CC BY
618
РАЗВИТИЕ ПОНЯТИЯ СУВЕРЕНИТЕТА ОТ МАРСИЛИЯ ПАДУАНСКОГО ДО ГЕГЕЛЯ
КЛИМЕНКО Оксана Алексеевна, МИРЗОЕВ Ашурали Кенджаевич
Аннотация. Анализируется генезис и концептуальная эволюция представлений о суверенитете в период становления национальной государственности современного типа, т. е. начиная с творчества Марсилия Падуанского и вплоть до Гегеля. Обосновывается необходимость соблюдения при строительстве суверенного государства ориентации на общенациональные моральные и нравственные ценности.
Annotation. The article analyzes genesis and conceptual evolution of understanding of sovereignty during the formation of modern national statehood that is beginning with Marsilius 's of Padua works right up to Hegel. The authors ground the necessity to comply with nation-wide moral and ethic values when a sovereign state is developing.
Ключевые слова: государство, право, гражданское общество, суверенитет, власть, социальные ценности, политико-правовые традиции.
Keywords: state, law, civil society, sovereignty, power, social values, political and legal traditions.
Идея государственного и народного суверенитета прошла длительный путь развития, прежде чем укоренилась не только в европейском теоретическом мышлении, но и в законодательстве практически всех современных государств, прежде всего связанных с западной традицией права.
Поскольку понятие государства неотделимо от понятия суверенитета, постольку мы можем найти отдельные элементы последнего и в понимании Платоном природы государства как неделимой идеальной сущности, и в учении Аристотеля о природе государственной власти, качественно отличающейся от всех иных видов властных отношений, и в естественно-правовых трактовках римских юристов. Однако эти элементы, развиваясь в рамках общих теоретических концепций государства, еще не сливались в единое понятие, поскольку ему не было точного соответствия ни в полисной, ни в имперской моделях государства.
Вместе с тем, представления мыслителей Античности об автономии публичной политической воли, воплощенной в виде полисной организации общества, бесспорно, являются концептуальными истоками, исторически предшествующими формированию соответствующих политико-правовых воззрений. Возможность самостоятельного существования и функционирования такой территориальной организа-
ции мыслители Античности усматривали прежде всего в том, что полис не имел над собой никакой подобной ему власти и мог свободно развивать свои государственные функции. Такая относительная свобода определялась спектром производных факторов: очерченными границами, устанавливающими пределы администрирования, наличием необходимых сфер хозяйственной и культурной жизни, системой властных институтов и учреждений, вооруженной силы, способом осуществления власти соответствующими институтами и т. д. В связи с этим древнегреческое понятие элевтерии (свободы), которое изначально связывалось с личностью человека, переносится на политические публичные образования, которыми являлись города-полисы. Однако это понятие сохраняло и свое широкое смысловое значение, охватывало политическую, этическую сферу жизнедеятельности не только полиса как коллективного субъекта, но и характеризовало выражение внутреннего мира человека в обществе.
Данное понятие широко использовалось в трудах античных мыслителей и особое распространение получило к середине V в. до н. э. Элевтерия рассматривалась как возможность автономного существования полиса, которая, впрочем, могла ограничиваться при заключении союзных соглашений. При этом основным условием автономии считалась способность соответствующего политического публичного
образования обеспечить свою территориальную целостность и неприкосновенность, а также определять свою внутреннюю и внешнюю политику: осуществлять самоуправление, вершить суд и выступать в качестве субъекта межполисного общения, заключать соглашения с другими субъектами, чей статус, в свою очередь, также определялся через призму перечисленных качеств.
Когда Греция становится частью македонской империи, а затем - римской державы, идея самодостаточного города-государства рассматривается как автономия, ограниченная центральной властью метрополии. Вместе с тем в античной Греции и Риме «понятие суверенитета не было необходимым потому, что государству не противостояло никакой другой претендовавшей на власть силы»1.
Своего рода первоначальный синтез понятия суверенитета стал возможным лишь в условиях позднего Средневековья, когда происходил генезис национального государства (но не само его формирование). Возникновение целостного понятия суверенитета изначально было обусловлено необходимостью усиления государственных начал, формирования централизованной национальной государственности, т. е. идея суверенитета формировалась как реакция на ослабление государственности, феодальную раздробленность для политического и юридического обоснования абсолютной государственной власти монарха (сюзерена). Власть эта рассматривалась как верховная, единая и не ограниченная никаким положительным правом2.
Становление целостного понятия суверенитета современные исследователи связывают с именем Марсилия Падуанского, который выдвинул идеи, во многом предвосхищавшие взгляды поздних европейских просветителей о народном суверенитете и разделении властей. В трактате "Defensor Pacis" («Защитник мира») Марсилий Падуанский обосновал концепцию народного суверенитета. Падуанский, формулируя свои идеи, имел перед собой опыт родного города Падуи, где законодательную власть осуществлял выборный орган - городской совет, назначавший исполнительную
1 Крылов Б.С. Проблемы суверенитета в Российской Федерации / Б.С. Крылов [и др.]. М., 1994. С. 11.
2 Дмитриев Ю.А., Магомедов Ш.Б., Понамарев А.Г. Суве-
ренитет в науке конституционного права. М., 1998. С. 14.
власть. Именно такое устройство государства представлялось мыслителю справедливым.
По мнению Марсилия, лишь народ или его большинство может быть источником государственной власти. Средневековый мыслитель обосновывал идею о том, что право издавать законы, обязательные для всех, в том числе и для правителей, принадлежит только тому, кто создал их такими, чтобы они соблюдались наилучшим и абсолютным образом. Такое право могут иметь только все граждане или их преобладающая часть, а не одно лишь лицо, пусть даже правитель (монарх), который в любом государстве должен избираться его граж-данами3.
В период позднего Средневековья Западная Европа не знала понятия государства в его современном смысле. Средневековые государства носили партикулярный характер, основанный на вассально-договорных отношениях между вассалом и сюзереном. Уже в силу этого власть последнего не могла быть абсолютной. Она нуждалась в легитимации в качестве элемента римской имперской государственности, выступавшей в Средневековье в ипостасях власти императора или папы, которые конкурировали между собой за право «продуцирования» светской власти посредством его эманации от власти верховной, сконцентрированной в образе Рима. Это начало, обладающее высшей легитимностью, эманировало легитимность княжеской, королевской и тому подобной власти, но само оно имело более культурологическое и сакральное, чем собственно политическое, значение. Поэтому и средневековые княжества, герцогства, королевства можно было назвать государствами лишь с некоторой долей условности.
Лишь с формированием первых собственно национальных государств Нового времени (Франции, Испании, Англии, в исторической тенденции - Германии и Италии) стало возможным говорить об их легитимитационной самодостаточности и субстанциальности осуществляемой в них политической власти.
Становление собственно светской рационалистической концепции суверенитета связывается с именами Николло Макиавелли и Жана
3 Падуанский М. Защитник мира. Defensor pacis / пер. с фр. Б.У. Есенова , науч. ред., вст. ст., примеч. Г.П. Лупарева. М. : Дашков и Ко, 2014. С. 105-107, 124-129, 138.
Бодена. Обосновывая необходимость политического объединения разобщенных феодальных владений в единое государство, эти мыслители высшим политическим интересом провозгласили интерес государственный. На сферу светских отношений экстраполируется представление о том, что государство - это абсолютная монархия, субъектность которой выражается в лице государя. По сути, государство - это в конечном счете сам суверен, воля которого способна предотвратить феодальное разобщение и междоусобные войны4.
В политико-правовых исследованиях традиционно отмечается то обстоятельство, что наиболее последовательно это абсолютистское понимание суверенитета изложено в работах Н. Макиавелли, который фактически вскрыл подлинные основы «реалистической» политики государей, усиливающих и расширяющих свою власть всеми средствами, «дозволенными» и «недозволенными».
Обосновывая необходимость усиления и территориального объединения феодально-раздробленной Италии под единой верховной властью монарха, Макиавелли высшим политическим интересом провозгласил «интерес государства» (raison d'etat), которому должны подчиняться все остальные интересы в обществе. Государственным интересом, по мнению мыслителя, оправдывается и насилие по отношению к народу5. Сильное государство, по Макиавелли, - это, по сути, абсолютное, централизованное государство, неразрывно связанное с личностью государя.
Мыслитель не проводит четкого разграничения между государем и государством. С целью максимальной реализации государственных интересов Макиавелли наделяет своего государя, по сути, верховной, суверенной государственной властью. Жизнеспособное государство, по Макиавелли, - это государство, в котором реально обеспечивается неограниченная власть монарха (суверена), при этом абсолютная власть суверена и государственный суверенитет рассматриваются как тождественные понятия.
Н. Макиавелли сам термин «суверенитет» в контексте своей концепции не употреблял,
но его идеи легли в основу абсолютистского учения о государственном суверенитете.
Идеологом государства нового типа стал, как известно, французский философ и юрист Жан Боден, который ввел в научный оборот понятие суверенитета как постоянной и абсолютной (непрерывной) власти государства, как его обязательного атрибута6. По Бодену суверенитет предполагает полноту и неделимость властных полномочий, а также их персонали-зированность в фигуре высшего суверена.
Ж. Боден рассматривал суверенитет как обязательный атрибут государства. «Подобно тому, как корабль, если у него нет киля, носа, кормы и верхней палубы, представляет собой лишь груду дерева, не имеющую формы корабля, так и государство, лишенное суверенного могущества, объединяющего всех граждан и все части оного, все хозяйства и все коллегии в единое целое, не является более государством», - писал Ж. Боден.
У Ж. Бодена понимание суверенитета как высшей власти связывалось с личностью суверена (государя), правомочия которого включали и законодательство, и суд, и дела войны и мира, и создание привилегий, и назначение должностных лиц. Единственным исключением было отсутствие у короля неограниченного бюджетного права: по Ж. Бодену король должен испрашивать у Генеральных штатов согласия на введение новых налогов и денежных сборов. За штатами не было никакой иной законодательной власти, кроме права вотирования налогов. В этом отношении Ж. Боден шел дальше ранних систематиков положительного права французской монархии, у которых власть короля ограничена не только религиозной рамкой, но также самостоятельностью судебных решений парламента и неотчуждаемыми привилегиями дворянства.
Во имя государственной необходимости могут быть отчуждены все личные, сословные и провинциальные права. Обещания связывают государя, но их обязывающая сила опирается на естественное право. При крайней необходимости обязательство, определяемое общими естественными принципами, перестает существовать, а обязательства государя перед со-
6 Мирзоев А.К. Суверенитет: генезис и концептуальная эволюция представлений в политико-правовой науке (исходные
4 Макиавелли Н. Государь. М., 1998. начала - Никколо Макиавелли и Жан Боден) // Мир политики
5 Там же. С. 63. и социологии. 2013. № 11. С. 153.
словными представителями или народом в целом длятся до тех пор, пока выполнение его обещания в интересах народа. По мнению Ж. Бодена, именно по этому основанию различается суверенная монархия и тирания. Народ должен подчиняться законному монарху, но имеет право на убийство тирана, как считал Ж. Боден. Иногда необходимо действовать вопреки обещаниям или совсем упразднять законы, если этого требует ситуация, потребности случая, времени и лиц. Если государю приходится при этом спрашивать народ или сенат, то это, с точки зрения Ж. Бодена, абсурд: сословные представители тоже не являются «господами над законом» (если бы было так, то они обходились бы без государей), а суверенитет не может быть «игрой для двоих». Ситуация, когда господином является то государь, то народ, противна разуму и праву и не приносит порядок. Поэтому полномочие - как всеобщее, так и для каждого конкретного случая, - прекратить действие закона, или так называемое «право последнего решения» - это отличительный признак (примета) суверенитета, из которого должно исходить все остальное (объявление войны и заключение мира, назначение чиновников, роль последней инстанции, право помилования)7.
В отличие от своих предшественников, мыслитель, анализируя сущность суверенитета, устанавливал необходимые признаки суверенной власти, при наличии которых государство могло рассматриваться как суверенное, а по сути, как политически сильное, способное самостоятельно отстаивать свои интересы внутри и вовне.
Ж. Боден теснейшим образом связывал проблемы суверенитета с абсолютизмом и семьей. Крайнее обстоятельство нам хотелось бы особо подчеркнуть. Семья всегда являлась и сегодня является наиважнейшей ценностью для стран Азии, Востока, России, а недавно была таковой и для стран Европы. В настоящее время Западная Европа «растоптала» классическую семью, демонстрируя и законодательно закрепляя однополые браки. Тем самым не только уничтожается такая политико-правовая ценность, как семья, но и разрушается суверенитет государства. Ж. Боден видел в классической семье суверенное государство. Он связы-
7 См.: Шмитт К. Политическая теология. М., 2000. С. 18-20.
вал институт семьи с общепризнанными нравственными идеалами, святостью частной собственности и суверенитетом. Как известно, абсолютная власть не зависит ни от какого иного субъекта политики и его предписаний (законов). «В то же время она не свободна от соблюдения определенных фундаментальных принципов социального бытия - законов Бога, природы и универсальных человеческих законов. На них основаны общепризнанные нравственные нормы, институт семьи, неприкосновенность частной собственности, обязанности государства перед подданными. Нарушение этих законов ведет к потере властью своей ле-гитимности»8.
Понятие суверенитета, сформулированное Ж. Боденом в его знаменитом труде «Шесть книг о государстве» (1576), стало основой теории государства Нового времени. Власть, суверенитет для мыслителя - не просто атрибуты государя, но сама субстанция, само определение государства. Если концепция «сильного государства» Макиавелли развивается прежде всего в плане факта, то концепция Бодена переносит нас в план легитимности и представляет собой теоретическую систему категорий и понятий, сконцентрированных вокруг понятия суверенитета. Эта система от Гоббса к Руссо, от Локка к Монтескьё будет впредь развиваться и совершенствоваться.
Государство, по Бодену, - это прямое управление множеством хозяйств и всем, что они имеют общего, при помощи суверенной власти. Такой подход предполагает следующую интерпретацию:
- во-первых, государство существует только там и тогда, где и когда в качестве его принципа выступает суверенитет, например, группа разбойников, ведомая предводителем, не является государством, государство, или республика, существует только там и тогда, где и когда существует юридический порядок (т. е. право управлять), где наблюдается правовой порядок;
- во-вторых, суверенитет власти выступает в качестве определения «сильного государства», понятие суверенитета - это принцип, задающий форму и структуру государственной
8 Шумков Д.В. Социально-правовые основания государст-
венного суверенитета Российской Федерации (историко-теоретический анализ) : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2002. С. 46.
политике, определяющий в конечном счете силу данного государства, иными словами, суверенитет является не просто характеристикой власти государя, но самой основой государства, претендующего на достойное место в политической системе9.
Таким образом, для существования государства, в котором один закон применим равным образом ко всем, необходимо, чтобы эта политическая форма, характеризующаяся разделением на правителя и управляемых, установилась, сохранялась и поддерживалась. Государство, т. е. форма суверенитета, есть политическая система подчинения множества субъектов единству принципа - личности государя.
Что же такое суверенитет по Бодену? Это «способность повелевать и понуждать таким образом, что тот, кто повелевает и понуждает, не является объектом повеления и понуждения со стороны кого бы то ни было». Суверенитет -основа государственной целостности, он связывает все части государства, «все хозяйства, корпорации или коллегии» в единое целое, придавая особую форму государства всем политическим и социальным элементам. По Бо-дену главным средством правления становится закон, поэтому и первейшим признаком суверенной власти является способность издавать законы. Остальные признаки тесно связаны с первым и обусловлены им: это право объявлять войну и заключать мир, назначать высших государственных сановников, вершить суд в последней инстанции, чеканить деньги и взимать налоги.
Практическую реализацию понятие суверенитета получило в рамках «вестфальской» модели государства, связавшей идею государства с идеей народа. В трудах просветителей, в первую очередь Жана-Жака Руссо, обосновывался взгляд на суверенитет как на выражение всеобщей воли народа (которая, по меткому замечанию Руссо, не совпадает с волей всех). Эти представления закреплялись во Французской декларации прав человека и гражданина 1789 г. и в Конституции Французской республики 1791 г.
Истоки доктрины народного суверенитета усматриваются в трудах Ж-Ж. Руссо, где предназначение государства - выражение и реали-
зация всенародных интересов. В таком государстве суверенитет должен принадлежать не суверену-монарху, а суверену-народу. Рассматривая суверенитет как общую волю народа, Руссо выделяет три составляющие народного суверенитета: 1) неотчуждаемость; 2) неделимость; 3) верховенство. Исходя из этих свойств суверенитета, Руссо выводил положение о том, что не только абсолютная монархия, но и верховная власть парламента являются ущемлением народного суверенитета.
Таким образом, Ж.-Ж. Руссо как представитель радикально-демократического направления политико-правовой мысли обосновывал и отстаивал идеи социальной справедливости, равенства, гражданской этики. Стержнем политической теории мыслителя является его учение о народном суверенитете как основополагающем принципе республиканского строя. Наибольшую известность получили такие труды Руссо, как «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1754) и «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762). Народный суверенитет у Ж.-Ж. Руссо, как полагает Н.А. Фролова, «имеет признаки неотчуждаемости и неделимости и является выражением общей воли, выступающей источником законов. Вместо идеи народного представительства Руссо выдвигает идею плебисцитарной демократии, считая, что суверенитет может быть осуществлен только всем народом как единым целым. Поэтому народный суверенитет становится единственным способом государственных преобразований на принципах разума и свободы».
Развивая идеи Руссо, Иммануил Кант трактовал государство как объединение множества людей, подчиненных правовым зако-нам10. Анализируя понятие суверенитета, он обосновывал различие между понятием народного и государственного суверенитета, тем самым ставя под вопрос представления о субстанциальности и незыблемости последнего. Таким образом он выходит на идею всемирно-гражданского состояния, основанного на сопряжении народных суверенитетов и возвышающегося над отдельными государственными суверенитетами во имя общей пользы.
9 Боден Ж. Шесть книг о государстве // Антология мировой правовой мысли : в 5 т. М., 1999. Т. 2 : Европа. ^Х'ТО вв. С. 592.
10 Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика прак-
тического разума. Метафизика нравов. СПб. : Наука, 1995. С. 354.
В связи с этим поучительно обратиться к интерпретации понятия суверенитета Георгом Гегелем, настаивающем на незыблемости основных постулатов его боденовской трактовки. Великий мыслитель приходит к новому их пониманию, основываясь на диалектическом понимании вопросов единства индивида и государства, государства и гражданского общества, целостности и дискретности государственного устройства.
Здесь важно иметь в виду саму идею государства в ее понимании автором «Философии права». Государство для Гегеля является прежде всего осуществлением духовной свободы, воплощенной как в обществе, так и в индивидах. Именно в таком качестве оно выступает как нечто нравственно целое и еди-ное11. В противоположность Руссо и Канту Гегель не выводит суверенитет из воли народа, а связывает его непосредственно с самой идеей государства. Здесь важно понимать гегелевскую диалектику, согласно которой государство само по себе не является некоторой конструкцией, возвышающейся над народом, а составляет его неотъемлемое содержание, подобно душе в отношении к отдельным органам тела. Однако при этом народ следует понимать не как агрегат индивидов (уи^ш), а как внутренне дифференцированное и сложное образование (рори1ш), т. е. как гражданское общество. На это обращает внимание и на этом настаивает Гегель в «Энциклопедии философских наук».
В качестве «души» общества государство для Гегеля есть, во-первых, тотальность, т. е. неразрывность и континуальность всех его членов, а во-вторых, абсолютное самоопределение, т. е. самоопределение, не зависящее от внешних начал, а имеющее источник исключительно в себе самом. Эта самообоснованность составляет действительную субстанциальность государства и одновременно ее субъективность. Таким образом получает свое развитие гегелевская трактовка сущности права как духовной субстанции - субъекта свободы12. В таком качестве государство выступает как одно, как единица, поэтому оно подобно единому и единичному живому существу: «Идеа-
лизм, составляющий суверенитет, есть то же определение, по которому в животном организме его так называемые части суть не части, а члены, органические моменты, изоляция и для себя пребывание которых есть болезнь»13. Эта субстанциальность, эта единичность, вытекающая из самой природы государства, и обозначается Гегелем как его суверенитет.
В государстве, таким образом, немецкий философ усматривает два начала: духовное, выражающееся в его внутренней дифференциации и в связи с дифференцированным гражданским обществом, и начало жизни, души государства, которая делает возможным именно его целостность, воспроизводящая саму себя, т. е. суверенитет: «Государство как духовное есть развертывание всех своих моментов, но единичность есть одновременно душевность и животворящий принцип, суверенитет, содержащий в себе все различия»14.
Суверенитет как такого рода внутреннее единство и живая душа государства предполагает, что все функции государства имеют источник только в государственной власти и не могут быть частным достоянием отдельных лиц, сословий или корпораций. В последнем случае общество будет представлять собой не организм, а агрегат отдельных частей и не сможет называться государством в точном смысле этого слова. В связи с этим для Гегеля средневековые политические образования, где царил всеобщий дух партикулярности, не являлись государствами в точном смысле этого слова. Суверенитет означает, что каждое правомочие имеет своей внутренней стороной государственную волю и интерес, которые составляют ее «идеальность» в указанном выше смысле.
Исходя из этого положения, как отмечал Гегель, легко впасть в заблуждение, полагая, что суверенитет означает возможность творить любой произвол от имени государства, поскольку оно суверенно в своих действиях и функциях. Такому подходу немецкий философ противопоставляет идею права, именно в последнем усматривая то разумное начало, которое придает позитивную направленность всевластию суверенитета. Правовой характер государства, по Гегелю, является, таким об-
11 Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 283.
12 См.: Масленников Д.В. Право как форма различения добра и зла // Юридическая мысль. 2015. № 6. С 42-46. С. 43.
13 Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 317-318.
14 Там же. С. 316.
разом, необходимым моментом его суверенности.
В таком случае суверенитет может пониматься как выражение субъективности государственной власти, но эта субъективность нуждается в персонификации. Такой персонификацией субъективности гражданского общества для Гегеля являлся судья. Персонификацию же суверенитета государства мыслитель связывал с образом монарха: «Но личность и субъективность вообще в качестве бесконечного, соотносящего себя с собой, обладает, далее, истиной, причем своей ближайшей, непосредственной истиной, как лицо, для себя сущий субъект, а для себя сущее есть также просто одно. Личность государства действительна только как лицо, как монарх. Личность служит выражением понятия как такового, лицо содержит одновременно его действительность, и лишь с этим определением понятие есть идея, истина»15.
При этом по Гегелю власть монарха будет властью суверена только в том случае, если она осуществляется в правовом контексте и ограничена правом и общественным представительством. Только конституционная монархия может быть связана с идеей суверенитета. Если внимательно присмотреться к гегелевской трактовке полномочий и прав монарха, то мы увидим, что за некоторыми исключениями (например, наследственность власти) его монарх полностью укладывается в современное общее понятие главы государства. Так что трактовка Гегелем соотношения суверенитета и суверена имеет не только историческое, но и актуальное значение.
Несколько в ином аспекте, чем «суверенитет, направленный вовнутрь», Гегель характеризует «суверенитет, направленный вовне». В отношении других государств любое независимое государство должно признаваться суверенным, пусть даже внутри его господствует дух партикуляризма и суверенитет не связал воедино функции и интересы всех граждан. Здесь повторяются те же принципы, которые мы находили в начале «Философии права», в разделах «Абстрактное право» и «Моральность», где трактовались межличностные отношения. Природа права и дух морали, как показал Гегель, требуют от нас относиться к другому человеку как к равной нам и свободной лично-
15 Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 319.
сти, независимо от того, является ли этот человек значительным или ничтожным. Г.В.Ф. Гегель в «Философии права» настаивал на том, что человек является субъектом права именно как абстрактная личность. Мы относимся к нему как к равному себе индивидууму не в силу его особых личностных качеств (глубины мышления, заслуг предков, цвета кожи и т. п.), а просто на основании того простого и совершенно абстрактного факта, что он является человеком. Именно отсюда вытекает формальная природа права. Отношение к человеку как к равному в силу присутствия у него конкретных качеств (например, трудолюбия) называется уважением, но это - категория морали, а не права.
Точно так же и суверенитет государства должен быть содержательным для самого народа, являющегося его источником, и совершенно формальным для внешнего ему субъекта: другого государства или личности, не являющейся его гражданином. Суверенитет народа для внешнего субъекта должен быть безотносительной и совершенно константной величиной, сознательно полагаемой абстракцией. Только так он может стать объектом формальных по своей природе правовых отношений. В противном случае суверенитет перестает быть элементом права и это открывает путь для радикально либеральной модели, предполагающей абстрактные права личности источником всякого права, включая и международное. В таком случае права личности получают приоритет перед правом национального суверенитета.
Если на межличностном уровне признание другого равным мне и свободным субъектом гарантируется принципами права и волей государства, то на уровне отношения суверенных государств по Гегелю таких гарантий быть не может. В отличие от Канта, более жестко различавшего народ и государство, Гегель видит в государстве само идеальное единство народа, поэтому он не может разделить народный и государственный суверенитет и поставить над государством какое-либо надгосудар-ственное образование или международное право. (Следует напомнить, что само понятие международного права Гегель считал ограниченным. Международное право, как учил философ, всегда основано на договорах, имеющих частное, не всеобщее значение.)
Г.В.Ф. Гегель всегда отстаивал идею абсолютной ценности государственного суверенитета. Государство в полной мере выявляет
духовную природу общества, поэтому над ним не может быть поставлена более высокая инстанция, которая несла бы в себе какое-либо более высокое содержание, чем то, которое заключает в себе государство. Полемизируя с Кантом, Гегель пишет: «Несколько государств, образуя союз, могут, правда, составить суд над другими государствами, между государствами могут возникнут объединения, как, например, Священный союз, но эти союзы всегда только относительны и ограниченны, подобно вечному миру. Единственный абсолютный судья, который всегда выступает, и выступает против особенного, есть в себе и для себя сущий дух, выступающий во всемирной истории как всеобщее и как действующий род»16. По Гегелю высшим судом для суверенных государств является только сама всемирная история, обращение к которой оказывается
высшим результатом философско-правового исследования.
Проблема суверенитета государства продолжает оставаться значимой и в современных условиях. Она еще более актуализировалась в связи с протекающими в современном мире глобализационными процессами, которые вместе с позитивными изменениями для различных государств очень часто влекут за собой и отрицательные проявления, в первую очередь для суверенитета государств. Полагаем, что классические философско-правовые и политико-правовые учения прошлого - от Аристотеля до Марсилия Падуанского и от Жана Бодена до Георга Гегеля - могут стать глубоким теоретическим основанием для современных правоведов, стремящихся сохранить представление о суверенитете как высшей социально-правовой ценности.
Библиографический список
1. Боден, Ж. Шесть книг о государстве // Антология мировой правовой мысли : в 5 т. - М., 1999. - Т. 2 : Европа. V-XVII вв.
2. Гегель, Г.В.Ф. Философия права. - М., 1990.
3. Дмитриев, Ю.А. Суверенитет в науке конституционного права / Ю.А. Дмитриев, Ш.Б. Магомедов, А.Г. Понамарев. - М., 1998.
4. Кант, И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. - СПб. : Наука, 1995.
5. Крылов, Б.С. Проблемы суверенитета в Российской Федерации / Б.С. Крылов [и др.]. - М., 1994.
6. Макиавелли, Н. Государь. - М., 1998.
7. Масленников, Д.В. Право как форма различения добра и зла // Юридическая мысль. -2015. - № 6.
8. Мирзоев, А.К. Суверенитет: генезис и концептуальная эволюция представлений в политико-правовой науке (исходные начала - Никколо Макиавелли и Жан Боден) // Мир политики и социологии. - 2013. - № 11.
9. Падуанский, М. Защитник мира. Defensor pacis / пер. с фр. Б.У. Есенова ; науч. ред., вст. ст., примеч. Г.П. Лупарева. - М. : Дашков и Ко, 2014.
10. Шмитт, К. Политическая теология. - М., 2000.
11. Шумков, Д.В. Социально-правовые основания государственного суверенитета Российской Федерации (историко-теоретический анализ) : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 2002.
16 Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 285.
