CC BY
4Чжао Циюань
Магистр, Факультет искусства, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова.
Эволюция музыкальной культуры Китая и России и тенденции ее развития
Слово музыка, происходящее от названия богинь-покровительниц наук и искусств, именуемых музами, родилось свыше двадцати пяти веков назад в Элладе. В Древней Греции родился также миф об одном из первых музыкантов древности - Орфее, которого греки считали родоначальником музыки и стихосложения [2, с. 7].
Для китайского народа музыка всегда была жизненной необходимостью, поскольку главной ценностью для китайцев была гармония. А музыка является одним из видов искусства, способного достигнуть гармонии.
Согласно китайской легенде, музыку изобрел император Фу Си (2852 г. до н.э.). Но вряд ли изобретение китайской музыки можно приписать кому-либо, ведь для китайцев музыка священна, ибо она связывает человека с природой, которая, в свою очередь, имеет божественное происхождение.
Китайцы умели слушать и слышать природу, и она давала им первые уроки музыки. Когда в Китае появились первые музыкальные инструменты (флейты, цитры, гонги и др.), то из них полились звуки, напоминающие журчанье ручья, шепот листьев, стон ветров, далекие раскаты грома, пение жаворонка.
Все императоры древнего Китая были отчасти музыкантами и композиторами. При этом музыка не регулировалась никакими законами - каждый император имел свою собственную музыкальную систему, и эти системы не всегда совпадали. Начиная с Хуан-ди, «Желтого Императора» (2697 г. до н.э.), китайская музыка приобретает свой характерный тон. Определенная нота берется за основу; звуки фиксируются и получают названия (как правило, небесных тел); музыка становится необходимостью в государстве - ключом к хорошему управлению. Хуан-ди не только сам слышит музыку, летящую с Неба, но и учит своих подданных слышать ее. А еще он, повинуясь желанию своей человеческой природы,
учит их сочинять музыку, идущую от сердца, накладывая ее на поэзию и танцевальные движения, без которых не обходится ни одно ритуальное действо, ведь музыка без поэзии и танца - это не музыка. «Гармония сердца, - говорил великий правитель, - порождает гармонию дыхания, гармония дыхания порождает гармонию голоса, а голос - это олицетворение гармонии, существующей между небом и землей» [4, с. 4].
Последующие императоры, следуя системе Хуан-ди, сочиняли гимны. Так, легендарный Шунь (2255 г. до н.э.), один из пяти древних императоров, сочинил произведение, которое сейчас известно под названием «Песня южного ветра», - то самое, которое 1600 лет спустя произвело столь глубокое впечатление на Конфуция, что великий философ, захваченный красотой этого произведения, не мог думать ни о чем другом [4, с. 4].
Периодом, в который началось стремительное развитие китайской музыки и музыкальных идей, принято считать эпоху династии Чжоу (1046-256 гг. до н. э.). Именно в это время при музыкальной академии императорского двора получают дальнейшее развитие шесть великих произведений, сочетающих песни, танцы и инструментальную музыку, которые были унаследованы от предыдущих династий. Каждое из этих произведений (юэ цзин), восхваляющих императора, исполнялись во время самых торжественных ритуальных церемоний.
Со временем в Древнем Китае появилось большое количество разнообразных жанровых форм и направлений, какие неизвестны западноевропейской музыке. Тоже самое можно сказать и о национальных китайских музыкальных инструментах, которые имеют древнее происхождение - таких как шэн (губной орган), китайский гобой, пайсяо (разновидность флейты), эрху (смычковый инструмент, состоявший из двух струн), гучжэн (китайская цитра) и др. Подобные инструменты придают звучащему произведению неповторимый музыкальный колорит, который невозможно передать западноевропейскими музыкальными произведениями.
Если говорить о жанровой специфике китайской музыки, то следует коснуться такого традиционно-национального жанра, как китайская опера, представляющая собой синтез пения, инструментальной музыки, танца, акробатики и других зрелищных элементов. Корни китайской оперы восходят к III веку, к тому времени, когда в Китае стали появляться первые оперные труппы, находившиеся под персональным императорским покровительством. Но развитие этого жанра китайского
музыкального искусства началось в ХШ-Х1У веков с Юаньской драмы. Постепенно сложились следующие виды китайской национальной оперы: пекинская, хэнаньская, хуанмэйская, шаосинская, пинцзюй. Наибольшей популярностью пользуется пекинская опера, которая одна из немногих стала известна европейцам и американцам. Пекинская опера объединяет в себе многие виды искусства, но связующим звеном между ними является музыка, т.е. пение, сопровождаемое музыкальным аккомпанементом.
Для развития музыкальной культуры любой нации огромное значение имеет вокальная музыка, которая может носить как народный, так и классический (камерный) характер.
Особым многообразием жанров и форм отличается народная китайская музыка. Современные китайские авторы отмечают бытование в Китае пяти форм народной музыки. Это песня, песенные сказы, «местные оперы», танцевальная, инструментальная музыка. Традиции камерно-вокальной музыки Китая (хотя в академическом понимании жанр сформировался здесь лишь в ХХ веке) укоренены глубоко в истории. Так, лирическое пение появилось ещё в эпоху императорской династии Цинь (351-395). К жанру камерно-вокальной музыки также относят песни под аккомпанемент цитры цинь эпохи Сун (960-1279) и художественную декламацию эпохи Тан (618-907). В ХХ в. древние камерно-вокальные жанры получили в китайском музыковедении название «высокохудожественные китайские древние песни» [3, с. 115].
По мысли Н.Н. Брагиной, долгие годы «китайская культура развивалась на протяжении веков изолированно от западных влияний в силу разных философских и религиозных взглядов, политического антагонизма, из-за территориальной отдаленности, когда контакты между разными частями света были весьма затруднительны, а Китай, вместе с другими странами Древнего Востока, представлялся европейцам единым экзотическим целым» [1, с. 65].
Вплоть до XVI в. Китай мало контактировал с Западом, что позволяло китайской цивилизации хранить традиционную китайскую музыкальную культуру, сохранив ее самобытность и национальный колорит. Но после того, как Китай стали посещать христианские миссионеры из стран Западной Европы, в китайской музыкальной культуре произошли существенные изменения: китайская музыка встала на путь вестерниза-ции. Обучая китайцев игре на европейских музыкальных инструментах (фортепиано, органе, клавикорде и др.), миссионеры пытались внедрить
в практику исполнения китайскими музыкантами произведений, построенных на синтезе западных и китайских национальных традиций.
В 1919-1920 гг. в Китае началась массовая переориентация на ве-стернизацию. Развитию китайского вокального и инструментального искусства в западном стиле способствовала мощная диаспора из русских эмигрантов. В 1927 году в Харбине был открыт первый оперный театр, на сцене которого выступали выдающиеся артисты из России. В Шанхае, где жила большая колония выходцев из стран Европы, была более востребована европейская музыкальная культура. И по сей день музыкальная культура Китая строится на основе синтеза китайских и европейских традиций.
В России музыкальная культура сложилась намного позже, чем в Китае. Своими корнями она уходит в древнерусскую эпоху, где она была обязательной частью обрядовых народных праздников, которые проходили при большом стечении народа и включали игры, пляски, борьбу, конные состязания, выступления скоморохов [2, с. 52].
С принятием христианства на Руси изменились представления о целях служения музыки. Музыка, говорили людям священники, должна не веселить народ, а очищать его душу и приближать человека к «горнему», т.е. Небесному, миру. Церковная музыка передавала всю полноту жизни человека. Конечно, наряду с церковными песнопениями, которые звучали, как правило, в православных храмах, на Руси звучали и обрядовые песни, которые остались в народе со времен язычества. Зачастую эти две традиции, народная и христианская, переплетались, в результате чего появлялись музыкальные произведения, в которых христианская тематика соединялась с дохристианскими верованиями. Примером тому являются колядки - народные песни, славящие Христа, но своей формой восходящие к языческим культам.
Церковные песнопения исполнялись без музыкального сопровождения. До XVII века в ходу было одноголосное пение (в храмах чаще всего звучал знаменный распев). Но после церковного раскола, случившегося в 1655 году, патриарх Никон изменяет характер церковной службы, и на смену одноголосному пению приходит многоголосье, которое больше напоминает западную камерную музыку. Конечно, такого рода пение, получившее название «партесный концерт», стало более торжественным, но новый стиль русской хоровой музыки получил неоднозначную оценку любителей старинного пения, которые считали, что привнесение западноевропейской полифонии в традиционную русскую музыку уничтожи-
ло в ней духовное начало. Можно сказать, что с этого момента русская музыка стала развиваться в духе европейских традиций.
В XVIII столетии с началом реформ Петра I, который был поклонником западных традиций, музыкальная культура приобретает светский характер и становится частью повседневной жизни. В музыке XVIII века утверждается новый стиль, близкий европейскому музыкальному классицизму, а в музыкальный быт России начинает входить инструментальная музыка.
Следует отметить, что среди музыковедов долго бытовало мнение, что русское музыкальное искусство после XVII века стала искусством подражательным, находящимся под влиянием европейской музыки. Однако, дальнейшее развитие русской музыкальной культуры на протяжении XIX и XX веков показало, что, хотя русская музыка многое позаимствовала из европейских музыкальных традиций, она смогла переосмыслить заимствованный музыкальный материал и на его основе создать самобытные произведения. Достаточно вспомнить оперы М.И. Глинки («Руслан и Людмила», «Иван Сусанин» и др.), творчество композиторов «Могучей кучки» (например, оперы «Борис Годунов» М.П. Мусоргского, «Псковитянка» Н.А. Римского-Корсакова, «Князь Игорь» А.П. Бородина), концерты для симфонического оркестра и балетную музыку П.И. Чайковского, симфонические и церковные произведения С.И. Рахманинова, чтобы обнаружить в русской классической музыке «национальную идею» и «русскую душу».
Наше исследование показало, что, хотя китайская и русская музыкальная культура развивались по своему собственному пути, у них много общего. Прежде всего, и первая, и вторая отличаются национальным своеобразием, многожанровостью и уникальность музыкальных традиций. Однако, процесс вестернизации в России и в Китае протекал по-разному. Если русская культура, заимствовав европейские тенденции, стала развиваться в двух направлениях и тем самым получила признание во всем мире, то китайская музыкальная культура к началу третьего тысячелетия достигла грандиозных масштабов вестернизации. Весь мир поклоняется мастерству китайских музыкантов, побеждающих почти в каждом международном конкурсе или ставших его лауреатами. Это хорошая тенденция, однако, на наш взгляд, такой успех весьма условен, ведь в данном случае нельзя говорить о национальной китайской музыкальной культуре, поскольку большинство китайских исполнителей последнего поколения (пианистов, скрипачей) Робучались в Европе, России или США или
являются учениками педагогов, прошедших западную школу. И, выступая перед западной публикой, они, как правило, играют произведения мировой классики. Что же касается исконно китайской музыки, то не только народное музыкальное искусство, но и инструментальные произведения современных китайских композиторов, созданные на стыке европейской культуры и национальных традиций и столь популярные в Китае, до сих пор плохо известны широкой европейской аудитории. На наш взгляд, нужна популяризация китайской как народной, так и академической музыки, поскольку эта музыка, как и русская музыка, является концентрированным выражением особой сущности определенной музыкальной идеи, кристаллизацией музыкальной мысли и сознания.
Список литературы:
1. Брагина Н.Н., Ван Цзе. Музыкальная культура Китая первой половины ХХ века. Диалог европейского и национального // Вестник культурологии. 2021. № 2 (97). С. 63-78.
2. Никитина О.Н. История музыки. - Ижевск: Изд-во Удмурского университета, 2011. 108 с.
3. Шэнь Лянь Кан. Из истории традиционной китайской музыки камеро-вокального направления // Международный научно-исследовательский журнал. 2021. № 12 (114). С. 114-118.
4. Van Aalst J.A. Chinese Music. - Shanghai: The Inspector General of Customs, 1884. 85 p.
5. Рябова Е.Л. К вопросу о единстве образования и воспитания: институциональный дискурс // Казачество. 2023. № 66 (1). С. 11-18.
6. Щупленков Н.О., Рябова Е.Л. Роль фактора времени в политической культуре // Культура Мира. 2022. Т. 10. № 26 (1). С. 75-86.
7. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Экономическое, политическое и кросс-культурное значение отелей // Альманах Крым. 2022. № 31. С. 61-72.
8. Рябова Е.И., Рябова Е.Л. Дихотомия культуры: конфликт ценностей экологии и экономики // Альманах Крым. 2022. № 32. С. 11-19.
9. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Боль разделенных городов - последствия геополитических игр // Власть истории и история власти. 2021. Т. 7. № 1 (27). С. 10-20.
10. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Геополитическая авантюра: цена внешнеполитического просчета в истории // Власть истории и история власти. 2021. Т. 7. № 5 (31). С. 515-524.
11. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Политизация образов истории повседневности (на примере образа ворот) // Власть истории и история власти. 2021. Т. 7. № 7 (33). С. 782-791.
12. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Геополитические смыслы закрытых границ: размышления в связи с карантином // Альманах Крым. 2020. № 20. С. 11-22.
13. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Экологические смыслы международного сотрудничества: все тайное становится явным // Власть истории и история власти. 2020. Т. 6. № 1 (19). С. 10-19.
14. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Геополитика в маске // Власть истории и история власти. 2020. Т. 6. № 4 (22). С. 500-511.
15. Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Экономическое, политическое и кросс-культурное значение отелей // Альманах Крым. 2022. № 31. С. 61-72.
16. Байханов, И.Б. Формирование цифровых компетенций в условиях трансформации образовательных систем // Миссия конфессий, 2021. Т.10. № 7 (56). С. 705-712.
17. Байханов, И.Б. Геополитическая культура: как корабль ты назовешь // Миссия конфессий. - М.: 2021. Т. 10. № 5 (54). С. 519-524.
18. Тонконог В.В., Константинов В.М., Ананченкова П.И. Развитие образовательных услуг в сфере переподготовки и повышения квалификации кадров для малого и среднего бизнеса. Труд и социальные отношения. 2014. Т. 25. № 9. С. 106-121.
19. Тонконог В.В., Ананченкова П.И. E-LEARNING: заменит ли дистант традиционные формы обучения? Труд и социальные отношения. 2017. Т. 28. № 4. С. 119-128.
Bibliography
1. Bragina N.N., Wang Jie. Musical culture of China in the first half of the twentieth century. Dialogue of European and national // Bulletin of cultural studies. 2021. № 2 (97). P. 63-78.
2. Nikitina O.N. History of music. - Izhevsk: Udmur University Publishing House, 2011. 108 p.
3. Shen Lian Kang. From the history of traditional Chinese chamber-vocal music // International scientific research journal. 2021. № 12 (114). P. 114-118.
4. Van Aalst J.A. Chinese Music. - Shanghai: The Inspector General of Customs, 1884. 85 p.
5. Ryabova E.L. On the issue of the unity of education and upbringing: institutional discourse // Cossacks. 2023. № 66 (1). P. 11-18.
6. Shchuplenkov N.O., Ryabova E.L. The role of the time factor in political culture // Culture of the World. 2022. Vol. 10. № 26 (1).
P.75-86.
7. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Economic, political and cross-cultural significance of hotels // Almanac Crimea. 2022. № 31. P. 61-72.
8. Ryabova E.I., Ryabova E.L. Dichotomy of culture: conflict between the values of ecology and economics // Almanac Crimea. 2022. № 32. P. 11-19.
9. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. The pain of divided cities - the consequences of geopolitical games // The power of history and the history of power. 2021. Vol. 7. № 1 (27). P. 10-20.
10. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Geopolitical adventure: the price of foreign policy miscalculation in history // The power of history and the history of power. 2021. Vol. 7. № 5 (31). P. 515-524.
11. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Politicization of images of everyday history (using the example of the image of a gate) // The power of history and the history of power. 2021. Vol. 7. № 7 (33). P. 782-791.
12. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Geopolitical meanings of closed borders: reflections in connection with quarantine // Almanac Crimea. 2020. № 20. P. 11-22.
13. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Ecological meanings of international cooperation: everything secret becomes clear // The power of history and the history of power. 2020. Vol. 6. № 1 (19). P. 10-19.
14. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Geopolitics in a mask // The power of history and the history of power. 2020. Vol. 6. № 4 (22). P. 500-511.
15. Ryabova E.L., Ternovaya L.O. Economic, political and cross-cultural significance of hotels // Almanac Crimea. 2022. № 31. P. 61-72.
16. Baykhanov, I.B. Formation of digital competencies in the conditions of transformation of educational systems // Mission of Confessions, 2021. Vol. 10. № 7 (56). P. 705-712.
17. Baykhanov, I.B. Geopolitical culture: what do you name the ship // Mission of Confessions. - M.: 2021. Vol. 10. № 5 (54). P. 519-524.
18. Tonkonog V.V., Konstantinov V.M., Ananchenkova P.I. Development of educational services in the field of retraining and advanced training of personnel for small and medium-sized businesses. Labor and social relations. 2014. Vol. 25. № 9. P. 106-121.
19. Tonkonog V.V., Ananchenkova P.I. E-LEARNING: will distance learning replace traditional forms of learning? Labor and social relations. 2017. Vol. 28. № 4. P. 119-128.
