CC BY
37
мужчин, так и у женщин полностью зависит от уровня образования, воспитания и общей эрудиции испытуемых, но даже у тех, для кого не характерно использование в обычной речи ненормативной лексики, она появляется в состоянии алкогольного опьянения. Количество подобной лексики прямо пропорционально количеству выпитого алкоголя:
«ну, короче... какая-то хрень...короче» (муж., 24, высшее образование);
«бывает, бывает я внатуре ни куда не влазию, но это бл... ни, ни реально и ни просто так.» (муж., 31, средне-профессио-нальное образование);
«тебя - то не вытащишь нах..., ты там работаешь, все время или не работаешь, ху... тебя знает,. так что не вытащишь тебя.» (муж., 21, начально-профессиональное образование).
В фонетическом плане можно наблюдать дизартрию, «сма-занность» речи, попытки проговаривания отдельных звуков, выпадение срединных звуков в слове.
Подытоживая выше сказанное, можно утверждать, что у человека, находящегося в состоянии алкогольного опьянения, имеются нарушения во всех основных подсистемах, входящих
Библиографический список
в состав речи. Нарушения лексической подсистемы представлено резким изменением лексической составляющей речи: обеднением лексического состава, преимущественным использованием языковых единиц с узкой сферой референции, преобладанием глаголов над существительными, использованием ненормативной лексики, большого количества междометий, местоимений и союзов, нехарактерное для испытуемых в нормальной речи. Нарушения грамматической системы проявляются в неадекватном употреблении грамматических средств при построении предложения, нарушениях в словообразовании, ошибках в словосочетаниях. Семантическая подсистема представлена явными нарушениями восприятия речи и планирования речевого высказывания: наличие неоправданно большого количества пауз, повторений и т.д.
В дальнейшем, нами планируется проанализировать фонетическую составляющую речи у лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, выявить: какие фонетические деформации появляются в речи, насколько они устойчивы и как долго будут сохраняться в динамике ситуативного опьянения.
1. Лисицын, Ю.П.. Алкоголизм (социально-гигиенические аспекты) / Ю.П. Лисицын, Н.Я. Копыт. - М., 1978.
2. Оруджев, Н.Я. Состояние когнитивных процессов у лиц, употребляющих психоактивные вещества / Н.Я. Оруджев, Э.Г. Иванчук // Социальная и клиническая психиатрия. - 2001. - Т. 11. - № 1.
3. Морозов, Г.В. Алкоголизм (руководство для врачей). - М., 1983.
4. Петровский, Б.В. Энциклопедический словарь медицинских терминов: в 3 т. - М., 1982. - Т. 1. А.
Bibliography
1. Lisicihn, Yu.P.. Alkogolizm (socialjno-gigienicheskie aspektih) I Yu.P. Lisicihn, N.Ya. Kopiht. - M., 1978.
2. Orudzhev, N.Ya. Sostoyanie kognitivnihkh processov u lic, upotreblyayuthikh psikhoaktivnihe vethestva I N.Ya. Orudzhev, Eh.G. Ivanchuk II Socialjnaya i klinicheskaya psikhiatriya. - 2001. - T. 11. - № 1.
3. Morozov, G.V. Alkogolizm (rukovodstvo dlya vracheyj). - M., 198З.
4. Petrovskiyj, B.V. Ehnciklopedicheskiyj slovarj medicinskikh terminov: v З t. - M., 1982. - T.1.A.
Статья поступила в редакцию 04.06.12
УДК 81.00
Alexandrova M.L. THE EVOLUTION OF VIEWS ON THE CONSTRUCTIONS OF THE COPULA. The author analyzes the concept of the copula in the world (mostly European) linguistics. Explores the views of Aristotle, the grammarians of Port-Royal, Russian linguists and the concepts of the XX century.
Key words: copula, functions of the copula, ancient concepts of the copula, medieval concepts of the copula, modern concepts of the copula, Russian theory of the copula, European theory of the copula.
М.Л. Александрова, аспирант кафедры китайского языка Московского городского педагогического университета института иностранных языков, г. Москва, Е-mail: alexandrova.m@bk.ru
ЭВОЛЮЦИЯ ВОЗЗРЕНИЙ НА СВЯЗОЧНЫЕ КОНСТРУКЦИИ
В статье автор анализирует концепции связки в мировой (преимущественно европейской) лингвистике. Рассматриваются взгляды Аристотеля, грамматистов Пор-Рояля, российских лингвистов и концепции ХХ века.
Ключевые слова: связка, функции связки, античные концепции связки, средневековые концепции связки, современные концепции связки, русские теории связки, европейские теории связки.
Традиционно возникновение понятия связки относят к античности - к трудам греческих мыслителей. Связка считалась необходимым компонентом предложения-суждения, который выражает присущность или неприсущность признака предмету, чем придает высказыванию истинное или ложное значение: «истинное и ложное имеются при связывании и разъединении» [1, с. 93]. Поскольку истинность суждения определяется отношением к действительности, считалось, что первичным для связки является значение бытия, выраженное глаголом «быть».
Уже Аристотель полагал, что связка утратила вещественное значение и рассматривалась как синкатегорематическое (незнаменательное) слово (функция которого заключается в соединении двух имен), которое присоединяется как нечто третье, без самостоятельной семантики. Оно указывает лишь на связь, которую нельзя мыслить без связываемых частей. Предполагается, что впервые в качестве самостоятельного и универсального элемента суждения связка была выделена комментатором Аристотеля Александром Афродизийским (11-111 вв.).
Таким образом, в античных теориях связки прослеживается определенная непоследовательность: с одной стороны, признак
предикативности приписывался тому члену предложения, который связка присоединяет к субъекту (то есть предикату), а с другой — связка выделялась в качестве автономного элемента предложения-суждения.
Идеи Аристотелевой логики прямо или косвенно (посредством римских грамматик) вошли в логико-грамматические трактаты схоластов, чьи взгляды группировались вокруг двух концепций: теории ингерентности и теории тождества. Согласно теории ингерентности (присущности) связка указывает на то, что субъект суждения является знаком, замещающим индивидные объекты, т.е. понимается материально или экстенсионально, а предикат — обозначением общей категории, универсалии, иными словами, понимается формально или интенсионально. К XIV в. большое распространение получает номиналистическая точка зрения (теория тождества). По мнению представителей данной теории (У. Оккам, И. Буридан, Николай из Отрекура и другие), связка идентифицирует экстенсионалы двух термов (имен) — субъекта и предиката. Суждение является истинным тогда, когда субъект и предикат относятся к одному и тому же
объекту действительности; семантическая природа субъекта и предиката считается в этом случае однородной [2, с. 258].
Концепции связки, сложившиеся в античную и средневековую эпоху, нашли продолжение во всеобщих (спекулятивных) грамматиках. Грамматисты Пор-Рояля полагают, что только один глагол «к^е ‘быть'» сохранил «употребление для обозначения связи, при помощи которой мы соединяем в нашем сознании два члена предложения» [3, с. 148]. Связка имеет основное значение глагола, соединяющееся в его семантике со значением признака. А также, грамматисты указывают, что связка, занимая положение между обязательными членами предложения субъектом и атрибутом, утверждает присущность атрибута субъекту.
В XVIII - XIX вв. русские лингвисты (М.В. Ломоносов, Л.-Г. Якоб, И. Орнатовский, А.Х. Востоков, И.И. Давыдов и другие) придерживались концепций европейских всеобщих грамматик. Наблюдается общая тенденция к выделению в предложении двух частей: подлежащего и сказуемого, между которыми, однако, должна быть связь, которая соединяет их в одно целое. «Всякое предложение состоит из двух частей, называемых подлежащим и сказуемым» [4, с. 222], однако «между подлежащим и сказуемым должна быть связь» - утверждает А.Х. Востоков [4, с. 223]. Значение связки рассматривалось как входящее в состав предиката и имеющее с ним совместное выражение. Таким образом, связка более не выделялась в качестве автономного, универсального и постоянного компонента предложения, а признавалась лишь компонентом составного именного сказуемого. А.А. Потебня определил связку как «особое слово, заключающее в себе предикативную связь, но важное не само по себе, а как средство присоединения атрибута к подлежащему» [5, с. 116]. В исследованиях лингвистов указанного периода, отмечено, что связка имеет две функции: формальную - выражение синтагматической связи (согласования) между подлежащим и сказуемым (категории лица, числа, классный показатель, согласовательный маркер) и содержательную - утверждение истинности суждения (время, модальность). В западной лингвистике, представителями которой являются Э. Бенвенист, Л. Ель-мслев, Ф. Бопп, Н. Хомский и другие, связка также имеет две функции: в соответствии с первой грамматическая связка обозначает только отношение между субъектом и предикатом; в соответствии со второй она выражает качество, которое соединяется с субъектом [2, с. 116].
В ХХ в. лингвисты, исследуя различные уровни структуры предложения и его конкретную реализацию, возвращаются к универсальным интерпретациям. Следствием является появление трех основных точек зрения: 1) логическая структура предложения двучленна и состоит из пропозиции и предикативного или модального значения, актуализующего пропозицию; 2) связка - совокупность определенных грамматических значений, выде-
ляющаяся в виде отдельного узла в составе предиката; 3) связка - конститутивный компонент предложения, в логическом представлении которого она занимает вершинное положение.
Джон Лайонз в результате анализа грамматического строя предложения в индоевропейских языках, вывел следующую структурную схему: Sub + Vcop + Compl. Она представляет собой типовую пропозицию «предмет и его характеристика», где Sub — субъект, Vcop — связочный глагол, Compl — комплемент (адъективное или субстантивное имя, характеризующее субъект). Под комплементом понимается «предикативное дополнение, которое является синтаксически необходимым для того, чтобы дополнить, завершить структуру предиката» [6, с. 366]. Если в позиции предиката функционирует номинативная языковая единица (имя), не обладающая способностью передавать грамматическое указание на признаки времени, модальности и т. д., то для выражения предикативной функции (предикативного отношения между субъектом и предикатом) грамматикой порождается «фиктивный глагол», именуемый в традиционной грамматике связочным.
На протяжении нескольких тысячелетий связка как лингвистическое явление вызывало интерес многих как отечественных, так и зарубежных исследователей. Эволюция самих связок, как лексических единиц, а также более детальное рассмотрение связочных глаголов и конструкций в синтаксической структуре предложения порождали различные толкования. В результате чего в современном языкознании оформились два основных подхода к определению сущности связочного глагола и его функций: грамматический и лексико-грамматический. Сторонниками первого, классического подхода, являются многие признанные отечественные лингвисты (В.В. Виноградов, А.А. Потебня, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба), по мнению которых связка обладает лишь грамматическим значением, которое исключает возможность реализации какого-либо лексического наполнения. Однако, Н.Ю. Шведова, В.Н. Белоусов, Г.К. Касимова, М.М. Коробова и другие лингвисты выражают сомнение по поводу определения связочного глагола как единственно «оформителя грамматической предикативности» и являются сторонниками лексикограмматического подхода. Однако наличие сторонников у каждого из подходов свидетельствует об отсутствии однозначного решения данной проблемы в настоящее время.
Таким образом, как показывает анализ лингвистической и философской литературы, понятие связки, как правило, ассоциируется с глаголом «быть» и основные исследования по данной проблематике проходили либо в философском ключе, либо как исследования связки глагольного характера. Подобное традиционное рассмотрение не может подтверждаться материалом языков, где связка не является обязательной, таких как русский и китайский, чему посвящено наше дальнейшее исследование.
Библиографический список
1. Аристотель. Сочинения: в 4 т. - М., 1978. - Т. 2. Категории. Об истолковании.
2. Звегинцев, В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. - М., 1964.
3. Арно, А. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля / А. Арно, Кл. Лансло. - М., 1998.
4. Востоков, А.Х. Сокращенная русская грамматика. - СПб., 1852.
5. Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. - М., 1958. - Т.1-2.
6. Лайонз, Джон Введение в теоретическую лингвистику / пер. с англ. под ред. и с предисловием В.А. Звегинцева. - М., 1978.
7. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1966.
Bibliography
1. Aristotelj. Sochineniya: v 4 t. - M., 1978. - T. 2. Kategorii. Ob istolkovanii.
2. Zvegincev, V.A. Istoriya yazihkoznaniya XIX-XX vekov v ocherkakh i izvlecheniyakh. - M., 1964.
3. Arno, A. Grammatika obthaya i racionaljnaya Por-Royalya / A. Arno, Kl. Lanslo. - M., 1998.
4. Vostokov, A.Kh. Sokrathennaya russkaya grammatika. - SPb., 1852.
5. Potebnya, A.A. Iz zapisok po russkoyj grammatike. - M., 1958. - T.1-2.
6. Layjonz, Dzhon Vvedenie v teoreticheskuyu lingvistiku / per. s angl. pod red. i s predisloviem V.A. Zveginceva. - M., 1978.
7. Akhmanova, O.S. Slovarj lingvisticheskikh terminov. - M., 1966.
Статья поступила в редакцию 04.06.12
YflK800:001.12/.18
Ashihmina TA. THE FORMATION OF STUDENTS' COMMUNICATIVE COMPETENCE. The problem of the formation of the communicative competence of higher school studentsin the aspect ofintegrative understanding of speech communication on the basis of the development of the communicative abilities which are interfaced with three communicative models - social, psychological, lingvo-pragmatical-is considered in the article.
Key words: speech communicationjinguistic person,communicative culture,communicative abilities, communicative competence.
