CC BY
70
t-
109
Политическая культура и идеология
Г.А. Артамонов, А.С. Орлова
Эволюция образа врага в локальных конфликтах в игровом кино современной России1
Статья посвящена анализу игровых фильмов и сериалов о чеченском конфликте в контексте трансформации образа врага. Рассматриваются две «волны» воплощения на экранах событий в Чечне - в 1990-х и в 2000-х гг. Первые картины отражают дезориентацию общества, в качестве главного врага в них выступает центральная власть, ставится вопрос о целесообразности ведения военных действий на территории, где местные жители поддерживают боевого противника. С началом 2000-х гг. изображение врага существенно меняется: чеченские боевики рассматриваются в качестве наемников руководителей международного терроризма, внутренние враги персонифицируются в образах отдельных коррумпированных чиновников и военных, однако в авторском кино вновь ставится вопрос о необходимости продолжения военных действий. Ключевые слова: образ врага, чеченский конфликт, российская политика 1990-х гг., российская политика 2000-х гг., игровое кино, локальные конфликты.
На современном этапе развития цивилизации проблема разжигания вооруженных конфликтов продолжает оставаться одной из наиболее значимых. Несмотря на отсутствие в новейшей истории масштабных войн, получивших в XX в. определение «мировых», им на смену в настоящее время пришли так называемые локальные, как правило, внутренние конфликты, которые, при этом, сохраняют высокую степень
1 Настоящая публикация выполнена в рамках проекта РФФИ «История участия Российской Федерации в локальных гибридных войнах в 1991-2008 годах: генезис, геостратегия, результаты» № 18-09-00621 А.
' ф
ГС S
^ Е воздействия на всю систему международных отношений. Российская § и мировая история последних десятилетий наглядно продемонстрировали стремительность возникновения кровопролитных локальных войн на территориях, которые еще не так давно (на памяти ныне живущих поколений) казались мирными и монолитными. В условиях перманентной угрозы разжигания в различных точках планеты вооруженных конфликтов, ставших сегодня едва ли не частью повседневной жизни, особую актуальность приобретают исследования, связанные с изучением формирования и трансформации в общественных представлениях «образа врага».
В современной научной литературе противопоставление «мы - они», «свои - чужие» определяется как неотъемлемая часть человеческого сознания [7, с. 45; 13, с. 81]. Однако относительно степени влияния отдельных факторов на формирование «образа врага» в разные исторические периоды мнения ученых расходятся. Некоторые исследователи рассматривают «образ врага» прежде всего как политический инструмент, позволяющий консолидировать общество вокруг правящей группы [12, с. 69; 17, с. 156], другие подчеркивают, что, помимо стереотипов и информационно-пропагандистского воздействия, на формирование «образа врага» оказывает влияние социально-исторический опыт, а также опыт отдельных социальных и этнических групп [4, с. 13; 15, с. 20]. Последний подход представляется более продуктивным, поскольку позволяет учесть ускорение темпов общественного развития и, как следствие, возрастание влияния различных по своему характеру, нередко неожиданных или плохо прогнозируемых, ранее не учитывавшихся факторов.
В свою очередь, наибольшее воздействие на процессы эволюции массового сознания, несмотря на появление его так называемых экранных форм [11; 18; 19], в т.ч. в интересующей нас сфере, продолжает оказывать киноискусство, которое уже без малого сто лет назад (в 1922 г.) определялось В.И. Лениным в качестве «важнейшего из всех искусств» [10, с. 579]. Этот тезис воспринят и многими современными исследователями, которые, при изучении механизмов воздействия на сознание людей, все чаще, наряду с письменными источниками, исследуют и кино [5; 6; 8]. Благодаря исключительной силе эмоционального влияния на зрителей, художественное кино представляет собой мощное средство идеологического воспитания и пропаганды, и, вопреки распространенному мнению, даже голливудские блокбастеры не лишены политического подтекста [20].
В настоящей статье процесс трансформации образа врага рассматривается на материале игровых фильмов и сериалов, посвященных
(3 -О
вооруженному конфликту в Чечне, поскольку эта тема остается актуаль- ¡2 5 ^ ной и болезненной для ныне живущих поколений россиян, а также пото- ^ 2 оо му, что две «волны» обращения к событиям чеченских войн со стороны 'о з ° кинематографа и телевидения - в середине-второй половине 1990-х гг. § ^
О
и в 2000-х гг. - позволяют сопоставить изменения в отображении ^ е^ военных действий с переменами общественно-политической ситуации ^ в стране.
В качестве источников при написании статьи авторами привлечены 25 отечественных художественных фильмов и сериалов, вышедших на экраны с 1997 по 2011 гг. Дополнительным материалом, позволяющим сделать выводы о целях создателей кино- и телепроектов, а также выяснить реакцию зрителей и критиков, послужили интервью, репортажи со съемок и статьи, опубликованные в открытых источниках.
По мнению исследователей чеченского конфликта, в информационно-психологической борьбе, сопровождавшей Первую Чеченскую войну, победа оказалась на стороне сепаратистов. После провала штурма Грозного в январе 1996 г., согласно некоторым социологическим опросам, лишь 13% опрошенных москвичей продолжали поддерживать действия российского правительства [3, с. 633]. Такому положению во многом способствовали и российская пресса, и телевидение, постоянно демонстрировавшее «мужественные лица чеченских головорезов и затравленные, испуганные лица русских солдат» [14].
На этом фоне неудивительна тональность первых игровых фильмов о войне в Чечне: «Чистилище», «Война окончена. Забудьте...» (оба -1997 г.) и «Блокпост» (1998 г.). На них необходимо остановиться подробнее, чтобы оценить степень трансформации «образа врага» к началу 2010-х гг.
Картина «Чистилище» посвящена обороне больницы в Грозном в январе 1995 г. По словам режиссера и автора сценария известного журналиста А.Г. Невзорова, он «ничего не придумал, а просто все виденное своими глазами запомнил и воссоздал» [1]. Именно эта претензия на документальность, а также отдельные шокирующие сцены, как например, зарывание танком тел погибших солдат, вызвали бурю негативных отзывов в прессе, что, впрочем, не стало сюрпризом для создателей фильма.
В киноленте «Война окончена. Забудьте.» режиссера В.Н. Харчен-ко также присутствуют элементы документалистики. Авторы фильма показывают чеченский конфликт с позиции матери солдата-срочни-ка, внезапно отправленного воевать. Помещенный в названии призыв «Забудьте.» звучит особенно остро и провокационно, когда в картине демонстрируются хроникальные кадры с телами убитых, а в финале
го ^
^ Е приводится список из 2939 установленных имен российских военных, ё| § погибших на Чеченской войне (данные на 4 октября 1996 г.). Несмо-^ ч тря на запрет к показу на телевидении, фильм получил несколько при-5 ы зов, а сыгравшая в нем актриса Ирина Бразговка была номинирована
в 1999 г. на премию «Ника» за исполнение лучшей женской роли. ё Фильм А.В. Рогожкина «Блокпост», также отмеченный наградами,
^ повествует о солдатах, которых после случайного и трагического инцидента с местными жителями во избежание скандала отправляют на удаленный блокпост. Там нет отрядов боевиков, но есть простые чеченцы, и они ненавидят «незваных гостей».
В перечисленных фильмах подчеркивается неопределенность целей войны. «Ты за что дерешься здесь, лейтенант?» - спрашивает русского танкиста главарь боевиков. «Вспомни афганцев, ты Ельцину не нужен...» («Чистилище»). Прапорщик, единственный, кому небезразлична жизнь солдат, может только воскликнуть: «Что эти мальчишки здесь делают? Что я, старый дурак, здесь делаю?» («Блокпост»).
В этих картинах присутствует ярко выраженный образ «внутреннего врага», который представляется едва ли не более ужасным, чем чеченские боевики. «Внутренний враг» - это и коррумпированные чиновники, и бездарные генералы, и российская власть в целом, отправляющая мальчишек-новобранцев, которые едва научились держать автомат, на верную смерть: «Дети! На мясорубку гонят!», «Мы вышли на боевое задание, а потом оказалось, что мы никому больше не нужны и эта война тоже никому не нужна» («Война окончена.»), «В политических играх за этот шаткий мир нас всех могут положить и не заметят столь малой потери» («Блокпост»), про новобранцев: «Хороший подарок Джохару Дудаеву от российских военкоматов и лично от Паши Грачева (имеется в виду министр обороны генерал армии П.С. Грачёв. - Г.А., А.О.)» («Чистилище»). Война здесь - бессмысленная гибель российских солдат и офицеров, потому что и героизм, и победа будут в конечном итоге обесценены («Чистилище»). И в этой ситуации главная цель матери солдата - вытащить его, спасти от смерти любыми подкупами и унижениями, выглядит совершенно оправданно («Война окончена. Забудьте.»)2.
Изображение боевого противника в этих фильмах несколько различается. Если в фильме Харченко о наличии врага свидетельствуют
2 В 1996 г. был выпущен еще один фильм о Чечне - «Кавказский пленник» режиссера С.В. Бодрова-старшего. Он задумывался еще в 1994 г. как современное прочтение одноименного рассказа Л.Н. Толстого. Несмотря на то, что к началу Первой чеченской войны съемки фильма уже шли, в нем также отразилось недовольство действиями командования: «Да что это за война? То отступай, то наступай. Какая же армия это выдержит?».
к
исключительно документальные кадры из районов боевых действий, то ¡2 5 & в «Чистилище» состав неприятельской группировки и ее цели представ- ^ 2 оо лены более детально. Чеченский полевой командир Дукуз Исрапилов оз ° (актер Д.В. Нагиев), бывший хирург горбольницы Грозного, стремит- § ^
О
ся к сепаратизму, хотя напрямую об этом не сказано («Я врач, я делаю ^ е^ операцию - удаляю опухоль»), его соратникам афганским моджахедам ^ нужны зверства над пленными и убитыми, афроамериканским наемни- о кам и женщинам-снайперам из Прибалтики - только деньги. Схожий национальный состав бандформирований будет представлен и в более поздних картинах - «Марш-бросок» (2003 г., режиссер Н.П. Стамбула) и «Прорыв» (2006 г., режиссер В.В. Лукин).
Еще один важный момент - отношение местного населения к российским войскам. В «Чистилище» показан разрушенный войной Грозный, в фильме «Война окончена.» в солдатском письме упоминается о так называемых зачистках, в ходе которых погибало много мирных жителей. В картине «Блокпост», где в результате «зачистки», пусть и случайно, но гибнет ребенок, демонстрируется уже неприкрытая ненависть простых чеченцев к нашим войскам, поэтому главным врагом здесь оказывается местная девушка, продающая свою сестру русским парням за патроны для того, чтобы убивать непрошеных гостей («Кого бы ни несли на носилках, для местных мы будем единственным источником всех бед и несчастий»).
С приходом к власти нового президента в 2000 г. тональность фильмов существенно меняется. Полнометражные художественные киноленты и телесериалы, посвященные событиям в Чечне, появляются на экранах с завидной регулярностью - почти ежегодно, но обращаются к периоду Первой Чеченской войны - лишь единицы.
Российские войска на экране представлены, как правило, подразделениями воздушно-десантных войск и спецназом («Марш-бросок», «Прорыв», «Русская жертва», сериалы «Десантура. Никто, кроме нас», «Грозовые ворота», «Мужская работа», «Русский спецназ», «Честь имею!»). Это, в основном, крепкие и опытные воины, среди которых всего несколько новобранцев, но и они, пройдя боевое крещение, становятся настоящими десантниками. Появляется тема боевого братства, нерушимого и после смерти («Живой»). Подчеркивается, что бойцы рискуют жизнью сознательно, понимая, какой опасный враг перед ними. Таким образом, война на экранах представлена как испытание (инициация), которое нужно с мужеством преодолеть.
Подвиг 6-й роты псковской воздушно-десантной дивизии, которая на протяжении двух суток сдерживала значительно превосходившие силы противника, нашел отражение сразу в нескольких медиапроектах:
^ Е фильмах «Прорыв» (2006 г.), «Русская жертва» (2008 г.), сериалах «Честь имею!» (2004 г.) и «Грозовые ворота» (2006 г.).
С начала 2000-х гг. в фильмах и сериалах о Чечне акцентируется внимание на разногласиях в лагере неприятеля. Среди боевиков есть те, кто действительно стремится к независимости от России («Я защищаю мою страну, как мои предки» («Марш-бросок»)), но они в меньшинстве, большая же часть боевиков преследует корыстные цели: занимается похищением людей ради выкупа, торгует нефтью, оружием, наркотиками («Я знаю, за что Джураев борется. За свой карман. Нефть, доллары - вот его бог» («Дело чести»)). Показано также, что чеченские боевики тесно связаны с бизнесом, сосредоточенным в Москве («В Москве встретят и помогут оружием и людьми» («Личный номер»), «Я русских дою как коз. У меня в Москве гостиница, рестораны.» («Война»)). Еще один важный мотив, заставляющий чеченцев взять в руки оружие - это месть за гибель родных («Ахиллесова пята», «Дом дураков», «Русский треугольник»).
С фильма «Марш-бросок» (2003 г.), где только проскальзывает намек на то, что бандами управляют из-за границы, начинает раскрывается тема международного терроризма, получившая развитие в нескольких последующих медиапроектах. Авторы обращают внимание на то, что Чечня - лишь один из полигонов террористов, в то время как главные враги - на Ближнем Востоке («Личный номер», «Десантура», «Стреляющие горы») и в странах НАТО («Мужская работа»). Арабские исламисты используют настроения в Чечне для решения более глобальных задач: «Мы должны создать исламский пояс, от моря до моря возникнет новый халифат» («Десантура»). Поскольку угроза касается не только России, то и в борьбу с ней должны вступить европейские страны и США, что подробно отражено в картине «Личный номер» (2004 г.). Необходимость войны в этих условиях даже не ставится под сомнение.
Обстановка в Чечне в начале 2000-х гг. оставалась тяжелой, не говоря уже о трагедиях, связанных со взрывами жилых домов и захватом заложников в театре на Дубровке и в школе в Беслане, которые потрясли российское общество. Актёр А.А. Федорцов, исполнитель одной из главных ролей в сериале «Убойная сила», вспоминал, как опасно было проводить съемки даже на границе с Чечней: «С нами постоянно ездили два БТРа и охраняли восемь снайперов. Когда начались съемки, рядом с нами взорвалась машина, и все захотели уехать обратно. Нам сразу сказали, что здесь люди зарабатывают деньги тем, что кого-то крадут. С нами была очень серьезная охрана. Даже в туалет с нами ходили ОМОНовцы» [9].
о ■ ф
В это же время в кинофильмах и сериалах о Чечне меняется изобра- ¡2 5 &
и _о
жение местных жителей: они выступают против войны («Ты не чече- ^ 2 оо нец, а бандит. Чеченец хочет мира» («Честь имею!»), «Хасан не уважает 'о з ° наши традиции» («Стреляющие горы»)). Местные жители или помога- § ¡ь ют российским бойцам («Десантура», «Стреляющие горы», «Мертвое ^ ж поле», «Личный номер»), или сами сопротивляются действиям боевиков > («Честь имею!», «Прорыв»). Создатели фильмов и сериалов проводят о черту между бандитами-боевиками и простыми чеченцами, и это особенно важно, учитывая, что только в Москве в начале 2000-х гг. проживало около 400 тыс. выходцев из Чечни.
В сериале «Грозовые ворота» (2006 г.) Мурад «Шах», сам бывший боевик, помогает российским войскам справиться с террористами, чтобы отомстить за убийство своей семьи. В другом сериале, «Дело чести» (2007 г.), главный герой (генерал Асхабов) - чеченец по национальности, и именно он решает разоблачить крупные финансовые махинации с деньгами, выделенными федеральным бюджетом для восстановления Чечни. Появляются также истории о любви между чеченской девушкой и российским военным («Мертвое поле», «Откричат журавли», «Убойная сила-3: Предел прочности»), некоторые из которых, впрочем, вызвали негативную реакцию чеченской стороны с обвинениями в искажении правил поведения и традиций воспитания чеченских девушек.
Наряду с этим, на экраны выходит и авторский фильм А.Н. Сокурова «Александра» (2007 г.). В нем война вновь показана как трагедия, трагедия, в первую очередь, мирного населения Чечни: стариков, женщин и детей. Они живут в полуразрушенных домах, у молодежи сломана психика. Местные жители не хотят войны, однако чеченский юноша робко просит пожилую русскую женщину: «Отпустите нас. Мы устали терпеть». «Вас здесь не любят», - говорит главная героиня своему внуку - российскому офицеру. И получает ответ: «Нас не боятся». В России картина собрала очень скромную сумму (64,5 тыс. дол.), вдвое больше - в США.
Особого внимания заслуживает показ на экранах образов «внутренних врагов». Равнодушие со стороны чиновников и военачальников к простым гражданам, вынужденным спасаться или восстанавливать справедливость самостоятельно, - эта тема сохраняется и пронизывает многие фильмы и сериалы о Чечне. Это ярко выразилось в фильме А.С. Кончаловского «Дом дураков» (2002 г.), где начальство покидает больницу для душевнобольных в Ингушетии, оставляя своих подопечных в зоне военных действий на произвол судьбы. Сам режиссер
го ^
^ Е в интервью выразил свою позицию так: «Вполне вероятно, что в пра-ё| § вительстве есть люди, которые хотели бы, чтобы эта война продолжа-^ ^ лась. Потому что, как и в каждой войне, в ней крутятся деньги, большие * ы деньги» [2].
Также интересен фильм А.О. Балабанова «Война» (2002 г.). В нем ё подчеркивается, что в экстремальной ситуации помощи от властей ^ не добиться не только в России, но и за рубежом - когда боевики требуют выкуп за девушку, ее жених-англичанин, тщетно потратив время на «обивание порогов», вынужден освобождать невесту вместе с обычным русским парнем, побывавшим в чеченском плену. Создатели киноленты сделали акцент на связи руководства страны с бандитами, действующими в Чечне. В интервью Алексей Балабанов на вопрос: «Чем лично для вас болезненна чеченская война?» - ответил: «.эту войну ведет не народ, а небольшая группа, народ - заложник, усталый заложник. Мне просто не чуждо чувство патриотизма» [16]. Фильм «Война» был удостоен множества призов, в т.ч. главного приза «Кинотавра», и стал одним из лидеров проката.
В картине «Личный номер» (2004 г.), созданной по всем канонам голливудского блокбастера, в качестве одного из главных злодеев выведен Лев Покровский - олигарх, скрывающийся за рубежом и плетущий интриги против России. Олигархи, бизнесмены и офицеры, действующие против интересов страны, обличены в сериалах «Честь имею!» (2004 г.) и «Дело чести» (2007 г.). Апогея же тема измены внутри руководства страны достигла в фильме «Русская жертва» (2008 г.), созданном при поддержке Министерства культуры и Министерства обороны. В нем проводятся исторические параллели между отречением Николая II, преданного генералами, и подвигом псковских десантников, защищавших Родину вопреки коварным планам олигархов и продажных военачальников.
В целом, первые фильмы о Чеченском конфликте демонстрируют полное неприятие войны, акцентируют внимание на ее бесцельности, кровопролитности и заведомой обреченности наших войск на поражение. Этому способствовала и сама военная катастрофа в Чечне, когда недостаточно подготовленная операция по восстановлению законности превратилась в затяжную и кровопролитную войну, и общая внутриполитическая обстановка растерянности, которую подпитывали пресса и телевидение, объявившие «войну войне» и фактически возродившие большевистский тезис о поражении своего правительства [14]. В «образе врага» в этот период предстают не только сами чеченские боевики, но и иностранные наемники, и местные жители, не желающие присутствия российских войск. «Внутренние враги» - чиновники, военачальники
и т.д. - выглядят едва ли не хуже, чем боевые противники, потому что ¡2 5 & отправляют солдат и офицеров на войну без должной подготовки, необ- ^ 2 со ходимой техники и оружия. 'о з °
С приходом к власти В.В. Путина на экранах появилось значительное § ^ количество фильмов и сериалов военно-патриотической тематики, в т.ч. I ^ и о событиях в Чечне, хотя непосредственно к Первой Чеченской войне ^ кинематографисты обращались неохотно. Наибольший интерес они о проявили к бою в Аргунском ущелье в феврале-марте 2000 г., в котором героически погибла почти вся рота псковских десантников, пытаясь задержать прорыв более 2 тыс. боевиков. В фильмах и сериалах с новой силой звучат темы мужества, самопожертвования, патриотизма, боевого братства. Образ врага подвергается существенной трансформации. Подчеркивается, что большинство чеченцев не хотят войны, а боевики подчиняются руководителям международного терроризма, использующим их для собственных целей. Звучат выпады и в сторону государств НАТО, которые преследуют свои интересы и не желают объединяться с Россией для совместной борьбы с терроризмом.
«Внутренние враги» персонифицируются в отдельных представителей крупного бизнеса, продажных чиновников, военачальников и офицеров. Акцентируется их связь с теневой экономикой Чечни: торговлей оружием, нефтью, наркотиками и людьми. Показано, что олигархи действуют против собственной страны, и в этом нашла своеобразное воплощение борьба В.В. Путина с теми, кто пытался оказывать влияние на политику России на рубеже 1990-2000-х гг. (Б.А. Березовский, М.Б. Ходорковский, В.А. Гусинский и др.)
В медиапроектах прямо звучат надежды, возлагаемые на нового президента: «Верю, будем жить по-другому. Другая армия, другая страна» («Честь имею!»). Политика В.В. Путина по усилению вертикали власти позволила создателям фильма «Русская жертва» сравнить его с последним российским императором.
Важно отметить, что в большинстве кинофильмов и сериалов 2000-х гг. борьба с боевиками в Чечне и предателями во властных структурах заканчивается победой над противником и торжеством закона, даже трагический финал не вызывает ощущения безысходности.
Таким образом, медиапроекты 2000-х гг. в значительной степени отразили позицию государства по отношению к чеченскому конфликту, что выразилось в усилении патриотического пафоса, демонстрации мужества и героизма российских войск, изображении в качестве основного противника руководителей и пособников международного терроризма. Чеченские сепаратисты в данном контексте рассматриваются исключительно как одна из военных сил, используемых террористами
го s
^ Е в собственных целях. Сами военные действия перестают быть бессмыс-
ё| § ленным кровопролитием, а воплощаются на экранах как доблестная
^ g борьба с сильным и опасным врагом. Наряду с этим, в авторском кино
g s сохраняется гуманистическая тенденция показа войны как трагедии
^ и ставится вопрос о целесообразности продолжения военных действий.
ь-^
с Библиографический список
1. Александр Невзоров показал «Чистилище», которое страшнее ада // Комсомольская правда. 22.10.1997. URL: http://www.m-rnagiev.ru/main. php?id=chistüishe&rid=270 (дата обращения: 01.10.2018).
2. Андрей Кончаловский: фильм «Дом дураков» - пророческий. Все это было на Дубровке // NEWS.ru. 28.11.2002. URL: https://www.newsru.com/cine-ma/28nov2002/durakoff.html (дата обращения: 01.10.2018).
3. Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2 ч. Ч. 2. СПб., 2003.
4. Гудков Л. Идеологема «врага»: «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага: Сб. ст. / Сост. Л. Гудков; Под ред. Н. Конрадова. М., 2005. С. 7-79.
5. Добренко Е. Музей революции: советское кино и сталинский исторический нарратив. М., 2008.
6. Закиров О.А. Исторические фильмы СССР 1936-1946 гг.: патриотическое освещение дореволюционного прошлого средствами игрового кино: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2011.
7. Козырев Г.И. Социология общественного мнения: образ врага в истории, теории и общественном сознании: Учеб. пособие. М., 2017.
8. Колесникова А.Г. Формирование и эволюция образа врага периода «холодной войны» в советском кинематографе: середина 1950-х - середина 1980-х гг.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2009.
9. Кручинин О. На съемках «Убойной силы» в Чечне актеров чуть не похитили боевики. Спасали снайперы и бронетранспортеры. URL: http://kodabra. com/blog/obshhestvo/797.html (дата обращения: 01.10.2018).
10. Ленин В.И. Беседа В.И. Ленина с А.В. Луначарским // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 44. М., 1974. С. 579.
11. Морозова И.С. Экранная культура как порождение информационного общества // Экономика и социум. 2013. № 3 (8). С. 883-887.
12. Невежин В.А. Польша в советской пропаганде 1939-1941 гг. // Россия и внешний мир: диалог культур: Сб. ст. / Под ред. Ю.С. Борисова, А.В. Голубева, В.А. Невежина. М., 1997. С. 69-88.
13. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.
14. Савельев А. Чеченский капкан. М., 1997.
15. Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М., 2006.
16. Создатель «Брата» сделал фильм про чеченский плен // Известия. 13.03.2002. URL: https://iz.ru/news/259360 (дата обращения: 01.10.2018).
17. Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг. М., 1999.
18. Шигапова И.И. Экранная культура: традиции и современные проблемы // Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 3. С. 55-57.
о" з
19. Шигапова И.И. Экранная культура и формирование культуры ¡2 5 S восприятия личности // Социально-культурная деятельность: векторы ш =§ ^ исследовательских и практических перспектив: Материалы Международной vo Ч о научно-практической конференции. Казань, 2017. С. 453-456. Я
20. Юсев А. Кинополитика: Скрытые смыслы современных голливудских g Ёв фильмов. М., 2017. ^ ж
и * >
Артамонов Герман Анатольевич - кандидат исторических наук, доцент; g профессор кафедры истории России Института истории и политики, директор ^ Учебно-научного центра актуальных проблем исторической науки и образования, Московский педагогический государственный университет E-mail: ga.artamonov@mpgu.su
Орлова Анна Сергеевна - преподаватель истории и обществознания, Спортивно-педагогический колледж, г. Москва E-mail: annaorl888@gmail.com
G. Artamonov, A. Orlova
The evolution of the image of the enemy in local conflicts in the fiction films of modern Russia
The article is devoted to the analysis of the fiction films and TV series about Chechen conflict in the context of transformation of the image of the enemy. It shows two "waves" of the course of the events in Chechnya in the 1990's and the 2000's. The first pictures reflect the disorientation of society, the major foe is the central authority, it raises the issue of the need to conduct military actions on the territory, where local residents support the opposing forces. Since 2000 the image of the enemy has been dramatically changing: Chechen fighters are presented as mercenaries of the leaders of international terrorism, internal enemies appear as corrupt officials and military men, however the auteur cinema raises the issue of the need to continue military actions.
Key words: the image of the enemy, Chechen conflict, Russian policy in 1990— 2000's, fiction films, local conflicts.
Artamonov German A - PhD in History; professor at the Department of Russian History of the Institute of History and Politics, director at the Research Center of Actual Problems of Historical Science and Education, Moscow Pedagogical State University
Orlova Anna S. - teacher of history and social studies, Pedagogical Sports College, Moscow
