CC BY
206
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ КОНЦЕПТА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
УДК 81.23
Т. Ю. Игнатьева*
Эволюция концепта «свобода» в драмах Ф. Шиллера Evolution of the concept of «freedom» in Friedrich Schiller’s dramas
В данной статье рассмотрены особенности реализации эстетической концепции Ф.Шиллера в различные периоды его творчества на примере эволюции одного из знаковых концептов - концепта «свобода»: от «штюрмерской» бунтарской свободы до понимания феномена внутренней духовной свободы. В статье рассматривается языковая репрезентация данного концепта в драмах Ф.Шиллера.
In the article, we review the way Friedrich Schiller’s aesthetic conception was realized during different periods in his creative work by the example of the evolution of a dominant concept of «freedom» from the rebellious freedom of «Sturm und Drang» to the idea of inward freedom. In the article, we examine the language representation of this concept in Friedrich Schiller’s dramas.
Ключевые слова: концепт, Шиллер Ф., языковая репрезентация, свобода, драма, эстетическая концепция.
Keywords: concept, Schiller F., language representation, freedom, drama, aesthetic conception.
Исследуя драматическое наследие Ф. Шиллера, мы пришли к выводу о наличии триады знаковых, наиболее важных концептов, в которых реализуются основные положения идейной концепции Шиллера. К их числу относятся концепты «die Freiheit», «die Gerechtigkeit», «die Vollkommenheit» (уместным представляется сравнение данной триады с лозунгом Французской революции -«Свобода-Равенство-Братство»). Наиболее значимой в этой группе является концепт «die Freiheit». Под концептом мы понимаем единицу коллективного знания/сознания, имеющую языковое выражение, отмеченную этнокультурной спецификой и являющуюся историчной по сути.
^Кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры перевода и переводоведения, Ленинградский государственнй университет имени А. С. Пушкина, email <[email protected]>
Как отмечают исследователи, «Искусство Шиллера вскормлено жизнью, разительностью контраста между реальностью, в которой он жил и с которой никогда не мог порвать, а также могучим порывом к всеобщей свободе и гармонии» [1: 376]. Результатом столкновения реальности и идеала неизменно является гнев на неустройство мира, личная обида на судьбу, бунт против общества, которое лишает человека свободы.
Понимание Шиллером свободы напрямую связано с учением Канта, поклонником которого он являлся. По мысли Канта, свобода -это способность преодолевать эгоистические стремления, умение подчинять свои страсти нравственному долгу. Шиллер пытается найти посредника между духом (разумом) и природным началом человека в прекрасном, чтобы установить внутреннее согласие между двумя его природами: чувственной и познавательной, чтобы всегда быть в гармоническом единстве и действовать со всей гуманностью. Именно это гармоническое единство позволяет человеку добиться истинной свободы.
Что же такое, в понимании Шиллера, свобода, столь превозносимая и почитаемая им? На основании употербления лексемы «die Freiheit» в теоретических статьях Шиллера [5: 9125191255] (проанализировано 397 употреблений данной лексемы), мы попытались определить содержание данного концепта для Шиллера.
Свобода характеризуется им, безусловно, как понятие многозначное: политическая, религиозная, социальная свобода, но более всего Шиллера интересуют не идеалы общественной свободы, а нравственная и эстетическая свобода, свобода как некое внутреннее (innere Freiheit) состояние духа (moralische Freiheit, Freiheit des Geistes, Freiheit des Herzens, Freiheit des Denkens, Freiheit des Ideenvermogens), имеющее степень (Grad der Freiheit) и границы. Зачастую свобода поэтически персонифицируется (Freiheit hat «einen weitreichenden Blick», «tritt gleich einem anschwellenden Strome uber ihre Ufer»), она самодостаточна («Der hochste Genuft der Freiheit»). Свобода, по Шиллеру, это империя духа (ein Reich der Freiheit), владеющая умами (unter dem Regiment der Freiheit stehen).
Употребление лексемы «свобода» у Шиллера носит характер исключительной мейоративности (Freiheit ist eine glanzende Erscheinung) и наделяется эпитетами vollkommen, gesetzlos, edеl, vollig, voll, heilig, absolut, wahr, ungebunden, genialisch, geruhmt, hoch, а также суперлативами hochste Freiheit, vollkommenste Freiheit. Это состояние не зависит от времени и не подчиняется ему (also die Freiheit kann nie von der Zeit abhangen). Свобода не всегда достижима, современник Шиллера либо не ощущает ее вовсе, либо ощущает ее как легкий сон (ein Traum der Freiheit).
Лексема «свобода» сочетается у Шиллера с глаголами негативной оценки (die Freiheit verlieren, einschranken, berauben,
verschreien) и глаголами позитивной оценки (die Freiheit ausuben, schonen, behaupten, aufheben, retten, in Schutz nehmen, verschaffen, hervorbringen).
Интересно в данном контексте высказывание: «Freiheit kann man einem zwar lassen, aber nicht geben». По мнению Шиллера, свобода уже дана каждому априорно, есть лишь факторы, сдерживающие ее осознание и проявление. Взаимоотношения человека со своей личной внутренней свободой иллюстрируются следующими примерами: sich seiner Freiheit bewuftt werden, von der Freiheit einen Gebrauch machen, der Freiheit entziehen.
Интересно, что Шиллер противопоставляет «природной» свободе (die Freiheit des Raubtiers) свободу человеческую (die Freiheit des Menschen), имея в виду под «человеческим» то возвышенное и идеальное, что поднимает человека над его материальной природой.
Следует также отметить соотношение понятий «свобода» и «красота» в эстетической концепции Шиллера. В отличие от Канта, он полагал, что есть реальный способ утверждения свободы человека в действительной жизни [3: 77]. Путь этот неразрывно связан с красотой, с формированием эстетической реальности, так как красота, воплощенная в свободном оформлении материала как свобода формы в материи - единственный объект, в котором свобода проявляется, обнаруживается и существует в явлениях, в чувственном мире: Analogie der Freiheit ist Schonheit; Schonheit also ist nichts anders als Freiheit in der Erscheinung.
Таковыми были представления Шиллера о феномене свободы, отраженные в его теоретических трудах. Далее нас интересовал вопрос, какое выражение данные представления о свободе получили в драматическом творчестве Шиллера, иными словами, как этот духовный феномен проявлял себя в судьбах конкретных героев.
Первой драмой Шиллера была драма «Разбойники», написанная в рамках идеологии “Бури и натиска", выражающей в концентрированной форме протест передовой бюргерской молодежи против духовной несвободы и политической тирании, которые самому Шиллеру довелось испытать с первых лет сознательной жизни.
В «Разбойниках» отмечено 17 языковых употреблений концепта «свобода». Наиболее интересны из них следующие устойчивые словесные комплексы (далее - УСК): nach Freiheit dursten, j-m Freiheit danken, die Freiheit schutzen, fur Hals und Freiheit fechten. Свобода -это Бог Моора и всех «штюрмеров» в его лице (Das Gesetz hat noch keinen groften Mann gebildet, aber die Freiheit brutet Kolosse aus). Стремление Карла Моора противопоставить себя обществу, которое он не приемлет из-за всеобщей фальши и лицемерия, жестокого эгоизма и корысти, вначале носит неопределенный и риторически декларативный характер. «Mein Geist durstet nach Taten, mein Atem nach Freiheit, - провозглашает Моор и отмечает: dem Hauptmann dank
ich Luft, Freiheit und Leben». Таким образом, свобода оказывается в числе жизненных приоритетов «штюрмера», а состояние несвободы для него несовместимо с жизнью (Ich fuhle eine Armee in meiner Faust -Tod oder Freiheit!). Более того, свобода, в понимании Шиллера, даже превыше жизни: die Freiheit muss man hoher schutzen als Ehre und Leben!
Тот, кто лишен духовной свободы, для Шиллера, бесспорно, заключенный (der Gefangene), грезящий об освобождении (der Gefangene hatte das Licht vergessen, aber der Traum der Freiheit fuhr uber ihm wie ein Blitz in die Nacht// Warum bin ich hiehergekommen? daft mirs ginge wie dem Gefangenen, den der klirrende Eisenring aus Traumen der Freiheit aufjagt - nein!). Голос свободы в душе каждого «штюрмера» подобен удару колокола (die Glocke lautet dir zur Freiheit), и ничто не может лишить человека подобной внутренней свободы: diese Freiheit kannst Du mir nicht nehmen (Er ladt die Pistole).
Интересно, что среди УСК с лексемой «свобода» в «Разбойниках» есть два, пополнивших фонд крылатых выражений немецкого литературного языка: Auch die Freiheit muft ihren Herrn haben и auf seinem eisernen Altare raucht der Freiheit letztes Opferblut.
Следующей драмой Шиллера была драма «Заговор Фиеско в Генуе». В ней Шиллер впервые обратился к истории. Тема этой «республиканской трагедии» заимствована из истории Генуэзской республики XVI в. Исторический материал использован Шиллером для постановки острых политических проблем, волновавших просветительскую мысль. Заговор графа Фиеско совершался во имя свободы республики. Это центральная тема драмы, с чем связан соответстующий контекст большинства употреблений концепта «свобода» (genuesische Freiheit/Genuas Freiheit (семь употреблений), die republikanische Freiheit). Однако в этой драме исследуемый концепт употребляется уже шире: Шиллер показывает политическую социальную несвободу в рамках конкретного политического строя и внутреннюю моральную несвободу личности, не сумевшей подняться над своим «человеческим» (т. е. порочным), поддающейся искушению властью. Все соратники Фиеско действуют, сообразуясь с откровенно личными интересами, и даже он сам после недолгих колебаний пытается занять место свергнутого «тирана».
В языковом плане примеры употребления концепта «свобода» (13 употреблений) также весьма красноречивы (um die Freiheit brullen, die Freiheit zappelt sich, Freiheit hat einen Todesstoft, die Freiheit sinkt in der Mode, der Unterdrucker der Freiheit, der Triumph der Freiheit). Как видно из примеров, на этом этапе свобода понимается Шиллером еще в рамках «штюрмерской» идеологии.
Кульминацией раннего творчества Шиллера является его третья пьеса — «мещанская трагедия» «Коварство и любовь» (1783), первоначальное название «Луиза Миллер». Шиллер вновь обратился
к остросовременной проблематике, но здесь уже наблюдаются черты, свидетельствующие об отходе от эстетики «Бури и натиска». Шиллер избегает гиперболической условности изображения, которая присуща «Разбойникам»; черно-белые краски, господствующие в «Разбойниках», сменяются более разнообразной гаммой. В этой драме отмечено наименьшее количество употреблений концепта «свобода» (два употребления), что связано с другими акцентами сюжета: речь идет о барьерах, которые воздвигает сословное феодальное общество между любящими. Die Gefahr seines Lebens -seiner Freiheit zum mindesten... Sie muft in die Falle gehen. - восклицает Вурм, задумывая интригу. Угроза личной свободе, нависшая над стариком-Миллером, очевидна, но он так же, как Фердинанд и Луиза, свободен внутренне и поступает сообразно своим представлениям о чести. Таким образом, противопоставляются внешняя и внутренняя, общественная и личная свободы.
«Дон Карлос» (1787) знаменует перелом в драматическом творчестве Шиллера, сказавшийся как на идейном содержании, так и на внешней форме пьесы. По мере работы над драмой центр тяжести переместился на вопросы политической истории Европы XVI в., осмысленные в духе просветительских идей, и на проблемы нравственного плана. Одновременно с углублением идейного замысла совершился и переход от первоначальной прозаической формы к стихотворной.
На историческом материале Шиллер затрагивает одну из основных проблем Просвещения - проблему «свободы мысли», о которой с благородной прямотой и смелостью говорит главный герой драмы маркиз Поза на аудиенции у короля Филиппа. Тем самым понятие свободы претерпевает у Шиллера существенную трансформацию по сравнению с его первой драмой - переносится в более «идеальную» плоскость. Резко возрастает изобразительная функция слова: именно слово становится главной силой, орудием борьбы за идеалы свободы.
Мальтийский рыцарь маркиз Поза, пожалуй, один из самых идеальных из всех созданных Шиллером героев. Он - идеальный глашатай свободы, в понимании Шиллера («dems feurig durch die Wangen lief, wenn man von Freiheit sprach»). Настоящий «проповедник свободы», гордящийся своим предназначением («er ist stolz auf seine Freiheit»), для которого свобода - это то единственное, что питает его помыслы (wenn die Freiheit, die Sie vernichteten, das einzge ware, das Ihre Wunsche refen kann?) И снова концепт «свобода» исключительно мейоративен: «Sehen Sie sich um in seiner herrlichen Natur! Auf Freiheit ist sie gegrundet - und wie reich ist sie durch Freiheit!» или «entzuckende Erscheinung der Freiheit».
В драме отмечено 16 употреблений концепта «свобода», среди которых есть такие глагольные сочетания, как: von Freiheit sprechen,
die Freiheit vernichten, die Freiheit storen, die Freiheit ankundigen, alle Machte fur die Freiheit bewaffnen.
Следующей драмой Шиллера, появившейся через 10 лет после окончания «Дон Карлоса», была драма «Валленштейн». В течение этого времени Шиллер усиленно занимался историей. Его философско-эстетическая концепция продолжала видоизменяться и дорабатываться. Ее основные положения Шиллер снова воплотил на материале истории.
В трилогии «Валленштейн» отмечено 20 упоминаний концепта «свобода». Среди шумной многотысячной армии лагеря Валленштейна, служащей ему орудием для его честолюбивых замыслов, бесспорно, находятся и те, кто готов отдать жизнь за идеалы свободы, и те, кто руководствуется исключительно корыстью. Проанализировав материал истории, Шиллер приходит к выводу, что все войны и политические конфликты возникают на почве власти и свободы: «Um Herrschaft und um Freiheit wird gerungen», - резюмирует он устами своего героя, возводя свободу в ранг исторической детерминанты. Более того, в понимании обывателя свобода даже более ценна, нежели власть, ибо власть нужна ему для того, чтобы иметь свободу: «Freiheit ist bei der Macht allein», - провозглашает один из охотников, клянясь в верности Валленштейну. Но Шиллер проповедует другую свободу (Aus der Welt ist die Freiheit verschwunden, man sieht nur Herren und Knechte), - ту, которая изначально дана каждому - и охотнику, и солдату, и царедворцу (носителей такой свободы Шиллер называет в драме «Mann der Freiheit»): «Freiheit ist Jagers Element. Die Kuhnheit macht, die Freiheit den Soldaten». «Verrufen sei bei Menschen jede grofte Natur und jedes machtige Vermogen, Recht geben wurde es dem gemeinen Wahn, der nicht an Edles in der Freiheit glaubt». Борьба за свободу, по мысли Шиллера, это и есть свобода: «Wohl auf, Kameraden, aufs Pferd, aufs Pferd! Ins Feld, in die Freiheit gezogen».
В языковом выражении драма более разнообразна. Наряду с традиционными глагольными сочетаниями, встречавшимися нам в ранних драмах (Freizeit haben, Freiheit geben, Freizeit nehmen и др.), появляются: um Freiheit ringen, Freiheit schaffen, Freiheit zu+Inf. haben, Freiheit verteidigen, Freiheit verdienen; die Freiheit reizt j-n, mangelt j-m, macht j-n.
В драме «Мария Стюарт» Шиллер создает трагедию на манер Эврипида, т. е. трагедию психологическую. На материале истории он очерчивает характеры королевы Елизаветы и Марии Стюарт, наделяя последнюю чертами идеального героя.
Свобода много значит для обеих героинь. Ее ценность и желанность подтверждается выбором языковых средств, использованных Шиллером (18 употреблений): Die Freiheit opfern/j-m
zum Opfer bringen, sich selbst die Freiheit rauben, die Freiheit genieften, verheiften, j-m die Freiheit verdanken, die Freiheit macht j-n schwarmen.
Мария, заключенная в тюрьму, часто говорит о физической свободе. В тексте появляются лексемы «Freiheit haben», «Freiheit geben/schenken, Freiheit nehmen, rauben»:
«Schon lange Zeit entbehr ich im Gefangnis Der Kirche Trost, der Sakramente Wohltat,
Und die mir Kron und Freiheit hat geraubt».
Однако только перед казнью Мария понимает, что даже лишенная физической свободы, она свободна - свободна духом:
«Mein Kerker aufgeht, und die frohe Seele sich Auf Engelsflugeln schwingt zur ewgen Freiheit».
Лишения и страдания, выпавшие на долю Марии Стюарт, по мысли Шиллера, очистили ее душу и вернули первоначальное, присущее ее душе благородство, освободили ее. Таким образом, Шиллер остается верным идее, сформулированной им еще в начале творчества: только свободный духом человек истинно свободен.
Другая героиня драмы, английская королева Елизавета, также говорит о свободе:
„Kenn ich in Europa keinen Fursten,
Dem ich mein hochstes Kleinod, meine Freiheit,
Mit minderm Widerwillen opfern wurde“.
Но она, в отличие от Марии Стюарт, так и не приходит к пониманию истинной свободы.
Еще более близка к идеалу героиня другой драмы Шиллера -«Орлеанской девы» - Иоганна д‘Арк, являвшая собой, по выражению самого Шиллера, «благородный образ человечества» («Das edle Bild der Menschheit») [2: С.288]. Следует отметить, что от драмы к драме Шиллер все более идеализирует своего героя: Иоганна возвышается над собой, над толпой, над всем человеческим в ней самой, и, спасая Францию, погибает: «Das klassische dieses Trauerspiels wird durch Johanna verkorpert, fur die die "Pflicht" am Ende zur «"Neigung" wird» [4: 110].
В драме «Орлеанская дева» отмечено всего два употребления лексемы «свобода». Однако они аккумулируют в себе тот смысл, который Шиллер вкладывал в понятие «свобода»: свобода - это нечто, ценимое больше, чем жизнь (Mehr als das Leben lieb ich meine Freiheit!). Саму Иоганну Шиллер наделил высокой миссией - она не только сама обладает наивысшей духовной свободой, но и призвана вести к свободе людей (sie ist der Mensch, der die Leibeignen in die Freiheit fuhrt).
В драме «Мессинская невеста», на наш взгляд, нетипичном для Шиллера произведении, автор использует обратный прием. Он не наделяет ни одного героя идеальными чертами, напротив, все его
герои несвободны от низменного, неблагородного начала, именно поэтому ими движет фатум, злой рок.
Замыслу Шиллера подчиняется также и выбор языковых средств: в тексте драмы всего употребления концепта «свобода»: die Freiheit haben, die Freiheit verlieren, in Freiheit entfliehen, der Freiheit entsagen. Герои «Мессинской невесты» не знают, что такое истинная, нравственная свобода, поэтому их гибель видится Шиллеру неизбежной.
В драме «Вильгельм Телль» Шиллер вернулся к обычному для него способу декларации собственных эстетико-философских постулатов: снова появляется герой, наделенный благородными чертами, снова идея свободы звучит в каждой строке драмы. Драма «Вильгельм Телль» логически завершает цикл, задуманный Шиллером еще на заре его творчества. В ней есть и протест, как в «Разбойниках», и заговор, как в «Фиеско», и освобождение, как в «Орлеанской деве».
П w w w
В своей последней драме, являвшейся, как представляется, неким итогом размышлений Шиллера о судьбах человечества, он ясно показал, что ни одна свобода, ни общественная, ни социальная, ни религиозная, невозможна без внутренней свободы. Глашатаями этой внутренней свободы в драме являются Телль, Баумгартен, Мельхталь, но и они не всесильны. И только когда жажда свободы охватывает весь народ, превращаясь в общее стремление, возможна победа.
Явившаяся апофеозом свободы, драма «Вильгельм Телль» располагает богатейшим материалом в отношении употребления концепта «свобода», в ней отмечено наибольшее количество употреблений данного концепта - 29. Язык драмы отличается особенным разнообразием и богатством, в тексте имеется множество метафор и других средств образности с использованием концепта «свобода» (Ein Grab der Freiheit ists; das Haus der Freiheit hat uns Gott gegrundet; euch wird die neue bessere Freiheit grunen, um der Freiheit kostbarn Edelstein streiten). Наряду с ними отмечены следующие глагольные сочетания: Freiheit bewahren, verjagen, verschlingen, fur die Freiheit als bester Mann gelten, fur Recht und Freiheit streiten.
Изобилует драма также декларативными заявлениями и характерными повторами «Freiheit! Freiheit!», определяющими место концепта «свобода» в иерархии ценностей Шиллера: «Wer wird hier leben wollen ohne Freiheit! Es hebt die Freiheit siegend ihre Fahne. Freiheit macht uns alle frei! Der Tag der Freiheit ist erschienen. Sein Atem ist die Freiheit!»
Характерной чертой драмы является также наличие субстантивных конструкций с концептом «свобода» (der Ort der Freiheit, der Geist der Freiheit, der Tag der Freiheit, das Zeichen der Freiheit, der Freiheit groftter Feind, der Freiheit Stifter, der Freiheit Land).
Возглас хора в драме «Мессинская невеста»: «На горах свобода!» мог бы быть девизом Телля. Драма озарена радостной уверенностью не только в красоте, но и в силе свободы, в конечном ее торжестве и бесспорно является апофеозом эстетической концепции Шиллера.
^исок литературы
1. Гугин А. Ф.Шиллер и его новая биография // Жизнь Шиллера. - М.: Радуга,
1984.
2. Лозинская Л. Ф. Шиллер. - М.: Мол. гвардия, 1960.
3. Теория и история культуры в персоналиях // Философия культуры. Становление и развитие. - СПб.: Лань, 1998.
4. Baummann B., Oberle B. Deutsche Literatur in Epochen. - Munchen: Hueber Verlag, 1995.
5. Friedrich Schiller. Theoretische Schriften //Digitale Bibliothek 3.25. Band 1: Deutsche Literatur von Lessing bis Kafka. Herausgegeben von Mathias Bertram. -Berlin: Directmedia Publishing GmbH, 2002.
