CC BY
65Юридические ретроспективы Juridical Retrospect
УДК 343.241 © Л. М. Прозументов, 2021 DOI: 10.24412/1999-625X-2021-3-82-238-242
Эволюция целей уголовного наказания в науке и законодательстве России
Л. М. Прозументов, Юридический институт Национального исследовательского Томского государственного университета Н krim_tsu@mail.ru
Осуществлен анализ уголовного законодательства России в различные периоды существования государства в отношении закрепления (определения) целей наказания. Рассмотрены основные подходы исследователей к определению целей наказания, сформулированных в уголовном законодательстве на разных этапах развития Российского государства, а также предложения по внесению изменений в отечественное уголовное законодательство.
Ключевые слова: право; кодекс; цель; исправление; наказание; кара.
Evolution of the Goals of Criminal Punishment in Russian Science and Legislation
L. М. Prozumentov, Law Institute of Tomsk National Research State University El krim_tsu@mail.ru
The analysis of the criminal legislation of Russia in different periods of the existence of the state in relation to the consolidation (determination) of the purposes of punishment is carried out. The main approaches of researchers to defining the goals of punishment formulated in the criminal legislation in different periods of the existence of the Russian state, as well as proposals for amending the Russian criminal legislation are considered.
Keywords: right; code; purpose; correction; punishment; retribution.
Круг деяний, относящихся к преступлениям, и лиц, их совершивших, а также конкретный вид наказания за совершение таких деяний определяется действующим уголовным законом. В связи с этим можно утверждать, что определение целей наказания — один из основных вопросов уголовного права. От решения данного вопроса зависит не только построение многих институтов конкретных отраслей права, но и целеустремленное применение самого уголовного законодательства [1, с. 8-9]. Правильное определение цели — важнейшее условие обеспечения эффективности правового регулирования.
Проблема целей уголовного наказания во все времена привлекала внимание исследователей, которые высказывали самые разные суждения. Принято считать, что впервые цели наказания были сформулированы в Ветхом Завете: «19. То сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему: и так истреби зло из среды себя. 29. И прочие услышат и убоятся, и не станут впредь делать такое зло среди тебя. 21. Да не пощадит его глаз твой: душа за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, нога за ногу» [2, с. 214].
Отдельные положения, относящиеся к целям уголовного наказания, имели место в России в XVII—
XVIII вв. В частности, в Соборном Уложении 1649 г. в главе XXII было помещено 26 статей с описанием деяний, наказание за совершение которых предусматривалось в виде смертной казни [3, с. 248-251].
В 1715 г. был опубликован Воинский артикул на русском языке, а спустя четыре месяца — на русском и немецком языках.
В 1716 г. издан Устав воинский о должности генералов, фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске належат быть, и о иных воинских делах и поведениях, что каждому чинить должно [4, с. 316]. Анализ данного Устава позволил известному русскому юристу Н. С. Таганцеву заметить, что данный документ расточает смертную казнь «такой щедрой рукой, что далеко оставляет позади Уложение царя Алексея Михайловича» [5, с. 176].
В конце XVIII-XIX вв. европейские исследователи стали серьезно изучать проблему целей уголовного наказания. Одной из первых значимых теорий в данном направлении стала абсолютная теория. Видными ее представителями были И. Кант и Г. Ф. В. Гегель. Иммануил Кант — великий немецкий философ, основатель немецкой классической философии, утверждал, что «зло требует оплаты злом, только одно воздаяние по принципу равенства может определить меру и объем наказания либо равенство по силе действия» [6, с. 134]. Георг Вильгельм Фридрих Гегель, являясь одним из творцов философии немецкого идеализма, рассматривая проблему наказания, считал, что «наказание может осуществляться лишь в отношении внешнего общественно опасного деяния человека и не может распространяться на умонастроение. Наказание — это возмездие, но не возмездие как некое равенство в ценности между ущербом, причиненным преступлением, и ущербом, причиненным преступнику наказанием» [7, с. 49-51]. По мнению Гегеля, «с преступником должно быть поступлено так, как он сам поступил» [7, с. 121]. К. Маркс о теории Гегеля писал: «Такая теория... является лишь спекулятивным выражением древнего „г^аНошз" — око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Скажем прямо, без всяких длинных повторений: наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования.» [8, с. 531].
Выдающийся итальянский мыслитель, правовед, родоначальник классической школы в теории уголовного права Ч. Беккариа полагал: «Цель наказания заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы воспрепятствовать, сделать несуществующим уже совершенное преступление. Цель наказания заключается в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же» [9, с. 71]. Важно
отметить, что идеи Ч. Беккариа способствовали введению в уголовное право принципов равенства, законности, справедливости, гуманности, многие его постулаты не потеряли своей актуальности и в настоящее время.
Большой вклад в развитие позитивистского направления в уголовном праве внес итальянский криминолог Э. Ферри. Его наиболее известная в России работа «Уголовная социология» не затрагивала проблемы целей уголовного наказания. Данная проблема была им рассмотрена раньше в издании «Преступления в науке и жизни», где Э. Ферри, не отвергая идеи представителей классической школы уголовного права, сформулировал основные идеи общественной безопасности и предупреждения преступлений, защиты общества от преступлений ради достижения, прежде всего, цели частной превенции и предупреждения рецидива преступлений [10, с. 8-9].
Отметим, что на рубеже ХК-ХХ вв. происходила серьезная борьба идей за понимание целей уголовного наказания, во многом обусловленная результатами исследований и их публикациями итальянского тюремного врача Ч. Ломброзо, который считал, что преступность коренится не в обществе, а в генетических свойствах человека [11, с. 108].
Не являясь сторонником такого заключения, которое и в настоящее время имеет своих последователей, важно отметить позитивные стороны исследований Ч. Ломрозо. В частности, бесспорной заслугой ученого являются его наблюдения и выводы, в результате которых он вышел на признание «случайных» преступников, лиц, совершивших преступления в результате своей страсти, злоупотребления алкоголем, под сильным влиянием негативных социальных условий жизни.
Именно работы Ч. Ломброзо во многом способствовали австрийскому исследователю Ф. Листу сформулировать главные цели условного наказания на основе устрашения, исправления и обезвреживания преступника. Исследователь рекомендовал практическим работникам применять к случайным преступникам метод устрашения, поскольку в отношении этой категории лиц нет необходимости в их исправлении. Исправление должно применяться к привычным и профессиональным преступникам, за исключением тех, которых нужно обезвреживать [12, с. 83].
В отечественной науке уголовного права в анализируемый период, так же как и за рубежом, не было единого мнения о целях уголовного наказания. В частности, Н. С. Таганцев, определяя цели уголовного наказания, писал: «Будучи личным страданием, причиняемым виновному за учиненное им деяние, наказание должно быть организова-
но так, чтобы оно служило или могло служить тем целям, которые преследует государство, наказывая» [13, с. 97].
В то же время известный специалист в области уголовного права С. В. Познышев считал, что наказание имеет единственную цель — предупреждение преступлений [14, с. 372].
Советское уголовное законодательство за годы своего существования решало вопрос о целях наказания неоднозначно. В Руководящих началах 1919 г. были сформулированы задачи наказания: охрана общественного порядка от совершившего преступление или покушавшегося на совершение такового и от будущих возможных преступлений как данного лица, так и других лиц (ст. 8). Можно считать, что таким образом предусматривалось решение задач общего и специального предупреждения. В Руководящих началах подчеркивалось, что при выборе наказания следует иметь в виду, что преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в котором живет преступник. Поэтому наказание не есть возмездие за «вину», не есть искупление вины. Являясь мерой оборонительной, наказание должно быть целесообразно и в то же время совершенно лишено признаков мучительства, и не должно причинять преступнику бесполезных и лишних страданий (ст. 10). Таким образом, Руководящие начала отвергали господствовавшую в течение столетий теорию и практику наказания — возмездие.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. исходил из положения, что «наказание. применяется в целях: а) общего предупреждения новых правонарушений как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых членов общества; б) приспособления нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия; в) лишения преступника возможности совершения дальнейших преступлений (ст. 8). А в статье 26 устанавливалось, что наказание должно быть целесообразным».
Анализируя данный документ, С. Я. Булатов писал: «Марксистско-ленинское материалистическое понимание преступления приводило. к необходимости отвергнуть господствовавшую в течение тысячелетий теорию и практику наказания — возмездия» [15, с. 130].
При обсуждении проекта кодекса на третьей сессии ВЦИК IX созыва Д. И. Курский заявил: «Преступник — это человек, который опасен в данное время, которого нужно изолировать или попытаться исправить, но которому ни в коем случае не надо мстить» [16, с. 81].
В Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. устанавливалось, что меры социальной защиты применяются в целях: а) предупреждения преступлений; б) лише-
ния общественно опасных элементов возможности совершать новые преступления; в) исправительно-трудового воздействия на осужденных. Все меры социальной защиты должны быть целесообразны и не должны иметь целью причинение физического страдания и унижения человеческого достоинства (ст. 4).
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. устанавливал, что «меры социальной защиты применяются в целях: а) предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших их; б) воздействия на других неустойчивых членов общества; в) приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства и трудящихся» (ст. 9). Большинство исследователей этого периода позитивно относились к определению целей, сформулированных в данном Кодексе. Мнение большинства выразил Я. Л. Берман: «Проповедование жестокости, кары и возмездия наказания как наказания, максимума не устрашения преступника не только не вызывается необходимостью — но является по меньшей мере бесцельным. Задачей государственной власти является исправление преступника» [17, с. 36].
Издание в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и последующие издания кодексов союзных республик, в которых устанавливалось, что наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. Такая формулировка целей уголовного наказания во многом способствовала появлению двух основных позиций советских ученых. Одни считали, что кара — одна из целей уголовного наказания. В частности, Н. А. Беляев писал, что «под карой как целью наказания мы понимаем причинение правонарушителю страданий и лишений в качестве возмездия за совершенные преступления» [18, с. 25]. И. И. Карпец просто отмечал, что «кара является одной из целей наказания» [19, с. 141]. Другие утверждали, что кара не является целью наказания. Сторонниками этой позиции были И. С. Ной, Н. А. Стручков, А. Л. Ременсон, М. Д. Шаргородский и др. А. Л. Ременсон, в частности, писал, что «наказание — это есть, прежде всего, принуждение, которое в том именно и заключается, что преступнику причиняются лишения и страдания. Лишения и страдания — неотъемлемые признаки самого содержания наказания. Ясно, что целью наказания лишения и страдания являться не могут» [20, с. 118].
Практически все сторонники признания кары целью наказания ссылаются в подтверждение своих взглядов на формулировку ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. По этому пути пошел и Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 3 от 19 июля 1959 г., в котором было сказано: «Наказание преследует не только цели кары, но и цели перевоспитания осужденных и предупреждения совершения новых преступлений». Такая формулировка в дальнейшем была признана неправильной и ее заменили в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 ноября 1962 г. на формулировку, точно соответствующую редакции ст. 20 Основ. Из данного эпизода можно было сделать следующий вывод: из текста ст. 20 Основ действительно вытекает, что наказание является карой, но это не значит, что наказание имеет своей целью кару и, как ясно из внесенных изменений в постановлении, это различные понятия.
По мнению одного из самых авторитетных специалистов в области проблем уголовного наказания М. Д. Шаргородского, цель наказания в самом широком плане — это предупреждение совершения общественно опасных деяний. Наказание не имеет цели кары. Наказание в советском уголовном праве не ставит перед собой цели причинения страдания и не ставит своей целью восстановление нарушенного права. Согласно позиции ученого, исправление и перевоспитание правонарушителей — это не конечная цель наказания, а средства ее достижения. Цель наказания в социалистическом уголовном праве в самом широком плане — это предупреждение совершения общественно опасных деяний [21, с. 247-260].
Действующее уголовное законодательство России среди целей наказания закрепило исправление осужденного, предупреждение совершения новых преступлений и восстановление социальной справедливости (ч. 2 ст. 43 УК РФ).
В ранее действовавших нормативных актах цели наказания назывались, но не раскрывались. Это относится и к цели исправления осужденного. Вместе с тем на международном уровне содержание этой цели было определено уже в Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными 1955 г., которые предусматривали необходимость формирования объективной готовности правонарушителя и его субъективной способности подчиняться законодательству и обеспечивать свое существование [22, с. 290-318].
В 1996 г. ч. 1 ст. 9 УИК РФ, без противоречий названному выше определению, было закреплено, что исправление осужденных — это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческо-
го общежития и стимулирование правопослушного поведения. Важно отметить, что в данном контексте исправление можно рассматривать как процесс (как определенную деятельность) и как цель исправления (т. е. как результат, к достижению которого направлена деятельность).
Отметим, что на протяжении многих лет цель исправления подвергалась и продолжает подвергаться различным нападкам. Основным аргументом исследователей, разделяющих позицию утопичности данной цели, считалось положение о невозможности ее реального достижения [17, с. 24; 23, с. 39]. На наш взгляд, содержание цели исправления должно быть лишено признаков социального утопизма, что предполагает организацию такого воздействия на осужденного, которое способно изменить его поведение, взгляды, привычки и формирует навыки сознательного и добровольного соблюдения им как минимум элементарных норм и правил человеческого общежития, не позволяет в последующем совершать новое преступление.
В уголовно-правовой науке немало сторонников сведения цели исправления исключительно к несовершению осужденным преступлений из-за страха перед наказанием. Исследователи считают, что исправление поглощается целью частной (специальной) превенции [24, с. 14; 25, с. 84-85]. Считаем такой подход неосновательным в связи с игнорированием выяснения причин несовершения лицом преступления, поскольку сама кара, помимо устрашающего, может оказывать и сильное воспитательное воздействие на личность преступника, в том числе на его эмоциональную сферу.
Цель предупреждения преступлений в действующем УК РФ сформулирована без деления ее, как это было в предшествовавших законодательных актах, на частную и общую превенцию. Более конкретно данная цель раскрывается в ст. 1 УИК РФ, в соответствии с которой уголовно-исполнительное законодательство РФ имеет своими целями наряду с исправлением осужденных также и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. В уголовно-правовой науке предупреждение принято делить на общее и частное. Под общим предупреждением принято понимать оказание устрашающего воздействия не на конкретного осужденного, а на иных лиц, под частным предупреждением — такое воздействие на осужденного, которое способствует несовершению им преступления в дальнейшем. Исследователи называют и причины такого поведения. Во-первых, присутствие элементов кары, которая способствует вызову страха перед новым наказанием; во-вторых, при реальном отбывании некоторых наказаний создаются такие условия, которые существенно ограничивают осуж-
денного в возможности совершения нового преступления [26, с. 105-106].
Уголовный кодекс РФ впервые закрепил в качестве правовой цели восстановление социальной справедливости. В уголовно-правовой науке не существует единого мнения относительно понимания этой цели наказания. Во многом это обусловлено тем, что социальная справедливость представляет собой в большей степени философскую, морально-этическую категорию, а не правовую категорию, которая является неоднозначной в понимании и требует более глубокого и обстоятельного изучения. Поэтому вряд ли правильно считать, что социальная справедливость восстанавливается каждый раз в случаях привлечения лица к уголовной ответственности и ему назначается соразмерное совершенному преступлению справедливое нака-
зание [24, с. 78-79]. На наш взгляд, восстановить социальную справедливость на стадии назначения наказания невозможно. Восстановление социальной справедливости является в большей мере реализацией принципа справедливости. Если рассматривать данную цель с более широких позиций, то это может привести к выводу об утопичности и в реальной жизни недостижимости этой цели на правовом уровне, что обусловливает необходимость ее исключения из перечня юридических целей, предусмотренного ч. 2 ст. 43 УК РФ. В качестве другого аргумента в пользу исключения данной цели из перечня юридических целей может служить и то обстоятельство, что о ней (цели) не упоминается ни в действующем УИК РФ, ни в ранее действовавшем уголовном и уголовно-исполнительном (исправительно-трудовом) законодательстве.
Список литературы
1. Ной И. С. Сущность и функции уголовного наказания в Советском государстве. Саратов, 1973.
2. Библия. Книга священного писания Ветхого и Нового Завета. Второзаконие. Глава 19.
3. Российское законодательство X-XX веков. Акты Земских соборов. Т. 3 : Соборное Уложение 1649 года. М., 1985.
4. Российское законодательство X-XX веков. Законодательство периода становления абсолютизма. Т. 4. М., 1986.
5. Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть Общая. СПб., 1887.
6. Кант И. Трактаты. М., 1969.
7. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1977.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 50 т. 2-е изд. Т. 8. М., 1958.
9. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.,1939.
10. Ферри Э. Преступления в науке и жизни. Одесса, 1890.
11. Ломброзо Ч. Новейшие успехи науки о преступнике. СПб., 1892.
12. Лист Ф. Преступление как социально-патологическое явление. СПб., 1900.
13. Таганцев Н. С. Русское уголовное право : Часть Общая : в 2 т. Т. 2. М., 1994.
14. Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании М., 1904.
15. Булатов С. Я. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР // Правоведение. 1959. № 4.
16. Курский Д. И. Избранные статьи и речи. М., 1948.
17. Берман Я. Л. Наказание и исправление. М., 1927. № 2.
18. Беляев Н. А. Цели наказания и средства их достижения. Л., 1962.
19. Карпец И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973.
20. Ременсон А. Л. Является ли кара целью наказания? // Труды ТГУ им. В. В. Куйбышева. 1959. Т. 151.
21. Шаргородский М. Д. Избранные работы по уголовному праву. СПб., 2003.
22. Уголовно-исполнительное право : сб. нормативных актов / под ред. П. Г. Пономарева. М., 1997.
23. Маликов Б. Наказание — основная форма реализации уголовной ответственности // Уголовное право. 2003. № 3.
24. Горелик И. И. Наказание и его назначение. Минск, 1978.
25. Осадчая Н. Г. Обязательные работы как новый вид наказания в российском уголовном законодательстве : дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 1999.
26. Мицкевич А. Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб., 2005.
