смысла русской истории и русской революции, привлечь внимание к проблемам духовного творчества, пробудить глохнущий вкус к культуре, к чистым, а не прикладным ценностям» [6, с. 131].
Обращает на себя внимание то, как в Конституции РСФСР 1918 года вводятся иные, не экономические права и свободы. Большевики обвиняли прежнюю имперскую властную организацию в уничтожении общественной и личной свободы, в том, что именно государство препятствовало развитию во всех сферах жизни: власть направляла, детально регламентировала и скрупулёзно контролировала всё. Однако, если внимательно посмотреть на формулировки личных, политических и социально-культурных прав и свобод в Основном законе РСФСР 1918 года, то напрашивается только один вывод: все они рассматриваются в качестве производных от государства. Это дар со стороны власти. В следующих статьях подчёркивается тот факт, что и создание механизма реализации названных прав и свобод - также прерогатива государства.
Например, в статье 14: «В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы выражения своих мнений РСФСР уничтожает зависимость печати от капитала и предоставляет в руки рабочего класса и крестьянской бедноты все технические и материальные средства к изданию газет, брошюр, книг и всяких других произведений печати и обеспечивает их свободное распространение по всей стране» [4] -или в статье 15: «В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы собраний
РСФСР, признавая право граждан Советской Республики свободно устраивать собрания, митинги, шествия и т.п., предоставляет в распоряжение рабочего класса и крестьянской бедноты все пригодные для устройства народных собраний помещения с обстановкой, освещением и отоплением» [4]. Аналогичные по смыслу выражения можно найти и в следующих по порядку статьях Основного закона.
В тексте первой отечественной конституции постоянно повторяются положения о свободе самоопределения наций (статьи 4-6 главы третьей первого раздела). Однако, как отмечал Н.Н. Алексеев, «...право самоопределения большевики обставили довольно тяжким условием - принятием со стороны самоопределяющихся коммунистической программы и советского государственного строя» [3, с. 366]. Евразийцы воспринимали марксизм как мировоззрение, построенное на идее пролетарского интернационала и, в действительности, не предполагающее деление человечества на нации с их особенностями и культурой.
Внимательное изучение евразийцами основополагающих юридических актов РСФСР и СССР привело их к осознанию того, что большевики в полном согласии со своим пониманием мировой истории и творящих её сил ограничили культуру исключительно материальными (экономическими) ценностями. Любые свершения в области Духа объясняются действием экономических закономерностей и условий, определяются промежуточными результатами классовой борьбы. В качестве главного объединяющего фактора для формирования и функционирования советского государства признавалось общее классовое самосознание трудящихся и вытекающая из этого необходимость в установлении диктатуры пролетариата на этапе перехода к социализму и коммунизму. Всё это в корне противоречило евразийским представлениям о значении духовных ценностей для развития нации. Как писал Н.С. Трубецкой, «национальным субстратом того государства, которое называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом» [7, с. 423]. Евразийцы полагали, что решением только материальных проблем нельзя сплотить многонациональный российский народ и сохранить государство. Людям, принадлежащим к разным этническим группам, потребуется постоянно доказывать преимущество совместной созидательной деятельности в границах «евразийского местораз-вития». Для достижения этой цели одних мате-
риальных средств не хватит и понадобятся духовные ценности, которые смогут назвать своими все народы, входящие в государство, возрождающееся после распада Российской империи. О важности соответствующей работы лучше всего свидетельствует убеждённость Н.С. Трубецкого: «Необходимо, чтобы те отдельные люди, которые уже сейчас ясно и ярко сознали единство многонародной евразийской нации, проповедовали это своё убеждение, -каждый в той евразийской нации, в которой он работает. Здесь - непочатый край работы для философов, публицистов, поэтов, писателей, художников, музыкантов и для учёных самых различных специальностей» [7, с. 426]. Рассуждая об отличиях государства гарантийного, теоретиком которого он являлся, от доктри-нального, построенного на насильственном приведении граждан к единодушному признанию определённой философской или религиозной концепции, Н.Н. Алексеев писал: «Принуждение к такому исповеданию внешними, государственными средствами ведёт всегда к чисто отрицательным результатам. Оно создаёт мёртвую, казённую идеологию, которую люди проповедуют из-под палки, в душе своей в неё не веря и её ненавидя» [8, с. 373].
Несомненно, успешный опыт сочетания основных мировых религий и даже языческих верований, славянского, финно-угорского и азиатского элементов в истории и культуре нашей страны имеется. Политическое единство не исключает разнообразия и, в терминах К.Н. Леонтьева, «цветущей сложности» множества культурных традиций в пределах России-Евразии. Именно осознание нерасторжимого единства исторических судеб и будущего всех народов «евразийского месторазвития» и было содержанием «идеи-правительницы», на основе которой Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Н.Н. Алексеев и ряд других учёных планировали формировать идеократию в качестве особой государственной формы, призванной стать альтернативой и европейским фашизму и буржуазной демократии, и коммунистической утопии большевиков. Носителем этой «идеи-правительницы» стала бы интеллектуальная элита, разделявшая взгляды евразийцев и функционировавшая, по мысли Н.Н. Алексеева, подобно религиозному ордену, но не партии в европейском понимании. Такая элита должна была составить ядро правящего (ведущего) слоя новой России.
Понимая, что государство невозможно построить на насилии, противоречиях и классовой борьбе, евразийцы в то же время признавали частичную правоту сторонников коммунизма, боровшихся с несправедливостью капиталисти-
ческого хозяйства. Евразийская концепция «государства как союза правды», по замыслу её авторов, воплощала принципы социального государства. В качестве одной из задач гарантийного государства, истинной идеократии (в противоположность лжеидеократии коммунизма и фашизма) надлежало, по мнению Н.Н. Алексеева, «освободить людей от жестокостей личной борьбы за существование путём создания максимально развитой материально-технической базы жизни, организации интенсивного производства необходимых благ и установления наиболее удобной системы распределения их для удовлетворения всех основных потребностей граждан, создания среднего уровня зажиточной жизни и окончательной ликвидации нищеты и бедности (принцип материальной интенсификации жизни)» [8, с. 375]. И сформулировано это было задолго до включения положений о социальном государстве в конституции европейских государств. Однако важно никогда не забывать, что государство - это ещё и, прежде всего, союз мира, поэтому, преследуя наилучшие и справедливые цели, нельзя делать ставку на разжигание конфликтов в обществе: ведь если есть какой-то смысл в государственной организации, то он заключается в сохранении общества, защите порядка, стабильном развитии социума без периодов революционного неустройства.
В евразийцах поражает многое, но особенно хочется отметить способность некоторых из них анализировать варианты возможного развития общества на много лет вперёд. Полагая, что попытка осуществления коммунистической утопии в России закончится безрезультатно, основоположники евразийства и его выдающиеся апологеты - Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Н.Н. Алексеев - не желали видеть и возврата родной для них страны к капитализму и формам буржуазной демократии. Отечественным учёным и деятелям культуры, знакомым с советским прошлым и живущим в условиях победившего капитализма, необходимо воспринять важнейший евразийский призыв к возрождению самобытного интеллектуального поиска и творчества без подражательства и желания догонять «Запад». Принятие цивилизационной модели США и Западной Европы навсегда обрекает Россию на существование в этом мире на вторых ролях. Творческая активность в деле созидания оригинальных экономической, социальной, политической, духовной систем не может возникнуть в чуждой (в нашем случае, американо-европейской) культурной матрице.
Государственно-правовой концепции евразийства в том виде, в котором она формировалась Н.Н. Алексеевым, всегда было присуще
внимание к допетровскому опыту политического развития страны и представлениям о власти, свойственным рядовым русским людям, не исключая и казаков, раскольников, сектантов и иных маргинальных слоёв населения Московии. Именно в народной среде следовало искать собственно русский политико-правовой идеал, свободный от влияния чуждых культурных традиций и ценностей. Сегодня задача обретения новых, оригинальных государственных форм, согласных с российской историей и современными потребностями людей, по-прежнему актуальна, и поиску не должно препятствовать даже осознание того, что концепция евразийской идеократии как оригинальной альтернативы политико-правовым идеалам Запада пока ещё не состоялась.
Список литературы
1. Кузнецов Д.И., Симанова Н.В. Евразийство и русская культура в глобальном мире // В сб.: Русский язык и литература в пространстве мировой культуры: Материалы XIII Конгресса МАПРЯЛ: В 15 томах. 2015. С. 96-99.
2. Соболев А.В. Евразийство в контексте почвеннической традиции // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2007. Т. 8. № 1. С. 130-142.
3. Алексеев Н.Н. На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности) // Русский народ и государство. М.: АГРАФ, 2003. 640 с.
4. Текст Конституции (Основного Закона) РСФСР 1918 года. ШЪ: http://constitutюn. ga-rant.ru/history/ussr-rsfsr/1918/ (дата обращения: 02.03.2018).
5. Романовская В.Б., Крымов А.В. Евразийская доктрина государства и права: Монография. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского, 2010. 99 с.
6. Флоровский Г.В. Из прошлого русской мысли / Сост. М.А. Колерова, Ю.П. Сенокосова. М.: АГРАФ, 1998. 432 с.
7. Трубецкой Н.С. Общеевразийский национализм // История. Культура. Язык / Сост. В.М. Живова; общ. ред. В.М. Живова; вступит. ст. Н.И. Толстого и Л.Н. Гумилёва. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. 800 с.
8. Алексеев Н.Н. О гарантийном государстве // Русский народ и государство. М.: АГРАФ, 2003. 640 с.
EURASIANS AND THE FIRST SOVIET CONSTITUTION V.B. Romanovskaya, A V. Krymov
The Eurasians were an association of young scientists who emigrated from Russia after the October Revolution and the Civil War. It occupies a prominent place in the intellectual history of the Russian diaspora before the Second World War. This article examines the Eurasians' ideas about the Soviet system at its initial stage. The present study also compares the concept of the Eurasian ideocracy and Bolshevik ideas related to state construction that were reflected in the first Soviet Constitution of 1918.
Keywords: Eurasianism, Soviet state, class struggle, dictatorship of the proletariat, first Russian constitution, ideo-cracy.
References
1. Kuznecov D.I., Simanova N.V. Evrazijstvo i russkaya kul'tura v global'nom mire // V sb.: Russkij yazyk i literatura v prostranstve mirovoj kul'tury: Materialy XIII Kongressa MAPRYaL: V 15 tomah. 2015. S. 9699.
2. Sobolev A.V. Evrazijstvo v kontekste pochvenni-cheskoj tradicii // Vestnik Russkoj hristianskoj gumani-tarnoj akademii. 2007. T. 8. № 1. S. 130-142.
3. Alekseev N.N. Na putyah k budushchej Rossii (sovetskij stroj i ego politicheskie vozmozhnosti) // Russkij narod i gosudarstvo. M.: AGRAF, 2003. 640 s.
4. Tekst Konstitucii (Osnovnogo Zakona) RSFSR 1918 goda. URL: http://constitution.garant.ru/history/
ussr-rsfsr/1918/ (data obrashcheniya: 02.03.2018).
5. Romanovskaya V.B., Krymov A.V. Evrazijskaya doktrina gosudarstva i prava: Monografiya. N. Novgorod: Izd-vo Nizhegorodskogo gosuniversiteta im. N.I. Lobachevskogo, 2010. 99 s.
6. Florovskij G.V. Iz proshlogo russkoj mysli / Sost. M.A. Kolerova, Yu.P. Senokosova. M.: AGRAF, 1998. 432 s.
7. Trubeckoj N.S. Obshcheevrazijskij nacionalizm // Istoriya. Kul'tura. Yazyk / Sost. V.M. Zhivova; obshch. red. V.M. Zhivova; vstupit. st. N.I. Tolstogo i L.N. Gumilyova. M.: Izdatel'skaya gruppa «Progress», 1995. 800 s.
8. Alekseev N.N. O garantijnom gosudarstve // Russkij narod i gosudarstvo. M.: AGRAF, 2003. 640 s.
