CC BY
251
дискуссия
журнал научных публикаций
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
К. Н. Галай, аспирант,
кафедра русской и зарубежной литературы, Российский университет дружбы народов, г. Москва, Россия, [email protected]
ЭВОЛЮЦИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ВЗГЛЯДОВ И. БУНИНА
Иван Алексеевич Бунин считался классиком русской литературы ХХ в. еще при жизни, однако его популярность росла не столь стремительно как, например, у М. Горького или Л. Андреева. Сам писатель объяснял это собственным положением вне литературных лагерей. Он печатался в изданиях различной ориентации, поскольку формально, как правило, всегда был связан с тем или иным литературным кланом. Однако он негодовал, когда критики делали попытки причислить его к какому-то литературному направлению, к какой-то школе. «Я не портной, — писал И. Бунин Н. Телешову, — чтобы прилаживаться к сезонам»1. А в письме к С. Венгерову он сетовал, что большинство критиков, которые писали о его первых книгах, спешили раз и навсегда установить размеры его дарования, охарактеризовать его натуру2. Первые критики И. Бунина не поняли. Иван Алексеевич не прошел мимо новых литературных тенденций XIX — начала XX вв., они нашли отражение в его творчестве.
Усваивая новизну литературных тенденций порубежной эпохи, русский писатель всегда оставался самим собой. Можно понять М. Горького, ко- -
торый еще в 1907 г. писал о молодом прозаике и поэте: «Только Бунин верен себе»3. У Ивана Алексеевича была своя доминанта, которую он обрел еще в начале творчества. Эта доми- =
нанта определялась, в частности, большим влиянием Л. Толстого на творчество начи-
«Пишут, пишут братья-писатели... а ничего не знают о тучах, о деревьях, да и о людях. Не ведают самых элементарных законов физики, не знают анатомии, свойств человеческого тела».
нающего писателя, в чем он сам признался в своей книге «Освобождение Толстого». Долгие годы Лев Николаевич был кумиром молодого писателя. В его творчестве можно открыть немало «толстовских» мотивов, которые поздний И. Бунин перерабатывал и переосмысливал. Иначе говоря, он преодолевал находки и достижения Л. Толстого, от которых он прежде отталкивался, и вышел на собственный путь творчества, отдаляясь от великого предшественника. Поздний И. Бунин выходил к темам, которые были близки Л. Толстому, но давал им уже другое освещение.
Пониманию бунинской доминанты может способствовать рассмотрение отношений И. Бунина к Ф. Достоевскому. Судя по отдельным эмоциональным ремаркам, Иван Алексеевич не видел большого таланта у Ф. Достоевского, «прескверного», по его словам, писателя4. Однако влияние одного писателя на другого обнаруживается не только в прямом заимствовании, но и в полемике и даже в отрицании. Очевидно, многое в художественном мире этого предшественника его интересовало, многому он хотел дать свою интерпретацию.
- А что-то у Ф. Достоевского, противореча своим некоторым оценкам, он принимает и перенимает. Так, например, И. Бунину нравилось то, как его предшественник изображает Петербург. «Он [Ф. Достоевский], — говорил Иван Алексеевич Г. Адамовичу, — первый показал что-
№ 1 (19) ЯНВАРЬ 2012
ДИСКУССИЯ
журнал научных публикаций ^
то совсем другое, изнанку пушкинского»5. Главное, в чем не сходились И. Бунин и Ф. Достоевский, это во взгляде на дворянскую Россию, Иван Алексеевич не разделял критический пафос Ф. Достоевского. По его мнению, в описании Ф. Достоевским жизни в межличностных отношениях «все выдумано, и очень плохо выдумано»6.
И все-таки, И. Бунин будто бы хочет и не может оторваться от Ф. Достоевского. В отдельных произведениях он ведет достаточно яростную полемику с предшественником. С романом «Преступление и наказание» он спорит в рассказах «Петлистые уши» и «Дело корнета Елагина», отображая там и там преступление без наказания. Существуют и другие примеры притяжения-отталкивания творчества И. Бунина и Ф. Достоевского. Например, рассказ «Я все молчу» написан в духе Ф. Достоевского, саморазрушения главного героя, жесткость повести «Деревня» и ряда других произведений о деревне и ее жителях также несет нечто характерное для произведений Ф. Достоевского.
Значительное влияние на молодого И. Бунина оказал А. Чехов, о котором он также писал книгу «О Чехове» (работа осталась незавершенной). Если у Л. Толстого начинающий прозаик учился, прежде всего, психологизму, то у А. Чехова он, думается, заимствовал штриховую манеру письма, умение малыми средствами рассказать о многом. При этом И. Бунин отрицал то, что в его творчество проникли пессимистические мотивы предшественника. И все-таки бунинский трагизм, думается, во многом вырастает в творческой связи с «осенними» настроениями предшественника. В дальнейшем отношения Бунин-Чехов развиваются так же, как и отношения Бунин-Толстой. Зрелый И. Бунин выборочно относился к чеховской поэтике и проблематике. Например, он считал, что Антон Павлович неверно изобразил жизнь отдаленных рус-
ских губерний. Особенно критически он относился и к чеховским пьесам, обвинял драматурга в «неправдоподобности», в «неправильном изображении русской провинциальной жиз-ни»7.
Особого внимания заслуживает вопрос отношения И. Бунина к модернизму. Долгие годы в литературе писали о нем как о строгом хранителе поэтических традиций XIX в., и только относительно недавно открылось то, что это не совсем так. Причем одни авторы говорили о И. Бунине как о ¡Ь,. приверженце традиций со I знаком плюс, другие — со I знаком минус. Были литераторы, например В. Брюсов, А. Блок, М. Цетлин, которые, ссылаясь на ироничные отзывы И. Бунина о символистах, утверждали, что символистические веяния не затронули его творчество. Но они были не правы, в дальнейшем символистское и близкосимволистское в его произведениях открылось многим исследователям. Едва ли не первый, кто радикально пересмотрел отношения И. Бунина и модернистов, был Ю. Мальцев. В своей книге «Иван Бунин. 1870-1953», он остроумно называет его «скрытым модернистом». Проницательный С. Аверинцев открыл сходство И. Бунина с Н. Гумилевым, О. Мандельштамом, А. Ахматовой. С первым и вторым И. Бунина роднит внимание к экзотическому топо-су, с А. Ахматовой — психологизм и сюжетность. Справедливости ради можно отметить, что еще в 70-е гг. Н. Кучеровский нашел схождения в характере художественного мышления реалиста И. Бунина и писателей неореалистов. Он сближает его творчество с «декадансом этого времени и его эстетическим выражением в символизме»8.
Судя по бунинским высказываниям, отношение писателя к модернистам было однозначно отрицательным. Критический пафос И. Бунина здесь явно выше, чем по отношению к писателям-предшественникам. Характеризуя современную литературу,
дискуссия
журнал научных публикаций
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
он говорил: «Пишут, пишут братья-писатели..., а ничего не знают о тучах, о деревьях, да и о людях. Не ведают самых элементарных законов физики, не знают анатомии, свойств человеческого тела»9. Тогда же, произнося речь на юбилее газеты «Русские ведомости», он обвиняет символистов в мало-культурности, в «обнищании и омертвении русской литературы», в фальши, порче русского языка: «Мы пережили и декаданс, и символизм, и натурализм, и порнографию, и богоборчество, и мифотворчество, и какой-то мистический анархизм, и Диониса, и Аполлона, и "пролеты в вечность", и садизм, и приятие мира, и неприятие мира, и адамизм, и акмеизм... Это ли не Вальпургиева ночь!»10. С годами И. Бунин становился на словах все более и более бескомпромиссным в такого рода оценочных суждениях. Для него искусство являлось важной формой постижения человеческой жизни, именно так он осмысливал русскую литературу ХХ в., творчество современников. Он отвергает писателей, которые иначе смотрели на смысл художественной формы.
И в эмигрантских записях 1927 г. присутствует основательная негативная характеристика модернистов. Под перо бу-нинской критики попали самые разные писатели, как по своим художественным достоинствам, так и по своим эстетическим позициям: Ф. Сологуб, В. Брюсов, А. Добролюбов, А. Ахматова и др. Этой участи не избежал даже А. Блок, достаточно умеренный представитель модернистской литературы. Его стихи И. Бунин называл эстрадными, его творчество характеризовал как «утомительный, нудный, однообразный вздор, пошлый своей высокопарностью и какой-то кощунственный»11. К такому резкому неприятию И. Бунина, возможно, привело отношение эмигрантского сообщества к поэту, которое, вслед за З. Гиппиус, считало А. Блока пре дателем.
Это была уже другая поэтика,
другой поэтический язык, который, в общем-то, ему был чужд, непонятен, и учиться которому он не желал.
Еще более решительно он отрицает А. Белого, о котором он писал: «В Москве у нас был телефон: трещит без конца, а ничего не слышно, и говорить в него нельзя, искры из него во все стороны летят. Так и Андрей Белый»12. Он раскритиковал роман «Серебряный голубь», обвинив автора в сплошной безвкусице, сплошной претенциозности: «это мир восковых кукол, делающих черт знает что»13. Критике подвергся и Ф. Сологуб, который, по мнению И. Бунина, всегда писал «о гнусностях»14. С модернистами он не сошелся, по его словам, «не возымев охоты играть с. новыми сотоварищами в аргонавтов, в демонов, в магов»15. Теперь, на расстоянии десятилетий, становится более понятно, почему И. Бунин не принимал новых течений в искусстве и в литературе в чистом виде. Он чрезвычайно трепетно относился к классике, к миметическому искусству, в то время как модернисты начинали искусство новое, игровое, которому большое количество незаметных ранее приемов придавало новое качество. Это была уже другая поэтика, другой поэтический язык, который, в общем-то, ему был чужд, непонятен, и учиться которому он не желал.
При всем при том, искания символистов со всей очевидностью отразились в творчестве И. Бунина. Его критическое слово расходится с его художественным делом. Если в творчестве модернистов мистическое в жизни становилось темой произведения, то у него это было не темой, а входило в проблематику его сочинений. Он не шел путем модернизации искусства, но он шел путем модернизации собственного творчества. Он обращается к отдельным приемам символистов. Иначе говоря, несмотря на отрицание самим И. Буниным модернизма, можно сказать, что автор вобрал в себя значительное количество характерных для модернизма приемов, как в свое время он ус-
№ 1 (19) ЯНВАРЬ 2012
ДИСКУССИЯ (¡R)
журнал научных публикаций ^
ваивал и перерабатывал приемы своих учи телей.
И. Бунин бьш требователен и к себе, и ко всем литераторам-современникам. В равной мере критически он смотрел и на так называемое реалистическое направление в литературе ХХ в. В его записях можно увидеть справедливые и не очень справедливые упреки в адрес крупных художников слова того времени. Эти упреки похоронили былые дружеские отношения с современниками.
Теперь понятно стало то, как неправы были первые критики (например, Ф. А. Степун, В. В. Вейдле), которые увидели в И. Бунине писателя — «бытовика», эпигона реализма, и даже отчасти натуралиста. Они не увидели бунинского подтекста. Многие произведения И. Бунина, о которых можно говорить как о произведениях и реалистичных, и символистских, и мистических, и философско-исторических, например рассказы «Деревня», «Суходол» и др., они посчитали произведениями, в основе которых лежит лишь социально-исторический конфликт. Кстати сказать, на эту старую оценку могло повлиять то, что он печатался со знаньевским кругом писателей, который, впрочем, не стал ему родным, как не стали ему близки и модернисты.
Можно сказать, что формирование художественной системы И. Бунина представляет собой своеобразное преодоление границ между поэтическими гранями порубежного периода. Литературные взгляды русского писателя на своих предшественников и современников претерпевали определенную эволюцию, по мере обретения им своего стиля, формирования собственной эстетической позиции. Примечательно, например, что в годы полного принятия Л. Толстого он не принимал Ф. Достоевского, и, напротив, в годы критического отношения к Л. Толстому, у него меняется в сторону смягчения тон по отношению
к Ф. Достоевскому. Что же касается современников, яростно непримиримый, как известно, к новейшим веяниям, он, однако, невольно соприкасался с ними в своем художественном мире. И все-таки, при резком неприятии модернистов, И. Бунин не принимал и реалистов за то, что они, по его мнению, не вырастали из традиций XIX в., не шли в сторону более крупных обобщений. Сам же писатель, будучи сторонником традиций классической литературы, был открыт новым веяниям. На протяжении всей жизни творчество И. Бунина проходит эволюцию, он перерастает себя начального этапа творчества, именно поэтому меняются его литературные взгляды и оценки творчества многих предшественников и современников. ^ ■
1. Бунин И. А. Собрание сочинений в 8 т. М.: Московский рабочий, 1993-2000. Т 7. С. 238.
2. Там же. С. 531.
3. Горький М. Собрание сочинений в 30 т. М.: Гослитиздат, 1950. Т 29. С. 17.
4. Адамович Г. В. Бунин. Воспоминания // И. А. Бунин: pro et contra. Антология. СПб., 2001. С. 222.
5. Там же. С. 223.
6. Там же. С. 223.
7. Кузнецова Г. Н. Грасский дневник. Последняя любовь Бунина. М.: Астрель, 2010. С. 74.
8. Кучеровский Н. М. Бунин и его проза (1887-1917). Тула: Приок. кн. изд-во, 1980. С. 4.
9. Бахрах А. В. Бунин в халате // И. А. Бунин: pro et contra. Антология. СПб., 2001. С. 174.
10. Бунин И. А.. Собрание сочинений в 8 т. М.: Московский рабочий, 1993-2000. Т. 7. С. 610-611.
11. Там же. С. 410.
12. Зензинов В. М. Беседы с Буниным // И. А. Бунин: pro et contra. Антология. СПб., 2001. С. 166.
13. Бахрах А. В. Бунин в халате // И. А. Бунин: pro et contra. Антология. СПб., 2001. С. 191.
14. Бунин И. А.. Собрание сочинений в 8 т. М.: Московский рабочий, 1993-2000. Т. 7. С. 387.
15. Там же. С. 531.
