ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ "СУВЕРЕНИТЕТ" В ИСТОРИИ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 340

Д.В. Балдин

ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ «СУВЕРЕНИТЕТ» В ИСТОРИИ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ

В статье анализируется эволюция понятия «суверенитет» в зависимости от географического положения государства и исторического периода. Автор обращает внимание на разные подходы к содержанию данного понятия, выраженные в трудах великих философов и правоведов прошлого, а также на современное понимание суверенитета, предложенное Ю. Хабермасом.

Ключевые слова: государство, народный суверенитет, государственный суверенитет, государственный интерес, публичная власть, верховенство, независимость, античный полис, сюзерен, гражданское общество.

Являясь одним из ключевых понятий конституционного права, суверенитет в отдельные исторические периоды трактовался с точки зрения различных подходов к его содержанию.

Становление понятия «суверенитет» в истории правовой мысли было связано с эволюцией самой государственности. Политическое самосознание античного полиса заключало в себе лишь отдельные элементы идеи суверенитета, поэтому можно было говорить лишь о генезисе этого понятия и формировании его отдельных элементов. [1]

Окончательное оформление идея суверенитета получает в эпоху Просвещения, когда вестфальская система международных отношений обретает свои законченные формы. [2]

Представления мыслителей античности, начиная с Платона и Аристотеля, об автономии публичной политической воли, воплощенной в виде полисной организации общества, являются философскими истоками идеи суверенитета. Возможность самостоятельного существования и функционирования полиса философы усматривали прежде всего в том, что он не имел над собой никакой высшей власти и мог свободно развивать свои государственные функции. Такая относительная свобода определялась спектром производных факторов: очерченными границами, устанавливающими пределы администрирования; наличием необходимых сфер хозяйственной и культурной жизни; системой властных институтов и учреждений, вооруженной силы; способом осуществления власти соответствующими институтами и т.д.

[3]

В этой связи, древнегреческое понятие элевтерия, изначально связанное с личностью человека, переносится на политические публичные образования, которыми являлись города-полисы. [4] Территориальная целостность и неприкосновенность, невмешательство извне во внутреннюю и самоопределение внешней политики являлись основным условием автономии.

Своего рода первоначальный синтез понятия «суверенитет» стал возможным лишь в условиях позднего средневековья, когда происходило возникновение национального государства (но не само его формирование). Идея суверенитета развивалась постепенно и была обусловлена необходимостью усиления государственных начал, формирования централизованной национальной государственности, борьбой светской власти против верховенства власти Святого Престола, то есть она формировалась как реакция на ослабление государственности и феодальную раздробленность. Власть эта рассматривалась как верховная, единая и неограниченная никаким положительным правом.

Борьба светской власти не освободила европейскую политическую систему в полной мере от ига духовной власти, но в то же время с еще большей остротой выявила необходимость теоретического обоснования верховенства государственной власти, что имело огромное значение для возникновения учения о суверенитете.

В XIV-XVI веках ряд авторов формируют теоретическую основу верховенства и независимости государственной власти, основанную на теологии и римском праве. В 1324 г. выходит трактат «Defensor pads» («Защитник мира»), автором которого является Марсилий Падуанский. Не выводя в своем труде категорию «суверенитет», Марсилий Падуанский дает трактовку неограниченной власти, выдвигая идеи,

© Балдин Д.В., 2017.

Научный руководитель: Устюжанинова Екатерина Александровна - кандидат юридических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Волго-Вятского института (филиала) университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Россия.

опередившие его время - о разделении прерогатив светской и духовной власти, о свободе веры для человека и подчиненности правителя законам. Во многом эти идеи предвосхищали взгляды поздних европейских просветителей о народном суверенитете и разделении властей. В своем трактате Марсилий Падуан-ский обосновал концепцию народного суверенитета. Средневековый мыслитель выдвинул идею о том, что право издавать законы, обязательные для всех, в том числе и для правителей, принадлежит только тому, кто создал их такими, чтобы они соблюдались наилучшим и абсолютным образом. Такое право могут иметь только все граждане или их преобладающая часть, а не одно лишь лицо, не исключая и монарха. [5]

В период позднего средневековья Западная Европа не знала понятия государства в его современном смысле. Средневековые государства были основаны на договорных отношениях между вассалом и сюзереном. Уже в силу этого власть последнего не могла быть абсолютной, а считалась производной от власти верховной, сконцентрированной в образе Рима, поэтому и средневековые княжества, герцогства, королевства можно было назвать государствами лишь с некоторой долей условности. [6]

Лишь с формированием первых собственно национальных государств Нового времени (Франции, Испании, Англии и др.) стало возможным говорить о легитимизации и самодостаточности осуществляемой в них политической власти. Становление собственно светской рационалистической концепции суверенитета связывается с именами Никколо Макиавелли и Жана Бодена. Обосновывая необходимость усиления и территориального объединения феодально-раздробленной Италии под единой верховной властью монарха, Макиавелли ввел понятие «государственный интерес». Данное понятие «одобряло» государству игнорировать законы, которые оно призвано гарантировать. Поэтому государственным интересом, по мнению мыслителя, оправдывается насилие по отношению к собственному народу. Жизнеспособное государство, по Макиавелли, - это государство, в котором реально обеспечивается неограниченная власть монарха (суверена), при этом абсолютная власть суверена и государственный суверенитет рассматриваются как тождественные понятия.

Французский философ и юрист Жан Боден вводит в научный оборот понятие суверенитет как постоянной и обязательный атрибут государственной власти.

По мнению французского мыслителя, суверенитет предполагает полноту и неделимость властных полномочий, а также их персонализированность в фигуре высшего суверена. Боден рассматривал суверенитет как обязательный атрибут государства. Понимание суверенитета как высшей власти связывалось им с личностью суверена (государя). «Государства учреждаются по принуждению сильнейших или же в результате согласия одних людей добровольно передать в подчинение других людей всю свою свободу целиком, с тем чтобы эти последние ею распоряжались, опираясь на суверенную власть на основе определенных законов и на определенных условиях». [7] Основным средством правления является закон, поэтому и первейшим признаком суверенной власти является способность издавать законы. Все другие признаки связаны с законотворчеством и обусловлены им: право объявлять войну и заключать мир, назначать высших государственных сановников, вершить суд в последней инстанции, чеканить деньги и взимать налоги. При этом во имя государственной необходимости могут быть отчуждены все личные, сословные и провинциальные права. Понятие суверенитета, сформулированное Ж. Боденом в его знаменитом произведении «Шесть книг о государстве», стало основой теории государства Нового времени. [8] Власть, суверенитет для Бодена - не просто атрибут государя, но сама субстанция, само определение государства.

Н. Макиавелли и Ж. Боден жили и творили в различных политических условиях. Реформация, разделившая эпоху этих политических деятелей, выдвинула на первый план вопросы религии и морали, что несомненно сказалось на их воззрениях. Никколо Макиавелли считал, что для установления единой власти в государстве необходимо применение жестких политических мер. Французский мыслитель, напротив, говорил, что суверенитет возможно установить на справедливых началах, взывая к разуму и естественным законам.

Практическую реализацию понятие суверенитета получило в рамках становления новой системы международных отношений, впоследствии названной государственно-центристской моделью мира, связавшей идею государства с идеей народа. В трудах французских просветителей, в первую очередь Ж.-Ж. Руссо, обосновывался взгляд на суверенитет как на выражение всеобщей воли народа. «Субъектом верховной власти служит Общая воля (Volonté générale); она всегда стремится к общему благу и потому всегда права».[9] Руссо считал, что государство должно выражать интересы всего народа. Таким образом, Руссо пытается обосновать народный суверенитет как основополагающий принцип республиканского строя.

С другой стороны, великий немецкий философ Г. Гегель приходит к новому пониманию суверенитета, основываясь на единстве индивида и государства, государства и гражданского общества, а также целостности государственного устройства. Государство для Гегеля прежде всего является осуществлени-

ем духовной свободы, воплощенной как в обществе, так и в индивидах. И именно в таком качестве оно выступает как нечто нравственно целое и единое. [10] В противоположность Руссо, Гегель не выводит суверенитет из воли народа, а связывает его непосредственно с самой идеей государства.

Сущность понятия «суверенитет», по Гегелю, само собой вытекает из природы государства. Гегель отстаивал идею абсолютной ценности государственного суверенитета.

Проблема государственного суверенитета продолжает оставаться значимой и в настоящее время. Она еще более актуализировалась в связи с глобализационными процессами, протекающими в современном мире, которые вместе с позитивными изменениями нередко влекут за собой и отрицательные явления, в первую очередь для суверенитета государств. Это наиболее явно проявилось в связи с возникновением на международной арене крупного интеграционного объединения под названием Европейский Союз. В связи с этим один из известных современных европейских мыслителей Юрген Хабермас рассматривает суверенитет как сложную систему взаимодействия суверенитета государств, народов и индивидуума. Цель этого процесса определяется ориентацией на реализацию свободы личности и общества.

В трактовке Ю. Хабермаса ни права личности, ни суверенитет народа не могут рассматриваться как какие-то единовременные акты, а понимаются как перманентный процесс. При разработке современного понятия суверенитета особое внимание в этой связи ученый уделяет вопросам развития международного права в контексте актуальных проблем строительства Европейского Союза. Здесь Ю. Хабермас прежде всего разводит понятия народного суверенитета и государственного суверенитета. По его мнению, в условиях глобализации происходит своего рода транснационализация народного суверенитета в форме демократического союза национальных государств: «Я ставлю европейское единение в долгосрочную связь с демократической юридизацией и цивилизированием силы государственной вла-сти...Распад неолиберальных иллюзий способствовал осознанию того, что финансовые рынки, да и вообще функциональные системы мирового общества, выходящие за рамки национальных границ, создают проблемные ситуации, с которыми уже не могут справиться ни отдельные государства, ни коалиции государств. Эта потребность в регулировании до известной степени бросает вызов политике как таковой, политике в единственном числе: международное сообщество государств должно в дальнейшем развиваться в космополитическое сообщество государств и граждан мира. [11]

Противопоставляя друг другу понятия государственного и народного суверенитета, Ю. Хабермас утверждает, что на наднациональном уровне возможно создание демократической общности свободных и равных лиц, организация общего коллективного действия и формирования интеграционной среды гражданской солидарности среди иностранцев. [11] При этом такого рода общность предполагает формирование соответствующей правовой культуры и правовой идеологии. В системе Европейского Союза эти составляющие, по мнению ученого, сохраняются, хотя их отношение существенно изменяется. Это изменение связано с тем, что государства, входящие в состав Европейского Союза, подчиняются наднациональному праву при одновременном сохранении своей монополии на власть и разделяют свой суверенитет со всеми гражданами Европейского Союза. Следуя в действительности установкам крайнего либерализма, Ю. Хабермас замечает: «Такая реконфигурация составных частей демократической общности в форме «обезгосударственной» федерации вовсе не означает утрату легитимации, потому что граждане Европы имеют хорошие основания для того, чтобы их соответствующее собственное национальное государство в роли государства - члена Европейского Союза и в дальнейшем играло конституционную роль гаранта свободы и права. Разумеется, тогда разделение суверенитета между гражданами Европейского Союза и народами Европы должно в самом деле отражаться и в последовательно совместно проведенном законодательстве, и в симметричной ответственности Европейской комиссии перед Советом Европы и Европейским парламентом». [11]

Известно, что целостность и устойчивость национального государства определяется системой ценностей его граждан. У разных народов и стран ценности различаются. Россия сегодня практически как гарант консервативных, базовых семейных ценностей. А ценности, которые пытаются нам навязать США вместе с их европейскими партнерами, чужды российскому обществу. В современных условиях глобализации и интеграции вопрос государственного суверенитета, его соотношения с суверенитетом народа и личности требует самого глубоком осмыслении. А значит, актуальными будут и попытки новой интерпретации его классических трактовок - от Платона и Аристотеля до Канта и Гегеля - с учетом тех вопросов о сущности суверенитета, которые ставят современные политико-правовые процессы в России и во всем мире.

Библиографический список

1. Верховодов Е.В., Сальников В.П., Романовская В.Б. «Естественное право» и «добродетель» в трудах Аристотеля // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 8. Стр. 201-208.

2. Зонова Т.В. Вестфальская система / Т.В. Зонова // Вестник МГИМО - Университета. - 2008. - № 1. - Стр.

78-80.

3. Клименко О.А., Мирзоев А.К. Развитие понятия суверенитета от Марсилия Падуанского до Гегеля // Юридическая наука. 2016. № 3. Стр. 22-29.

4.Большая советская энциклопедия : в 30 т. / гл. ред. А.М. Прохоров. - М. : Сов. энцикл., 1970-1981. - 29 т. С.

30.

5. Падуанский М. Защитник мира. Defensor pacis / пер. с фр. Б.У. Есенова , науч. ред., вст. ст., примеч. Г.П. Лупарева. М.: Дашков и Ко., 2014. -656с.

6. Strayer J.R. On the Medieval Origins of the Modern State. — Princeton: Princeton university press, 2005. -144рр.

7. Хачатурян Н. А. Ж. Боден Шесть книг о государстве. Перевод и комментарии // Антология мировой правовой мысли в пяти томах. — Т. 2. — М.: Мысль, 1999. —829с.

8. Bodin J. Les six livres de la République. P.: Fayard, 1986. -560рр.

9. Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре: Трактаты. / Пер. с фр. А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. -М.: ТЕРРА-Книжный клуб; КАНОН - пресс - Ц, 2000. - 416с.

10. Гегель Г. В. Ф. Философия права. / Пер. с нем.: Ред. и сост. Д. А. Керимов и В. С. Нерсесянц. М.: Мысль, 1990. -524с.

11. Хабермас Ю. Эссе к конституции Европы. М.: Весь мир, 2013. -144с.

БАЛДИН ДМИТРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ - магистрант, Волго-Вятский институт (филиал) Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Россия.