CC BY-NC-ND
76
Б.С. Ляпустин
Эволюция хозяйственной жизни римской фамилии в эпоху Поздней республики
В эпоху Поздней республики фамилии элиты проникли во все уголки Средиземноморья. Новые элементы хозяйства в отдаленных регионах и отъезды представителей элиты из Рима по государственным делам уже не позволяли pater familias эффективно контролировать хозяйственную жизнь фамилии прежним способом. Возникавшие проблемы удавалось решать при помощи института amicitia. Эти изменения были экономическим кризисом роста римской фамилии в эпоху политического кризиса Римской республики.
Ключевые слова: Поздняя республика, экономика, фамилия, pater familias, amicitia.
В экономической истории одним из важнейших является вопрос, как соотносятся между собой политические изменения с экономическим развитием Древнего Рима. Как отметил Ж. Андро, он пока еще не получил полного и исчерпывающего ответа1. Особый интерес этот аспект представляет для изучения эпохи Поздней республики, когда в период острого политического кризиса наблюдается общее экономическое развитие Рима. Чтобы приблизиться к пониманию этого сложного феномена, следует учитывать, что в отличие от современности древнеримская экономика не являлась ни доминирующей, ни самостоятельной сферой; она напрямую зависела от политической и моральной сторон жизни2. Если рассматривать данную проблему сквозь призму хозяйственной жизни основной социально-экономической ячейки Древнего Рима - фамилии высших слоев римского общества (сенаторов и всадников), то протекавшие процессы можно увидеть под иным углом зрения.
© Ляпустин Б.С., 2017
Экономическая жизнь фамилии была неразрывно связана с жизнью римской гражданской общины, и здесь прослеживается ряд важных моментов. После подчинения Италии и завоевания заморских территорий Римом, аукав перешагнула границы первоначальной территории. Вслед за ней и фамилии представителей высших слоев римского общества вышли за пределы крестьянского хозяйства в Лации и распространили свои владения по всей территории Апеннинского полуострова. Несмотря на рост земельной собственности, ее структура у представителей римской элиты, как уже было показано в исследованиях, оставалась традиционно дробной и состояла из нескольких поместий катоновского типа3. Они находились под управлением виликов, но домовладыка по возможности регулярно посещал свои владения и контролировал деятельность администрации и проверял счета поместья.
В это же время возникают крупные скотоводческие хозяйства сенаторов и всадников на территории Южной Италии, связанные с перекочевкой стад на дальние расстояния4. Мы располагаем сведениями не более чем о двух десятках владений сенаторов на юге Апеннин, однако присутствие элиты было значительно шире. По мнению А. Джардина, из-за удаленности владений, куда домовла-дыки практически никогда не добирались, собственники земельных владений остаются незафиксированными в источниках5.
Как отмечал Цицерон (Иове. Ат. 132), из удаленных от Рима поместий в Бруттии их владельцы с большим трудом получали известия трижды в год. Да и Варрон, сторонник приносившего большие доходы отгонного скотоводства, по мнению Ф. Дези, вряд ли хоть когда-нибудь участвовал в сопровождении своих стад на зимние пастбища Апулии6.
Во главе пастухов, которые сопровождали кочевавшие стада, стояла уже новая фигура в рабской администрации - magister ресопв, который по своему усмотрению несколько месяцев самостоятельно управлял имуществом хозяина7. В сельских владениях элиты появилось своеобразное передвижное хозяйство, которое могло приносить огромный доход. И хотя оно находилось под властью главы фамилии, имело с ним весьма слабые связи. А это вело к утрате домовладыкой регулярного и действенного контроля над этой частью фамилии, что свидетельствовало о кризисе традиционных форм управления, базирующихся на возможности постоянного и эффективного контроля главы фамилии рабского персонала, имущества и доходов.
Завоевание заморских провинций открыло широкое поле деятельности для представителей римской элиты, что в итоге вело
к проявлению тех же тенденций в хозяйственной жизни фамилии. Так, знаменитый ревнитель старины Катон организовывал заморские торговые экспедиции, приносившие огромный доход, поставив во главе их доверенное лицо - отпущенника Квинктиона (Plut. Cato mai. 21). Но наиболее обширные сведения о хозяйственной деятельности в этой сфере связаны с фамилией Сестиев. Уже с конца II в. до н. э. Луций Сестий, занимавший должность народного трибуна между 100 и 90 гг. до н. э.8, организовал в поместье Сеттефинестре возле Козы интенсивное винодельческое хозяйство и для транспортировки вина наладил производство керамической тары и других изделий9. Археологи обнаружили большое количество амфор из поместья Сестиев с аббревиатурой SES, SEST10 как в Италии, так и на территории Испании, Франции, Швейцарии и Греции11. Самые многочисленные находки этих амфор были произведены на территории Франции, а обнаруженные под Марселем (Grand Congloué) остатки корабля с более чем 1700 амфорами с клеймами SES указывают, что Сестии осуществляли в Галлию массовые поставки вина из своего поместья в течение всего I в. до н. э. Вилла Сеттефинестре была одним из многочисленных поместий в эпоху Поздней республики, производивших вино для продажи в провинции. Только район Козы по подсчетам исследователей мог производить до 50 тыс. гектолитров вина в год12.
Активные торговые операции и перевозка на кораблях домо-владыки товаров, произведенных в хозяйстве фамилии, привели к появлению в рабской администрации новой фигуры - magister navis. Как и magister pectoris, он появляется в эпоху Поздней республики13. Являясь начальником на корабле и объединяя функции капитана, управляющего и торгового агента pater familias, он доставлял товар в провинции и заключал торговые сделки, за которые нес ответственность перед домовладыкой14. Как и магистр пастухов, он на многие месяцы мог выходить из-под контроля главы фамилии. Точное выполнение предписанных ему обязанностей зависело только от его моральных качеств. А они порой были весьма низкого уровня. Недаром в римском праве появился специальный преторский иск - actio exercitoria (Gai. 4. 71; Dig. XIV 1. 1. 19-20), который рассматривал иски к главе фамилии за ущерб, нанесенный его подвластным. Когда ущерб причинялся при сделках, исполненных по прямому указанию домовладыки, то глава фамилии возмещал его в полном объеме. Но если подвластное лицо, выйдя за рамки предписания, наносило ущерб самовольными действиями, то pater familias отвечал только в объеме пекулия, который существовал отдельно от счетов господина. И это было логично,
поскольку контролировать и не допускать произвола своих агентов в далеких от Рима провинциях домовладыка не мог.
О своеволии своего финансового агента вольноотпущенника Гилара и клиента Аттика в провинции эмоционально повествует Цицерон в письме к другу (Cic. Ad Att. I. 12, 2). Он характеризует его как «подлинного негодяя» (здесь и далее пер. В.О. Горен-штейна) и просит Аттика, находившегося в это время в Афинах, расследовать его делишки и устранить «этого бездельника» от всех порученных дел. Этот эпизод показывает, что у сенаторов, занятых государственными делами в Риме и выкраивавших время лишь на посещение поместий в Италии, не было ни сил, ни возможностей контролировать хозяйственные дела в заморских провинциях.
Рассмотренный материал свидетельствует, что фамилия римской элиты в последний век республики превратилась в сложный производственный организм. В нем сельскохозяйственное производство, ремесленная деятельность и оптовая торговля органично дополняли друг друга, обеспечивая домовладыке высокий доход. Это было необходимым условием принадлежности главы фамилии к высшим социальным группам древнеримского общества, для которых было характерно тесное переплетение политических и экономических сфер деятельности. Владения, которые располагались недалеко от столицы, где протекала активная политическая деятельность домовладыки, находились под непосредственным контролем pater familias. А хозяйственные структуры, удаленные на многие сотни километров, контролировать силами фамилии уже было невозможно. В этой ситуации на помощь главе фамилии приходят наиболее близкие к домовладыке люди: родственники и друзья, что полностью соотносилось с традиционной формой повседневного поведения римлян. Г.С. Кнабе подчеркивал, что ни один римлянин не предпринимал сколько-нибудь серьезного шага как в домашних делах, так и в политике без совещания с «друзьями»15. Обычно в первую очередь советовались с близкими и дальними родственниками, земляками, близкими по образу жизни и мысли соратниками и даже доверенными клиентами и вольноотпущенниками.
Это наглядно свидетельствует переписка Цицерона. Марк обсуждает с братом Квинтом все вопросы, связанные с приобретением и управлением имущества фаилии (Cic. Q. fr. II. 6 (5). 3; III. 1. 23-24; III. 4. 5 и др.). Круг их интересов широк. Так, помимо хозяйственных вопросов, Квинт советуется с Марком и насчет планов пребывания у Цезаря в Галлии (Q. fr. III. 1. 9; 1. 17; 6. 1 и др.). Марк
также подробно информирует брата, находившегося за пределами Италии, об экономической жизни и финансовых делах его фамилии в городе и деревне (Ос. Ц. &. II. 2. 2; 4. 2; 3. 7; II. 6 (5). 3; III. 1. 1; III. 1. 4-6 и др.). Во всех этих эпизодах Марк Туллий Цицерон фактически выступает «оком брата» в его владениях.
Но в отсутствие брата Марк мог принимать решения, связанные с оптимальным управлением имуществом Квинта (Ц. &. II. 5. 4; III. 1. 1-2). С. Питтиа, специально рассмотревшая, в какой степени Марк вмешивался в дела брата, отмечала, что граница между ролью информатора, управлявшего текущими делами отсутствующего брата, и принятием за Квинта решений, которые входят в компетенцию главы фамилии, оказывается весьма зыбкой16. Однако переходил он ее только тогда, когда проблема уже была предварительно обсуждена и Квинт вынес свое решение. Поэтому все распоряжения Марка в отсутствие брата касались только вопросов всесторонней и оптимальной реализации замысла домов-ладыки17.
Марк вел и финансовые дела брата, пока Квинт находился за пределами Рима. Он самостоятельно совершает для Квинта, видимо на аукционе, покупку за 101 000 сестерциев имения у Фуфидия в Арпине (Ц. &. III. 1. 3)18, уплачивает подрядчику деньги за произведенные работы (Ц. &. II. 4. 2), лоббирует в сенате выгодную для Квинта компенсацию трат за наместничество в Азии в динариях и выплачивает его долг Антонию и Цепиону согласно указаниям Квинта (ас. Ц. &. I. 3. 7). Марк был в курсе финансовых затруднений брата и защищал его, когда он задерживал выплату долга Аттику (С1с. Ай. IV. 7. 2; VII. 18. 4; X. 11. 2). Нехватка денег, их поиск и решение финансовых вопросов заставляют братьев совместно принимать решения и вести дела19. Примером общей прибыли стали рабы, выделенные Марку из добычи Квинта в Галлии (Сгс. Ц. &. III. 7 (9). 4). Но в финансовых расчетах фамилии каждый отвечал сам за себя. Причины участия в управлении имуществом брата во время отсутствия Квинта в Риме проистекают из чувства родства братьев и основанных на этом близких отношений. Марк считает его не только братом, но и добрым товарищем, и сыном, и мудрым, подобно отцу (Сс Ц. &. I. 3. 3).
Помимо описания родственных связей в эпистолярном наследии Цицерона отразилась такая важная особенность повседневно-бытовой, хозяйственной и политической сфер жизни античного гражданина, как его включенность в различные контактные группы. Микроколлективы в Древнем Риме составляли плоть общественной жизни20. Коллегиальность и складывавшиеся на этой
основе сообщества и содружества были в Риме «социально-психологической потребностью, универсальной стихией существования, которую постоянно и многообразно источали из себя социально-экономические и политико-идеологические условия жизни общества»21. Для элиты таким содружеством выступало сообщество друзей (amicitia), в рамках которого принимались все важнейшие решения.
Цицерон обсуждает различные вопросы с другом Аттиком. И для того, и для другого важно мнение близкого друга и поддержка принятого решения (Cic. Att. VII. 5. 3; XII. 28. 3; I. 14. 7). Такие же отношения были с Публием Сестием (Cic. Fam. V. 6. 2). В свою очередь, когда Публий Сестий находился в Македонии, Цицерон информировал друга о делах его фамилии (Cic. Fam. V. 6. 3). Amicitia активно использовалась при финансовых операциях. Из произведений Цицерона, как показал Ж. Андро, известно 25 представителей элиты, ссужавших деньги в долг22. Для Марка и Туллия таким человеком, к которому они часто обращались за финансовой помощью, выступает всадник Аттик. Но оба брата обращаются и к другим представителям знати. Цицерон оценивает эту новую ситуацию - возможность использовать для своих целей денежные ресурсы друзей - в письме к Аттику в январе 61 г. до н. э., когда описывает покупку дома. «Дело в том, что и я удачно купил дом, и люди стали понимать, что допустимо пользоваться средствами друзей при покупке, которая делается для придания себе некоторого веса» (Cic. Att. I, 13, 6). Таким образом, amicitia в дополнении к индивидуальным усилиям домовладыки выступает важным механизмом достойного приобретения фамильного имущества, столь необходимого для политической карьеры и поддержания высокого социального статуса.
Но возможности amicitia были шире. Привлекая друзей, можно было эффективнее управлять имуществом фамилии и контролировать деловых агентов, находящихся вдали от pater familias. Так, Марк, как уже упоминалось выше, поручает Аттику в Афинах отстранить от участия в денежных операциях негодяя вольноотпущенника Гилара (Cic. Att. I. 12. 2). В другом письме (Att. I. 15. 2) Цицерон просит сообщить, что Аттик выполнил из переданных ему поручений (de meis mandatis). В переписке Марк постоянно дает указания по важным хозяйственным вопросам фамили - закончи, удали, разузнай и т. п. (Cic. Att. I. 12. 2; II. 4. 1; 6. 2; 16. 4).
К. Вербовен, который специально исследовал институт amicitia в экономике, отмечал, что основой совместных экономических дей-
ствий друзей выступали высокие моральные нормы и нравственные ценности в духе mos maiorum, объединявшие близких людей. В их числе: благородство, щедрость, благодеяние, благодарность и ответный долг, верность, доброжелательность и любовь, достоинство23. По существу amicitia выступает как система социального обмена, генерирующая различные ресурсы24. Ж. Андро, рассматривавший вопрос о том, что доминировало в экономической сфере: индивидуальные усилия, родственные связи или единство и солидарность аристократии, показал, что в финансовой деятельности сила дружбы становится сильнее силы родства. Новые отношения вытесняли традиционные поведенческие модели глав фамилий, характерные прежде25.
Появление в Поздней республике новых элементов фамильного хозяйства в различных уголках римского мира, куда patria potestas домовладыки дотянуться не может, сделали невозможным управление имуществом фамилии на тех же принципах, как это делали предки в рамках замкнутой, живущей изолированной самостоятельной хозяйственной жизнью фамилии. В это время полноценная хозяйственная жизнь фамилии (регулярное получение материальных и финансовых средств) представителей высших слоев римского общества, которая необходима для поддержания высокого социального статуса домовладыки, стала возможна только с широким привлечением помощи и ресурсов «друзей».
Такая помощь друзей и родственников в управлении разросшейся фамилии, перешагнувшей свои прежние рамки, указывает на важные изменения, которые произошли в прежде замкнутой, с четко очерченными рамками фамилии. Это был объективный процесс, отражавший дальнейшее развитие хозяйства домовла-дыки, который свидетельствовал, что традиционная форма организации хозяйственной жизни римской фамилии в эпоху Поздней республики переживала своеобразный кризис. На повестку дня остро встал вопрос разрушения прежней обособленности фамилии, трансформации принципов ее жизни и управления. Фамильное хозяйство в эпоху политического кризиса и гибели республики исчерпало свой внутренний потенциал и также вступило вслед за civitas в полосу кризиса. Но это не был кризис экономического упадка и деградации. Наоборот, экономический потенциал фамилии растет и укрепляется. Кризис форм управления обширным хозяйством фамилии был кризисом роста, открывавшим новые возможности развития и фамилии, и всего общества.
Список сокращений
Cic. Rose. Am. - M. Tullius Cicero, Pro S. Roscio Amerino / Марк
Туллий Цицерон, Речь в защиту Секста Росция из Америи Plut. Cato mai. - Plutarchus, Cato maior / Плутарх, Катон Старший Gai - Gaius, Institutes / Гай, Институции Dig. - Digesta Iustiniani / Дигесты Юстиниана Cic. Ad Att. - M. Tullius Cicero, Epistulae ad Atticum / Марк Туллий
Цицерон, Письма к Аттику Cic. Q. f. - M. Tullius Cicero, Epistulae ad Quintum fratrem/ Марк
Туллий Цицерон, Письма к брату Квинту Cic. Fam. - M. Tullius Cicero, Epistulae ad familiares / Марк Туллий Цицерон, Письма к близким
Примечания
1 Andreau J. Rôle de l'économie dans le passage de la République à l'Empire // Die späte römische Republik. La fin de la république Romain. Un débat franco-allemand d'histoire et d'historiographie / Ed. par H. Bruhns, J.-M. David, W. Nippel. (Collection de l'École française de Rome. 235.) Rome: EFR, 1997. P. 169-193.
2 Кузищин В.И., Штаерман Е.М. Экономика и политика в античном обществе // Вопросы истории. 1989. № 8. С. 52.
3 Кузищин В.И. Генезис рабовладельческих латифундий в Италии (II в. до н. э. -I в. н. э.). М., 1976. C. 71, 130.
4 Thompson J. Pastoralism and Transhumance in Roman Italy // Pastoral Economies in Classical Antiquity / Ed. by C.R. Whittaker. Cambridge: Cambridge Philological Society, 1988. P. 213.
5 Giardina A. L'Italia Romana. Storie di un'identità incompiuta. Roma, 1998. P. 141.
6 Desy Ph. Recherches sur l'économie apulienne au II et au I siècle avant notre ère. Bruxelles, 1993. P. 168.
7 Об этом см.: Ляпустин Б.С. Magister в хозяйственной структуре римской familia II в. до н. э. - II в. н. э. (К вопросу о функциях и правомочиях рабского magister) // Вестник Московского ун-та. Сер. 8. История. 2007. № 3. С. 85-97.
8 Münzer F. Sestius (s.v.) // RE. II. R. Hlbd. 4. Stuttgart, 1923. P. 1884 (n. 2).
9 D'ArmsJ.H. Commerce and Social Standing in Ancient Rome. Cambridge, MA; L., 1981. P. 56-57; Brown F.E. Cosa. The Making of a Roman Town. Michigan: Ann Arbor, 1980; Carandini A. Schiavi in Italia. Gli strumenti pensanti dei Romani fra tarda Repubblica e medio Impero. Roma, 1988. P. 109-127.
10 D'Arms JH. Op. cit. P. 56, fig. 8.
11 Tchernia A. Le vin de l'Italie romaine. Essai d'histoire économique d'après les amphores. Rome: Ecole française de Rome, 1986. P. 163, 401, carte 6. doi : 10.3406/ befar.1986.122.
12 Greene K. The Archaeology of the Roman Economy. L., 1986. P. 87-93; Tchernia A. Op. cit. P. 161; Di Porto A. Impresa agricola ed attività collegate nell'economia della «villa»: alcune tendenze organizzative // Sodalitas. Scritti in onore di A. Guarino: In 9 vols. Vol. 7. Napoli, 1984. P. 32-36.
13 Об этом см.: Ляпустин Б.С. Указ. соч. С. 97-105.
14 Guarino A. Magister e gubernator navis // Labeo. 1965. Vol. 11. P. 36-37.
15 Кнабе Г.С. История. Быт. Античность // Быт и история в античности / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М., 1988. С.14.
16 Pittia S. L'influence des liens de parenté sur la prise de décision économique: le cas des Tullii Cicerones // Mentalités et choix économiques. Bordeaux, 2004. P. 27.
17 Pittia S. Op. cit. P. 34.
18 По мнению С. Питтиа, это связано с аукционной продажей, когда времени на обсуждение покупки не было. См.: Pittia S. Op. cit. P. 32.
19 Подробнее об этом см.: Pittia S. Op. cit. P. 35-39.
20 Кнабе Г.С. История. Быт. Античность // Быт и история в античности / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М., 1988. С. 14.
21 Кнабе Г.С. Древний Рим - история и повседневность. М., 1986. С. 139.
22 Andreau J. Activité financière et liens de parenté en Italie romaine // Parenté et stratégies familiales dans l'antiquité romaine. Actes de la table ronde des 2-4 octobre 1986 (Paris, Maison de sciences de l'homme) / Ed. par J. Andreau, H. Bruhns. Rome: EFR, 1990. P. 517.
23 К. Вербовен в феномен amicitia в экономике включает еще и отношения патроната, клиентелы и даже связи с рабами. См.: Verboven K. The Economy of Friends. Economic Aspects of Amicitia and Patronage in the Late Republic. (Coll. Latomus). Bruxelles, 2002. P. 9-70.
24 Verboven K. Op. cit. P. 341.
25 Andreau J. Op. cit. P. 525.
