CC BY
97
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2014. № 5
К.А. Борисова
(аспирантка кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИКИ ФРГ В ОТНОШЕНИИ
ПРОБЛЕМЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯДЕРНОГО
ВООРУЖЕНИЯ В 1960-е гг.
В статье рассматривается процесс эволюции политики ФРГ в отношении проблемы распространения ядерного вооружения — от активного участия в разработке проекта Многосторонних ядерных сил (МЯС) до присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия в 1968 г. За одно десятилетие руководство страны проделало путь от стремления «дотронуться до ядерной кнопки» до отказа от подобных амбиций и выработки согласованной позиции по вопросам европейской безопасности в конце 1960-х — начале 1970-х гг.
Ключевые слова: Федеративная Республика Германия, НАТО, ядерное вооружение, Многосторонние ядерные силы, Договор о нераспространении ядерного оружия, европейская безопасность.
The article discusses the evolution of the FRG policy towards the problem of proliferation of nuclear weapons — from active participation in the development of a draft of Multilateral Nuclear Forces (MLF), to accede to the Treaty on the non-proliferation of nuclear weapons in 1968. During one decade, the country's leaders have transitioned from a desire "to touch nuclear button" to failure from such ambitions and developing consensus positions on issues of European security in the late 1960s — early 1970s.
Key words: Federal Republic of Germany, NATO, nuclear weapons, Multilateral Nuclear Force (MNF), the Treaty on the nonproliferation of nuclear weapons, European security.
* * *
В центре нашего исследования находится вопрос о трансформации политического курса ФРГ в отношении проблемы распространения ядерного оружия начиная с 1960 г., когда на Совете национальной безопасности США было принято решение выдвинуть проект Многосторонних ядерных сил (МЯС) для обсуждения на заседании Североатлантического совета, где госсекретарь США К. Гертер официально его и представил западноевропейским министрам. Верхней хронологической рамкой исследования является 1969 год, когда боннское правительство решительно пересмотрело свои приоритеты в этой области и присоединилось к «Договору
* Борисова Катерина Александровна, тел. 8-903-271-01-51; e-mail: katerinabor@ mail.ru
о нераспространении ядерного оружия», взяв курс на проведение «сознательной ядерной политики». Основная цель работы заключается в определении того, какое место в шкале западногерманских приоритетов занимал вопрос о доступе ФРГ к «ядерной кнопке» на данном хронологическом отрезке. Для этого необходимо изучить динамику стратегических и тактических линий боннского правительства, понять чем были вызваны изменения в смене вех во внешнеполитическом курсе Федеративной Республики.
Историки в большинстве своем согласны с тем, что 1960-е гг. стали времен серьезных перемен для ФРГ. Во многом это объяснялось не только внешними условиями, но и внутриполитическими реалиями. После того как мир стал свидетелем западногерманского «экономического чуда», позволившего стране за короткий срок превратиться в «экономического гиганта», боннское правительство смогло проводить последовательное наращивание своего военного потенциала. В основе военной политики «эпохи Аденауэра» лежали две основополагающих цели: сохранить присутствие американских ядерных сил в Европе как гарантии безопасности ФРГ и достигнуть равноправного положения с другими государствами — партнерами по НАТО, с тем чтобы оказывать максимальное влияние на процесс принятия решений в альянсе. Сочетание таких факторов, как крупнейший в Западной Европе экономический потенциал, сосредоточение на территории страны главных ударных европейских сил НАТО, а также стратегически выгодное геополитическое положение (ФРГ — единственная из европейских стран блока непосредственно граничила с двумя социалистическими странами), казалось, делали подобные внешнеполитические установки Бонна вполне реалистичными.
Начиная с 1956 г. США оказывали ФРГ значительную помощь в развитии научных исследований в области ядерной энергетики. В это время между США и ФРГ был заключен ряд соглашений по вопросам ядерных разработок и атомной энергетики. После вступления ФРГ в НАТО в 1955 г. перед Бонном встала задача скорейшего создания западногерманских вооруженных сил (бундесвера) как важной составной части «щита» НАТО1. Надо сказать, что и в оборонных планах НАТО территория Западной Германии рассматривалась в качестве главного «театра военных действий», основного «поля боя» в возможной войне с советским блоком. Предполагалось, что именно здесь союзники смогут выиграть время для сдерживания потенциального советского наступления и подготовки условий для собственного контрудара. Исходя из этого ру-
1 Пилько А.В. Кризис доверия в НАТО: альянс на пороге перемен (1956—1966). М., 2007. С. 48.
ководство ФРГ считало, что бундесвер должен быть вооружен как минимум на уровне других ведущих стран НАТО. В первую очередь это касалось ядерного оружия2.
Суэцкий кризис 1956 г. и особенно запуск советского спутника в 1957 г. обострили противоречия внутри альянса по вопросам обеспечения европейской безопасности. Разногласия среди союзников стали еще более заметны после того, как на западных границах СССР в 1959 и 1961 гг. были размещены ракеты Р-12, нацеленные на объекты непосредственно в Западной Европе. В сложившейся ситуации руководство Бонна впервые остро поставило вопрос о доступе ФРГ к ядерному оружию, утверждая, что в противном случае члены НАТО окажутся «беззащитными»3. Данная мысль особенно хорошо просматривается в так называемом «меморандуме генералов» от 20 августа 1960 г.4 В нем прямо указывалось: «Бундесвер должен быть вооружен так же эффективно, как и все союзные войска НАТО». В этом документе, подготовленном Генеральным штабом бундесвера, говорилось, что «при одностороннем отказе от атомного вооружения сил щита — бундесвера — Федеративную Республику нельзя будет оборонять. Если нашим войскам придется сражаться, не имея тактического атомного оружия, противнику будет намного легче прорвать европейскую оборону». Задача бундесвера, заявляли военные, состоит в том, чтобы «быть вооруженным для любой формы военного конфликта». Меморандум не оставлял никакого сомнения в объеме военно-политических претензий бундесвера. Под флагом «равноправия» с другими участниками НАТО западногерманский генералитет желал получить самые современные средства массового уничтожения5.
Несмотря на то что к началу 1960-х гг. ФРГ стала обладательницей мощной технико-экономической базы, отвечающей требованиям производства собственного ядерного оружия, его появление означало бы односторонний отказ Западной Германии от Парижских обязательств. Осознавая это, Бонн в итоге откладывает свои планы создания собственного ядерного оружия и начинает активно участвовать во всевозможных проектах США, которые позволили бы ФРГ иметь доступ к ядерному оружию через механизмы НАТО6.
2 Heuser B. NATO, Britain, France and the FRG: nuclear strategies and forces for Europe, 1949—2000. Hampshire, 1999. P. 124.
3 Neue Politik. 8.10.1960.
4 Полный текст меморандума был опубликован в официальном бюллетене правительства: Bulletin des Presse und Informationsamtes der Bundesregierung. 20.08.1960.
5 Ibid.
6 Manke D. Nukleare Miteirkung: Die Bundesrepublik Deutschland in der atlantischen Allianz 1954—1970. Berlin, 1972. P. 105—107.
Впервые идеи политики разделения ядерной ответственности были озвучены командующим вооруженными силами НАТО в Европе еще в 1956 г. Основные ее принципы заключались в том, что в Европе будет размещен «резерв» американских ядерных боеголовок и в случае внешней угрозы они передавались бы в управление союзным войскам по системе «двойного ключа», согласно которой ядерные установки находились бы под совместным контролем США и западноевропейских стран-партнеров по НАТО7.
В результате ряда многосторонних консультаций в рамках НАТО в 1957 г. был принят военно-стратегический план МС-70, разработанный в Вашингтоне постоянной группой НАТО, куда входили представители ведущих стран североатлантического альянса, в том числе и ФРГ в лице генерала фон Темпельгофа. Этот план в перспективе предусматривал вооружение бундесвера оружием, оснащенным ядерными боеголовками. А специальные европейские части военно-воздушных войск должны были пройти обучение по обращению с ядерным оружием8. Еще в 1950 г. Дж.Ф. Даллес, ставший позже государственным секретарем США, писал в книге «Война или мир», что, вовлекая ФРГ в военные планы, «Запад может создать в Центральной Европе выдвинутый вперед стратегический плацдарм, который будет подрывать военные и политические позиции советского коммунизма»9.
С 1959 г. Вашингтон начинает реализовывать новый этап по военной интеграции Западной Европы и США. Эта инициатива, получившая название «план Норстэда», предполагала создание группировки РСД на европейском континенте под совместным командованием вооруженных сил НАТО. План по созданию коллективных ядерных сил приветствовался западноевропейскими странами, однако в силу ряда причин ему не суждено было осуществиться. Основной препоной для реализации проекта, на наш взгляд, являлся закон Макмагона, который значительно ограничивал ядерное сотрудничество США с другими странами.
Ввиду того что Франция стояла на пороге создания собственного ядерного оружия, Вашингтон вскоре предпринял еще одну попытку контролировать ядерные амбиции союзников путем формирования коллективных ядерных сил. Рабочую группу возглавил бывший помощник госсекретаря, на тот момент руководящий Центром международных отношений Гарвардского университета, Р. Боуи. В августе 1960 г. проект был представлен на рассмотрение руководству, а уже в ноябре Советом национальной безопасности
7 Nuclear History program (NHP). Aktenmaterial des Bundesministeriums der Verteidigung. 1958. P. 10893f—10901f.
8 PAAA. Bestand B. Bestand B2.IIIA5. Buro Staatssekretaere. Berlin, 1961. S. 249.
9 Dulles J.F. War or peace. N.Y., 1950. P. 149.
и президентом Соединенных Штатов было принято решение впервые представить проект создания МЯС на заседании Североатлантического Совета в декабре того же года. Этот проект должен был не только отвлечь Францию от идей формирования национальной ядерной программы, но и значительно увеличить европейский вклад в оборону Европы. Во избежание дискуссии о том, кому достанется право контроля над ядерным потенциалом НАТО, США предположили вариант морского базирования ракет. Помимо этого, идея создания «многосторонних ядерных сил» с коллективным командованием облегчала бы внесение в конгрессе США поправок к закону Макмагона10. Согласно новому проекту, для де-юре независимых от Соединенных Штатов МЯС уже не требовалось разрешения на самостоятельный запуск ядерного оружия.
Надо отметить, что Вашингтон опасался, что ФРГ не примет американский инициативу, так как, с точки зрения Бонна, новый проект во многом проигрывал «плану Норстэда», ибо он предусматривал не наземную локацию пусковых установок, а размещение их на море, что, по сути, исключало вероятность превращения НАТО в «четвертую ядерную силу». Кроме того, тот факт, что основная доля ядерных гарантий ложилась на плечи США, Великобритании и Франции и в минимальной степени затрагивала ФРГ, мог бы способствовать переориентации курса Бонна в двусторонних контактах с Францией по разработке совместных ядерных программ. Тем не менее, вопреки опасениям США боннское правительство поддержало американскую инициативу, предложив, правда, компромисс между позицией Норстэда и планом МЯС. Таким образом, предложение Бонна сводилось к тому, что система коллективного управления ядерными силами состояла бы, как и задумывалось, на две трети из сил морского базирования, а на одну треть — из ракет «земля-земля», которые изначально предполагались в «плане Норстэда» и были исключены из плана МЯС11.
Многие представители высших эшелонов власти США относились к разделению ответственности за ядерное оружие с партнерами по НАТО крайне настороженно. С другой стороны, бывший государственный секретарь США Д. Ачесон, генерал Норстэд, адмирал Рэдфорд и ряд других видных деятелей выступали за самое тесное переплетение ядерных сил США и западноевропейских союзников и включение их в единую военную систему НАТО12. Од-
10 Schwartz, D. NATO's nuclear dilemma. Washington, 1983. P. 62.
11 Foreign Relations of the United States (далее — FRUS). Vol. VII. 1958—1960. Western European Integration and Security. Doc. 268. Memorandum of conversation President Eisenhower and Paul Henri Spaak, 3 Oktober, 1960. P. 649.
12 Detente: Cold War Strategies in Transition / Ed. by E.L. Dulles and R.D. Crane. N.Y., 1965. P. 271—272.
нако, по мнению нового президента США Дж. Кеннеди, политика «ядерного участия», или «ядерного распределения» (писЬагеИаг^) вела к опасной децентрализации контроля над ядерным оружием и потенциально создавала ситуацию, когда западноевропейские страны могли применять его по собственному усмотрению13.
Для ФРГ «атлантическая солидарность» с середины 1950-х гг. являлась краеугольным камнем их внешней политики. Однако с приходом де Голля к власти во Франции у ФРГ появилась возможность лавировать в своей политике между «атлантической солидарностью» и концепцией сближения со странами Западной Европы, которую де Голль назовет позднее «третьей силой»14. Необходимость определить свой основной вектор в этой области породила довольно острые споры внутри западногерманского руководства между сторонниками «европейской» и «атлантической» ориентации. «Европеисты» во главе с Ф.-Й. Штраусом (ХСС) и Э. Майоник (ХДС) настаивали на создании в Западной Европе собственного потенциала «устрашения», включая ядерное оружие. Главным партнером своей политики они видели Францию. Свои расчеты с начала 1960-х гг. они связывали с активизацией усилий в области западноевропейской интеграции.
«Атлантисты» же, лидерами которых являлись Л. Эрхард (ХДС), Г. Шрёдер (ХДС), К.-У. фон Хассель (ХДС), предлагали дальнейшее развитие и, главное, углубление кооперации с США. Идею превращения Западной Европы в самостоятельный центр мировой политики, равнозначный США и СССР, они отвергали как иллюзорную, настаивая на том, что без поддержки США невозможно изменить статус-кво в Европе, сдвинув «германский вопрос» с мертвой точки. Проблему американских «ядерных гарантий» они предлагали решать не через «эмансипацию» европейских государств от внешнеполитической стратегии США, а за счет более прочного «привязывания» американских интересов к Европе15.
Сложившаяся на европейском континенте ситуация не могла оставлять равнодушным и американское руководство, которое рассматривало правительство ФРГ в качестве основного союзника, в отличие от «непослушного» лидера Франции. Благодаря этому к началу 1960-х гг. западногерманским политикам и военным удалось занять ряд командных постов в НАТО, что в перспективе могло иметь большое значение при разработке проекта создания многосторонних ядерных сил альянса. Желание избежать углубле-
13 Internationale Politik. 28.07.1958. P. 157—164.
14 Ibid. 19.09.1960. P. 37.
15 Dokumente zur parteipolitischen Entwicklung in Deutschland seit 1945. Bd. 2. 1963. S. 511.
ния «кризиса доверия» в НАТО и укрепить свои позиции на континенте, подталкивало США к интенсивному обсуждению проекта создания МЯС16. На парижской сессии Совета НАТО в декабре 1962 г. государственный секретарь Д. Раск подтвердил поддержку этого плана. Он предложил западноевропейским союзникам выдвинуть для обсуждения свои версии этого проекта, предупредив, что эта задача не должна рассматриваться как компенсация за недостаточно высокий уровень обычных вооружений сил Североатлантического союза, которые следовало наращивать в первую очередь17.
В результате серии переговоров решение о начале создания Многосторонних ядерных сил было оформлено подписанием соглашения между США и Великобританией в 1962 г. в Нассау. Хотя в текст пакта Нассау был включен термин «многосторонние ядерные силы», на деле они вовлекали в свою орбиту, по сути дела, лишь две страны — партнера по НАТО18. Подобное решение вызвало негодование других европейских держав, которым отводилась роль пассивных наблюдателей.
Именно пакт Нассау подтолкнул Аденауэра к форсированию заключения Елисейского соглашения с Францией в 1963 г., которое предусматривало проведение регулярных консультаций между президентом Франции и канцлером ФРГ, министрами иностранных дел и обороны, а также начальниками Генеральных штабов, обсуждение совместных доктрин и координации стратегических планов. Для американцев договор о сотрудничестве двух ведущих западноевропейских держав стал неприятной неожиданностью. Из Бонна в Вашингтон для консультации был срочно вызван посол США У. Даулинг. По американскому телевидению и радио выступил сенатор У. Фулбрайт (председатель сенатского комитета по международным отношениям). Он заявил, что США пересмотрят свою внешнеполитическую линию по отношению к ФРГ, если последняя будет продолжать поддерживать подобный вектор взаимоотношений с Францией19.
Внутри Западной Германии договор также вызвал резкую критику. В сложившейся ситуации вышеупомянутый спор «голлистов» и «атлантистов» получил новое звучание. 5 февраля во время обсуждения договора в бундестаге «атлантисты» дали решительный бой «голлистам» и выиграли его. Согласно воле большинства, при ратификации договора в его текст были внесены важные изменения: добавлена преамбула, смысл которой заключался в увязывании франко-западногерманского альянса с системой партнерства
16 Подробнее см.: Пилько А.В. Указ. соч.
17 NATO Strategy Documents / Ed. by G. Pedlow. Brussels, 1997. P. 421.
18 The New York Times. 07.02.1963.
19 Business Week. 02.03.1963.
внутри НАТО, и принижение роли двусторонних контактов Бонн — Париж, в частности, по таким важным вопросам, как обсуждение военных доктрин и координация стратегических планов. Таким образом, бундестаг, по сути, выхолостил подлинное содержание договора, в сравнении с его изначальным вариантом20.
В октябре 1963 г. К. Аденауэр ушел в отставку, его место занял Л. Эрхард, которому предстояло выяснить намерения французской стороны после искажения первоначального смысла договоренностей де Голля с Аденауэром. В первую очередь Бонн интересовала позиция Франции в отношении тесного сотрудничества в сфере атомной энергетики и доступа ФРГ к французскому ядерному оружию, о котором говорил де Голль в ходе двусторонних переговоров в начале 1960-х гг.21 На прямой вопрос Л. Эрхарда о «ядерной кнопке» президент Франции так же прямо дал отрицательный ответ. После этого для ФРГ вопрос об «особых» отношениях с Парижем в военно-стратегической области потерял смысл. Л. Эрхарду уже больше ничего не мешало заявить, что ФРГ не видит необходимости форсировать франко-германское сотрудничество на двусторонней основе, считая целесообразным развивать его наряду с многосторонней кооперацией в рамках «европейского сообщества», не желает отказываться от идеи создания МЯС и готов к дальнейшему активному сотрудничеству в области их создания22.
Несмотря на то что инцидент был исчерпан, идея создания МЯС была временно заморожена еще и в связи с убийством Кеннеди23. Однако при новом президенте США предложенный еще в 1963 г. по инициативе администрации Кеннеди проект создания надводного флота кораблей-ракетоносцев со смешанным командованием обрел второе дыхание. Эти корабли должны были курсировать в водах Атлантического океана и Средиземного моря, оснащенные ракетами «Поларис» с ядерными боеголовками, но замаскированные под торговые суда. В 1964 г. в НАТО было принято решение о создании корабля-прототипа будущих МЯС, который стал бы практическим воплощением коллективных ядерных сил24.
Проект 1964 г. изначально поддерживался лишь руководством США и ФРГ. Важно, однако, отметить, что если в начале 1960-х гг. боннское правительство рассматривало проект МЯС как прямую предпосылку к дальнейшему распространению ядерного вооруже-
20 Подробнее см.: Системная история международных отношений / Под ред. А.Д. Богатурова. Т. 2. М., 2009. С. 280.
21 Подробнее см.: Ефремов А.Е. Европа и ядерное оружие. М., 1972.
22 Пилько А.В. Указ. соч. С. 120.
23 Foreign affairs. 10.02.1964. P. 23.
24 Merchant memorandum. 07.02.1964. Natonal Seurity File. Subject File. Box 22. LBJ Library.
ния на национальном уровне в рамках НАТО, то в ходе разработки и длительных консультаций консервативные силы ФРГ все отчетливее начинали понимать, что с принятием проекта «многосторонних ядерных сил» это сильно ограничит западногерманские амбиции и в конечном счете Бонн, напротив, лишится возможности иметь собственное ядерное оружие. После возникновения системы МЯС НАТО создание собственного национального ядерного оружия рассматривалось бы уже как нелояльная политика в отношении стран-союзниц внутри Западного блока. В данном контексте наглядно заявление министра обороны ФРГ Кай-Уве фон Хассе-ля: «Ввиду того факта, что Западная Германия представляет второй по величине контингент национальных вооруженных сил после США для защиты свободы стран НАТО, легко понять, что мы требуем доли в ядерном планировании и ядерной ответственности»25.
Особую позицию в Западной Германии по данному вопросу заняла партия СДПГ, которая в 1950-е гг. придерживалась довольно жестокой антимилитаристской линии. Изменив курс на политику «общности» с ХДС/ХСС в этой области в начале 1960-х гг., исходя из соображений необходимости «обороны страны», руководство СДПГ выступило в поддержку создания МЯС26. В результате сложился межпартийный консенсус в пользу распределения совместно с другими странами «ответственности за эффективные ядерные силы устрашения».
Однако, несмотря на заинтересованность таких западноевропейских стран, как Великобритания, ФРГ в создании МЯС, уже к концу 1964 г. Вашингтон стал неоднозначен в своих действиях касательно вопросов ядерной стратегии. В декабре руководство США официально объявило об отсрочке решения вопроса о создании МЯС НАТО. Но, несмотря на это заявление, после длительных переговоров, в НАТО был создан комитет по ядерному планированию. В ноябре 1966 г., с целью преодоления кризиса доверия в Североатлантическом альянсе после выхода Франции из ее военной организации он был реорганизован в Комитет военного планирования НАТО, при котором была создана отдельная группа ядерного планирования. В обе структуры вошли представители ФРГ.
Важно отметить, что параллельно с этим президент Л. Джонсон распорядился учредить в США комитет для рассмотрения вопросов о нераспространении ядерного оружия. 21 января 1965 г. комитет предоставил ему отчет, в котором указывал на серьезную угрозу
25 NHP. Frage der multilateralen Atom-streitmacht und der europaischen Sicherheit. Veranstaltet. 1965. S. 756e.
26 Verhandlungen des Deutschen Bundestages. Stenographische Berichte. Bd. 52. Bonn, 1963. S. 2576.
безопасности США в области распространения ядерного оружия и сделал вывод о необходимости предпринять серьезные попытки по разработке договора о нераспространении ядерного оружия, не дожидаясь решения вопроса о создании МЯС. В докладе отмечалось, что эти два проекта якобы не противоречат друг другу и любое решение НАТО о разделении ядерной ответственности внутри блока должно включать в себя положения о поддержке его участниками принципов нераспространения ядерного оружия.
Несмотря на это, в 1965 г. все-таки был осуществлен проект создания корабля-прототипа ВМФ МЯС: в море вышел эсминец-ракетоносец «Клод-Рикеттс»27. В итоге весной того же года были опубликованы директивы Л. Джонсона, в которых говорилось, что США одобрят лишь такой вариант создания многосторонних сил, который будет пользоваться поддержкой как ФРГ так и Великобритании. Здесь он впервые оговаривал новые стратегические цели объединения, подчеркивая, что руководство коллективных ядерных сил в лице США, Великобритании и ФРГ, должно стремиться к разоружению, режиму нераспространения ядерного оружия, осуществлению обмена информацией, совместному планированию и консультациям по вопросам ядерной стратегии, а также контролю в применении систем ядерного вооружения28.
Новая парадигма Джонсона в отношение МЯС совпала и с нарастанием недовольства правящих кругов ФРГ в ходе затянувшихся переговоров по данному вопросу и открытым недовольством общественности ФРГ внешнеполитическим курсом Соединенных Штатов, которые пошли на открытую эскалацию конфликта в Индокитае и развязывание полномасштабных военных действий во Вьетнаме. Выражением протестных настроений стали Пасхальные марши 1964 г., проходившие в том числе и под лозунгами отказа от участия в МЯС. Для достижения собственной и общеевропейской безопасности, по мнению их участников, была необходима политика обеспечения прочного мира, который был возможен «только в результате прекращения гонки вооружений и ослабления международной напряженности, а также в результате преодоления раскола Германии»29. Это в свою очередь, уже по мнению руководства ФРГ, находилось в прямой зависимости от того, насколько эффективно функционировал принцип «разделения ядерной ответственности» между партнерами по НАТО. Исходя из данного постулата, канцлер ФРГ Л. Эрхард летом 1964 г. выступил с заявление о том,
27 Foreign affairs. 13.12.1965. P. 35.
28 FRUS. Vol. E-2. 1969—1976. Documents on Arms Control and Nonproliferation. Washington, 1998. P. 1020—1031.
29 Брандт В. Мирная политика в Европе. М., 1969. C. 97.
что «МЯС базируется на принципе нераспространения ядерного оружия»30. В своей книге «Оборона или возмездие» Г. Шмидт, один из влиятельных деятелей СДПГ, писал, что подобное «разделение труда» в НАТО предполагало осуществление определенных военных мероприятий в рамках блока. В соответствии с ними, на США возлагалась ответственность «за совершенствование и сохранение надежной системы вооруженных сил, оснащенных стратегическим ядерным оружием», а на их западноевропейских союзников, в том числе на ФРГ, — формирование из вооруженных сил так называемого «щита особых тактических войск НАТО с ядерным потенциалом»31. В основе сотрудничества западноевропейских союзников, с точки зрения правительства ФРГ, должен был лежать принцип «политической сплоченности» в НАТО, т.е. преодоление разногласий среди членов блока и «сплетения американского оборонительного потенциала с европейским»32.
В подобной ситуации участие неядерных государств в объединенных вооруженных силах блока, оснащенных атомным оружием, не означало бы непосредственного доступа отдельных стран к этому оружию, так как решение о его использовании все равно оставалось бы прерогативой США. Создание консолидированной ядерной системы объявлялось бы «действенным средством прекращения гонки национальных ядерных вооружений и создания предпосылок, имеющих своей целью снижение опасности атомного конфликта33.
Определенное воздействие на эволюцию позиций руководства ФРГ и НАТО оказала «Декларация об укреплении мира и безопасности в Европе», принятая в 1966 г. на Бухарестском совещании Политического консультативного комитета государств Варшавского договора. Этот документ, наряду с малореалистичными предложениями об уничтожении двух конфронтационных военных организаций — ОВД и НАТО, содержал вполне конструктивную инициативу расширения всесторонних контактов на основе принципов мирного сосуществования как средства разрешения основных европейских проблем: германский вопрос предлагалось решить путем признания факта существования двух германских государств. В заключительной части декларации содержалось предложение созвать Общеевропейское совещание по вопросам безопасности и сотрудничества.
30 Die Kabmetprotokolle der Bundesregierung. Bonn, 1982. B. 2. S. 507.
31 Schmidt H. Verteidigung oder Vergeiting. Stuttgart, 1961. S. 245.
32 NHP. Protokoll desinternationalen Kolloquium zu Frage der multilateralen Atomstreitmacht und der europaischen Sicherheit. Veranstaltet... vom 27. Bis 29. Oktober 1964 in Berlin. Brussels, 1965. S. 719—727e.
33 Брандт В. Указ. соч. C. 101.
Ответная реакция стран Западного блока на указанную инициативу поступила лишь осенью 1967 г. Несмотря на разногласия внутри североатлантического альянса, она носила вполне миролюбивый характер и получила четкие очертания в так называемом «плане Армеля», принятом на сессии совета НАТО 13—15 декабря. В нем, помимо идей укрепления оборонного потенциала НАТО и проведения комплексной политики в данном направлении, предлагалось расширение политического диалога между Востоком и Западом и выражалась поддержка усилия ФРГ по налаживанию контактов с Советским Союзом. Доклад получил значительный резонанс в странах Западного блока, боннскому правительству же в свете этих событий становилось все очевиднее, что проект создания «многосторонних ядерных сил» обречен на провал.
Финальным аккордом, который окончательно похоронил идею многосторонних ядерных сил в ФРГ, стал план Ф.-Й. Штрауса, официально представленный общественности в октябре 1966 г.34 Речь в нем шла о создании антикоммунистического блока западноевропейских стран во главе с Бонном. И несмотря на внешне миролюбивую риторику, предполагаемые Соединенные Штаты Европы должны были бы иметь и ядерные силы, которые позволили бы им защитить самих себя и превратиться в равноправного партнера США. Однако подобные идеи шли в разрез с общественными настроениями внутри ФРГ, превалирующем в руководстве страны мнению и его официальной позицией по данному вопросу. Все это постепенно приводило Западную Германию к мысли об отказе от собственного ядерного оружия и готовности «встать под американский ядерный зонтик».
В этом же году американо-западногерманские отношения вышли на новый виток развития. В обстановке кризиса, охватившего НАТО в связи с решением французского правительства выйти из военной организации Североатлантического блока, и после того, как к власти в Бонне пришло правительство «большой коалиции» К. Кизингера — В. Брандта (ХДС-ХСС-СДПГ), в отношениях США и ФРГ произошло еще более тесное сближение. Выход Франции из военной организации НАТО дал дополнительный толчок к борьбе правящих кругов ФРГ за изменение в расстановки сил внутри НАТО35. «Нью-Йорк таймс» в статье «Де Голль и немцы» писал: «В результате этого французского шага значение Германии в огромной степени возросло в глазах других членов союза. Это повысило
34 Strauss F.J. Entwurf fur Europa. Stuttgart, 1966. S. 26—27.
35 Пилько А.В. Выход Франции из военной организации Североатлантического альянса (1965—1966) // Преподавание истории и обществознания в школе. 2010. № 6. С. 11.
возможность Бонна торговаться. У Соединенных Штатов еще никогда не было такого соблазна противопоставить Германию Франции»36.
В свете этих событий в 1967 г. в ходе обсуждения «Общей Стратегической концепции обороны территории государств — членов Организации Североатлантического договора» ФРГ наконец удалось добиться обсуждения в НАТО проекта «передовых рубежей», предусматривающего выдвижение сил НАТО непосредственно к границам социалистических стран. Также Бонн настаивал на использовании ядерного оружия на ранних этапах возможного конфликта в Европе37. Подобные идеи высказывались в первую очередь христианскими демократами, которые уверяли, что такая стратегия блока теснее привязала бы США к европейскому континенту и уменьшила бы риск ограниченной войны в Европе с применением обычных вооружений. Одновременно они рассчитывали за счет укрепления американских «ядерных гарантий», т.е. готовности США применить свой стратегический потенциал в случае вооруженного конфликта, повысить эффективность «устрашения» с целью усилить давление на СССР и особенно его союзников.
В итоге отдельные элементы западногерманской концепции вошли в согласованный в рамках НАТО компромиссный вариант стратегии «гибкого реагирования», который все-таки предусматривал возможность применения ядерного оружия на ранних этапах военного конфликта в Европе. Данная стратегия блока было одобрена в январе 1968 г. и изложена в директиве МС 14/3. Сопутствующий документ, озаглавленный «Меры по применению Стратегической концепции для обороны территории государств — членов НАТО», был одобрен Комитетом военного планирования 4 декабря 1969 г. и выпущен в окончательной редакции 8 декабря 1969 г.38
Две изначально противоречившие друг другу идеи, вошедшие в общую доктрины НАТО, подчеркивали в какой-то мере новые устремления двуединой концепции Североатлантического союза — баланс между зарождавшейся политикой «разрядки» и сохранение политики «устрашения». После изучения вопроса в 1968 г. страны НАТО впервые согласились с возможностью проведения переговоров с СССР «о частичном сокращении вооруженных сил»39. Руководству «Большой коалиции» (1966—1969 гг.) становилось все
36 New York Times. 31.03.1966.
37 Dokumentation zur Abrüstung und Sicherheit. B. II. S. 66.
38 NATO-Archive. Declaration of the North Atlantic Council. 04.12—05.12.1969 // http://www.nato.int/cps/en/SID-5580579B-768FB333/natolive/official_texts_26760.htm
39 The European recovery program. Basic document and background information / Prep. by the Staff of Senate foreign relations committee and House foreign affairs committee. Washington, 1969. P. 713—764.
очевидней, что Вашингтон постепенно обновляет свой внешнеполитический курс в сторону разрядки международной напряженности и снижения темпов гонки вооружения. Однако Боннское правительство не спешило предпринимать какие-либо резкие шаги в этом направлении.
В 1968 г. наиболее значимой мерой в рамках обновленного внешнеполитического курса Соединенных Штатов стал договор о нераспространении ядерного оружия. Реакция ФРГ была незамедлительной и крайне резкой. К. Кизингер назвал это соглашения «ядерным сговором», заявив, что «в диалоге с СССР США прошлись по европейским головам, преследуя лишь собственные интересы»40. Одна из известных немецких газет отмечала: «Не успев примириться с европейской политикой де Голля по отношению к Москве, ФРГ была потрясена подписанием Вашингтоном и Лондоном Договора о нераспространении ядерного оружия, несмотря на то что этот договор рассматривается как антигерманский»41.
Еще сильнее американо-западногерманские отношения были поколеблены вялой реакцией Вашингтона на события в Чехословакии 1968 г. — подавление «Пражской весны» военными силами ОВД. В тот момент внутри ФРГ усилилась критика курса Соединенных Штатов за «легкомысленность» и «конформизм», а поддержка «голлистов» в бундестаге, напротив, увеличилась. Так, накануне визита президента де Голля в столицу ФРГ в конце сентября 1968 г. в бундестаге проходили дебаты по внешнеполитическим вопросам. Ф.-Й. Штраус (ХСС) и Э. Майоника (ХДС) требовали укрепления франко-западногерманского союза в военной и политической областях чтобы вовлечь Францию в русло своей политики42.
Таким образом, в конце правления «Большой коалиции» К. Ки-зингера вопрос о дальнейшей судьбе ядерного вооружения, который являлся одним из важнейших компонентов внешнеполитической программы партии ХДС/ХСС, стал серьезным камнем преткновения во внутренней политике страны, заставляя ФРГ «оставлять ноги в бетоне холодной войны». Необходимость развязать этот узел противоречий совпадала и с общей тенденций в мире к разрядке, когда начиналось налаживание цивилизованных отношений между противоборствующими блоками. В связи с этим жесткая позиция К. Кизингера и его нежелание принять новые внешнеполитические реалии создавали угрозу изоляции ФРГ.
40 Berlin Morgenpost. 14.10.1968.
41 Die Welt. 28.09.1970.
42 Verhandlungen des Deutschen Bundestages. Stenographische Berichte. Bd. 23. Bonn, 1970. S. 1107.
Ситуация изменилась после прихода к власти В. Брандта в 1969 г., который немедленно приступил к реализации новой внешнеполитической стратегии. Стоит отметить, что резкая смена той парадигмы, которая определяла поведение ФРГ на международной арене, объяснялась не только внешнеполитическими реалиями, но во многом и личностным фактором. Новый канцлер так писал о своих размышлениях той поры: «Новым являлось осознание того, что формулы западной политики оказались неэффективными и даже не соответствующими действительности», что подвело Западную Германию к опасной черте43. Таким образом, неудачи на «западном фронте» ФРГ компенсировала за счет постепенной корректировки курса на Востоке, так называемой «новой восточной политики». «Двойная функция» укрепления обороны страны и стремления не отставать от общей тенденции к международной разрядки формулировалась Брандтом «как новая задача, имеющая политическое значение для всего мира»44. В этом контексте первым важнейшим шагом нового правительства ФРГ стало присоединение к «Договору о нераспространении ядерного оружия» 28 ноября 1969 г. При заключении договора США, Англия и СССР выступали гарантом безопасности для держав, которые присоединялись к ДНЯО на правах неядерных членов45.
Присоединившись к договору, В. Брандт не только продемонстрировал новаторство подходов нового правительства ФРГ, но и заложил основы для проведения в дальнейшем «сознательной ядерной политики», вследствие чего наметились коренные изменения в области политики безопасности. С этого момента ФРГ полностью отказывается от ядерных амбиций и начинает проводить курс, нацеленный на использование национальной атомной энергетики исключительно в мирных целях. В договоре было ясно сказано, что никакое из включенных в него положений не будет ограничивать право неядерных стран на мирное использование атомной энергии при условии контроля со стороны Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ), так называемых гарантий МАГАТЭ. Несмотря на столь резкое изменение внешнеполитического курса ФРГ, это были лишь первые шаги В. Брандта в направление разрядки. Действительным сюрпризом для всей мировой общественности и доказательством вышесказанного стало то, что западногерманское правительство первым отреагировало
43 Brandt W. Begegnungen und Einsichten. Die Jahre 1960—1975. Hamburg, 1967. S. 67.
44 Spiegel. 1970. N 31. S. 27—30.
45 Ibid. S. 31.
на призыв ОВД 17 марта 1969 г. провести конференцию по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Подводя итоги, стоит отметить, что проводившаяся в течение длительного периода «холодной войны» политика Североатлантического альянса, построенная на использовании бундесвера в качестве основной ударной силы против стран социалистического блока, к концу 1960-х гг. начинает терять свою состоятельность. Дело в том, что оборотной стороной стремительного экономического взлета ФРГ стал рост озабоченности западноевропейских государств все увеличивающимися амбициями Бонна, в том числе и в области ядерного планирования.
Желание ФРГ получить доступ к «ядерной кнопке» достигло своего пика на закате «эры Аденауэра», когда этот аспект играл определяющую роль во внешнеполитическом курсе Бонна. Так с 1963 г. именно стремление получить доступ к ядерному оружию подтолкнуло правительство Аденауэра к заключению Елисейского соглашения с де Голлем и поддержке инициативы создания МЯС.
Однако с середины 1960-х гг. ситуация меняется. У Бонна исчезает одна из основных внешнеполитических составляющих, цементирующая внешнеполитическую стратегию ФРГ долгие годы, — реваншистская доктрина Хальштейна стала терять свою актуальность в условиях постепенного снижения международной напряженности. В связи с этим в ФРГ произошли серьезные изменения как в общественном настроении, так и в самом правительстве. После долгих лет противостояния ХДС/ХСС и СДПГ пришли к единому выводу о том, что продолжая принимать активное участие в разработке и создании МЯС, отныне необходимо делать акцент на сознательное «распределение ядерной ответственности» среди стран-партнеров по НАТО.
Анализ борьбы, которая разворачивалась в высших эшелонах власти в ФРГ вокруг вопроса о доступе к «ядерной кнопке», показывает, что переход к «сознательной ядерной политике» В. Бранд-та был подготовлен еще в середине 1960-х гг. Однако поскольку Бонн никак не мог переступить через идеологическую закостенелость взглядов христианских демократов, которые тогда доминировали в политической жизни, этот процесс затянулся и завершился лишь после прихода к власти СДПГ, лидер которой В. Брандт санкционировал присоединение ФРГ к ДНЯО. Отказавшись от доступа к ядерному вооружению, В. Брандт продолжил форсировать события, взяв курс на «новую восточную политику», тем самым встав во главе разрядки международной напряженности на европейском континенте.
Список литературы
1. Ефремов А.Е. Европа и ядерное оружие. М., 1972.
2. Пилько А.В. Кризис доверия в НАТО: альянс на пороге перемен (1956—1966). М., 2007.
3. Пилько А.В. Выход Франции из военной организации Североатлантического альянса (1965—1966) // Преподавание истории и обществозна-ния в школе. 2010. № 6.
4. Системная история международных отношений / Под ред. А.Д. Бо-гатурова. Т. 2. М. 2009.
5. Detente: Cold War Strategies in Transition / Ed. by E.L. Dulles and R.D. Crane. N.Y., 1965.
6. Heuser B. NATO, Britain, France and the FRG: nuclear strategies and forces for Europe, 1949—2000. Hampshire, 1999.
7. Schwartz D. NATO's nuclear dilemma. Washington, 1983.
Поступила в редакцию 6 ноября 2013 г.
