CC BY
27TARASOVA, YULIYA A. - Ph.D. in History, Associate Professor at the Department of Law, Syzran Branch of Samara State University of Economics (sangria80@yandex.ru).
PORUNOVA, OLGA G. - Senior Lecturer at the Department of Law, Syzran Branch of Samara State University of Economics (olga.porunova@rambler.ru);
УДК 347.213 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-2-188-193
МИХАЙЛОВА С.Ю., АЛЕКСАНДРОВА Н.В., КАРПОВ А.В. ЭВОЛЮЦИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ ЦИФРОВОГО ЭЛЕКТРОННОГО ДОКУМЕНТА В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ
Ключевые слова: пандемия, информационное общество, цифровизация, электронный документ, электронная подпись, цифровые технологии, электронный документооборот.
Статья посвящена рассмотрению юридической природы цифрового (электронного) документа в современном законодательстве России. Рассматриваются особенности юридической природы цифрового (электронного) документа на этапе перехода к цифровизации общества, тенденции правового регулирования с учетом формирования глобального цифрового пространства. Авторами исследованы нормативное определение электронного документа в отечественном законодательстве, некоторые научные концепции, раскрывающие юридическую природу электронного документа, приведены статистические данные и сведения о формировании электронного документа в разные исторические периоды. Обоснован вывод о том, что вопросы установления статуса правового электронного (юридического) документа и, соответственно, электронного документооборота, окончательно не разработаны. Соответственно, требуется принятие специального закона «Об электронном документе», закрепляющего процедуру и принципы, в рамках которых уполномоченные лица совершают электронный документооборот.
MIKHAILOVA, N.V., ALEKSANDROVA, N.V., KARPOV, A.V.
EVOLUTION OF THE LEGAL NATURE OF A DIGITAL ELECTRONIC DOCUMENT IN RUSSIAN LEGISLATION:
HISTORICAL AND LEGAL ASPECT
Key words: pandemic, information society, digitalization, electronic document, electronic signature, digital technologies, electronic document management.
The article is devoted to the consideration of the legal nature of a digital (electronic) document in the modern legislation of Russia. The features of the legal nature of a digital (electronic) document at the stage of transition to the digitalization of society, the trends in legal regulation, taking into account the formation of a global digital space, are considered. The authors studied the normative definition of an electronic document in domestic legislation, some scientific concepts that reveal the legal nature of an electronic document, provide statistical data and information about the formation of an electronic document in different historical periods. The conclusion is substantiated that the issues of establishing the status of a legal electronic (legal) document and, accordingly, electronic document management, have not been finally developed. Accordingly, the adoption of a special law "On Electronic Document" is required, which fixes the procedure and principles under which authorized persons perform electronic document management.
Происходящие в современном мире события и процессы дают нам основания утверждать, что динамическая система человеческой цивилизации в настоящее время находится в точке бифуркации. Пандемия новой короновирусной инфекции COVID-19, сопровождающаяся самоизоляцией, локдаунами, отчетливо «высвечивает» нарастание цифровизации жизни [1]. Более того, как утверждает С.Ю. Глазьев, пандемический кризис «помог укрепиться новому технологическому укладу, ядром которого являются информационно-коммуникационные технологии, которыми мы с вами прямо сейчас пользуемся» [3].
Как нам представляется, в перечень вопросов (надо заметить, так и не решенных к настоящему времени) должен входить вопрос о цифровом документе. При этом следует иметь в виду, что в Российской Федерации термин «цифровой документ» активно используется наряду с термином «электронный документ». В первом случае акцент делается на способе записи информации в документе, во втором случае - на способе его создания и реализации в электронной среде. Как констатирует Г.А. Двоеносова: «до тех пор, пока не произойдет гармонизация терминов «цифровой документ» и «электронный документ», они будут использоваться как синонимы» [4].
Необходимость изучения цифрового (электронного) документа обуславливается тем, что, во-первых, традиционная среда социальной коммуникации все в большей степени замещается цифровым социальным пространством, важной составной частью которого является цифровой документ; во-вторых, происходит цифровизация социальных институтов, включая государственные (электронное правительство), а также право, как самостоятельный социальный институт; в-третьих, на сегодняшний день в интернет-пространстве представлены все виды документов. И, конечно же, мы должны учитывать, что проблема цифрового документа относится к числу наиболее дискуссионных в юридической науке, как в силу своей новизны, так и сложности и многообразности содержания. Это приводит нас к закономерному выводу о необходимости
нового взгляда на такой важнейший атрибут цифрового общества, как цифровой документ, прежде всего, на такую его фундаментальную черту, как юридическая природа [4].
Легальное определение понятия «электронный документ» впервые было зафиксировано в Федеральном законе от 10 января 2002 г. № 1-ФЗ «Об электронной цифровой подписи» и представлен документом электронно-цифровой формы. Трактовка данного понятия и его нормативно-правовой смысл нашли отражение в других актах. Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 227-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг"» и Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» дополнился (ст.2 п. 11.1) и расширился следующим положением: ««электронный документ - документированная информация, представленная в электронной форме, то есть в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах».
Федеральный закон от 06 апреля 2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи» не содержит понятия «электронный документ», а понятие «электронная подпись» сформулировано, на наш взгляд, условно: «электронная подпись - информация в электронной форме, которая присоединена к другой информации в электронной форме (подписываемой информации) или иным образом связана с такой информацией и которая используется для определения лица, подписывающего информацию» (статья 2). По существу, речь идет о том, что электронный документ, может быть соотнесен с документами в бумажном формате и подписан «от руки» (статья 6). В этом контексте наиболее конструктивным представляется подход к определению понятия «электронный документ», указывающий на электронную подпись, как на признак электронного документа. Нами данное понятие сформулировано в следующем виде: «электронная подпись - документ на информационном носителе, содержащий аббревиатуру или указание на расширение имени пользователя с признаками идентификации со знаком подписанного документа».
Понятие электронного документа, как известно, не имеет единого определения и сегодня, теоретики и исследователи, предлагают свое понимание этой категории существующей концепции. Так, по мнению некоторых «электронная подпись требует наличие информационной системы, поскольку это необходимо в рамках правового оформления и придания документу юридической силы» [6]. Другие теоретики, характеризующие цифровизацию, считают, что «цифровые технологии уже стали частью нашей повседневной жизни, а цифровые права формируют необходимые правовые условия для заключения контрактов в интернете и обеспечивают защиту граждан и компаний при совершении сделок с цифровыми активами. Законодательно регулируются отношения в области использования электронных подписей при совершении гражданско-правовых сделок, оказании государственных и муниципальных услуг, а также исполнении государственных и муниципальных контрактов» [7]. Из этого следует, что нормативные требования и стандарты необходимы для правильной организации работы электронного документооборота, согласно которым соответствующая документация, заверенная цифровой подписью, является равнозначной по юридической силе документам на бумажном носителе. Вместе с тем стандартное применение электронной цифровой подписи при оформлении документов также указано в ГОСТР 7.0.970 «Национальный стандарт Российской Федерации».
Все сказанное убедительно подтверждается практикой. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. №57 содержит достаточно четкое разъяснение, что «электронный документ - документ, созданный в электронной форме без предварительного документирования на бумажном носителе, подписанный электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации». На наш взгляд, именно данное определение является правомерным с точки зрения логики: в нем понятие «электронный документ» является видовым понятием по отношению к более общему родовому понятию «документ».
Уместно будет еще раз вспомнить, что в российском законодательстве электронный документ получил широкое распространение как документированная информация, содержащаяся на техническом носителе (устройстве). Полагаем, что в качественном отношении юридическая природа электронного документа является неопределенной и размытой. Это заметно диссонирует
с ростом динамики и плотности правового регулирования электронного документа, о чем наглядно свидетельствуют материалы базы правовых актов «Законодательство в России».
В базе правовых актов «Законодательство в России» на дату проведения исследования в разделе «Федеральное законодательство» было представлено 240 930 документов в виде электронных образов документов с 20 сентября 1937 по 15 февраля 2021 г. [5]. БПА позволяет провести информационный поиск и сравнительно-сопоставительный анализ темы исследования юридической природы электронного документа по различным атрибутам: «Вид акта», «Принявший орган», «Принявший субъект», «Дата подписания, включая номер», «Наименование», «Текст», «Подписи», «Публикации в периодических изданиях», «Состояние», «Ключевые слова», «Наличие текста», «Сортировка результатов» («По наименованию», «По убыванию даты», «По возрастанию даты», «По номеру документа», «По виду документа»).
На начальном этапе с учетом методологии исследования, был проведен информационный поиск по наиболее популярной атрибутике «ключевых слов», связанных с природой электронного документа, представленном в разделе «Федеральное законодательство». В общей сложности в базе представлено 5011 ключевых слов. В нем есть близкая нам дефиниция «электронный». Сочетание ключевых слов «Электронный» с сортировкой результатов поиска по «Возрастанию даты» показал следующий результат: было найдено в общей сложности 881 документ, связанный с дефиницией «электронный». Первым таким документом, с точки зрения хронологии является «Постановление Съезда народных депутатов РСФСР от 27 ноября 1990 № 380-1 «Об образовании Комиссии второго внеочередного Съезда народных депутатов РСФСР по контролю за голосованием с использованием электронной системы» [5]. Поиск по атрибутике «электронный документ» в поле «текст» выдал 12922 документа. Самый ранний из них: «Постановление Съезда народных депутатов РСФСР от 07 июня 1990 б/н «О Временном регламенте Съезда народных депутатов РСФСР», где предусматривалось использование на Съезде народных депутатов РСФСР электронной системы голосования, в частности проведение таких действий как регистрация депутатов; запись депутатов на выступления, внесение запросов, предложений и поправок; подсчет голосов и определение результатов голосования; накопление и оперативная выдача справочной и статистической информации о ходе заседаний; формирование и распечатка списков и других документов (с. 39) [5].
Формирование юридической природы электронного документа в российском законодательстве начинает складываться с начала 1990-х гг., основные положения которого были связаны, прежде всего, с регламентом организации работы высшего органа государственной власти - Съезда народных депутатов РСФСР.
Таблица 1. Общее количество документов, связанных с понятием «электронный документ» за 1990-2019 гг.
Период 01.01.199031.12.1994 01.01.199531.12.1999 01.01.200031.12.2004 01.01.200531.12.2009 01.01.201031.12.2014 01.01.201531.12.2019
Кол-во док-тов 134 329 754 1656 2273 5493
Общее количество документов, связанных с понятием «электронный документ» за 1990-2019 гг.
6000 5000 4000 3000 2000 1000 0
134
329
754
1656
2273
5493
# ^ </ <У
Т^'
<$> счЬ' Л' Л
г,«3 о«3 „«У-
Ч^ Ч^ Ч^ Ч^
Чтобы проследить динамику изменений, возьмем 2019 и 2020 гг. отдельно по тем же параметрам. «Электронный» по возрастанию даты за 2019 г. (период с 1 января 2019 г. по 31 декабря 2019 г.) - найдено 119 документов. В общей сложности за этот год принято 11 654 документа. При этом с учетом атрибутов поиска в виде контекста «электронный документ» (дата принятия с 01.01.2019 по 31.12.2019 гг.) всего связано 1419 документов [5]. С 1 января 2020 по 31 декабря 2020 г. - без ограничений поиска найдено 13654 документа (в общей сложности). С понятием «электронный» связано уже 158 документов. При этом с учетом атрибутов поиска в виде контекста «электронный документ» (дата принятия с 01.01.2020 по 31.12.2020 г.) связано 2211 документов [5]. С 1 марта 2020 по 1 марта 2021 гг. принято 2145 документов, связанных с понятием «электронный документ» [5].
Таблица 2. Количество документов, представленных в федеральном законодательстве, связанных с понятием «электронный документ»
Период 01.01.2019-31.12.2019 01.01.2020-31.12.2020
Федеральное законодательство Федеральное законодательство
Всего Содержащие атрибут «электронный документ» Всего Содержащие атрибут «электронный документ»
Кол-во документов 11654 1419 13654 2211
Количество документов, представленных в федеральном и региональном законодательстве, связанных с понятием «электронный
документ»
16000 14000 12000 10000 8000 6000 4000 2000 0
13654
11654
Всего
Содержащие атрибут «электронный документ»
01.01.2019-31.12.2019
01.01.2020-31.12.2020
Поиск БПА «Региональное законодательство». В составе БПА регионов подключены все 85 регионов. Здесь на момент исследования в общей сложности было представлено 3203308 документов (с 23.11.1936 по 26.02.2021 гг.) [5]. Здесь нет возможности поиска по ключевым словам. Но можно осуществлять поиск по «хронологии», «наименованию» и «контексту». За весь имеющийся период: С использованием атрибута поиска «Наименование электронный» связано 6065 документов. Дата принятия с 01.01.2019 по 31.12.2019 гг., контекст «электронный документ» вместе с федеральным законодательством - 1
4514 документов (отсюда можно вычесть федеральное). Всего с 01.01.2019 по 31.12.2019 гг. принято 147524 документа [5].
Дата принятия с 01.01.2020 по 31.12.2020 гг., контекст «электронный документ» вместе с федеральным законодательством - 15478 документов (отсюда можно вычесть федеральное законодательство). Всего с 01.01.2020 по 31.12.2020 гг. принято 148914 документов [5].
Таблица 3. Количество документов, представленных в федеральном и региональном законодательстве, связанных с понятием «электронный документ» за 2019-2020 гг.
Период 01.01.2019-31.12.2019 01.01.2020-31.12.2020
Федеральное и региональное законодательство Федеральное и региональное законодательство
Всего Содержащие атрибут «электронный документ» Всего Содержащие атрибут «электронный документ»
Кол-во документов 147524 14514 148914 15478
Количество документов, представленных в федеральном и региональном законодательстве, связанных с понятием «электронный документ» за
2019-2020 гг.
160000 140000 120000 100000 80000 60000 40000 20000 0
Таким образом, с учетом полученных результатов, нам представляются обоснованными количественные показатели роста электронного документа, содержащиеся в БПА. Анализ данных, представленных в табл. 1, 2, 3, позволяет сделать вывод о росте и увеличении количества оборота и применения электронного документа в хронологическом порядке в разные периоды принятия электронных документов.
Между тем, с точки зрения рассматриваемых принципиальных положений и гражданского оборота, электронные сделки заменяют письменную форму, если- лицо совершило сделку, используя электронные (иные технические) средства, которые позволяют воспроизвести на материальном носителе содержание сделки в неизменном виде (к примеру, распечатать на бумаге) либо использовало какой-либо другой способ, который позволит точно установить лицо, выразившее свою волю на совершение электронного действия.
Проведенное исследование позволяет нам сформулировать следующие выводы. Во-первых, истоки юридической природы электронного документа зародились в конце XX столетия, в период кардинальной социально-экономической и общественно-политической трансформации российского общества, совпавшие с первыми признаками построения информационного общества. Во-вторых, в эволюции юридической природы электронного документа прослеживаются следующие этапы и тенденции (см. графики).
В-третьих, развитие юридической природы электронного документа в значительной степени детерминировано государственным регулированием формирования информационного общества в Российской Федерации. В- четвертых, специфика юридической природы электронного документа в целом выражается в том, что нет универсального определения данного термина.
Учитывая особенности рассматриваемого вопроса, важно подчеркнуть, что с развитием гражданского оборота понимание юридической природы цифрового (электронного) документа не утвердилось, а в существующих исследованиях все еще господствует воззрение, согласно которому, электронный документ тесно взаимосвязан с документированной информацией, представленной в электронном виде, а также соотношение документа (прежде всего электронного) и информации. Согласимся, что сегодня цифровые технологии изменяют общественные отношения и создают глобальные сдвиги для интегрированного перехода к цифровизации практически во всех сферах государственного или частного управления.
Сложно представить в будущем различные системы и технологии в отрыве от использования электронных документов и налаживания соответствующего электронного документооборота. Достаточно важно урегулировать нормативно-правовую сферу функционирования электронных документов и рассматривать их в качестве инструментария, благодаря которым должно значительно сократиться бумажный оборот передачи и приема, обработки документов на разных уровнях и ведомствах.
Трудности в практической деятельности вполне очевидны, но для повышения результативности использования электронных документов, в том числе и электронной подписи, необходимо расширять сферу применения электронного документооборота и внедрять информационно-коммуникационные ресурсы и Интернет технологии.
Представляется уместным, на наш взгляд, указать на тот факт, что для использования электронного документооборота необходимо не только правовое, но и техническое регулирование в котором обязательно должны присутствовать стандарты и технические требования. Но все же законодательное регулирование электронных документов, особенно при заключении электронных сделок и договоров, нуждается в детальной и существенной проработке и дополнении. В ряде исследований, высказана интересная позиция, что «корпоративный договор как правовое явление может быть рассмотрен с позиции регулятора корпоративных отношений, юридического документа, гражданско-правовой сделки или даже инструмента корпоративной формы ответственности» [2].
При модернизации российского законодательства, регулирующего использование электронных документов в предпринимательской деятельности в условиях перехода к инновационной (цифровой) экономике, целесообразно учитывать новейшие методы и принципы регулирования электронного документооборота, предусмотренные в нормативных документах Евразийского экономического союза, Европейского союза, а также в модельных законах в области электронной торговли и электронной подписи Комиссии ООН по праву международной торговли. Полагаем, российская правовая база регулирования данной сферы отношений недостаточна.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что вопросы установления статуса правового электронного (юридического) документа и, соответственно, электронного документооборота, окончательно не разработаны на правовом уровне. Поэтому оборот электронных документов во всех сферах требует принятия специального закона «Об электронном документе». В нем должны быть предусмотрены правовой механизм, закрепляющий процедуру и принципы, в рамках которой уполномоченные лица совершают электронный документооборот.
Литература и источники
1. Абрамов А.В., Багдасарян В.Э., Бышок С.О., Володенков С.В., Евстафьев Д.Г., Егоров В.Г., Комлева Н.А., Крамаренко
H.С., Манойло А.В., Михайлёнок О.М., Петренко А.И., Прокофьев В.Ф. Пандемия COVID-19: конец привычного мира? // Вестник Московского государственного областного университета. 2020. № 2. С. 3-83.
2. Александрова Н.В., Иванова Е.В. Тенденции развития корпоративного договора в гражданском праве России // Вестник Российского университета кооперации. 2017. №3(29). С.106-109.
3. Глазьев С.Ю. Пандемический кризис помог укрепиться новому технологическому укладу // Научные труды Вольного экономического общества России. 2020. Т. 225. № 5. С. 26-35.
4. Двоеносова Г.А. Цифровой документ: старая сущность в новом явлении // История и архивы. 2020. № 1. С. 115-125.
5. Законодательство России. [Электронный ресурс]. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?start_search&fattrib=1 (дата обращения: 03.02.2021).
6. Пащенко И.Ю., Сметанникова С.С. Трансграничная электронная коммерция: правовое регулирование информации о товаре на иностранном языке // International Law Journal 2018. Том 1. №1. С. 38-43.
7. Парфенюк Н.В. Исполнение обязательств сторонами государственного контракта: обзор ст. 309 ГК РФ // International Law Journal 2020. Том 3. №3. С. 19-24.
References and Sources
I. Abramov A.V., Bagdasaryan V.E., Byshok S.O., Volodenkov S.V., Evstafev D.G., Egorov V.G., Komleva N.A., Kramarenko N.S., Manojlo A.V., Mihajlyonok O.M., Petrenko A.I., Prokofev V.F. Pandemiya COVID-19: konec privychnogo mira? // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. 2020. № 2. S. 3-83.
2. Aleksandrova N.V., Ivanova E.V. Tendencii razvitiya korporativnogo dogovora v grazhdanskom prave Rossii // Vestnik Rossijskogo universiteta kooperacii. 2017. № 3 (29). S. 106-109.
3. Glaz'ev S.Yu. Pandemicheskij krizis pomog ukrepit'sya novomu tekhnologicheskomu ukladu // Nauchnye trudy Vol'nogo ekonomicheskogo obshchestva Rossii. 2020. T. 225. № 5. S. 26-35.
4. Dvoenosova G.A. Cifrovoj dokument: staraya sushchnost' v novom yavlenii // Istoriya i arhivy. 2020. № 1. S. 115-125.
5. Zakonodatel'stvo Rossii. [Elektronnyj resurs]. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?start_search&fattrib=1 (data obrashcheniya: 03.02.2021).
6. Pashchenko I.Yu., Smetannikova S.S. Transgranichnaya elektronnaya kommerciya: pravovoe regulirovanie informacii o tovare na inostrannom yazyke // International Law Journal 2018. Tom 1. №1. S. 38-43.
7. Parfenyuk N.V. Ispolnenie obyazatel'stv storonami gosudarstvennogo kontrakta: obzor st. 309 GK RF // International Law Journal 2020. Tom 3. №3. S. 19-24.
МИХАЙЛОВА СВЕТЛАНА ЮРЬЕВНА - доктор исторических наук профессор Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова (Чебоксары).
АЛЕКСАНДРОВА НАДЕЖДА ВЛАДИМИРОВНА - кандидат юридических наук, доцент, Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова.
КАРПОВ АЛЕКСЕЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова.
MIKHAILOVA, SVETLANA Yu. - Doctor of History, Professor of the Chuvash State University named after I.N. Ulyanov. ALEKSANDROVA, NADEZHDA V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Chuvash State University named after I.N. Ulyanov. KARPOV, ALEKSEY V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Chuvash State University named after I.N. Ulyanov.
